- Убить их!
И из темноты полетели стрелы.
Первая стрела досталась именно Донату. Герцог осел, хрипя и хватаясь за пробитое горло.
Луис крутанулся, схватил в охапку сестру и по возможности аккуратно повалил на землю. Вовсе уж удачно не вышло, Лусия застонала от боли, но по сравнению со стрелой в боку, это не так страшно.
Дальше мужчина уже ничего не видел, только вздрагивал от шороха из темноты, ожидая каждую минуту стрелы под лопатку. Но вместо этого…
- Монтьер, все в порядке. Вставайте!
Голос Массимо тьер Даверт узнал бы из сотни, что там – из тысячи других голосов, особенно в такой момент.
- Как же вы вовремя!
- Да мы тут уже часа два тоскуем, - ухмыльнулся Массимо, помогая подняться другу. – Как стемнело, сразу и отчалили, так, на всякий случай. Вдруг вы раньше придете, чего ждать понапрасну?
- Что с этими?
- Сдохли, - лаконично отозвался Массимо.
Жалко было только солдат. Все же они выполняли приказ, и погибли из-за герцога Карста. А сам тьер Донат...
Луис полюбовался поверженным врагом. Жаль, конечно, только вот выбора ни у кого не было. Карст мог бы остановить Лусию, или свою супругу, с ее планом получения «сыновнука», мог бы отказаться, мог бы...
Много чего мог бы сделать Донат Карст, а теперь...
- Луис...
Под Лусией расплывалось мокрое пятно. Оно было отчетливо видно даже на юбках. Расплывалось, увеличивалось...
- Кажется, я... ой...
Луис выругался, подхватил сестру на руки и помчался вслед за Массимо к шлюпкам.
Да гори он ярким пламенем, тот Карст! У него сестра рожает!
- Повитуха на борту?
- Да!
Хоть что-то хорошее.
Спустя несколько часов Луис уже так не думал. Корабль медленно дрейфовал по течению, уходя от Карста подальше, а из каюты капитана доносились уже даже не крики – вой. Роды проходили очень тяжело.
Луис, Массимо и Эдмон Арьен – все трое стояли на капитанском мостике, поеживаясь то ли от холодного ветра, то ли от громких криков.
- Она молодая, здоровая, - Эдмон пытался утешить знакомого, хоть и неуклюже. – Она должна справиться!
Луис ответил взглядом затравленного животного.
Должна?
Она – Лаис, носящая ребенка от Карста! Тут может быть, что угодно! И умереть Лусия может! Во время родов многие умирают... а все он, он виноват! Брата не уберег, и сестру погубил... кретин, болван, недоумок! А, как себя не обругай, все мало будет!
Массимо посмотрел на друга, и молча налил ему вина в бокал. Уже третья бутылка по счету пошла в разлив. Эдмон не пил, вот еще не хватало на борту пьяного капитана, но пассажиров понимал и где-то даже поддерживал. От Карна он уже знал о случившемся, и его царапала неприятная мысль.
Убийство герцога.
Человека, которого Эдмон, как наследник гвардии Королей должен защищать всеми силами. А он? Не лишит ли Маритани его благословения?
Кто знает...
В любом случае, за действия своих людей ответственен он один.
Утром ничего не изменилось. Те же крики, то же море, разве что Карст стал точкой на горизонте, да Луис остановившимся взглядом смотрел куда-то вдаль. Массимо пытался его успокоить, но получалось плохо.
Эдмон посмотрел на это, а потом отдал приказ сыну. Эмиль метнулся на камбуз, потом обратно на мостик, и встал перед отцом с небольшой коробочкой в руках. Эдмон похлопал Луиса по плечу и насладился зрелищем мертвенно-бледного лица с воспаленными красными от полопавшихся сосудов глазами.
- Я сейчас смешаю это с вином, а вы выпейте.
- Это – что? – уточнил Луис.
- Снотворное.
- Нет.
- Надо, - решительно настаивал Эдмон. – Мне трупы на корабле не нужны.
Луис таким взглядом посмотрел в сторону каюты, из которой опять донесся стон, что Эдмону захотелось скрутить его и залить лекарство силой. Сдержался и продолжил уговоры.
- Вы ей ничем не поможете, если себя в гроб загоните.
- А если она...?
- Все с вашей сестрой будет в порядке. И с ребенком тоже. Она молодая, сильная женщина...
- Этот ребенок от Карста! - сорвался Луис, не выдержав одних и тех же уговоров. – Понимаете, от Карста!
- И что? – Эдмон не понял, и понимать не собирался. – Карст что – не человек, что ли?
- Он – герцог Карста!
- И?
- В Лусии есть кровь Лаис!
Эдмон только что рукой не махнул.
- Да этой крови...
- Не этой, - пробормотал Луис. – Нет, не этой...
Эдмон внимательно посмотрел на собеседника, потом налил еще вина и протянул мужчине. Луис принял его дрожащей рукой, влил в горло, и только потом заметил привкус.
Коробочка?
Да, это неплохо, но можно и проще. Ловкость рук – и порошок в твоем стакане.
- Зачем?
- Вы сейчас уснете, а когда проснетесь, все будет уже кончено, - припечатал Эдмон. – Даже если случится самое страшное, вы это не измените.
- Я не могу уснуть...
- Еще как можете.
Эдмон кивнул матросам, и те подхватили Даверта под руки. Выспится, никуда не денется...
Массимо покачал головой, но не особо укоризненно. Лусию и ему было жалко, но проку с того, что друг доведет себя до срыва?
- спасибо, - все же признал лон.
Эдмон махнул рукой, мол, сочтемся. И спросил о том, что занимало его больше всего.
- Он действительно Лаис?
Массимо поколебался пару минут, но потом вспомнил, кто такие маританцы, и махнул рукой.
- Я, конечно, многого не знаю...
- А мне много и не надо. Чтобы спасти вас, мои люди убили Карста. Этого – мало?
- Более, чем достаточно. В Луисе действительно течет кровь рода Лаис. И если я правильно понял – старшей ветви.
- А герцоги?
- Я не знаю, как там пошло, по какой линии, сами понимаете, но если бы была пара капель крови, Луис так не переживал бы.
- Хм-м...
Эдмон покачал головой, но больше не расспрашивал. Приказал отправить Луиса в его каюту, и вскоре сам отправился спать. Курс к Рентару проложен, выдержать его штурман сумеет, а капитану тоже спать иногда надо. Даже если его каюта занята. Он и на нижней палубе в гамаке поспит, не впервой. Вспомнит молодость!
Когда с утра герцога не нашли в его покоях – никто не забеспокоился. В своих покоях не нашли и тьерину Лусию, так что слуги (которые никогда ничего не видят и не слышат, работа такая) принялись понимающе переглядываться. Но потом обнаружили, что пропал и Луис Даверт.
В гардеробной тьерины нашли сумки с вещами, а драгоценностей не было. Дворецкий распорядился (пусть потом ругают!) осмотреть гостевую комнату, и помрачнел еще больше. Часть вещей Луиса Даверта осталась на месте, но оружия не было, не было и денег, и теплого плаща...
Версий было много, но проверить нельзя было ни одну, а потому дворецкий выждал до десяти утра (вдруг кто-то да объявится?) и приказал начинать поиски.
Слуги повиновались, недоуменно переглядываясь и перешептываясь. Странно-то как! Никогда такого не бывало!
Луис Даверт мирно спал на корабле, когда слуги наткнулись на тела герцога Карста и его солдат. И – замерли в ужасе и изумлении.
Кто?
Как?
Зачем?
Ответов не находилось ни на какие вопросы. И не было никого, желающего их дать.
Донат Карст был мертв.
Тьерина Велена Карст – тоже.
Мирт? Х-ха! Толку от него в такой ситуации!
Герцогессы, как на грех, отлучились, и одна, и вторая.
И к кому бежать? Что делать?
Спас тот же дворецкий.
Он распорядился отнести все тела в храм, потом подумал, и герцогское тело решил оставить у воды. А к нему уже позвать сына.
Кто его знает? Ест и одеваться Мирт самостоятельно, вдруг и тут тоже что-то сработает?
Дворецкий служил у герцога не один год, видел и как родился малыш, и как он рос, и как отчаивались родители... и решился.
Тело отца, море...
Слова «радикальная психотерапия» были неизвестны в этом мире, но ведь не обязательно уметь назвать метод, чтобы его применять?
Луис проснулся, когда солнце перевалило за полдень. Эдмон дал ему не слишком большую дозу лекарства. Массимо сидел рядом в полудреме, но ощутив движение, открыл глаза.
Луис попытался подняться из гамака, потерпел неудачу, и попробовал еще раз.
Массимо подхватил его под локоть.
- Лучше?
- Лусия? – ответил вопросом на вопрос Луис.
Массимо опустил глаза.
- Все.... продолжается.
- Я пойду к ней!
- Она не звала. И повитуха спасибо не скажет.
Луис скрипнул зубами.
- Никогда не прощу, если она умрет. Никогда!
Массимо даже не стал уточнять, кого там Луис собирается прощать или не прощать. Он просто заговорил о другом.
- Корабль идет к Рентару, капитан спит, вы умойтесь, и я помогу выйти на палубу.
Луис посмотрел на друга злым взглядом, но потом махнул рукой.
- Ладно. Давай!
Уговорить друга на завтрак Массимо не успел. В дверь поскреблись, и Луис воззрился на бледное лицо Карна Роала.
- Там... повитуха просила вас позвать...
Луис вылетел на палубу быстрее ветра. Женщина стояла у дверей каюты, трясясь, как в лихорадке, и в руках у нее был окровавленный сверток.
- Лусия? – выдохнул побелевший сильнее мела Луис.
Женщина замотала головой, мол, жива.
- А...
- Заберите это, тьер. Заберите. Не стоит ей такое видеть.
- Она... выживет?
- Да. а это... похороните, что ли.
Повитуха сунула ему в руки сверток, и юркнула обратно, в каюту.
Луис развернул простыню без особого желания – и похолодел.
Мертвое существо (назвать это чешуйчатое нечто с выпученными многозрачковыми глазами, хвостом и плавниками вместо рук человеком он не смог бы при всем желании) более чем красноречиво говорило о том, что Луис действительно принадлежит к роду Лаис.
Вечером Луис надрался в стельку.
Он пил и пил, тупо глядя на бутылку, пока та не заканчивалась, а потом наливал себе из новой – и дальше, и дальше...
Эдмон Арьен смотрел на это сочувственно. Маленькое чудовище он отдавал морю лично, был в курсе трагедии, и переживал за молодую женщину. Похоронить первенца... страшно это. Впрочем, в беседу Эдмон не полез бы, если бы Луис первый не обратил на него внимание. Поднял голову от стола, вгляделся мутными глазами.
- Как она?
- Спит, - Эдмон не стал вдаваться в подробности. Не стал говорить, что уснула Лусия совсем недавно, что рыдала и билась в истерике, не желая поверить в смерть ребенка, что повитуха дала ей сонных капель – к чему? Мужчина и так никакой...
- Бедная сестренка.
- Она и правда ваша сестра?
Эдмон готов был поверить и в менее аппетитную версию. Молодая жена, старый муж, любимый, он же любовник – всякое случается, но Луис помотал головой, едва не упав со стула.
- Се... стра! Р... дная!
- Мне очень жаль, что так получилось, - Эдмон произнес это со всей искренностью. – Не знаю, почему...
- А я знаю! – Луис махнул рукой. Массимо, в кои-то веки, сидел под дверью каюты Лусии, и остановить друга не мог. – Потому что она Лаис, а он – Карст!
Теперь пришла очередь Эдмона трясти головой.
- Лаис? Карст?
Меньше всего Луис был похож на герцога. Но если Лусия – Лаис, и его сестра, то...
- Да! Лаис!
Слово за слово, перед Эдмоном рисовалась вся мрачная картина. И мужчина только качал головой.
А на Маритани об этом не знают. Они искренне считали, что Лаис – истинные. А оно – вон как? Оказывается, старшая кровь Лаис у него на борту. И знает о своем происхождении.
И вышла замуж за Карста?
Это же запрещено Морскими Королями!
- Н-не зна-ет она! – Луис замотал головой, отрицая участие Лусии. – Н-чего н-знает!
Разъяснения не прояснили картину.
- Ваша мать знала – и допустила этот брак?
Луис только руками развел.
Да, Вальера Тессани знала, но... что сказать Эттану Даверту? Милый, я тут немножко герцогиня Лаис, поэтому моя дочь не может выйти замуж за герцога Карста?
Последствия предсказать было сложно. одно точно – ничем хорошим это не закончилось бы. Вот и искала Вальера другие доводы. Да и...
Мало ли?
Кровь могла разбавиться, могла перестать быть старшей, могла...
Не смогла. Вот это – факт.
Эдмон только и смог, что налить Луису еще вина. Авось, допьется до золотых дельфинов*, назавтра и не вспомнит, о чем и с кем говорил.
* аналог – до зеленых чертей, прим. авт.
Замечательно! У него на борту законный герцог Лаис... законный?
- А вы принимали от матери кольцо? Медальон?
О ритуале передачи власти, ритуале приема в род на Маритани отлично знали.
Луис не принимал ничего. Оно и понятно, когда спасали последнюю из прямых Лаис, та еще пеленки пачкала, а ее нянька просто не могла знать, где лежит реликвия. Так что Луис был герцогом Лаис, но без места.
И что теперь делать?
Хотя сейчас-то все понятно. Понадобилось еще шесть бутылок крепленного маританского из личных запасов Эдмона, чтобы Луис напился и отключился, а капитан принялся обдумывать положение.
Картина выходила нерадостная.
С одной стороны, маританцы – гвардия Королей. Так не герцогов же? И если маританцы полезут в дела материка, пусть даже это их право – никто не поймет и не одобрит. Нужна им сейчас ссора с Тавальеном?
Ох, не нужна. И лучшее, что может сделать Эдмон – забыть об этом разговоре. Бред пьяницы, и все тут. Просто бред!
С другой стороны... Не все маританцы, далеко не все давали клятву верности, но Эдмон – давал. Как капитан корабля, как возможный будущий старейшина острова, как призванный Маритани и признанный ей, о чем свидетельствуют глаза глубокой синевы...
Пойти против клятвы?
Предать море?
Зовите это страхом, суеверием, глупостью, а вот Эдмон считал, что клятвопреступнику на палубе не место. Не выдержат его волны. Или сожрут, или выплюнут... лишить свой корабль удачи? А то и своих детей?
Мужчина честно размышлял всю ночь. А потом пришел к простому выводу – он пока молчит. Либо съездит на Маритани, посоветуется, либо сам примет какое-то решение, но в стороне не останется. А Луису пока ничего не скажем о его откровениях. Ни к чему. И так мужчина переживает!
А вот что Эдмон точно собирался сделать – это подружиться с Луисом, и не терять его из вида. Он придумает, как исполнить свой долг.
Корабль медленно плыл к Рентару.
Море.
Ночь.
Лунная дорожка на воде.
Ветер лениво перебирает песок на пляже, заигрывает с волнами, срывая с них хлопья пены, щурится, пробуя их на вкус. Он легкий-легкий, этот ветерок, совсем еще юный, и ему интересно и внезапно брызнуть каплями морской воды, и дунуть в лицо человеку, растрепав волосы, и нагло забраться за шиворот, заставляя поежиться…
Мальчишка же!
А вот человеку на берегу не до романтики. Сидит статуей, смотрит в одну точку, на другого человека. И поддразнивай их, не поддразнивай…
Ветер хотел уж, было, обидеться и улететь, когда заметил нечто интересное.
По лунной дорожке к берегу приближались дельфины.
По воде шла рябь, море растворяло в себе лунный свет, становясь чуть светлее, и среди этой светлой полосы мелькали темные спины. Влажный, блестящие, они словно с горки на горку скользили по волнам, то выпрыгивали вверх, то опять скрывались в море.
И наконец человек заинтересовался.
Странный человек, непонятный…
Встал, подошел к морю, вытянул руку, а потом вдруг взял, да и шагнул прямо в море.
Ветер подумал – и тоже решил подшутить. Дунул человеку в спину, понес его запах к дельфинам – вдруг заинтересуются? И не ошибся.
Гербовые звери почуяли родственника?
Мирт заходил все глубже и глубже в воду, не чувствуя ни ветра, ни холода. Дельфины подплыли к нему окружили кольцом, тыкались узкими носами, открывали пасти, клали головы ему на плечи..
И из темноты полетели стрелы.
***
Первая стрела досталась именно Донату. Герцог осел, хрипя и хватаясь за пробитое горло.
Луис крутанулся, схватил в охапку сестру и по возможности аккуратно повалил на землю. Вовсе уж удачно не вышло, Лусия застонала от боли, но по сравнению со стрелой в боку, это не так страшно.
Дальше мужчина уже ничего не видел, только вздрагивал от шороха из темноты, ожидая каждую минуту стрелы под лопатку. Но вместо этого…
- Монтьер, все в порядке. Вставайте!
Голос Массимо тьер Даверт узнал бы из сотни, что там – из тысячи других голосов, особенно в такой момент.
- Как же вы вовремя!
- Да мы тут уже часа два тоскуем, - ухмыльнулся Массимо, помогая подняться другу. – Как стемнело, сразу и отчалили, так, на всякий случай. Вдруг вы раньше придете, чего ждать понапрасну?
- Что с этими?
- Сдохли, - лаконично отозвался Массимо.
Жалко было только солдат. Все же они выполняли приказ, и погибли из-за герцога Карста. А сам тьер Донат...
Луис полюбовался поверженным врагом. Жаль, конечно, только вот выбора ни у кого не было. Карст мог бы остановить Лусию, или свою супругу, с ее планом получения «сыновнука», мог бы отказаться, мог бы...
Много чего мог бы сделать Донат Карст, а теперь...
- Луис...
Под Лусией расплывалось мокрое пятно. Оно было отчетливо видно даже на юбках. Расплывалось, увеличивалось...
- Кажется, я... ой...
Луис выругался, подхватил сестру на руки и помчался вслед за Массимо к шлюпкам.
Да гори он ярким пламенем, тот Карст! У него сестра рожает!
- Повитуха на борту?
- Да!
Хоть что-то хорошее.
***
Спустя несколько часов Луис уже так не думал. Корабль медленно дрейфовал по течению, уходя от Карста подальше, а из каюты капитана доносились уже даже не крики – вой. Роды проходили очень тяжело.
Луис, Массимо и Эдмон Арьен – все трое стояли на капитанском мостике, поеживаясь то ли от холодного ветра, то ли от громких криков.
- Она молодая, здоровая, - Эдмон пытался утешить знакомого, хоть и неуклюже. – Она должна справиться!
Луис ответил взглядом затравленного животного.
Должна?
Она – Лаис, носящая ребенка от Карста! Тут может быть, что угодно! И умереть Лусия может! Во время родов многие умирают... а все он, он виноват! Брата не уберег, и сестру погубил... кретин, болван, недоумок! А, как себя не обругай, все мало будет!
Массимо посмотрел на друга, и молча налил ему вина в бокал. Уже третья бутылка по счету пошла в разлив. Эдмон не пил, вот еще не хватало на борту пьяного капитана, но пассажиров понимал и где-то даже поддерживал. От Карна он уже знал о случившемся, и его царапала неприятная мысль.
Убийство герцога.
Человека, которого Эдмон, как наследник гвардии Королей должен защищать всеми силами. А он? Не лишит ли Маритани его благословения?
Кто знает...
В любом случае, за действия своих людей ответственен он один.
***
Утром ничего не изменилось. Те же крики, то же море, разве что Карст стал точкой на горизонте, да Луис остановившимся взглядом смотрел куда-то вдаль. Массимо пытался его успокоить, но получалось плохо.
Эдмон посмотрел на это, а потом отдал приказ сыну. Эмиль метнулся на камбуз, потом обратно на мостик, и встал перед отцом с небольшой коробочкой в руках. Эдмон похлопал Луиса по плечу и насладился зрелищем мертвенно-бледного лица с воспаленными красными от полопавшихся сосудов глазами.
- Я сейчас смешаю это с вином, а вы выпейте.
- Это – что? – уточнил Луис.
- Снотворное.
- Нет.
- Надо, - решительно настаивал Эдмон. – Мне трупы на корабле не нужны.
Луис таким взглядом посмотрел в сторону каюты, из которой опять донесся стон, что Эдмону захотелось скрутить его и залить лекарство силой. Сдержался и продолжил уговоры.
- Вы ей ничем не поможете, если себя в гроб загоните.
- А если она...?
- Все с вашей сестрой будет в порядке. И с ребенком тоже. Она молодая, сильная женщина...
- Этот ребенок от Карста! - сорвался Луис, не выдержав одних и тех же уговоров. – Понимаете, от Карста!
- И что? – Эдмон не понял, и понимать не собирался. – Карст что – не человек, что ли?
- Он – герцог Карста!
- И?
- В Лусии есть кровь Лаис!
Эдмон только что рукой не махнул.
- Да этой крови...
- Не этой, - пробормотал Луис. – Нет, не этой...
Эдмон внимательно посмотрел на собеседника, потом налил еще вина и протянул мужчине. Луис принял его дрожащей рукой, влил в горло, и только потом заметил привкус.
Коробочка?
Да, это неплохо, но можно и проще. Ловкость рук – и порошок в твоем стакане.
- Зачем?
- Вы сейчас уснете, а когда проснетесь, все будет уже кончено, - припечатал Эдмон. – Даже если случится самое страшное, вы это не измените.
- Я не могу уснуть...
- Еще как можете.
Эдмон кивнул матросам, и те подхватили Даверта под руки. Выспится, никуда не денется...
Массимо покачал головой, но не особо укоризненно. Лусию и ему было жалко, но проку с того, что друг доведет себя до срыва?
- спасибо, - все же признал лон.
Эдмон махнул рукой, мол, сочтемся. И спросил о том, что занимало его больше всего.
- Он действительно Лаис?
Массимо поколебался пару минут, но потом вспомнил, кто такие маританцы, и махнул рукой.
- Я, конечно, многого не знаю...
- А мне много и не надо. Чтобы спасти вас, мои люди убили Карста. Этого – мало?
- Более, чем достаточно. В Луисе действительно течет кровь рода Лаис. И если я правильно понял – старшей ветви.
- А герцоги?
- Я не знаю, как там пошло, по какой линии, сами понимаете, но если бы была пара капель крови, Луис так не переживал бы.
- Хм-м...
Эдмон покачал головой, но больше не расспрашивал. Приказал отправить Луиса в его каюту, и вскоре сам отправился спать. Курс к Рентару проложен, выдержать его штурман сумеет, а капитану тоже спать иногда надо. Даже если его каюта занята. Он и на нижней палубе в гамаке поспит, не впервой. Вспомнит молодость!
***
Когда с утра герцога не нашли в его покоях – никто не забеспокоился. В своих покоях не нашли и тьерину Лусию, так что слуги (которые никогда ничего не видят и не слышат, работа такая) принялись понимающе переглядываться. Но потом обнаружили, что пропал и Луис Даверт.
В гардеробной тьерины нашли сумки с вещами, а драгоценностей не было. Дворецкий распорядился (пусть потом ругают!) осмотреть гостевую комнату, и помрачнел еще больше. Часть вещей Луиса Даверта осталась на месте, но оружия не было, не было и денег, и теплого плаща...
Версий было много, но проверить нельзя было ни одну, а потому дворецкий выждал до десяти утра (вдруг кто-то да объявится?) и приказал начинать поиски.
Слуги повиновались, недоуменно переглядываясь и перешептываясь. Странно-то как! Никогда такого не бывало!
Луис Даверт мирно спал на корабле, когда слуги наткнулись на тела герцога Карста и его солдат. И – замерли в ужасе и изумлении.
Кто?
Как?
Зачем?
Ответов не находилось ни на какие вопросы. И не было никого, желающего их дать.
Донат Карст был мертв.
Тьерина Велена Карст – тоже.
Мирт? Х-ха! Толку от него в такой ситуации!
Герцогессы, как на грех, отлучились, и одна, и вторая.
И к кому бежать? Что делать?
Спас тот же дворецкий.
Он распорядился отнести все тела в храм, потом подумал, и герцогское тело решил оставить у воды. А к нему уже позвать сына.
Кто его знает? Ест и одеваться Мирт самостоятельно, вдруг и тут тоже что-то сработает?
Дворецкий служил у герцога не один год, видел и как родился малыш, и как он рос, и как отчаивались родители... и решился.
Тело отца, море...
Слова «радикальная психотерапия» были неизвестны в этом мире, но ведь не обязательно уметь назвать метод, чтобы его применять?
***
Луис проснулся, когда солнце перевалило за полдень. Эдмон дал ему не слишком большую дозу лекарства. Массимо сидел рядом в полудреме, но ощутив движение, открыл глаза.
Луис попытался подняться из гамака, потерпел неудачу, и попробовал еще раз.
Массимо подхватил его под локоть.
- Лучше?
- Лусия? – ответил вопросом на вопрос Луис.
Массимо опустил глаза.
- Все.... продолжается.
- Я пойду к ней!
- Она не звала. И повитуха спасибо не скажет.
Луис скрипнул зубами.
- Никогда не прощу, если она умрет. Никогда!
Массимо даже не стал уточнять, кого там Луис собирается прощать или не прощать. Он просто заговорил о другом.
- Корабль идет к Рентару, капитан спит, вы умойтесь, и я помогу выйти на палубу.
Луис посмотрел на друга злым взглядом, но потом махнул рукой.
- Ладно. Давай!
Уговорить друга на завтрак Массимо не успел. В дверь поскреблись, и Луис воззрился на бледное лицо Карна Роала.
- Там... повитуха просила вас позвать...
Луис вылетел на палубу быстрее ветра. Женщина стояла у дверей каюты, трясясь, как в лихорадке, и в руках у нее был окровавленный сверток.
- Лусия? – выдохнул побелевший сильнее мела Луис.
Женщина замотала головой, мол, жива.
- А...
- Заберите это, тьер. Заберите. Не стоит ей такое видеть.
- Она... выживет?
- Да. а это... похороните, что ли.
Повитуха сунула ему в руки сверток, и юркнула обратно, в каюту.
Луис развернул простыню без особого желания – и похолодел.
Мертвое существо (назвать это чешуйчатое нечто с выпученными многозрачковыми глазами, хвостом и плавниками вместо рук человеком он не смог бы при всем желании) более чем красноречиво говорило о том, что Луис действительно принадлежит к роду Лаис.
***
Вечером Луис надрался в стельку.
Он пил и пил, тупо глядя на бутылку, пока та не заканчивалась, а потом наливал себе из новой – и дальше, и дальше...
Эдмон Арьен смотрел на это сочувственно. Маленькое чудовище он отдавал морю лично, был в курсе трагедии, и переживал за молодую женщину. Похоронить первенца... страшно это. Впрочем, в беседу Эдмон не полез бы, если бы Луис первый не обратил на него внимание. Поднял голову от стола, вгляделся мутными глазами.
- Как она?
- Спит, - Эдмон не стал вдаваться в подробности. Не стал говорить, что уснула Лусия совсем недавно, что рыдала и билась в истерике, не желая поверить в смерть ребенка, что повитуха дала ей сонных капель – к чему? Мужчина и так никакой...
- Бедная сестренка.
- Она и правда ваша сестра?
Эдмон готов был поверить и в менее аппетитную версию. Молодая жена, старый муж, любимый, он же любовник – всякое случается, но Луис помотал головой, едва не упав со стула.
- Се... стра! Р... дная!
- Мне очень жаль, что так получилось, - Эдмон произнес это со всей искренностью. – Не знаю, почему...
- А я знаю! – Луис махнул рукой. Массимо, в кои-то веки, сидел под дверью каюты Лусии, и остановить друга не мог. – Потому что она Лаис, а он – Карст!
Теперь пришла очередь Эдмона трясти головой.
- Лаис? Карст?
Меньше всего Луис был похож на герцога. Но если Лусия – Лаис, и его сестра, то...
- Да! Лаис!
Слово за слово, перед Эдмоном рисовалась вся мрачная картина. И мужчина только качал головой.
А на Маритани об этом не знают. Они искренне считали, что Лаис – истинные. А оно – вон как? Оказывается, старшая кровь Лаис у него на борту. И знает о своем происхождении.
И вышла замуж за Карста?
Это же запрещено Морскими Королями!
- Н-не зна-ет она! – Луис замотал головой, отрицая участие Лусии. – Н-чего н-знает!
Разъяснения не прояснили картину.
- Ваша мать знала – и допустила этот брак?
Луис только руками развел.
Да, Вальера Тессани знала, но... что сказать Эттану Даверту? Милый, я тут немножко герцогиня Лаис, поэтому моя дочь не может выйти замуж за герцога Карста?
Последствия предсказать было сложно. одно точно – ничем хорошим это не закончилось бы. Вот и искала Вальера другие доводы. Да и...
Мало ли?
Кровь могла разбавиться, могла перестать быть старшей, могла...
Не смогла. Вот это – факт.
Эдмон только и смог, что налить Луису еще вина. Авось, допьется до золотых дельфинов*, назавтра и не вспомнит, о чем и с кем говорил.
* аналог – до зеленых чертей, прим. авт.
Замечательно! У него на борту законный герцог Лаис... законный?
- А вы принимали от матери кольцо? Медальон?
О ритуале передачи власти, ритуале приема в род на Маритани отлично знали.
Луис не принимал ничего. Оно и понятно, когда спасали последнюю из прямых Лаис, та еще пеленки пачкала, а ее нянька просто не могла знать, где лежит реликвия. Так что Луис был герцогом Лаис, но без места.
И что теперь делать?
Хотя сейчас-то все понятно. Понадобилось еще шесть бутылок крепленного маританского из личных запасов Эдмона, чтобы Луис напился и отключился, а капитан принялся обдумывать положение.
Картина выходила нерадостная.
С одной стороны, маританцы – гвардия Королей. Так не герцогов же? И если маританцы полезут в дела материка, пусть даже это их право – никто не поймет и не одобрит. Нужна им сейчас ссора с Тавальеном?
Ох, не нужна. И лучшее, что может сделать Эдмон – забыть об этом разговоре. Бред пьяницы, и все тут. Просто бред!
С другой стороны... Не все маританцы, далеко не все давали клятву верности, но Эдмон – давал. Как капитан корабля, как возможный будущий старейшина острова, как призванный Маритани и признанный ей, о чем свидетельствуют глаза глубокой синевы...
Пойти против клятвы?
Предать море?
Зовите это страхом, суеверием, глупостью, а вот Эдмон считал, что клятвопреступнику на палубе не место. Не выдержат его волны. Или сожрут, или выплюнут... лишить свой корабль удачи? А то и своих детей?
Мужчина честно размышлял всю ночь. А потом пришел к простому выводу – он пока молчит. Либо съездит на Маритани, посоветуется, либо сам примет какое-то решение, но в стороне не останется. А Луису пока ничего не скажем о его откровениях. Ни к чему. И так мужчина переживает!
А вот что Эдмон точно собирался сделать – это подружиться с Луисом, и не терять его из вида. Он придумает, как исполнить свой долг.
Корабль медленно плыл к Рентару.
***
Море.
Ночь.
Лунная дорожка на воде.
Ветер лениво перебирает песок на пляже, заигрывает с волнами, срывая с них хлопья пены, щурится, пробуя их на вкус. Он легкий-легкий, этот ветерок, совсем еще юный, и ему интересно и внезапно брызнуть каплями морской воды, и дунуть в лицо человеку, растрепав волосы, и нагло забраться за шиворот, заставляя поежиться…
Мальчишка же!
А вот человеку на берегу не до романтики. Сидит статуей, смотрит в одну точку, на другого человека. И поддразнивай их, не поддразнивай…
Ветер хотел уж, было, обидеться и улететь, когда заметил нечто интересное.
По лунной дорожке к берегу приближались дельфины.
По воде шла рябь, море растворяло в себе лунный свет, становясь чуть светлее, и среди этой светлой полосы мелькали темные спины. Влажный, блестящие, они словно с горки на горку скользили по волнам, то выпрыгивали вверх, то опять скрывались в море.
И наконец человек заинтересовался.
Странный человек, непонятный…
Встал, подошел к морю, вытянул руку, а потом вдруг взял, да и шагнул прямо в море.
Ветер подумал – и тоже решил подшутить. Дунул человеку в спину, понес его запах к дельфинам – вдруг заинтересуются? И не ошибся.
Гербовые звери почуяли родственника?
Мирт заходил все глубже и глубже в воду, не чувствуя ни ветра, ни холода. Дельфины подплыли к нему окружили кольцом, тыкались узкими носами, открывали пасти, клали головы ему на плечи..
