План придумал Константин.
У Виталия были способности менталиста. Небольшие, но ему хватит.
Константин и Алексей – отличные боевики. Не слишком сильные, но помочь родственнику смогут. Ему и надо-то пройти на колокольню, с которой видно всю Соборную площадь.
Это не так легко, даже практически невозможно. Но…
Зная, как расставлены караулы?
Как организована охрана?
Сложно ли проскользнуть на площадь под гримом, в одежде мещан? Все ищут магию, а наклеенная борода – кто там что будет рассматривать? Глаз поневоле «замылится». Выбрать букет пороскошнее – и вперед.
Василий отправляется на площадь, чтобы перехватить контроль над ситуацией в нужный момент.
Алексей, Константин и Виталий отправляются на колокольню. Алексей и Константин помогают родственнику пройти, ну и сами там же ожидают.
Да, на колокольне будут люди, но вряд ли много.
Как устроена собственно колокольня?
Несколько ярусов, винтовая лестница, площадка с колоколами.
На площадке с колоколами будет только звонарь.
На первом этаже наверняка будет охрана, но там и нужны все трое Шуйских. На площадках?
Вряд ли. Ни к чему…
И атаковать надо, когда все выйдут из храма. Основные усилия будут направлены на охрану государя, сначала, когда он подойдет прощаться с сыном, потом, когда пойдет в храм, потом на выходе из храма…
Тут Романов настороже. Люди наготове, но ведь все не железные…
Ничего не происходит, не происходит… охрана постепенно расслабляется, и тут – удар!
Да и сам император может доставить определенные неприятности. Его надо застать в тот момент, когда он готовится призвать огонь.
Как легко догадаться, родовая магия императоров – вода, огонь для них чужеродная стихия, его величеству придется настроиться, отрешиться от всего, сосредоточиться…
И в этот момент надо бросить бомбу.
Не слишком большую, но очень смертоносную.
Взрывчатка плюс картечь, плюс рубленный металл, который нашелся, картечи просто не хватило, в ход пошло все – гвозди, вилки, ложки… лишь бы металлическое было и это можно было нарубить на мелкие части.
Положит большую часть стоящих на площади.
Не Шуйского, конечно, у Василия будет амулет. И он, конечно, упадет, когда Виталий бросит бомбу, еще и кого-нибудь на себя опрокинет… уцелеть должен. Справится.
Хорошо бы еще металл ядом обработать, но абы какой яд не удержится, а хороший…
Негде его так быстро взять. Взрывчатку найти, все же, проще. И рисковать Василию было неохота – еще зацепит на излете? Яд, противоядие – нет, не стоит усложнять себе жизнь.
Виталий бросает бомбу – и ложится. Его не заденет.
Константина с Алексеем тоже не заденет – они внутри здания.
Остальные?
Плевать на всех. Кому повезет – тому и повезет. Женщины, дети…
Жалости у Шуйского не было ни к кому. Пусть хоть всех положит, меньше Рюриковичей – меньше претендентов на трон.
Сначала все шло хорошо.
Шуйский, в облике купца, беспрепятственно прошел на площадь, уже ближе к полудню, положил цветы, отошел в сторону…
Зазвенели колокола, тело унесли в Собор, Шуйский медленно перемещался по площади, стараясь не примелькаться…
Константин, Алексей и Виталий вступили на площадь.
Как же протестовал Константин. Но он оказался самой подходящей кандидатурой.
Невысокий, щуплый, с маленькими руками и ногами…
Платье, накладки, в том числе и на живот – и вот вам беременная дама с мужем и братом. А что у дамы вместо ребенка – бомба на животе…
Кто чем разродится, знаете ли.
Вот они уже у колокольни.
Перемещаются по площади, даме чуть поплохело, она захотела уйти в тень…
Замок?
Пользоваться магией сейчас нельзя, охранка тут же засечет всплеск, но зачем? Если есть отмычки?
Константин и Василий заслоняют на минуту Алексея, тот колдует над замком – пара секунд и дверь приоткрывается. Достаточно, чтобы впустить троих человек.
Бомба у них с собой.
Первым в щель проходит Константин. Если там есть охрана, то увидеть беременную женщину они уж точно не ожидают. А Виталию этого хватает для легонького ментального удара.
Ошеломить – и вперед. Убить, пока охрана не опомнилась. Они и не успели ничего сделать. Тоже расслабились.
Константин отдает Виталию бомбу, и тот бежит вверх, по ступенькам. А двое Шуйских остаются внизу, чтобы третьему не вздумали помешать.
Но пока все тихо…
Никто ничего и не заметил…
Виталий стоит на колокольне.
Минуты тянутся, как карамель с ложки, липкими, сладкими нитями, застывают на ветру…
Гадость эта ваша карамель!
Надо дождаться, просто дождаться…
Внизу пока все тихо.
Звонарь лежит в углу, мертвый. Он даже не успел ничего сказать – Виталий молча и быстро ударил его кинжалом.
Хорошо, что пока идет служба – звонить не надо. А потом…
Пару минут он может поизображать звонаря, ничего страшного. Открываются двери собора, выплескивая черную волну народа.
Сверху они так похожи на муравьев… вот гроб, плывет к центру площади.
Император – блеск золотого ободка на темных волосах.
Его семья рядом.
Женщины, дети… какая разница?
Всех накроет.
Виталий размахивается… и чей-то взгляд входит в него, как кинжал под ребра.
На миг, всего на долю секунды они с княжной встретились взглядами.
Она – на ступеньках собора. Он на колокольне.
Но…
Она все поняла.
А смерть уже летит вниз…
Виталий отшатнулся – и упал за ограждение. Ему вовсе не хотелось оказаться под ударом.
Полыхнуло так, что на миг его ослепило.
Грохнуло.
А когда он рискнул выглянуть с колокольни…
- Живьем брать! Живьем!!! – загремел голос императора.
На площади не было ни одного убитого.
Хотя – нет.
На камнях мостовой, в луже крови, лежало единственное черное пятно. Княжна Горская…
Но что с ней – Виталий понять не успел. Его прочно захватили воздушные силки.
- Держу, государь!
Виталий дернулся назад, вперед…
Нет. Не выйдет.
Снизу донесся шум схватки. Что ж, пара минут у него еще есть. Они рискнули, все поставили на карту – и проиграли.
А значит…
Горе побежденным. Но живым его не возьмут.
Силки фиксируют только тело. Голову он наклонить мог, осталось дотянуться зубами до воротника.
Хорошая вещь – цианид. Главное – быстрая…
Привкус миндаля Виталий еще успел почуять. А потом куда-то делся воздух…
Иван XIV чувствовал себя отвратительно.
Не каждый день приходится хоронить родного сына. А еще гаже то, что все приходится делать напоказ.
Ему бы остаться одному, поплакать, вспомнить маленького Васечку, который лез на руки и лепетал забавно, жену утешить,, с дочерями поговорить…
Нельзя.
Ничего нельзя.
Император не имеет права ни на что, даже на обычные человеческие чувства. Ему надлежит быть на вершине – он там им стоит. А что ему больно…
Нет у него права на боль.
Все должно быть сделано по обычаю. Потом…потом, когда все уедут, когда он останется один… наступит ли такое время?
Иван не знал.
Но понимал, почему к старости его отец ушел в монастырь, почему ушел его дед….
Они могли прожить долго, и жили, и правили долго, но престол наследнику передавали не в миг смерти, а раньше. Сил не оставалось. Ни на что.
Монастырские стены прятали их от мира – или мир от них? Когда больше не остается сил жить напоказ, хочется убежать. Хочется, чтобы тебя никто не видел…
Сейчас Ивану хотелось того же самого.
Запереться бы в келье – и рож этих не видеть паскудных! А то не удержится…
А злоба мага воды…
Считай, приговор.
Иван делал все, как автомат.
Площадь.
Храм. Снова площадь…
Родовой амулет.
Легко ли магам воды призвать силу огня?
Нет. И это еще не то слово. Адски, каторжно, неимоверно трудно. Иван XIV весь сосредоточился на этом действии, направляя силу в родовой артефакт, и слишком поздно услышал крик.
Шум…
А когда он поднял голову, было уже поздно.
С колокольни летела смерть.
Такие вещи могут почуять все маги, он не оказался исключением.
Огонь и металл. Живых не останется, это понятно.
Бить навстречу магией огня? Бессмысленно. Только полыхнет ярче.
Никто не успевал.
Кроме…
Как!?
Наверное, навсегда эта картина запечатлелась в памяти монарха.
Летящий с небес огонь.
Летящая ему навстречу пыль – откуда?
И женская фигурка в черном, которая, взмахнув рукавами-крыльями, падает по ступенькам.
И вокруг нее бьется в мрамор стальная смерть. Звенит, отлетает, рикошетит – и падает, бессильная…
То, что должно было пролиться на толпу стальным роем, рванулось к женщине, окружило…
И наступила тишина.
Всего на миг, потом помчались к колокольне охранники, прозевавшие все и вся, потом кто-то ухватил магией террориста… а Иван позволил себе секундную слабость.
Он смотрел на черно-красное пятно и не мог понять самого главного.
Жива?
ЖИВА?!
Когда герои отдыхают…
Тишина длилась недолго.
Миг – и толпа взорвалась криками, воплями…
Его величество понял, что если сейчас не перехватит инициативу, все закончится плохо.
Затопчут.
Страшная штука – массовая истерия, если начнется – лучше сразу падать и ползти под землю, в канализацию. Да и там достанут...
А чем охлаждают ошалелых котов?
Водой.
Благо, его величество как раз магом воды и был.
Вот оно и отличие от слабого мага. Откуда слабак возьмет воду? Да еще в потребном количестве?
Или призовет откуда, или сгустит из воздуха, или… вариантов много, но и времени понадобится много, и сил…
Его императорское величество был каким угодно магом, но не слабым. А потому…
Секундная задержка.
И на площадь хлынул водопад.
Вся вода, которая была в радиусе километра, в единый миг сконцентрировалась над площадью – и пролилась.
Куда и истерика делась?
Люди стояли, хлопали глазами… сухим остался сам император – своя магия, не чужая, сухими остались ступени собора, где лежало черно-алое пятно….
- Живыми брать негодяев!!! – рявкнул его величество.
Но куда там – живыми!
Один покончил с собой, двоих просто смели и разорвали в клочья, когда спешили наверх. Кого тут возьмешь?
Некого.
Его императорское величество кое-как сдержал себя, чтобы не бежать, но расстояние до собора все равно преодолел намного быстрее, чем шел оттуда, и опустился на колени перед телом княжны Горской.
С другой стороны так же стоял мужчина… и не знал, как и взяться.
- Что с ней?
Благовещенский, а это был именно он, едва коснулся руки княжны.
Его величество резко выдохнул.
Что с ней?
Как бы это покорректнее… металл она к себе притянула. А сила удара? А разлет?
В результате – множество мелких ран. Картечь где ударила по коже, оставив болезненный след, где вошла неглубоко, где поглубже…
Есть такое слово – дуршлаг. Вот, оно самое. Или решето, на выбор.
И как взять – неясно. И что делать – тоже, а делать что-то надо, она же кровью истечет…
Его императорское величество быстро провел руками над телом женщины. Кровь – это тоже вода, и можно ее как-то…
Или нельзя?
Можно запереть одну рану, две, но столько…
На такое сил не хватит и у трех императоров.
- Ее надо срочно в госпиталь, иначе точно не выживет! Лекаря ко мне!
Говорил его величество вроде и не слишком громко, но лекари уже мчались со всех концов площади. Александр сжал руку женщины, поглядел на императора.
- Ваше…
- Оставайтесь с ней, - с первого слова понял проблему Иван XIV. – Сколько надо, столько и оставайтесь, мое распоряжение.
- Благодарю.
Иван XIV встал на ноги. На его место тут же опустились двое лекарей,, один из них схватил Марию за вторую руку, вливая силу, второй начал что-то делать с кровотечением…
- Доченька!!! Пустите меня к дочери!!!
Крик был такой силы, что подскочил даже его императорское величество.
Князь Горский вырвался из толпы, кинулся к Марии, но…
Не добежал.
По уважительной причине - на кулак налетел.
Кулак принадлежал молодому парню лет шестнадцати, с простым, ничем не примечательным лицом, одетому хоть и парадно, но без привычки. Те, кто дорогие вещи носит, с ними срослись, они себя непринужденно чувствуют, хоть в чем. А этому явно было неудобно, неловко… но не сейчас.
Князю он прямым в нос зарядил – любо-дорого поглядеть.
- Ах ты, с…!
Перед лицом его императорского величества разворачивалась откровенно базарная драка. Князь отлетел на шаг, вытер кровавую юшку и медленно двинулся на противника.
- Ах ты, холоп!
- Близки к ней не подойдешь, козел!!! – заорал, надсаживаясь, парень. - Опять дочерью поторговать решил?! Да я тебя сейчас своими руками удавлю, и плевать, кто ты есть! Ты мизинца ее не стоишь!!!
Доля правды в его крике была.
Иван XIV это понимал, а потому махнул рукой. Романов лично бросился между князем и молодым человеком.
- Иван! Остынь!
Пикантность ситуации придало то, что остановились оба. Но первым Романов обратился к молодому человеку.
- Успокойся. Если ты в тюрьму попадешь, сестре легче не будет.
Мальчишка злобно сплюнул на землю. Кажется, он готов был попасть в тюрьму. Но – за дело. Например, за убийство князя Горского.
- Ваша светлость, прекратите концерт, - досталось и второму участнику драки. – Все присутствующие осведомлены о ваших… родительских чувствах.
Князь Горский плеваться не стал – аристократия.
- Это моя дочь. У нас были разногласия, признаю, но я ее люблю. И она меня любила…
- Ах ты….
Мальчишка едва не кинулся второй раз. Хорошо, Романов поймал. И смерил Горского ледяным взглядом.
- Не сомневаюсь, когда Мария Ивановна очнется, она вам выразит свою любовь.
- Девочка моя…
- А пока извольте не мешать специалистам. Иван, берешь брата и домой, тебе есть о ком еще подумать…
- Маша…
- Я вечером лично пришлю пропуск. Приедешь к сестре, обещаю. И Александр Викторович с ней останется. Сейчас ей от тебя пользы не будет.
Мальчишка кивнул. И вроде как немного опамятовал. Или это тычок от Романова помог? Отличный получился воспитательный эффект. Ваня шагнул вперед и упал на колени.
- Ваше императорское величество, умоляю простить меня…
Иван XIV махнул рукой.
- Я не сержусь. Езжайте домой, юноша, о состоянии… сестры вам сообщат.
Княжну как раз перекладывали на снятую кем-то с петель дверь храма.
А кровь капала и капала на камни двора…
Ваня поднялся, кое-как (не аристократ, не обучен) поклонился, кивнул Пете, и пошел к выходу. Петя помчался за ним. А что часть пути они прошли рядом с медиками, и с Благовещенским,, который так и не отпустил пальцы княжны, и оттеснить его ни у кого не получилось…
Его величество перевел взгляд на князя Горского.
- Мария Ивановна и вся ее семья находятся под моим личным покровительством.
Князь побледнел.
В переводе на русский недипломатический это звучало проще: «протянешь руки – протянешь ноги». И князь это отлично понял.
Поклонился, забормотал что-то верноподданническое, капая кровью на дорогой костюм, Иван XIV его уже не слушал. Обернулся к Романову.
- Предварительно?
- Шуйские, государь. Картечь… взорвись это все, как они планировали, тут бы народу полегло.
- Как они смогли пройти сюда?
- Выясняю, государь.
Романов понимал, что после такого провала, на службе его вряд ли оставят. Разве что дела сдать разрешат… не казнили бы – уже хорошо.
Даже если и казнят – он сейчас, считай, в долг живет. Тоже на площади был, его бы тоже накрыло… все бы полегли.
Взрывом хорошо сносит щиты, никто ведь с боевыми не пришел, так, обычные, не самые сильные подняли. Взрывом их бы влегкую посносило.
А потом - картечь.
У Виталия были способности менталиста. Небольшие, но ему хватит.
Константин и Алексей – отличные боевики. Не слишком сильные, но помочь родственнику смогут. Ему и надо-то пройти на колокольню, с которой видно всю Соборную площадь.
Это не так легко, даже практически невозможно. Но…
Зная, как расставлены караулы?
Как организована охрана?
Сложно ли проскользнуть на площадь под гримом, в одежде мещан? Все ищут магию, а наклеенная борода – кто там что будет рассматривать? Глаз поневоле «замылится». Выбрать букет пороскошнее – и вперед.
Василий отправляется на площадь, чтобы перехватить контроль над ситуацией в нужный момент.
Алексей, Константин и Виталий отправляются на колокольню. Алексей и Константин помогают родственнику пройти, ну и сами там же ожидают.
Да, на колокольне будут люди, но вряд ли много.
Как устроена собственно колокольня?
Несколько ярусов, винтовая лестница, площадка с колоколами.
На площадке с колоколами будет только звонарь.
На первом этаже наверняка будет охрана, но там и нужны все трое Шуйских. На площадках?
Вряд ли. Ни к чему…
И атаковать надо, когда все выйдут из храма. Основные усилия будут направлены на охрану государя, сначала, когда он подойдет прощаться с сыном, потом, когда пойдет в храм, потом на выходе из храма…
Тут Романов настороже. Люди наготове, но ведь все не железные…
Ничего не происходит, не происходит… охрана постепенно расслабляется, и тут – удар!
Да и сам император может доставить определенные неприятности. Его надо застать в тот момент, когда он готовится призвать огонь.
Как легко догадаться, родовая магия императоров – вода, огонь для них чужеродная стихия, его величеству придется настроиться, отрешиться от всего, сосредоточиться…
И в этот момент надо бросить бомбу.
Не слишком большую, но очень смертоносную.
Взрывчатка плюс картечь, плюс рубленный металл, который нашелся, картечи просто не хватило, в ход пошло все – гвозди, вилки, ложки… лишь бы металлическое было и это можно было нарубить на мелкие части.
Положит большую часть стоящих на площади.
Не Шуйского, конечно, у Василия будет амулет. И он, конечно, упадет, когда Виталий бросит бомбу, еще и кого-нибудь на себя опрокинет… уцелеть должен. Справится.
Хорошо бы еще металл ядом обработать, но абы какой яд не удержится, а хороший…
Негде его так быстро взять. Взрывчатку найти, все же, проще. И рисковать Василию было неохота – еще зацепит на излете? Яд, противоядие – нет, не стоит усложнять себе жизнь.
Виталий бросает бомбу – и ложится. Его не заденет.
Константина с Алексеем тоже не заденет – они внутри здания.
Остальные?
Плевать на всех. Кому повезет – тому и повезет. Женщины, дети…
Жалости у Шуйского не было ни к кому. Пусть хоть всех положит, меньше Рюриковичей – меньше претендентов на трон.
Сначала все шло хорошо.
Шуйский, в облике купца, беспрепятственно прошел на площадь, уже ближе к полудню, положил цветы, отошел в сторону…
Зазвенели колокола, тело унесли в Собор, Шуйский медленно перемещался по площади, стараясь не примелькаться…
Константин, Алексей и Виталий вступили на площадь.
Как же протестовал Константин. Но он оказался самой подходящей кандидатурой.
Невысокий, щуплый, с маленькими руками и ногами…
Платье, накладки, в том числе и на живот – и вот вам беременная дама с мужем и братом. А что у дамы вместо ребенка – бомба на животе…
Кто чем разродится, знаете ли.
Вот они уже у колокольни.
Перемещаются по площади, даме чуть поплохело, она захотела уйти в тень…
Замок?
Пользоваться магией сейчас нельзя, охранка тут же засечет всплеск, но зачем? Если есть отмычки?
Константин и Василий заслоняют на минуту Алексея, тот колдует над замком – пара секунд и дверь приоткрывается. Достаточно, чтобы впустить троих человек.
Бомба у них с собой.
Первым в щель проходит Константин. Если там есть охрана, то увидеть беременную женщину они уж точно не ожидают. А Виталию этого хватает для легонького ментального удара.
Ошеломить – и вперед. Убить, пока охрана не опомнилась. Они и не успели ничего сделать. Тоже расслабились.
Константин отдает Виталию бомбу, и тот бежит вверх, по ступенькам. А двое Шуйских остаются внизу, чтобы третьему не вздумали помешать.
Но пока все тихо…
Никто ничего и не заметил…
***
Виталий стоит на колокольне.
Минуты тянутся, как карамель с ложки, липкими, сладкими нитями, застывают на ветру…
Гадость эта ваша карамель!
Надо дождаться, просто дождаться…
Внизу пока все тихо.
Звонарь лежит в углу, мертвый. Он даже не успел ничего сказать – Виталий молча и быстро ударил его кинжалом.
Хорошо, что пока идет служба – звонить не надо. А потом…
Пару минут он может поизображать звонаря, ничего страшного. Открываются двери собора, выплескивая черную волну народа.
Сверху они так похожи на муравьев… вот гроб, плывет к центру площади.
Император – блеск золотого ободка на темных волосах.
Его семья рядом.
Женщины, дети… какая разница?
Всех накроет.
Виталий размахивается… и чей-то взгляд входит в него, как кинжал под ребра.
На миг, всего на долю секунды они с княжной встретились взглядами.
Она – на ступеньках собора. Он на колокольне.
Но…
Она все поняла.
А смерть уже летит вниз…
Виталий отшатнулся – и упал за ограждение. Ему вовсе не хотелось оказаться под ударом.
Полыхнуло так, что на миг его ослепило.
Грохнуло.
А когда он рискнул выглянуть с колокольни…
- Живьем брать! Живьем!!! – загремел голос императора.
На площади не было ни одного убитого.
Хотя – нет.
На камнях мостовой, в луже крови, лежало единственное черное пятно. Княжна Горская…
Но что с ней – Виталий понять не успел. Его прочно захватили воздушные силки.
- Держу, государь!
Виталий дернулся назад, вперед…
Нет. Не выйдет.
Снизу донесся шум схватки. Что ж, пара минут у него еще есть. Они рискнули, все поставили на карту – и проиграли.
А значит…
Горе побежденным. Но живым его не возьмут.
Силки фиксируют только тело. Голову он наклонить мог, осталось дотянуться зубами до воротника.
Хорошая вещь – цианид. Главное – быстрая…
Привкус миндаля Виталий еще успел почуять. А потом куда-то делся воздух…
***
Иван XIV чувствовал себя отвратительно.
Не каждый день приходится хоронить родного сына. А еще гаже то, что все приходится делать напоказ.
Ему бы остаться одному, поплакать, вспомнить маленького Васечку, который лез на руки и лепетал забавно, жену утешить,, с дочерями поговорить…
Нельзя.
Ничего нельзя.
Император не имеет права ни на что, даже на обычные человеческие чувства. Ему надлежит быть на вершине – он там им стоит. А что ему больно…
Нет у него права на боль.
Все должно быть сделано по обычаю. Потом…потом, когда все уедут, когда он останется один… наступит ли такое время?
Иван не знал.
Но понимал, почему к старости его отец ушел в монастырь, почему ушел его дед….
Они могли прожить долго, и жили, и правили долго, но престол наследнику передавали не в миг смерти, а раньше. Сил не оставалось. Ни на что.
Монастырские стены прятали их от мира – или мир от них? Когда больше не остается сил жить напоказ, хочется убежать. Хочется, чтобы тебя никто не видел…
Сейчас Ивану хотелось того же самого.
Запереться бы в келье – и рож этих не видеть паскудных! А то не удержится…
А злоба мага воды…
Считай, приговор.
Иван делал все, как автомат.
Площадь.
Храм. Снова площадь…
Родовой амулет.
Легко ли магам воды призвать силу огня?
Нет. И это еще не то слово. Адски, каторжно, неимоверно трудно. Иван XIV весь сосредоточился на этом действии, направляя силу в родовой артефакт, и слишком поздно услышал крик.
Шум…
А когда он поднял голову, было уже поздно.
С колокольни летела смерть.
Такие вещи могут почуять все маги, он не оказался исключением.
Огонь и металл. Живых не останется, это понятно.
Бить навстречу магией огня? Бессмысленно. Только полыхнет ярче.
Никто не успевал.
Кроме…
Как!?
Наверное, навсегда эта картина запечатлелась в памяти монарха.
Летящий с небес огонь.
Летящая ему навстречу пыль – откуда?
И женская фигурка в черном, которая, взмахнув рукавами-крыльями, падает по ступенькам.
И вокруг нее бьется в мрамор стальная смерть. Звенит, отлетает, рикошетит – и падает, бессильная…
То, что должно было пролиться на толпу стальным роем, рванулось к женщине, окружило…
И наступила тишина.
Всего на миг, потом помчались к колокольне охранники, прозевавшие все и вся, потом кто-то ухватил магией террориста… а Иван позволил себе секундную слабость.
Он смотрел на черно-красное пятно и не мог понять самого главного.
Жива?
ЖИВА?!
Глава 10.
Когда герои отдыхают…
Тишина длилась недолго.
Миг – и толпа взорвалась криками, воплями…
Его величество понял, что если сейчас не перехватит инициативу, все закончится плохо.
Затопчут.
Страшная штука – массовая истерия, если начнется – лучше сразу падать и ползти под землю, в канализацию. Да и там достанут...
А чем охлаждают ошалелых котов?
Водой.
Благо, его величество как раз магом воды и был.
Вот оно и отличие от слабого мага. Откуда слабак возьмет воду? Да еще в потребном количестве?
Или призовет откуда, или сгустит из воздуха, или… вариантов много, но и времени понадобится много, и сил…
Его императорское величество был каким угодно магом, но не слабым. А потому…
Секундная задержка.
И на площадь хлынул водопад.
Вся вода, которая была в радиусе километра, в единый миг сконцентрировалась над площадью – и пролилась.
Куда и истерика делась?
Люди стояли, хлопали глазами… сухим остался сам император – своя магия, не чужая, сухими остались ступени собора, где лежало черно-алое пятно….
- Живыми брать негодяев!!! – рявкнул его величество.
Но куда там – живыми!
Один покончил с собой, двоих просто смели и разорвали в клочья, когда спешили наверх. Кого тут возьмешь?
Некого.
Его императорское величество кое-как сдержал себя, чтобы не бежать, но расстояние до собора все равно преодолел намного быстрее, чем шел оттуда, и опустился на колени перед телом княжны Горской.
С другой стороны так же стоял мужчина… и не знал, как и взяться.
- Что с ней?
Благовещенский, а это был именно он, едва коснулся руки княжны.
Его величество резко выдохнул.
Что с ней?
Как бы это покорректнее… металл она к себе притянула. А сила удара? А разлет?
В результате – множество мелких ран. Картечь где ударила по коже, оставив болезненный след, где вошла неглубоко, где поглубже…
Есть такое слово – дуршлаг. Вот, оно самое. Или решето, на выбор.
И как взять – неясно. И что делать – тоже, а делать что-то надо, она же кровью истечет…
Его императорское величество быстро провел руками над телом женщины. Кровь – это тоже вода, и можно ее как-то…
Или нельзя?
Можно запереть одну рану, две, но столько…
На такое сил не хватит и у трех императоров.
- Ее надо срочно в госпиталь, иначе точно не выживет! Лекаря ко мне!
Говорил его величество вроде и не слишком громко, но лекари уже мчались со всех концов площади. Александр сжал руку женщины, поглядел на императора.
- Ваше…
- Оставайтесь с ней, - с первого слова понял проблему Иван XIV. – Сколько надо, столько и оставайтесь, мое распоряжение.
- Благодарю.
Иван XIV встал на ноги. На его место тут же опустились двое лекарей,, один из них схватил Марию за вторую руку, вливая силу, второй начал что-то делать с кровотечением…
- Доченька!!! Пустите меня к дочери!!!
Крик был такой силы, что подскочил даже его императорское величество.
Князь Горский вырвался из толпы, кинулся к Марии, но…
Не добежал.
По уважительной причине - на кулак налетел.
Кулак принадлежал молодому парню лет шестнадцати, с простым, ничем не примечательным лицом, одетому хоть и парадно, но без привычки. Те, кто дорогие вещи носит, с ними срослись, они себя непринужденно чувствуют, хоть в чем. А этому явно было неудобно, неловко… но не сейчас.
Князю он прямым в нос зарядил – любо-дорого поглядеть.
- Ах ты, с…!
Перед лицом его императорского величества разворачивалась откровенно базарная драка. Князь отлетел на шаг, вытер кровавую юшку и медленно двинулся на противника.
- Ах ты, холоп!
- Близки к ней не подойдешь, козел!!! – заорал, надсаживаясь, парень. - Опять дочерью поторговать решил?! Да я тебя сейчас своими руками удавлю, и плевать, кто ты есть! Ты мизинца ее не стоишь!!!
Доля правды в его крике была.
Иван XIV это понимал, а потому махнул рукой. Романов лично бросился между князем и молодым человеком.
- Иван! Остынь!
Пикантность ситуации придало то, что остановились оба. Но первым Романов обратился к молодому человеку.
- Успокойся. Если ты в тюрьму попадешь, сестре легче не будет.
Мальчишка злобно сплюнул на землю. Кажется, он готов был попасть в тюрьму. Но – за дело. Например, за убийство князя Горского.
- Ваша светлость, прекратите концерт, - досталось и второму участнику драки. – Все присутствующие осведомлены о ваших… родительских чувствах.
Князь Горский плеваться не стал – аристократия.
- Это моя дочь. У нас были разногласия, признаю, но я ее люблю. И она меня любила…
- Ах ты….
Мальчишка едва не кинулся второй раз. Хорошо, Романов поймал. И смерил Горского ледяным взглядом.
- Не сомневаюсь, когда Мария Ивановна очнется, она вам выразит свою любовь.
- Девочка моя…
- А пока извольте не мешать специалистам. Иван, берешь брата и домой, тебе есть о ком еще подумать…
- Маша…
- Я вечером лично пришлю пропуск. Приедешь к сестре, обещаю. И Александр Викторович с ней останется. Сейчас ей от тебя пользы не будет.
Мальчишка кивнул. И вроде как немного опамятовал. Или это тычок от Романова помог? Отличный получился воспитательный эффект. Ваня шагнул вперед и упал на колени.
- Ваше императорское величество, умоляю простить меня…
Иван XIV махнул рукой.
- Я не сержусь. Езжайте домой, юноша, о состоянии… сестры вам сообщат.
Княжну как раз перекладывали на снятую кем-то с петель дверь храма.
А кровь капала и капала на камни двора…
Ваня поднялся, кое-как (не аристократ, не обучен) поклонился, кивнул Пете, и пошел к выходу. Петя помчался за ним. А что часть пути они прошли рядом с медиками, и с Благовещенским,, который так и не отпустил пальцы княжны, и оттеснить его ни у кого не получилось…
Его величество перевел взгляд на князя Горского.
- Мария Ивановна и вся ее семья находятся под моим личным покровительством.
Князь побледнел.
В переводе на русский недипломатический это звучало проще: «протянешь руки – протянешь ноги». И князь это отлично понял.
Поклонился, забормотал что-то верноподданническое, капая кровью на дорогой костюм, Иван XIV его уже не слушал. Обернулся к Романову.
- Предварительно?
- Шуйские, государь. Картечь… взорвись это все, как они планировали, тут бы народу полегло.
- Как они смогли пройти сюда?
- Выясняю, государь.
Романов понимал, что после такого провала, на службе его вряд ли оставят. Разве что дела сдать разрешат… не казнили бы – уже хорошо.
Даже если и казнят – он сейчас, считай, в долг живет. Тоже на площади был, его бы тоже накрыло… все бы полегли.
Взрывом хорошо сносит щиты, никто ведь с боевыми не пришел, так, обычные, не самые сильные подняли. Взрывом их бы влегкую посносило.
А потом - картечь.
