Какие деньги? Она матери в бок ножом. Сорвала кольцо с нее обручальное. Менять на дозу пошла. Про мать не вспомнила. Пока Светлану обнаружили, она уж кровью истекла. Три года назад Светку похоронили. Царство ей…! Ты сам гроб ее нес на кладбище. Неужели ты даже этого не помнишь.
- Нет. Не помню. Такого в моей жизни не было.
- Что?
- Ничего. Проехали. А как Юрка?
- Какой Юрка?
- Сын их, Юрка. Как он?
- Кирилл, у тебя, по-видимому, крыша съехала, а не амнезия. Не было у них никогда сына. О каком сыне ты говоришь?
Ирина! Иринка! Иришка! Как я хочу к тебе!
- Вот так, Кирилл, все к чертям пошло. Светка на кладбище. Сонька в тюряге. Наверное, тоже долго не протянет. Больная она была, печень в труху. Да и Димка много не проживет. Пьет по-черному, гад. Все в доме пропил. Стены голые, матрац в углу на полу, да губастый граненый стакан, для очередной заправки водкой. Вот и все его богатство в квартире.
- Извини, Сергей! Извини, что потревожил тебя. Я ведь, честное слово, ничего об этом не знал. Забыл, вернее. Извини меня. Болезнь моя виною. Пойду я. Спасибо тебе. Пошел, я ведь из больницы самовольно сбежал. Попадет мне, а то вообще выгонят. А я не долечился. Всего доброго!
- Ты как себя чувствуешь? Дойдешь? Может отвезти тебя.
- Не стоит. Я на автобусе доеду. А то и пешочком пройдусь. Развеюсь. Мне нужно сейчас. Очень надо.
Кирилл шел по улице города. Мысли изнутри рвали мозг на части. Это ведь он все сделал. Желая принести радость в семью друга, и лишить их присутствия бесконечного по времени горя, он сотворил деяния во сто крат хуже.
Он, воскресив своим телефонным звонком Соню, дал ей просто передышку в несколько лет. Наркоманы долго не живут. Он убил ее мать, Светлану. Он, что вполне возможно, убьет ее отца, своего лучшего друга, Димку. А кроме того, он выстелил словами и обещаниями дорогу к месту ее гибели Зое. Он подарил надежду в настоящую любовь Ирине и тут же отнял ее. Он отобрал перспективу у мужа Зои на то, что убийцы его жены понесут наказание. Он дьявол во плоти. Куда бы он не наступил там, в том времени, он везде наследил кровавыми следами. Нет ему прощения ни в том времени, ни в этом. Взять веревку, да вздернуться к чертовой матери?
Да куда его несет!!! Ну и мысли! Это всегда успеется. Надо дать голове отдохнуть. А потом нужно садиться и думать. Думать. Думать. А сейчас надо выпить чего-нибудь крепкого. Даже не выпить, а напиться до безумия. Денег, современных денег для этого хватит у него.
Он зашел в ближайший продуктовый магазин, купил бутылку водки, яблоко и пластиковый стакан. Домой попасть он не мог. Ключи он отдал Дмитрию, когда тот его привез к Максиму. Теперь получается, что привозил его не Димка, а доктор? У кого же его ключи? По идее, они могли быть у Максима – Бориса, но он их не отдал вместе с телефоном, часами и документом. У доктора? И тот ни слова не сказал. Может, у него и квартиры нет? Может, воскресив Соню, он себе жизнь сломал? Подобрали его где-нибудь бомжом у помойки и благодаря тому, что он похож на боевого товарища доктора, не выбросили на второй день, а оставили, а потом при помощи другого боевого товарища Николая Владимировича к жизни вернули.
Нет, не станет он сегодня про себя все выпытывать. Напьется нынче до поросячьего визга. А завтра добьет себя же ответами на свои вопросы. А может, наоборот, силами пополнится, чтобы найти решение всех проблем и воплотить эти решения в жизнь. Переночует где-нибудь без кровати в своей квартире. Ночи теплые стоят. В сквере переспит, на скамейке. Здесь можно. Он в своем времени. Имеются, хочется верить, что есть те, кто выручит его в случае чего, кто поможет ему.
Он свернул в ближайший скверик, сел на траву за кустами, налил стакан, выпил. Давно не баловал алкоголем пищевод и желудок. И тот, и другой нестерпимо горели. А вдогонку второй стакан наполнил и снова выпил, чтобы потерять связь с реальным миром, который так гадок, так страшен.
Пятница.
Хорошее слово, обозначающее последний день рабочей недели. Для большого количества трудящихся нашей страны это слово стало чуть ли не синонимом понятия праздника, еженедельного праздника. А вот для Шепилова Виктора Павловича пятница была самым тяжелым днем рабочей недели. Не в физическом плане, в моральном.
И какой умник придумал отрезать у часа, предназначенного работникам на обед, пятнадцать минут? То есть, было принято решение сократить обеденный перерыв до сорока пяти минут. Как будто все, будучи очень пунктуальными и дисциплинированными, именно в этот промежуток времени стали укладываться. Да уж как бы не так. Как был раньше час, так он часом остался. Но, эти пятнадцать минут, украденных у обеденного времени, отнимали час из рабочего времени пятницы. Рабочий день в последний день рабочей недели заканчивался на час раньше. Наверное, для всех это решение было подарком. Для всех, кроме Виктора Павловича. Для него лишний час, проведенный дома с женой, был тяжелее часа, потраченного на работе.
А ведь как все хорошо начиналось.
Этой молодой, супружеской паре нельзя было не позавидовать. Она - ослепительная красавица, начинающая, но уже востребованная актриса кино. Он перспективный специалист, занимающий серьезную должность на одном из солидных предприятий, авторитетный и ценный инженер. Мужественен, брутален, симпатичен. Хорошая квартира в Москве, престижные автомобили, частые заграничные поездки... Не жизнь, вернее, все-таки жизнь, но жизнь сказочных героев.
Сказка продолжалась почти три года. Решились обзавестись потомством. Большого труда им это не стоило. Таким трудом в их замечательном возрасте, можно без устали до судного дня заниматься.
И тут дилемма. Ей поступает предложение, сняться в фильме, который по заверениям всех заинтересованных в нем лиц, должен стать бестселлером мировой киноиндустрии.
Имена спонсоров у всех на слуху, режиссер и сценарист динозавры отечественного кино и целая плеяда российских кинозвезд. Вот в такое неповторимое по своей яркости и значимости созвездие приглашают молодую красавицу. А она уже на втором месяце. Съемки же кинофильма планируют охватить не менее года по времени.
- Что делать? Витя?
- Милая моя, Аллочка! Да плюнь ты на все! У нас с тобой малыш будет. Наш с тобою ребенок! Какие такие звезды, съемки, деньги могут с этим сравниться? Деньги? Но ведь есть я. То, что зарабатываю я, нам на троих достаточно, еще оставаться будет. Родишь. Подрастет. Окрепнет. Пожалуйста! Снимайся на здоровье. Хоть в Голливуде. Радуй мир своим талантом и красотой.
- Не так все просто. Раз откажешь, потом приглашения уже не получить. И кто его знает. Что со мной после родов будет. Могу подурнеть. Может фигура испортиться, как пойдет в разнос! Я этим отказом могу вообще поставить крест на своей карьере в кино. А тут такие радужные перспективы! Нет! Просто так подобные вопросы решать нельзя. Надо подумать.
- О чем и о ком, милая, нам думать, кроме как о нем?
Виктор прижался щекой к животику Аллы.
- Ты представляешь кто там?! Это же наше с тобою дите! Мы вдвоем с тобой совершили чудо, мы с тобой создали новую жизнь. Прячем ее ото всех до поры, до времени, а потом явим его миру и удивим весь мир. Что тут думать?
- Нет, Витя, погоди, не будь столь категоричным. Не ставь жирную точку. Год, полтора, это для нас с тобой не срок. У нас тобой будет впереди еще время явить миру наше чудо. Надо отложить.
- Убить нашего ребенка?
- Это же еще не ребенок, Витенька, это эскиз нашего ребенка. Уничтожив чертеж здания, ты же не само здание уничтожаешь, а лишь его чертеж.
- Ну и сравнения у тебя, Алла! Мне даже страшно стало.
Жена оказалась сильнее духом. Виктор сдался.
А ничего дальше не получилось.
Спонсоры, на обещаниях прорекламировав то, что им было нужно и, получив от этого то, что им было необходимо, разбежались. Динозавров и кинозвезд растащили по другим проектам. Аллочка осталась у старухиного корыта. Мало того. Во второй раз зачать чудо у них не получалось. Вердикт докторов был страшен. Ничего уже не выйдет. В организме молодой женщины произошли необратимые изменения, которые несовместимы с деторождением. Алле не быть матерью.
И жизнь покатилась вниз под крутую горку.
Сначала выпала из обоймы востребованных артистов Алла. Более молодые, более предприимчивые, более наглые выхватывали жирные роли прямо из рук сценаристов. Эпизодические роли, массовки, небольшие роли в ужасных по качеству сериалах. Это все, что ей доставалось.
Алла не могла воспротивиться, она выжидала, а вдруг все вернется на круги своя. Ведь у нее талант. Ведь у нее красота. Настоящая красота настоящей женщины. А вот психика ее воспротивилась. Был серьезный срыв, после которого некоторое время пришлось даже полежать в больнице. Потом была долгая депрессия. Потом снова был срыв, снова депрессия. Частые приемы у дорогих, престижных психологов и психиатров. А это деньги, деньги, деньги.
Виктор уже не мог в полной мере отдавать себя работе, бегая между домом, работой и больницами. Он сначала потерял авторитет, а потом работу. Новая работа с тамошней зарплатой не могла уже покрывать расходов на врачей. И вот он влез сначала в долги, потом в кредиты. Затем пришлось продать машину, потом московскую квартиру. Переехали в небольшой провинциальный город. Мать Аллы оставила им свою квартиру, уехав на постоянное место жительства к сестре в деревню. Но деньги, оставшиеся после продажи московской квартиры, после погашения долгов и кредитов быстро закончились.
А Алее было все хуже и хуже.
Она не могла работать. Она, пораженная душевным недугом, была очень слаба. Она страшно похудела, глядя на нее не верилось, что человек может быть таким худым. Единственное, что было ей по силам, это тенью передвигаться по квартире, бесконечно курить и устраивать частые и долгие истерики.
Во всем до мелочей, что случилось с ней, с их нерожденным ребенком и в общем с их семьей, она обвиняла только мужа, Виктора. Обвиняла в том, что не смог он проявить мужской воли и настоять на том, чтобы Алла не пошла на такую жертву. Всякое возражение, любой ответ мужа вызывал в Алле очередную истерику, после которой она могла даже потерять сознание.
Она отстранилась полностью от мужа, но между тем строго следила, во сколько муж возвращается с работы, и этот пятничный лишний час был очень серьезной нагрузкой для психики самого Виктора.
И сегодня, придя домой и задохнувшись от крепкого сигаретного дыма, занавесившего все пространство квартиры, он первым делом услышал с кухни.
- Вот, ты пришел, и я здесь, а ребенок наш никогда не придет сюда, никогда не переступит порог этого дома. А ведь все было в твоих силах. Ты мог все сделать, так, чтобы мы жили вместе и счастливо.
Виктор разделся, разулся, прошел в комнату, сел на диван, включил телевизор. Сейчас надо дождаться, когда она с кухни пройдет в спальню, где, лежа на кровати, станет пускать в потолок клубы дыма. Тогда можно будет приготовить ужин себе, да и ей кашку жидкую сварить, ничего другого она не ела.
И впереди два выходных дня. В дымовой завесе, с нытьем, с плачем, с проклятиями в его сторону от жены. Мало кто из мужиков выдержал бы такую пытку жизнью. Но Виктор терпел. Виктор мучился и мирился. Ее мать не была здоровой женщиной. Нагрузку в виде ухода за дочкой в таком состоянии она не выдержала бы. А он сам считал, что во всем произошедшем есть немалая доля его вины. Вот и решил, что все это - его крест, за его провинности в жизни.
Позвонил знакомый. Очередной психиатр прописал какие-то редкие антидепрессанты, которые здесь невозможно было купить, и вот тому его знакомые доставили необходимое лекарство из-за границы.
- Я отъеду. Там таблетки для тебя привезли.
- Можешь не торопиться. Есть я не хочу. Ничего я не хочу. Я спать хочу. Не спала сегодня всю ночь.
Виктор оделся, ушел из дома.
Поездка к знакомому не заняла много времени. Если Алла сказала, что хочет спать, значит, она точно так поступит, она иногда могла спать сутками. А возвращаться домой не хотелось. Он выехал за город. Остановился у большого, покрытого ромашками луга. Вышел из машины, спустился к лугу и завалился навзничь на ромашки. Может заночевать тут, прямо здесь, на ромашковом лугу. Но она может проснуться. И тогда, если его не будет дома, истерика может затянуться на весь остаток вечера, а то на всю ночь.
Припарковав машину во дворе, Виктор посмотрел на окна своей квартиры. В окнах спальни и кухни света не было. Значит, она действительно спит. Во дворе стояли лавочки, Шепилов сел на одну из них, домой идти не хотелось.
- Не помешаю?
Шепилов обернулся. Высокий, худощавый мужчина, в зеленой футболке. На вид явно не трезв. Желания с пьяным разговаривать не было.
- А что, рядом других скамеек нет? Почему именно сюда?
- Есть лавочки. Но меня тяготит сейчас одиночество. Очень плохо мне. Я в любое время, если надоем, могу уйти. Поговорить хочется с кем-нибудь. Вроде я в родном городе, а куда пойти, кто меня поймет, кто примет мой разговор, не знаю. Всю жизнь прожил здесь, а сейчас одинок, как никогда.
- Вы решили, что мне интересно то, что вы мне сможете рассказать? Вы, скорее всего, ошибаетесь.
- А давайте выпьем? Вы не подумайте, я не алкоголик, действительно мне очень тяжко сегодня. Так тяжело, что больше не нашел никакой возможности сбросить с себя эту невыносимую ношу.
Вроде правда, на алкаша не похож. Сам Шепилов редко выпивал. А может правда выпить? Вот так. На улице. На лавочке. С незнакомым мужиком.
- А давайте. Надеюсь то, что предлагаете выпить, желудком переварится без каких бы то ни было последствий?
- Обижаете!
Мужчина сел рядом, поставил пакет на лавочку. Из него вынул бутылку дорогой водки, пару пластиковых стаканов, несколько яблок и бананов.
- Я уже выпил. Думал упаду после такого времени воздержания и такой дозы. Да не берет. А хочется напиться.
Мужчина разлил по стаканам водку, выпили, зажевали яблоками. Немного помолчали дуэтом.
- А хотите печальную сказку? Но не просто так. Мне хотелось бы, чтобы Вы, придумали ей счастливый конец.
- Можно попробовать.
- Жили два друга. У одного из них погибает дочка, маленькая еще умирает. Они позже рожают сына. Ну просто ангел во плоти вырастает. Можно только жить и радоваться. Но постоянно радоваться не получается. Друга и его жену мучает боль от потери дочери. И тут появляется добрый волшебник. Который, силами своего таланта и волшебства, отправляет второго друга в прошлое. Друг, помня о боли своего товарища и его жены спасает их дочь и радостный возвращается в свое время. И что он видит? Эта девочка наркоманка. Мало того, она убивает собственную мать, а друг его, от такой жизни стал запойным алкоголиком. И это еще не все. Никакого сына у этой несчастной семьи нет. Они, не потеряв дочь, не захотели второго ребенка. Этот человек, что бегал в прошлое, воскресив дьяволенка, убил ангела и их мать. Вполне возможно, что при такой жизни и друг этого человека недолго протянет. Как жить теперь тому, кто, сея добро, пожал зло? И как печальную сказку завершить счастливым концом?
Мужчина налил еще раз в стаканы. Выпил.
- Меня Кириллом зовут.
Шепилов тоже выпил.
- Нет. Не помню. Такого в моей жизни не было.
- Что?
- Ничего. Проехали. А как Юрка?
- Какой Юрка?
- Сын их, Юрка. Как он?
- Кирилл, у тебя, по-видимому, крыша съехала, а не амнезия. Не было у них никогда сына. О каком сыне ты говоришь?
Ирина! Иринка! Иришка! Как я хочу к тебе!
- Вот так, Кирилл, все к чертям пошло. Светка на кладбище. Сонька в тюряге. Наверное, тоже долго не протянет. Больная она была, печень в труху. Да и Димка много не проживет. Пьет по-черному, гад. Все в доме пропил. Стены голые, матрац в углу на полу, да губастый граненый стакан, для очередной заправки водкой. Вот и все его богатство в квартире.
- Извини, Сергей! Извини, что потревожил тебя. Я ведь, честное слово, ничего об этом не знал. Забыл, вернее. Извини меня. Болезнь моя виною. Пойду я. Спасибо тебе. Пошел, я ведь из больницы самовольно сбежал. Попадет мне, а то вообще выгонят. А я не долечился. Всего доброго!
- Ты как себя чувствуешь? Дойдешь? Может отвезти тебя.
- Не стоит. Я на автобусе доеду. А то и пешочком пройдусь. Развеюсь. Мне нужно сейчас. Очень надо.
Кирилл шел по улице города. Мысли изнутри рвали мозг на части. Это ведь он все сделал. Желая принести радость в семью друга, и лишить их присутствия бесконечного по времени горя, он сотворил деяния во сто крат хуже.
Он, воскресив своим телефонным звонком Соню, дал ей просто передышку в несколько лет. Наркоманы долго не живут. Он убил ее мать, Светлану. Он, что вполне возможно, убьет ее отца, своего лучшего друга, Димку. А кроме того, он выстелил словами и обещаниями дорогу к месту ее гибели Зое. Он подарил надежду в настоящую любовь Ирине и тут же отнял ее. Он отобрал перспективу у мужа Зои на то, что убийцы его жены понесут наказание. Он дьявол во плоти. Куда бы он не наступил там, в том времени, он везде наследил кровавыми следами. Нет ему прощения ни в том времени, ни в этом. Взять веревку, да вздернуться к чертовой матери?
Да куда его несет!!! Ну и мысли! Это всегда успеется. Надо дать голове отдохнуть. А потом нужно садиться и думать. Думать. Думать. А сейчас надо выпить чего-нибудь крепкого. Даже не выпить, а напиться до безумия. Денег, современных денег для этого хватит у него.
Он зашел в ближайший продуктовый магазин, купил бутылку водки, яблоко и пластиковый стакан. Домой попасть он не мог. Ключи он отдал Дмитрию, когда тот его привез к Максиму. Теперь получается, что привозил его не Димка, а доктор? У кого же его ключи? По идее, они могли быть у Максима – Бориса, но он их не отдал вместе с телефоном, часами и документом. У доктора? И тот ни слова не сказал. Может, у него и квартиры нет? Может, воскресив Соню, он себе жизнь сломал? Подобрали его где-нибудь бомжом у помойки и благодаря тому, что он похож на боевого товарища доктора, не выбросили на второй день, а оставили, а потом при помощи другого боевого товарища Николая Владимировича к жизни вернули.
Нет, не станет он сегодня про себя все выпытывать. Напьется нынче до поросячьего визга. А завтра добьет себя же ответами на свои вопросы. А может, наоборот, силами пополнится, чтобы найти решение всех проблем и воплотить эти решения в жизнь. Переночует где-нибудь без кровати в своей квартире. Ночи теплые стоят. В сквере переспит, на скамейке. Здесь можно. Он в своем времени. Имеются, хочется верить, что есть те, кто выручит его в случае чего, кто поможет ему.
Он свернул в ближайший скверик, сел на траву за кустами, налил стакан, выпил. Давно не баловал алкоголем пищевод и желудок. И тот, и другой нестерпимо горели. А вдогонку второй стакан наполнил и снова выпил, чтобы потерять связь с реальным миром, который так гадок, так страшен.
***
Пятница.
Хорошее слово, обозначающее последний день рабочей недели. Для большого количества трудящихся нашей страны это слово стало чуть ли не синонимом понятия праздника, еженедельного праздника. А вот для Шепилова Виктора Павловича пятница была самым тяжелым днем рабочей недели. Не в физическом плане, в моральном.
И какой умник придумал отрезать у часа, предназначенного работникам на обед, пятнадцать минут? То есть, было принято решение сократить обеденный перерыв до сорока пяти минут. Как будто все, будучи очень пунктуальными и дисциплинированными, именно в этот промежуток времени стали укладываться. Да уж как бы не так. Как был раньше час, так он часом остался. Но, эти пятнадцать минут, украденных у обеденного времени, отнимали час из рабочего времени пятницы. Рабочий день в последний день рабочей недели заканчивался на час раньше. Наверное, для всех это решение было подарком. Для всех, кроме Виктора Павловича. Для него лишний час, проведенный дома с женой, был тяжелее часа, потраченного на работе.
А ведь как все хорошо начиналось.
Этой молодой, супружеской паре нельзя было не позавидовать. Она - ослепительная красавица, начинающая, но уже востребованная актриса кино. Он перспективный специалист, занимающий серьезную должность на одном из солидных предприятий, авторитетный и ценный инженер. Мужественен, брутален, симпатичен. Хорошая квартира в Москве, престижные автомобили, частые заграничные поездки... Не жизнь, вернее, все-таки жизнь, но жизнь сказочных героев.
Сказка продолжалась почти три года. Решились обзавестись потомством. Большого труда им это не стоило. Таким трудом в их замечательном возрасте, можно без устали до судного дня заниматься.
И тут дилемма. Ей поступает предложение, сняться в фильме, который по заверениям всех заинтересованных в нем лиц, должен стать бестселлером мировой киноиндустрии.
Имена спонсоров у всех на слуху, режиссер и сценарист динозавры отечественного кино и целая плеяда российских кинозвезд. Вот в такое неповторимое по своей яркости и значимости созвездие приглашают молодую красавицу. А она уже на втором месяце. Съемки же кинофильма планируют охватить не менее года по времени.
- Что делать? Витя?
- Милая моя, Аллочка! Да плюнь ты на все! У нас с тобой малыш будет. Наш с тобою ребенок! Какие такие звезды, съемки, деньги могут с этим сравниться? Деньги? Но ведь есть я. То, что зарабатываю я, нам на троих достаточно, еще оставаться будет. Родишь. Подрастет. Окрепнет. Пожалуйста! Снимайся на здоровье. Хоть в Голливуде. Радуй мир своим талантом и красотой.
- Не так все просто. Раз откажешь, потом приглашения уже не получить. И кто его знает. Что со мной после родов будет. Могу подурнеть. Может фигура испортиться, как пойдет в разнос! Я этим отказом могу вообще поставить крест на своей карьере в кино. А тут такие радужные перспективы! Нет! Просто так подобные вопросы решать нельзя. Надо подумать.
- О чем и о ком, милая, нам думать, кроме как о нем?
Виктор прижался щекой к животику Аллы.
- Ты представляешь кто там?! Это же наше с тобою дите! Мы вдвоем с тобой совершили чудо, мы с тобой создали новую жизнь. Прячем ее ото всех до поры, до времени, а потом явим его миру и удивим весь мир. Что тут думать?
- Нет, Витя, погоди, не будь столь категоричным. Не ставь жирную точку. Год, полтора, это для нас с тобой не срок. У нас тобой будет впереди еще время явить миру наше чудо. Надо отложить.
- Убить нашего ребенка?
- Это же еще не ребенок, Витенька, это эскиз нашего ребенка. Уничтожив чертеж здания, ты же не само здание уничтожаешь, а лишь его чертеж.
- Ну и сравнения у тебя, Алла! Мне даже страшно стало.
Жена оказалась сильнее духом. Виктор сдался.
А ничего дальше не получилось.
Спонсоры, на обещаниях прорекламировав то, что им было нужно и, получив от этого то, что им было необходимо, разбежались. Динозавров и кинозвезд растащили по другим проектам. Аллочка осталась у старухиного корыта. Мало того. Во второй раз зачать чудо у них не получалось. Вердикт докторов был страшен. Ничего уже не выйдет. В организме молодой женщины произошли необратимые изменения, которые несовместимы с деторождением. Алле не быть матерью.
И жизнь покатилась вниз под крутую горку.
Сначала выпала из обоймы востребованных артистов Алла. Более молодые, более предприимчивые, более наглые выхватывали жирные роли прямо из рук сценаристов. Эпизодические роли, массовки, небольшие роли в ужасных по качеству сериалах. Это все, что ей доставалось.
Алла не могла воспротивиться, она выжидала, а вдруг все вернется на круги своя. Ведь у нее талант. Ведь у нее красота. Настоящая красота настоящей женщины. А вот психика ее воспротивилась. Был серьезный срыв, после которого некоторое время пришлось даже полежать в больнице. Потом была долгая депрессия. Потом снова был срыв, снова депрессия. Частые приемы у дорогих, престижных психологов и психиатров. А это деньги, деньги, деньги.
Виктор уже не мог в полной мере отдавать себя работе, бегая между домом, работой и больницами. Он сначала потерял авторитет, а потом работу. Новая работа с тамошней зарплатой не могла уже покрывать расходов на врачей. И вот он влез сначала в долги, потом в кредиты. Затем пришлось продать машину, потом московскую квартиру. Переехали в небольшой провинциальный город. Мать Аллы оставила им свою квартиру, уехав на постоянное место жительства к сестре в деревню. Но деньги, оставшиеся после продажи московской квартиры, после погашения долгов и кредитов быстро закончились.
А Алее было все хуже и хуже.
Она не могла работать. Она, пораженная душевным недугом, была очень слаба. Она страшно похудела, глядя на нее не верилось, что человек может быть таким худым. Единственное, что было ей по силам, это тенью передвигаться по квартире, бесконечно курить и устраивать частые и долгие истерики.
Во всем до мелочей, что случилось с ней, с их нерожденным ребенком и в общем с их семьей, она обвиняла только мужа, Виктора. Обвиняла в том, что не смог он проявить мужской воли и настоять на том, чтобы Алла не пошла на такую жертву. Всякое возражение, любой ответ мужа вызывал в Алле очередную истерику, после которой она могла даже потерять сознание.
Она отстранилась полностью от мужа, но между тем строго следила, во сколько муж возвращается с работы, и этот пятничный лишний час был очень серьезной нагрузкой для психики самого Виктора.
И сегодня, придя домой и задохнувшись от крепкого сигаретного дыма, занавесившего все пространство квартиры, он первым делом услышал с кухни.
- Вот, ты пришел, и я здесь, а ребенок наш никогда не придет сюда, никогда не переступит порог этого дома. А ведь все было в твоих силах. Ты мог все сделать, так, чтобы мы жили вместе и счастливо.
Виктор разделся, разулся, прошел в комнату, сел на диван, включил телевизор. Сейчас надо дождаться, когда она с кухни пройдет в спальню, где, лежа на кровати, станет пускать в потолок клубы дыма. Тогда можно будет приготовить ужин себе, да и ей кашку жидкую сварить, ничего другого она не ела.
И впереди два выходных дня. В дымовой завесе, с нытьем, с плачем, с проклятиями в его сторону от жены. Мало кто из мужиков выдержал бы такую пытку жизнью. Но Виктор терпел. Виктор мучился и мирился. Ее мать не была здоровой женщиной. Нагрузку в виде ухода за дочкой в таком состоянии она не выдержала бы. А он сам считал, что во всем произошедшем есть немалая доля его вины. Вот и решил, что все это - его крест, за его провинности в жизни.
Позвонил знакомый. Очередной психиатр прописал какие-то редкие антидепрессанты, которые здесь невозможно было купить, и вот тому его знакомые доставили необходимое лекарство из-за границы.
- Я отъеду. Там таблетки для тебя привезли.
- Можешь не торопиться. Есть я не хочу. Ничего я не хочу. Я спать хочу. Не спала сегодня всю ночь.
Виктор оделся, ушел из дома.
***
Поездка к знакомому не заняла много времени. Если Алла сказала, что хочет спать, значит, она точно так поступит, она иногда могла спать сутками. А возвращаться домой не хотелось. Он выехал за город. Остановился у большого, покрытого ромашками луга. Вышел из машины, спустился к лугу и завалился навзничь на ромашки. Может заночевать тут, прямо здесь, на ромашковом лугу. Но она может проснуться. И тогда, если его не будет дома, истерика может затянуться на весь остаток вечера, а то на всю ночь.
Припарковав машину во дворе, Виктор посмотрел на окна своей квартиры. В окнах спальни и кухни света не было. Значит, она действительно спит. Во дворе стояли лавочки, Шепилов сел на одну из них, домой идти не хотелось.
- Не помешаю?
Шепилов обернулся. Высокий, худощавый мужчина, в зеленой футболке. На вид явно не трезв. Желания с пьяным разговаривать не было.
- А что, рядом других скамеек нет? Почему именно сюда?
- Есть лавочки. Но меня тяготит сейчас одиночество. Очень плохо мне. Я в любое время, если надоем, могу уйти. Поговорить хочется с кем-нибудь. Вроде я в родном городе, а куда пойти, кто меня поймет, кто примет мой разговор, не знаю. Всю жизнь прожил здесь, а сейчас одинок, как никогда.
- Вы решили, что мне интересно то, что вы мне сможете рассказать? Вы, скорее всего, ошибаетесь.
- А давайте выпьем? Вы не подумайте, я не алкоголик, действительно мне очень тяжко сегодня. Так тяжело, что больше не нашел никакой возможности сбросить с себя эту невыносимую ношу.
Вроде правда, на алкаша не похож. Сам Шепилов редко выпивал. А может правда выпить? Вот так. На улице. На лавочке. С незнакомым мужиком.
- А давайте. Надеюсь то, что предлагаете выпить, желудком переварится без каких бы то ни было последствий?
- Обижаете!
Мужчина сел рядом, поставил пакет на лавочку. Из него вынул бутылку дорогой водки, пару пластиковых стаканов, несколько яблок и бананов.
- Я уже выпил. Думал упаду после такого времени воздержания и такой дозы. Да не берет. А хочется напиться.
Мужчина разлил по стаканам водку, выпили, зажевали яблоками. Немного помолчали дуэтом.
- А хотите печальную сказку? Но не просто так. Мне хотелось бы, чтобы Вы, придумали ей счастливый конец.
- Можно попробовать.
- Жили два друга. У одного из них погибает дочка, маленькая еще умирает. Они позже рожают сына. Ну просто ангел во плоти вырастает. Можно только жить и радоваться. Но постоянно радоваться не получается. Друга и его жену мучает боль от потери дочери. И тут появляется добрый волшебник. Который, силами своего таланта и волшебства, отправляет второго друга в прошлое. Друг, помня о боли своего товарища и его жены спасает их дочь и радостный возвращается в свое время. И что он видит? Эта девочка наркоманка. Мало того, она убивает собственную мать, а друг его, от такой жизни стал запойным алкоголиком. И это еще не все. Никакого сына у этой несчастной семьи нет. Они, не потеряв дочь, не захотели второго ребенка. Этот человек, что бегал в прошлое, воскресив дьяволенка, убил ангела и их мать. Вполне возможно, что при такой жизни и друг этого человека недолго протянет. Как жить теперь тому, кто, сея добро, пожал зло? И как печальную сказку завершить счастливым концом?
Мужчина налил еще раз в стаканы. Выпил.
- Меня Кириллом зовут.
Шепилов тоже выпил.
