Попросила газеты и журналы, потом пришла к отцу и попросила еще раз. Чтобы папенька выписывал какую-никакую периодику, а то выезжать она никуда не может, а знать, что в мире творится – хочется.
Слова она подбирала очень тщательно, просила умильно, опять же, книжки, это не золото и не бриллианты, не платья и выезды, так что папаша согласился.
И Варя принялась читать. Читать, слушать, освоила науку подглядывания и подкрадывания, благо, слуги между собой в людской разговаривали, и на кухне тоже, и просто, если выглянуть в окошко, можно было много интересного услышать.
Главное было не показывать виду, если что, барыня тут не стояла и не слушала, и ничего не слышала, просто мимо проходила себе. Или мимо крокодила? Неважно!
Картина получалась вполне приятная.
Женщины в этом времени и месте были вполне свободны. В рамках – как договоришься с мужем. А иногда и договариваться не приходилось. Вдовы были свободны в своих действиях, девушек, конечно, выдавали замуж, ну а замужние женщины…
Варя готова была долго смеяться над своим положением. Только смех получался сквозь слезы.
Оказалось, что муж с ней разводится из-за неверности, а отказывают ему потому, что это не причина для развода. Вот, если б «стрелки на полшестого», или безумие какое – другое дело. А неверность - ерунда!
Тут смех и начинается.
Сейчас, вот прямо тут, считалось, что если у женщины есть голова, то у нее обязательно есть любовник. А у мужчин, соответственно, любовница. А если нет - то почему? Ты что, урод(ина), что на тебя никто не позарился? Это было не только по Европе, эта зараза душевно добралась и до России. И чего удивительного, если Екатерина Вторая была воспитана в европах, и были подозрения, что папенька ее был не тот, что в свидетельстве о рождении указан? Тут уж каков поп, таков и приход?
Гуляли все.
А князь Потемкин-Таврический, да-да, тот самый, спал не только с императрицей, но и со всеми своими племянницами! И родство его не смущало ничуточки! Да там и кроме племянниц список был отсюда – и до Китая. Так что Варвару (ту) можно было понять.
Все гуляют, и она гуляет. И что? Она ж мужу мешать не будет?
Это смех. А вот потом добавляются слезы. Потому что замужем Варвара оказалась именно за тем самым. Суворов был – тот.
И это ж надо умудриться, в местном борделе умудриться выйти замуж за единственного умного, серьезного, верующего мужчину с характером, который не понимал и не принимал супружеских измен!
Цинично говоря, вышла б местная Варвара замуж да хоть за того же Потемкина – устроились бы наилучшим образом. Да за кого угодно!!! Но нет! Надо ж найти было дочке-гулене такую белую ворону? Любой другой, да даже Варенькин папашка местный, все бы отлично понял!
А этот – нет!
Вот как тут не взвыть с досады? Сама Варя и взвыла бы! Ну обидно ж!
Вот она бы за такого замуж пошла, а что? Не дурак, сам работает, зарабатывает, состоялся со всех сторон, изменять не будет, жену – детей любит… ладно! Жену – любил. Генерал, орденоносец, и прочая, и прочая. Красота?
Для нее - да. А для ТОЙ Варвары – печалька. Гулять не дают! И получается она среди подруг, как белая ворона. Ну и…
Не только в воронах дело, а и в привычке к разнообразию.
Как Варя поняла, замуж эту тушку выдали аж двадцати трех лет от роду. И?
Найдутся идиоты, которые поверят, что в восемнадцатом веке Варвара Ивановна выходила замуж девочкой? Тут и в двенадцать начинали! И не стеснялись! А муж ей достался все больше по гарнизонам и баталиям, а ей, простите, и хочется, и можется, и все вокруг так делают.
А еще погулять хочется. А муж ее за собой в походы тащил!
Два выкидыша, как с куста! Этого-то малыша, боялись, скинет! Может, потому все и обошлось, что Варвара Ивановна почти всю беременность у папеньки в Москве просидела? Тихо и практически дома? Пара выездов не в счет, это ж по городу, а не фиг знает куда? И Москва сейчас не столица, а захолустье. Столица – Петербург. Москва – тихий угол. Кое-какая жизнь тут кипит, но все равно, и дома пониже, и асфальт пожиже, и асфальта-то еще нет!
Так что…
Кто прав, кто виноват, судить не нам. Но вот развод – и ныне там.
Аркадия, кстати, Варя качала и тискала каждый день.
Ее сын.
Как же это странно!
Малыш открывал темные глазенки, пускал пузыри, кажется, даже узнавал маму. Хоть тут было все в порядке.
В остальном же…
Нет, до порядка там было грести и грести.
Отец Варвары продолжал переписываться с ее супругом, тот настаивал на разводе, а жить на что? А кушать что?
Для Вари, которая всю жизнь ни от кого не зависела и обеспечивала себя сама, это положение было реально ужасным. На повестке дня был вечный вопрос – что делать?
Чернышевский еще не родился, но кушать хотелось уже сейчас. А еще больше хотелось свободы и независимости. Так что Варя составляла планы и сама их браковала. И опять думала, думала…
Милая тетушка моя, Анна Васильевна!
Умоляю Вас поговорить с отцом!
Когда не желает он видеть меня в своем доме, не могли бы вы забрать меня к себе7 О, умоляю, тетушка, за что неповинная я томлюсь в этой обители? Девочки здесь злы и нещадно дерутся между собой за сладкий кусок или ласковый взгляд, за новую ленту… иногда мне кажется, что это место ненавистно мне, и я готова выбежать в сад и кричать в голос! За что карают меня столь беспощадно?
Умоляю!
Заберите меня отсюда!
Я тут сойду с ума…
Племянница ваша, несчастная Наташа!
Ах, этот веселый и роскошный восемнадцатый век.
Первое, что Варя решила – пока сидеть тихо.
Она пока не освоилась в этом мире, она тут пока чужая. Она приглядывается, она перед зеркалом копирует походку, разговор, манеру движений, она старается, но – не то! Ей просто повезло с отцом, скажем честно!
Папеньке уж семьдесят два года, по местным меркам возраст почтенный, образ жизни он вел весьма и весьма вольный, так что подагра, плохое зрение и отвратительный слух прилагаются. Характер, кстати, тоже паршивый.
С дочкой он как следует не общался последние лет десять, вот, как замуж выдал, дочка то за мужем моталась черт знает куда, то детей теряла, то рожала… характер? Привычки? Вкусы?
Нет, не знаю. Наверное, сладкое нравится. Или розовое… а, какая разница! Все они – БАБЫ! Так папенька к Варваре и относился. Вот и прекрасно.
Варя не наглела, но свою линию гнула аккуратно.
Знания, знания и еще раз знания. Свои у нее тоже есть, но… мало! Потому – журналы, газеты и книги. И пусть барин удивляется, лишь бы не мешал. А дворня… а, этим вообще все нормально. Варя не сразу и сообразила, а потом-то поняла! Они ее знали ДО брака. Вот, нянька, та знала, но это ж когда было! Раньше Варенька читать не любила? А сейчас полюбила? Ну… бывает!
Сына просит к себе приносить? А тоже, у кого и как проснется. Не удивишь дворню чудачествами, они и не такого навидались. Не бьют, не издеваются, не продают, разлучая семьи – уже радость! Да-да, в местных газетах и объявления были, о продаже людей. Наряду с прочими. К примеру, ребенка можно было купить за пять – десять рублей, взрослого – тут в зависимости от возраста, талантов, умений, но рублей в триста можно было уложиться. *
*- источник – В. Семевский. Прим. авт.
Варе это не нравилось, но мчаться на площадь с воплями «Black lives matter», или «Жизнь крепостных имеет значение!» она не спешила. Декабристов, вон, кого повесили, кого сослали. Ее… интересно, дурдом здесь уже есть? Если что?
Монастыри точно есть. Или это уже не актуально?
Варе позарез нужны были деньги. И независимость. А еще – решить, что с ней делать.
Казалось бы, живи и радуйся? А где жить? К мужу нельзя, отец пока терпит, но это ж пока! Нужен свой дом! Ей кто-то его купит? Нет? Печалька!
На что жить?
Нужен доход, причем, регулярный и стабильный, а его тоже нет. Где деньги-то взять? Их тут на площади не раздают? Нет?
Снова засада. Работать местная аристократия не приучена. Кидаться в ноги императрице? А… чего просить-то? Будь Варя мужиком и лет на десять помоложе, там бы другой вопрос, а у нее шансов нет. Опять вилы.
У мужа просить?
Варя откровенно опасалась.
Из книжных лавок она извлекла «Учреждение для управления губерний Российской империи», от 1775 года. И «Устав благочиния или Полицейский», от 1782 года. Прочитала честно, но…
Закон что дышло, куда повернул, туда и вышло.
И все же, все же…
Варя обнаружила в себе интересную способность.
Писать это тело не умело. А вот рисовать… стоило задуматься и отвлечься, как перо чуть ли не само скользило по бумаге, рисуя то картинки, то забавные шаржи, то какие-то вензеля. Для швеи дело не последнее. Мало ж сшить! Надо еще нарисовать… попроситься к Екатерине в личные модельеры?
Нет.
Так и денег не заработаешь, и в зависимости от правительницы окажешься, и опять же, при дворе могут быть те, кто интимно знал Варвару, а ей оно надо? Себя Варя знала, как разъяснит политику партии, так зубы по углам собирать придется. Рука у нее и в той жизни тяжелая была, и в этой, наверное, не хуже. Масса-то больше!
Еще и муж чего вытворит?
И деньги, деньги…
А ведь любые состояния сколачиваются во время потрясений. Кто-то считал, сколько у пламенных революционеров оказалось в разных банках после революции? Отдельных идиотов не считаем, их потом все равно прибили. Но те, кто выжили, рассчитывали жить не на одну зарплату, это точно.
А скоро грянет великая французская революция…
Можно ли там наварить бабла?
Как – скоро? Пять лет? Да, пожалуй. Сейчас осень восемьдесят четвертого, потом будет лето восемьдесят девятого. Точной даты Варя не помнила, но что лето – факт.
Возьмут Бастилию, учредят какое-то собрание, точно Варя не помнила, но Робеспьера, Марата и Дантона – шикарно! И даже то, что все трое плохо кончат, как и положено революционерам. Потом, кажется, будет террор, а потом, в 99 году явится Бонапарт и поступит, как лесник. То есть выгонит и тех, и этих. Будет прокачивать Францию, потом конечно, будет плохо и тем, и этим…
Хммм…
А умный человек, да со знанием грядущего, пусть приблизительным, но есть ведь оно! Есть!
Может ли Варя самую чуточку извернуться в свою пользу? Чтобы сделать немного денег на революции?
Или… или даже ее подтолкнуть? Пусть грянет раньше, чего там пять лет-то сидеть?
Идея у Вари была! И шикарная! Но… первоначальный капитал был нужен позарез! И нехилый! Несколько месяцев ей придётся продержаться, а потом… потом только ее и видели!
А где, ГДЕ можно взять достаточно денег?
Варя поскакала в спальню и бодренько открыла шкатулку с побрякушками.
Нет. На это полноценную финансовую пирамиду не построишь. Не в это время. Даже клумбочку – и ту не исхитришься. И тут Варя вспомнила одну вещь…
А ведь может получиться…
Если…
Если у нее будут надежные люди!
Сколько ей нужно?
Хммм… человек десять. Хотя бы. Пару женщин и восемь мужчин. Но это должны быть реально люди, которые готовы сделать многое, ради своей свободной и счастливой жизни. Но где таких взять? Ладно… это она придумает, а пока…
- Папенька, прошу вас уделить мне время.
Варя беседовала с отцом за ужином. Сегодня отставной генерал был не особенно в духе, но это бывает. С его подагрой-то…
- Чего тебе надо?
Батюшка увлеченно вкушал заливное, и под вкусную еду готов был потерпеть даже дочь. Хотя…
Варя об этом не знала, но Иван Андреевич ожидал намного худшего. Дочь сидела тихо, скандалов не устраивала, обновок не требовала, занималась собой, сыном, никуда не выезжала, с отцом была неизменно почтительна и разговаривала вежливо. И чего еще надобно?
Могла ведь все нервы измотать, еще как могла! Что было, то было… ее похождения в девках папенька хорошо помнил.
А книжки… да пусть ее!
Или… началось?
- Папенька, муж мой сына признавать не торопится, хотя родила я от него, и на том крест целовать могу.
- Угу…
Иван Андреевич испытующе посмотрел на дочь. Варя ответила ему таким же невинным взглядом.
От кого родила ее предшественница, она не знала. Но, согласно законодательству, если деточка родилась в браке, значит – отец тот, кто женат на маме. И вообще!
Плюс-минус пара недель сейчас – это не вопрос! Точных сроков никто не знает, а супружеские отношения не прекращались. Значит – сын!
А поклясться… да не вопрос!
- Мужу твоему я о том отпишу.
Варя кивнула. И похлопала глазками.
- Заодно и о дочери моей умоляю, узнайте, папенька? Что с Наташенькой, как она? Болит душа…
Иван Андреевич, видя, что разоряться не придется, чуточку смягчился.
- Раньше б она у тебя болела. Ладно, отпишу, как есть.
- Папенька, умоляю и еще об одной малой милости.
И еще? Но – куда деваться!
- Папенька, сын мой неучем не должен вырасти. Может, кто знает подходящего учителя французского, чтобы мог с малышом с малых лет разговаривать?
Упс?
Иван Андреевич насторожился. Дочь выглядела невинно… она что? Нашла себе какого-то французика? И теперь хочет под видом учителя притащить в дом любовника?
- А ты никого не приглядела? Сама-то?
- Нет, папенька. Тут я всецело полагаюсь на ваш опыт, ваш здравый смысл, вы, как человек опытный, абы кого, с улицы, в дом не возьмете, - разлилась соловьем Варвара.
Иван Андреевич задумчиво кивнул.
Так-то это практиковалось. Конечно, учителей брали, когда ребенок станет постарше, но можно же и с младенчества, ничего страшного. Пусть учит, вот, Варя говорит, что если малышу колыбельные на французском петь, стишки рассказывать, может, и вообще какую даму нанять? Это точно не о любовниках.
- Напишу знакомым. Может, и посоветуют кого. У тебя точно никого на примете?
- Никого, папенька. А мужчине без образования никуда, если он карьер хочет сделать, это нам, женщинам, лишнее ни к чему, наше дело дом вести, да детей рожать.
Иван Андреевич окончательно смягчился.
- Отпишу и о том.
Варвара довольно улыбнулась.
Своей цели она достигла, остальное… будет! Любой путь начинается с первого шага, и сейчас она его сделала! Ну, не знает она французского, НЕ ЗНАЕТ!!! Английский – хорошо, немецкий немного, на уровне читаю – пишу со словарем, вот произношение ей не дается, на немецком только полками командовать хорошо и ругаться, а как все это выговаривать… брррр! Язык ломается! А французского она не знает вообще! Не было возможности ему научиться в деревне!
Ничего!
Сейчас научится!
Сложно?
А вот и нет! Варя уже обнаружила, что у этого тела отличная память! Чуть ли не эйдетическая! Так что учиться для нее будет в удовольствие!
И женщина принялась горячо благодарить отца, восхваляя его мудрость и прозорливость. Иван Андреевич только радовался. Неужто дочка за ум взялась?
Хорошо бы!
Для нужного ей дела, вот прямо сейчас, нужны были люди.
Варя отлично это понимала. Минимум три-четыре мужика, крепких и умеющих обращаться с оружием. Желательно, не боящихся крови.
Вопрос.
Где их взять?
Хоть ты объявление на воротах повесь, так примерно девяносто процентов населения читать не умеют. Потому, кстати, и газет-то в империи маловато! Кто их выписывать будет? Подтереться – и то проще лопухом, уж простите. Физические увечья Варю не смутили бы, но…
Вот как?!
Просто – КАК?!
Выйти и орать на перекрестке? Ага-ага, насмешите людей!
Но… выйти?!
Варя задумалась, и решительно приступила к отцу.
- Батюшка, грешна я, осознаю и каюсь.
Слова она подбирала очень тщательно, просила умильно, опять же, книжки, это не золото и не бриллианты, не платья и выезды, так что папаша согласился.
И Варя принялась читать. Читать, слушать, освоила науку подглядывания и подкрадывания, благо, слуги между собой в людской разговаривали, и на кухне тоже, и просто, если выглянуть в окошко, можно было много интересного услышать.
Главное было не показывать виду, если что, барыня тут не стояла и не слушала, и ничего не слышала, просто мимо проходила себе. Или мимо крокодила? Неважно!
Картина получалась вполне приятная.
Женщины в этом времени и месте были вполне свободны. В рамках – как договоришься с мужем. А иногда и договариваться не приходилось. Вдовы были свободны в своих действиях, девушек, конечно, выдавали замуж, ну а замужние женщины…
Варя готова была долго смеяться над своим положением. Только смех получался сквозь слезы.
Оказалось, что муж с ней разводится из-за неверности, а отказывают ему потому, что это не причина для развода. Вот, если б «стрелки на полшестого», или безумие какое – другое дело. А неверность - ерунда!
Тут смех и начинается.
Сейчас, вот прямо тут, считалось, что если у женщины есть голова, то у нее обязательно есть любовник. А у мужчин, соответственно, любовница. А если нет - то почему? Ты что, урод(ина), что на тебя никто не позарился? Это было не только по Европе, эта зараза душевно добралась и до России. И чего удивительного, если Екатерина Вторая была воспитана в европах, и были подозрения, что папенька ее был не тот, что в свидетельстве о рождении указан? Тут уж каков поп, таков и приход?
Гуляли все.
А князь Потемкин-Таврический, да-да, тот самый, спал не только с императрицей, но и со всеми своими племянницами! И родство его не смущало ничуточки! Да там и кроме племянниц список был отсюда – и до Китая. Так что Варвару (ту) можно было понять.
Все гуляют, и она гуляет. И что? Она ж мужу мешать не будет?
Это смех. А вот потом добавляются слезы. Потому что замужем Варвара оказалась именно за тем самым. Суворов был – тот.
И это ж надо умудриться, в местном борделе умудриться выйти замуж за единственного умного, серьезного, верующего мужчину с характером, который не понимал и не принимал супружеских измен!
Цинично говоря, вышла б местная Варвара замуж да хоть за того же Потемкина – устроились бы наилучшим образом. Да за кого угодно!!! Но нет! Надо ж найти было дочке-гулене такую белую ворону? Любой другой, да даже Варенькин папашка местный, все бы отлично понял!
А этот – нет!
Вот как тут не взвыть с досады? Сама Варя и взвыла бы! Ну обидно ж!
Вот она бы за такого замуж пошла, а что? Не дурак, сам работает, зарабатывает, состоялся со всех сторон, изменять не будет, жену – детей любит… ладно! Жену – любил. Генерал, орденоносец, и прочая, и прочая. Красота?
Для нее - да. А для ТОЙ Варвары – печалька. Гулять не дают! И получается она среди подруг, как белая ворона. Ну и…
Не только в воронах дело, а и в привычке к разнообразию.
Как Варя поняла, замуж эту тушку выдали аж двадцати трех лет от роду. И?
Найдутся идиоты, которые поверят, что в восемнадцатом веке Варвара Ивановна выходила замуж девочкой? Тут и в двенадцать начинали! И не стеснялись! А муж ей достался все больше по гарнизонам и баталиям, а ей, простите, и хочется, и можется, и все вокруг так делают.
А еще погулять хочется. А муж ее за собой в походы тащил!
Два выкидыша, как с куста! Этого-то малыша, боялись, скинет! Может, потому все и обошлось, что Варвара Ивановна почти всю беременность у папеньки в Москве просидела? Тихо и практически дома? Пара выездов не в счет, это ж по городу, а не фиг знает куда? И Москва сейчас не столица, а захолустье. Столица – Петербург. Москва – тихий угол. Кое-какая жизнь тут кипит, но все равно, и дома пониже, и асфальт пожиже, и асфальта-то еще нет!
Так что…
Кто прав, кто виноват, судить не нам. Но вот развод – и ныне там.
Аркадия, кстати, Варя качала и тискала каждый день.
Ее сын.
Как же это странно!
Малыш открывал темные глазенки, пускал пузыри, кажется, даже узнавал маму. Хоть тут было все в порядке.
В остальном же…
Нет, до порядка там было грести и грести.
Отец Варвары продолжал переписываться с ее супругом, тот настаивал на разводе, а жить на что? А кушать что?
Для Вари, которая всю жизнь ни от кого не зависела и обеспечивала себя сама, это положение было реально ужасным. На повестке дня был вечный вопрос – что делать?
Чернышевский еще не родился, но кушать хотелось уже сейчас. А еще больше хотелось свободы и независимости. Так что Варя составляла планы и сама их браковала. И опять думала, думала…
***
Милая тетушка моя, Анна Васильевна!
Умоляю Вас поговорить с отцом!
Когда не желает он видеть меня в своем доме, не могли бы вы забрать меня к себе7 О, умоляю, тетушка, за что неповинная я томлюсь в этой обители? Девочки здесь злы и нещадно дерутся между собой за сладкий кусок или ласковый взгляд, за новую ленту… иногда мне кажется, что это место ненавистно мне, и я готова выбежать в сад и кричать в голос! За что карают меня столь беспощадно?
Умоляю!
Заберите меня отсюда!
Я тут сойду с ума…
Племянница ваша, несчастная Наташа!
***
Ах, этот веселый и роскошный восемнадцатый век.
Первое, что Варя решила – пока сидеть тихо.
Она пока не освоилась в этом мире, она тут пока чужая. Она приглядывается, она перед зеркалом копирует походку, разговор, манеру движений, она старается, но – не то! Ей просто повезло с отцом, скажем честно!
Папеньке уж семьдесят два года, по местным меркам возраст почтенный, образ жизни он вел весьма и весьма вольный, так что подагра, плохое зрение и отвратительный слух прилагаются. Характер, кстати, тоже паршивый.
С дочкой он как следует не общался последние лет десять, вот, как замуж выдал, дочка то за мужем моталась черт знает куда, то детей теряла, то рожала… характер? Привычки? Вкусы?
Нет, не знаю. Наверное, сладкое нравится. Или розовое… а, какая разница! Все они – БАБЫ! Так папенька к Варваре и относился. Вот и прекрасно.
Варя не наглела, но свою линию гнула аккуратно.
Знания, знания и еще раз знания. Свои у нее тоже есть, но… мало! Потому – журналы, газеты и книги. И пусть барин удивляется, лишь бы не мешал. А дворня… а, этим вообще все нормально. Варя не сразу и сообразила, а потом-то поняла! Они ее знали ДО брака. Вот, нянька, та знала, но это ж когда было! Раньше Варенька читать не любила? А сейчас полюбила? Ну… бывает!
Сына просит к себе приносить? А тоже, у кого и как проснется. Не удивишь дворню чудачествами, они и не такого навидались. Не бьют, не издеваются, не продают, разлучая семьи – уже радость! Да-да, в местных газетах и объявления были, о продаже людей. Наряду с прочими. К примеру, ребенка можно было купить за пять – десять рублей, взрослого – тут в зависимости от возраста, талантов, умений, но рублей в триста можно было уложиться. *
*- источник – В. Семевский. Прим. авт.
Варе это не нравилось, но мчаться на площадь с воплями «Black lives matter», или «Жизнь крепостных имеет значение!» она не спешила. Декабристов, вон, кого повесили, кого сослали. Ее… интересно, дурдом здесь уже есть? Если что?
Монастыри точно есть. Или это уже не актуально?
Варе позарез нужны были деньги. И независимость. А еще – решить, что с ней делать.
Казалось бы, живи и радуйся? А где жить? К мужу нельзя, отец пока терпит, но это ж пока! Нужен свой дом! Ей кто-то его купит? Нет? Печалька!
На что жить?
Нужен доход, причем, регулярный и стабильный, а его тоже нет. Где деньги-то взять? Их тут на площади не раздают? Нет?
Снова засада. Работать местная аристократия не приучена. Кидаться в ноги императрице? А… чего просить-то? Будь Варя мужиком и лет на десять помоложе, там бы другой вопрос, а у нее шансов нет. Опять вилы.
У мужа просить?
Варя откровенно опасалась.
Из книжных лавок она извлекла «Учреждение для управления губерний Российской империи», от 1775 года. И «Устав благочиния или Полицейский», от 1782 года. Прочитала честно, но…
Закон что дышло, куда повернул, туда и вышло.
И все же, все же…
Варя обнаружила в себе интересную способность.
Писать это тело не умело. А вот рисовать… стоило задуматься и отвлечься, как перо чуть ли не само скользило по бумаге, рисуя то картинки, то забавные шаржи, то какие-то вензеля. Для швеи дело не последнее. Мало ж сшить! Надо еще нарисовать… попроситься к Екатерине в личные модельеры?
Нет.
Так и денег не заработаешь, и в зависимости от правительницы окажешься, и опять же, при дворе могут быть те, кто интимно знал Варвару, а ей оно надо? Себя Варя знала, как разъяснит политику партии, так зубы по углам собирать придется. Рука у нее и в той жизни тяжелая была, и в этой, наверное, не хуже. Масса-то больше!
Еще и муж чего вытворит?
И деньги, деньги…
А ведь любые состояния сколачиваются во время потрясений. Кто-то считал, сколько у пламенных революционеров оказалось в разных банках после революции? Отдельных идиотов не считаем, их потом все равно прибили. Но те, кто выжили, рассчитывали жить не на одну зарплату, это точно.
А скоро грянет великая французская революция…
Можно ли там наварить бабла?
Как – скоро? Пять лет? Да, пожалуй. Сейчас осень восемьдесят четвертого, потом будет лето восемьдесят девятого. Точной даты Варя не помнила, но что лето – факт.
Возьмут Бастилию, учредят какое-то собрание, точно Варя не помнила, но Робеспьера, Марата и Дантона – шикарно! И даже то, что все трое плохо кончат, как и положено революционерам. Потом, кажется, будет террор, а потом, в 99 году явится Бонапарт и поступит, как лесник. То есть выгонит и тех, и этих. Будет прокачивать Францию, потом конечно, будет плохо и тем, и этим…
Хммм…
А умный человек, да со знанием грядущего, пусть приблизительным, но есть ведь оно! Есть!
Может ли Варя самую чуточку извернуться в свою пользу? Чтобы сделать немного денег на революции?
Или… или даже ее подтолкнуть? Пусть грянет раньше, чего там пять лет-то сидеть?
Идея у Вари была! И шикарная! Но… первоначальный капитал был нужен позарез! И нехилый! Несколько месяцев ей придётся продержаться, а потом… потом только ее и видели!
А где, ГДЕ можно взять достаточно денег?
Варя поскакала в спальню и бодренько открыла шкатулку с побрякушками.
Нет. На это полноценную финансовую пирамиду не построишь. Не в это время. Даже клумбочку – и ту не исхитришься. И тут Варя вспомнила одну вещь…
А ведь может получиться…
Если…
Если у нее будут надежные люди!
Сколько ей нужно?
Хммм… человек десять. Хотя бы. Пару женщин и восемь мужчин. Но это должны быть реально люди, которые готовы сделать многое, ради своей свободной и счастливой жизни. Но где таких взять? Ладно… это она придумает, а пока…
***
- Папенька, прошу вас уделить мне время.
Варя беседовала с отцом за ужином. Сегодня отставной генерал был не особенно в духе, но это бывает. С его подагрой-то…
- Чего тебе надо?
Батюшка увлеченно вкушал заливное, и под вкусную еду готов был потерпеть даже дочь. Хотя…
Варя об этом не знала, но Иван Андреевич ожидал намного худшего. Дочь сидела тихо, скандалов не устраивала, обновок не требовала, занималась собой, сыном, никуда не выезжала, с отцом была неизменно почтительна и разговаривала вежливо. И чего еще надобно?
Могла ведь все нервы измотать, еще как могла! Что было, то было… ее похождения в девках папенька хорошо помнил.
А книжки… да пусть ее!
Или… началось?
- Папенька, муж мой сына признавать не торопится, хотя родила я от него, и на том крест целовать могу.
- Угу…
Иван Андреевич испытующе посмотрел на дочь. Варя ответила ему таким же невинным взглядом.
От кого родила ее предшественница, она не знала. Но, согласно законодательству, если деточка родилась в браке, значит – отец тот, кто женат на маме. И вообще!
Плюс-минус пара недель сейчас – это не вопрос! Точных сроков никто не знает, а супружеские отношения не прекращались. Значит – сын!
А поклясться… да не вопрос!
- Мужу твоему я о том отпишу.
Варя кивнула. И похлопала глазками.
- Заодно и о дочери моей умоляю, узнайте, папенька? Что с Наташенькой, как она? Болит душа…
Иван Андреевич, видя, что разоряться не придется, чуточку смягчился.
- Раньше б она у тебя болела. Ладно, отпишу, как есть.
- Папенька, умоляю и еще об одной малой милости.
И еще? Но – куда деваться!
- Папенька, сын мой неучем не должен вырасти. Может, кто знает подходящего учителя французского, чтобы мог с малышом с малых лет разговаривать?
Упс?
Иван Андреевич насторожился. Дочь выглядела невинно… она что? Нашла себе какого-то французика? И теперь хочет под видом учителя притащить в дом любовника?
- А ты никого не приглядела? Сама-то?
- Нет, папенька. Тут я всецело полагаюсь на ваш опыт, ваш здравый смысл, вы, как человек опытный, абы кого, с улицы, в дом не возьмете, - разлилась соловьем Варвара.
Иван Андреевич задумчиво кивнул.
Так-то это практиковалось. Конечно, учителей брали, когда ребенок станет постарше, но можно же и с младенчества, ничего страшного. Пусть учит, вот, Варя говорит, что если малышу колыбельные на французском петь, стишки рассказывать, может, и вообще какую даму нанять? Это точно не о любовниках.
- Напишу знакомым. Может, и посоветуют кого. У тебя точно никого на примете?
- Никого, папенька. А мужчине без образования никуда, если он карьер хочет сделать, это нам, женщинам, лишнее ни к чему, наше дело дом вести, да детей рожать.
Иван Андреевич окончательно смягчился.
- Отпишу и о том.
Варвара довольно улыбнулась.
Своей цели она достигла, остальное… будет! Любой путь начинается с первого шага, и сейчас она его сделала! Ну, не знает она французского, НЕ ЗНАЕТ!!! Английский – хорошо, немецкий немного, на уровне читаю – пишу со словарем, вот произношение ей не дается, на немецком только полками командовать хорошо и ругаться, а как все это выговаривать… брррр! Язык ломается! А французского она не знает вообще! Не было возможности ему научиться в деревне!
Ничего!
Сейчас научится!
Сложно?
А вот и нет! Варя уже обнаружила, что у этого тела отличная память! Чуть ли не эйдетическая! Так что учиться для нее будет в удовольствие!
И женщина принялась горячо благодарить отца, восхваляя его мудрость и прозорливость. Иван Андреевич только радовался. Неужто дочка за ум взялась?
Хорошо бы!
***
Для нужного ей дела, вот прямо сейчас, нужны были люди.
Варя отлично это понимала. Минимум три-четыре мужика, крепких и умеющих обращаться с оружием. Желательно, не боящихся крови.
Вопрос.
Где их взять?
Хоть ты объявление на воротах повесь, так примерно девяносто процентов населения читать не умеют. Потому, кстати, и газет-то в империи маловато! Кто их выписывать будет? Подтереться – и то проще лопухом, уж простите. Физические увечья Варю не смутили бы, но…
Вот как?!
Просто – КАК?!
Выйти и орать на перекрестке? Ага-ага, насмешите людей!
Но… выйти?!
Варя задумалась, и решительно приступила к отцу.
- Батюшка, грешна я, осознаю и каюсь.
