– Дождь пошел, – негромко проговорил он.
По листьям ударяли первые капли.
– Совсем слабый, почти изморось.
Ветер стих, и в природе воцарился покой. Только влажно шелестела листва, будто успокоительный шепот.
– Пойдем в дом, пока не начался сильней, – Кирилл всмотрелся в темное небо. – Туч пригнало много.
– Хорошо, – я спустила голые ноги в мокрую траву и поежилась.
– Подожди, простудишься еще, – Кир поднял меня, подхватив кружку и босоножки, и понес к дому, завернутую в плед.
Я с удобством устроилась у него на руках, склонив голову на плечо.
– Спасибо за заботу.
– А как иначе? Заболеешь, и до конца отпуска я останусь без поцелуев, – усмехнулся Кирилл.
А я впервые задумалась, что ему это, возможно, нужнее, чем мне. Он учился быть внимательным партнером и учился с успехом. Опыт сближения, который не приводит сразу к сексу, пойдет Кириллу на пользу, глядишь, и правда со временем научится любви.
Конечно, не с такой замороченной монашкой, только сейчас я начала осознавать всю глубину своих проблем. В голове будто стоял блок на близость с мужчинами, прошлое не отпускало. Но Кирилл помогал это преодолеть, и получалось лучше с каждым днем.
Он был прав: практика мне не помешает, как и ему. Мы полезны друг другу. Да и опыт приятный, что ни говори. Я уткнулась Кириллу в шею, пряча лицо от дождя, с наслаждением вдыхая манящий запах его кожи, чуть мускусный, со свежестью озона. Кир прижал меня к себе крепче, быстро добравшись до крыльца, в два прыжка поднялся по ступенькам и занес в дом.
– Не слишком замерзла?
– Ничего страшного, сейчас схожу в горячий душ.
Кирилл отпустил меня, и я встала на ноги, нехотя разрывая объятья, как и он.
– Могу составить компанию, потру тебе спинку, – Кир многообещающе поиграл бровями.
Я глянула на него с насмешливым укором.
– Ты никогда не сдаешься, да?
– Привычка, – Кирилл ухмыльнулся, растрепав волосы, так что брызги полетели, как от мокрой собаки.
Я накрыла его голову пледом и растерла вместо полотенца.
– Сам смотри не заболей. Мне твои сопли тоже не нужны.
– Да кому нужны, всем после отпуска на работу. Эх, последние беззаботные деньки! Не волнуйся, детка, оставшиеся поцелуи я отработаю по полной, – Кир широко улыбнулся.
А я прикинула: до конца отпуска их осталось четыре, может, пятый в день отъезда, и на этом все. В городе наш дурашливый спор закончится сам собой, вернемся к прежней жизни и разбежимся кто куда. Наверно, это правильно, не стоит увлекаться. И мне лучше не болеть, ни простудой, ни Кириллом.
Дорогие друзья! Огромное вам спасибо за поддержку истории! За все комментарии, награды и оценки, добавления в избранное, это помогает продвижению книги. Ваше внимание и помощь я очень ценю! И всегда рада поболтать,:) обсудить какие-то моменты, послушать ваши впечатления. Так что пишите, не стесняйтесь, особенно обращение ко всем новеньким, недавно добавившим книгу. У нас очень дружелюбная атмосфера, и я всегда рада любому отклику, даже простому спасибо, это вдохновляет меня работать дальше и писать историю быстрей.:)
Она пока довольно закрученная и местами может быть немного драматичной, герои непростые. Но вы не волнуйтесь, все раскрутится как надо.) Я верю в силу любви, и если она есть, все будет хорошо! ;)
Дождь шел всю ночь, барабанил по крыше, убаюкивая ровным гулом. А с утра полился стеной, я собралась на пробежку, но высунула нос на крыльцо, глянув на журчащие потоки воды, на огромные лужи. Поежилась от холодной сырости и быстро захлопнула дверь. Похоже, сегодня мы домашние.
Вернувшись к себе, я переоделась в теплые штаны и носки, натянула кашемировую водолазку с мягким воротом и прилегла на кровать, чтобы почитать. Упругие капли хлестко стучали в стекла, долбили по металлическому подоконнику, природа разбушевалась. Вот так «подарок» под конец отпуска.
Но мне почему-то не было грустно, в хорошей компании всегда приятно проводить время, и нет плохой погоды. Когда я спустилась выпить чего-нибудь горячего под чтение, Кирилл уже сидел в центре гостиной перед телевизором – на своем излюбленном посту, и смотрел музыкальный канал. Я улыбнулась.
– Привет!
Он встретил меня ответной улыбкой.
– Привет, Лерочка, ранняя пташка! Куда это ты полетела?
– На кухню, чайник поставить.
Я попыталась пройти мимо, но Кирилл перепрыгнул через диван и сцапал меня на ходу, привлекая к себе.
– Разлетелась!
Он присел на спинку дивана, удерживая меня в объятьях, не то чтобы я сопротивлялась. Обвила его шею руками в сползших рукавах, потерлась щекой, Кир уткнулся мне в плечо и глубоко вдохнул. Погладил спину через пушистый кашемир.
– Какая ты уютная.
– Просто тепло оделась в непогоду.
– Раздетыми тоже было бы уютно, под одним одеялом, – промурчал Кирилл, сопя мне в ушко и целуя, забираясь под водолазку и легонько трогая поясницу, почти щекоча. – Я бы тебя согрел.
– М-м… – океан мурашек разливался по телу приятной волной. От нежных поцелуев и чувственных прикосновений, бархатистого голоса. – Началось в колхозе утро, все как всегда.
Кирилл беззаботно рассмеялся.
– Давай не как всегда, вообще тебя трогать не буду, если хочешь.
Он выпустил меня из рук.
– Ну нет, так не хочу, – я вернула его ладони на свою талию. – Мне было обещано много всего приятного.
Кир довольно заурчал, покачивая меня под музыку, и продолжил целовать, не касаясь губ: в подбородок, в шею, приспустив ворот водолазки.
– Ты не облегчаешь мне задачу, да? Ох, Лера… – он огладил меня сверху донизу, закрытую одеждой, с нетерпеливым рычанием потрепал за бедра через плотные штаны. – Добраться бы до тебя! Аппетитная и сладкая, как конфетка в обертке. Так бы и съел целиком! – Кир куснул меня в плечо.
– Ай! – я рассмеялась! – Много сладкого вредно. Пойдем лучше пить кофе?
– Пойдем, мучительница, – он хлопнул меня по попе, подгоняя вперед, и направился на кухню. – С тобой я на такую жесткую диету сел, что вообще о сладостях забыл. Но я не жалуюсь, нет, – он обернулся на ходу и подмигнул. – После долгого воздержания должно быть особенно сладко.
Пожалуй… Я разглядывала Кирилла, поджав нижнюю губу. Он был в черных джинсах и белой майке, эффектно подчеркивающей рельефное тело и твердые соски, мои затвердели в ответ при мысли, с каким удовольствием можно потереться об него грудью, кожа к коже. Почти год воздержания, как долгая холодная зима, все во мне усыпил, а Кирилл пробудил к жизни, словно жаркое летнее солнце. Я теперь тоже пылала. И как затушить этот пожар? Надо ловить момент хоть в последние дни отпуска. Ты сможешь, Лера!
Я подошла к Кириллу со спины, пока он включал электрический чайник, и обняла, положив ладони на жесткий пресс. Поднялась выше, огладив грудь там, где гулко билось сердце, под щитом татуировки.
– Больно было наносить? – мои пальцы скользнули на открытое плечо, обрисовав насыщенные черные линии.
Кир прерывисто выдохнул, повернувшись ко мне.
– Воины не знают боли, – он лучезарно улыбнулся.
А я разглядывала рисунок, который уже помнила наизусть и прочла значение каждого символа, которым Кир решил выразить свои чувства. Воины племени наносили ритуальные татуировки, когда становились мужчиной и брали в руки охотничье копье. Я очертила ногтем остроконечные пики, тронула открытую спираль – знак обновления, морская волна – движение, свобода, зубы акулы – упорство, смелость и сила.
– Ты набил ее, когда ушел из дома?
– Да, – Кирилл все больше мне открывался.
На плече делали татуировку лучшие воины и вожди, добавляя элементы в течение жизни в зависимости от опыта и пережитых сражений. Одним из первых символов был панцирь черепахи – защита, стойкость. От чего Кирилл когда-то защищался? Всего я о нем пока не знала, но очень хотела узнать. Вокруг локтя изгибался скат – борьба с трудностями, а еще ловкость и скорость.
– Его ты изобразил, когда научился хорошо плавать?
– И снова угадала, – Кирилл улыбнулся с теплотой.
Ниже шли ветви лозы – это развитие и рост. Солнце – энергия жизни, успех; татуировка спускалась на предплечье, что обозначало креативность, созидание, творчество.
– А эту часть ты добавил, когда стал работать и делать успешные проекты.
– Черт возьми, детка, ты просто Кассандра! – удивился Кирилл.
– Кто? – я знала кто, но захотелось проверить.
– Троянская царевна, наделенная даром пророчества, это из древнегреческой мифологии.
Однако! Может, про любовь к литературе он вовсе не шутил? Кирилл удивлял меня не меньше. Классный парень, нереально хорош, вот только есть одна проблема: надежно закрытое сердце. Что значит щит на груди, было ясно как день.
Почему Кирилл закрылся от чувств? Из-за того, что в детстве бросила мать, отец отвернулся? А больше не было родных, или они жили неизвестно где, раскиданные по миру. Такая татуировка в целом выражала связь с племенем и предками, которую Кирилл стремился обрести, но вряд ли смог.
– А есть символ, обозначающий любовь?
Кир, задумавшись, повел головой.
– Не было такого понятия, да и мне оно неведомо, я говорил.
– Придется учить.
Не зря же жизнь свела нас вместе в этой поездке. Кирилл многое сделал для меня, и хотелось что-то дать в ответ, расширить его представления об отношениях и чувствах, о том, как это бывает.
Кирилл был высоким, пришлось притянуть вихрастую голову к себе. Я заглянула ему в глаза со всей теплотой и нежностью, на которую вообще была способна. Милый, солнечный, чудесный… Я поцеловала Кирилла в щеку, потом ниже, рядом с уголком губ, с другой стороны – томно, неспешно.
Покрывала поцелуями все лицо, чмокнула в лоб, может быть, по-матерински. Заботливо пригладила волосы, представив себе брошенного маленького мальчишку, каким он когда-то был. Одинокого, живущего в доме, где нельзя ничего, даже завести собаку, пытающегося заполнить пустоту узорами в учебниках на полях.
Я так же рисовала на обоях цветными карандашами, весело и самозабвенно: изобразила лужайку и цветы, нашу семью. Отец, придя с работы, успокоил мать, поцеловав в висок, как сделала сейчас я, и похвалил мой талант, заставив сиять от гордости. Отец Кирилла врывался в комнату без спроса, заставляя его вздрагивать и прятаться, ругал, отбирал рисунки, запрещая творить, а парень этим дышал.
Я сама задыхалась, в груди щемило, и все чувства выливались наружу: бесконечной лаской, чуткими касаниями, не страстными – нет. Этого Кирилл повидал предостаточно, да что толку? Никто не тронул его сердце, может, и не пытался, пользуясь лишь телом, любуясь красивой внешностью. И не замечая красоту души, я сама не сразу ее разглядела за напускной бравадой и защитными щитами.
Кир не хотел боли, не хотел больше травм. И я прекрасно его понимала, сама за последний год выстроила вокруг себя неприступную стену, никого не подпуская. Но сейчас на время убрала, даря нерастраченное тепло, скопившееся внутри, разделяя моменты глубокой, доверительной близости.
Это было как сон, дивный, чарующий… Я очнулась в объятьях Кирилла, настолько крепких, что не вдохнуть, наши руки переплелись. Он глядел на меня с ответной пронзительной нежностью, из гостиной доносилась романтическая музыка, дополняя волшебный момент.
– Потанцуй со мной, детка.
И мы танцевали, медленно покачиваясь в такт, прижимаясь друг к другу.
– Безумно хочется поцеловать тебя в губы, – пробормотал Кирилл, закинув мои руки себе на плечи и сжимая талию, ритмично двигаясь вместе со мной, словно это уже и не танец вовсе, а какое-то единение, почти слияние, если бы не тонкий слой одежды, явно мешающий. – Но ведь на этом сегодня будет все?
– Да… – ответила я как-то неуверенно.
Ну правда, Лера, сколько можно, чего тебе еще надо? Признания в любви, настоящих, глубоких чувств? Да разве они возникнут на спор? И если честно, сексом и так занимаются прекрасно, я это знала, мы правда не в девятнадцатом веке живем. Это все отговорки, условия, которые я ставила себе сама и до сих пор оставалась одна. И что, стала в итоге счастливей? Лишила себя всех радостей жизни, будто в самом деле ушла в монастырь.
– Ну, или как пойдет, – добавила я смущенно, опустив взгляд.
Кирилл стиснул меня сильней, прерывисто вздохнув. Но ничего не сказал, наверно, боялся спугнуть.
– Мы хотели сделать кофе, – я отвернулась и снова включила чайник.
Он давно вскипел и успел остыть. Но только не мы, страсть между нами не остывала, а только разгоралась сильней. Каждое касание обжигало. Кир поцеловал меня в затылок, слегка прикусив и вызвав стон. Я откинулась назад, опершись на Кирилла, наслаждаясь блуждающими по телу горячими руками. Если с кем-то выходить из долгого перерыва, то только с таким умелым и чутким партнером, щедрым на ласку. Это должно быть невероятно хорошо…
Чайник щелкнул, исходя паром.
– Кофе… – повторила я, он так и второй раз остынет.
– Все что хочет моя госпожа, – кажется, Киру понравилось быть ведомым, и прежде его так не дразнили. А теперь увлекла новая яркая игра. Он взял банку с кофе и взглянул на меня чувственно, из-под опущенных ресниц. – Может, что-то особенное для тебя?
– Что особенного можно сделать с растворимым кофе? – я усмехнулась.
– Увидишь, – Кирилл пошарил по кухонным шкафчикам. – Жаль, миксера нет. Ну ничего, справимся подручными средствами, – он взял маленькую пластиковую бутылку из-под воды, подкинув в руке.
Я была заинтригована. С интересом следила, как Кирилл насыпал внутрь гранулы кофе и сахар в равной пропорции, добавил немного кипятка. И принялся энергично встряхивать бутылку, как заправский бармен.
– И что ты делаешь?
– Кофе дальгона. Предпочитаешь холодный или горячий?
– Горячий.
Кирилл согрел в микроволновке молоко. Налил в прозрачный бокал, а сверху выдавил из бутылки густой взбитый крем карамельного цвета и подал мне ароматный кофе с пышной пеной.
– Вау! – я с восторгом разглядывала красивый напиток, как из кафе. – Напоминает скорее десерт, очень необычно. И вкусно!
Было похоже на сливочный мусс, я слизнула немного сверху. Кирилл просиял в улыбке.
– Знал, что тебе понравится! Мой фирменный способ.
Сколько раз он готовил этот кофе девушкам по утрам в своей квартире, лучше было даже не думать. Я и не стала. Глупо ревновать такого парня, Кирилл, как всенародное достояние, никому не принадлежал. Оставалось только порадоваться, что сейчас его внимание досталось мне, и не рассчитывать на большее. Я хорошо усвоила урок. Отхлебнула восхитительный кофе с пенной шапкой.
– Правда, до этого в полевых условиях так делать не доводилось, – Кир потряс бутылкой с остатками крема, хоть в чем-то я особенная. – Интересно, есть разница? – он коснулся моих губ, вытирая остатки пенки, и облизал палец. – М-м, вкусно как никогда.
Роковой соблазнитель… я вновь затрепетала под его жгучим взглядом. Тонула в колдовской зелени подернутых поволокой глаз. В них горел первобытный огонь, обещание неземных удовольствий. Я, как завороженная, смотрела на то, как указательный палец неспешно скользит, приминая мягкие губы. И невольно облизнулась.
Кир уставился на мой рот, чуть приоткрыв свой, приблизился, склонившись. Медленно сокращая расстояние между нами, горячо дыша. Я жаждала его, предвкушая этот поцелуй, жаждала ощутить касание манящих, полных губ, их нежность и страсть. Но Кирилл остановился в каких-то миллиметрах, замер на мгновение – на целую вечность! И отстранился, обласкав меня лишь дыханием и вызвав сладостную дрожь. Его глаза совсем потемнели. Демон…
По листьям ударяли первые капли.
– Совсем слабый, почти изморось.
Ветер стих, и в природе воцарился покой. Только влажно шелестела листва, будто успокоительный шепот.
– Пойдем в дом, пока не начался сильней, – Кирилл всмотрелся в темное небо. – Туч пригнало много.
– Хорошо, – я спустила голые ноги в мокрую траву и поежилась.
– Подожди, простудишься еще, – Кир поднял меня, подхватив кружку и босоножки, и понес к дому, завернутую в плед.
Я с удобством устроилась у него на руках, склонив голову на плечо.
– Спасибо за заботу.
– А как иначе? Заболеешь, и до конца отпуска я останусь без поцелуев, – усмехнулся Кирилл.
А я впервые задумалась, что ему это, возможно, нужнее, чем мне. Он учился быть внимательным партнером и учился с успехом. Опыт сближения, который не приводит сразу к сексу, пойдет Кириллу на пользу, глядишь, и правда со временем научится любви.
Конечно, не с такой замороченной монашкой, только сейчас я начала осознавать всю глубину своих проблем. В голове будто стоял блок на близость с мужчинами, прошлое не отпускало. Но Кирилл помогал это преодолеть, и получалось лучше с каждым днем.
Он был прав: практика мне не помешает, как и ему. Мы полезны друг другу. Да и опыт приятный, что ни говори. Я уткнулась Кириллу в шею, пряча лицо от дождя, с наслаждением вдыхая манящий запах его кожи, чуть мускусный, со свежестью озона. Кир прижал меня к себе крепче, быстро добравшись до крыльца, в два прыжка поднялся по ступенькам и занес в дом.
– Не слишком замерзла?
– Ничего страшного, сейчас схожу в горячий душ.
Кирилл отпустил меня, и я встала на ноги, нехотя разрывая объятья, как и он.
– Могу составить компанию, потру тебе спинку, – Кир многообещающе поиграл бровями.
Я глянула на него с насмешливым укором.
– Ты никогда не сдаешься, да?
– Привычка, – Кирилл ухмыльнулся, растрепав волосы, так что брызги полетели, как от мокрой собаки.
Я накрыла его голову пледом и растерла вместо полотенца.
– Сам смотри не заболей. Мне твои сопли тоже не нужны.
– Да кому нужны, всем после отпуска на работу. Эх, последние беззаботные деньки! Не волнуйся, детка, оставшиеся поцелуи я отработаю по полной, – Кир широко улыбнулся.
А я прикинула: до конца отпуска их осталось четыре, может, пятый в день отъезда, и на этом все. В городе наш дурашливый спор закончится сам собой, вернемся к прежней жизни и разбежимся кто куда. Наверно, это правильно, не стоит увлекаться. И мне лучше не болеть, ни простудой, ни Кириллом.
***
Дорогие друзья! Огромное вам спасибо за поддержку истории! За все комментарии, награды и оценки, добавления в избранное, это помогает продвижению книги. Ваше внимание и помощь я очень ценю! И всегда рада поболтать,:) обсудить какие-то моменты, послушать ваши впечатления. Так что пишите, не стесняйтесь, особенно обращение ко всем новеньким, недавно добавившим книгу. У нас очень дружелюбная атмосфера, и я всегда рада любому отклику, даже простому спасибо, это вдохновляет меня работать дальше и писать историю быстрей.:)
Она пока довольно закрученная и местами может быть немного драматичной, герои непростые. Но вы не волнуйтесь, все раскрутится как надо.) Я верю в силу любви, и если она есть, все будет хорошо! ;)
ГЛАВА 9
Дождь шел всю ночь, барабанил по крыше, убаюкивая ровным гулом. А с утра полился стеной, я собралась на пробежку, но высунула нос на крыльцо, глянув на журчащие потоки воды, на огромные лужи. Поежилась от холодной сырости и быстро захлопнула дверь. Похоже, сегодня мы домашние.
Вернувшись к себе, я переоделась в теплые штаны и носки, натянула кашемировую водолазку с мягким воротом и прилегла на кровать, чтобы почитать. Упругие капли хлестко стучали в стекла, долбили по металлическому подоконнику, природа разбушевалась. Вот так «подарок» под конец отпуска.
Но мне почему-то не было грустно, в хорошей компании всегда приятно проводить время, и нет плохой погоды. Когда я спустилась выпить чего-нибудь горячего под чтение, Кирилл уже сидел в центре гостиной перед телевизором – на своем излюбленном посту, и смотрел музыкальный канал. Я улыбнулась.
– Привет!
Он встретил меня ответной улыбкой.
– Привет, Лерочка, ранняя пташка! Куда это ты полетела?
– На кухню, чайник поставить.
Я попыталась пройти мимо, но Кирилл перепрыгнул через диван и сцапал меня на ходу, привлекая к себе.
– Разлетелась!
Он присел на спинку дивана, удерживая меня в объятьях, не то чтобы я сопротивлялась. Обвила его шею руками в сползших рукавах, потерлась щекой, Кир уткнулся мне в плечо и глубоко вдохнул. Погладил спину через пушистый кашемир.
– Какая ты уютная.
– Просто тепло оделась в непогоду.
– Раздетыми тоже было бы уютно, под одним одеялом, – промурчал Кирилл, сопя мне в ушко и целуя, забираясь под водолазку и легонько трогая поясницу, почти щекоча. – Я бы тебя согрел.
– М-м… – океан мурашек разливался по телу приятной волной. От нежных поцелуев и чувственных прикосновений, бархатистого голоса. – Началось в колхозе утро, все как всегда.
Кирилл беззаботно рассмеялся.
– Давай не как всегда, вообще тебя трогать не буду, если хочешь.
Он выпустил меня из рук.
– Ну нет, так не хочу, – я вернула его ладони на свою талию. – Мне было обещано много всего приятного.
Кир довольно заурчал, покачивая меня под музыку, и продолжил целовать, не касаясь губ: в подбородок, в шею, приспустив ворот водолазки.
– Ты не облегчаешь мне задачу, да? Ох, Лера… – он огладил меня сверху донизу, закрытую одеждой, с нетерпеливым рычанием потрепал за бедра через плотные штаны. – Добраться бы до тебя! Аппетитная и сладкая, как конфетка в обертке. Так бы и съел целиком! – Кир куснул меня в плечо.
– Ай! – я рассмеялась! – Много сладкого вредно. Пойдем лучше пить кофе?
– Пойдем, мучительница, – он хлопнул меня по попе, подгоняя вперед, и направился на кухню. – С тобой я на такую жесткую диету сел, что вообще о сладостях забыл. Но я не жалуюсь, нет, – он обернулся на ходу и подмигнул. – После долгого воздержания должно быть особенно сладко.
Пожалуй… Я разглядывала Кирилла, поджав нижнюю губу. Он был в черных джинсах и белой майке, эффектно подчеркивающей рельефное тело и твердые соски, мои затвердели в ответ при мысли, с каким удовольствием можно потереться об него грудью, кожа к коже. Почти год воздержания, как долгая холодная зима, все во мне усыпил, а Кирилл пробудил к жизни, словно жаркое летнее солнце. Я теперь тоже пылала. И как затушить этот пожар? Надо ловить момент хоть в последние дни отпуска. Ты сможешь, Лера!
Я подошла к Кириллу со спины, пока он включал электрический чайник, и обняла, положив ладони на жесткий пресс. Поднялась выше, огладив грудь там, где гулко билось сердце, под щитом татуировки.
– Больно было наносить? – мои пальцы скользнули на открытое плечо, обрисовав насыщенные черные линии.
Кир прерывисто выдохнул, повернувшись ко мне.
– Воины не знают боли, – он лучезарно улыбнулся.
А я разглядывала рисунок, который уже помнила наизусть и прочла значение каждого символа, которым Кир решил выразить свои чувства. Воины племени наносили ритуальные татуировки, когда становились мужчиной и брали в руки охотничье копье. Я очертила ногтем остроконечные пики, тронула открытую спираль – знак обновления, морская волна – движение, свобода, зубы акулы – упорство, смелость и сила.
– Ты набил ее, когда ушел из дома?
– Да, – Кирилл все больше мне открывался.
На плече делали татуировку лучшие воины и вожди, добавляя элементы в течение жизни в зависимости от опыта и пережитых сражений. Одним из первых символов был панцирь черепахи – защита, стойкость. От чего Кирилл когда-то защищался? Всего я о нем пока не знала, но очень хотела узнать. Вокруг локтя изгибался скат – борьба с трудностями, а еще ловкость и скорость.
– Его ты изобразил, когда научился хорошо плавать?
– И снова угадала, – Кирилл улыбнулся с теплотой.
Ниже шли ветви лозы – это развитие и рост. Солнце – энергия жизни, успех; татуировка спускалась на предплечье, что обозначало креативность, созидание, творчество.
– А эту часть ты добавил, когда стал работать и делать успешные проекты.
– Черт возьми, детка, ты просто Кассандра! – удивился Кирилл.
– Кто? – я знала кто, но захотелось проверить.
– Троянская царевна, наделенная даром пророчества, это из древнегреческой мифологии.
Однако! Может, про любовь к литературе он вовсе не шутил? Кирилл удивлял меня не меньше. Классный парень, нереально хорош, вот только есть одна проблема: надежно закрытое сердце. Что значит щит на груди, было ясно как день.
Почему Кирилл закрылся от чувств? Из-за того, что в детстве бросила мать, отец отвернулся? А больше не было родных, или они жили неизвестно где, раскиданные по миру. Такая татуировка в целом выражала связь с племенем и предками, которую Кирилл стремился обрести, но вряд ли смог.
– А есть символ, обозначающий любовь?
Кир, задумавшись, повел головой.
– Не было такого понятия, да и мне оно неведомо, я говорил.
– Придется учить.
Не зря же жизнь свела нас вместе в этой поездке. Кирилл многое сделал для меня, и хотелось что-то дать в ответ, расширить его представления об отношениях и чувствах, о том, как это бывает.
Кирилл был высоким, пришлось притянуть вихрастую голову к себе. Я заглянула ему в глаза со всей теплотой и нежностью, на которую вообще была способна. Милый, солнечный, чудесный… Я поцеловала Кирилла в щеку, потом ниже, рядом с уголком губ, с другой стороны – томно, неспешно.
Покрывала поцелуями все лицо, чмокнула в лоб, может быть, по-матерински. Заботливо пригладила волосы, представив себе брошенного маленького мальчишку, каким он когда-то был. Одинокого, живущего в доме, где нельзя ничего, даже завести собаку, пытающегося заполнить пустоту узорами в учебниках на полях.
Я так же рисовала на обоях цветными карандашами, весело и самозабвенно: изобразила лужайку и цветы, нашу семью. Отец, придя с работы, успокоил мать, поцеловав в висок, как сделала сейчас я, и похвалил мой талант, заставив сиять от гордости. Отец Кирилла врывался в комнату без спроса, заставляя его вздрагивать и прятаться, ругал, отбирал рисунки, запрещая творить, а парень этим дышал.
Я сама задыхалась, в груди щемило, и все чувства выливались наружу: бесконечной лаской, чуткими касаниями, не страстными – нет. Этого Кирилл повидал предостаточно, да что толку? Никто не тронул его сердце, может, и не пытался, пользуясь лишь телом, любуясь красивой внешностью. И не замечая красоту души, я сама не сразу ее разглядела за напускной бравадой и защитными щитами.
Кир не хотел боли, не хотел больше травм. И я прекрасно его понимала, сама за последний год выстроила вокруг себя неприступную стену, никого не подпуская. Но сейчас на время убрала, даря нерастраченное тепло, скопившееся внутри, разделяя моменты глубокой, доверительной близости.
Это было как сон, дивный, чарующий… Я очнулась в объятьях Кирилла, настолько крепких, что не вдохнуть, наши руки переплелись. Он глядел на меня с ответной пронзительной нежностью, из гостиной доносилась романтическая музыка, дополняя волшебный момент.
– Потанцуй со мной, детка.
И мы танцевали, медленно покачиваясь в такт, прижимаясь друг к другу.
– Безумно хочется поцеловать тебя в губы, – пробормотал Кирилл, закинув мои руки себе на плечи и сжимая талию, ритмично двигаясь вместе со мной, словно это уже и не танец вовсе, а какое-то единение, почти слияние, если бы не тонкий слой одежды, явно мешающий. – Но ведь на этом сегодня будет все?
– Да… – ответила я как-то неуверенно.
Ну правда, Лера, сколько можно, чего тебе еще надо? Признания в любви, настоящих, глубоких чувств? Да разве они возникнут на спор? И если честно, сексом и так занимаются прекрасно, я это знала, мы правда не в девятнадцатом веке живем. Это все отговорки, условия, которые я ставила себе сама и до сих пор оставалась одна. И что, стала в итоге счастливей? Лишила себя всех радостей жизни, будто в самом деле ушла в монастырь.
– Ну, или как пойдет, – добавила я смущенно, опустив взгляд.
Кирилл стиснул меня сильней, прерывисто вздохнув. Но ничего не сказал, наверно, боялся спугнуть.
– Мы хотели сделать кофе, – я отвернулась и снова включила чайник.
Он давно вскипел и успел остыть. Но только не мы, страсть между нами не остывала, а только разгоралась сильней. Каждое касание обжигало. Кир поцеловал меня в затылок, слегка прикусив и вызвав стон. Я откинулась назад, опершись на Кирилла, наслаждаясь блуждающими по телу горячими руками. Если с кем-то выходить из долгого перерыва, то только с таким умелым и чутким партнером, щедрым на ласку. Это должно быть невероятно хорошо…
Чайник щелкнул, исходя паром.
– Кофе… – повторила я, он так и второй раз остынет.
– Все что хочет моя госпожа, – кажется, Киру понравилось быть ведомым, и прежде его так не дразнили. А теперь увлекла новая яркая игра. Он взял банку с кофе и взглянул на меня чувственно, из-под опущенных ресниц. – Может, что-то особенное для тебя?
– Что особенного можно сделать с растворимым кофе? – я усмехнулась.
– Увидишь, – Кирилл пошарил по кухонным шкафчикам. – Жаль, миксера нет. Ну ничего, справимся подручными средствами, – он взял маленькую пластиковую бутылку из-под воды, подкинув в руке.
Я была заинтригована. С интересом следила, как Кирилл насыпал внутрь гранулы кофе и сахар в равной пропорции, добавил немного кипятка. И принялся энергично встряхивать бутылку, как заправский бармен.
– И что ты делаешь?
– Кофе дальгона. Предпочитаешь холодный или горячий?
– Горячий.
Кирилл согрел в микроволновке молоко. Налил в прозрачный бокал, а сверху выдавил из бутылки густой взбитый крем карамельного цвета и подал мне ароматный кофе с пышной пеной.
– Вау! – я с восторгом разглядывала красивый напиток, как из кафе. – Напоминает скорее десерт, очень необычно. И вкусно!
Было похоже на сливочный мусс, я слизнула немного сверху. Кирилл просиял в улыбке.
– Знал, что тебе понравится! Мой фирменный способ.
Сколько раз он готовил этот кофе девушкам по утрам в своей квартире, лучше было даже не думать. Я и не стала. Глупо ревновать такого парня, Кирилл, как всенародное достояние, никому не принадлежал. Оставалось только порадоваться, что сейчас его внимание досталось мне, и не рассчитывать на большее. Я хорошо усвоила урок. Отхлебнула восхитительный кофе с пенной шапкой.
– Правда, до этого в полевых условиях так делать не доводилось, – Кир потряс бутылкой с остатками крема, хоть в чем-то я особенная. – Интересно, есть разница? – он коснулся моих губ, вытирая остатки пенки, и облизал палец. – М-м, вкусно как никогда.
Роковой соблазнитель… я вновь затрепетала под его жгучим взглядом. Тонула в колдовской зелени подернутых поволокой глаз. В них горел первобытный огонь, обещание неземных удовольствий. Я, как завороженная, смотрела на то, как указательный палец неспешно скользит, приминая мягкие губы. И невольно облизнулась.
Кир уставился на мой рот, чуть приоткрыв свой, приблизился, склонившись. Медленно сокращая расстояние между нами, горячо дыша. Я жаждала его, предвкушая этот поцелуй, жаждала ощутить касание манящих, полных губ, их нежность и страсть. Но Кирилл остановился в каких-то миллиметрах, замер на мгновение – на целую вечность! И отстранился, обласкав меня лишь дыханием и вызвав сладостную дрожь. Его глаза совсем потемнели. Демон…
