- Не на что, - вздохнули мальчишки.
Я покачала головой.
- Его бы тоже к нам в лечебницу…
Вообще, такой перелом заживает долго. Месяц бы парню полежать с вытянутой ногой, потом еще месяц, пока кость срастется, и еще третий месяц. Но это для домашних мальчиков.
А я Косяка тоже взять к себе не могу, да он и не пойдет.
Что я могу – ускорить заживление, примерно втрое. Если бы я выплеснула всю силу, он бы вообще завтра-послезавтра бегал, что тот конь, но и храмовники бы тут уже забегали. Не стоит.
А так и по чуть-чуть, и незаметно, и нагноения не будет, и кость срастется быстрее.
- Он не пойдет, - протянул Шнурок.
- Да я и не предлагаю. У нас сейчас места почти нет, храмовникам нашли, а больным – отказываем! – чуть не плюнула я.
Мальчишки переглянулись.
- Храмовникам?
- Ну да. Сделали у нас какую-то гадость… - и тут мне в голову пришла мысль, как сделать ответную пакость храмовникам. И я спокойно описала и комнату, и ее расположение, и все, что туда натащили храмовники, особо напирая, что все приборы, в основном, из драгоценной проволоки и камешков, и что лечебница не закрывается…
Кажется, Косяк тоже меня слышал, хотя и притворялся, что спит.
Я понимаю, что подталкиваю детей на нехорошее дело. Но…
Прибор найти несложно. А вот камешки и проволоку – намного труднее. Уж это-то я отлично знаю – если прибор украдут и разберут на составляющие, они ничем не будут отличаться от обычной ювелирки.
И потом, Храм обязан помогать нищим и обездоленным?
Обязан! У них так в книге Светлого записано! Вот и пусть помогают! А размер помощи и ее вид обездоленные и сами выберут. Даже сами возьмут, чтобы храмовники не утруждались лишний раз!
Дома я накормила Шнурка и Шнырька жареной рыбкой и пригласила заходить через десять дней. А потом отправилась на работу.
Меня ждал новый и не самый легкий день.
Нелегкий день был и у Рамона Моринара.
Пока дядюшка болел, его величество с легким сердцем навесил на Палача обязанности канцлера. Хотя Рамон чуть ли не слезно просил топор и плаху.
Как же!
Его Издевательское Длиннохвостое (и ядовитохвостое) Величество ответствовало, что репутацию поддерживать надо. Так что изволь пугать народ. А то палач неубедительный получится.
От обязанностей не освободил, но дал приказ принести в кабинет канцлера топор и плаху.
И принесли ведь.
Сволочи!
Так что Рамон был не в лучшем настроении, когда Темный принес к нему в гости тиртанского посла.
- Я заявляю протест!
Подобных заявлений Рамон и в лучшие-то дни не терпел. А уж сейчас…
- И по поводу чего протестуете? Да вы садитесь, располагайтесь, будьте уверены, мы во всем разберемся…
Мягкость голоса Палача насторожила бы любого. Но тиртанец с ним знаком не был, и ошибочно принял ласку за уступку. Наивный посол попробовал надавить.
- Мое государство и мой правитель заявляют протест против неспровоцированного нападения на наши мирные корабли в ваших территориальных водах!
- Мирные, значит?
- Да!
- А что они были оборудованы для перевозки рабов – это как?
- Это все глупости! Ерунда! Тиртан таким не занимается…
- Конечно. Таким нехорошим делом на нашей территории занимается трей Лантар. А своего господина, значит, он в известность не ставит? Ах, как нехорошо…
- Трей не может заниматься таким! К чему ему это?
- К тому, что работорговля повсеместно запрещена? К тому, что рабы – дорогой товар? Даже если треть умирает по дороге, оставшихся все равно можно продать за приличные деньги?
- Да какие там деньги, герцог? – посол уже подуспокоился, решил, что дело на мази, и позволил себе доверительный тон. – Сколько может стоить один раб на рынке? Медяки! А оборудование судов? А перевозка? Поверьте, затраты не покроются! Уж точно не портовым отребьем!
Рамон покачал головой.
Мило улыбнулся, оперся локтями на бумаги, посол занервничал, но бежать было поздно. Да и некуда.
- А у меня другие цифры. Вчера из трюма одного корабля извлекли порядка тридцати человек, из второго – около пятидесяти. Мужчины – вполне здоровые и крепкие, на рынках Тиртана такие потянут по тридцать-сорок монет золотом. Женщины – тоже на отбор, от двадцати монет и выше, я знаю, сколько платят за некоторых рабынь на рынках Тиртана, хоть и не бывал там. Дети… тоже дорого. По самым простым прикидкам, рейс «Черного зайца» должен был принести трею больше тысячи золотом. За раз. А есть еще и «Зубастая девушка».
Они бы вышли в море, передали рабов на галеры… кстати, галеры мы тоже захватили. По их поводу вы не протестуете? Ах, не знаете? Так сообщаю. Сразу же после захвата работорговых судов здесь, были проведены допросы, и наши корабли вышли в море. Захвачены три галеры. На них, кстати, еще около двух сотен рабов… даже по двадцать монет за каждого – четыре тысячи золотом. И такой рейс совершался раз в месяц, уже несколько лет… посчитаем? Только с Алетара они собирали на четыре-пять тысяч каждый месяц, в год это шестьдесят тысяч золотом, по самым скромным меркам. Сколько у нас стоит построить корабль? Оснастить его приспособлениями? Тысяч шесть золотом? Восемь?
Корабли окупили себя в первый же год, а трей промышляет этим уже давно, сынок его признался. Лет шесть как трей договорился с кем-то в Алетаре, с кем – сынок не знает, но все же, все же…
- Шесть лет?
- Да. За шесть лет богатство трея значительно выросло, а вот население Алетара уменьшилось. Согласитесь, это непорядок, - Рамон улыбался вовсе уж людоедски. Под пальцами проскальзывали искорки огня, но дубовый стол пока еще держался.
А вот посол становился все бледнее.
- М-мы… это вранье!
- Конечно, вранье. Так трей и будет кричать… что там полагается по вашим законам за работорговлю?
- Н-ничего.
- А по нашим – долгая и мучительная смерть. Так что… где там ваш протест?
Рамон аккуратно взял бумагу, разорвал ее на четыре части – хотел разорвать, но та вспыхнула в пальцах.
- Ах, какая незадача. Но я не оставлю вас с пустыми руками.
Рамон ловко подхватил лист пергамента самыми кончиками пальцев, макнул перо в чернильницу, написал несколько строчек, посыпал песком, ловко свернул – и отдал послу.
- Вот это отправите домой. Да передайте, что ответ мы ждем не позднее, чем через десять дней.
- А…
- Да не волнуйтесь так, нет там ничего страшного. Просто если нам не выдадут трея Лантара со всем семейством, живого, здорового и способного сдать своих компаньонов, я лично сровняю с пылью весь Тиртан. Давно пора.
- К-как?
- Как сравняю? Не знаю, может, вот так?
В ладонях Рамона все ярче и ярче разгорался огненный шар. А потом мужчина метнул его в принесенную плаху.
Вспышки не было, грохота тоже.
Просто на пол осел легкий серый пепел.
И так же на пол осел лишившийся чувств посол.
Рамон печально вздохнул, встал из-за стола, без церемоний запихнул за шиворот посла свиток пергамента, похлопал по щекам – нет, бесполезно. Водичкой полить?
Так нету. Не принесли. И вообще, письмо расплывется…
Ладно!
Дверь была распахнута пинком.
- Убрать мусор! Доставить в посольство Тиртана!
Приказание было выполнено в мгновение ока.
Рамон хлопнул дверью кабинета и вернулся к бумагам. Он ни словом не соврал послу. Рабы – выгодный бизнес, если их не покупать, очень выгодный. Но кто прикрывал тиртанца шесть лет?
Нет ответа.
Пока – нет. Но мы же люди упорные, мы его обязательно поищем. Найдем.
Под каждый камушек заглянем в процессе поиска, вы не думайте! М-да… и надо позвать, пусть подметут здесь, что ли?
Апчхи!
И надо ж ему было плаху испепелять?! Лучше б в стену…
Ночь была спокойной, но только у меня. А вот следующее утро порадовало. Я была очень довольна.
Храмовник вопил на всю лечебницу. Харни Растум изображал статую отчаяния, служители переглядывались и перешептывались.
О ужас, о горе!
Ночью кто-то влез в комнатушку, отведенную уважаемому служителю Даеру, и вынес оттуда все самое ценное! Что именно?
Это неважно!
Важно, что ограбили ХРАМ!!! В его личном лице!
Со священных книг – и то обложки посдирали! Сами книги, кстати, оставили.
Я покачала головой.
- Вообще, у нас в лечебнице никогда раньше…?
- Никогда не воровали! – согласился Харни. – Конечно, кое-что мы запираем, все же ценность, но к нам никто и никогда не лез!
- Тогда это преступление против Храма! – пафосно возгласил храмовник.
Я разбираться не стала.
- Это дело стражи, а я пошла работать.
И ушла, чувствуя спиной злые взгляды. Интересно, за что?
Между прочим, лично я ни в чем не виновата! Нигде не сказано, что это мальчишки, а если даже и они… и что? В чем трагедия?
Зато сегодня я смогу работать нормально. Храмовник беседовал со стражниками, потом отправился куда-то по своим делам, а я прошлась по палатам с личным обходом, добавляя силы там, где не справился бы сам человек. Или справился, но позднее.
Не знаю, кто именно стащил приборы у храмовников, но я очень благодарна этому человеку. Надеюсь, восстановить их не слишком просто!
Гентль был в шоке.
- Украли?!
- Да…
- КАК?!
- Н-наверное, ночью…, - пискнул служитель, и удрал, потому что Гентль был в ярости. Мужчина заметался по комнате, пиная ногами мебель.
Как же сложно с этими тупицами! Как же тяжко!
Вот кто мог… кому могло понадобиться… хотя нет! Вопрос поставлен неправильно!
Не успели они перенести приборы, как их своровали! И ведь продадут по частям, не понимая настоящей ценности похищенного!
Гентль перестал беситься и призадумался.
Потом вызвал к себе подручного и принялся расспрашивать. И спустя полчаса узнал, что:
- в лечебнице никогда раньше не воровали. Не принято-с…
- о наличии приборов знали все – кракен бы сожрал мерзавца Моринара!
- приборы разок-другой пытались что-то зафиксировать, но что – он не понимает. Нет, вряд ли это был маг жизни, такой наглости никто не наберется – колдовать рядом со служителем!
С последним Гентль мог бы сильно поспорить, но к чему тратить время на дураков? Мужчина сильно подозревал, что это – происки мага жизни, узнавшего о том, что его разыскивают. Организовать кражу несложно.
А не прогуляться ли ему самому в лечебницу?
Не посмотреть ли, кто там такой интересный водится?
О своих умственных способностях Гентль Шир был очень высокого мнения. Уж он-то мага жизни вычислит в две минуты! И судьба Шантра ему не грозит, наверняка! Он же умный!
А Шантр хоть и был умный, а все равно дурак…
Обязательно надо сходить, посмотреть…
Присланная за мной карета была большой, богато украшенной и… с гербом Моринаров на дверце. Лакей тоже был образцом почтительности, хоть на стену вешай.
Пришлось садиться и отправляться с визитом, но… к Алонсо Моринару.
Лим встретил меня у входа в дом. С радостным визгом повис на шее, вцепился клещом.
- Тетя Вета!!!
Пришлось обнять мальчика.
- Здравствуйте, виконт.
- Тетя Вета!!! – возмущенно заверещал будущий герцог, таща меня за руку по лестнице. – Прекрати меня так называть! Я же Лим, ты знаешь!
Я знала.
Навстречу мне уже спешила герцогиня, сегодня ничем не напоминающая отчаявшуюся женщину с причала или не менее отчаявшуюся возможную вдову. Сейчас Линетт Моринар блистала. Переливалось перламутровым шелком платье, поблескивал жемчуг в ушах и на шее…
Я на миг ощутила зависть, но потом одернула себя и чуть поклонилась. Можно завидовать платьям…
Можно.
А Линетт отдала бы все, чтобы уметь лечить, я уверена. Потому что когда у тебя на руках умирает близкий человек, а ты помочь не можешь, тут не то, что жемчуга – душу продашь и жизнь отдашь!
- Ветана! Вы позволите мне так вас называть?
Линетт Моринар крепко обняла меня. Я даже отстраниться не успела.
- А…
- Ветана, милая, вы мою семью спасли! Спасибо вам! И за мужа, и за сына…
По щеке герцогини ползла слезинка. И платье у меня подозрительно намокало…
- Если бы Алонсо умер… я не знаю, как бы я без него… и Лим… я… вы мне… Нет таких слов! Я все для вас сделаю, все! Только скажите!
Увы, того единственного, что мне было нужно, герцогиня дать и не могла.
Даже по ее просьбе, меня в покое не оставят.
Канцлер, не дождавшись нас в неизвестном «там», тоже вышел в гостиную. И кое-как отлепил от меня герцогиню.
Вовремя.
Я уже собиралась напоить ее успокоительным, чтобы бросила размазывать по мне свои… эмоции! Раздражает, знаете ли!
- Линетт, ты совсем засмущала нашу гостью.
Линетт Моринар покраснела.
- Ой… Я… Простите, Ветана.
- Вета, - вздохнула я. – Можете называть меня Вета, ваша светлость.
- А я для вас просто Лина! Вета, прошу вас!
- Мне не по чину, ваша светлость…
- Это легко исправить. Хотите дворянство? Личное? От короля?
Канцлер дружелюбно улыбался, но обмануть меня было уже сложнее. Начиналась большая игра.
- К чему мне дворянство, ваша светлость?
- Вы могли бы выгодно выйти замуж?
- Жена-лекарка? У кого-нибудь из высокородных? Шутить изволите, ваша светлость?
Я мило улыбнулась. Даже и не рассчитывайте, ваша светлость. Этим меня не привязать и не поймать. Канцлер тоже это понял, поджал губы.
- Вы несправедливы к себе, Ветана. Вы умны, красивы, вы могли бы сделать хорошую партию.
- Не оскорбляйте меня, ваша светлость, не надо.
- Оскорбляю? Я вас? – Канцлер искренне удивился. Я вздохнула.
- Вы же сами говорите, что я умна. И тут же предлагаете мне уйти из своего мира – в чужой. Меня отвергнут здесь, и меня не примут – там. Я нигде не найду себе места. А что потом будет ждать моих детей? Они станут стыдиться матери? Которая – всего лишь! – лекарка из лечебницы для нищих!
Алонсо Моринар покачал головой. Кажется, под таким углом он это не рассматривал.
- Всегда можно найти человека…
- И даже людей, которые окажутся выше этого. Но хотелось бы не искать, а просто жить.
Так тебя.
Обойдусь и без благ, и без благодарностей! Сама справлюсь!
- И все же мне хотелось бы отблагодарить вас, Ветана.
- Ваша светлость, его величество уже…
- Это – за корабли. И за рабов тоже.
- Да, люди были в ужасном состоянии. Я не понимаю, на что они рассчитывали, ведь довезти их до… куда они везли рабов?
- В Тиртан.
- Это далеко. Многие не выдержали бы дороги.
- Неподалеку их ждали специальные рабские галеры. Здесь, в этой душегубке, людей просто собирали, потом усыпляли, грузили на корабли, специально оборудованные для кратковременной перевозки, они выходили в море, получали груз пряностей, или тканей, или чего-то еще, пересаживали рабов на галеры, и отправлялись в другой порт. Там целая система… ничего, мы еще разберемся с этими крысами!
Я покачала головой.
- Сколько же люди сидели в этой… крысоловке?
- Дней двадцать, не больше. Это те, кто дольше всего. Товар пострадать не успевал. Не слишком сильно.
Я выругалась.
Алонсо Моринар даже и не подумал укоризненно покачать головой – видимо, мог сказать и похуже. Да и что тут скажешь?
Мрази! Просто… нечисть и нелюдь! Их бы так!
Кажется, последние слова я произнесла вслух, потому что канцлер усмехнулся. Очень ядовито, зло и холодно.
- Поверьте, Ветана, им это еще раем покажется. Его величество очень плохо относится к подобного рода промыслу.
- Надеюсь.
- Просто поверьте мне. И давайте вернемся к нашей теме. Я хочу отблагодарить вас за помощь. Чего вы хотите?
Я подумала.
А чего я, правда, хочу?
Деньги?
Я покачала головой.
- Его бы тоже к нам в лечебницу…
Вообще, такой перелом заживает долго. Месяц бы парню полежать с вытянутой ногой, потом еще месяц, пока кость срастется, и еще третий месяц. Но это для домашних мальчиков.
А я Косяка тоже взять к себе не могу, да он и не пойдет.
Что я могу – ускорить заживление, примерно втрое. Если бы я выплеснула всю силу, он бы вообще завтра-послезавтра бегал, что тот конь, но и храмовники бы тут уже забегали. Не стоит.
А так и по чуть-чуть, и незаметно, и нагноения не будет, и кость срастется быстрее.
- Он не пойдет, - протянул Шнурок.
- Да я и не предлагаю. У нас сейчас места почти нет, храмовникам нашли, а больным – отказываем! – чуть не плюнула я.
Мальчишки переглянулись.
- Храмовникам?
- Ну да. Сделали у нас какую-то гадость… - и тут мне в голову пришла мысль, как сделать ответную пакость храмовникам. И я спокойно описала и комнату, и ее расположение, и все, что туда натащили храмовники, особо напирая, что все приборы, в основном, из драгоценной проволоки и камешков, и что лечебница не закрывается…
Кажется, Косяк тоже меня слышал, хотя и притворялся, что спит.
Я понимаю, что подталкиваю детей на нехорошее дело. Но…
Прибор найти несложно. А вот камешки и проволоку – намного труднее. Уж это-то я отлично знаю – если прибор украдут и разберут на составляющие, они ничем не будут отличаться от обычной ювелирки.
И потом, Храм обязан помогать нищим и обездоленным?
Обязан! У них так в книге Светлого записано! Вот и пусть помогают! А размер помощи и ее вид обездоленные и сами выберут. Даже сами возьмут, чтобы храмовники не утруждались лишний раз!
***
Дома я накормила Шнурка и Шнырька жареной рыбкой и пригласила заходить через десять дней. А потом отправилась на работу.
Меня ждал новый и не самый легкий день.
***
Нелегкий день был и у Рамона Моринара.
Пока дядюшка болел, его величество с легким сердцем навесил на Палача обязанности канцлера. Хотя Рамон чуть ли не слезно просил топор и плаху.
Как же!
Его Издевательское Длиннохвостое (и ядовитохвостое) Величество ответствовало, что репутацию поддерживать надо. Так что изволь пугать народ. А то палач неубедительный получится.
От обязанностей не освободил, но дал приказ принести в кабинет канцлера топор и плаху.
И принесли ведь.
Сволочи!
Так что Рамон был не в лучшем настроении, когда Темный принес к нему в гости тиртанского посла.
- Я заявляю протест!
Подобных заявлений Рамон и в лучшие-то дни не терпел. А уж сейчас…
- И по поводу чего протестуете? Да вы садитесь, располагайтесь, будьте уверены, мы во всем разберемся…
Мягкость голоса Палача насторожила бы любого. Но тиртанец с ним знаком не был, и ошибочно принял ласку за уступку. Наивный посол попробовал надавить.
- Мое государство и мой правитель заявляют протест против неспровоцированного нападения на наши мирные корабли в ваших территориальных водах!
- Мирные, значит?
- Да!
- А что они были оборудованы для перевозки рабов – это как?
- Это все глупости! Ерунда! Тиртан таким не занимается…
- Конечно. Таким нехорошим делом на нашей территории занимается трей Лантар. А своего господина, значит, он в известность не ставит? Ах, как нехорошо…
- Трей не может заниматься таким! К чему ему это?
- К тому, что работорговля повсеместно запрещена? К тому, что рабы – дорогой товар? Даже если треть умирает по дороге, оставшихся все равно можно продать за приличные деньги?
- Да какие там деньги, герцог? – посол уже подуспокоился, решил, что дело на мази, и позволил себе доверительный тон. – Сколько может стоить один раб на рынке? Медяки! А оборудование судов? А перевозка? Поверьте, затраты не покроются! Уж точно не портовым отребьем!
Рамон покачал головой.
Мило улыбнулся, оперся локтями на бумаги, посол занервничал, но бежать было поздно. Да и некуда.
- А у меня другие цифры. Вчера из трюма одного корабля извлекли порядка тридцати человек, из второго – около пятидесяти. Мужчины – вполне здоровые и крепкие, на рынках Тиртана такие потянут по тридцать-сорок монет золотом. Женщины – тоже на отбор, от двадцати монет и выше, я знаю, сколько платят за некоторых рабынь на рынках Тиртана, хоть и не бывал там. Дети… тоже дорого. По самым простым прикидкам, рейс «Черного зайца» должен был принести трею больше тысячи золотом. За раз. А есть еще и «Зубастая девушка».
Они бы вышли в море, передали рабов на галеры… кстати, галеры мы тоже захватили. По их поводу вы не протестуете? Ах, не знаете? Так сообщаю. Сразу же после захвата работорговых судов здесь, были проведены допросы, и наши корабли вышли в море. Захвачены три галеры. На них, кстати, еще около двух сотен рабов… даже по двадцать монет за каждого – четыре тысячи золотом. И такой рейс совершался раз в месяц, уже несколько лет… посчитаем? Только с Алетара они собирали на четыре-пять тысяч каждый месяц, в год это шестьдесят тысяч золотом, по самым скромным меркам. Сколько у нас стоит построить корабль? Оснастить его приспособлениями? Тысяч шесть золотом? Восемь?
Корабли окупили себя в первый же год, а трей промышляет этим уже давно, сынок его признался. Лет шесть как трей договорился с кем-то в Алетаре, с кем – сынок не знает, но все же, все же…
- Шесть лет?
- Да. За шесть лет богатство трея значительно выросло, а вот население Алетара уменьшилось. Согласитесь, это непорядок, - Рамон улыбался вовсе уж людоедски. Под пальцами проскальзывали искорки огня, но дубовый стол пока еще держался.
А вот посол становился все бледнее.
- М-мы… это вранье!
- Конечно, вранье. Так трей и будет кричать… что там полагается по вашим законам за работорговлю?
- Н-ничего.
- А по нашим – долгая и мучительная смерть. Так что… где там ваш протест?
Рамон аккуратно взял бумагу, разорвал ее на четыре части – хотел разорвать, но та вспыхнула в пальцах.
- Ах, какая незадача. Но я не оставлю вас с пустыми руками.
Рамон ловко подхватил лист пергамента самыми кончиками пальцев, макнул перо в чернильницу, написал несколько строчек, посыпал песком, ловко свернул – и отдал послу.
- Вот это отправите домой. Да передайте, что ответ мы ждем не позднее, чем через десять дней.
- А…
- Да не волнуйтесь так, нет там ничего страшного. Просто если нам не выдадут трея Лантара со всем семейством, живого, здорового и способного сдать своих компаньонов, я лично сровняю с пылью весь Тиртан. Давно пора.
- К-как?
- Как сравняю? Не знаю, может, вот так?
В ладонях Рамона все ярче и ярче разгорался огненный шар. А потом мужчина метнул его в принесенную плаху.
Вспышки не было, грохота тоже.
Просто на пол осел легкий серый пепел.
И так же на пол осел лишившийся чувств посол.
Рамон печально вздохнул, встал из-за стола, без церемоний запихнул за шиворот посла свиток пергамента, похлопал по щекам – нет, бесполезно. Водичкой полить?
Так нету. Не принесли. И вообще, письмо расплывется…
Ладно!
Дверь была распахнута пинком.
- Убрать мусор! Доставить в посольство Тиртана!
Приказание было выполнено в мгновение ока.
Рамон хлопнул дверью кабинета и вернулся к бумагам. Он ни словом не соврал послу. Рабы – выгодный бизнес, если их не покупать, очень выгодный. Но кто прикрывал тиртанца шесть лет?
Нет ответа.
Пока – нет. Но мы же люди упорные, мы его обязательно поищем. Найдем.
Под каждый камушек заглянем в процессе поиска, вы не думайте! М-да… и надо позвать, пусть подметут здесь, что ли?
Апчхи!
И надо ж ему было плаху испепелять?! Лучше б в стену…
***
Ночь была спокойной, но только у меня. А вот следующее утро порадовало. Я была очень довольна.
Храмовник вопил на всю лечебницу. Харни Растум изображал статую отчаяния, служители переглядывались и перешептывались.
О ужас, о горе!
Ночью кто-то влез в комнатушку, отведенную уважаемому служителю Даеру, и вынес оттуда все самое ценное! Что именно?
Это неважно!
Важно, что ограбили ХРАМ!!! В его личном лице!
Со священных книг – и то обложки посдирали! Сами книги, кстати, оставили.
Я покачала головой.
- Вообще, у нас в лечебнице никогда раньше…?
- Никогда не воровали! – согласился Харни. – Конечно, кое-что мы запираем, все же ценность, но к нам никто и никогда не лез!
- Тогда это преступление против Храма! – пафосно возгласил храмовник.
Я разбираться не стала.
- Это дело стражи, а я пошла работать.
И ушла, чувствуя спиной злые взгляды. Интересно, за что?
Между прочим, лично я ни в чем не виновата! Нигде не сказано, что это мальчишки, а если даже и они… и что? В чем трагедия?
Зато сегодня я смогу работать нормально. Храмовник беседовал со стражниками, потом отправился куда-то по своим делам, а я прошлась по палатам с личным обходом, добавляя силы там, где не справился бы сам человек. Или справился, но позднее.
Не знаю, кто именно стащил приборы у храмовников, но я очень благодарна этому человеку. Надеюсь, восстановить их не слишком просто!
***
Гентль был в шоке.
- Украли?!
- Да…
- КАК?!
- Н-наверное, ночью…, - пискнул служитель, и удрал, потому что Гентль был в ярости. Мужчина заметался по комнате, пиная ногами мебель.
Как же сложно с этими тупицами! Как же тяжко!
Вот кто мог… кому могло понадобиться… хотя нет! Вопрос поставлен неправильно!
Не успели они перенести приборы, как их своровали! И ведь продадут по частям, не понимая настоящей ценности похищенного!
Гентль перестал беситься и призадумался.
Потом вызвал к себе подручного и принялся расспрашивать. И спустя полчаса узнал, что:
- в лечебнице никогда раньше не воровали. Не принято-с…
- о наличии приборов знали все – кракен бы сожрал мерзавца Моринара!
- приборы разок-другой пытались что-то зафиксировать, но что – он не понимает. Нет, вряд ли это был маг жизни, такой наглости никто не наберется – колдовать рядом со служителем!
С последним Гентль мог бы сильно поспорить, но к чему тратить время на дураков? Мужчина сильно подозревал, что это – происки мага жизни, узнавшего о том, что его разыскивают. Организовать кражу несложно.
А не прогуляться ли ему самому в лечебницу?
Не посмотреть ли, кто там такой интересный водится?
О своих умственных способностях Гентль Шир был очень высокого мнения. Уж он-то мага жизни вычислит в две минуты! И судьба Шантра ему не грозит, наверняка! Он же умный!
А Шантр хоть и был умный, а все равно дурак…
Обязательно надо сходить, посмотреть…
***
Присланная за мной карета была большой, богато украшенной и… с гербом Моринаров на дверце. Лакей тоже был образцом почтительности, хоть на стену вешай.
Пришлось садиться и отправляться с визитом, но… к Алонсо Моринару.
Лим встретил меня у входа в дом. С радостным визгом повис на шее, вцепился клещом.
- Тетя Вета!!!
Пришлось обнять мальчика.
- Здравствуйте, виконт.
- Тетя Вета!!! – возмущенно заверещал будущий герцог, таща меня за руку по лестнице. – Прекрати меня так называть! Я же Лим, ты знаешь!
Я знала.
Навстречу мне уже спешила герцогиня, сегодня ничем не напоминающая отчаявшуюся женщину с причала или не менее отчаявшуюся возможную вдову. Сейчас Линетт Моринар блистала. Переливалось перламутровым шелком платье, поблескивал жемчуг в ушах и на шее…
Я на миг ощутила зависть, но потом одернула себя и чуть поклонилась. Можно завидовать платьям…
Можно.
А Линетт отдала бы все, чтобы уметь лечить, я уверена. Потому что когда у тебя на руках умирает близкий человек, а ты помочь не можешь, тут не то, что жемчуга – душу продашь и жизнь отдашь!
- Ветана! Вы позволите мне так вас называть?
Линетт Моринар крепко обняла меня. Я даже отстраниться не успела.
- А…
- Ветана, милая, вы мою семью спасли! Спасибо вам! И за мужа, и за сына…
По щеке герцогини ползла слезинка. И платье у меня подозрительно намокало…
- Если бы Алонсо умер… я не знаю, как бы я без него… и Лим… я… вы мне… Нет таких слов! Я все для вас сделаю, все! Только скажите!
Увы, того единственного, что мне было нужно, герцогиня дать и не могла.
Даже по ее просьбе, меня в покое не оставят.
***
Канцлер, не дождавшись нас в неизвестном «там», тоже вышел в гостиную. И кое-как отлепил от меня герцогиню.
Вовремя.
Я уже собиралась напоить ее успокоительным, чтобы бросила размазывать по мне свои… эмоции! Раздражает, знаете ли!
- Линетт, ты совсем засмущала нашу гостью.
Линетт Моринар покраснела.
- Ой… Я… Простите, Ветана.
- Вета, - вздохнула я. – Можете называть меня Вета, ваша светлость.
- А я для вас просто Лина! Вета, прошу вас!
- Мне не по чину, ваша светлость…
- Это легко исправить. Хотите дворянство? Личное? От короля?
Канцлер дружелюбно улыбался, но обмануть меня было уже сложнее. Начиналась большая игра.
- К чему мне дворянство, ваша светлость?
- Вы могли бы выгодно выйти замуж?
- Жена-лекарка? У кого-нибудь из высокородных? Шутить изволите, ваша светлость?
Я мило улыбнулась. Даже и не рассчитывайте, ваша светлость. Этим меня не привязать и не поймать. Канцлер тоже это понял, поджал губы.
- Вы несправедливы к себе, Ветана. Вы умны, красивы, вы могли бы сделать хорошую партию.
- Не оскорбляйте меня, ваша светлость, не надо.
- Оскорбляю? Я вас? – Канцлер искренне удивился. Я вздохнула.
- Вы же сами говорите, что я умна. И тут же предлагаете мне уйти из своего мира – в чужой. Меня отвергнут здесь, и меня не примут – там. Я нигде не найду себе места. А что потом будет ждать моих детей? Они станут стыдиться матери? Которая – всего лишь! – лекарка из лечебницы для нищих!
Алонсо Моринар покачал головой. Кажется, под таким углом он это не рассматривал.
- Всегда можно найти человека…
- И даже людей, которые окажутся выше этого. Но хотелось бы не искать, а просто жить.
Так тебя.
Обойдусь и без благ, и без благодарностей! Сама справлюсь!
- И все же мне хотелось бы отблагодарить вас, Ветана.
- Ваша светлость, его величество уже…
- Это – за корабли. И за рабов тоже.
- Да, люди были в ужасном состоянии. Я не понимаю, на что они рассчитывали, ведь довезти их до… куда они везли рабов?
- В Тиртан.
- Это далеко. Многие не выдержали бы дороги.
- Неподалеку их ждали специальные рабские галеры. Здесь, в этой душегубке, людей просто собирали, потом усыпляли, грузили на корабли, специально оборудованные для кратковременной перевозки, они выходили в море, получали груз пряностей, или тканей, или чего-то еще, пересаживали рабов на галеры, и отправлялись в другой порт. Там целая система… ничего, мы еще разберемся с этими крысами!
Я покачала головой.
- Сколько же люди сидели в этой… крысоловке?
- Дней двадцать, не больше. Это те, кто дольше всего. Товар пострадать не успевал. Не слишком сильно.
Я выругалась.
Алонсо Моринар даже и не подумал укоризненно покачать головой – видимо, мог сказать и похуже. Да и что тут скажешь?
Мрази! Просто… нечисть и нелюдь! Их бы так!
Кажется, последние слова я произнесла вслух, потому что канцлер усмехнулся. Очень ядовито, зло и холодно.
- Поверьте, Ветана, им это еще раем покажется. Его величество очень плохо относится к подобного рода промыслу.
- Надеюсь.
- Просто поверьте мне. И давайте вернемся к нашей теме. Я хочу отблагодарить вас за помощь. Чего вы хотите?
Я подумала.
А чего я, правда, хочу?
Деньги?
