Хорошо получится.
Работать?
Зачем бабе работать! Полы мыть и мужа ублажать – вот ее работа. Еще детей рожать и пожрать приготовить… а больше-то ничего и не надо. Незачем.
Так что надо начинать разговаривать. А то некрос этот… знает Пабло таких! Оглянуться не успеешь – задурит девке голову! У него деньги, подарки, мобиль, опять же. И тан, как-никак. А Пабло себя не на помойке нашел, чтобы чужие объедки подбирать! Если Тереса с этим типом закрутит, он ее… хотя нет!
Все равно возьмет, уж больно она ему нравится. Тут главное, чтобы в приданое денег побольше принесла. Это намекнуть надо будет ее родителям. Они тоже свою выгоду поймут.
Пабло потер ладони.
Ладно!
Надо идти и свататься. Если получится – забирать девку домой, да и стеречь до свадьбы.
Если нет… тогда хоть объяснить ей, что некромант – это на раз-два, а вот он, Пабло, и есть, и будет, и вообще – чем он не муж? Умный, красивый, надежный, работа есть… чего этим бабам еще-то надо?
Такого, как он, вообще надо на руках носить! Ценить и любить! Тереса поймет, не дура же! И выгоду свою баба завсегда учует!
Да, надо поговорить с родителями, и чем скорее, тем лучше.
Пабло ухмыльнулся, и снова со злостью посмотрел в спину некроманту, который за какой-тот надобностью снова вышел из управления. В лицо-то боязно было. Как еще Тереса не боится, с ним же рядом стоять – жутко! Словно ты в сыром погребе и крысы бегают! Ф-фуууу…
Ишь ты, ходят тут, чужих невест сманивают!
Впрочем, Хавьер опять не обратил на героя никакого внимания. Для него что охранник при морге, что ступенька, были примерно равнозначны. Перешагнуть – да и дальше. Тоже еще, сокровище…
О планах Пабло он тем более не задумывался. А то…
Знаете, сколько препаратов нужно в морге?
Не знаете. А у Пабло был хороший шанс и узнать, и пополнить их количество. Но охраннику повезло, хотя он об этом никогда и не догадался. Везение – оно и такое бывает. Незаметное, но увесистое.
Костер на берегу был громадным.
Адэхи специально сделал его таким, чтобы хватило надолго. Не сам, конечно, рабы помогли. Ксаресы давно объяснили, что Адэхи помогать надо, вот просто надо – и точка!
Потому рабы и деревья натащили, и уложили нужным образом, и ушли, оглядываясь.
Боятся.
Правильно делают.
Адэхи собирался сделать нечто серьезное. Очень нужное. И практически необратимое. Даже для шамана.
Если он все сделает правильно – хорошо. Он останется жив. Может, еще и сто лет проживет, кто знает? Шаманы живут долго, пока сами не захотят раствориться в мире, или не возникнет сложной ситуации, которая потребует всех их сил, всех знаний.
Вот, как сейчас.
Костер.
Море рядом.
Что еще остается?
Да ничего! Искупаться в море – и усесться рядом с костром. И старый бубен в руках рассыплет привычную дробь, знакомую с детства.
Такой старый, что кожа на нем уже белая. От времени.
Ничего, сейчас его хватит.
Бум. Бум. Бум.
Шррррр…
Звучат глухие удары, отзываются им побрякушки из кости.
Смотрит на импровизированный жертвенник Солнце.
Это ничего, что нет пирамиды.
Неважно, что Адэхи даже не нарисовал ничего.
Есть вода, огонь, земля и воздух.
Четыре стихии и шаман. Для него этого достаточно – к чему больше? И бубен в его смуглых руках говорит с миром.
Адэхи обнажен, как в день своего рождения. Одну из вен он вскрыл и на его груди, животе и лице кровью нарисованы знаки.
То, что он собирается сделать сейчас… это сложно. Впрочем, Адэхи сможет.
Феола тоже смогла бы. Не сейчас, со временем, когда родит пару детей, но справится. У него хорошая ученица, есть, чем гордиться.
Бум. Бум. Бум – звучит старая туго натянутая кожа.
Шррррр – отзываются костяные фигурки…
И постепенно шаман опускается на песок. Бубен звучит уже и словно бы сам по себе. Тело Адэхи практически перестает двигаться, даже не видно, что он дышит.
Вообще, опасно проводить такие ритуалы. Если кто-то помешает, потом и концов не найдут. Но на земле Ксаресов безопасно. Здесь Адэхи может быть спокоен.
Бубен говорит с миром.
Шаман идет по миру.
Не тело, нет. Но разве важно, тело или душа?
Адэхи все равно. Сейчас телом он здесь, на этом острове, а душу – душу он отправляет туда, где чувствует нарастание демонических эманаций. Где скорлупа мира становится особенно тонкой. Где есть опасность прорыва.
Телом он туда не успеет.
Но отправить свою душу и магию – может.
Расскажи кому, так не поверят. И маги первые закричат – невозможно! Ладно еще выйти из своего тела, походить рядом! Но когда разорвется связь души и тела, а она через час разорвется окончательно, ты станешь просто неприкаянным духом.
Может быть.
К Адэхи это не относится.
Он может быть вне своего тела хоть сутки, хоть двое. Так долго, правда, еще не пробовал, но все когда-то случается впервые.
Тело человека не приспособлено к таким нагрузкам?
Умрет тело - и душе тоже придется уйти?
А с чего умирать телу? Не есть человек может долго, очень долго.
Не пить?
Адэхи специально выбрал место на берегу моря.
Костер за его спиной, так, чтобы сам шаман находился на границе всех четырех стихий. Между землей и небом, между огнем и водой.
А вода в море двигается. Прибой будет накатывать, не так, чтобы утопить Адэхи, но немного воды его тело получит. Достаточно, чтобы не умереть.
Ему достаточно.
С Ксаресами все договорено.
Если все обойдется, он придет к ним сам.
Если нет… десять дней хватит, чтобы выдержать время. Через десять дней сюда придут их рабы. Найдут то, что останется от тела, если что-то останется. Зажгут на этом месте костер, подождут, пока он прогорит до серого пепла. И щедро зальют здесь все водой.
И Адэхи сможет уйти.
Он не боялся смерти.
Не боялся раствориться в мире.
Старый шаман боялся другого. Самым жутким страхом шамана было не оправдать доверия мира. Вот это действительно страшно и жутко. А смерть…
Смерть для шамана – это лишь начало пути.
Смерть, принятая во имя жизни мира – вдвойне почетна.
Но пустая смерть, смерть, потому что не смог, не справился… этого Адэхи действительно боялся. Что ж.
Он здесь, Феола там…
Да исполнится предначертанное. А он сделает все, что должен.
Бум. Бум. Бум – гремит старый бубен.
Шррррр – отзываются костяные фигурки…
Право и долг шамана.
Дари металась по дому, словно у нее щупальца подожгли.
Мама!
Эллора!
Своих родных девушка искренне любила. Загрызла бы любого врага, задушила и утопила, где поглубже. И сейчас, когда Эллора попала в беду, когда мама отправилась ее выручать, и тоже может… может…
Нет, думать об этом Дари не хотела.
Но – увы. Дурой она не была. Она преотлично понимала, что может потерять свою семью. Что не может им помочь, вообще никак. Что подставляет их одним фактом своего существования.
Если мама – человек, ну… скрыть прошлое можно. Не было рядом с ней никаких мединцев. Не было, и не надо.
Эллора вполне человекообразна. Даже если ее раздетой рядом с людьми поставить… все равно в сумраке она за человека сойдет.
А вот Дарея…
Можно кричать, можно молчать – но пользы не будет никакой. Она - монстр. Поставь ее перед людьми, и девять из десяти убегут, а десятый в обморок упадет. Вот и все. Ей среди людей нет места.
Но как отказаться от тех, кого любишь?
Когда мама читала им, маленьким, сказки, ей все равно было, что Дари переворачивала странички не руками, а щупальцем. И когда Дарея болела, Лидия ее тоже на руках носила, и успокаивала, и гладила, и переживала за малышку, и ночей не спала.
И Эллора сестренку обожала, и платья для нее сама шила, и играли они всегда вместе, и плавали…
Дарея чувствовала себя так, словно ее кислотой облили.
Бежать бы, кричать, хоть что-то сделать, но что? Что можно сделать?
Вынырнуть в фонтане и заорать: «помогите!!!»?
Поговорить с Рамоном? О, да! Последнее – безусловно. Мешает только одно обстоятельство, Дарея попросту не знает, где именно любимый мужчина сейчас находится. В известном ей месте он будет только ночью, а до ночи – как!? Как выдержать эти несколько часов?
Дарея могла бы сейчас уйти в море, но… снова – куда?
Сидеть на месте она просто не сможет.
Плыть и плыть? А потом возвращаться обратно? Или плавать вдоль побережья? А вдруг сейчас все обойдется? И мама вернется, и сестренка? Надо будет просто подождать… совсем чуть-чуть… а она сбежит? И Рамона понапрасну растревожит? Вот как оно познается, что страшнее всего ждать.
Лучше уж она побудет дома.
А если что-то случится, она всегда может нырнуть в погреб. А там потайная дверь и выход к морю.
Владычица!
Хоть бы с родными все обошлось!
Хоть бы все было хорошо!
Хоть бы…
Дарея металась по комнатам, когда раздался стук в дверь.
Громкий, уверенный, даже яростный.
Девушка опрометью метнулась к двери, выглянула в маленькое окошко рядом… нет! Это чужие!
Стоит на крыльце толстая бабища лет пятидесяти, иначе и не назовешь, лупит, что есть силы, по двери. Даже не ладонью, а кулаком. И ручища у нее, как свиной окорок!
- А ну, открывай! Я знаю, что ты дома! Ах ты, …!!!
Таких выражений Дарея и от моряков на пристани не слышала. Но как открыть чужому? Впрочем, тетка ее от выбора быстро избавила. Звуки-то она слышала, а совсем бесшумно Дарея передвигаться не могла – щупальца! А если кто-то внутри есть, но не открывает, что с ним делать? Правильно, взять оружие и заставить! Тетка и подобрала с земли каменюгу! Лидия этим камнем дверь подпирала, когда проветривала, тяжелый, между прочим. Но Кармен его держала, как пушинку.
- А ну, …!!! А то сейчас все окна тебе …!!!
Булыжник в руках незнакомки выглядел очень убедительно. Дарея подумала пару минут.
Что теперь – позволить разнести дом вдребезги и пополам? Где та полиция, когда она нужна, только и могут, что невиновных арестовать! Гады!
Ну… сама напросилась!
Дарея ловко, самым кончиком щупальца поддела защелку на двери и кинулась в соседнюю комнату.
Нельзя спугнуть дичь!
И на улице показываться нельзя, сейчас все тихо сидят, но из-за занавесок сто глаз любопытных смотрят, это уж точно… ничего! Она подождет!
Пусть тетка только войдет в дом… пусть только войдет!
Дверь скрипнула, приоткрываясь…
ДА КАК ОНА ПОСМЕЛА!?
Другого вопроса у Кармен Марины Эскобар и не возникало. И можно, можно понять несчастную мать!
Каждая нормальная мать ее поймет! Несомненно!
Растишь ты ребеночка, ночей не спишь, куска не доедаешь, самое лучшее ему отдаешь! Вокруг него орлицей кружишься, мух крыльями разгоняешь… он же самый-самый лучший! Ты точно знаешь, что твой малыш – идеален.
Конечно, соседи что-то бухтят, да и муж… ну, тот вообще говорит глупости. Не так она ребеночка воспитывает, надо его драке учить, борьбе кулачной, а не на скрипке играть, и кружева для парня лишние, в драных штанах побегает, все равно порвет, и привычка все время бегать к маме – тоже не слишком хороша. Но это он глупости говорит! Кармен знает лучше, как надо воспитывать малыша!
Она же мать!
Она разбирается!
Она сына растит, настоящего! Чтобы идеальный получился! Чтобы опора в старости, гордость в молодости! Чтобы все смотрели и восхищались!
И Кармело вырос идеальным.
Почти? Никаких – почти! Он просто самый-самый лучший, идеальный, умный, красивый, потрясающий, невероятный… можно в королевский дворец везти, да вот беда – принцесс отгонять замучаешься! Разве нет?
Одна беда – Кармело не тан. Но это временно!
Вот сыночек сделает что-то такое, героическое, и станет таном! Кармен даже не сомневалась в этом!
Он же лучший!
Это ЕЁ сын!
Но время шло, и принцессы к порогу не торопились. Гулял где-то и героический подвиг, который должен был подвигать Кармело… конечно так, чтобы не сильно подвергаться опасности! Мало ли что?
А пока… пока сыночка удалось пристроить работать на таможню. Вроде бы и деньги неплохие, и безопасное место, и надо же ему где-то работать?
Там-то он и познакомился с этой… Эллорой!
Фу, тоже еще, имечко!
Конечно, девица не понравилась синьоре Эскобар. Но мальчику же кто-то нужен? Мальчик не может гулять по проституткам! Мальчик не может искать себе какую-нибудь бабу… еще подцепит что-то, или того хуже…
Ночным кошмаром синьоры Эскобар была разгульная наглая девица, в коротком ярком платье, накрашенная в три слоя, которая стоит на пороге под руку с ее обожаемым сыночком, и нагло произносит: «мама, вы скоро станете бабушкой!».
Ужасные картины!
Просто кошмарные!!!
А эта вроде бы скромненькая, неприметная… ладно! Пусть пока будет!
Мальчик ходил к ней, встречался, а сегодня… сегодня пришел…
Нет, даже про себя синьора Эскобар не могла озвучить весь этот ужас!
ДА КАК ОНА ПОСМЕЛА ТАК ОБРАЩАТЬСЯ С ЕЕ СЫНОМ!?
Ярости несчастной матери позавидовали бы штук двадцать огнедышащих драконов разом. Мать взвилась на крыло, и полетела к дому обидчицы, плюясь огнем, как целая эскадрилья!
Вот, уже и дом обидчицы… и метла валяется… ах ты ж…
Кармен взлетела на крыльцо – и что есть силы забарабанила в дверь дома! Ну все! Сейчас она тут всем головы поотрывает!!!
И живые позавидуют мертвым!
Дверь была закрыта, но разве это остановит несчастную оскорбленную мать? Да никогда! Тем более, Кармен заметила, как колыхнулась на окне занавеска. Услышала шорох за дверью. И разъярилась еще больше, хотя куда уж еще-то?
Прячутся? Значит, боятся! Значит, виноваты! А если боятся, она сейчас их… вот она их сейчас просто ух! И полетят клочки по закоулочкам!
Орать женщина могла бы еще долго, но тут дверь скрипнула под ее руками и приоткрылась. Кармен и влетела внутрь, даже не соизволив подумать, что и зачем.
- Ты где, дрянь такая!?
Ответом ей была тишина.
Может, кто-то другой, слабее духом, и дрогнул бы. Вышел на крылечко, да и дверь за собой закрыл. Или хоть не орал дурниной. Но Кармен Эскобар была не из таких!
Она сейчас…
Ух!
Женщина решительно пошла вперед, подозревая, что кто-то в доме есть, а если так, то негодяи не уйдут от расплаты! Шаг, другой, третий…
Когда Дарея взметнулась пред ней, словно жуткое видение из кошмаров, женщина даже не сразу поняла, ЧТО это такое. И немудрено.
Чешуя, щупальца, клыки…
- Ты что здесссссь зссссабыла?
Не говоря дурного слова, Кармен ушла в глубокий обморок.
Дарея потыкала женщину кончиком щупальца. Куда там! Тетка лежала, словно труп. И… и что с ней теперь делать? Убивать?
Дарея не умеет. Самое большое ее достижение – акула. Из некрупных. А если уж честно, и с ней бы девушка связываться не стала. Просто акула почему-то решила, что из ее щупалец получится хорошая закуска. А девушке это не понравилось.
После длительного выяснения отношений, Дарея победила. Акула, правда, оставила ей на память с десяток шрамов, и лечилась девушка потом долго. Лидия и Эллора ее выхаживали, едва не рыдая от жалости.
Ничего, зажило.
Но то акула! А эту тетку за что? Потому что дура?
Ну… как-то нехорошо ее убивать, наверное. И Дарея не умеет, она никогда сама людей не убивала.
Такое вот странное восприятие. Заложить взрывчатку и убить несколько десятков тысяч человек?
Запросто! Она же их не увидит, а значит, их как бы и не существует. Маму и сестру она предупредит, они не погибнут. Остальные же… остальные – это другое. Они вот пожалеют Дарею? Поймут ее, помогут?
Или как эта, в обморок брыкнутся? Или убить ее попытаются?
Какое Дарее дело до чужих людей, которых она и не увидит-то никогда в жизни? Правильно, никакого! А вот убить данную толстую синьору, которая прилетела скандалить… Дарее это было не под силу. И что с ней делать?
Работать?
Зачем бабе работать! Полы мыть и мужа ублажать – вот ее работа. Еще детей рожать и пожрать приготовить… а больше-то ничего и не надо. Незачем.
Так что надо начинать разговаривать. А то некрос этот… знает Пабло таких! Оглянуться не успеешь – задурит девке голову! У него деньги, подарки, мобиль, опять же. И тан, как-никак. А Пабло себя не на помойке нашел, чтобы чужие объедки подбирать! Если Тереса с этим типом закрутит, он ее… хотя нет!
Все равно возьмет, уж больно она ему нравится. Тут главное, чтобы в приданое денег побольше принесла. Это намекнуть надо будет ее родителям. Они тоже свою выгоду поймут.
Пабло потер ладони.
Ладно!
Надо идти и свататься. Если получится – забирать девку домой, да и стеречь до свадьбы.
Если нет… тогда хоть объяснить ей, что некромант – это на раз-два, а вот он, Пабло, и есть, и будет, и вообще – чем он не муж? Умный, красивый, надежный, работа есть… чего этим бабам еще-то надо?
Такого, как он, вообще надо на руках носить! Ценить и любить! Тереса поймет, не дура же! И выгоду свою баба завсегда учует!
Да, надо поговорить с родителями, и чем скорее, тем лучше.
Пабло ухмыльнулся, и снова со злостью посмотрел в спину некроманту, который за какой-тот надобностью снова вышел из управления. В лицо-то боязно было. Как еще Тереса не боится, с ним же рядом стоять – жутко! Словно ты в сыром погребе и крысы бегают! Ф-фуууу…
Ишь ты, ходят тут, чужих невест сманивают!
Впрочем, Хавьер опять не обратил на героя никакого внимания. Для него что охранник при морге, что ступенька, были примерно равнозначны. Перешагнуть – да и дальше. Тоже еще, сокровище…
О планах Пабло он тем более не задумывался. А то…
Знаете, сколько препаратов нужно в морге?
Не знаете. А у Пабло был хороший шанс и узнать, и пополнить их количество. Но охраннику повезло, хотя он об этом никогда и не догадался. Везение – оно и такое бывает. Незаметное, но увесистое.
Глава 4
Костер на берегу был громадным.
Адэхи специально сделал его таким, чтобы хватило надолго. Не сам, конечно, рабы помогли. Ксаресы давно объяснили, что Адэхи помогать надо, вот просто надо – и точка!
Потому рабы и деревья натащили, и уложили нужным образом, и ушли, оглядываясь.
Боятся.
Правильно делают.
Адэхи собирался сделать нечто серьезное. Очень нужное. И практически необратимое. Даже для шамана.
Если он все сделает правильно – хорошо. Он останется жив. Может, еще и сто лет проживет, кто знает? Шаманы живут долго, пока сами не захотят раствориться в мире, или не возникнет сложной ситуации, которая потребует всех их сил, всех знаний.
Вот, как сейчас.
Костер.
Море рядом.
Что еще остается?
Да ничего! Искупаться в море – и усесться рядом с костром. И старый бубен в руках рассыплет привычную дробь, знакомую с детства.
Такой старый, что кожа на нем уже белая. От времени.
Ничего, сейчас его хватит.
Бум. Бум. Бум.
Шррррр…
Звучат глухие удары, отзываются им побрякушки из кости.
Смотрит на импровизированный жертвенник Солнце.
Это ничего, что нет пирамиды.
Неважно, что Адэхи даже не нарисовал ничего.
Есть вода, огонь, земля и воздух.
Четыре стихии и шаман. Для него этого достаточно – к чему больше? И бубен в его смуглых руках говорит с миром.
Адэхи обнажен, как в день своего рождения. Одну из вен он вскрыл и на его груди, животе и лице кровью нарисованы знаки.
То, что он собирается сделать сейчас… это сложно. Впрочем, Адэхи сможет.
Феола тоже смогла бы. Не сейчас, со временем, когда родит пару детей, но справится. У него хорошая ученица, есть, чем гордиться.
Бум. Бум. Бум – звучит старая туго натянутая кожа.
Шррррр – отзываются костяные фигурки…
И постепенно шаман опускается на песок. Бубен звучит уже и словно бы сам по себе. Тело Адэхи практически перестает двигаться, даже не видно, что он дышит.
Вообще, опасно проводить такие ритуалы. Если кто-то помешает, потом и концов не найдут. Но на земле Ксаресов безопасно. Здесь Адэхи может быть спокоен.
Бубен говорит с миром.
Шаман идет по миру.
Не тело, нет. Но разве важно, тело или душа?
Адэхи все равно. Сейчас телом он здесь, на этом острове, а душу – душу он отправляет туда, где чувствует нарастание демонических эманаций. Где скорлупа мира становится особенно тонкой. Где есть опасность прорыва.
Телом он туда не успеет.
Но отправить свою душу и магию – может.
Расскажи кому, так не поверят. И маги первые закричат – невозможно! Ладно еще выйти из своего тела, походить рядом! Но когда разорвется связь души и тела, а она через час разорвется окончательно, ты станешь просто неприкаянным духом.
Может быть.
К Адэхи это не относится.
Он может быть вне своего тела хоть сутки, хоть двое. Так долго, правда, еще не пробовал, но все когда-то случается впервые.
Тело человека не приспособлено к таким нагрузкам?
Умрет тело - и душе тоже придется уйти?
А с чего умирать телу? Не есть человек может долго, очень долго.
Не пить?
Адэхи специально выбрал место на берегу моря.
Костер за его спиной, так, чтобы сам шаман находился на границе всех четырех стихий. Между землей и небом, между огнем и водой.
А вода в море двигается. Прибой будет накатывать, не так, чтобы утопить Адэхи, но немного воды его тело получит. Достаточно, чтобы не умереть.
Ему достаточно.
С Ксаресами все договорено.
Если все обойдется, он придет к ним сам.
Если нет… десять дней хватит, чтобы выдержать время. Через десять дней сюда придут их рабы. Найдут то, что останется от тела, если что-то останется. Зажгут на этом месте костер, подождут, пока он прогорит до серого пепла. И щедро зальют здесь все водой.
И Адэхи сможет уйти.
Он не боялся смерти.
Не боялся раствориться в мире.
Старый шаман боялся другого. Самым жутким страхом шамана было не оправдать доверия мира. Вот это действительно страшно и жутко. А смерть…
Смерть для шамана – это лишь начало пути.
Смерть, принятая во имя жизни мира – вдвойне почетна.
Но пустая смерть, смерть, потому что не смог, не справился… этого Адэхи действительно боялся. Что ж.
Он здесь, Феола там…
Да исполнится предначертанное. А он сделает все, что должен.
Бум. Бум. Бум – гремит старый бубен.
Шррррр – отзываются костяные фигурки…
Право и долг шамана.
***
Дари металась по дому, словно у нее щупальца подожгли.
Мама!
Эллора!
Своих родных девушка искренне любила. Загрызла бы любого врага, задушила и утопила, где поглубже. И сейчас, когда Эллора попала в беду, когда мама отправилась ее выручать, и тоже может… может…
Нет, думать об этом Дари не хотела.
Но – увы. Дурой она не была. Она преотлично понимала, что может потерять свою семью. Что не может им помочь, вообще никак. Что подставляет их одним фактом своего существования.
Если мама – человек, ну… скрыть прошлое можно. Не было рядом с ней никаких мединцев. Не было, и не надо.
Эллора вполне человекообразна. Даже если ее раздетой рядом с людьми поставить… все равно в сумраке она за человека сойдет.
А вот Дарея…
Можно кричать, можно молчать – но пользы не будет никакой. Она - монстр. Поставь ее перед людьми, и девять из десяти убегут, а десятый в обморок упадет. Вот и все. Ей среди людей нет места.
Но как отказаться от тех, кого любишь?
Когда мама читала им, маленьким, сказки, ей все равно было, что Дари переворачивала странички не руками, а щупальцем. И когда Дарея болела, Лидия ее тоже на руках носила, и успокаивала, и гладила, и переживала за малышку, и ночей не спала.
И Эллора сестренку обожала, и платья для нее сама шила, и играли они всегда вместе, и плавали…
Дарея чувствовала себя так, словно ее кислотой облили.
Бежать бы, кричать, хоть что-то сделать, но что? Что можно сделать?
Вынырнуть в фонтане и заорать: «помогите!!!»?
Поговорить с Рамоном? О, да! Последнее – безусловно. Мешает только одно обстоятельство, Дарея попросту не знает, где именно любимый мужчина сейчас находится. В известном ей месте он будет только ночью, а до ночи – как!? Как выдержать эти несколько часов?
Дарея могла бы сейчас уйти в море, но… снова – куда?
Сидеть на месте она просто не сможет.
Плыть и плыть? А потом возвращаться обратно? Или плавать вдоль побережья? А вдруг сейчас все обойдется? И мама вернется, и сестренка? Надо будет просто подождать… совсем чуть-чуть… а она сбежит? И Рамона понапрасну растревожит? Вот как оно познается, что страшнее всего ждать.
Лучше уж она побудет дома.
А если что-то случится, она всегда может нырнуть в погреб. А там потайная дверь и выход к морю.
Владычица!
Хоть бы с родными все обошлось!
Хоть бы все было хорошо!
Хоть бы…
Дарея металась по комнатам, когда раздался стук в дверь.
Громкий, уверенный, даже яростный.
Девушка опрометью метнулась к двери, выглянула в маленькое окошко рядом… нет! Это чужие!
Стоит на крыльце толстая бабища лет пятидесяти, иначе и не назовешь, лупит, что есть силы, по двери. Даже не ладонью, а кулаком. И ручища у нее, как свиной окорок!
- А ну, открывай! Я знаю, что ты дома! Ах ты, …!!!
Таких выражений Дарея и от моряков на пристани не слышала. Но как открыть чужому? Впрочем, тетка ее от выбора быстро избавила. Звуки-то она слышала, а совсем бесшумно Дарея передвигаться не могла – щупальца! А если кто-то внутри есть, но не открывает, что с ним делать? Правильно, взять оружие и заставить! Тетка и подобрала с земли каменюгу! Лидия этим камнем дверь подпирала, когда проветривала, тяжелый, между прочим. Но Кармен его держала, как пушинку.
- А ну, …!!! А то сейчас все окна тебе …!!!
Булыжник в руках незнакомки выглядел очень убедительно. Дарея подумала пару минут.
Что теперь – позволить разнести дом вдребезги и пополам? Где та полиция, когда она нужна, только и могут, что невиновных арестовать! Гады!
Ну… сама напросилась!
Дарея ловко, самым кончиком щупальца поддела защелку на двери и кинулась в соседнюю комнату.
Нельзя спугнуть дичь!
И на улице показываться нельзя, сейчас все тихо сидят, но из-за занавесок сто глаз любопытных смотрят, это уж точно… ничего! Она подождет!
Пусть тетка только войдет в дом… пусть только войдет!
Дверь скрипнула, приоткрываясь…
***
ДА КАК ОНА ПОСМЕЛА!?
Другого вопроса у Кармен Марины Эскобар и не возникало. И можно, можно понять несчастную мать!
Каждая нормальная мать ее поймет! Несомненно!
Растишь ты ребеночка, ночей не спишь, куска не доедаешь, самое лучшее ему отдаешь! Вокруг него орлицей кружишься, мух крыльями разгоняешь… он же самый-самый лучший! Ты точно знаешь, что твой малыш – идеален.
Конечно, соседи что-то бухтят, да и муж… ну, тот вообще говорит глупости. Не так она ребеночка воспитывает, надо его драке учить, борьбе кулачной, а не на скрипке играть, и кружева для парня лишние, в драных штанах побегает, все равно порвет, и привычка все время бегать к маме – тоже не слишком хороша. Но это он глупости говорит! Кармен знает лучше, как надо воспитывать малыша!
Она же мать!
Она разбирается!
Она сына растит, настоящего! Чтобы идеальный получился! Чтобы опора в старости, гордость в молодости! Чтобы все смотрели и восхищались!
И Кармело вырос идеальным.
Почти? Никаких – почти! Он просто самый-самый лучший, идеальный, умный, красивый, потрясающий, невероятный… можно в королевский дворец везти, да вот беда – принцесс отгонять замучаешься! Разве нет?
Одна беда – Кармело не тан. Но это временно!
Вот сыночек сделает что-то такое, героическое, и станет таном! Кармен даже не сомневалась в этом!
Он же лучший!
Это ЕЁ сын!
Но время шло, и принцессы к порогу не торопились. Гулял где-то и героический подвиг, который должен был подвигать Кармело… конечно так, чтобы не сильно подвергаться опасности! Мало ли что?
А пока… пока сыночка удалось пристроить работать на таможню. Вроде бы и деньги неплохие, и безопасное место, и надо же ему где-то работать?
Там-то он и познакомился с этой… Эллорой!
Фу, тоже еще, имечко!
Конечно, девица не понравилась синьоре Эскобар. Но мальчику же кто-то нужен? Мальчик не может гулять по проституткам! Мальчик не может искать себе какую-нибудь бабу… еще подцепит что-то, или того хуже…
Ночным кошмаром синьоры Эскобар была разгульная наглая девица, в коротком ярком платье, накрашенная в три слоя, которая стоит на пороге под руку с ее обожаемым сыночком, и нагло произносит: «мама, вы скоро станете бабушкой!».
Ужасные картины!
Просто кошмарные!!!
А эта вроде бы скромненькая, неприметная… ладно! Пусть пока будет!
Мальчик ходил к ней, встречался, а сегодня… сегодня пришел…
Нет, даже про себя синьора Эскобар не могла озвучить весь этот ужас!
ДА КАК ОНА ПОСМЕЛА ТАК ОБРАЩАТЬСЯ С ЕЕ СЫНОМ!?
Ярости несчастной матери позавидовали бы штук двадцать огнедышащих драконов разом. Мать взвилась на крыло, и полетела к дому обидчицы, плюясь огнем, как целая эскадрилья!
Вот, уже и дом обидчицы… и метла валяется… ах ты ж…
Кармен взлетела на крыльцо – и что есть силы забарабанила в дверь дома! Ну все! Сейчас она тут всем головы поотрывает!!!
И живые позавидуют мертвым!
Дверь была закрыта, но разве это остановит несчастную оскорбленную мать? Да никогда! Тем более, Кармен заметила, как колыхнулась на окне занавеска. Услышала шорох за дверью. И разъярилась еще больше, хотя куда уж еще-то?
Прячутся? Значит, боятся! Значит, виноваты! А если боятся, она сейчас их… вот она их сейчас просто ух! И полетят клочки по закоулочкам!
Орать женщина могла бы еще долго, но тут дверь скрипнула под ее руками и приоткрылась. Кармен и влетела внутрь, даже не соизволив подумать, что и зачем.
- Ты где, дрянь такая!?
Ответом ей была тишина.
Может, кто-то другой, слабее духом, и дрогнул бы. Вышел на крылечко, да и дверь за собой закрыл. Или хоть не орал дурниной. Но Кармен Эскобар была не из таких!
Она сейчас…
Ух!
Женщина решительно пошла вперед, подозревая, что кто-то в доме есть, а если так, то негодяи не уйдут от расплаты! Шаг, другой, третий…
Когда Дарея взметнулась пред ней, словно жуткое видение из кошмаров, женщина даже не сразу поняла, ЧТО это такое. И немудрено.
Чешуя, щупальца, клыки…
- Ты что здесссссь зссссабыла?
Не говоря дурного слова, Кармен ушла в глубокий обморок.
***
Дарея потыкала женщину кончиком щупальца. Куда там! Тетка лежала, словно труп. И… и что с ней теперь делать? Убивать?
Дарея не умеет. Самое большое ее достижение – акула. Из некрупных. А если уж честно, и с ней бы девушка связываться не стала. Просто акула почему-то решила, что из ее щупалец получится хорошая закуска. А девушке это не понравилось.
После длительного выяснения отношений, Дарея победила. Акула, правда, оставила ей на память с десяток шрамов, и лечилась девушка потом долго. Лидия и Эллора ее выхаживали, едва не рыдая от жалости.
Ничего, зажило.
Но то акула! А эту тетку за что? Потому что дура?
Ну… как-то нехорошо ее убивать, наверное. И Дарея не умеет, она никогда сама людей не убивала.
Такое вот странное восприятие. Заложить взрывчатку и убить несколько десятков тысяч человек?
Запросто! Она же их не увидит, а значит, их как бы и не существует. Маму и сестру она предупредит, они не погибнут. Остальные же… остальные – это другое. Они вот пожалеют Дарею? Поймут ее, помогут?
Или как эта, в обморок брыкнутся? Или убить ее попытаются?
Какое Дарее дело до чужих людей, которых она и не увидит-то никогда в жизни? Правильно, никакого! А вот убить данную толстую синьору, которая прилетела скандалить… Дарее это было не под силу. И что с ней делать?
