С другой стороны, синьора могло не оказаться дома, и курьер просто его дожидался. Если синьор Пенья это подтвердит, части проблем можно будет избежать.
Наконец синьор вышел из кабинета и прошел в гостиную.
- Каролина, милая, это тебе. Вот это последние листы. А это – первый.
Женщина схватила стопку бумаги так, словно она была из золота отлита и бриллиантами осыпана.
- Хосе!
На первом листе было четко и красиво выведено: «Моей любимой супруге, Каролине, в знак моей признательности».
- О, Хосе!
- Я рад, если тебе понравилось, - по-мальчишески улыбнулся старый преступник. И перевел взгляд на гостя. – Синьор?
- Прошу вас, синьор Пенья. Мне велено дождаться ответа и просить вас проследовать за мной.
Синьор Пенья послушно взял конверт. Поднял брови, глядя на герб адресата, потом решительно сломал печать и пробежал глазами по строчкам.
- Сейчас переоденусь. Прошу вас минуту подождать.
Ну и что могла та минута прибавить к имеющимся трем часам? Курьер только молча поклонился. Конечно, переодевайтесь. Я и полчаса подожду, чего уж теперь-то спешить…
- Как ощущения?
- Полная… гхм, - Рейнальдо попытался шуточкой развеять напряженную атмосферу магазина. Не получилось, увы. И Тони потирала желудок, который зверски ныл, и Эрнесто выглядел подозрительно мрачным…
- Попробуй пообщаться с Тони мысленно.
- Не произнося вслух ни слова?
Эрнесто кивнул. И уточнил.
- Попробуй втянуться в кость. Ты это можешь, просто ощущения не слишком приятные. И все должен слышать и видеть. Потом расскажешь.
Рейнальдо сосредоточился.
Где тот крохотный кусочек его родной кости? Его надо почувствовать, настроиться, и… оп-па!
Получилось с первого раза! Хотя ощущения действительно не слишком приятные. Такое впечатление, что тебя свернули в крохотный клубочек… ты все видишь, слышишь, но… ощущений – никаких.
Даже призрак может что-то чувствовать. Ветер, запах… ну хоть что-то. А у Рейнальдо сейчас такой возможности не было. Видеть – и слышать. И все.
- Рейнальдо, если все прошло нормально, ты меня сейчас слышишь. Попробуй выйти наружу, но частично. Словно Тони остается внутри тебя, - отдал следующую команду Эрнесто. – Ты можешь повторять форму ее ауры, в таком случае тебя не заметят. - И уже для Тони. – Прости, родная. Сейчас будет неприятно, но выхода у нас нет.
Неприятно действительно было. Рейнальдо учился, а Тони чувствовала себя так, словно ее завернули в мокрое ледяное полотенце. С неприятным запахом, причем. То ли в него раньше рыбу заворачивали, то ли мясо протухшее…
Нет, не розами пахнут призраки. Даже лучшие из них.
Потом Рейнальдо учился передавать свои мысли. Так, чтобы его никто не слышал, кроме Тони. Получалось у него неплохо, но только когда он был внутри кости и соответственно, внутри тела девушки. Если он выходил наружу и пытался делать то же самое, это сопровождалось болезненными уколами. Вслух – говори.
А в мысли не лезь, ощущение такое, словно тебя каждый раз кто-то иголкой в мозг тыкает.
Тони не ругалась, но губу прикусывала и бледнела. Хотя что там той боли? По сравнению с уже испытанным, считай – ни о чем. Но все равно неприятно.
Потом Рейнальдо учился уходить, оставляя какую-то часть себя в кости… теоретически это должно было помочь, чтобы его не выкинуло из поместья, как только он выглянет наружу, потом…
К вечеру Тони едва могла глаза открыть.
Болело все. От головы до попы. И спать не хотелось. Бывает такое состояние, когда уснуть бы, сбить весь этот кошмар, все напряжение, но глаза не закрываются, и организм словно кофе накачан под завязку…
Эрнесто Риалон поглядел на этот кошмар, и решительно достал снотворное.
- Пей.
- А если…
- Если они придут? Я спать не буду, днем высплюсь. Да и вообще, мне нужно меньше сна, чем тебе. Посижу, восстановлю силы.
Тони качнула головой.
- Или вместе – или никак.
Эрнесто погладил ее по голове.
- Детка, вместе сейчас не получится. Кто-то должен охранять, кто-то спать. Сначала восстановишь силы ты, тебе пришлось сложнее. Потом я, я привычный.
Тони пыталась сопротивляться, но Эрнесто уже растворил порошок в стакане и уверенно подносил его к губам девушки.
- Пей. Или напою хитростью.
- Ну, хоть не силой.
- Пей. Не спорь.
Тони послушно сделала глоток, второй, третий…
- Если стошнит – я не виновата.
- Уже не стошнило. Не переживай, оно впитывается еще в пищеводе.
Тони посидела пять минут на коленях у некроманта, готовясь съязвить – мол, не помогает. И внезапно увидела море. И чаек. Они летали и кричали. И кажется, она тоже летела?
Эрнесто поудобнее перехватил легонькое тело, и направился наверх. Укладывать девушку.
Ей очень нужно отдохнуть. А ему… ему и снотворное сейчас не поможет. Какой же дрянью он себя чувствует… отправлять ее в самое ужасное место на земле, и не иметь возможности защитить.
Скажете, не мужской поступок?
Да Эрнесто и сам себе сто раз это уже сказал. Беда в том, что другого выхода попросту не было.
Когда за Эудженио пришли, идти сам он отказался.
Жить хотелось.
Но разве поспоришь с измененными? Они не просто страшные, они еще и намного сильнее людей. Так что Дженио просто сгребли и потащили.
Он кричал, бился, но кого это останавливало?
Цепи на руках и ногах и так мешали ему двигаться. А орать…
Когда он увидел, куда его несут, вопли стали такими, что сообразили даже измененные. И один из них попросту зажал Дженио рот. Благо, ласты очень удобны для этого дела.
Нос, правда, тоже зажал. Так что Дженио дернулся раз, другой – и потерял сознание.
И честно говоря, это было самым лучшим для него вариантом.
С утра колокольчик над дверью магазина качнулся. Пришел синьор Пенья.
- Доброе утро, тан Риалон.
- Доброе утро, синьор Пенья.
Некромант оскалился не менее дружелюбно, чем его визави. Он-то прекрасно знал с кем беседует. И знал, сколько трупов на совести у этого милого и улыбчивого человека, и за сколькими уголовными делами он стоит.
Но не пойман – не повешен.
А его общение с Тони…
Больше всего Эрнесто хотелось треснуть кулаком по столу и сказать: «запрещаю». Останавливало понимание: Тони этого не простит. Никогда и ни за что.
Она будет любить мужа, будет прислушиваться к другу, но хозяина в своей жизни не потерпит никогда и ни за что. Эрнесто достаточно ее любил, чтобы ни в чем не ограничивать, поэтому пристально посмотрел в глаза синьору.
- Надеюсь, вы с хорошими новостями?
- Для ританы Лассара – безусловно, - чуть склонил голову старый подонок. – С ней желает увидеться герцог де Медина. У него есть несколько вещей, которые он хотел бы показать специалисту ее профиля.
Эрнесто чуточку напрягся. Но это как раз было оправдано в глазах синьора Пенья.
Герцог, достаточно молодой, свободный… ну и кто не соблазнится таким знакомством? А возможно, и его продолжением?
Кто упрекнет молодую ритану, сделай она свой выбор… да в любую сторону? Скорее, тут не поймут, если она предпочтет Риалона, все же выскочка, некромант в первом, а возможно, и последнем поколении – и герцог. Родственник короля.
Увы, почетнее быть любовницей второго, нежели женой первого. И снова – увы.
- И когда герцог этого… желает?
Тони спускалась со второго этажа, в чем была. То есть – во вчерашнем мятом платье и с нерасчесанными волосами. Синьор Пенья улыбнулся ей совершенно искренне.
- Ритана! Антония! Доброе утро?
- Доброе утро, синьор Пенья. Так когда нас приглашают?
- Сегодня, в любое время.
Тони переглянулась с Эрнесто Риалоном и развела руками.
- Ну, если так… мне нужно время переодеться и позавтракать. Герцог потерпит час?
- Не сомневаюсь, Антония, ради ваших… талантов, он и больше потерпит.
Тони кивнула.
- Тогда я пошла переодеваться.
- А я пойду, попрошу Риту сварить побольше кофе, - согласился Эрнесто. И отправился на кухню.
Разговаривать со старым негодяем ему совершенно не хотелось.
Тони выглядела, как благовоспитанная молодая ритана из хорошей семьи. Простенькое синее платье, с белым отложным воротничком, длиной до середины икры, туфельки, перчатки, шляпка, сумочка – все одного цвета, волосы заплетены в косу и уложены в узел на затылке, на чуточку подкрашенных губах (ритана не должна напоминать клоуна, это неприлично) милая улыбка.
Украшения?
Два кольца, одно с жемчугом, второе с лазуритом, из тех, что нашлись в магазине. Сережки с лазуритом, в тон платью. И больше ничего. Опять-таки, благородная ритана – не выставка драгоценностей, это так же дурновкусие. Даже бриллианты принято носить вечером. Это камень, который полностью проявляет себя в свете свечей и ламп, но днем… днем его не носят. Это также неправильно.
Показать свое богатство? Вот уж не то, чем надо гордиться ритане. Она не умирает с голоду, и этого достаточно. А предки ее проявили себя не накоплением капиталов, а службой стране. Это правильно.
- Отлично, - прокомментировал неслышный никому, кроме Тони, Рейнальдо. – Потрясающе!
Эрнесто осмотрел свою любимую, и поцеловал ее в щеку. На удачу. Потом плюнул мысленно на все приличия, и поцеловал уже в губы.
- Береги себя, малыш.
- Обещаю.
Тони подмигнула жениху и направилась к двери. Надеялась она только на то, что в мобиле синьора Пенья достаточно мягкие сиденья. И ее не сильно укачает. До сих пор подташнивало. Увы. Желудок всякую дрянь принимать решительно отказывался. И плевать ему было, что это для дела нужно. Он болел и норовил вывернуться наизнанку.
И как тут мир спасать, когда тошнит?
- Ритана Лассара, скажите, я правильно понимаю, что вы и тан Риалон – вместе?
Интересоваться личной жизнью благородных ритан не вполне прилично. Но синьор Пенья мог себе это позволить. И с высоты возраста, и с высоты своего положения… ритан по стране много, а вот он такой один.
Тони и не подумала оскорбляться.
- Все правильно, синьор Пенья. Я и так Риалон собираемся пожениться. И я буду рада видеть вас с супругой на нашей свадьбе.
Мобиль вильнул по дороге. По счастью, дело было за городом, так что никто не пострадал.
- Ритана Лассара, вы уверены в своем выборе?
Тони небрежно пожала плечами.
- Что не так, синьор Пенья?
- Если вы позволите, на правах старшего, – вздохнул синьор, понимая, что легко не будет, и разговор намечается неприятный. Но – куда денешься? Кто еще скажет глупой девочке о том, что она может совершить ошибку? Да никто. Жить-то всем хочется, а девочка - некромант. – У тана Риалона есть несколько недостатков, которые сделают вашу совместную жизнь… затруднительной.
- Его какое дело? – возмутился призрак. – Вот… доброжелатель! В зеркало бы посмотрелся!
- Я даже могу их перечислить, - кивнула Тони. – Эрнесто старше меня. Верно?
- Да.
- Это же и плюс. У него больше опыта, знаний, в конце концов, желания наладить свою жизнь. И второго такого шанса, как я, он не получит. Перечисляем дальше? Он некромант? Ну так и я тоже некромант. Сложно будет найти того мужчину, который захочет со мной ужиться.
- Вы скоро будете представлены в свете, будете вращаться в высших кругах…
- И у меня появится выбор?
- Между шакалом и гиеной. – комментировал Рейнальдо.
- Да, Антония. Вы пока не так много видели, чтобы осознанно остановиться на кандидатуре Эрнесто Риалона.
- Синьор Пенья, тут есть еще одно «но». Магия – это хорошо. Магия в венах твоих детей – еще лучше. Где гарантия, что на мне женятся ради меня, а не ради моей крови? Мне делал предложение тан Карраско. Как вы понимаете, он воплощает все, вами перечисленное. Старинный род, деньги, магия…
- И вы?
- Отказала. Надеюсь, это останется между нами?
Тайны некромантов? Конечно! Синьор Пенья поклялся с чистой душой и совестью, нашли дурака – такое разглашать!
- Тан Карраско хладнокровно приговорил собственную жену, чтобы сделать мне предложение.
- М-да…
А что еще можно было сказать, кроме непечатного? Понятное дело, идиот!
Ладно еще – убить супругу! Даже с помощью некромантии… некоторые и обычным топором неплохо справляются! Но убить ее так, чтобы об этом узнала предполагаемая следующая супруга?
Точно - недоумок.
- Это не единственный пример, - усмехнулась Тони. – Эрнесто Риалон хотя бы честен со мной, а это уже немало.
- Честность – не лучшая основа для брака.
- Тебе и виднее, небось, слова правды жене не говоришь, чтобы не убежала с воплем! – решительно, терпеть это ханжество было просто невозможно! Сам по уши в крови, а туда же! Поучать кого-то лезет! Шальвен и зубами-то не скрежетал от возмущения, потому что зубы – призрачные. Не получится при всем желании.
- Наоборот. Ни один брак не выстоит, если постоянно придется лгать. Рано или поздно все это обрушится в пропасть, увлекая за собой тех, кто цепляется за обломки.
- Иногда лучше о чем-то умолчать.
Тони качнула головой.
- Не знаю, синьор Пенья. Я помню своих родителей, и не знаю такой темы, о которой мать не могла бы говорить с отцом. И наоборот. Родители могли спорить, ссориться, даже ругаться, но они друг друга любили и хотели друг другу только добра. Поэтому любые конфликты быстро угасали. А вот когда лжешь, и лжешь… это как яд, который медленно капает на лицо человеку. Капля за каплей, год за годом. Рано или поздно отравишься.
- Это философский вопрос, ритана. А выбор вы могли сделать и лучше.
- Это покажет время, - отрезала Тони.
И замолчала, пока мобиль не остановился перед воротами поместья.
На воротах висел герб с петухом. Фамильный герб де Медина.
Герцог встречать гостей не вышел. Не по рангу. Но дворецкий чуть ли ужом не извивался перед ританой Лассара.
Перед синьором Пенья чуточку меньше, так что сразу стало ясно, кто именно нужен хозяину дома.
Тони принимала все, как должное.
Может быть, в другой ситуации она бы вела себя чуточку иначе. Но чего ей было бояться?
Люди, которых она… любит? Сложно сказать, что она чувствует к Эрнесто Риалону. Но главное она знает. Он в безопасности. Остальное не слишком-то важно.
Дядя, тетя, кузины – их тоже это все не затронет. А сама она… в груди приятным ледяным комочком свернулся подарок Ла Муэрте. Неужели когда-то он внушал ей ужас?
Не нравились ощущения?
Да сейчас она на эту боль готова была молиться. Она не безоружна! Так что пусть молятся ее враги, в которые она уверенно записала всех измененных.
Ее мать убили? Убили.
Все, таны и синьоры, вы попали. Такого никто не прощает, а уж некромантам, почитай, сама Ла Муэрте мстить велела. И орудие мести вручила.
- Кофе?
- Нет, благодарю вас.
Даже если бы Тони не боялась, что ее отравят или опоят, она все равно и к капле воды бы не притронулась.
В доме врага твоего не принимай ничего.
Старый завет, который Даэлис-таки успела разъяснить дочери. Если это – дом твоего врага, не бери ничего. Даже цветка в саду не рви. Бывали прецеденты.
Тони и не собиралась.
Рейнальдо пока помалкивал. Только один раз сказал, что прошел защиту, но все остальное время молчал. Да и к чему? Комментировать происходящее – только девушку отвлекать, а со светской беседой она и сама справится. Вот, если будут сложные ситуации, он подключится. А пока – тишина.
Сидела в кресле, мило улыбалась, поддерживала с синьором Пенья ничего не значащую беседу о погоде, и даже не смотрела на то, что лежало на столе.
Наконец синьор вышел из кабинета и прошел в гостиную.
- Каролина, милая, это тебе. Вот это последние листы. А это – первый.
Женщина схватила стопку бумаги так, словно она была из золота отлита и бриллиантами осыпана.
- Хосе!
На первом листе было четко и красиво выведено: «Моей любимой супруге, Каролине, в знак моей признательности».
- О, Хосе!
- Я рад, если тебе понравилось, - по-мальчишески улыбнулся старый преступник. И перевел взгляд на гостя. – Синьор?
- Прошу вас, синьор Пенья. Мне велено дождаться ответа и просить вас проследовать за мной.
Синьор Пенья послушно взял конверт. Поднял брови, глядя на герб адресата, потом решительно сломал печать и пробежал глазами по строчкам.
- Сейчас переоденусь. Прошу вас минуту подождать.
Ну и что могла та минута прибавить к имеющимся трем часам? Курьер только молча поклонился. Конечно, переодевайтесь. Я и полчаса подожду, чего уж теперь-то спешить…
***
- Как ощущения?
- Полная… гхм, - Рейнальдо попытался шуточкой развеять напряженную атмосферу магазина. Не получилось, увы. И Тони потирала желудок, который зверски ныл, и Эрнесто выглядел подозрительно мрачным…
- Попробуй пообщаться с Тони мысленно.
- Не произнося вслух ни слова?
Эрнесто кивнул. И уточнил.
- Попробуй втянуться в кость. Ты это можешь, просто ощущения не слишком приятные. И все должен слышать и видеть. Потом расскажешь.
Рейнальдо сосредоточился.
Где тот крохотный кусочек его родной кости? Его надо почувствовать, настроиться, и… оп-па!
Получилось с первого раза! Хотя ощущения действительно не слишком приятные. Такое впечатление, что тебя свернули в крохотный клубочек… ты все видишь, слышишь, но… ощущений – никаких.
Даже призрак может что-то чувствовать. Ветер, запах… ну хоть что-то. А у Рейнальдо сейчас такой возможности не было. Видеть – и слышать. И все.
- Рейнальдо, если все прошло нормально, ты меня сейчас слышишь. Попробуй выйти наружу, но частично. Словно Тони остается внутри тебя, - отдал следующую команду Эрнесто. – Ты можешь повторять форму ее ауры, в таком случае тебя не заметят. - И уже для Тони. – Прости, родная. Сейчас будет неприятно, но выхода у нас нет.
Неприятно действительно было. Рейнальдо учился, а Тони чувствовала себя так, словно ее завернули в мокрое ледяное полотенце. С неприятным запахом, причем. То ли в него раньше рыбу заворачивали, то ли мясо протухшее…
Нет, не розами пахнут призраки. Даже лучшие из них.
Потом Рейнальдо учился передавать свои мысли. Так, чтобы его никто не слышал, кроме Тони. Получалось у него неплохо, но только когда он был внутри кости и соответственно, внутри тела девушки. Если он выходил наружу и пытался делать то же самое, это сопровождалось болезненными уколами. Вслух – говори.
А в мысли не лезь, ощущение такое, словно тебя каждый раз кто-то иголкой в мозг тыкает.
Тони не ругалась, но губу прикусывала и бледнела. Хотя что там той боли? По сравнению с уже испытанным, считай – ни о чем. Но все равно неприятно.
Потом Рейнальдо учился уходить, оставляя какую-то часть себя в кости… теоретически это должно было помочь, чтобы его не выкинуло из поместья, как только он выглянет наружу, потом…
К вечеру Тони едва могла глаза открыть.
Болело все. От головы до попы. И спать не хотелось. Бывает такое состояние, когда уснуть бы, сбить весь этот кошмар, все напряжение, но глаза не закрываются, и организм словно кофе накачан под завязку…
Эрнесто Риалон поглядел на этот кошмар, и решительно достал снотворное.
- Пей.
- А если…
- Если они придут? Я спать не буду, днем высплюсь. Да и вообще, мне нужно меньше сна, чем тебе. Посижу, восстановлю силы.
Тони качнула головой.
- Или вместе – или никак.
Эрнесто погладил ее по голове.
- Детка, вместе сейчас не получится. Кто-то должен охранять, кто-то спать. Сначала восстановишь силы ты, тебе пришлось сложнее. Потом я, я привычный.
Тони пыталась сопротивляться, но Эрнесто уже растворил порошок в стакане и уверенно подносил его к губам девушки.
- Пей. Или напою хитростью.
- Ну, хоть не силой.
- Пей. Не спорь.
Тони послушно сделала глоток, второй, третий…
- Если стошнит – я не виновата.
- Уже не стошнило. Не переживай, оно впитывается еще в пищеводе.
Тони посидела пять минут на коленях у некроманта, готовясь съязвить – мол, не помогает. И внезапно увидела море. И чаек. Они летали и кричали. И кажется, она тоже летела?
Эрнесто поудобнее перехватил легонькое тело, и направился наверх. Укладывать девушку.
Ей очень нужно отдохнуть. А ему… ему и снотворное сейчас не поможет. Какой же дрянью он себя чувствует… отправлять ее в самое ужасное место на земле, и не иметь возможности защитить.
Скажете, не мужской поступок?
Да Эрнесто и сам себе сто раз это уже сказал. Беда в том, что другого выхода попросту не было.
***
Когда за Эудженио пришли, идти сам он отказался.
Жить хотелось.
Но разве поспоришь с измененными? Они не просто страшные, они еще и намного сильнее людей. Так что Дженио просто сгребли и потащили.
Он кричал, бился, но кого это останавливало?
Цепи на руках и ногах и так мешали ему двигаться. А орать…
Когда он увидел, куда его несут, вопли стали такими, что сообразили даже измененные. И один из них попросту зажал Дженио рот. Благо, ласты очень удобны для этого дела.
Нос, правда, тоже зажал. Так что Дженио дернулся раз, другой – и потерял сознание.
И честно говоря, это было самым лучшим для него вариантом.
***
С утра колокольчик над дверью магазина качнулся. Пришел синьор Пенья.
- Доброе утро, тан Риалон.
- Доброе утро, синьор Пенья.
Некромант оскалился не менее дружелюбно, чем его визави. Он-то прекрасно знал с кем беседует. И знал, сколько трупов на совести у этого милого и улыбчивого человека, и за сколькими уголовными делами он стоит.
Но не пойман – не повешен.
А его общение с Тони…
Больше всего Эрнесто хотелось треснуть кулаком по столу и сказать: «запрещаю». Останавливало понимание: Тони этого не простит. Никогда и ни за что.
Она будет любить мужа, будет прислушиваться к другу, но хозяина в своей жизни не потерпит никогда и ни за что. Эрнесто достаточно ее любил, чтобы ни в чем не ограничивать, поэтому пристально посмотрел в глаза синьору.
- Надеюсь, вы с хорошими новостями?
- Для ританы Лассара – безусловно, - чуть склонил голову старый подонок. – С ней желает увидеться герцог де Медина. У него есть несколько вещей, которые он хотел бы показать специалисту ее профиля.
Эрнесто чуточку напрягся. Но это как раз было оправдано в глазах синьора Пенья.
Герцог, достаточно молодой, свободный… ну и кто не соблазнится таким знакомством? А возможно, и его продолжением?
Кто упрекнет молодую ритану, сделай она свой выбор… да в любую сторону? Скорее, тут не поймут, если она предпочтет Риалона, все же выскочка, некромант в первом, а возможно, и последнем поколении – и герцог. Родственник короля.
Увы, почетнее быть любовницей второго, нежели женой первого. И снова – увы.
- И когда герцог этого… желает?
Тони спускалась со второго этажа, в чем была. То есть – во вчерашнем мятом платье и с нерасчесанными волосами. Синьор Пенья улыбнулся ей совершенно искренне.
- Ритана! Антония! Доброе утро?
- Доброе утро, синьор Пенья. Так когда нас приглашают?
- Сегодня, в любое время.
Тони переглянулась с Эрнесто Риалоном и развела руками.
- Ну, если так… мне нужно время переодеться и позавтракать. Герцог потерпит час?
- Не сомневаюсь, Антония, ради ваших… талантов, он и больше потерпит.
Тони кивнула.
- Тогда я пошла переодеваться.
- А я пойду, попрошу Риту сварить побольше кофе, - согласился Эрнесто. И отправился на кухню.
Разговаривать со старым негодяем ему совершенно не хотелось.
***
Тони выглядела, как благовоспитанная молодая ритана из хорошей семьи. Простенькое синее платье, с белым отложным воротничком, длиной до середины икры, туфельки, перчатки, шляпка, сумочка – все одного цвета, волосы заплетены в косу и уложены в узел на затылке, на чуточку подкрашенных губах (ритана не должна напоминать клоуна, это неприлично) милая улыбка.
Украшения?
Два кольца, одно с жемчугом, второе с лазуритом, из тех, что нашлись в магазине. Сережки с лазуритом, в тон платью. И больше ничего. Опять-таки, благородная ритана – не выставка драгоценностей, это так же дурновкусие. Даже бриллианты принято носить вечером. Это камень, который полностью проявляет себя в свете свечей и ламп, но днем… днем его не носят. Это также неправильно.
Показать свое богатство? Вот уж не то, чем надо гордиться ритане. Она не умирает с голоду, и этого достаточно. А предки ее проявили себя не накоплением капиталов, а службой стране. Это правильно.
- Отлично, - прокомментировал неслышный никому, кроме Тони, Рейнальдо. – Потрясающе!
Эрнесто осмотрел свою любимую, и поцеловал ее в щеку. На удачу. Потом плюнул мысленно на все приличия, и поцеловал уже в губы.
- Береги себя, малыш.
- Обещаю.
Тони подмигнула жениху и направилась к двери. Надеялась она только на то, что в мобиле синьора Пенья достаточно мягкие сиденья. И ее не сильно укачает. До сих пор подташнивало. Увы. Желудок всякую дрянь принимать решительно отказывался. И плевать ему было, что это для дела нужно. Он болел и норовил вывернуться наизнанку.
И как тут мир спасать, когда тошнит?
***
- Ритана Лассара, скажите, я правильно понимаю, что вы и тан Риалон – вместе?
Интересоваться личной жизнью благородных ритан не вполне прилично. Но синьор Пенья мог себе это позволить. И с высоты возраста, и с высоты своего положения… ритан по стране много, а вот он такой один.
Тони и не подумала оскорбляться.
- Все правильно, синьор Пенья. Я и так Риалон собираемся пожениться. И я буду рада видеть вас с супругой на нашей свадьбе.
Мобиль вильнул по дороге. По счастью, дело было за городом, так что никто не пострадал.
- Ритана Лассара, вы уверены в своем выборе?
Тони небрежно пожала плечами.
- Что не так, синьор Пенья?
- Если вы позволите, на правах старшего, – вздохнул синьор, понимая, что легко не будет, и разговор намечается неприятный. Но – куда денешься? Кто еще скажет глупой девочке о том, что она может совершить ошибку? Да никто. Жить-то всем хочется, а девочка - некромант. – У тана Риалона есть несколько недостатков, которые сделают вашу совместную жизнь… затруднительной.
- Его какое дело? – возмутился призрак. – Вот… доброжелатель! В зеркало бы посмотрелся!
- Я даже могу их перечислить, - кивнула Тони. – Эрнесто старше меня. Верно?
- Да.
- Это же и плюс. У него больше опыта, знаний, в конце концов, желания наладить свою жизнь. И второго такого шанса, как я, он не получит. Перечисляем дальше? Он некромант? Ну так и я тоже некромант. Сложно будет найти того мужчину, который захочет со мной ужиться.
- Вы скоро будете представлены в свете, будете вращаться в высших кругах…
- И у меня появится выбор?
- Между шакалом и гиеной. – комментировал Рейнальдо.
- Да, Антония. Вы пока не так много видели, чтобы осознанно остановиться на кандидатуре Эрнесто Риалона.
- Синьор Пенья, тут есть еще одно «но». Магия – это хорошо. Магия в венах твоих детей – еще лучше. Где гарантия, что на мне женятся ради меня, а не ради моей крови? Мне делал предложение тан Карраско. Как вы понимаете, он воплощает все, вами перечисленное. Старинный род, деньги, магия…
- И вы?
- Отказала. Надеюсь, это останется между нами?
Тайны некромантов? Конечно! Синьор Пенья поклялся с чистой душой и совестью, нашли дурака – такое разглашать!
- Тан Карраско хладнокровно приговорил собственную жену, чтобы сделать мне предложение.
- М-да…
А что еще можно было сказать, кроме непечатного? Понятное дело, идиот!
Ладно еще – убить супругу! Даже с помощью некромантии… некоторые и обычным топором неплохо справляются! Но убить ее так, чтобы об этом узнала предполагаемая следующая супруга?
Точно - недоумок.
- Это не единственный пример, - усмехнулась Тони. – Эрнесто Риалон хотя бы честен со мной, а это уже немало.
- Честность – не лучшая основа для брака.
- Тебе и виднее, небось, слова правды жене не говоришь, чтобы не убежала с воплем! – решительно, терпеть это ханжество было просто невозможно! Сам по уши в крови, а туда же! Поучать кого-то лезет! Шальвен и зубами-то не скрежетал от возмущения, потому что зубы – призрачные. Не получится при всем желании.
- Наоборот. Ни один брак не выстоит, если постоянно придется лгать. Рано или поздно все это обрушится в пропасть, увлекая за собой тех, кто цепляется за обломки.
- Иногда лучше о чем-то умолчать.
Тони качнула головой.
- Не знаю, синьор Пенья. Я помню своих родителей, и не знаю такой темы, о которой мать не могла бы говорить с отцом. И наоборот. Родители могли спорить, ссориться, даже ругаться, но они друг друга любили и хотели друг другу только добра. Поэтому любые конфликты быстро угасали. А вот когда лжешь, и лжешь… это как яд, который медленно капает на лицо человеку. Капля за каплей, год за годом. Рано или поздно отравишься.
- Это философский вопрос, ритана. А выбор вы могли сделать и лучше.
- Это покажет время, - отрезала Тони.
И замолчала, пока мобиль не остановился перед воротами поместья.
На воротах висел герб с петухом. Фамильный герб де Медина.
***
Герцог встречать гостей не вышел. Не по рангу. Но дворецкий чуть ли ужом не извивался перед ританой Лассара.
Перед синьором Пенья чуточку меньше, так что сразу стало ясно, кто именно нужен хозяину дома.
Тони принимала все, как должное.
Может быть, в другой ситуации она бы вела себя чуточку иначе. Но чего ей было бояться?
Люди, которых она… любит? Сложно сказать, что она чувствует к Эрнесто Риалону. Но главное она знает. Он в безопасности. Остальное не слишком-то важно.
Дядя, тетя, кузины – их тоже это все не затронет. А сама она… в груди приятным ледяным комочком свернулся подарок Ла Муэрте. Неужели когда-то он внушал ей ужас?
Не нравились ощущения?
Да сейчас она на эту боль готова была молиться. Она не безоружна! Так что пусть молятся ее враги, в которые она уверенно записала всех измененных.
Ее мать убили? Убили.
Все, таны и синьоры, вы попали. Такого никто не прощает, а уж некромантам, почитай, сама Ла Муэрте мстить велела. И орудие мести вручила.
- Кофе?
- Нет, благодарю вас.
Даже если бы Тони не боялась, что ее отравят или опоят, она все равно и к капле воды бы не притронулась.
В доме врага твоего не принимай ничего.
Старый завет, который Даэлис-таки успела разъяснить дочери. Если это – дом твоего врага, не бери ничего. Даже цветка в саду не рви. Бывали прецеденты.
Тони и не собиралась.
Рейнальдо пока помалкивал. Только один раз сказал, что прошел защиту, но все остальное время молчал. Да и к чему? Комментировать происходящее – только девушку отвлекать, а со светской беседой она и сама справится. Вот, если будут сложные ситуации, он подключится. А пока – тишина.
Сидела в кресле, мило улыбалась, поддерживала с синьором Пенья ничего не значащую беседу о погоде, и даже не смотрела на то, что лежало на столе.
