Наследнику почему-то вспомнился молодой граф Браэртор — Неррел. Не слишком привлекательный, но достаточно упорный, чтобы по велению отца завоевать колдунью. Что если она влюбится в Неррела? Что если он, на каждый приём, на каждый бал, станет являться в сопровождении чужачки? Как быстро в таком случае забудется позор принца?
А если граф расскажет, в каком состоянии нашел Настю? Если все узнают, что Эрик, лучший маг королевства, не смог уберечь какую-то девицу…
— Нет, Кардер. Этот вариант неприемлем.
— Книга развяжет Браэртору руки! — не сдавался собеседник.
— Книга не опасна, — глухо рыкнул принц.
Настала очередь Кардера заламывать бровь, но его удивление было самым настоящим. Эрик пояснил:
— Сам подумай. Я — лучший маг королевства, три года не могу взломать эту проклятую книгу. Три года! Они тем более не смогут.
— А если граф привлечёт остальных?
— Всё равно не смогут, — сказал наследник. И слова прозвучали убедительно, хотя уверенности Эрик не испытывал. — Книга не откроется без ключа.
Он приблизился к Кардеру, указал на едва приметную выемку в углу обложки.
— Я долгое время считал, что это обычный дефект, но присмотрись — эта выемка слишком ровная. Видимо, сюда нужно приложить какой-то камень. Значит, должен быть амулет, кольцо, подвеска, или любая другая вещь! Или просто камень, зачарованный Верезом.
Блондин несколько секунд вглядывался в обложку, после признался нехотя:
— Эрик, извини… но это смахивает на отговорку.
— То есть? — красноволосый посуровел резко, но глава тайной канцелярии не дрогнул. Уверенно перевёл взгляд на наследника, сказал, глядя в глаза:
— Ключ — отговорка. Желание заполучить колдунью затмило твой разум.
С тем же успехом Кардер мог попробовать пробить каменную стену.
— Ничего подобного, — принц усмехнулся. — Я забочусь о своей репутации. И, следовательно, репутации короны.
Блондин отступил и неожиданно для самого себя улыбнулся. Догадка была настолько невероятной…
— Всё-таки влюбился?
— Кардер, это не так! — воскликнул Эрик.
Избавиться от улыбки Кардер не смог. Чувствовал, что не стоит продолжать, но отказать себе в удовольствии… нет, проще поймать магов крови!
— А ты чего взвился? — прищурившись спросил он.
— Кто? Я? Я спокоен! А ты говоришь глупости! Пока копался в сознании Грехты, безумием заразился, да?
— Если кто и обезумел, то…
— Кардер!
И всё-таки принц утратил выдержку. Оскалился, глаза превратились в алые угли, на кончиках пальцев правой руки вспыхнуло пламя.
— Молчу! — выпалил блондин, выставил руки в ограждающем жесте.
Вот только задетое самолюбие наследника сдаваться не собиралось.
— Я её хочу, — прорычал красноволосый, сделал угрожающий шаг вперёд. — Хочу, и ничего больше! И получу! А когда получу — успокоюсь и забуду!
— Да-да. Всё именно так и будет.
— Прекрати улыбаться! — возопил наследник, и всё-таки ударил огненной плетью.
Бил, разумеется, мимо. Просто, чтобы снять напряжение. Паркет вздыбился, обуглился, по полу пролегла уродливая чёрная полоса. Задетая гардина загорелась, оранжевые языки пламени радостно карабкались вверх по ткани, чадили.
Кардер вмиг посерьёзнел:
— С нами пойдёт дюжина моих «гвардейцев».
— Да хоть все войска! — прорычал принц и заспешил к кабинету, где дожидался старый граф.
Браэртор действительно перестраховался. Прежде чем в гостиную поместья, которое старик любовно величал «дворцом», доставили клетку, Эрик взбесился окончательно. Едва не подпалил несколько фамильных портретов и едва удержался от безумного желания разбить физиономию Неррелу. И это несмотря на то, что молодой граф вёл себя очень корректно.
Когда лакеи боязливо поставили клетку у ног Эрика, скользнул взглядом по девице, сжавшейся внутри — в животе похолодело. Он с ненавистью бросил книгу Вереза на пол, кивнул помощникам из тайной канцелярии. Четверо подхватили маленькую клетку, с достоинством шагнули в портал. Принц, Кардер и охрана, последовали за ними.
Красная, сияющая арка вывела в кабинет, где совсем недавно обсуждали сделку. Кардер кивнул подчинённым — вымуштрованные бойцы слаженно покинули помещение. Дверцу клетки тоже Кардрер открывал, а вот прикоснуться к колдунье Эрик не позволил.
«Я сам!» — он подступил так резко, что блондин вздрогнул. Осторожно, бережливо, вынул девицу. Попытался поставить на ноги, но стоять Настя не могла. Обхватил за талию, прижав в себе, замер. Вглядываясь в помутневшие от дурмана глаза.
«Пьяна!» — рыкнул Эрик. Кардера накрыло волной чужого бешенства.
«Погоди, — отозвался тот. — Я верёвку перережу.»
Эрик тем временем ухватился за цепочку с амулетом, сорвал злосчастную подвеску с тонкой шейки. Хотел отшвырнуть, но Кардер перехватил, заметив важно:
«Вещественное доказательство. Клетку тоже не трогай.»
Колдунья глухо застонала, её голос походил на скрип:
— Что-нибудь от отравления… дайте.
Красноволосый вздрогнул.
— Кардер!
— Какой яд? — злость из интонаций Эрика исчезла, только беспокойство.
— Фиг знает, — простонала девушка. Загадочный ответ, но суть кронпринц уловил. Кардер тоже.
Блондин на ходу вырвал пробку из пузырька с универсальным противоядием. Если отрава, которой опоили Настю, не содержит каких-либо особых ингредиентов, поможет быстро. Вот только колдунья при виде пузырька вздрогнула и попыталась отскочить, хотя едва стояла на ногах.
— Противоядие, — вслух повторил Кардер.
Эрик перехватил лекарство, после недолгих уговоров влил содержимое в рот перепуганной чужачки. Подхватил дрожащую девицу на руки.
«Кардер, мне нужна охрана. Из твоих. Дворцовым доверить не могу. — Беззвучно сказал принц. — Двое. Нет, четверо!»
Щеки колдуньи порозовели и Кардер немного расслабился. А вот глаза принца горели таким беспокойством, что глава тайной канцелярии попросту не мог не подколоть:
«Может шестерых? И охрану под окна?»
«Кардер!» — зло рыкнул наследник.
Блондин выставил руки в примиряющем жесте, но от лукавой улыбки не удержался.
«Эрик, а ты заметил? Она отравлена, слаба, но блок-то на месте. И не прощупывается!»
«Придёт в себя — убью,» — невпопад ответил принц. Вызвал полог невидимости и понёс недавнюю пленницу в покои.
И уже укладывая на кровать, вспомнил, как в этой самой спальне колдунья клялась, что не владеет магией, что ни о каких ментальных блоках знать не знает…
— Ты снова меня обманула, — едва сдерживая ярость, сказал Эрик.
Девушка глухо застонала. Кажется, ей было совершенно безразлично, что происходит вокруг. Впрочем, не удивительно — при таком-то отравлении. Вот только красноволосый уняться не мог:
— С этой минуты ты под арестом. Из покоев ни шагу!
Для пущей убедительности, он продемонстрировал колдунье ключ от входной двери, и тут же убрал в карман. Не думал, что чужачка ответит, тем не менее, она простонала:
— Боже, за что?..
Эрик фыркнул и поспешил удалиться.
Я чувствовала себя путником, который после долгой прогулки по пустыне добрёл до вожделенного оазиса. Я жила! На смену раскалённому песку пришла прохлада, она обволакивала, даря невероятное, почти божественное ощущение. Боль и тошнота отступали, причём гораздо быстрей, чем в прошлый раз — видимо, сказалось качество противоядия. Сознание медленно, но уверенно, освобождалось от серого налёта безумия.
Я бы назвала это состояние нирваной, если бы не три фактора…
Первое — голод. Желудок уже не вопил, молчаливо пожирал сам себя.
Второе — зуд. Невыносимый! От такого хочется не просто почесаться — срезать кожу.
Третье — тонкий, едва различимый смех в голове.
Вместе они сливались в жуткий коктейль, в кошмар от которого невозможно проснуться. На фоне кайфа, подаренного противоядием, кошмар казался особенно ярким. Мозг начал плавиться.
«Верез! — мысленно воскликнула я. — Верез, замолчи!»
Маг снова хихикнул, но спустя секунду насторожился и затих.
Я, словно сомнамбула, села на постели.
Ахмед не уставал повторять — «Настя, учись расставлять приоритеты!». В обыденной жизни от фразы тошнило, сейчас наука джигита пришлась как нельзя кстати. Сперва избавиться от платья и заглушить зуд, после раздобыть еды, а хохочущий Верез — на закуску.
«Если не замолчишь, — сурово рыкнула я, — сниму кольцо.»
Ну и что, что украшение неосязаемо! Зато палец очень даже осязаем!
«Настя…» — укоризненно произнёс маг, но я уже не слушала.
Руки потянулись к шнуровке платья. Она располагалась сзади — завязать без посторонней помощи практически невозможно, зато развязывать уже приходилось. Увы, в этот раз, шнуровка не поддавалась. Грехта накрутила какой-то умопомрачительный узел.
Не оставляя попыток ослабить корсаж, проследовала в кабинет — здесь должны быть ножницы, или нож для бумаг, или хоть что-то! Я уже начала обыск письменного стола, как ноздрей коснулся слабый, но очень узнаваемый аромат. Свежий хлеб!
Я оказалась в гостиной прежде, чем успела осознать куда бегу.
Знакомый стол был уставлен мисками, тарелками, плошками и другими невероятно притягательными предметами. Я подскочила, ухватила первое, до чего дотянулась — то ли булочку, то ли бутерброд. Сделала жадный глоток какой-то прохладной жидкости, не потрудившись налить в стакан. И лишь после этого заметила нож.
В Фаргосе столовые приборы не чета нашим. На ножах никаких закруглённых кончиков, а режущая кромка — именно кромка, а не пилочка для поролона. У шнуровки не было шансов, а о том, что едва не пропорола корсаж и собственную спину, я постаралась забыть сразу.
Дышать стало легче. Дурацкая книга скользнула вниз и гулко шлёпнулась на пол. Я запустила руку в корсаж и впилась ногтями в собственный живот. Боже! Это лучше чем секс и все удовольствия мира вместе взятые! Второй рукой ухватила что-то со стола, и моё счастье стало неописуемым.
Я не пыталась насытиться — просто заглушала голод. Вкуса пищи не ощущала, часто забывала жевать. Когда в желудке стало тяжело, а похмельная тошнота опасно усилилась, схватила книгу и поползла обратно в спальню.
— Эрик… зараза, — глухо бормотала я, подсовывая украденную реликвию под матрас. — Вот зачем ему понадобился ключ от моих покоев? Зачем?
Вопрос был риторическим — и ёжику ясно, что принц всего лишь орудие в руках пресловутого Закона Подлости. Но ведь обидно!
От платья избавилась не быстро — беспрестанно отвлекалась на расчёсывание болячки. Зато когда дорогая ткать комом замерла на полу, я увидала масштабы бедствия и беззвучно взвыла — живот словно малиновым вареньем обмазан. Кое-где, от усиленного расчёсывания, выступила кровь.
Стараясь не сорваться в истерику и не чесаться лишний раз, потопала в ванную комнату. Увы, душа тут и в помине нет, но я умудрилась подсунуть живот под кран с холодной водой. Для этого пришлось забраться в ванную и такой зюзей извернуться, что любой каучуковый человек позавидует.
«Я помогу,» — неожиданно вклинился Верез.
Он обещал молчать, я обещала избавиться от кольца в случае неповиновения, но слова мага заставили забыть угрозы и проглотить гнев.
«Руку на живот положи,» — скомандовал мой покровитель.
Я повиновалась, чтобы через минуту стать свидетельницей удивительного явления — на кончиках пальцев появился синеватый туман, начал стекать на живот, покрывать пораженную кожу толстым, невесомым слоем. С запозданием сообразила выключить воду и выпрямиться, позволяя магии добраться до всех участков тела. Правда, дальше живота она всё-таки не пошла.
Эффект был заметным, но медленным. Чтобы не чесаться, пришлось закусить губу и сосредоточиться на кусочке голубого неба, торчавшего из-за занавески. Спустя полчаса поток синеватого тумана иссяк, а Верез разрешил помыться.
Кажется, жизнь действительно налаживается.
Вернувшись за стол и взглянув на кушанья трезвым взглядом, несколько опешила — сплошная диета. Три плошки с кашами, отварная курица, какие-то пюре, даже сыр на бутербродах и тот пресный. Никаких овощей, фруктов, соусов. Напитки тоже исключительно щадящие. Из «раздражителей» лишь свежевыпеченный белый хлеб.
«О…» — многозначительно протянул Верез.
«Что?» — я была сурова, как… похмельный алкоголик.
В процессе лечения моего живота мы с магом успели помириться, но отвечать он не спешил. И я решила зайти с другого бока:
«Верез, а утром ты над чем смеялся?»
Почувствовав хитрющую улыбку, я насторожилась всерьёз.
«Верез, а давай обойдёмся без комедий? Извини, но мне действительно не до смеха.»
«Обиделась на меня,» — горестно вздохнул маг.
Видимо, настало время поговорить начистоту. Что ж, давно пора…
«Да, обиделась! — я постаралась придать голосу нейтральный тон, но вышло не очень. — Ты меня подставил. Использовал. И, что самое ужасное, заставил играть вслепую!»
«Настя, я не мог рассказать.»
«Почему?»
«Потому что… ты бы не согласилась.»
Мне даже прохожие говорят, что я слишком доверчивая и мягкая. Неужели Верез, человек, который сроднился с моей личностью, сомневается?
«Верез… Рано или поздно ты бы меня уговорил.»
Маг хмыкнул. Кажется, действительно верит в мою разумность.
«К тому же, неведение — лучшая защита на допросе… — продолжал он. — Ведь ты могла случайно обмолвиться о знакомстве со мной, да и сам мог проколоться… Видишь ли, я вторгся в защитное плетение Эрика, а такую магию довольно легко заметить… Твой блок, как ты уже поняла, неидеален. Думаю, десяток хороших менталистов его снимет.»
«А в твоё сознание войти невозможно? Через меня, например?»
«Ну… я всё-таки не в твоей голове живу, а в кольце. Я всегда могу уйти из твоего сознания. Сомневаюсь, что они найдут способ допросить дух, заключённый в предмете. Я, например, не знаю, как это сделать.»
«А ситуация с моим резервом?»
Маг грустно вздохнул, я ощутила некую эмоцию, отдалённо похожую на стыд.
«Извини. Конечно, мне следовало спросить твоего согласия.»
После этих слов я окончательно остыла, хотя до прежнего доверия ещё далеко. Рука потянулась к чайничку, запах отвара щекотнул нос. Я сделала несколько маленьких глотков из чашки, перетащила на свою тарелку бутерброд.
«Ты сказал, что вторжение в это, как его…»
«Плетение,» — подсказал Верез.
«Да! Что вторжение в плетение легко заметить. Так почему же Эрик, весь из себя такой… важный и умный, не заметил?»
Голос старика вновь обрёл хитринку, я ощутила улыбку и что-то ещё. Что-то непонятное.
«Ты всерьёз спрашиваешь? Или просто набиваешься на комплемент?»
Чёрт! Почему щёки вдруг вспыхнули, а ресницы сами собой опустились?
Маг рассмеялся. Не противно и тоненько, как утром, а вполне нормально и очень, очень громко.
«Эрик был слишком занят, чтобы проверять защиту своих покоев, — наконец, пояснил собеседник. — Он занимался тобой.»
«Бред.» — Единственный комментарий, какой у меня нашелся.
Верез опять рассмеялся, а после огорошил:
«Чтобы вернуть тебя, Эрик заплатил графу Браэртору выкуп. Угадай какой!»
Я окончательно растерялась, едва не подавилась чаем. Ничего не понимаю и, самое ужасное, ничего такого не помню. Всё утро прошло в похмельном тумане, я даже взгляд сфокусировать не могла, соображалка и вовсе не работала. Единственное на что меня хватило — разрешить Верезу истратить подкопленную магию на установку ментального блока, потому что он бубнил, дескать это сейчас важней.
А если граф расскажет, в каком состоянии нашел Настю? Если все узнают, что Эрик, лучший маг королевства, не смог уберечь какую-то девицу…
— Нет, Кардер. Этот вариант неприемлем.
— Книга развяжет Браэртору руки! — не сдавался собеседник.
— Книга не опасна, — глухо рыкнул принц.
Настала очередь Кардера заламывать бровь, но его удивление было самым настоящим. Эрик пояснил:
— Сам подумай. Я — лучший маг королевства, три года не могу взломать эту проклятую книгу. Три года! Они тем более не смогут.
— А если граф привлечёт остальных?
— Всё равно не смогут, — сказал наследник. И слова прозвучали убедительно, хотя уверенности Эрик не испытывал. — Книга не откроется без ключа.
Он приблизился к Кардеру, указал на едва приметную выемку в углу обложки.
— Я долгое время считал, что это обычный дефект, но присмотрись — эта выемка слишком ровная. Видимо, сюда нужно приложить какой-то камень. Значит, должен быть амулет, кольцо, подвеска, или любая другая вещь! Или просто камень, зачарованный Верезом.
Блондин несколько секунд вглядывался в обложку, после признался нехотя:
— Эрик, извини… но это смахивает на отговорку.
— То есть? — красноволосый посуровел резко, но глава тайной канцелярии не дрогнул. Уверенно перевёл взгляд на наследника, сказал, глядя в глаза:
— Ключ — отговорка. Желание заполучить колдунью затмило твой разум.
С тем же успехом Кардер мог попробовать пробить каменную стену.
— Ничего подобного, — принц усмехнулся. — Я забочусь о своей репутации. И, следовательно, репутации короны.
Блондин отступил и неожиданно для самого себя улыбнулся. Догадка была настолько невероятной…
— Всё-таки влюбился?
— Кардер, это не так! — воскликнул Эрик.
Избавиться от улыбки Кардер не смог. Чувствовал, что не стоит продолжать, но отказать себе в удовольствии… нет, проще поймать магов крови!
— А ты чего взвился? — прищурившись спросил он.
— Кто? Я? Я спокоен! А ты говоришь глупости! Пока копался в сознании Грехты, безумием заразился, да?
— Если кто и обезумел, то…
— Кардер!
И всё-таки принц утратил выдержку. Оскалился, глаза превратились в алые угли, на кончиках пальцев правой руки вспыхнуло пламя.
— Молчу! — выпалил блондин, выставил руки в ограждающем жесте.
Вот только задетое самолюбие наследника сдаваться не собиралось.
— Я её хочу, — прорычал красноволосый, сделал угрожающий шаг вперёд. — Хочу, и ничего больше! И получу! А когда получу — успокоюсь и забуду!
— Да-да. Всё именно так и будет.
— Прекрати улыбаться! — возопил наследник, и всё-таки ударил огненной плетью.
Бил, разумеется, мимо. Просто, чтобы снять напряжение. Паркет вздыбился, обуглился, по полу пролегла уродливая чёрная полоса. Задетая гардина загорелась, оранжевые языки пламени радостно карабкались вверх по ткани, чадили.
Кардер вмиг посерьёзнел:
— С нами пойдёт дюжина моих «гвардейцев».
— Да хоть все войска! — прорычал принц и заспешил к кабинету, где дожидался старый граф.
Браэртор действительно перестраховался. Прежде чем в гостиную поместья, которое старик любовно величал «дворцом», доставили клетку, Эрик взбесился окончательно. Едва не подпалил несколько фамильных портретов и едва удержался от безумного желания разбить физиономию Неррелу. И это несмотря на то, что молодой граф вёл себя очень корректно.
Когда лакеи боязливо поставили клетку у ног Эрика, скользнул взглядом по девице, сжавшейся внутри — в животе похолодело. Он с ненавистью бросил книгу Вереза на пол, кивнул помощникам из тайной канцелярии. Четверо подхватили маленькую клетку, с достоинством шагнули в портал. Принц, Кардер и охрана, последовали за ними.
Красная, сияющая арка вывела в кабинет, где совсем недавно обсуждали сделку. Кардер кивнул подчинённым — вымуштрованные бойцы слаженно покинули помещение. Дверцу клетки тоже Кардрер открывал, а вот прикоснуться к колдунье Эрик не позволил.
«Я сам!» — он подступил так резко, что блондин вздрогнул. Осторожно, бережливо, вынул девицу. Попытался поставить на ноги, но стоять Настя не могла. Обхватил за талию, прижав в себе, замер. Вглядываясь в помутневшие от дурмана глаза.
«Пьяна!» — рыкнул Эрик. Кардера накрыло волной чужого бешенства.
«Погоди, — отозвался тот. — Я верёвку перережу.»
Эрик тем временем ухватился за цепочку с амулетом, сорвал злосчастную подвеску с тонкой шейки. Хотел отшвырнуть, но Кардер перехватил, заметив важно:
«Вещественное доказательство. Клетку тоже не трогай.»
Колдунья глухо застонала, её голос походил на скрип:
— Что-нибудь от отравления… дайте.
Красноволосый вздрогнул.
— Кардер!
Глава тайной канцелярии метнулся к столу, где поджидал чёрный чемоданчик со снадобьями. Его оставили на случай, если путешествие в поместье закончится дракой и ранениями.
— Какой яд? — злость из интонаций Эрика исчезла, только беспокойство.
— Фиг знает, — простонала девушка. Загадочный ответ, но суть кронпринц уловил. Кардер тоже.
Блондин на ходу вырвал пробку из пузырька с универсальным противоядием. Если отрава, которой опоили Настю, не содержит каких-либо особых ингредиентов, поможет быстро. Вот только колдунья при виде пузырька вздрогнула и попыталась отскочить, хотя едва стояла на ногах.
— Противоядие, — вслух повторил Кардер.
Эрик перехватил лекарство, после недолгих уговоров влил содержимое в рот перепуганной чужачки. Подхватил дрожащую девицу на руки.
«Кардер, мне нужна охрана. Из твоих. Дворцовым доверить не могу. — Беззвучно сказал принц. — Двое. Нет, четверо!»
Щеки колдуньи порозовели и Кардер немного расслабился. А вот глаза принца горели таким беспокойством, что глава тайной канцелярии попросту не мог не подколоть:
«Может шестерых? И охрану под окна?»
«Кардер!» — зло рыкнул наследник.
Блондин выставил руки в примиряющем жесте, но от лукавой улыбки не удержался.
«Эрик, а ты заметил? Она отравлена, слаба, но блок-то на месте. И не прощупывается!»
«Придёт в себя — убью,» — невпопад ответил принц. Вызвал полог невидимости и понёс недавнюю пленницу в покои.
И уже укладывая на кровать, вспомнил, как в этой самой спальне колдунья клялась, что не владеет магией, что ни о каких ментальных блоках знать не знает…
— Ты снова меня обманула, — едва сдерживая ярость, сказал Эрик.
Девушка глухо застонала. Кажется, ей было совершенно безразлично, что происходит вокруг. Впрочем, не удивительно — при таком-то отравлении. Вот только красноволосый уняться не мог:
— С этой минуты ты под арестом. Из покоев ни шагу!
Для пущей убедительности, он продемонстрировал колдунье ключ от входной двери, и тут же убрал в карман. Не думал, что чужачка ответит, тем не менее, она простонала:
— Боже, за что?..
Эрик фыркнул и поспешил удалиться.
Глава 9
Я чувствовала себя путником, который после долгой прогулки по пустыне добрёл до вожделенного оазиса. Я жила! На смену раскалённому песку пришла прохлада, она обволакивала, даря невероятное, почти божественное ощущение. Боль и тошнота отступали, причём гораздо быстрей, чем в прошлый раз — видимо, сказалось качество противоядия. Сознание медленно, но уверенно, освобождалось от серого налёта безумия.
Я бы назвала это состояние нирваной, если бы не три фактора…
Первое — голод. Желудок уже не вопил, молчаливо пожирал сам себя.
Второе — зуд. Невыносимый! От такого хочется не просто почесаться — срезать кожу.
Третье — тонкий, едва различимый смех в голове.
Вместе они сливались в жуткий коктейль, в кошмар от которого невозможно проснуться. На фоне кайфа, подаренного противоядием, кошмар казался особенно ярким. Мозг начал плавиться.
«Верез! — мысленно воскликнула я. — Верез, замолчи!»
Маг снова хихикнул, но спустя секунду насторожился и затих.
Я, словно сомнамбула, села на постели.
Ахмед не уставал повторять — «Настя, учись расставлять приоритеты!». В обыденной жизни от фразы тошнило, сейчас наука джигита пришлась как нельзя кстати. Сперва избавиться от платья и заглушить зуд, после раздобыть еды, а хохочущий Верез — на закуску.
«Если не замолчишь, — сурово рыкнула я, — сниму кольцо.»
Ну и что, что украшение неосязаемо! Зато палец очень даже осязаем!
«Настя…» — укоризненно произнёс маг, но я уже не слушала.
Руки потянулись к шнуровке платья. Она располагалась сзади — завязать без посторонней помощи практически невозможно, зато развязывать уже приходилось. Увы, в этот раз, шнуровка не поддавалась. Грехта накрутила какой-то умопомрачительный узел.
Не оставляя попыток ослабить корсаж, проследовала в кабинет — здесь должны быть ножницы, или нож для бумаг, или хоть что-то! Я уже начала обыск письменного стола, как ноздрей коснулся слабый, но очень узнаваемый аромат. Свежий хлеб!
Я оказалась в гостиной прежде, чем успела осознать куда бегу.
Знакомый стол был уставлен мисками, тарелками, плошками и другими невероятно притягательными предметами. Я подскочила, ухватила первое, до чего дотянулась — то ли булочку, то ли бутерброд. Сделала жадный глоток какой-то прохладной жидкости, не потрудившись налить в стакан. И лишь после этого заметила нож.
В Фаргосе столовые приборы не чета нашим. На ножах никаких закруглённых кончиков, а режущая кромка — именно кромка, а не пилочка для поролона. У шнуровки не было шансов, а о том, что едва не пропорола корсаж и собственную спину, я постаралась забыть сразу.
Дышать стало легче. Дурацкая книга скользнула вниз и гулко шлёпнулась на пол. Я запустила руку в корсаж и впилась ногтями в собственный живот. Боже! Это лучше чем секс и все удовольствия мира вместе взятые! Второй рукой ухватила что-то со стола, и моё счастье стало неописуемым.
Я не пыталась насытиться — просто заглушала голод. Вкуса пищи не ощущала, часто забывала жевать. Когда в желудке стало тяжело, а похмельная тошнота опасно усилилась, схватила книгу и поползла обратно в спальню.
— Эрик… зараза, — глухо бормотала я, подсовывая украденную реликвию под матрас. — Вот зачем ему понадобился ключ от моих покоев? Зачем?
Вопрос был риторическим — и ёжику ясно, что принц всего лишь орудие в руках пресловутого Закона Подлости. Но ведь обидно!
От платья избавилась не быстро — беспрестанно отвлекалась на расчёсывание болячки. Зато когда дорогая ткать комом замерла на полу, я увидала масштабы бедствия и беззвучно взвыла — живот словно малиновым вареньем обмазан. Кое-где, от усиленного расчёсывания, выступила кровь.
Стараясь не сорваться в истерику и не чесаться лишний раз, потопала в ванную комнату. Увы, душа тут и в помине нет, но я умудрилась подсунуть живот под кран с холодной водой. Для этого пришлось забраться в ванную и такой зюзей извернуться, что любой каучуковый человек позавидует.
«Я помогу,» — неожиданно вклинился Верез.
Он обещал молчать, я обещала избавиться от кольца в случае неповиновения, но слова мага заставили забыть угрозы и проглотить гнев.
«Руку на живот положи,» — скомандовал мой покровитель.
Я повиновалась, чтобы через минуту стать свидетельницей удивительного явления — на кончиках пальцев появился синеватый туман, начал стекать на живот, покрывать пораженную кожу толстым, невесомым слоем. С запозданием сообразила выключить воду и выпрямиться, позволяя магии добраться до всех участков тела. Правда, дальше живота она всё-таки не пошла.
Эффект был заметным, но медленным. Чтобы не чесаться, пришлось закусить губу и сосредоточиться на кусочке голубого неба, торчавшего из-за занавески. Спустя полчаса поток синеватого тумана иссяк, а Верез разрешил помыться.
Кажется, жизнь действительно налаживается.
Вернувшись за стол и взглянув на кушанья трезвым взглядом, несколько опешила — сплошная диета. Три плошки с кашами, отварная курица, какие-то пюре, даже сыр на бутербродах и тот пресный. Никаких овощей, фруктов, соусов. Напитки тоже исключительно щадящие. Из «раздражителей» лишь свежевыпеченный белый хлеб.
«О…» — многозначительно протянул Верез.
«Что?» — я была сурова, как… похмельный алкоголик.
В процессе лечения моего живота мы с магом успели помириться, но отвечать он не спешил. И я решила зайти с другого бока:
«Верез, а утром ты над чем смеялся?»
Почувствовав хитрющую улыбку, я насторожилась всерьёз.
«Верез, а давай обойдёмся без комедий? Извини, но мне действительно не до смеха.»
«Обиделась на меня,» — горестно вздохнул маг.
Видимо, настало время поговорить начистоту. Что ж, давно пора…
«Да, обиделась! — я постаралась придать голосу нейтральный тон, но вышло не очень. — Ты меня подставил. Использовал. И, что самое ужасное, заставил играть вслепую!»
«Настя, я не мог рассказать.»
«Почему?»
«Потому что… ты бы не согласилась.»
Мне даже прохожие говорят, что я слишком доверчивая и мягкая. Неужели Верез, человек, который сроднился с моей личностью, сомневается?
«Верез… Рано или поздно ты бы меня уговорил.»
Маг хмыкнул. Кажется, действительно верит в мою разумность.
«К тому же, неведение — лучшая защита на допросе… — продолжал он. — Ведь ты могла случайно обмолвиться о знакомстве со мной, да и сам мог проколоться… Видишь ли, я вторгся в защитное плетение Эрика, а такую магию довольно легко заметить… Твой блок, как ты уже поняла, неидеален. Думаю, десяток хороших менталистов его снимет.»
«А в твоё сознание войти невозможно? Через меня, например?»
«Ну… я всё-таки не в твоей голове живу, а в кольце. Я всегда могу уйти из твоего сознания. Сомневаюсь, что они найдут способ допросить дух, заключённый в предмете. Я, например, не знаю, как это сделать.»
«А ситуация с моим резервом?»
Маг грустно вздохнул, я ощутила некую эмоцию, отдалённо похожую на стыд.
«Извини. Конечно, мне следовало спросить твоего согласия.»
После этих слов я окончательно остыла, хотя до прежнего доверия ещё далеко. Рука потянулась к чайничку, запах отвара щекотнул нос. Я сделала несколько маленьких глотков из чашки, перетащила на свою тарелку бутерброд.
«Ты сказал, что вторжение в это, как его…»
«Плетение,» — подсказал Верез.
«Да! Что вторжение в плетение легко заметить. Так почему же Эрик, весь из себя такой… важный и умный, не заметил?»
Голос старика вновь обрёл хитринку, я ощутила улыбку и что-то ещё. Что-то непонятное.
«Ты всерьёз спрашиваешь? Или просто набиваешься на комплемент?»
Чёрт! Почему щёки вдруг вспыхнули, а ресницы сами собой опустились?
Маг рассмеялся. Не противно и тоненько, как утром, а вполне нормально и очень, очень громко.
«Эрик был слишком занят, чтобы проверять защиту своих покоев, — наконец, пояснил собеседник. — Он занимался тобой.»
«Бред.» — Единственный комментарий, какой у меня нашелся.
Верез опять рассмеялся, а после огорошил:
«Чтобы вернуть тебя, Эрик заплатил графу Браэртору выкуп. Угадай какой!»
Я окончательно растерялась, едва не подавилась чаем. Ничего не понимаю и, самое ужасное, ничего такого не помню. Всё утро прошло в похмельном тумане, я даже взгляд сфокусировать не могла, соображалка и вовсе не работала. Единственное на что меня хватило — разрешить Верезу истратить подкопленную магию на установку ментального блока, потому что он бубнил, дескать это сейчас важней.
