И сам Кремль.
В той реальности собор Василия Блаженного так и остался единственным и неповторимым.
В этой же….
Мастера превзошли себя еще не раз. И выглядело это так… хвататься за кисти и краски, и рисовать, рисовать, рисовать… увы, не мне. Я рисовать не умею.
Ну, хоть бы фотоаппарат!
И какой там невроз, когда вокруг такая красота? Какие волнения? А какая чудесная башня вон там, слева… кажется, что она из яичной скорлупы сделана, такая хрупкая… обсерватория?
Как же здесь красиво!
Его Императорское Величество Иван Четырнадцатый впечатление производил. Как-то довелось мне в той жизни пообщаться с местным олигархом. Владельцем заводов, газет, пароходов.
Так вот.
Он его величеству и в подметки не годился. Хотя сила тоже была и харизма перла. Но это – другое. Полная власть в жизни и смерти миллионов людей. Полная уверенность… даже не так. Знание о своей власти. И осознание ответственности, которую она налагает. Крест, безусловно, но несет его величество этот крест с таким достоинством, что вызывает только уважение.
Лев?
Нет. Дракон. Или еще кто пострашнее. И внешность тут не при чем. Внешне это немолодой человек, лет пятидесяти, невысокий, темноволосый, с сединой на висках.
Военная выправка, как и у Храмова, короткие усики, спокойные серые глаза. Цесаревичу до него, как до Китая на раках. Там, конечно, есть задатки, но вот такой внутренней силы просто нет.
Маг воды?
Ни фига!
Маг водоворота, не иначе. Судя по силе - там внутри настоящий Мальстрем, а еще Сциллла, Харибда и Крекен плавают непринужденно. Если шарахнет, половина страны накроется. И не так уж важно, во что он одет. Хоть бы и в набедренную повязку – внимание обращают на себя в первую очередь глаза, а не скромный серый мундир с одной-единственной орденской звездой.
Второго человека рядом с императором я тоже узнала почти сразу.
Романов. Игорь Никодимович.
И поспешно присела в реверансе. Зашуршал шелк светло-зеленого платья, блеснул жемчуг. Я знала, что рядом замер в поклоне Храмов. Но долго ждать не пришлось.
- Твоя невеста очаровательна, Сергей.
Аудиенция началась.
- Благодарю, ваше императорское величество.
- Государь.
- Благодарю, государь.
- Княжна Горская… доставили вы хлопот моей службе безопасности.
Полноценного упрека в императорском голосе не звучало, а потому я позволила себе невинно потупить глазки.
- Умоляю простить меня, ваше императорское величество. Я не знала о трудностях вашей службы безопасности.
- При этом вы спасли жизнь моему сыну.
Я промолчала. А что тут скажешь? Не стоит благодарности? Это я случайно? Оно само получилось? Или – уплатите мне за услуги?
Тут что ни ляпни, все равно дурой выйдешь.
- Не хотите поведать нам с Игорем Никодимовичем, как это вышло?
Я вздохнула.
Как-как… жить хотелось. Вот и вышло.
- Ваше им…
- Государь, Мария. Так будет удобнее.
- Государь, я не знаю, кто ставил защиту на ваш дворец. Но маги земли могут ее активировать.
Император нахмурился. И я поспешила рассказать про солярные знаки, про то, что именно увидела, про то, как позвала…
Для моей защиты дворец не откликнулся бы. Но он спасал кровь Рюриковичей. Это совсем другое дело, для того его и строили.
Как крепость.
Вот оно главное различие. Петербург – изящество, открытость, дружелюбие. Москва – крепость. Которой хоть и придали внешний лоск, хоть и увили цветочками, но изначально строилась она, чтобы защищать. Так и ощущается.
Бастионом.
Грозным, неприступным, не бывавшим в руках врага, ибо в этой истории Наполеон решил не ходить на Русь. Потому и жив остался, и размножиться смог.
Император поглядел на Романова.
- Займись. Я правильно понимаю, Мария, вы не просто маг земли - ваша магия активна?
- Да, государь.
- И как вы собираетесь подарить наследника вашему супругу?
- Меня интересовал этот вопрос, государь, - опустила я глазки долу. – Если я правильно поняла, магия проявляется в зародыше примерно через полгода после зачатия. То есть женщина должна воздерживаться от магии примерно полгода. Потом, если ребенок не наследует магическую силу, надо продержаться еще три месяца без магии. А если наследует, то можно колдовать практически сразу.
Император приподнял брови удивленным жестом.
- Вы рассчитываете, что родите мага?
- Я – маг земли, государь.
Это понятно. Активное плодородное начало в действии, практически гарантия зачатия того, кого нужно и когда нужно.
- Что ж. Мое благословение у вас есть.
Я опустилась в глубоком реверансе. Храмов поклонился.
- Вы, Мария, поговорите сейчас с Игорем Никодимовичем, покажете и расскажете, как именно воздействовали.
- С удовольствием, государь.
- А мы с вашим супругом пока что уточним расклады. Насколько я помню, Алябьевы не дружат с Матвеевыми…
Я снова сделала реверанс.
Подобный подход давал надежду на будущее. И вообще, вы мне дайте хоть какие гарантии безопасности, а дальше я и сама разберусь. Невелика проблема.
Романов выше из своего угла и предложил мне руку. Я коснулась пальцами полусогнутого локтя и проследовала рядом с мужчиной.
Царские милости надо отрабатывать. Даже если ты их пока и в глаза не видела.
Романов вел меня по дворцу.
Я показывала пальцем на те символы, которые были мне знакомы.
- Вот этот и этот.
- И вы можете на них воздействовать, Мария Ивановна?
- Только при непосредственной угрозе хозяину дома. Тогда неважно, кто их активирует, - честно призналась я. – Подозреваю, что в противном случае от меня и косточек не осталось бы.
- Сейчас – не получится.
Не вопрос, констатация факта. Я медленно опустила голову. Нет, не получится, и пытаться не стоит. Размажет как фреску по ближайшей стене, тем дело и закончится. Кто бы не строил Кремль, кто бы не встраивал защиту в древние стены, он это предусмотрел.
Предки не дурнее нас были, это уж точно.
- Игорь Никодимович!
Улыбка, веселый голос, простой серый мундир. И – знакомое лицо.
- Ваше высочество, - я приседаю в реверансе прежде, чем успеваю что-то сообразить.
- Ваше высочество…
- Игорь Никодимович, так вы нашли ее? Мою спасительницу?
- Княжна Мария Горская, ваше высочество, - представляет меня Романов.
Я снова кланяюсь.
- Нет-нет, - цесаревич подхватывает меня под руку, давая понять, что не стоит церемониться. – Княжна, я вам жизнью обязан…
Мне остается лишь развести руками.
- Ваше высочество, в тот момент я плохо отдавала себе отчет в своих действиях, но повторись та ситуация – поступила бы так же.
- Слова искреннего человека. Игорь Никодимович, надеюсь, у княжны не будет никаких неприятностей?
- Что вы, ваше высочество! Ее сиятельство любезно согласилась показать мне, как и что она сделала, и только.
Цесаревич на миг задумался.
- Могу я составить вам компанию?
Судя по лицу Романова, он бы предпочел сверлить зубы без наркоза. Но – что ты хочешь? Остается лишь старательно улыбаться и кланяться.
Дальнейшая экскурсия проходит втроем.
По лицу видно, что Романову хочется как следует потрясти меня, но при цесаревиче это просто неосуществимо.
Я тоже не возражаю пооткровенничать, но – не здесь и не так. Оказывается, ходить по ярмарке с дрессированным медведем – или ходить по дворцу с цесаревичем, разница невелика. Так и так все липнут и глазеют. Едва успеваю шепнуть Романову, чтобы приходил в гости, поговорить. И то цесаревич практически сразу же возвращается.
И… мне кажется, или меня откровенно «клеят»? Полное ощущение.
Комплименты, улыбки, восхищение, легкие, словно невзначай, прикосновения…
Парня понять можно. Если я в зеркале вижу «секси герл», подозреваю, что и он видит то же самое. Фигурка у меня самое то. Объемные верхние и нижние прелести, при тонкой талии и стройных длинных ногах. И все это прокачанное, на свежем воздухе, да на грядках, плюс легкий загар, который не удалось запудрить, плюс роскошные волосы и симпатичное личико.
А еще – загадка.
Что привлекает мужчину в женщине? Картинка?
Тогда почему две трети красавиц не особенно счастливы в браке?
Нет, не внешность, и не секс, и не приданое. Это может послужить затравкой для начала реакции, но главное в женщине – загадка. Нечто интересное и неразгаданное.
В данном случае все совместилось. И мордашка, и загадка, а главное – чужая собственность. Видели, как барбосы косточку делят?
Тот случай.
Только эта «косточка» с мозгом и сама выбирает, с кем оставаться. Уж точно не с цесаревичем, который мне…
Нет, не то, чтобы не понравился. Парень, как парень. Симпатичный, стройный, высокий, наверняка пользуется успехом у дам. Просто – не мое.
Отсутствие химии плюс четкое осознание возможных проблем при дальнейшем сближении. Так что… холод, холод и еще раз холод. Ну почему мы не пошли другим путем?
И на сколько это еще затянется? У меня ребенок дома один!
Ладно, с Аришкой, но ведь ему рано или поздно ко мне захочется! А что способен натворить маленький полоз…
Лучше не думать.
Авось, не придется по развалинам бегать.
Романову я была искренне благодарна. После появления цесаревича, он постарался свернуть нашу экскурсию, уложив ее в полчаса, и проводил меня обратно, к кабинету его императорского величества.
Ага, если б это избавило нас от цесаревича!
От кабинета мы шли полчаса, к кабинету малым не час! Потому что каждый встречный норовил поклониться, а цесаревич обязательно начинал общение. Хотя бы парой слов. Хотя бы о погоде.
Все я понимаю, так, наверное, надо, но бесит!
К счастью, ждать Храмова долго не пришлось, примерно через десять минут после нашего появления, вышел и он.
Я разулыбалась так счастливо, что цесаревич даже обиженно захлопал ресничками. Наверное, обиделся, что его внимание не оценили. Храмов все понял правильно и со значением поцеловал мне руку. Пометил территорию.
Цесаревич явно сдаваться не собирался. Но объяснить все Храмову возможным не представлялось. Ладно, в карете поговорим. Или дома. Или…
- Ваше высочество…
Поклон, снова поклон, реверанс. И вот мы прощаемся с Кремлем, и карета уносит нас домой.
Долго я молчать не смогла.
- Что сказал государь?!
Храмов откинулся на спинку сиденья и устало прикрыл глаза. На худом лице четко обозначились морщины, под глазами пролегли тени.
- Все лучше, чем я мог надеяться. Его императорское величество – человек благодарный и добро помнит. Там, где это не угрожает отечеству.
Мне остается только молчать и ждать. Но Храмов и сам не сторонник долгих рассуждений. А потому…
- Завтра едем к вашим родителям. Послезавтра свадьба. Высочайшее разрешение будет завтра с утра.
Насколько я понимала, это серьезная милость. В другом случае оформлять бы все пришлось неделями, чиновники – они в любом мире такие чиновники…
- Романов хотел прийти побеседовать.
- Через два дня. Я напишу ему.
- А… наследник? Когда?
Храмов прищуривается, становясь похожим на хитрого кошака. Драного жизнью, но не побежденного.
- Сегодня я видел нужного нам человека. Думаю, в ночь после свадьбы…
Неплохая идея. Никому и в голову не придет, что вместо супружеского секса у нас намечается другая вечеринка. Кстати…
- Кто будет на свадьбе?
- Мы двое. Горские, если пожелают.
Я хмыкнула.
- А ваша родня?
- Также, если пожелают.
Понятно. Ваню, Арину, Петю – придется прятать. Чтобы вся эта кодла не приперлась… я бы на такую удачу рассчитывать не стала.
- Матвеевы? Или Алябьевы?
- Письма я отправлю. Сегодня же.
Ага. А если они не успеют дойти, или юртовские не придадут приглашениям особого значения… да и черт с ними! Век бы не видеть, жить да радоваться. Но ведь не дадут…
Кстати говоря…
Рассказываю про цесаревича, и натыкаюсь на озабоченный взгляд Храмова.
- Не ко времени…
- С глаз долой – из сердца вон.
- Вы себя недооцениваете, Мария.
Мне остается только хмыкнуть. Это не голливудские фильмы, где в героиню обязательно влюбляются все мужчины, включая человекообразных обезьян. Это реальная жизнь, а я не такая красавица. Кстати…
- А что помолвка цесаревича? Я как-то и забыла…
- Расстроилась. К немалому удовольствию его отца.
- А следующая кандидатка?
- Пока еще не подобрали. Место свободно…
Храмов явно меня подначивает, но… за что мне нравится генерал-губернатор, так это за понимание. Он видит, что меня начинает мутить от одной мысли, и тут же прекращает подтрунивание.
- Подозреваю, что это будет француженка или итальянка.
- Дай бог. И побыстрее.
В мои планы не входит даже легкая интрижка с цесаревичем. Наоборот – отпихиваться буду четырьмя лапами.
Режьте меня, стреляйте, вешайте… не пойду!!! Даже спать с ним не хочется. Полученное удовольствие явно не стоит проблем, которые на меня свалятся. Убьют ведь…
Особняк Горских производит впечатление унылости и запущенности. Была жива мачеха – она этим занималась.
Умерла – и папаша впал в траур. Но жалеть его я не собираюсь. Он меня не пожалел.
Ждать долго не приходится. Отец входит в гостиную походкой полностью уставшего от жизни человека. Выглядит он лет на десять старше, глаза тоскливые, а лицо – как у человека, у которого в жизни больше нет ничего хорошего.
Впрочем, при виде меня в его глазах загорается новое чувство.
Гнев.
- Ты!
Церемониться я не собираюсь.
- День добрый, папенька.
Память тела подсказывает спрятаться куда-нибудь и молиться, авось пронесет. Но то реакция забитой добрыми родственничками девочки Маши, которая в жизни на бунт не решится. А я нахально улыбаюсь.
- Как ты посмела вернуться в этот дом? После того, как меня опозорила на весь свет?!
Я пожимаю плечами. Этак, небрежно…
- Позвольте, папенька, в чем именно заключается позор? В том, что все узнали о вашем отношении к родной дочери?
- Что?!
- Сколько времени мне было отмерено в браке с Демидовым? Год? Два?
- Да как ты смеешь?!
Ей-ей, поведи папаша разговор иначе, я не пошла бы на конфликт. Но в данном случае…
- Вы прекрасно знали, что он проклят. Вы знали, чем мне это грозит. И смеете упрекать меня за то, что я бежала, спасая свою жизнь?
- Наглая дрянь!
Папаша замахивается на меня. Я уже приготовилась пнуть его как следует – не понадобилось. Занесенную руку перехватил Храмов.
- Позвольте представиться, князь. Сергей Никодимович Храмов, жених вашей дочери. Высочайшее соизволение уже получено, завтра свадьба. Надеюсь, вы придете.
Да-а… умеет Храмов ошеломить собеседника. Дай он князю в нос, и то эффект был бы меньше.
Папаша медленно опустил занесенную руку.
- Высочайшее соизволение?
- Предлагаю все обсудить спокойно…
Князь помолчал пару минут, приходя в себя.
- Прошу вас в кабинет, Сергей Никодимович. Мария, ты…
- Ваше сиятельство, этот вопрос непосредственно касается вашей дочери. Полагаю, она имеет право участвовать в разговоре.
Князь скривился, но промолчал. Только кивнул. Но я не обольщалась, это не победа, это временный успех. Его еще надо развить и закрепить.
Ну и ладно, попробуем. Куда ты, папенька, денешься, от высочайшего соизволения? Приказы императора в этом мире не оспариваются. Они выполняются с восторженным визгом, так что берегите уши.
- Я ожидала худшего, - призналась я Храмову, когда мы ехали домой.
- Я тоже.
Но… все сложилось вполне удачно. Князь поругался примерно с полчаса, потом согласился, что замужество снимает все вопросы, а жених, хоть и не идеален, но не хуже Демидова.
В той реальности собор Василия Блаженного так и остался единственным и неповторимым.
В этой же….
Мастера превзошли себя еще не раз. И выглядело это так… хвататься за кисти и краски, и рисовать, рисовать, рисовать… увы, не мне. Я рисовать не умею.
Ну, хоть бы фотоаппарат!
И какой там невроз, когда вокруг такая красота? Какие волнения? А какая чудесная башня вон там, слева… кажется, что она из яичной скорлупы сделана, такая хрупкая… обсерватория?
Как же здесь красиво!
***
Его Императорское Величество Иван Четырнадцатый впечатление производил. Как-то довелось мне в той жизни пообщаться с местным олигархом. Владельцем заводов, газет, пароходов.
Так вот.
Он его величеству и в подметки не годился. Хотя сила тоже была и харизма перла. Но это – другое. Полная власть в жизни и смерти миллионов людей. Полная уверенность… даже не так. Знание о своей власти. И осознание ответственности, которую она налагает. Крест, безусловно, но несет его величество этот крест с таким достоинством, что вызывает только уважение.
Лев?
Нет. Дракон. Или еще кто пострашнее. И внешность тут не при чем. Внешне это немолодой человек, лет пятидесяти, невысокий, темноволосый, с сединой на висках.
Военная выправка, как и у Храмова, короткие усики, спокойные серые глаза. Цесаревичу до него, как до Китая на раках. Там, конечно, есть задатки, но вот такой внутренней силы просто нет.
Маг воды?
Ни фига!
Маг водоворота, не иначе. Судя по силе - там внутри настоящий Мальстрем, а еще Сциллла, Харибда и Крекен плавают непринужденно. Если шарахнет, половина страны накроется. И не так уж важно, во что он одет. Хоть бы и в набедренную повязку – внимание обращают на себя в первую очередь глаза, а не скромный серый мундир с одной-единственной орденской звездой.
Второго человека рядом с императором я тоже узнала почти сразу.
Романов. Игорь Никодимович.
И поспешно присела в реверансе. Зашуршал шелк светло-зеленого платья, блеснул жемчуг. Я знала, что рядом замер в поклоне Храмов. Но долго ждать не пришлось.
- Твоя невеста очаровательна, Сергей.
Аудиенция началась.
- Благодарю, ваше императорское величество.
- Государь.
- Благодарю, государь.
- Княжна Горская… доставили вы хлопот моей службе безопасности.
Полноценного упрека в императорском голосе не звучало, а потому я позволила себе невинно потупить глазки.
- Умоляю простить меня, ваше императорское величество. Я не знала о трудностях вашей службы безопасности.
- При этом вы спасли жизнь моему сыну.
Я промолчала. А что тут скажешь? Не стоит благодарности? Это я случайно? Оно само получилось? Или – уплатите мне за услуги?
Тут что ни ляпни, все равно дурой выйдешь.
- Не хотите поведать нам с Игорем Никодимовичем, как это вышло?
Я вздохнула.
Как-как… жить хотелось. Вот и вышло.
- Ваше им…
- Государь, Мария. Так будет удобнее.
- Государь, я не знаю, кто ставил защиту на ваш дворец. Но маги земли могут ее активировать.
Император нахмурился. И я поспешила рассказать про солярные знаки, про то, что именно увидела, про то, как позвала…
Для моей защиты дворец не откликнулся бы. Но он спасал кровь Рюриковичей. Это совсем другое дело, для того его и строили.
Как крепость.
Вот оно главное различие. Петербург – изящество, открытость, дружелюбие. Москва – крепость. Которой хоть и придали внешний лоск, хоть и увили цветочками, но изначально строилась она, чтобы защищать. Так и ощущается.
Бастионом.
Грозным, неприступным, не бывавшим в руках врага, ибо в этой истории Наполеон решил не ходить на Русь. Потому и жив остался, и размножиться смог.
Император поглядел на Романова.
- Займись. Я правильно понимаю, Мария, вы не просто маг земли - ваша магия активна?
- Да, государь.
- И как вы собираетесь подарить наследника вашему супругу?
- Меня интересовал этот вопрос, государь, - опустила я глазки долу. – Если я правильно поняла, магия проявляется в зародыше примерно через полгода после зачатия. То есть женщина должна воздерживаться от магии примерно полгода. Потом, если ребенок не наследует магическую силу, надо продержаться еще три месяца без магии. А если наследует, то можно колдовать практически сразу.
Император приподнял брови удивленным жестом.
- Вы рассчитываете, что родите мага?
- Я – маг земли, государь.
Это понятно. Активное плодородное начало в действии, практически гарантия зачатия того, кого нужно и когда нужно.
- Что ж. Мое благословение у вас есть.
Я опустилась в глубоком реверансе. Храмов поклонился.
- Вы, Мария, поговорите сейчас с Игорем Никодимовичем, покажете и расскажете, как именно воздействовали.
- С удовольствием, государь.
- А мы с вашим супругом пока что уточним расклады. Насколько я помню, Алябьевы не дружат с Матвеевыми…
Я снова сделала реверанс.
Подобный подход давал надежду на будущее. И вообще, вы мне дайте хоть какие гарантии безопасности, а дальше я и сама разберусь. Невелика проблема.
Романов выше из своего угла и предложил мне руку. Я коснулась пальцами полусогнутого локтя и проследовала рядом с мужчиной.
Царские милости надо отрабатывать. Даже если ты их пока и в глаза не видела.
***
Романов вел меня по дворцу.
Я показывала пальцем на те символы, которые были мне знакомы.
- Вот этот и этот.
- И вы можете на них воздействовать, Мария Ивановна?
- Только при непосредственной угрозе хозяину дома. Тогда неважно, кто их активирует, - честно призналась я. – Подозреваю, что в противном случае от меня и косточек не осталось бы.
- Сейчас – не получится.
Не вопрос, констатация факта. Я медленно опустила голову. Нет, не получится, и пытаться не стоит. Размажет как фреску по ближайшей стене, тем дело и закончится. Кто бы не строил Кремль, кто бы не встраивал защиту в древние стены, он это предусмотрел.
Предки не дурнее нас были, это уж точно.
- Игорь Никодимович!
Улыбка, веселый голос, простой серый мундир. И – знакомое лицо.
- Ваше высочество, - я приседаю в реверансе прежде, чем успеваю что-то сообразить.
- Ваше высочество…
- Игорь Никодимович, так вы нашли ее? Мою спасительницу?
- Княжна Мария Горская, ваше высочество, - представляет меня Романов.
Я снова кланяюсь.
- Нет-нет, - цесаревич подхватывает меня под руку, давая понять, что не стоит церемониться. – Княжна, я вам жизнью обязан…
Мне остается лишь развести руками.
- Ваше высочество, в тот момент я плохо отдавала себе отчет в своих действиях, но повторись та ситуация – поступила бы так же.
- Слова искреннего человека. Игорь Никодимович, надеюсь, у княжны не будет никаких неприятностей?
- Что вы, ваше высочество! Ее сиятельство любезно согласилась показать мне, как и что она сделала, и только.
Цесаревич на миг задумался.
- Могу я составить вам компанию?
Судя по лицу Романова, он бы предпочел сверлить зубы без наркоза. Но – что ты хочешь? Остается лишь старательно улыбаться и кланяться.
Дальнейшая экскурсия проходит втроем.
По лицу видно, что Романову хочется как следует потрясти меня, но при цесаревиче это просто неосуществимо.
Я тоже не возражаю пооткровенничать, но – не здесь и не так. Оказывается, ходить по ярмарке с дрессированным медведем – или ходить по дворцу с цесаревичем, разница невелика. Так и так все липнут и глазеют. Едва успеваю шепнуть Романову, чтобы приходил в гости, поговорить. И то цесаревич практически сразу же возвращается.
И… мне кажется, или меня откровенно «клеят»? Полное ощущение.
Комплименты, улыбки, восхищение, легкие, словно невзначай, прикосновения…
Парня понять можно. Если я в зеркале вижу «секси герл», подозреваю, что и он видит то же самое. Фигурка у меня самое то. Объемные верхние и нижние прелести, при тонкой талии и стройных длинных ногах. И все это прокачанное, на свежем воздухе, да на грядках, плюс легкий загар, который не удалось запудрить, плюс роскошные волосы и симпатичное личико.
А еще – загадка.
Что привлекает мужчину в женщине? Картинка?
Тогда почему две трети красавиц не особенно счастливы в браке?
Нет, не внешность, и не секс, и не приданое. Это может послужить затравкой для начала реакции, но главное в женщине – загадка. Нечто интересное и неразгаданное.
В данном случае все совместилось. И мордашка, и загадка, а главное – чужая собственность. Видели, как барбосы косточку делят?
Тот случай.
Только эта «косточка» с мозгом и сама выбирает, с кем оставаться. Уж точно не с цесаревичем, который мне…
Нет, не то, чтобы не понравился. Парень, как парень. Симпатичный, стройный, высокий, наверняка пользуется успехом у дам. Просто – не мое.
Отсутствие химии плюс четкое осознание возможных проблем при дальнейшем сближении. Так что… холод, холод и еще раз холод. Ну почему мы не пошли другим путем?
И на сколько это еще затянется? У меня ребенок дома один!
Ладно, с Аришкой, но ведь ему рано или поздно ко мне захочется! А что способен натворить маленький полоз…
Лучше не думать.
Авось, не придется по развалинам бегать.
***
Романову я была искренне благодарна. После появления цесаревича, он постарался свернуть нашу экскурсию, уложив ее в полчаса, и проводил меня обратно, к кабинету его императорского величества.
Ага, если б это избавило нас от цесаревича!
От кабинета мы шли полчаса, к кабинету малым не час! Потому что каждый встречный норовил поклониться, а цесаревич обязательно начинал общение. Хотя бы парой слов. Хотя бы о погоде.
Все я понимаю, так, наверное, надо, но бесит!
К счастью, ждать Храмова долго не пришлось, примерно через десять минут после нашего появления, вышел и он.
Я разулыбалась так счастливо, что цесаревич даже обиженно захлопал ресничками. Наверное, обиделся, что его внимание не оценили. Храмов все понял правильно и со значением поцеловал мне руку. Пометил территорию.
Цесаревич явно сдаваться не собирался. Но объяснить все Храмову возможным не представлялось. Ладно, в карете поговорим. Или дома. Или…
- Ваше высочество…
Поклон, снова поклон, реверанс. И вот мы прощаемся с Кремлем, и карета уносит нас домой.
Долго я молчать не смогла.
- Что сказал государь?!
Храмов откинулся на спинку сиденья и устало прикрыл глаза. На худом лице четко обозначились морщины, под глазами пролегли тени.
- Все лучше, чем я мог надеяться. Его императорское величество – человек благодарный и добро помнит. Там, где это не угрожает отечеству.
Мне остается только молчать и ждать. Но Храмов и сам не сторонник долгих рассуждений. А потому…
- Завтра едем к вашим родителям. Послезавтра свадьба. Высочайшее разрешение будет завтра с утра.
Насколько я понимала, это серьезная милость. В другом случае оформлять бы все пришлось неделями, чиновники – они в любом мире такие чиновники…
- Романов хотел прийти побеседовать.
- Через два дня. Я напишу ему.
- А… наследник? Когда?
Храмов прищуривается, становясь похожим на хитрого кошака. Драного жизнью, но не побежденного.
- Сегодня я видел нужного нам человека. Думаю, в ночь после свадьбы…
Неплохая идея. Никому и в голову не придет, что вместо супружеского секса у нас намечается другая вечеринка. Кстати…
- Кто будет на свадьбе?
- Мы двое. Горские, если пожелают.
Я хмыкнула.
- А ваша родня?
- Также, если пожелают.
Понятно. Ваню, Арину, Петю – придется прятать. Чтобы вся эта кодла не приперлась… я бы на такую удачу рассчитывать не стала.
- Матвеевы? Или Алябьевы?
- Письма я отправлю. Сегодня же.
Ага. А если они не успеют дойти, или юртовские не придадут приглашениям особого значения… да и черт с ними! Век бы не видеть, жить да радоваться. Но ведь не дадут…
Кстати говоря…
Рассказываю про цесаревича, и натыкаюсь на озабоченный взгляд Храмова.
- Не ко времени…
- С глаз долой – из сердца вон.
- Вы себя недооцениваете, Мария.
Мне остается только хмыкнуть. Это не голливудские фильмы, где в героиню обязательно влюбляются все мужчины, включая человекообразных обезьян. Это реальная жизнь, а я не такая красавица. Кстати…
- А что помолвка цесаревича? Я как-то и забыла…
- Расстроилась. К немалому удовольствию его отца.
- А следующая кандидатка?
- Пока еще не подобрали. Место свободно…
Храмов явно меня подначивает, но… за что мне нравится генерал-губернатор, так это за понимание. Он видит, что меня начинает мутить от одной мысли, и тут же прекращает подтрунивание.
- Подозреваю, что это будет француженка или итальянка.
- Дай бог. И побыстрее.
В мои планы не входит даже легкая интрижка с цесаревичем. Наоборот – отпихиваться буду четырьмя лапами.
Режьте меня, стреляйте, вешайте… не пойду!!! Даже спать с ним не хочется. Полученное удовольствие явно не стоит проблем, которые на меня свалятся. Убьют ведь…
***
Особняк Горских производит впечатление унылости и запущенности. Была жива мачеха – она этим занималась.
Умерла – и папаша впал в траур. Но жалеть его я не собираюсь. Он меня не пожалел.
Ждать долго не приходится. Отец входит в гостиную походкой полностью уставшего от жизни человека. Выглядит он лет на десять старше, глаза тоскливые, а лицо – как у человека, у которого в жизни больше нет ничего хорошего.
Впрочем, при виде меня в его глазах загорается новое чувство.
Гнев.
- Ты!
Церемониться я не собираюсь.
- День добрый, папенька.
Память тела подсказывает спрятаться куда-нибудь и молиться, авось пронесет. Но то реакция забитой добрыми родственничками девочки Маши, которая в жизни на бунт не решится. А я нахально улыбаюсь.
- Как ты посмела вернуться в этот дом? После того, как меня опозорила на весь свет?!
Я пожимаю плечами. Этак, небрежно…
- Позвольте, папенька, в чем именно заключается позор? В том, что все узнали о вашем отношении к родной дочери?
- Что?!
- Сколько времени мне было отмерено в браке с Демидовым? Год? Два?
- Да как ты смеешь?!
Ей-ей, поведи папаша разговор иначе, я не пошла бы на конфликт. Но в данном случае…
- Вы прекрасно знали, что он проклят. Вы знали, чем мне это грозит. И смеете упрекать меня за то, что я бежала, спасая свою жизнь?
- Наглая дрянь!
Папаша замахивается на меня. Я уже приготовилась пнуть его как следует – не понадобилось. Занесенную руку перехватил Храмов.
- Позвольте представиться, князь. Сергей Никодимович Храмов, жених вашей дочери. Высочайшее соизволение уже получено, завтра свадьба. Надеюсь, вы придете.
Да-а… умеет Храмов ошеломить собеседника. Дай он князю в нос, и то эффект был бы меньше.
Папаша медленно опустил занесенную руку.
- Высочайшее соизволение?
- Предлагаю все обсудить спокойно…
Князь помолчал пару минут, приходя в себя.
- Прошу вас в кабинет, Сергей Никодимович. Мария, ты…
- Ваше сиятельство, этот вопрос непосредственно касается вашей дочери. Полагаю, она имеет право участвовать в разговоре.
Князь скривился, но промолчал. Только кивнул. Но я не обольщалась, это не победа, это временный успех. Его еще надо развить и закрепить.
Ну и ладно, попробуем. Куда ты, папенька, денешься, от высочайшего соизволения? Приказы императора в этом мире не оспариваются. Они выполняются с восторженным визгом, так что берегите уши.
***
- Я ожидала худшего, - призналась я Храмову, когда мы ехали домой.
- Я тоже.
Но… все сложилось вполне удачно. Князь поругался примерно с полчаса, потом согласился, что замужество снимает все вопросы, а жених, хоть и не идеален, но не хуже Демидова.
