– Ольга, успокойтесь. Ваши слёзы ничего не изменят. – И добавил, обращаясь уже к Вариэлю: – Распакуй зеркало. Когда мы уйдём, возьмёшь его и привезёшь в столицу. Разобьёшь – голову снесу, понял?
Сил сопротивляться не было. Поэтому, когда стальные руки обвили талию и приподняли меня над землёй – смолчала. Когда синеглазый приказал обнять за шею – послушно выполнила. И повеленье зажмуриться – тоже, хотя… зачем? Я уже ходила через портал, бэтмену об этом известно.
Зеркало, которое привёз с собой синеглазый, я тоже рассмотрела. Ничего особенного – круг, заключённый в простую деревянную раму. Размером чуть больше канализационного люка. Вариэль положил его на землю, рядом с нами.
Брюнет что-то прошептал, и поверхность затянулась зеленоватой дымкой.
Потом я услышала растерянный голос блондина:
– Прощайте, госпожа Ольга.
И провалилась в неизвестность.
Довольно ощутимый толчок о землю. Массивная фигура бэтмена покачнулась, угрожая завалиться и погрести под собой, но мужчина всё-таки удержался. А я наоборот замерла. По-прежнему обнимала спутника за шею, но глаз не открывала – не велено.
После перехода, я почувствовала аромат незнакомых цветов и услышала неторопливый цокот копыт, который звучал где-то в отдалении.
А дальше – шепот:
– Мы дома.
Губы синеглазого внезапно коснулись моих, и это оказалось на удивление приятно. Даже ответить захотелось, но тут я вспомнила, кто именно целует, и опасно щёлкнула зубами, заставив бэтмена отшатнуться.
– О боги! Я и забыл! – вздохнул эльф и, ухватив пятернёй остатки вчерашней причёски, заставил запрокинуть голову.
Его дыхание обожгло кожу, язык скользнул от скулы к ключице.
– Что забыл? – хрипло прорычала я, безжалостно впиваясь ногтями в мускулистую шею. Ещё один поцелуй – глазища выцарапаю! Клянусь!
От неминуемой слепоты брюнета спас слуга.
– Господин, вы вер… – голос оборвался. Лысый, лопоухий уродец в голубом камзоле судорожно глотнул воздуха и закашлялся.
– Всё в порядке, Фаан, – каркнул синеглазый. – Скажи, чтоб приготовили золотую комнату. И завтрак принеси, срочно!
– Сию минуту, – поклонился слуга и поспешил скрыться.
Но прежде чем он исчез, хозяин дома рыкнул:
– О нашей гостье ни слова!
Меня-таки отпустили. Эльф равнодушно потёр шею, слегка наморщил нос.
– Забыл о том, что ты не леди, – насмешливо изрёк брюнет. Да, своевременный ответ на вопрос – наше всё.
Я бросила на бэтмена презрительный взгляд и осмотрелась.
Опять кабинет, только гораздо аскетичней, чем обиталище Ориса. Светлые стены, бледные занавески. Из мебели только два книжных шкафа, письменный стол и пара кресел у вычищенного до блеска камина. Над каминной полкой два изогнутых клинка, отдалённо похожих на самурайские мечи. Потолки высокие, но чётко над нами – конструкция из деревянных балок, до которой даже я дотянусь. Над головой – круглое зеркало, близнец виденного в лесу.
Интересно, неужели эльфы не могли изобрести более удобный способ телепортации?
– Лёля, присаживайся, – эльф указал на одно из кресел. Сам развернулся и направился к книжным шкафам.
Чёрт, кто он? Бесстрашный воин или длинноухий кретин, которой считает, что я неспособна ударить в спину? Да я сейчас на всё способна!
Легко и стремительно я подлетела к камину. Выхватила изогнутый меч и застыла. Чёрт, такую дуру метнуть просто невозможно! Вероятность промаха – процентов триста!
– Лёля, положи кейран и сядь, – голос прозвучал более чем спокойно.
Брюнет с самым равнодушным видом стоял у шкафа, сжимал в руках графин с алой жидкостью и два бокала. А я-то думала за книжкой пошел.
И хотя злость качественно затуманила разум, оценить свои шансы на победу я всё же смогла.
– Умница, – улыбнулся эльф, видя, как опускаю оружие. – Рад, что ты оживаешь. Думал, смерть Ориса выбьет из колеи на несколько дней.
– Не смей произносить его имя! – рыкнула я. – Ты недостоин!
Губы бэтмена тронула сдержанная улыбка.
– Кто, если не я? Я единственный выжил под натиском графа Фактимуса.
– Убийца!
– Лучше быть убийцей, чем трупом.
Я зарычала и крепче сжала рукоять кейрана.
– Лёля, не глупи. Я знаю, что ты умная. Мне Вариэль рассказал. Кстати, здорово ты облапошила нашего адепта. Но откуда столько наглости?
– Жить захочешь – не так раскорячишься! – ой, что я несу!!!
– Вот-вот, – расплылся брюнет. – Но я не хочу угрожать тебе смертью. Я уверен, насилие – не лучший способ добиться желаемого. Прибегаю к нему только в тех случаях, когда другого варианта нет. Так что… выбор за тобой, Лёля.
Я всё-таки положила этот чёртов меч и опустилась в кресло. И бокал вина из рук синеглазого урода приняла. И даже чокнулась с ним, мысленно пожелав бэтмену самой мучительной смерти – от поноса.
В тот же миг, в кабинет заявился слуга, прикатил уставленный тарелками столик-тележку.
Короткий поклон. Учтивый вопрос насчёт дополнительных указаний. Снова поклон, и лысый уродец скрылся, плотно притворив за собой дверь.
Завтракали мы в полном молчании. Я глотала еду, совершенно не чувствуя вкуса. Он – тоже глотал, но при этом непрерывно сверлил взглядом.
После третьего бокала вина, я не выдержала, спросила:
– Так почему вы не позволили попрощаться с Орисом?
– Сама знаешь, – усмехнулся синеглазый. – Я не из тех, кто делится добычей. А ты моя. И только моя.
– Если Орис действительно мёртв, то поводов для ревности нет.
– О… а ты уже сомневаешься в его гибели? Лёля, перестань! Ты слишком умна, чтобы поверить в чудо. А я слишком ревнив, чтобы дать тебе хоть малейшую возможность изменить.
– И слишком глуп, – выпалила я. – Иначе не стал бы разговаривать со мной в таком тоне!
Он усмехнулся и нагло уставился в моё декольте.
Я слегка стушевалась, и даже покраснела, но прикрыться не пробовала. Слишком хорошо понимала – для маньяка вроде брюнета, это всё равно, что взмах флажка для гонщика.
В итоге, демонстративно поправила декольте, расправила плечи и продолжила поглощать завтрак, беспрерывно облизывая губы и театрально вздыхая над украшенным сливками десертом.
Четвёртого бокала эльф не предложил, зато гаркнул на полдома, призывая Фаана.
Вдвоём проводили меня вверх по лестнице, впихнули в комнату, которую бэтмен из дальтонизма назвал золотой.
– Она не золотая! – крикнула я, в уже закрытую дверь. – Она, блин, чёрная!
Обернулась в бессильной злобе, ещё раз оглядела спальню и глухо зарычала. Стены были светло-золотистыми, но двери, вся мебель и весь текстиль – чёрные!
– Почему?! За что?! Меня, нежную блондинку, запихнули в склеп?
Не успела договорить, как дверь, которую прежде считала проходом в ванную, распахнулась. На пороге возникла массивная фигура брюнета. Камзол и рубашку ушастый гадёныш успел снять, так что девичьему взору предстал обнаженный торс.
Я, конечно, не специалист по эльфам, но почему-то была уверена, что ушастики по природе своей довольно хлипкие и тщедушные. А тут… мама дорогая. Мускул на мускуле сидит, и мускулом погоняет. Картину портили только соски – слишком маленькие и слишком острые.
– Ты всё ещё ждёшь ответов на свои вопросы? – с ухмылкой протянул он. – Или уже догадалась.
Чёрт… Я согласна на склеп. Только пусть он будет обособленным, а?
– Я скоро приду, – выдал синеглазый. И та-ак подмигнул…
Чёрт! Я даже вообразить не могла, что обычное подмигивание может быть настолько пошлым! Ненавижу эльфов!
И себя не понимаю…
За эти дни я прониклась пусть не глобальной, но всё-таки симпатией к Орису. Известие о его гибели причинило самую настоящую боль. А вот образ графского убийцы… он раздражал, но как-то недостаточно сильно. А эта недвусмысленность намёков, которая должна была вызвать негодование, подействовала как-то… совсем странно.
Вот почему я, вместо того, чтобы испытать приступ тошноты, уверенным шагом направилась в ванную? Зачем сбросила платье и, погрузившись в наполненную ароматами трав воду, принялась тщательно скоблить тело? И на кой ляд, чёрт меня дери, нацепила этот жуткий полупрозрачный пеньюар? Ведь даже ежу ясно – его оставила здесь какая-то ушлая эльфийская сводница!
– Боже, что я творю? Почему этот синеглазый бэтмен заставляет меня вытворять такие вещи? – забравшись в кровать, под чёрное покрывало, пробормотала я.
И внезапно задумалась, вспоминая многочисленные рассказы Машки о способах привлечения парней, и о влечении в целом.
Кажется, подруга (хотя, какая она теперь к чёрту подруга?!) говорила, что главный элемент привлекательности – это запах. Мы можем его не осознавать, но наш подлый организм всё чует и, что самое ужасное, расшифровывает по-своему. Отсюда и неравные браки, и нелогичные, с точки зрения разумного человека, романы. И всё зло мира, заодно.
Видимо, со мной та же ситуация приключилась. Видимо, на каком-то биологическом, или генетическом, или чёрт знает каком ещё, уровне, брюнет мне подходит. Кажется, мой организм воспринимает его как самца и… жаждет спаривания?
Интересно, если назвать синеглазого «самцом эльфа», он обидится? Чёрт, не о том думаю. Гормоны, будь они неладны, мешают. Так, а если серьёзно?
Я вдохнула поглубже и представила, что окунаюсь в ледяную прорубь – кстати, этому приёму тоже Машка научила. Удивительно, но сразу стало легче, мысли выстроились в ровные шеренги, точь-в-точь солдаты на плацу, а разум мгновенно вынес вердикт: никакого секса!
Всё верно, всё правильно. Я – человек, а не зверь. Я умею мыслить, значит – просто обязана сдержать свои инстинкты.
Я выдохнула ещё раз, и гадкое желание отпустило окончательно. Его место заняла злость.
Чёрт! Ведь брюнет отлично знает, что алкоголь притупляет разум. Он напоил нарочно. Хотел воспользоваться девичьей беспомощностью. А вот фиг ему! Птица обломинго уже шуршит крыльями, несётся с реактивной скоростью, лишь бы клюнуть самонадеянного барана в темечко. А я ей помогу!
Я пулей слетела с кровати, метнулась к шкафу и извлекла на свет отличную сорочку а-ля монашка. Серая, колючая, воротник-стойка, пуговицы – фиг расстегнёшь. Короче, не сорочка, а экспонат музея пыток. Жаль, пояса верности к ней не прилагалось.
Мысленно ухмыляясь, я сбросила кружевной пеньюар. Но едва всунула голову в колкий подол монашеского одеяния, сзади раздалось учтивое «кхе-кхе».
Кажется, я совсем недавно верила, что местная богиня удачи ко мне благосклонна? Что ж… если не выпутаюсь из этой передряги, все её алтари оскверню!
– Отлично выглядишь, – прокомментировал брюнет. – И мне определённо нравится твоё стремление закрыть лицо. Тело, не в пример, симпатичнее.
Что?!!
Я отбросила злосчастную сорочку и резко повернулась к ушастому козлу.
– Ну-ка повтори! – рыкнула я.
Бэтмен, облачённый в лёгкий чёрный халат, и не думал пугаться. Вместо извинений поманил пальчиком. Чёртовы гормоны тут же устроили бунт. Низ живота заполнился нестерпимым жаром, будто… будто там граната взорвалась.
– Сгинь! – скомандовала я, отчаянно надеясь, что у эльфа хватит мозгов уйти. Или наоборот?..
Разделяющее нас расстояние, синеглазый преодолел так быстро, что даже ахнуть не успела. Схватил и поволок к кровати. Хуже неандертальца, честное слово.
Оказавшись на чёрном покрывале, я тихонечко взвыла и приготовилась царапаться.
Эльф, увы, оказался сообразительным – одной рукой перехватил запястья, завёл руки за голову, сам навалился сверху – так, что даже лягнуть нельзя, и принялся… ну собственно дразнить мои гормоны.
Сперва горячие губы коснулись шеи, после заскользили вниз. Грубая лапища протиснулась под попу, крепко сжала ягодицу. Язык к тому времени… ох, и что им так нравится в женской груди?
– Прекрати! – выпалила я. Увы, слово вырвалось вместе со стоном.
Бэтмен, естественно, и ухом не повёл. Принялся дразнить языком сосок. Чёрт, ненавижу эльфов!
Запах его тела, с которого всё и началось, пьянил. Каждое касание было подобно глотку рая, а сбивчивое дыхание – божественной музыке. А поцелуи…
Но когда эльфийское колено грубо раздвинуло мои ноги, стало не до смеха. Я замерла, осознав вдруг – это конец, брюнет ни за что не остановится. И ему глубоко плевать на мои желания. У бэтмена свои планы, и от них ушастый гад не отступится. А самое ужасное – я ничего, абсолютно ничего не могу изменить! Он банально сильней.
Чёрт! Это неправильно!
Я думала, что самый первый раз будет особенным. Ночь, огоньки свечей, белоснежные простыни. Аромат роз и лёгкие нотки духов. Поцелуи – сперва нежные, едва ощутимые, после – страстные до умопомрачения. Я хотела быть смелой, и мечтала, что тот, кто сделает меня женщиной, будет ласков. И ещё… очень-очень хотелось, чтобы первый мужчина был не абы кем… любимым.
Я могу смириться с отсутствием полумрака и аромата роз, пережить грубость тоже могу, но… как выдержать секс с тем, кто глубоко противен? На месте синеглазого должен быть кто-то другой. Не знаю кто, но… но хотя бы Орис!
Пальцы бэтмена перешли все границы. Продолжая придавливать мои ноги своей тушей, мучитель чуть отстранился и принялся поглаживать… ну, в общем, там! Его халат давно распахнулся, в моё бедро упёрлось… ну, короче, упёрлось! И, увы, всё это было… довольно приятно.
И я приняла решение, достойное самой блондинистой блондинки: бэтмен завладел моим телом – пусть! Но душа достанется Орису.
Закрыла глаза и представила лицо черноглазого графа. Ехидную усмешку, колкий, но очень тёплый взгляд. Вообразила – это именно его руки трогают… там. Это именно его… хм… упирается в обнаженную ногу. И сразу стало… нет, не хорошо, но на порядок лучше. Я даже перестала сопротивляться и подалась навстречу ласкам, чем явно удивила бэтмена.
Движения его пальцев стали нежнее, поцелуи медленней и в тысячу раз приятней.
Когда он, наконец, освободил мои ноги, я призывно выгнулась, застонала… И всё-таки не удержалась, произнесла:
– Орис…
Через несколько секунд всё прекратилось. Я в ужасе распахнула глаза и увидела над собой каменное лицо с синими глазами.
– Что ты сказала? – выдохнул эльф.
Ой, кажется, мы с воображением жестоко оскорбили чьё-то эго. Почему не чувствуем раскаянья?
– Орис, – повторила я.
Черноволосый гад поморщился так, будто ему содержимое ночного горшка в лицо выплеснули. А я добила:
– Ты продолжай-продолжай… Но учти, в этот момент я буду думать не о тебе, а о нём.
– Почему? – рыкнул брюнет.
Сказать, что люблю Ориса? Нет, я не могла – просто до любви было всё-таки далеко. Но искренняя симпатия и странное ощущение чего-то родного, тоже кое-что значили.
– Потому, что он лучше, – в итоге, призналась я.
– Но он… мертвец.
– И что? Он жив в моём сердце, в памяти. И никто не запретит…
– Мечтать о мертвеце? – брезгливо выпалил синеглазый.
А в следующую секунду бэтмен улыбнулся и повалился рядом.
– Глупая самка! – заявил со смешком.
– На себя посмотри, – злобно припечатала я.
Синеглазый повёл себя неожиданно – залился хохотом. Ну а я…
Нет, ну это уже за гранью разумного. Почему в этом чёртовом, длинноухом мире, мне только психи и встречаются?
Грегор и Антуан – мальчики с явным сдвигом по фазе. Король Георганус – стопроцентный садист. Шердом – маньяк. Церанс и компания – тоже не в себе. Вот и этот… Кстати, как его всё-таки зовут?
Будто подслушав мысли, эльф резко прекратил истерику и вновь повернулся ко мне. Окинул внимательным взглядом синих глаз, подарил лёгкую улыбку и прошептал вкрадчиво:
Сил сопротивляться не было. Поэтому, когда стальные руки обвили талию и приподняли меня над землёй – смолчала. Когда синеглазый приказал обнять за шею – послушно выполнила. И повеленье зажмуриться – тоже, хотя… зачем? Я уже ходила через портал, бэтмену об этом известно.
Зеркало, которое привёз с собой синеглазый, я тоже рассмотрела. Ничего особенного – круг, заключённый в простую деревянную раму. Размером чуть больше канализационного люка. Вариэль положил его на землю, рядом с нами.
Брюнет что-то прошептал, и поверхность затянулась зеленоватой дымкой.
Потом я услышала растерянный голос блондина:
– Прощайте, госпожа Ольга.
И провалилась в неизвестность.
Довольно ощутимый толчок о землю. Массивная фигура бэтмена покачнулась, угрожая завалиться и погрести под собой, но мужчина всё-таки удержался. А я наоборот замерла. По-прежнему обнимала спутника за шею, но глаз не открывала – не велено.
После перехода, я почувствовала аромат незнакомых цветов и услышала неторопливый цокот копыт, который звучал где-то в отдалении.
А дальше – шепот:
– Мы дома.
Губы синеглазого внезапно коснулись моих, и это оказалось на удивление приятно. Даже ответить захотелось, но тут я вспомнила, кто именно целует, и опасно щёлкнула зубами, заставив бэтмена отшатнуться.
– О боги! Я и забыл! – вздохнул эльф и, ухватив пятернёй остатки вчерашней причёски, заставил запрокинуть голову.
Его дыхание обожгло кожу, язык скользнул от скулы к ключице.
– Что забыл? – хрипло прорычала я, безжалостно впиваясь ногтями в мускулистую шею. Ещё один поцелуй – глазища выцарапаю! Клянусь!
От неминуемой слепоты брюнета спас слуга.
– Господин, вы вер… – голос оборвался. Лысый, лопоухий уродец в голубом камзоле судорожно глотнул воздуха и закашлялся.
– Всё в порядке, Фаан, – каркнул синеглазый. – Скажи, чтоб приготовили золотую комнату. И завтрак принеси, срочно!
– Сию минуту, – поклонился слуга и поспешил скрыться.
Но прежде чем он исчез, хозяин дома рыкнул:
– О нашей гостье ни слова!
Меня-таки отпустили. Эльф равнодушно потёр шею, слегка наморщил нос.
– Забыл о том, что ты не леди, – насмешливо изрёк брюнет. Да, своевременный ответ на вопрос – наше всё.
Я бросила на бэтмена презрительный взгляд и осмотрелась.
Опять кабинет, только гораздо аскетичней, чем обиталище Ориса. Светлые стены, бледные занавески. Из мебели только два книжных шкафа, письменный стол и пара кресел у вычищенного до блеска камина. Над каминной полкой два изогнутых клинка, отдалённо похожих на самурайские мечи. Потолки высокие, но чётко над нами – конструкция из деревянных балок, до которой даже я дотянусь. Над головой – круглое зеркало, близнец виденного в лесу.
Интересно, неужели эльфы не могли изобрести более удобный способ телепортации?
– Лёля, присаживайся, – эльф указал на одно из кресел. Сам развернулся и направился к книжным шкафам.
Чёрт, кто он? Бесстрашный воин или длинноухий кретин, которой считает, что я неспособна ударить в спину? Да я сейчас на всё способна!
Легко и стремительно я подлетела к камину. Выхватила изогнутый меч и застыла. Чёрт, такую дуру метнуть просто невозможно! Вероятность промаха – процентов триста!
– Лёля, положи кейран и сядь, – голос прозвучал более чем спокойно.
Брюнет с самым равнодушным видом стоял у шкафа, сжимал в руках графин с алой жидкостью и два бокала. А я-то думала за книжкой пошел.
И хотя злость качественно затуманила разум, оценить свои шансы на победу я всё же смогла.
– Умница, – улыбнулся эльф, видя, как опускаю оружие. – Рад, что ты оживаешь. Думал, смерть Ориса выбьет из колеи на несколько дней.
– Не смей произносить его имя! – рыкнула я. – Ты недостоин!
Губы бэтмена тронула сдержанная улыбка.
– Кто, если не я? Я единственный выжил под натиском графа Фактимуса.
– Убийца!
– Лучше быть убийцей, чем трупом.
Я зарычала и крепче сжала рукоять кейрана.
– Лёля, не глупи. Я знаю, что ты умная. Мне Вариэль рассказал. Кстати, здорово ты облапошила нашего адепта. Но откуда столько наглости?
– Жить захочешь – не так раскорячишься! – ой, что я несу!!!
– Вот-вот, – расплылся брюнет. – Но я не хочу угрожать тебе смертью. Я уверен, насилие – не лучший способ добиться желаемого. Прибегаю к нему только в тех случаях, когда другого варианта нет. Так что… выбор за тобой, Лёля.
Я всё-таки положила этот чёртов меч и опустилась в кресло. И бокал вина из рук синеглазого урода приняла. И даже чокнулась с ним, мысленно пожелав бэтмену самой мучительной смерти – от поноса.
В тот же миг, в кабинет заявился слуга, прикатил уставленный тарелками столик-тележку.
Короткий поклон. Учтивый вопрос насчёт дополнительных указаний. Снова поклон, и лысый уродец скрылся, плотно притворив за собой дверь.
Завтракали мы в полном молчании. Я глотала еду, совершенно не чувствуя вкуса. Он – тоже глотал, но при этом непрерывно сверлил взглядом.
После третьего бокала вина, я не выдержала, спросила:
– Так почему вы не позволили попрощаться с Орисом?
– Сама знаешь, – усмехнулся синеглазый. – Я не из тех, кто делится добычей. А ты моя. И только моя.
– Если Орис действительно мёртв, то поводов для ревности нет.
– О… а ты уже сомневаешься в его гибели? Лёля, перестань! Ты слишком умна, чтобы поверить в чудо. А я слишком ревнив, чтобы дать тебе хоть малейшую возможность изменить.
– И слишком глуп, – выпалила я. – Иначе не стал бы разговаривать со мной в таком тоне!
Он усмехнулся и нагло уставился в моё декольте.
Я слегка стушевалась, и даже покраснела, но прикрыться не пробовала. Слишком хорошо понимала – для маньяка вроде брюнета, это всё равно, что взмах флажка для гонщика.
В итоге, демонстративно поправила декольте, расправила плечи и продолжила поглощать завтрак, беспрерывно облизывая губы и театрально вздыхая над украшенным сливками десертом.
Четвёртого бокала эльф не предложил, зато гаркнул на полдома, призывая Фаана.
Вдвоём проводили меня вверх по лестнице, впихнули в комнату, которую бэтмен из дальтонизма назвал золотой.
– Она не золотая! – крикнула я, в уже закрытую дверь. – Она, блин, чёрная!
Обернулась в бессильной злобе, ещё раз оглядела спальню и глухо зарычала. Стены были светло-золотистыми, но двери, вся мебель и весь текстиль – чёрные!
– Почему?! За что?! Меня, нежную блондинку, запихнули в склеп?
Не успела договорить, как дверь, которую прежде считала проходом в ванную, распахнулась. На пороге возникла массивная фигура брюнета. Камзол и рубашку ушастый гадёныш успел снять, так что девичьему взору предстал обнаженный торс.
Я, конечно, не специалист по эльфам, но почему-то была уверена, что ушастики по природе своей довольно хлипкие и тщедушные. А тут… мама дорогая. Мускул на мускуле сидит, и мускулом погоняет. Картину портили только соски – слишком маленькие и слишком острые.
– Ты всё ещё ждёшь ответов на свои вопросы? – с ухмылкой протянул он. – Или уже догадалась.
Чёрт… Я согласна на склеп. Только пусть он будет обособленным, а?
– Я скоро приду, – выдал синеглазый. И та-ак подмигнул…
Чёрт! Я даже вообразить не могла, что обычное подмигивание может быть настолько пошлым! Ненавижу эльфов!
И себя не понимаю…
За эти дни я прониклась пусть не глобальной, но всё-таки симпатией к Орису. Известие о его гибели причинило самую настоящую боль. А вот образ графского убийцы… он раздражал, но как-то недостаточно сильно. А эта недвусмысленность намёков, которая должна была вызвать негодование, подействовала как-то… совсем странно.
Вот почему я, вместо того, чтобы испытать приступ тошноты, уверенным шагом направилась в ванную? Зачем сбросила платье и, погрузившись в наполненную ароматами трав воду, принялась тщательно скоблить тело? И на кой ляд, чёрт меня дери, нацепила этот жуткий полупрозрачный пеньюар? Ведь даже ежу ясно – его оставила здесь какая-то ушлая эльфийская сводница!
– Боже, что я творю? Почему этот синеглазый бэтмен заставляет меня вытворять такие вещи? – забравшись в кровать, под чёрное покрывало, пробормотала я.
И внезапно задумалась, вспоминая многочисленные рассказы Машки о способах привлечения парней, и о влечении в целом.
Кажется, подруга (хотя, какая она теперь к чёрту подруга?!) говорила, что главный элемент привлекательности – это запах. Мы можем его не осознавать, но наш подлый организм всё чует и, что самое ужасное, расшифровывает по-своему. Отсюда и неравные браки, и нелогичные, с точки зрения разумного человека, романы. И всё зло мира, заодно.
Видимо, со мной та же ситуация приключилась. Видимо, на каком-то биологическом, или генетическом, или чёрт знает каком ещё, уровне, брюнет мне подходит. Кажется, мой организм воспринимает его как самца и… жаждет спаривания?
Интересно, если назвать синеглазого «самцом эльфа», он обидится? Чёрт, не о том думаю. Гормоны, будь они неладны, мешают. Так, а если серьёзно?
Я вдохнула поглубже и представила, что окунаюсь в ледяную прорубь – кстати, этому приёму тоже Машка научила. Удивительно, но сразу стало легче, мысли выстроились в ровные шеренги, точь-в-точь солдаты на плацу, а разум мгновенно вынес вердикт: никакого секса!
Всё верно, всё правильно. Я – человек, а не зверь. Я умею мыслить, значит – просто обязана сдержать свои инстинкты.
Я выдохнула ещё раз, и гадкое желание отпустило окончательно. Его место заняла злость.
Чёрт! Ведь брюнет отлично знает, что алкоголь притупляет разум. Он напоил нарочно. Хотел воспользоваться девичьей беспомощностью. А вот фиг ему! Птица обломинго уже шуршит крыльями, несётся с реактивной скоростью, лишь бы клюнуть самонадеянного барана в темечко. А я ей помогу!
Я пулей слетела с кровати, метнулась к шкафу и извлекла на свет отличную сорочку а-ля монашка. Серая, колючая, воротник-стойка, пуговицы – фиг расстегнёшь. Короче, не сорочка, а экспонат музея пыток. Жаль, пояса верности к ней не прилагалось.
Мысленно ухмыляясь, я сбросила кружевной пеньюар. Но едва всунула голову в колкий подол монашеского одеяния, сзади раздалось учтивое «кхе-кхе».
Кажется, я совсем недавно верила, что местная богиня удачи ко мне благосклонна? Что ж… если не выпутаюсь из этой передряги, все её алтари оскверню!
– Отлично выглядишь, – прокомментировал брюнет. – И мне определённо нравится твоё стремление закрыть лицо. Тело, не в пример, симпатичнее.
Что?!!
Я отбросила злосчастную сорочку и резко повернулась к ушастому козлу.
– Ну-ка повтори! – рыкнула я.
Бэтмен, облачённый в лёгкий чёрный халат, и не думал пугаться. Вместо извинений поманил пальчиком. Чёртовы гормоны тут же устроили бунт. Низ живота заполнился нестерпимым жаром, будто… будто там граната взорвалась.
– Сгинь! – скомандовала я, отчаянно надеясь, что у эльфа хватит мозгов уйти. Или наоборот?..
Разделяющее нас расстояние, синеглазый преодолел так быстро, что даже ахнуть не успела. Схватил и поволок к кровати. Хуже неандертальца, честное слово.
Оказавшись на чёрном покрывале, я тихонечко взвыла и приготовилась царапаться.
Эльф, увы, оказался сообразительным – одной рукой перехватил запястья, завёл руки за голову, сам навалился сверху – так, что даже лягнуть нельзя, и принялся… ну собственно дразнить мои гормоны.
Сперва горячие губы коснулись шеи, после заскользили вниз. Грубая лапища протиснулась под попу, крепко сжала ягодицу. Язык к тому времени… ох, и что им так нравится в женской груди?
– Прекрати! – выпалила я. Увы, слово вырвалось вместе со стоном.
Бэтмен, естественно, и ухом не повёл. Принялся дразнить языком сосок. Чёрт, ненавижу эльфов!
Запах его тела, с которого всё и началось, пьянил. Каждое касание было подобно глотку рая, а сбивчивое дыхание – божественной музыке. А поцелуи…
Но когда эльфийское колено грубо раздвинуло мои ноги, стало не до смеха. Я замерла, осознав вдруг – это конец, брюнет ни за что не остановится. И ему глубоко плевать на мои желания. У бэтмена свои планы, и от них ушастый гад не отступится. А самое ужасное – я ничего, абсолютно ничего не могу изменить! Он банально сильней.
Чёрт! Это неправильно!
Я думала, что самый первый раз будет особенным. Ночь, огоньки свечей, белоснежные простыни. Аромат роз и лёгкие нотки духов. Поцелуи – сперва нежные, едва ощутимые, после – страстные до умопомрачения. Я хотела быть смелой, и мечтала, что тот, кто сделает меня женщиной, будет ласков. И ещё… очень-очень хотелось, чтобы первый мужчина был не абы кем… любимым.
Я могу смириться с отсутствием полумрака и аромата роз, пережить грубость тоже могу, но… как выдержать секс с тем, кто глубоко противен? На месте синеглазого должен быть кто-то другой. Не знаю кто, но… но хотя бы Орис!
Пальцы бэтмена перешли все границы. Продолжая придавливать мои ноги своей тушей, мучитель чуть отстранился и принялся поглаживать… ну, в общем, там! Его халат давно распахнулся, в моё бедро упёрлось… ну, короче, упёрлось! И, увы, всё это было… довольно приятно.
И я приняла решение, достойное самой блондинистой блондинки: бэтмен завладел моим телом – пусть! Но душа достанется Орису.
Закрыла глаза и представила лицо черноглазого графа. Ехидную усмешку, колкий, но очень тёплый взгляд. Вообразила – это именно его руки трогают… там. Это именно его… хм… упирается в обнаженную ногу. И сразу стало… нет, не хорошо, но на порядок лучше. Я даже перестала сопротивляться и подалась навстречу ласкам, чем явно удивила бэтмена.
Движения его пальцев стали нежнее, поцелуи медленней и в тысячу раз приятней.
Когда он, наконец, освободил мои ноги, я призывно выгнулась, застонала… И всё-таки не удержалась, произнесла:
– Орис…
Через несколько секунд всё прекратилось. Я в ужасе распахнула глаза и увидела над собой каменное лицо с синими глазами.
– Что ты сказала? – выдохнул эльф.
Ой, кажется, мы с воображением жестоко оскорбили чьё-то эго. Почему не чувствуем раскаянья?
– Орис, – повторила я.
Черноволосый гад поморщился так, будто ему содержимое ночного горшка в лицо выплеснули. А я добила:
– Ты продолжай-продолжай… Но учти, в этот момент я буду думать не о тебе, а о нём.
– Почему? – рыкнул брюнет.
Сказать, что люблю Ориса? Нет, я не могла – просто до любви было всё-таки далеко. Но искренняя симпатия и странное ощущение чего-то родного, тоже кое-что значили.
– Потому, что он лучше, – в итоге, призналась я.
– Но он… мертвец.
– И что? Он жив в моём сердце, в памяти. И никто не запретит…
– Мечтать о мертвеце? – брезгливо выпалил синеглазый.
А в следующую секунду бэтмен улыбнулся и повалился рядом.
– Глупая самка! – заявил со смешком.
– На себя посмотри, – злобно припечатала я.
Синеглазый повёл себя неожиданно – залился хохотом. Ну а я…
Нет, ну это уже за гранью разумного. Почему в этом чёртовом, длинноухом мире, мне только психи и встречаются?
Грегор и Антуан – мальчики с явным сдвигом по фазе. Король Георганус – стопроцентный садист. Шердом – маньяк. Церанс и компания – тоже не в себе. Вот и этот… Кстати, как его всё-таки зовут?
Будто подслушав мысли, эльф резко прекратил истерику и вновь повернулся ко мне. Окинул внимательным взглядом синих глаз, подарил лёгкую улыбку и прошептал вкрадчиво:
