Где ты, Аришка?
Узнаю, кто все это затеял – вырву печенку и сожрать заставлю. На моих глазах!
Моя семья – неприкосновенна. И любой уяснит это на конкретных примерах. Богом клянусь!
Интерлюдия.
Бордель мадам Рошуар пользовался большим успехом у знатных господ. У дам тоже, но – тсссс!
Мало ли кому хочется весело провести время вместе?
На то и стены, чтоб молчать. А мадам в чем-то была молчаливее стены. Но вот такого поворота событий она не предусмотрела.
- Ваше сиятельство…
- Я хотел бы выкупить одну из ваших девушек.
- Конечно, ваше сиятельство.
К этому гостю мадам относилась с симпатией. А почему нет?
Богатый, щедрый, без извращений, девушкам чаевые оставит, ей доплатит… за такого держаться надо. Она и держалась.
Просто Храмов ей в свое время сильно помог. Денег дал… было, было…
Они тогда в чем-то друг другу помогли. Сергей тогда дурил и пил, она металась, не зная, куда податься, то есть зная куда, но не имея денег…
Так-то она не мадам Рошуар, так-то она Сонька Рожкова, но слишком уж простонародно звучит, правда? Софи Рошуар куда как интереснее…
- Лейла.
Оппс!
Вот этого поворота София не предусмотрела. Выкупить?
Лейлу?
Оно бы и неплохо, но…
- Ваше сиятельство…
- Что-то не так?
- Я не могу исполнить вашу просьбу, ваше сиятельство, - крутить дама не собиралась. Чревато.
- Почему?
- Лейла ушла к другому клиенту, - призналась мадам. И даже не сильно соврала.
Мужчина задумался.
- Имя вы мне не назовете, я понимаю…
Мадам развела руками.
Все понимаю, все одобряю, но и вы меня поймите. Не пользовался бы мой бордель таким успехом, болтай я направо и налево!
- Возможно, вы передадите ей мою записку?
- Это – возможно, ваше сиятельство.
- И ответ от нее?
- Если он будет, ваше сиятельство.
Мужчина кивнул.
Вырвал листок из записной книжки, набросал пару слов. Свернул, запечатал. Приложил приятного цвета ассигнацию.
- Прошу вас.
Мадам кивнула, пряча бумажки на объемистой груди.
- Обещаю.
Сроки она не оговаривала, правда. Вот, приедет дама в следующий раз в Москву, тогда и… а что такого?
Ситуация достаточно деликатная, кто б не понимал!
- Возможно, сегодня вам будет интересна девушка того же типа?
Мужчина подумал немного, а потом кивнул.
- Давайте.
Увы, утром он ушел. Мадам допросила девушку, и выяснила, что клиент остался…
Недоволен?
Нет, не то.
Обслужили его по полной программе, и чаевые он оставил, и вроде все было хорошо. Только вот девушка и сама признавалась, что не она была нужна.
Не она…
Такие вещи женщины чувствуют.
Мадам вздохнула – и решила написать Храмову. Честно рассказать, посоветоваться… это и его касается. Его жена – его проблемы.
Игорь Никодимович Романов стоял навытяжку перед сюзереном.
И трепетал.
Насчет кракена Мария была права. И насчет ментальной магии – тоже.
Его императорское величество и владел, и пользовался, просто не афишировал. Нет-нет, не стоит верить в сказки о телепатии. Мыслей император не читал. И не внушал.
Но надавить – мог.
Описаешься от страха – сам все выложишь.
- Мой сын? И внушение?
- Я предположил приворот. И проверил. Вот, ваше…
- Государь.
- Государь.
Романов выложил на стол две куколки, словно вырезанные ребенком из причудливых корешков и три шелковых мешочка с неизвестной начинкой. Император взял одну из них, брезгливо повертел в пальцах.
- Обезврежена?
- Да, государь.
- И – кто?
- Пока неизвестно, государь. Мы работаем над этим…
- Кто – неизвестно, но приворот вы предположили? Подробнее, Игорь!
Романов опустил глаза.
- Государь, я побеседовал с княжной Горской. То есть с госпожой Храмовой. И она отмечала не вполне адекватные реакции наследника…
- Это – как?
- Подозреваю, что привороты перекрылись, государь. Вот это – вообще не наше, - палец Романова уперся в одну из куколок. – Явно английская штучка, у меня с собой заключение специалиста…
- Аликс?
- Вполне возможно, государь.
Иван Четырнадцатый скрипнул зубами.
- Головы поотрываю.
Романов промолчал. А что тут скажешь?
- Я подозреваю, государь, что за покушениями стоят либо эти – либо те.
Палец Романова коснулся двух написанных на листке бумаги фамилий. Его императорское величество хмыкнул.
- А точнее?
- Я собираю данные, государь. Пока эти двое в равной мере…
- Ладно. Ищи.
- И мне кажется, что куколки тоже из того источника, ваше императорское величество.
- Где их нашли?
Романов опустил глаза.
- Государь, к моему стыду…
- Не мнись! Не в покоях же наследника, верно?
- Верно, государь. Зная, что покои проверяют или не имея возможности туда попасть, заговорщики поступили умнее. Вот это было в карете. Вот это в библиотеке, которую навещает его высочество, вот это в стойле его любимого жеребца…
Его величество хмыкнул.
А и верно.
Даже краткосрочный контакт, но был ведь! Потому и эффект своеобразный, потому и действует не в полной мере, и перекрылось…
- Что с княжной?
- Она в тягости. Уехала вместе с супругом в Березовский.
- Вот и отлично. Пусть пока там и остается.
Романов поклонился. Он напишет Храмову. Но и так… это отвечает желаниям четы Храмовых. Оставаться в Березовском?
Да с превеликим удовольствием!
А вот что ему делать?
Приезд княжны Горской кое-что прояснил, а кое-что еще больше запутал. Ладно, ему не привыкать. Разберется. И ниточки расплетет, и заговорщиков… на ниточки распустит. Дайте только время.
Мирная провинциальная жизнь
Токсикоз?
Такого слова магам земли не говорят. Ибо – неправда.
Я себя замечательно чувствовала, я отлично выглядела и собиралась бегать бегом вплоть до родов. А что до магии…
Храмов просил ее не применять, но что тогда делать с Лощинкой? Это мой бизнес, мне это нравится, я тренируюсь, если на то пошло!
Бросить все?
И рассчитывать на милости от природы? (Погоды, мужчин, родственников и любовников?) Ага, щассс! Это можно делать тому, кто в Африке живет. Там кокосы и так падают, а холодов не бывает. А в нашем климате хочешь жить – изволь крутиться.
Волчком.
Единственное, на что я согласилась – охрана, бричка, ну и конечно, постоянные консультации у врача. Это понятно, не стоит волновать человека. Сергею этот ребенок последний шанс утереть нос родне. А мне – страховка.
Не буду врать – ребенка хотелось. Но… не так, чтобы с визгом умиления носиться по Березовскому.
Да, ребенок. Да, будет. Дальше – что?
Ничего.
Растить, воспитывать, учить, обеспечивать. Любить?
Можно и любить. Но как по мне – гроша ломанного не стоит любовь, из-за которой оборванные и грязные дети оказываются на вокзалах и просят милостыню. Может, я и не буду с истерическим визгом: «Моя прелесссссть!» тискать младенца. Зато он будет в тепле, холе, ухожен, накормлен, присмотрен – и далее по списку. Вот, как Нил.
Я не могу сказать, что смотрю на него и плавлюсь от умиления. Но ребенок сыт, сух, чист, ухожен, все время при мне… что еще надо-то?
Кто-то мне возразит, что слово «любовь» подразумевает все вышеперечисленное… так вот – нет! Даже половины не подразумевает. Анна Синютина своих деточек любит. Обожает даже. И?
Так что я на это слово приобрела рефлекторную идиосинкразию.
Да, Анна Синютина…
У Пети случилась истерика в первую же ночь после приезда.
Мальчишку скрутило так, что Ваня испугался и помчался ко мне. Хорошо, мы с Храмовым спали в разных комнатах, а то конфуз мог бы получиться. Но и так…
Когда Ванька влетел с выпученными глазами, я несколько минут даже не могла сообразить – в чем проблема? Уже потом дошло, и я бросилась успокаивать мальчишку.
Петя рыдал – аж люстра дрожала.
Служанка пыталась его утихомирить, металась рядом со стаканом воды, я посмотрела на это дело, вручила Нила Ванюшке, потом взяла лейку для цветов – и выплеснула все ее содержимое на Петю.
- Добавить?
Хватило.
Водичка там была холодная, отстоянная…
Петя дернулся и посмотрел на меня. Я уселась на кровать, как была, и притянула к себе мокрого братца. И плевать, что ночнушка тут же промокла насквозь, да и сидеть неудобно. Не до того!
- Ты чего распищался, мелочь?
Петя затряс головой. Реветь он перестал, только икал и всхлипывал. Трясся, как осиновый лист, крепко прижимался ко мне, и отодрать его не представлялось возможным. Ваня с сочувственным видом сидел рядом. Прошло не меньше десяти минут, прежде, чем он успокоился, и еще с полчаса, пока я не добилась внятного объяснения. Или хотя бы наводящего слова.
- Арииииина…
- Ну… бывает, - попробовала я утешить мальчишку. – И поумнее, чем она, ловились.
- Она же… я же…
Петя винил и себя в том, что произошло с сестрой. Оказывается, он замечал, что Арина кем-то увлеклась. Но думал – несерьезно. Лакей какой… мало ли их в доме?
А она вот…
Как она могла?
И что мы теперь делать будем?
Пришлось утешать, гладить по голове и обещать, что мы ее обязательно найдем. И даже если она наделает глупостей, все-все исправим.
Я не сильно на это надеялась, но – родственники. И лучше уж Петя с Ваней, чем мой папенька, так-то. Эти меня хоть замуж не выдавали за Демидова.
Легок на помине, Демидов посетил нас на следующий же день.
Явился с букетом цветов, поцеловал мне ручку.
- Ах, Машенька, Машенька…
Я улыбнулась. Холодно и высокомерно, одними уголками губ.
- Надеюсь, вы понимаете, что подобное обращение меж нами недопустимо? Я замужем, и прошу уважать моего супруга.
Демидова перекосило. Но при плохой игре он сохранил хорошие манеры.
- Ах, Машенька, для вас – любой каприз.
Ага, за мою силу и мои деньги, кто б сомневался. Перебьюсь!
- Мария Ивановна, и надеюсь, мы больше не вернемся к этому вопросу.
Демидов покривился, но спорить не стал. И то, ему было о чем поговорить, кроме соблюдения правил приличия. Это к невесте он мог обращаться – Машенька. А к чужой жене уже не стоит, если не хочешь нарваться.
- Мария Ивановна, может быть, вам не стоило так спешить?
- Что вы, Сергей Владимирович! Я еще поспешу и наследником мужа порадовать! – очаровательно улыбнулась я.
- Наследником? – прищурился Демидов. И так уставился на мой живот, словно ему в глаза рентген встроили. – А…
- Разве не в этом цель любого брака? – я продолжала улыбаться. – Вам тоже хотелось наследников… живых и здоровых.
Намек Демидов понял, недобро улыбнулся, но сказать ничего не успел.
- Машенька, у нас гости?
Храмов явился как нельзя более вовремя. Я развела руками.
- Мой дорогой супруг, с вашего позволения, я вас оставлю? Я чувствую себя не слишком хорошо…
- Конечно, Машенька.
Храмов поцеловал мне руку и переключился на Демидова. Ну-ну…
Пусть померяются хвостами. Со всей великосветской учтивостью. А мне не до того. Надо бы еще к мамаше съездить.
Ваню я с собой взяла. Петя остался дома.
Да, Храмов решил, что ребята тоже будут жить с нами. А то выманить меня на них – дело двух минут для умного человека. Синютины не возражали. Их тоже все устраивало. Правда, живность пришлось пристроить по соседям, Петя с собой только щенка забрал, но это не так страшно.
Маман выглядела не просто счастливой – она аж светилась собственным светом. Да и чего бы не светиться?
Лежит, отдыхает, неясно от чего, но ведь устала, бедненькая. Рядом на столе сладости, вино, солнышко светит, птички поют…
И что еще надо в этой жизни?
Ей точно ничего.
А вот как рассказать про Арину?
- Машенька! Ванечка! – обрадовалась маман. И поспешила покрыть нас поцелуями. Признак великой любви-с…
Я не дергалась. Проще потерпеть, да и оттянуть неприятный момент хотелось.
Ага, оттянуть!
А часовый рассказ о том, как все замечательно, не хотите? Ни Петя, ни Арина любящую мамочку не интересовали. В принципе. А вот работа ее пищеварительного тракта, то бишь сколько раз она пописала, когда по-большому сходила и какие у нее проблемы – дело другое. И трещала бы она так до морковкиной свадьбы, если бы мне не надоело слушать и я резко не переключила тему на Арину.
- Арина с нами не приехала.
- Почему? Она меня не любит?
Действительно, другой причины нет? От «заболела» до «некогда». Нет, у маман все завязано четко на нее. Любит, не любит… кошмар!
- Она осталась в Москве.
И что сказала эта достойная дама? Поинтересовалась, где ребенок, с кем, чем занимается? Да ей такое не то, что в голову не пришло – рядом с ушами не проходило!
- Вот и ладненько. Может, она там личную жизнь устроит!
Я щелкнула зубами. И выложила последнее, что могла.
- Я подозреваю, что ее похитили…
Ага, если б мамаша в это поверила! Или дала себе возможность задуматься!
- Ой, да кому она нужна? Сбежала, небось, с каким-нибудь смазливым парнем, вот и вся недолга! Но ты подумай, если она в подоле принесет, это ж какой позор! Надо было ее за Никешу замуж выдать!
Я едва не застонала.
- Ты не понимаешь? Я думаю, что у нее проблемы…
- Да нет у нее никаких проблем, о чем ты говоришь? – отмахнулась маман. – Наверняка по мужикам пошла. Вот, помню я в ее возрасте…
Бессмысленно. Все было бестолку, все слова, все разговоры, ее ничего не интересовало, кроме себя и своих переживаний. Вообще ничего. Толковать с этой любящей матерью о чем-то серьезном, все равно, что кошке квантовую механику объяснять. Долго, упорно…
Бес-по-лез-но.
Ее разум просто ничего не воспринимает, кроме ее проблем. Дочь? И что, что дочь? Она ее любит, вам что – мало?
Ах, хорошо бы и сделать что-то?
Нет, извините. Это – по другому ведомству.
Я махнула рукой, оставила мамаше денег на хозяйство и уехала. Ну ее к чертовой матери!
Лезть к нам она не будет, Храмов позаботился. Денег я ей дам. Дочерний долг выполню. Этого – достаточно.
Время шло.
Мы собрали второй урожай, начали готовиться к зиме. Озимые нам тоже пригодятся,, но под них надо готовить почву.
Так что моталась я каждый день в Лощину, как на работу.
Вот и сегодня приехала, Ваня остановил бричку где обычно, на краю поляны, я огляделась вокруг.
А хорошо, все-таки. Солнышко светит совсем по-летнему, денек хоть и осенний, но теплый и уютный, птички чирикают, люди работа…
А где, собственно, все?
Почему такая тишина вокруг? Почему никого нет?
Не поняла?
- Маша? – Ваня вопросительно посмотрел на меня. – А почему никого нет?
- Не знаю. Слезть помоги, - цыкнула я. Сейчас мы все выясним.
Беременность пока не была заметна, но прыгать все равно не стоило. Ваня слез сам и протянул мне руки – снимаю.
Я сползла на землю. Мои охранники уже спешились и осматривались по сторонам. Искали… следы?
Да, наверное.
И мы их нашли. За одним из бараков.
Они все там лежали, небрежно стащенные в кучу. Все.
Разум даже не сразу осознал представившуюся мне картину. Не вязалась она никак, ни с чем…
Несколько десятков трупов, сложенные едва ли не в поленницу. Мои рабочие, их охрана… как?
Они просто лежали. И я пока ничего не могла понять. Никого не видела… что происходит?
Моя сопровождающие переглянулись. И казаки отправились осматривать трупы. Переворачивали, что-то показывали друг другу... я покамест молча ждала вердикта. Сама лезть не торопилась – не хотелось мне трогать мертвяков, лучше подумать о другом.
Что можно сделать в такой ситуации?
Вариант первый – удрать. Только не факт, что получится. И по дороге не напорешься на засаду.
Вариант второй – остаться и осмотреться. Тоже можно нарваться, хоть так, хоть этак. Но хоть поймешь, к чему готовиться. Сколько было нападающих, что им надо, куда уехали…
Узнаю, кто все это затеял – вырву печенку и сожрать заставлю. На моих глазах!
Моя семья – неприкосновенна. И любой уяснит это на конкретных примерах. Богом клянусь!
Интерлюдия.
Бордель мадам Рошуар пользовался большим успехом у знатных господ. У дам тоже, но – тсссс!
Мало ли кому хочется весело провести время вместе?
На то и стены, чтоб молчать. А мадам в чем-то была молчаливее стены. Но вот такого поворота событий она не предусмотрела.
- Ваше сиятельство…
- Я хотел бы выкупить одну из ваших девушек.
- Конечно, ваше сиятельство.
К этому гостю мадам относилась с симпатией. А почему нет?
Богатый, щедрый, без извращений, девушкам чаевые оставит, ей доплатит… за такого держаться надо. Она и держалась.
Просто Храмов ей в свое время сильно помог. Денег дал… было, было…
Они тогда в чем-то друг другу помогли. Сергей тогда дурил и пил, она металась, не зная, куда податься, то есть зная куда, но не имея денег…
Так-то она не мадам Рошуар, так-то она Сонька Рожкова, но слишком уж простонародно звучит, правда? Софи Рошуар куда как интереснее…
- Лейла.
Оппс!
Вот этого поворота София не предусмотрела. Выкупить?
Лейлу?
Оно бы и неплохо, но…
- Ваше сиятельство…
- Что-то не так?
- Я не могу исполнить вашу просьбу, ваше сиятельство, - крутить дама не собиралась. Чревато.
- Почему?
- Лейла ушла к другому клиенту, - призналась мадам. И даже не сильно соврала.
Мужчина задумался.
- Имя вы мне не назовете, я понимаю…
Мадам развела руками.
Все понимаю, все одобряю, но и вы меня поймите. Не пользовался бы мой бордель таким успехом, болтай я направо и налево!
- Возможно, вы передадите ей мою записку?
- Это – возможно, ваше сиятельство.
- И ответ от нее?
- Если он будет, ваше сиятельство.
Мужчина кивнул.
Вырвал листок из записной книжки, набросал пару слов. Свернул, запечатал. Приложил приятного цвета ассигнацию.
- Прошу вас.
Мадам кивнула, пряча бумажки на объемистой груди.
- Обещаю.
Сроки она не оговаривала, правда. Вот, приедет дама в следующий раз в Москву, тогда и… а что такого?
Ситуация достаточно деликатная, кто б не понимал!
- Возможно, сегодня вам будет интересна девушка того же типа?
Мужчина подумал немного, а потом кивнул.
- Давайте.
Увы, утром он ушел. Мадам допросила девушку, и выяснила, что клиент остался…
Недоволен?
Нет, не то.
Обслужили его по полной программе, и чаевые он оставил, и вроде все было хорошо. Только вот девушка и сама признавалась, что не она была нужна.
Не она…
Такие вещи женщины чувствуют.
Мадам вздохнула – и решила написать Храмову. Честно рассказать, посоветоваться… это и его касается. Его жена – его проблемы.
***
Игорь Никодимович Романов стоял навытяжку перед сюзереном.
И трепетал.
Насчет кракена Мария была права. И насчет ментальной магии – тоже.
Его императорское величество и владел, и пользовался, просто не афишировал. Нет-нет, не стоит верить в сказки о телепатии. Мыслей император не читал. И не внушал.
Но надавить – мог.
Описаешься от страха – сам все выложишь.
- Мой сын? И внушение?
- Я предположил приворот. И проверил. Вот, ваше…
- Государь.
- Государь.
Романов выложил на стол две куколки, словно вырезанные ребенком из причудливых корешков и три шелковых мешочка с неизвестной начинкой. Император взял одну из них, брезгливо повертел в пальцах.
- Обезврежена?
- Да, государь.
- И – кто?
- Пока неизвестно, государь. Мы работаем над этим…
- Кто – неизвестно, но приворот вы предположили? Подробнее, Игорь!
Романов опустил глаза.
- Государь, я побеседовал с княжной Горской. То есть с госпожой Храмовой. И она отмечала не вполне адекватные реакции наследника…
- Это – как?
- Подозреваю, что привороты перекрылись, государь. Вот это – вообще не наше, - палец Романова уперся в одну из куколок. – Явно английская штучка, у меня с собой заключение специалиста…
- Аликс?
- Вполне возможно, государь.
Иван Четырнадцатый скрипнул зубами.
- Головы поотрываю.
Романов промолчал. А что тут скажешь?
- Я подозреваю, государь, что за покушениями стоят либо эти – либо те.
Палец Романова коснулся двух написанных на листке бумаги фамилий. Его императорское величество хмыкнул.
- А точнее?
- Я собираю данные, государь. Пока эти двое в равной мере…
- Ладно. Ищи.
- И мне кажется, что куколки тоже из того источника, ваше императорское величество.
- Где их нашли?
Романов опустил глаза.
- Государь, к моему стыду…
- Не мнись! Не в покоях же наследника, верно?
- Верно, государь. Зная, что покои проверяют или не имея возможности туда попасть, заговорщики поступили умнее. Вот это было в карете. Вот это в библиотеке, которую навещает его высочество, вот это в стойле его любимого жеребца…
Его величество хмыкнул.
А и верно.
Даже краткосрочный контакт, но был ведь! Потому и эффект своеобразный, потому и действует не в полной мере, и перекрылось…
- Что с княжной?
- Она в тягости. Уехала вместе с супругом в Березовский.
- Вот и отлично. Пусть пока там и остается.
Романов поклонился. Он напишет Храмову. Но и так… это отвечает желаниям четы Храмовых. Оставаться в Березовском?
Да с превеликим удовольствием!
А вот что ему делать?
Приезд княжны Горской кое-что прояснил, а кое-что еще больше запутал. Ладно, ему не привыкать. Разберется. И ниточки расплетет, и заговорщиков… на ниточки распустит. Дайте только время.
Глава 5
Мирная провинциальная жизнь
Токсикоз?
Такого слова магам земли не говорят. Ибо – неправда.
Я себя замечательно чувствовала, я отлично выглядела и собиралась бегать бегом вплоть до родов. А что до магии…
Храмов просил ее не применять, но что тогда делать с Лощинкой? Это мой бизнес, мне это нравится, я тренируюсь, если на то пошло!
Бросить все?
И рассчитывать на милости от природы? (Погоды, мужчин, родственников и любовников?) Ага, щассс! Это можно делать тому, кто в Африке живет. Там кокосы и так падают, а холодов не бывает. А в нашем климате хочешь жить – изволь крутиться.
Волчком.
Единственное, на что я согласилась – охрана, бричка, ну и конечно, постоянные консультации у врача. Это понятно, не стоит волновать человека. Сергею этот ребенок последний шанс утереть нос родне. А мне – страховка.
Не буду врать – ребенка хотелось. Но… не так, чтобы с визгом умиления носиться по Березовскому.
Да, ребенок. Да, будет. Дальше – что?
Ничего.
Растить, воспитывать, учить, обеспечивать. Любить?
Можно и любить. Но как по мне – гроша ломанного не стоит любовь, из-за которой оборванные и грязные дети оказываются на вокзалах и просят милостыню. Может, я и не буду с истерическим визгом: «Моя прелесссссть!» тискать младенца. Зато он будет в тепле, холе, ухожен, накормлен, присмотрен – и далее по списку. Вот, как Нил.
Я не могу сказать, что смотрю на него и плавлюсь от умиления. Но ребенок сыт, сух, чист, ухожен, все время при мне… что еще надо-то?
Кто-то мне возразит, что слово «любовь» подразумевает все вышеперечисленное… так вот – нет! Даже половины не подразумевает. Анна Синютина своих деточек любит. Обожает даже. И?
Так что я на это слово приобрела рефлекторную идиосинкразию.
Да, Анна Синютина…
***
У Пети случилась истерика в первую же ночь после приезда.
Мальчишку скрутило так, что Ваня испугался и помчался ко мне. Хорошо, мы с Храмовым спали в разных комнатах, а то конфуз мог бы получиться. Но и так…
Когда Ванька влетел с выпученными глазами, я несколько минут даже не могла сообразить – в чем проблема? Уже потом дошло, и я бросилась успокаивать мальчишку.
Петя рыдал – аж люстра дрожала.
Служанка пыталась его утихомирить, металась рядом со стаканом воды, я посмотрела на это дело, вручила Нила Ванюшке, потом взяла лейку для цветов – и выплеснула все ее содержимое на Петю.
- Добавить?
Хватило.
Водичка там была холодная, отстоянная…
Петя дернулся и посмотрел на меня. Я уселась на кровать, как была, и притянула к себе мокрого братца. И плевать, что ночнушка тут же промокла насквозь, да и сидеть неудобно. Не до того!
- Ты чего распищался, мелочь?
Петя затряс головой. Реветь он перестал, только икал и всхлипывал. Трясся, как осиновый лист, крепко прижимался ко мне, и отодрать его не представлялось возможным. Ваня с сочувственным видом сидел рядом. Прошло не меньше десяти минут, прежде, чем он успокоился, и еще с полчаса, пока я не добилась внятного объяснения. Или хотя бы наводящего слова.
- Арииииина…
- Ну… бывает, - попробовала я утешить мальчишку. – И поумнее, чем она, ловились.
- Она же… я же…
Петя винил и себя в том, что произошло с сестрой. Оказывается, он замечал, что Арина кем-то увлеклась. Но думал – несерьезно. Лакей какой… мало ли их в доме?
А она вот…
Как она могла?
И что мы теперь делать будем?
Пришлось утешать, гладить по голове и обещать, что мы ее обязательно найдем. И даже если она наделает глупостей, все-все исправим.
Я не сильно на это надеялась, но – родственники. И лучше уж Петя с Ваней, чем мой папенька, так-то. Эти меня хоть замуж не выдавали за Демидова.
***
Легок на помине, Демидов посетил нас на следующий же день.
Явился с букетом цветов, поцеловал мне ручку.
- Ах, Машенька, Машенька…
Я улыбнулась. Холодно и высокомерно, одними уголками губ.
- Надеюсь, вы понимаете, что подобное обращение меж нами недопустимо? Я замужем, и прошу уважать моего супруга.
Демидова перекосило. Но при плохой игре он сохранил хорошие манеры.
- Ах, Машенька, для вас – любой каприз.
Ага, за мою силу и мои деньги, кто б сомневался. Перебьюсь!
- Мария Ивановна, и надеюсь, мы больше не вернемся к этому вопросу.
Демидов покривился, но спорить не стал. И то, ему было о чем поговорить, кроме соблюдения правил приличия. Это к невесте он мог обращаться – Машенька. А к чужой жене уже не стоит, если не хочешь нарваться.
- Мария Ивановна, может быть, вам не стоило так спешить?
- Что вы, Сергей Владимирович! Я еще поспешу и наследником мужа порадовать! – очаровательно улыбнулась я.
- Наследником? – прищурился Демидов. И так уставился на мой живот, словно ему в глаза рентген встроили. – А…
- Разве не в этом цель любого брака? – я продолжала улыбаться. – Вам тоже хотелось наследников… живых и здоровых.
Намек Демидов понял, недобро улыбнулся, но сказать ничего не успел.
- Машенька, у нас гости?
Храмов явился как нельзя более вовремя. Я развела руками.
- Мой дорогой супруг, с вашего позволения, я вас оставлю? Я чувствую себя не слишком хорошо…
- Конечно, Машенька.
Храмов поцеловал мне руку и переключился на Демидова. Ну-ну…
Пусть померяются хвостами. Со всей великосветской учтивостью. А мне не до того. Надо бы еще к мамаше съездить.
***
Ваню я с собой взяла. Петя остался дома.
Да, Храмов решил, что ребята тоже будут жить с нами. А то выманить меня на них – дело двух минут для умного человека. Синютины не возражали. Их тоже все устраивало. Правда, живность пришлось пристроить по соседям, Петя с собой только щенка забрал, но это не так страшно.
Маман выглядела не просто счастливой – она аж светилась собственным светом. Да и чего бы не светиться?
Лежит, отдыхает, неясно от чего, но ведь устала, бедненькая. Рядом на столе сладости, вино, солнышко светит, птички поют…
И что еще надо в этой жизни?
Ей точно ничего.
А вот как рассказать про Арину?
- Машенька! Ванечка! – обрадовалась маман. И поспешила покрыть нас поцелуями. Признак великой любви-с…
Я не дергалась. Проще потерпеть, да и оттянуть неприятный момент хотелось.
Ага, оттянуть!
А часовый рассказ о том, как все замечательно, не хотите? Ни Петя, ни Арина любящую мамочку не интересовали. В принципе. А вот работа ее пищеварительного тракта, то бишь сколько раз она пописала, когда по-большому сходила и какие у нее проблемы – дело другое. И трещала бы она так до морковкиной свадьбы, если бы мне не надоело слушать и я резко не переключила тему на Арину.
- Арина с нами не приехала.
- Почему? Она меня не любит?
Действительно, другой причины нет? От «заболела» до «некогда». Нет, у маман все завязано четко на нее. Любит, не любит… кошмар!
- Она осталась в Москве.
И что сказала эта достойная дама? Поинтересовалась, где ребенок, с кем, чем занимается? Да ей такое не то, что в голову не пришло – рядом с ушами не проходило!
- Вот и ладненько. Может, она там личную жизнь устроит!
Я щелкнула зубами. И выложила последнее, что могла.
- Я подозреваю, что ее похитили…
Ага, если б мамаша в это поверила! Или дала себе возможность задуматься!
- Ой, да кому она нужна? Сбежала, небось, с каким-нибудь смазливым парнем, вот и вся недолга! Но ты подумай, если она в подоле принесет, это ж какой позор! Надо было ее за Никешу замуж выдать!
Я едва не застонала.
- Ты не понимаешь? Я думаю, что у нее проблемы…
- Да нет у нее никаких проблем, о чем ты говоришь? – отмахнулась маман. – Наверняка по мужикам пошла. Вот, помню я в ее возрасте…
Бессмысленно. Все было бестолку, все слова, все разговоры, ее ничего не интересовало, кроме себя и своих переживаний. Вообще ничего. Толковать с этой любящей матерью о чем-то серьезном, все равно, что кошке квантовую механику объяснять. Долго, упорно…
Бес-по-лез-но.
Ее разум просто ничего не воспринимает, кроме ее проблем. Дочь? И что, что дочь? Она ее любит, вам что – мало?
Ах, хорошо бы и сделать что-то?
Нет, извините. Это – по другому ведомству.
Я махнула рукой, оставила мамаше денег на хозяйство и уехала. Ну ее к чертовой матери!
Лезть к нам она не будет, Храмов позаботился. Денег я ей дам. Дочерний долг выполню. Этого – достаточно.
***
Время шло.
Мы собрали второй урожай, начали готовиться к зиме. Озимые нам тоже пригодятся,, но под них надо готовить почву.
Так что моталась я каждый день в Лощину, как на работу.
Вот и сегодня приехала, Ваня остановил бричку где обычно, на краю поляны, я огляделась вокруг.
А хорошо, все-таки. Солнышко светит совсем по-летнему, денек хоть и осенний, но теплый и уютный, птички чирикают, люди работа…
А где, собственно, все?
Почему такая тишина вокруг? Почему никого нет?
Не поняла?
- Маша? – Ваня вопросительно посмотрел на меня. – А почему никого нет?
- Не знаю. Слезть помоги, - цыкнула я. Сейчас мы все выясним.
Беременность пока не была заметна, но прыгать все равно не стоило. Ваня слез сам и протянул мне руки – снимаю.
Я сползла на землю. Мои охранники уже спешились и осматривались по сторонам. Искали… следы?
Да, наверное.
И мы их нашли. За одним из бараков.
Они все там лежали, небрежно стащенные в кучу. Все.
Разум даже не сразу осознал представившуюся мне картину. Не вязалась она никак, ни с чем…
Несколько десятков трупов, сложенные едва ли не в поленницу. Мои рабочие, их охрана… как?
Они просто лежали. И я пока ничего не могла понять. Никого не видела… что происходит?
Моя сопровождающие переглянулись. И казаки отправились осматривать трупы. Переворачивали, что-то показывали друг другу... я покамест молча ждала вердикта. Сама лезть не торопилась – не хотелось мне трогать мертвяков, лучше подумать о другом.
Что можно сделать в такой ситуации?
Вариант первый – удрать. Только не факт, что получится. И по дороге не напорешься на засаду.
Вариант второй – остаться и осмотреться. Тоже можно нарваться, хоть так, хоть этак. Но хоть поймешь, к чему готовиться. Сколько было нападающих, что им надо, куда уехали…
