Адриенна ловко перекинула ноги через край колодца. Развернулась – и спустилась чуточку пониже, цепляясь за каменную кладку. Ларец в это время стоял на бортике.
Вот и нужное место.
Кто пролезет везде и засунет свой нос в каждую дыру?
Конечно, дети. Адриенна играла и с Марко, и с Антонио, а мальчишки есть мальчишки. Когда они перестанут искать приключений на свою голову, мир перевернется. В колодец они тоже хотели слазить, но не успели. Только крышку сдвинули, и тут их поймали. Выпороли, конечно…
Адриенну не тронули, но выговор отец ей учинил.
Будем надеяться, он сейчас и думать забыл про тот случай.
А она вот отлично помнила и старую кладку, и несколько выпавших кирпичей… в выемку встал ларчик. Девушка задвинула его подальше, потрогала соседние кирпичи.
Прочно стоят.
Что ж, это не навсегда. Когда она будет уезжать отсюда…
Адриенна едва справилась с неожиданно накатившей тоской, и полезла из колодца. Снова задвинула крышку, довольно кивнула.
Теперь домой.
Да так, чтобы ее не увидели и не услышали. И – спать.
Мия.
Лаццо.
Мия раньше не встречалась ни с Фредо Лаццо, ни с Паскуале. Но после эпидемии и тесть, и зять пожаловали в дом к Джакомо.
Мия как раз распоряжалась на кухне. Выглядывать она не стала, не ее дело, тем более, и кухарка, услышав знакомый голос, расплылась в улыбке.
- Ньор Лаццо! Радость-то какая!
- Ньор Лаццо? Ах да… - припомнила Мия. – Старший или младший?
- Кажись, оба. Дана, давайте я грибы спроворю, мои грибочки в сливках ньоры очень уважают…
Иди, девочка, не мешайся под ногами. Меню мы с тобой согласовали, а вот сейчас от тебя толку чуть. Кухарка и сама справится.
Мия это отлично понимала. И в гостиную тоже не полезла.
Дан Джакомо как раз был дома, так что и встретил он гостей, и сейчас мужчины о чем-то разговаривали…
Подслушивать девушке неуместно. То есть она бы и не против, но дверь гостиной была приоткрыта, так что незаметно присоединиться к беседе не получилось бы.
Мия махнула рукой, прошла мимо и отправилась в детскую.
Ненадолго.
Стукнула дверь, на пороге показалась служанка.
- Дана Мия, дан Джакомо просит вас спуститься к гостям.
- Минуту, - откликнулась Мия. – Только меня – или Энцо тоже?
- Только вас, дана.
- Хорошо, сейчас приду.
- Можно подумать, я маленький, - надулся Энцо.
Мия взъерошила брату волосы, поцеловала его в лоб.
- Энцо, неужели ты не понимаешь?
- Чего?
- Им не я нужна. Ну то есть не дана Феретти, а свидетельница последних дней ньоры Катарины. Они со мной теперь о ней захотят поговорить.
- А-а… - сообразил Энцо. И мигом перестал проситься. Это дело такое, тут он не помощник. И не стоит даже лезть в такие дела.
Мия подошла к зеркалу, поправила еще раз волосы, разгладила оборку на платье.
Идти не хотелось, но – надо. Есть вещи, которые человек сам себе должен, не то и человеком-то он быть перестанет.
А вот насколько она человек?
Сложный вопрос. Но даже метаморфу не обязательно быть свиньей.
Мия улыбнулась своим мыслям, и спустилась вниз.
Лаццо ждали ее в гостиной. Фредо – массивный, шкафообразный мужчина с роскошной бородой, одетый в роскошный дублет из коричневого бархата и отделанный мехом норки гаун, приподнялся ей навстречу. И даже чуточку поклонился.
- Дана Феретти.
Его сын, Паскуале, копия отца, только чуточку моложе, повторил движение за Фредо. Но промолчал. Мия в ответ склонила голову.
- Дядюшка. Ньоры…
Она могла бы и того не делать, она дана. Но здесь и сейчас она показывала уважение к старшим. Мужчины поняли правильно.
- Дана, прошу простить, если отвлек вас от дел, - начал Фредо. Голос у него был низким, звучным, черная борода закрывала всю нижнюю часть лица, губ в ней практически и видно не было. – Дан Джакомо рассказал мне, что вы до последнего ухаживали за моей несчастной дочерью…
Мия кивнула.
- Да, это было.
- Не могли бы вы поведать мне о ее последних минутах? Прошу вас. Я не мог быть рядом с моей Кати…
На дана Джакомо Мия не смотрела. Может быть, его специально так усадили, чтобы проследить именно за девушкой? Что она будет делать, что говорить…
Но Мии нечего было скрывать, бояться или стыдиться. Здесь и сейчас – нечего.
- Ньор Лаццо, я действительно ухаживала за ними. За вашей сестрой и за своей матерью.
- Прошу вас, дана…
- Когда вспыхнула болезнь, практически все слуги разбежались. С нами остались двое. Служанка моей матери – Мария. И слуга дана Джакомо – Иларио.
- Всего лишь двое?
- Мне сложно осуждать слуг. У многих есть свои семьи, дети, - напомнила Мия прописную истину. Ньор Лаццо медленно кивнул.
- Так…
- Ньора Катарина и моя мать заболели почти одновременно. Мы с даном Джакомо приняли решение. Мы заперли детей в отдельных комнатах, вместе с Марией, чтобы хоть как-то защитить их от заразы, и я три раза в день приносила им еду. А сами мы остались. Ухаживать за больными, ну и вести хозяйство, как получалось. Не стану гордиться собой, я плохо готовлю, да и стирать не умею. Но я старалась. Лекарь осмотрел больных… вы знаете, ньор, что при чуме набухает бубон?
- Да.
- У ньоры Катарины этого так и не произошло. Лекарь сказал, так тоже бывает. Посоветовал ставить ей клизмы, чтобы очистить тело от дурных соков, давать рвотное… я не давала, их и так рвало, обеих. К сожалению, это не помогло. Ньора Катарина умерла первой. У моей матери бубон хотя и вздулся, но не прорвался. Дядя пригласил лекаря, тот проколол бубон, но это тоже не помогло. Моя мать… тоже умерла.
- Я вам очень сочувствую, дана.
Плох тот купец, который не определит проданного вранья. Вот и сейчас, Фредо преотлично видел, что девочка ему не лжет. Даже, скорее, преуменьшает свои действия. Это она так, в двух словах сказала, что готовила, стирала, что слуги разбежались. А на деле-то как?
- Иларио вам не помогал со стиркой?
Мия качнула головой.
- Я стирала. Дядя и Иларио выжимали простыни, развешивали их в садике, чтобы те быстрее высохли. Больные много потели, да, и ходили под себя. Приходилось часто обтирать их, менять пеленки…
- Вы сами это делали?
- Мы все делали,, - просто ответила Мия. – Слуги разбежались. Мы дежурили по очереди, чтобы не свалиться. Я, дядя, Иларио… его ужасно жалко. Он заболел последним и умер буквально за пару дней. Сгорел, словно свечка.
- Преданность так редка в нашем мире, дана…
- А Господь забирает лучших. Видимо,, туда ушло столько дряни, что срочно нужен противовес, - вздохнула Мия.
Все она понимала, но откровенничать сверх меры не собиралась. Вот еще не хватало!
Ньор Лаццо понял это.
- Дана, вам не противно было ухаживать за моей дочерью?
Мия посмотрела на мужчину, как на сумасшедшего. Причем, буйного. Едва удержалась от простонародного жеста…
- Ньор, вы сейчас вот это серьезно говорите?
- Простите, дана. Дурак я старый.
Мия только что головой качнула.
- Вам и до старости, и до дурака, что мне до короны. Стыдно, ньор Лаццо.
Пристыдить купца было нереально. Но…
- А ваш брат не помогал?
- Поймите меня правильно, ньор. Энцо рвался помогать, - честно сказала Мия. – Но он – наследник Феретти. И у него есть две сестры, которым он нужен. Я могу себе позволить заболеть и даже умереть. Он – не может. Он мужчина. И… я благодарна вам за его обучение.
- Обучение – у купца?
- Разве знания бывают лишними, ньор? Пусть мой брат учится делать деньги, ему много потребуется. Поместье развалено, сестрам нужно приданое…
- Вы чудесная девушка, дана Мия.
Мия промолчала в ответ на комплимент.
Чудесная, еще там какая…
Да о чем вы, ньор? Она просто сделала так, как будет рациональнее всего. И… она метаморф. Она практически не рисковала заболеть. Это дядя герой, Иларио…
А она – что?
Она поступила правильно, вот и все. Она бы и мать не бросила, и тетку… какая разница, за сколькими ухаживать?
Но объяснять это ньору она не станет. Ни к чему.
Да и не требовалось это объяснение ньору.
- Дана… уж не побрезгуйте принять?
На колени Мии опустился футляр из гладкой черной кожи. Девушка раскрыла его.
- Боже!
Лежащим внутри гарнитуром и королева не побрезговала бы.
Жемчужное ожерелье, браслет, серьги и нити для волос. Все из некрупных розоватых жемчужин. Цена… лучше о ней даже не думать. Но…
- Ньор, я не могу это принять.
Ньор Лаццо опустился на колени перед девушкой. Взял ее руки в свои. Лица Мии и Фредо оказались практически на одном уровне. Глаза впервые встретились.
И Мия пожалела старого купца.
Он действительно любил дочь.
Вот такую, какая она была, страшненькую, склочную, с плохим характером, он горевал о ней, тосковал… и это не оплата была. Нет.
Это было, скорее…
- Я ведь не благодарю вас деньгами, дана. То, что вы сделали, никаким золотом не отмерить. Это память… Кати хотела бы этого.
Мия кивнула.
Такое она могла и понять, и принять. Так – правильно. Но есть кое-что еще.
- В нашем доме есть Катарина, ньор Лаццо. Дядя не рассказал вам, что удочерил малышку и дал ей имя в честь супруги?
Судя по удивлению в глазах мужчины?
Нет.
- Дана?
- Когда мы хоронили ньору Катарину. У малышки умерли родные, останься она рядом с мертвой матерью, тоже умерла бы. Дан Джакомо забрал ее, и сказал, что одну Катарину небо отняло, вторую послало.
Все было не так, конечно. И Мия приврала. Но – какая разница? Зато здесь и сейчас малышка Кати стала своей для Лаццо. А это важнее.
Фредо оглянулся на зятя.
- Джакомо?
Дан пожал плечами, разглядывая угол комнаты с крайне независимым видом. Наверное, увидел там что-то очень интересное.
- Кати всегда хотела детей.
- Я всегда мечтал о племяннице, - подал голос Паскуале.
- А я – о внучке, - согласился Фредо. И поднялся с колен. – Спасибо вам, дана.
- Сейчас малышка с Марией. Няне в радость повозиться с маленькой, - улыбнулась в ответ Мия. – Приказать принести?
- Если не спит, - нахмурился Джакомо.
- Я узнаю.
- Вот и будет у нас девочка, - улыбнулся Фредо. – А то сын мне одних парней наделал!
Маленькая Кати окончательно и бесповоротно стала Лаццо.
Мия быстро сбегала наверх, и вскоре спустилась вниз Мария, с малышкой на руках, наполнилась суетой и улыбками гостиная…
Джакомо поймал племянницу за руку, когда та решила оставить семейство Лаццо.
- Спасибо, Мия.
Девушка только головой качнула. Мол, и так в расчете.
- Готовься. Я договорился, послезавтра поедем учиться.
- Хорошо, дядя.
Учиться? Не то, чтобы Мии этого хотелось. Но надо полагать, глупостей дядя не предложит? Не такой он человек…
- И еще раз повторю – я тебе благодарен. А жемчуг возьми. Так правильно будет.
- Хорошо, дядя.
- Себе не захочешь, так кому из сестер отдашь. Или жене брата подаришь. Женится ведь он рано или поздно.
- Да, дядя.
- Иди, детка. Спасибо тебе…
Джакомо проводил задумчивым взглядом тонкую девичью фигурку.
Задумано-то хорошо. А вот как выполняться будет? Умненькая девочка. Очень умная, и очень расчетливая. Как бы не обернулась его идея, да против него…
Но что уж теперь?
Только исполнять!
Мия.
Учеба!
Как относиться к процессу, каждый решает для себя. Но Мии все невероятно нравилось. Учили-то ее не Закону Божьему. И падре Санто Библию не читал.
И правописанием ее не мучили.
Вместо этого с утра дядя Джакомо попросил Мию одеться попроще, и они пошли пешком.
Без паланкина.
Без кареты.
Дана на улице – жуткое нарушение приличий. Но Мии все нравилось. Даже грязь, которая покрывала мостовые. Она впитывала шум города, запахи, улыбалась ветру с реки, смотрела на дома и людей…
Просиди несколько месяцев в одном и том же дворе! Так еще и деревья обнимать начнешь!
Сначала их маршрут пролегал по центральным улицам, но потом Джакомо свернул в один переулок, во второй… двое мужиков сомнительного вида отделились от стены, качнулись дубинки…
Джакомо вскинул руку.
- Меня Комар ждет.
Дубинки опустились.
- Жужжишь? – уточнил один из мужиков.
Мия занервничала. Но…
- Я не из тех, что жужжит, я из тех, что жалит, – отрезал Джакомо, особым образом складывая пальцы. И прошел мимо мужиков, как мимо стенки. Мия последовала за ним. И не удержалась.
- А кто это? Или что?
Джакомо качнул головой.
- Я объясню дома, детка. А здесь и сейчас не задавай вопросов. Лучше один раз увидеть.
С этим Мия была согласна. И… здесь ей тоже было интересно.
И когда они прошли в арку, и когда постучались в дверь одного из множества домов, и когда вошли внутрь… дом, снаружи чуть ли не ветхий и рушащийся, тоже оказался непростым.
Первые две комнаты – грязь и нищета. А в третьей – королевская роскошь.
Дальше они не проходили, но Мии и того хватило.
Роскошные ковры, в которых нога по щиколотку тонет… и они, в обуви, заляпанной уличной грязью.
Портьеры из бархата… страшно подумать, сколько за локоть стоит… кресла из красного дерева, столик… и все это украшено изящной резьбой…
Слов не было.
Хозяин апартаментов тоже себя ждать не заставил. Джакомо преспокойно уселся в кресло, Мия осталась стоять. А через несколько секунд открылась дверь напротив той, через которую они вошли.
Мужчина, который вошел в комнату, выглядел совершенно… непримечательно. Средних лет, совершенно средней внешности, лицо – словно черты ластиком стерли, глаза невразумительно-серые, волосы условно темные…
На улице встретишь – и мимо пройдешь. Просто не заметишь.
- Комар, - приветствовал его дан Джакомо. – Рад, что ты еще жив.
- Удав, рад тебя видеть. Хорошо, что ты жив, но твою супругу жалко. И Иларио.
- Мне тоже. Но я нашел ему замену.
- Вот как? Не ей? – ехидно поднял брови Комар.
Джакомо даже обиделся.
- Ты думаешь, я привел бы к тебе обычную девку? Свои постельные дела я и без тебя устрою. А это – Мия, моя племянница. Ее мать тоже умерла во время чумы.
- Сочувствую, - равнодушно ответил Комар. – И? Девочка хорошая, но может, ее к Цветочнице? За такую на аукционе дорого дадут.
Мия вздрогнула.
В том, как Комар смотрел, как обсуждал ее будущее, было нечто жутковатое. Нечеловеческое. Или наоборот? Просто этому человеку было на нее наплевать.
Она товар. И только.
- Ее не надо к цветочнице. У нее талант, - спокойно ответил Джакомо. – Мне надо, чтобы ее Рухлядь поучил. И Сундук.
- Ты серьезно?
- Вполне. А там посмотрим… Шило еще работает?
- Да. Но стоит он дорого, сам знаешь.
- Знаю. Поговорю и с ним.
- Оплата?
- С меня возьмешь.
- А если делом?
- Что надо? Шуршалки, звенелки или затычку?
Мия и половины слов не понимала. Это уж потом… шуршалки – бумаги. Звенелки – украшения. Затычка – и кому-то предстоит навсегда покинуть этот мир. И заткнуться, конечно.
- Шуршалки. Хорошо, это не при девчонке. Я сейчас позову Сундука. Рухлядь помер во время мора…
- Ох, жалко-то как.
- Самому жалко, неоценимый человек был. Но может, Ширма его заменит. Посмотрим… Сейчас отправим твою девочку к Сундуку и поговорим.
- Мия, ты сейчас идешь, куда скажут, и делаешь, что скажут. Вечером я приду за тобой.
И что могла сказать в этой ситуации благородная дана?
Только одно.
- Да, дядюшка Джакомо.
Мужчины переглянулись – и заржали.
Сундук оказался невысоким и плотным человечком лет сорока на вид. Карлик, похоже, или просто очень невысокий? Мие он приходился по плечо…
- Так, девочка. Иди сюда… Мия тебя зовут?
Вот и нужное место.
Кто пролезет везде и засунет свой нос в каждую дыру?
Конечно, дети. Адриенна играла и с Марко, и с Антонио, а мальчишки есть мальчишки. Когда они перестанут искать приключений на свою голову, мир перевернется. В колодец они тоже хотели слазить, но не успели. Только крышку сдвинули, и тут их поймали. Выпороли, конечно…
Адриенну не тронули, но выговор отец ей учинил.
Будем надеяться, он сейчас и думать забыл про тот случай.
А она вот отлично помнила и старую кладку, и несколько выпавших кирпичей… в выемку встал ларчик. Девушка задвинула его подальше, потрогала соседние кирпичи.
Прочно стоят.
Что ж, это не навсегда. Когда она будет уезжать отсюда…
Адриенна едва справилась с неожиданно накатившей тоской, и полезла из колодца. Снова задвинула крышку, довольно кивнула.
Теперь домой.
Да так, чтобы ее не увидели и не услышали. И – спать.
Мия.
Лаццо.
Мия раньше не встречалась ни с Фредо Лаццо, ни с Паскуале. Но после эпидемии и тесть, и зять пожаловали в дом к Джакомо.
Мия как раз распоряжалась на кухне. Выглядывать она не стала, не ее дело, тем более, и кухарка, услышав знакомый голос, расплылась в улыбке.
- Ньор Лаццо! Радость-то какая!
- Ньор Лаццо? Ах да… - припомнила Мия. – Старший или младший?
- Кажись, оба. Дана, давайте я грибы спроворю, мои грибочки в сливках ньоры очень уважают…
Иди, девочка, не мешайся под ногами. Меню мы с тобой согласовали, а вот сейчас от тебя толку чуть. Кухарка и сама справится.
Мия это отлично понимала. И в гостиную тоже не полезла.
Дан Джакомо как раз был дома, так что и встретил он гостей, и сейчас мужчины о чем-то разговаривали…
Подслушивать девушке неуместно. То есть она бы и не против, но дверь гостиной была приоткрыта, так что незаметно присоединиться к беседе не получилось бы.
Мия махнула рукой, прошла мимо и отправилась в детскую.
Ненадолго.
Стукнула дверь, на пороге показалась служанка.
- Дана Мия, дан Джакомо просит вас спуститься к гостям.
- Минуту, - откликнулась Мия. – Только меня – или Энцо тоже?
- Только вас, дана.
- Хорошо, сейчас приду.
- Можно подумать, я маленький, - надулся Энцо.
Мия взъерошила брату волосы, поцеловала его в лоб.
- Энцо, неужели ты не понимаешь?
- Чего?
- Им не я нужна. Ну то есть не дана Феретти, а свидетельница последних дней ньоры Катарины. Они со мной теперь о ней захотят поговорить.
- А-а… - сообразил Энцо. И мигом перестал проситься. Это дело такое, тут он не помощник. И не стоит даже лезть в такие дела.
Мия подошла к зеркалу, поправила еще раз волосы, разгладила оборку на платье.
Идти не хотелось, но – надо. Есть вещи, которые человек сам себе должен, не то и человеком-то он быть перестанет.
А вот насколько она человек?
Сложный вопрос. Но даже метаморфу не обязательно быть свиньей.
Мия улыбнулась своим мыслям, и спустилась вниз.
Лаццо ждали ее в гостиной. Фредо – массивный, шкафообразный мужчина с роскошной бородой, одетый в роскошный дублет из коричневого бархата и отделанный мехом норки гаун, приподнялся ей навстречу. И даже чуточку поклонился.
- Дана Феретти.
Его сын, Паскуале, копия отца, только чуточку моложе, повторил движение за Фредо. Но промолчал. Мия в ответ склонила голову.
- Дядюшка. Ньоры…
Она могла бы и того не делать, она дана. Но здесь и сейчас она показывала уважение к старшим. Мужчины поняли правильно.
- Дана, прошу простить, если отвлек вас от дел, - начал Фредо. Голос у него был низким, звучным, черная борода закрывала всю нижнюю часть лица, губ в ней практически и видно не было. – Дан Джакомо рассказал мне, что вы до последнего ухаживали за моей несчастной дочерью…
Мия кивнула.
- Да, это было.
- Не могли бы вы поведать мне о ее последних минутах? Прошу вас. Я не мог быть рядом с моей Кати…
На дана Джакомо Мия не смотрела. Может быть, его специально так усадили, чтобы проследить именно за девушкой? Что она будет делать, что говорить…
Но Мии нечего было скрывать, бояться или стыдиться. Здесь и сейчас – нечего.
- Ньор Лаццо, я действительно ухаживала за ними. За вашей сестрой и за своей матерью.
- Прошу вас, дана…
- Когда вспыхнула болезнь, практически все слуги разбежались. С нами остались двое. Служанка моей матери – Мария. И слуга дана Джакомо – Иларио.
- Всего лишь двое?
- Мне сложно осуждать слуг. У многих есть свои семьи, дети, - напомнила Мия прописную истину. Ньор Лаццо медленно кивнул.
- Так…
- Ньора Катарина и моя мать заболели почти одновременно. Мы с даном Джакомо приняли решение. Мы заперли детей в отдельных комнатах, вместе с Марией, чтобы хоть как-то защитить их от заразы, и я три раза в день приносила им еду. А сами мы остались. Ухаживать за больными, ну и вести хозяйство, как получалось. Не стану гордиться собой, я плохо готовлю, да и стирать не умею. Но я старалась. Лекарь осмотрел больных… вы знаете, ньор, что при чуме набухает бубон?
- Да.
- У ньоры Катарины этого так и не произошло. Лекарь сказал, так тоже бывает. Посоветовал ставить ей клизмы, чтобы очистить тело от дурных соков, давать рвотное… я не давала, их и так рвало, обеих. К сожалению, это не помогло. Ньора Катарина умерла первой. У моей матери бубон хотя и вздулся, но не прорвался. Дядя пригласил лекаря, тот проколол бубон, но это тоже не помогло. Моя мать… тоже умерла.
- Я вам очень сочувствую, дана.
Плох тот купец, который не определит проданного вранья. Вот и сейчас, Фредо преотлично видел, что девочка ему не лжет. Даже, скорее, преуменьшает свои действия. Это она так, в двух словах сказала, что готовила, стирала, что слуги разбежались. А на деле-то как?
- Иларио вам не помогал со стиркой?
Мия качнула головой.
- Я стирала. Дядя и Иларио выжимали простыни, развешивали их в садике, чтобы те быстрее высохли. Больные много потели, да, и ходили под себя. Приходилось часто обтирать их, менять пеленки…
- Вы сами это делали?
- Мы все делали,, - просто ответила Мия. – Слуги разбежались. Мы дежурили по очереди, чтобы не свалиться. Я, дядя, Иларио… его ужасно жалко. Он заболел последним и умер буквально за пару дней. Сгорел, словно свечка.
- Преданность так редка в нашем мире, дана…
- А Господь забирает лучших. Видимо,, туда ушло столько дряни, что срочно нужен противовес, - вздохнула Мия.
Все она понимала, но откровенничать сверх меры не собиралась. Вот еще не хватало!
Ньор Лаццо понял это.
- Дана, вам не противно было ухаживать за моей дочерью?
Мия посмотрела на мужчину, как на сумасшедшего. Причем, буйного. Едва удержалась от простонародного жеста…
- Ньор, вы сейчас вот это серьезно говорите?
- Простите, дана. Дурак я старый.
Мия только что головой качнула.
- Вам и до старости, и до дурака, что мне до короны. Стыдно, ньор Лаццо.
Пристыдить купца было нереально. Но…
- А ваш брат не помогал?
- Поймите меня правильно, ньор. Энцо рвался помогать, - честно сказала Мия. – Но он – наследник Феретти. И у него есть две сестры, которым он нужен. Я могу себе позволить заболеть и даже умереть. Он – не может. Он мужчина. И… я благодарна вам за его обучение.
- Обучение – у купца?
- Разве знания бывают лишними, ньор? Пусть мой брат учится делать деньги, ему много потребуется. Поместье развалено, сестрам нужно приданое…
- Вы чудесная девушка, дана Мия.
Мия промолчала в ответ на комплимент.
Чудесная, еще там какая…
Да о чем вы, ньор? Она просто сделала так, как будет рациональнее всего. И… она метаморф. Она практически не рисковала заболеть. Это дядя герой, Иларио…
А она – что?
Она поступила правильно, вот и все. Она бы и мать не бросила, и тетку… какая разница, за сколькими ухаживать?
Но объяснять это ньору она не станет. Ни к чему.
Да и не требовалось это объяснение ньору.
- Дана… уж не побрезгуйте принять?
На колени Мии опустился футляр из гладкой черной кожи. Девушка раскрыла его.
- Боже!
Лежащим внутри гарнитуром и королева не побрезговала бы.
Жемчужное ожерелье, браслет, серьги и нити для волос. Все из некрупных розоватых жемчужин. Цена… лучше о ней даже не думать. Но…
- Ньор, я не могу это принять.
Ньор Лаццо опустился на колени перед девушкой. Взял ее руки в свои. Лица Мии и Фредо оказались практически на одном уровне. Глаза впервые встретились.
И Мия пожалела старого купца.
Он действительно любил дочь.
Вот такую, какая она была, страшненькую, склочную, с плохим характером, он горевал о ней, тосковал… и это не оплата была. Нет.
Это было, скорее…
- Я ведь не благодарю вас деньгами, дана. То, что вы сделали, никаким золотом не отмерить. Это память… Кати хотела бы этого.
Мия кивнула.
Такое она могла и понять, и принять. Так – правильно. Но есть кое-что еще.
- В нашем доме есть Катарина, ньор Лаццо. Дядя не рассказал вам, что удочерил малышку и дал ей имя в честь супруги?
Судя по удивлению в глазах мужчины?
Нет.
- Дана?
- Когда мы хоронили ньору Катарину. У малышки умерли родные, останься она рядом с мертвой матерью, тоже умерла бы. Дан Джакомо забрал ее, и сказал, что одну Катарину небо отняло, вторую послало.
Все было не так, конечно. И Мия приврала. Но – какая разница? Зато здесь и сейчас малышка Кати стала своей для Лаццо. А это важнее.
Фредо оглянулся на зятя.
- Джакомо?
Дан пожал плечами, разглядывая угол комнаты с крайне независимым видом. Наверное, увидел там что-то очень интересное.
- Кати всегда хотела детей.
- Я всегда мечтал о племяннице, - подал голос Паскуале.
- А я – о внучке, - согласился Фредо. И поднялся с колен. – Спасибо вам, дана.
- Сейчас малышка с Марией. Няне в радость повозиться с маленькой, - улыбнулась в ответ Мия. – Приказать принести?
- Если не спит, - нахмурился Джакомо.
- Я узнаю.
- Вот и будет у нас девочка, - улыбнулся Фредо. – А то сын мне одних парней наделал!
Маленькая Кати окончательно и бесповоротно стала Лаццо.
Мия быстро сбегала наверх, и вскоре спустилась вниз Мария, с малышкой на руках, наполнилась суетой и улыбками гостиная…
Джакомо поймал племянницу за руку, когда та решила оставить семейство Лаццо.
- Спасибо, Мия.
Девушка только головой качнула. Мол, и так в расчете.
- Готовься. Я договорился, послезавтра поедем учиться.
- Хорошо, дядя.
Учиться? Не то, чтобы Мии этого хотелось. Но надо полагать, глупостей дядя не предложит? Не такой он человек…
- И еще раз повторю – я тебе благодарен. А жемчуг возьми. Так правильно будет.
- Хорошо, дядя.
- Себе не захочешь, так кому из сестер отдашь. Или жене брата подаришь. Женится ведь он рано или поздно.
- Да, дядя.
- Иди, детка. Спасибо тебе…
Джакомо проводил задумчивым взглядом тонкую девичью фигурку.
Задумано-то хорошо. А вот как выполняться будет? Умненькая девочка. Очень умная, и очень расчетливая. Как бы не обернулась его идея, да против него…
Но что уж теперь?
Только исполнять!
Глава 9
Мия.
Учеба!
Как относиться к процессу, каждый решает для себя. Но Мии все невероятно нравилось. Учили-то ее не Закону Божьему. И падре Санто Библию не читал.
И правописанием ее не мучили.
Вместо этого с утра дядя Джакомо попросил Мию одеться попроще, и они пошли пешком.
Без паланкина.
Без кареты.
Дана на улице – жуткое нарушение приличий. Но Мии все нравилось. Даже грязь, которая покрывала мостовые. Она впитывала шум города, запахи, улыбалась ветру с реки, смотрела на дома и людей…
Просиди несколько месяцев в одном и том же дворе! Так еще и деревья обнимать начнешь!
Сначала их маршрут пролегал по центральным улицам, но потом Джакомо свернул в один переулок, во второй… двое мужиков сомнительного вида отделились от стены, качнулись дубинки…
Джакомо вскинул руку.
- Меня Комар ждет.
Дубинки опустились.
- Жужжишь? – уточнил один из мужиков.
Мия занервничала. Но…
- Я не из тех, что жужжит, я из тех, что жалит, – отрезал Джакомо, особым образом складывая пальцы. И прошел мимо мужиков, как мимо стенки. Мия последовала за ним. И не удержалась.
- А кто это? Или что?
Джакомо качнул головой.
- Я объясню дома, детка. А здесь и сейчас не задавай вопросов. Лучше один раз увидеть.
С этим Мия была согласна. И… здесь ей тоже было интересно.
И когда они прошли в арку, и когда постучались в дверь одного из множества домов, и когда вошли внутрь… дом, снаружи чуть ли не ветхий и рушащийся, тоже оказался непростым.
Первые две комнаты – грязь и нищета. А в третьей – королевская роскошь.
Дальше они не проходили, но Мии и того хватило.
Роскошные ковры, в которых нога по щиколотку тонет… и они, в обуви, заляпанной уличной грязью.
Портьеры из бархата… страшно подумать, сколько за локоть стоит… кресла из красного дерева, столик… и все это украшено изящной резьбой…
Слов не было.
Хозяин апартаментов тоже себя ждать не заставил. Джакомо преспокойно уселся в кресло, Мия осталась стоять. А через несколько секунд открылась дверь напротив той, через которую они вошли.
Мужчина, который вошел в комнату, выглядел совершенно… непримечательно. Средних лет, совершенно средней внешности, лицо – словно черты ластиком стерли, глаза невразумительно-серые, волосы условно темные…
На улице встретишь – и мимо пройдешь. Просто не заметишь.
- Комар, - приветствовал его дан Джакомо. – Рад, что ты еще жив.
- Удав, рад тебя видеть. Хорошо, что ты жив, но твою супругу жалко. И Иларио.
- Мне тоже. Но я нашел ему замену.
- Вот как? Не ей? – ехидно поднял брови Комар.
Джакомо даже обиделся.
- Ты думаешь, я привел бы к тебе обычную девку? Свои постельные дела я и без тебя устрою. А это – Мия, моя племянница. Ее мать тоже умерла во время чумы.
- Сочувствую, - равнодушно ответил Комар. – И? Девочка хорошая, но может, ее к Цветочнице? За такую на аукционе дорого дадут.
Мия вздрогнула.
В том, как Комар смотрел, как обсуждал ее будущее, было нечто жутковатое. Нечеловеческое. Или наоборот? Просто этому человеку было на нее наплевать.
Она товар. И только.
- Ее не надо к цветочнице. У нее талант, - спокойно ответил Джакомо. – Мне надо, чтобы ее Рухлядь поучил. И Сундук.
- Ты серьезно?
- Вполне. А там посмотрим… Шило еще работает?
- Да. Но стоит он дорого, сам знаешь.
- Знаю. Поговорю и с ним.
- Оплата?
- С меня возьмешь.
- А если делом?
- Что надо? Шуршалки, звенелки или затычку?
Мия и половины слов не понимала. Это уж потом… шуршалки – бумаги. Звенелки – украшения. Затычка – и кому-то предстоит навсегда покинуть этот мир. И заткнуться, конечно.
- Шуршалки. Хорошо, это не при девчонке. Я сейчас позову Сундука. Рухлядь помер во время мора…
- Ох, жалко-то как.
- Самому жалко, неоценимый человек был. Но может, Ширма его заменит. Посмотрим… Сейчас отправим твою девочку к Сундуку и поговорим.
- Мия, ты сейчас идешь, куда скажут, и делаешь, что скажут. Вечером я приду за тобой.
И что могла сказать в этой ситуации благородная дана?
Только одно.
- Да, дядюшка Джакомо.
Мужчины переглянулись – и заржали.
***
Сундук оказался невысоким и плотным человечком лет сорока на вид. Карлик, похоже, или просто очень невысокий? Мие он приходился по плечо…
- Так, девочка. Иди сюда… Мия тебя зовут?
