И наши дети, и Валерик, которого я искренне обожаю, и двое которым мы уже подбираем имена, и еще, если будут – Лиза считает, что у нас должна быть большая семья, и я не возражаю…
Пусть десять, пусть двадцать лет – они мои! Только мои!
А вот и Лиза.
Подходит, улыбается, я касаюсь ее живота.
- Как там наши шкодники?
И тут же получаю удар в ладонь.
Шкодники – отлично. Ясно тебе, папа?
Как же я их всех люблю…
Кошка.
Когда Дима так улыбается, я, кажется, из шкуры готова вылезти.
Какой же он замечательный.
Самый лучший мужчина в мире. Самый-самый.
Единственный?
Не знаю, кажется, в мире есть и другие мужчины, но зачем они мне? И без них замечательно…
Тогда, три года назад, мы уехали с ним из Москвы. Выбрали городок поменьше и осели в нем.
На какие деньги?
Ну… я ушла из клана не с пустыми руками, кое-что было записано на мое имя. А когда Ванька помер, стало и доступно.
Да и сам Ванька.
Я – не безгрешная.
Если уж ты установил на телефоне банковское приложение, подумай, что им могут и воспользоваться. Да, пришлось оторвать ему палец, чтобы перевести деньги на свой счет, ну так что же? Он мне вообще голову оторвать хотел, так что совесть меня не мучила.
В итоге у нас получилась сумма, которой хватило и на дом, и на машину, чтобы не ездить на автобусе, и еще осталось на черный день… лет так на десять.
Дима сперва возражал, но я заметила, что если он победил врага, то ему достаются трофеи. Это было логично, и он смирился.
Потом мы постепенно устроились.
Дима пошел работать, я тоже вернулась в профессию, теперь делаю элитные сладости на заказ. Воспитываю ребенка, жду еще двоих… хорошо, сразу купили большой дом. Очень удобно. Всем места хватит.
Пару раз к нам и Гоша приезжал.
Отца он так и не простил по-настоящему, считает предателем, и за мать болеет. А я ему по-прежнему нравлюсь. Я это вижу, как кошка.
Так что не все у нас гладко и сладко. Но так в жизни и не бывает.
Радует то, что Ваньку никто и не искал. Остался он среди неопознанных. Зарыли его за счет государства, и все тут. Как и не было подонка.
Клан нас не беспокоит. Вика взяла власть от имени своего ребенка, и крепко держит ее в ручках. Мы иногда переписываемся, но в гости меня не тянет.
Меня вообще никуда не тянет.
Кошка нашла свой дом.
Миску с молоком, любящего и любимого хозяина, улеглась к нему на колени и готова мурчать до скончания дней.
И это – правильно.
Последний секрет, который я не могу открыть Диме…
Он так и не понял, почему сбросил с плеч лишних двадцать лет, почему и лучше себя чувствует, и выглядит намного моложе, и списывает все на любовь.
Что ж, это верно.
И любовь, и…
Мы, оборотни, можем поделиться кровью. И – жизнью. Не без последствий для нас.
Так бы я прожила двести лет. С Димой – максимум сто, сто двадцать, не больше. Сколько осталось ему, сколько осталось мне, сложить вместе – и поделить на двоих. Мы связаны кровью, и умрем вместе, в один и тот же день. Вместе состаримся, вместе уйдем…
Мне не жалко, все равно я без него жить не хочу. Лучше десять лет, но вместе, чем семьдесят – врозь. Приходить в дом, где его нет, смотреть в кресло, в котором он больше не сидит, не чувствовать запах любимого человека.
Стареть и ждать, что когда-нибудь он войдет в эту дверь, а он не придет. Никогда не придет…
Ждать, пока ты сбросишь оковы тела и шагнешь ему навстречу?
На такое кошки не способны. Нам проще поделиться своими жизнями ради близкого человека. Вот я и поделилась.
Но это единственная тайна, которая у меня останется от мужа. Во всяком случае пока.
- Какая чудесная пара, - достиг моих ушей чей-то шепот, и я улыбнулась.
Мы – не пара. Просто я – его кошка, и этим все сказано.
Мурррм?
Я потерлась щекой о лацкан Диминого пиджака, оставляя свой запах.
Мой и только мой…
Определенно, мурррм. Навеки.
Пусть десять, пусть двадцать лет – они мои! Только мои!
А вот и Лиза.
Подходит, улыбается, я касаюсь ее живота.
- Как там наши шкодники?
И тут же получаю удар в ладонь.
Шкодники – отлично. Ясно тебе, папа?
Как же я их всех люблю…
Кошка.
Когда Дима так улыбается, я, кажется, из шкуры готова вылезти.
Какой же он замечательный.
Самый лучший мужчина в мире. Самый-самый.
Единственный?
Не знаю, кажется, в мире есть и другие мужчины, но зачем они мне? И без них замечательно…
Тогда, три года назад, мы уехали с ним из Москвы. Выбрали городок поменьше и осели в нем.
На какие деньги?
Ну… я ушла из клана не с пустыми руками, кое-что было записано на мое имя. А когда Ванька помер, стало и доступно.
Да и сам Ванька.
Я – не безгрешная.
Если уж ты установил на телефоне банковское приложение, подумай, что им могут и воспользоваться. Да, пришлось оторвать ему палец, чтобы перевести деньги на свой счет, ну так что же? Он мне вообще голову оторвать хотел, так что совесть меня не мучила.
В итоге у нас получилась сумма, которой хватило и на дом, и на машину, чтобы не ездить на автобусе, и еще осталось на черный день… лет так на десять.
Дима сперва возражал, но я заметила, что если он победил врага, то ему достаются трофеи. Это было логично, и он смирился.
Потом мы постепенно устроились.
Дима пошел работать, я тоже вернулась в профессию, теперь делаю элитные сладости на заказ. Воспитываю ребенка, жду еще двоих… хорошо, сразу купили большой дом. Очень удобно. Всем места хватит.
Пару раз к нам и Гоша приезжал.
Отца он так и не простил по-настоящему, считает предателем, и за мать болеет. А я ему по-прежнему нравлюсь. Я это вижу, как кошка.
Так что не все у нас гладко и сладко. Но так в жизни и не бывает.
Радует то, что Ваньку никто и не искал. Остался он среди неопознанных. Зарыли его за счет государства, и все тут. Как и не было подонка.
Клан нас не беспокоит. Вика взяла власть от имени своего ребенка, и крепко держит ее в ручках. Мы иногда переписываемся, но в гости меня не тянет.
Меня вообще никуда не тянет.
Кошка нашла свой дом.
Миску с молоком, любящего и любимого хозяина, улеглась к нему на колени и готова мурчать до скончания дней.
И это – правильно.
Последний секрет, который я не могу открыть Диме…
Он так и не понял, почему сбросил с плеч лишних двадцать лет, почему и лучше себя чувствует, и выглядит намного моложе, и списывает все на любовь.
Что ж, это верно.
И любовь, и…
Мы, оборотни, можем поделиться кровью. И – жизнью. Не без последствий для нас.
Так бы я прожила двести лет. С Димой – максимум сто, сто двадцать, не больше. Сколько осталось ему, сколько осталось мне, сложить вместе – и поделить на двоих. Мы связаны кровью, и умрем вместе, в один и тот же день. Вместе состаримся, вместе уйдем…
Мне не жалко, все равно я без него жить не хочу. Лучше десять лет, но вместе, чем семьдесят – врозь. Приходить в дом, где его нет, смотреть в кресло, в котором он больше не сидит, не чувствовать запах любимого человека.
Стареть и ждать, что когда-нибудь он войдет в эту дверь, а он не придет. Никогда не придет…
Ждать, пока ты сбросишь оковы тела и шагнешь ему навстречу?
На такое кошки не способны. Нам проще поделиться своими жизнями ради близкого человека. Вот я и поделилась.
Но это единственная тайна, которая у меня останется от мужа. Во всяком случае пока.
- Какая чудесная пара, - достиг моих ушей чей-то шепот, и я улыбнулась.
Мы – не пара. Просто я – его кошка, и этим все сказано.
Мурррм?
Я потерлась щекой о лацкан Диминого пиджака, оставляя свой запах.
Мой и только мой…
Определенно, мурррм. Навеки.
