Морские короли.
Том 1. Подводные течения.
Давным-давно умер последний Морской король.
Опустел Жемчужный замок, опустел Коралловый трон, и ничья нога не рискует коснуться земли проклятого острова, который некогда звался королевским.
Лишь рыбаки-маританцы охраняют его покой, как было заповедано их предкам, некогда гвардии Морского короля.
Но неспокойно в мире Рамтерейи.
Говорят, что в глубинах океана просыпается гигантский Мировой Змей, и если поднимется он на поверхность, то поглотит и людей, и землю, на которой они живут. И только кровь Морского короля может остановить его.
В тугой клубок сплетаются дороги служителя Ардена и мальчишки-раба, дочери погибшего герцога и старого наемника, приносят жертвы своему богу змееносцы, ищут надежду служители Храма...
землю.
Впрочем, сейчас в воде по пояс, стоит девушка. Издалека – в белой ночной рубашке, с длинными светлыми волосами, она кажется просто размытым бледным пятном. Но если приглядеться вблизи, становится виден и упрямый подбородок, и широко раскрытые темные глаза, и плотно сжатые губы...
Ветер треплет длинные волосы, откидывает их назад, безжалостно хлещет ее мокрыми концами прядей алая дорожка.
И в ответ на это девушка безжалостно полосует себя ножом по левому запястью, чудом не перехватывая сухожилие.
Алая кровь смешивается с алой водой. Девушка без звука уходит под воду.
Есть такое старое поверье.
Если ты готов отдать все ради своего желания – ты должен на рассвете прийти к морю, войти до пояса в воду – и попросить.
И если ты будешь признан достойным...
Впрочем, кто может в это верить? Только отчаявшиеся, обезумевшие, те, у кого не осталось никакой надежды.
А может, должна быть еще и особая кровь...
Никто точно не знает. Говорят, эти сведения передаются из уст в уста, от отца к сыну в старых аристократических семьях.
Да сказки все это.
Простые сказки...
Катушка ниток – судьба человеческая.
Таня шла домой.
На душе было... паршиво. Словно там порезвилась банда бешеных кошек, раздирая когтями все, до чего доберется, а самая жирная еще и от души нагадила напоследок.
Грустно и тошно.
Так вот тоже бывает. Тебе немного за сорок, семья... нет семьи. Мужа нет, мама и папа умерли, детей тоже нет.
Так бывает.
Дорогая, я люблю тебя и только тебя. Но если бы мы встретились раньше...!
Ты понимаешь, моя супруга...
О, да, все всё понимают. Эту песню поют молодым глупым любовницам женатые мужчины, начиная, наверное, с Адама. И девочки верят.
Да, у меня ужасная жена, но она серьезно больна.
Да, у меня ужасная жена, но я не могу ее бросить, пока не подрастут дети.
Да, у меня ужасная жена, но...
Вечное «но». А ты подожди, дорогая, пока тебе не исполнится сорок. А зачем тебе кто-то еще, когда в твоей жизни так хорошо устроился Я?
И что в итоге?
Ни семьи, ни детей, потому что чаще всего сопливую девчонку отправляют на аборт (дорогая, сейчас еще не время, я хочу, чтобы наш малыш рос в полной семье...), одинокие вечера и праздники, звонки укр- Тпрррууу! – рявкнул кучер.
Сидящим в засаде того и надо было.
Команда сработала слажено и четко. Том и Галт повисли на упряжи у лошадей, стреноживая их и лишая возможности двинуться, Карс навел на кучера небольшой арбалет, а сам Луис небрежной походкой вышел на дорогу и распахнул дверцу кареты.
- Предстоящий Эльнор! Какая замечательная встреча! Позвольте представиться, тьер Луис Даверт.
Судя по скрежету зубов предстоящего, имя было ему хорошо знакомо.
- Простите, что выбрал такой неудачный момент для нашего знакомства, - разливался соловьем Луис. – Возможно, мы продолжим его позднее, чтобы убедиться в благонадежности друг друга?
- что вам угодно, Даверт? – процедил сидящий в карете человек.
Луис очаровательно улыбнулся.
- А что мне может быть нужно? Ск жизни сейчас в руках этого мальчишки. Ирион его дернул поехать ночью! Но так хотелось приехать пораньше, переговорить еще кое с кем, выяснить настроение других предстоящих, может быть, намекнуть кому-то на свою выгоду...
Поехал... дурак старый.
- Тогда, раздался ответный щелчок. С таким взводится тетива арбалета.
Предстоящий Эльнор прикусил губу.
- Тьер, дайте мне слово, что не причините вреда моей дочери.
- Мое слово, - согласился Луис. – После избрания Преотца ваша дочь вернется к вам целой и невредимой. Тому порукой слово Давертов.
- Мелания...
Девушка вздохнула, а потом вышла из кареты. Она была удивительно хороша в льющихся серебристых потоках лунного света. Золотистые волосы, громадные голубые глаза, точеная фигурка, подчеркнутая простеньким доро дрожали.
Даверты...
Семья подонков, негодяев, подлецов... сброд, а не люди! Отец всегда так говорил! Но теперь она в полной власти одного из них.
Луис Даверт провел ее короткой дорогой через лес, к просеке, где ждали его люди с лошадьми. Ее, невзирая на протесты, усадили в мужское седло, так, что юбка задралась выше колен, показывая сапожки и стройные коленки в белых чулочках, один из его зверообразных подручных привязал поводья ее коня к луке своего седла, а дальше была быстрая ночная скачка.
Тьерина неплохо держалась в седле, но из дамского она бы точно выпала. Только вот и бешеный конский бег не избавлял от тяжелых раздумий.
Путь окончился у маленького охотничьего домика, почти крестьянского. Только вот у крестьянских домиков не бывает настолько выглажен И я искренне надеюсь, что...
- Можете и не надеяться. Я в вас не влюблен, - отрезал Луис. – Учтите, я оставлю охрану. Если попытаетесь сбежать, я снимаю с себя всякую ответственность за их действия. Вы девушка красивая, а они люди простые, темные...
Мелания побледнела.
- Арден покарает вас за это!
- Когда у него дойдут до меня руки, я уже буду в гостях у Ириона, - ухмыльнулся Л его мечом владеть учил, какие тут могут быть церемонии?
- Стеречь, как свою дочь. Если кто ее хоть пальцем тронет – отрезать б бега не сорвалась. Поняли? Она мне нужна живой и невредимой.
- Да, тьер.
Луис хлопнул старого вояку по плечу, развернулся и вскочил в седло.
Ему нужно было обратно, в Тавальен. Завтра будет тяжелый день. Поспать бы хоть часок, что ли?
Змееносцы
Той же ночью...
- И восстанет Ирион
И наш мир поглотит он
Чешуя его блеснет
Он родит водоворот...
Голоса сплетались в хор.
Красивый, даже восхитительный. Таким многоголосием не побрезговал бы и Морской Король.
Но был и один участник, который не мог оценить красоту песнопений. А именно – жертва.
Сейчас она лежала на алтаре.
Совсем юная девушка, голубые глаза которой были полны слез. Она не кричала, дурманное снадобье делало свое дело. Собравшиеся не хотели раньше времени нарушить ритуал криками жертвы или ее преждевременной смертью от болевого шока...
Сейчас она почти ничего не чувствовала.
Верховный жрец посмотрел на нее, коснулся бьющейся жилки на шее.
Да, уже скоро.
Восемь человек, положенных по ритуалу, уже овладели ей, сейчас свою работу заканчивал девятый. Потом можно будет продолжать...
Крест был готов, готовы были и ядовитые змеи...
Этой ночью Ирион получит еще одну жертву.
Род Ольрат
Массимо Ольрат посмотрел в окно.
Занимался рассвет.
И где эта соплюшка?!
Ругался он не то, чтобы зло, не слепой же! Давно видел, что у племяшки что-то сладилось с молодым Шернатом, могли сегодня и до сеновала дойти, дело-то житейское.... Но ведь все равно душа не на месте.
Ладно.
Подождем еще чуть-чуть, а потом зайдем к соседям... или сейчас сходить?
А, ладно! Сколько можно?
Спустя десять минут его уже лихорадило. Роман Шернат был дома. А вот Мариль...
Они вчера расстались чуть ли не у калитки. Он проводил девушку, Массимо тогда еще был в лавке, Роман думал, что Мари – дома. А ее нет?!!
А где она!?
Массимо тоже хотел бы это знать. Они с Романом переглянулись – и разбежались в разные стороны. Искать, выспрашивать...
Улицы, дома, люди... вы не видели светловолосую девушку? Красное платье, белый передник?
Нет?
Жаль, очень жаль. Вы не видели...?
Так, в своих расспросах, Массимо добрался до рыночной площади. По раннему времени там бывало совсем немного народа, но не сегодня. Нет, не сегодня...
Люди стояли толпой, плечом к плечу, и смотрели на что-то... там? Впереди?
На что?
Что толкнуло Массимо в спину? Что заставило его пробиваться вперед, расталкивая зевак локтями? Он и сам бы не ответил.
- Уведите парня, рехнется!
- Самогона ему налейте!
- Куда стража см ничто перед властью Преотца. Под его рукой будет вся церковь Ардена. Но для этого необходимо, чтобы избрали именно Эттана Даверта.
Как проходит избрание?
Для этого должны собраться сорок Предстоящих и принять решение. Тридцать голосов за, десять против – и Преотцом изберут кого-то еще. А значит необходимо обеспечить решительное большинство. Каждый добивается этого по-своему.
Кто-то трясет мошной, кто-то угрожает силой, кто-то...
Много есть возможностей, хотя на люди они и не выносятся. Совет Предстоящих избрал.
Точка.
Еще не хватало тупому быдлу судить о путях власть имущих!
Луис все знал о подводных течениях в Совете. Он знал каждого предстоящего на всем Треугольнике, знал, чем они дышат, с кем спят, на что особенно падки, знал, чем можно пригрозить, а чем прельстить, знал чуть ли не о каждом их вздохе. Так распорядился его отец – этого достаточно.
А еще...
Всего Предстоящих – семьдесят человек. Если отец станет во главе Совета, его младший брат Родригу сможет стать Предстоящим Тавальена, сам Луис будет воевать, а Эрико, третий из братьев, встанет во главе купеческой гильдии. У Отца найдутся средства, чтобы обеспечить им эти посты.
Но это в случае победы. А поражение...
Поражение принесет им смерть. И матери, и Лусии...
- Отец!
- Дочь моя?
Сказано было с легким неудовольствием. Эттан считал, что дочь должна знать свое место – сейчас на женской половине дома, а потом в постели того, за кого он отдаст Лусию замуж. Разумеется, для укрепления своей власти. А зачем иначе нужны дочери?
Хотя Лу обещает вырасти красавицей. Ей всего тринадцать лет, но у нее уже громадные черные глаза, гладкие черные волосы и мраморная кожа, как у матери. И начинает оформляться фигура...
Матери будет далеко до нее, а ведь Вальера Тессани была известна, как первая красавица Тавальена. Ей было всего пятнадцать, когда ее семья разорилась из-за неудачных торговых сделок отца. У девочки оставалось два выхода – либо срочно выйти замуж хоть за кого-то, либо продать свою молодость и красоту по самой высшей ставке. Что она и сделала.
И не прогадала.
Вальера была красива, умна, она получила хорошее образование, в ее жилах текла благородная кровь – такие товары нечасто выставляются на продажу. И вскоре о ней заговорил весь Тавальен.
Ухаживал за ней и молодой тогда Эттан Даверт. Ухаживал, будучи уже Возносящим.
Всей истории Луис не знал, но Вальера сделала правильный выбор. Иначе бы его и на свете не было.
- Батюшка, я хотела поцеловать вас перед уходом.
Эттан протянул дочери руку. Лусия склонилась в легком реверансе, целуя пастырское кольцо, выпрямилась, посмотрела на отца.
- Я буду молиться за вас.
- Молись, дочь моя.
Эттан собственническим жестом потрепал дочь по щеке. И что-то блеснуло в темных глазах...
Луис тряхнул головой, отгоняя глупые мысли.
Показалось.
Конечно же, ему показалось. Ведь не бывает так, чтобы отец смотрел на свою дочь... с похотью?!
На новом месте.
Герцогесса Карнавон
Вначале было темно и страшно. А еще – больно. Тело было словно чужое, Таня попыталась пошевелиться – и не смогла. Разве что приоткрыла глаза....
По счастью, работали уши – и улавливали обрывки фраз.
- На заре.... на берегу...
- Едва не умерла....
- Таламир будет недоволен...
Таня слышала, но всерьез эти слова не воспринимала. Так, сотрясения воздуха.
Ей было плохо, тошно, больно...
Кажется, кто-то переворачивал ее тело, кто-то обмывал, менял простыни... кажется. Пока она ничего не знала. Она спала и видела сны. Красивые узора, шторы старые, ткань, которой обтянуты стены, выгорела и высолилась от времени. Именно высолилась – неподалеку от замка шумит море. И влажный воздух оставляет на губах нотку соли...
Для сравнения Алаис вспоминает комнату старшей сестры. Вот это – настоящие покои из четырех комнат – гостиная, спальня, комната служанки, гардеробная. У Алиты есть и личная служанка, которая ночует в отведенной ей комнатушке, и даже личный грум. У Алаис – никого и ничего.
Раньше была, но потом девочка лишилась и ее.
Кузина Ланисия.
Единственный человек, который любил и ценил маленькую Алаис, разговаривал с ней, научил читать и писать. Но прилюдно выражать свои чувства девушка не смеет, иначе ей сильно достанется. Да и отношение к ней, как к служанке.
А еще есть – море.
Море...
Оно ласковое, живое, оно ластится к пальцам – и Таня готова часами сидеть на его берегу, как и в родном мире. Кажется, ей было не больше трех лет, когда она впервые сбежала из-од надзора служанок и добралась до берега моря. Сидела, пересыпала песок с руки на руку, купаться почему-то не пробовала, просто гладила ладошками воду. Хорошо помнится лицо нашедшей ее служанки – бледное, растерянное, испуганное, облегчение, вспыхнувшее в темных глазах, а потом – страх.
Но почему?
Сейчас, взрослым разумом, Таня не может понять его причину.
Наказание?
Вполне возможно. Но Тане почему-то казалось, что боялись – малышку. Почему?
Загадка...
Вспыхивает следующая картинка.
Алаис всего пять лет. И она притаскивает в замок ужика. Змееныш запутался в зарослях колючего кустарника и сильно поранился. Девочка, как могла, промыла ранки, накормила молоком...*
* вообще змеи молоко не едят, но если нет выбора, то могут попробовать и даже не помрут. Существовало поверье, что ужи присасываются к коровьему вымени и сосут молоко, полагаю, Алаис могла его знать. Прим. авт.
Кто донес?
Служанка? Да, наверное. Уже другое лицо, но Алаис все равно неприятно его видеть. Поджатые узкие губы, нахмуренные брови, гримаса вечного неодобрения на простоватом лице, колючие темные глаза – для этой женщины она уродина. Выродок в герцогской семье.
Визит отца заканчивается выброшенным в окно змеенышем, и ударом плети по спине ребенка. Алаис помнит эту боль. И помнит свое отчаяние.
Ей ведь так мало было нужно!
Ну хоть бы одно существо рядом, которое не питает к ней отвращения!
Удар обжигает плечи и девчонка невольно заходится в крике.
Больно! БОЛЬНО!!!
Болит не столько рубец от удара, сколько душа ребенка. Отверженного своей семьей, нелюбимого... дети не всегда могут сказать, но чувствуют они все.
Герцог замахивается еще раз, но ударить не успевает. Таня помнит, как Алаис кричит, умоляя не выкидывать змейку, и как в ответ на ее крик боли (понятно, что это совпадение, но кто б объяснил такие вещи суеверным людям) неподалеку от замка в берег ударяет молния.
И разражается гроза.
Шторм, молнии, ветер со шквалом...
Алаис заходится от плача – и еще сильнее разыгрывается за окнами природа.
Понятное дело. Совпадение, но вот о чем думает в тот момент ее отец?
Таня видит картину со стороны, и видит страх на лице мужчины. Словно произошло что-то неожиданное, он не знает, как на это реагировать, а потому Алаис просто оставляют в покое.
Том 1. Подводные течения.
Давным-давно умер последний Морской король.
Опустел Жемчужный замок, опустел Коралловый трон, и ничья нога не рискует коснуться земли проклятого острова, который некогда звался королевским.
Лишь рыбаки-маританцы охраняют его покой, как было заповедано их предкам, некогда гвардии Морского короля.
Но неспокойно в мире Рамтерейи.
Говорят, что в глубинах океана просыпается гигантский Мировой Змей, и если поднимется он на поверхность, то поглотит и людей, и землю, на которой они живут. И только кровь Морского короля может остановить его.
В тугой клубок сплетаются дороги служителя Ардена и мальчишки-раба, дочери погибшего герцога и старого наемника, приносят жертвы своему богу змееносцы, ищут надежду служители Храма...
землю.
Впрочем, сейчас в воде по пояс, стоит девушка. Издалека – в белой ночной рубашке, с длинными светлыми волосами, она кажется просто размытым бледным пятном. Но если приглядеться вблизи, становится виден и упрямый подбородок, и широко раскрытые темные глаза, и плотно сжатые губы...
Ветер треплет длинные волосы, откидывает их назад, безжалостно хлещет ее мокрыми концами прядей алая дорожка.
И в ответ на это девушка безжалостно полосует себя ножом по левому запястью, чудом не перехватывая сухожилие.
Алая кровь смешивается с алой водой. Девушка без звука уходит под воду.
***
Есть такое старое поверье.
Если ты готов отдать все ради своего желания – ты должен на рассвете прийти к морю, войти до пояса в воду – и попросить.
И если ты будешь признан достойным...
Впрочем, кто может в это верить? Только отчаявшиеся, обезумевшие, те, у кого не осталось никакой надежды.
А может, должна быть еще и особая кровь...
Никто точно не знает. Говорят, эти сведения передаются из уст в уста, от отца к сыну в старых аристократических семьях.
Да сказки все это.
Простые сказки...
Глава 1.
Катушка ниток – судьба человеческая.
Таня шла домой.
На душе было... паршиво. Словно там порезвилась банда бешеных кошек, раздирая когтями все, до чего доберется, а самая жирная еще и от души нагадила напоследок.
Грустно и тошно.
Так вот тоже бывает. Тебе немного за сорок, семья... нет семьи. Мужа нет, мама и папа умерли, детей тоже нет.
Так бывает.
Дорогая, я люблю тебя и только тебя. Но если бы мы встретились раньше...!
Ты понимаешь, моя супруга...
О, да, все всё понимают. Эту песню поют молодым глупым любовницам женатые мужчины, начиная, наверное, с Адама. И девочки верят.
Да, у меня ужасная жена, но она серьезно больна.
Да, у меня ужасная жена, но я не могу ее бросить, пока не подрастут дети.
Да, у меня ужасная жена, но...
Вечное «но». А ты подожди, дорогая, пока тебе не исполнится сорок. А зачем тебе кто-то еще, когда в твоей жизни так хорошо устроился Я?
И что в итоге?
Ни семьи, ни детей, потому что чаще всего сопливую девчонку отправляют на аборт (дорогая, сейчас еще не время, я хочу, чтобы наш малыш рос в полной семье...), одинокие вечера и праздники, звонки укр- Тпрррууу! – рявкнул кучер.
Сидящим в засаде того и надо было.
Команда сработала слажено и четко. Том и Галт повисли на упряжи у лошадей, стреноживая их и лишая возможности двинуться, Карс навел на кучера небольшой арбалет, а сам Луис небрежной походкой вышел на дорогу и распахнул дверцу кареты.
- Предстоящий Эльнор! Какая замечательная встреча! Позвольте представиться, тьер Луис Даверт.
Судя по скрежету зубов предстоящего, имя было ему хорошо знакомо.
- Простите, что выбрал такой неудачный момент для нашего знакомства, - разливался соловьем Луис. – Возможно, мы продолжим его позднее, чтобы убедиться в благонадежности друг друга?
- что вам угодно, Даверт? – процедил сидящий в карете человек.
Луис очаровательно улыбнулся.
- А что мне может быть нужно? Ск жизни сейчас в руках этого мальчишки. Ирион его дернул поехать ночью! Но так хотелось приехать пораньше, переговорить еще кое с кем, выяснить настроение других предстоящих, может быть, намекнуть кому-то на свою выгоду...
Поехал... дурак старый.
- Тогда, раздался ответный щелчок. С таким взводится тетива арбалета.
Предстоящий Эльнор прикусил губу.
- Тьер, дайте мне слово, что не причините вреда моей дочери.
- Мое слово, - согласился Луис. – После избрания Преотца ваша дочь вернется к вам целой и невредимой. Тому порукой слово Давертов.
- Мелания...
Девушка вздохнула, а потом вышла из кареты. Она была удивительно хороша в льющихся серебристых потоках лунного света. Золотистые волосы, громадные голубые глаза, точеная фигурка, подчеркнутая простеньким доро дрожали.
Даверты...
Семья подонков, негодяев, подлецов... сброд, а не люди! Отец всегда так говорил! Но теперь она в полной власти одного из них.
Луис Даверт провел ее короткой дорогой через лес, к просеке, где ждали его люди с лошадьми. Ее, невзирая на протесты, усадили в мужское седло, так, что юбка задралась выше колен, показывая сапожки и стройные коленки в белых чулочках, один из его зверообразных подручных привязал поводья ее коня к луке своего седла, а дальше была быстрая ночная скачка.
Тьерина неплохо держалась в седле, но из дамского она бы точно выпала. Только вот и бешеный конский бег не избавлял от тяжелых раздумий.
Путь окончился у маленького охотничьего домика, почти крестьянского. Только вот у крестьянских домиков не бывает настолько выглажен И я искренне надеюсь, что...
- Можете и не надеяться. Я в вас не влюблен, - отрезал Луис. – Учтите, я оставлю охрану. Если попытаетесь сбежать, я снимаю с себя всякую ответственность за их действия. Вы девушка красивая, а они люди простые, темные...
Мелания побледнела.
- Арден покарает вас за это!
- Когда у него дойдут до меня руки, я уже буду в гостях у Ириона, - ухмыльнулся Л его мечом владеть учил, какие тут могут быть церемонии?
- Стеречь, как свою дочь. Если кто ее хоть пальцем тронет – отрезать б бега не сорвалась. Поняли? Она мне нужна живой и невредимой.
- Да, тьер.
Луис хлопнул старого вояку по плечу, развернулся и вскочил в седло.
Ему нужно было обратно, в Тавальен. Завтра будет тяжелый день. Поспать бы хоть часок, что ли?
Змееносцы
Той же ночью...
- И восстанет Ирион
И наш мир поглотит он
Чешуя его блеснет
Он родит водоворот...
Голоса сплетались в хор.
Красивый, даже восхитительный. Таким многоголосием не побрезговал бы и Морской Король.
Но был и один участник, который не мог оценить красоту песнопений. А именно – жертва.
Сейчас она лежала на алтаре.
Совсем юная девушка, голубые глаза которой были полны слез. Она не кричала, дурманное снадобье делало свое дело. Собравшиеся не хотели раньше времени нарушить ритуал криками жертвы или ее преждевременной смертью от болевого шока...
Сейчас она почти ничего не чувствовала.
Верховный жрец посмотрел на нее, коснулся бьющейся жилки на шее.
Да, уже скоро.
Восемь человек, положенных по ритуалу, уже овладели ей, сейчас свою работу заканчивал девятый. Потом можно будет продолжать...
Крест был готов, готовы были и ядовитые змеи...
Этой ночью Ирион получит еще одну жертву.
Род Ольрат
Массимо Ольрат посмотрел в окно.
Занимался рассвет.
И где эта соплюшка?!
Ругался он не то, чтобы зло, не слепой же! Давно видел, что у племяшки что-то сладилось с молодым Шернатом, могли сегодня и до сеновала дойти, дело-то житейское.... Но ведь все равно душа не на месте.
Ладно.
Подождем еще чуть-чуть, а потом зайдем к соседям... или сейчас сходить?
А, ладно! Сколько можно?
Спустя десять минут его уже лихорадило. Роман Шернат был дома. А вот Мариль...
Они вчера расстались чуть ли не у калитки. Он проводил девушку, Массимо тогда еще был в лавке, Роман думал, что Мари – дома. А ее нет?!!
А где она!?
Массимо тоже хотел бы это знать. Они с Романом переглянулись – и разбежались в разные стороны. Искать, выспрашивать...
Улицы, дома, люди... вы не видели светловолосую девушку? Красное платье, белый передник?
Нет?
Жаль, очень жаль. Вы не видели...?
Так, в своих расспросах, Массимо добрался до рыночной площади. По раннему времени там бывало совсем немного народа, но не сегодня. Нет, не сегодня...
Люди стояли толпой, плечом к плечу, и смотрели на что-то... там? Впереди?
На что?
Что толкнуло Массимо в спину? Что заставило его пробиваться вперед, расталкивая зевак локтями? Он и сам бы не ответил.
- Уведите парня, рехнется!
- Самогона ему налейте!
- Куда стража см ничто перед властью Преотца. Под его рукой будет вся церковь Ардена. Но для этого необходимо, чтобы избрали именно Эттана Даверта.
Как проходит избрание?
Для этого должны собраться сорок Предстоящих и принять решение. Тридцать голосов за, десять против – и Преотцом изберут кого-то еще. А значит необходимо обеспечить решительное большинство. Каждый добивается этого по-своему.
Кто-то трясет мошной, кто-то угрожает силой, кто-то...
Много есть возможностей, хотя на люди они и не выносятся. Совет Предстоящих избрал.
Точка.
Еще не хватало тупому быдлу судить о путях власть имущих!
Луис все знал о подводных течениях в Совете. Он знал каждого предстоящего на всем Треугольнике, знал, чем они дышат, с кем спят, на что особенно падки, знал, чем можно пригрозить, а чем прельстить, знал чуть ли не о каждом их вздохе. Так распорядился его отец – этого достаточно.
А еще...
Всего Предстоящих – семьдесят человек. Если отец станет во главе Совета, его младший брат Родригу сможет стать Предстоящим Тавальена, сам Луис будет воевать, а Эрико, третий из братьев, встанет во главе купеческой гильдии. У Отца найдутся средства, чтобы обеспечить им эти посты.
Но это в случае победы. А поражение...
Поражение принесет им смерть. И матери, и Лусии...
- Отец!
- Дочь моя?
Сказано было с легким неудовольствием. Эттан считал, что дочь должна знать свое место – сейчас на женской половине дома, а потом в постели того, за кого он отдаст Лусию замуж. Разумеется, для укрепления своей власти. А зачем иначе нужны дочери?
Хотя Лу обещает вырасти красавицей. Ей всего тринадцать лет, но у нее уже громадные черные глаза, гладкие черные волосы и мраморная кожа, как у матери. И начинает оформляться фигура...
Матери будет далеко до нее, а ведь Вальера Тессани была известна, как первая красавица Тавальена. Ей было всего пятнадцать, когда ее семья разорилась из-за неудачных торговых сделок отца. У девочки оставалось два выхода – либо срочно выйти замуж хоть за кого-то, либо продать свою молодость и красоту по самой высшей ставке. Что она и сделала.
И не прогадала.
Вальера была красива, умна, она получила хорошее образование, в ее жилах текла благородная кровь – такие товары нечасто выставляются на продажу. И вскоре о ней заговорил весь Тавальен.
Ухаживал за ней и молодой тогда Эттан Даверт. Ухаживал, будучи уже Возносящим.
Всей истории Луис не знал, но Вальера сделала правильный выбор. Иначе бы его и на свете не было.
- Батюшка, я хотела поцеловать вас перед уходом.
Эттан протянул дочери руку. Лусия склонилась в легком реверансе, целуя пастырское кольцо, выпрямилась, посмотрела на отца.
- Я буду молиться за вас.
- Молись, дочь моя.
Эттан собственническим жестом потрепал дочь по щеке. И что-то блеснуло в темных глазах...
Луис тряхнул головой, отгоняя глупые мысли.
Показалось.
Конечно же, ему показалось. Ведь не бывает так, чтобы отец смотрел на свою дочь... с похотью?!
Глава 2.
На новом месте.
Герцогесса Карнавон
Вначале было темно и страшно. А еще – больно. Тело было словно чужое, Таня попыталась пошевелиться – и не смогла. Разве что приоткрыла глаза....
По счастью, работали уши – и улавливали обрывки фраз.
- На заре.... на берегу...
- Едва не умерла....
- Таламир будет недоволен...
Таня слышала, но всерьез эти слова не воспринимала. Так, сотрясения воздуха.
Ей было плохо, тошно, больно...
Кажется, кто-то переворачивал ее тело, кто-то обмывал, менял простыни... кажется. Пока она ничего не знала. Она спала и видела сны. Красивые узора, шторы старые, ткань, которой обтянуты стены, выгорела и высолилась от времени. Именно высолилась – неподалеку от замка шумит море. И влажный воздух оставляет на губах нотку соли...
Для сравнения Алаис вспоминает комнату старшей сестры. Вот это – настоящие покои из четырех комнат – гостиная, спальня, комната служанки, гардеробная. У Алиты есть и личная служанка, которая ночует в отведенной ей комнатушке, и даже личный грум. У Алаис – никого и ничего.
Раньше была, но потом девочка лишилась и ее.
Кузина Ланисия.
Единственный человек, который любил и ценил маленькую Алаис, разговаривал с ней, научил читать и писать. Но прилюдно выражать свои чувства девушка не смеет, иначе ей сильно достанется. Да и отношение к ней, как к служанке.
А еще есть – море.
Море...
Оно ласковое, живое, оно ластится к пальцам – и Таня готова часами сидеть на его берегу, как и в родном мире. Кажется, ей было не больше трех лет, когда она впервые сбежала из-од надзора служанок и добралась до берега моря. Сидела, пересыпала песок с руки на руку, купаться почему-то не пробовала, просто гладила ладошками воду. Хорошо помнится лицо нашедшей ее служанки – бледное, растерянное, испуганное, облегчение, вспыхнувшее в темных глазах, а потом – страх.
Но почему?
Сейчас, взрослым разумом, Таня не может понять его причину.
Наказание?
Вполне возможно. Но Тане почему-то казалось, что боялись – малышку. Почему?
Загадка...
Вспыхивает следующая картинка.
Алаис всего пять лет. И она притаскивает в замок ужика. Змееныш запутался в зарослях колючего кустарника и сильно поранился. Девочка, как могла, промыла ранки, накормила молоком...*
* вообще змеи молоко не едят, но если нет выбора, то могут попробовать и даже не помрут. Существовало поверье, что ужи присасываются к коровьему вымени и сосут молоко, полагаю, Алаис могла его знать. Прим. авт.
Кто донес?
Служанка? Да, наверное. Уже другое лицо, но Алаис все равно неприятно его видеть. Поджатые узкие губы, нахмуренные брови, гримаса вечного неодобрения на простоватом лице, колючие темные глаза – для этой женщины она уродина. Выродок в герцогской семье.
Визит отца заканчивается выброшенным в окно змеенышем, и ударом плети по спине ребенка. Алаис помнит эту боль. И помнит свое отчаяние.
Ей ведь так мало было нужно!
Ну хоть бы одно существо рядом, которое не питает к ней отвращения!
Удар обжигает плечи и девчонка невольно заходится в крике.
Больно! БОЛЬНО!!!
Болит не столько рубец от удара, сколько душа ребенка. Отверженного своей семьей, нелюбимого... дети не всегда могут сказать, но чувствуют они все.
Герцог замахивается еще раз, но ударить не успевает. Таня помнит, как Алаис кричит, умоляя не выкидывать змейку, и как в ответ на ее крик боли (понятно, что это совпадение, но кто б объяснил такие вещи суеверным людям) неподалеку от замка в берег ударяет молния.
И разражается гроза.
Шторм, молнии, ветер со шквалом...
Алаис заходится от плача – и еще сильнее разыгрывается за окнами природа.
Понятное дело. Совпадение, но вот о чем думает в тот момент ее отец?
Таня видит картину со стороны, и видит страх на лице мужчины. Словно произошло что-то неожиданное, он не знает, как на это реагировать, а потому Алаис просто оставляют в покое.
