В реале…
Баба идти сама не сможет, нужны лошади и телега. Лучше – с пулеметом. Так, для лучшей аргументации окружающих. Хотя стрельба с телеги – между нами говоря, ахинея. Не при местных телегах и пулеметах.
Отдача, лошади… Нет, номер не пройдет. Но как аргумент – вполне. Народ будет пугаться, а Яне того и надо.
Нужна теплая одежда, нужна еда, это они с Потапом ко всему привычны, а двое малышей на сухарях и вяленине не проживут. И деньгами хорошо б разжиться, потому как время тяжелое, а сколько выздоравливать их матери…
И как? Учитывая, что сейчас бандиты опомнятся, вернутся и начнут искать и игрушку, и диверсанта?
Впрочем, думала Яна недолго. Законы животного мира она знала. В каждой стае должен быть вожак. И если его убить…
Хелла, ты прелесть!
И Яна осторожно выглянула в окно.
Бандиты скучковались рядом с открытыми дверями храма. Лошадей пока не выводили, но постепенно… есть в химии такое понятие – центр кристаллизации. Вот, Яна наблюдала его образование.
Среди бандитов нашелся то ли самый смелый, то ли самый трезвый, то ли…
Одним словом – долгожитель. А должен бы сдохнуть еще при рождении. Жаль, его родители аборт не сделали.
Яна хмыкнула. Исправим упущение?
Поджечь динамит – и запустить им прямо в «центр кристаллизации». А дальше – как получится…
- Тебе, Хелла.
Авось, благословение сработает?
Но получилось. И Яна поняла, что психология – великая вещь!
Динамит не повредил бы храму. Не сильно. А вот с десяток бандитов разметало на приятные маленькие кусочки. Может, чуть меньше, это непринципиально. Главное, что оставшиеся потеряли волю к сопротивлению. Раздались первые крики про бегство.
Эх, еще бы завершающий штрих… только какой?
Яна не могла его придумать. Но тут…
Из леса, словно отовсюду, понесся тоскливый вой. Не человеческий, не звериный… какой-то невероятно тоскливый и злобный. И луна вдруг блеснула злобным холодным глазом сквозь разошедшиеся тучи…
Этого оказалось достаточно.
Бандиты заорали нечто непечатное, кого-то запинали числом – и рванули в импровизированную конюшню. М-да…
А Яна еще не верила голливудским фильмам, в которых герои бодренько мчались навстречу опасности! Нет бы пересидеть, как нормальный человек! А они грудь вперед, навстречу ветру…
Она думала – врут!
Оказалось, чистая правда. Из всех идиотских моделей поведения человек смело выбирает самую кретинскую и идиотскую. Не окопаться в монастыре, откуда тебя и артобстрел не сразу выбьет! Нет!
А похватать все, что поценнее в карманы – и мчаться до китайской границы… ах да! Здесь Чилиан… ну, до чилианской!
С другой стороны…
Банда.
Опасная, человек в тридцать уголовников, которые почуяли свободу. Но – банда. Не кадровые военные, не регулярные войска, даже не наемники. Твари, которые привыкли резать беззащитных. А как на зубастого кого, так и сами того…
Яна угробила человек десять, динамитом. Может, еще кого-то покарябала или покалечила – не суть важно. Но за считанные минуты и треть банды.
Внушает?
Вот оставшиеся две трети и решили не разбираться.
Но проблема-то в другом! Ей нужна была лошадь, телега… и где их теперь взять? Хоть ты сама на большую дорогу иди… и тут не останешься.
С другой стороны, при прочих равных, между бежать и драться подонки выберут побег. А вот если им отрезать возможность отступления… загнанная в угол крыса – опасна.
К тому же…
Яна ехидно улыбнулась.
Это сейчас они помчались, куда глаза глядят. Пока у страха они велики. А как померзнут, так вспомнят, что в монастыре еще выпивка осталась… надо просто немного подождать. И вернется ей как минимум одна телега с лошадью.
Так Яна и решила.
Помахала ручкой вслед уезжающим бандитам (неважно, что ее не видели), обошла территорию монастыря – и поняла, что победила.
За Потапом?
Однозначно!
Мальчишка ждал в лесу. Там, где она оставила, у велосипеда…
- Как ты тут?
- ЯНА!!!
Вот на шею мог бы и не бросаться. Но Яна стоически вытерпела объятия, похлопала пацана по спине.
- Все в порядке, дружок. Мы победили.
- Ты их…
- Не всех, к сожалению.
- А…
Дальше мальчишка и спросить не решался. Женщина, дети…
Как они?
Или… лучше не спрашивать?
Яна подмигнула.
- Все пучком, Топыч. Только они жутко напуганы, и голодные, наверное, и купчиха пострадала… ну да ладно! Все переживается и переламывается!
Потап, которого Яна давно сократила до Топыча, выдохнул с облегчением.
- Ну и отлично! А теперь…?
- В монастырь!
Женщина так и лежала в комнате. Яна постучала и строгим голосом позвала:
- Козлятушки, ребятушки, отопритеся, отворитеся. Тетя Яна пришла, револьвер принесла…
Ребятушки долго себя ждать не заставили. Лязгнул засов, вылетели две маленькие фигурки – и с такой силой воткнулись в Яну, что на секунду аж дух вышибло.
- Тетя!!!
- Тетенька!!!
- Маме плохо!!!
- Она не шевелится…
- Жеванные мухоморы, - тоскливо сказала Яна, начиная понимать, к чему идет дело. – Хелла, ты издеваешься?
Богиня не ответила. Но Яна подозревала, что таки да. Издевается.
Под телом женщины расплывалась большая красная лужа. Она еще дышала, но что-то ей эти твари внутри порвали…
- Она встать пыталась?
- Да… когда шум услышала. Упала, побледнела…
Яна выразилась покрепче.
Ну какого военно-морского!? Почему люди во всех мирах кропотливо и старательно портят себе жизнь?! И ладно бы только себе, так ведь и окружающим достается!
Зар-раза!
Яна планировала разжиться телегой и уехать в ближайшие пару дней. А теперь однозначно – она тут застревает минимум на неделю…
Нет, Хелла, ты точно издеваешься…
Монастырь – это не только храм и пристройки. Это еще и жилище для монахов, еще и комплекс натурального хозяйства. А то ж!
Молитвами жить?
С голоду подохнешь!
А потому на дворе и скотина помыкивала, аж целых две коровы оставались, не успели их бандиты на мясо пустить, и несколько коз, и хрюшки, и птичник был, и огород, надо полагать… ну, огород сейчас под снегом, а вот скотину кормить надо. За ними, пардон, навоз выгребать надо!
И жрать им хочется вне зависимости от общественного строя!
Корова – она неграмотная, ей что социализм, что капитализм… простите, что император, что освобождение. Сено давай, а политику можешь сам скушать. Авось и тебя подоят!
А кому выгребать?
Кому задавать корм?
А еще они недоенные… и доить их тоже надо, без оглядки на правительство! Яна едва сама не взвыла. Да лучше б их, паразиток, освобожденцы на мясо перевели!!!
Потап этих крамольных мыслей не одобрил, вооружился ведром и граблями и направился в хлева. Чистить, кормить…
Яна устыдилась, и тоже отправилась в рейд. По монашеским закромам. Правда, утешала себя тем, что это не мародерство. Мародерили бандиты, а она честно этот монастырь отбила. Значит – трофеи.
А вообще, плевать ей сейчас на мораль!
Детям требовалась одежда, еда, тетке – лекарства… спать? Забавно, тебя кто-то просил геройствовать? Нет? Ну так и спать не получится!
Яна вздохнула, и отправилась на поиски.
К утру все более-менее утряслось. Яна даже придремать пару часиков успела.
Купчиха не помирала. В себя тоже не приходила, но тут Яна ее могла понять – сама бы с удовольствием в спячку впала. И чтобы кто-то решил все ее проблемы.
Только вот фиг дождешься, скорее уж, тебе новые создадут. Выйдешь из спячки – и решай то же самое, да еще с процентами.
Дети сопели у мамы под боком в две дырочки каждый. Парное коровье молоко, да с хлебом, да с мясом, которого в избытке нашлось на столе – и малявки отключились, не дожевав. Остатки бандитской трапезы Яна вытащила на холод. Полюбовалась на дохлых негодяев.
Посчитала руки-ноги…
Нет, не десять негодяев на ее счету. Всего восемь. Но грохнуло-то хорошо, грохнуло душевно… засыпать снегом?
Ну уж – нет!
Либо пусть само засыпается, природой и погодой, либо остается и служит предупреждением. Яне плевать, дети в здании, Потап старательно смотрит в другую сторону… сойдет! Оружие тоже есть… вот сволочи! В таком состоянии ружья держать?!
Да их только в задницу засунуть хозяевам! Все равно ни одно не выстрелит! Грязи на оружии – как будто вышеуказанную операцию с ним и проделывали. Холодняк есть. Такой, что Джек Потрошитель завистливо курит в уголочке, гадая, что курил кузнец. Такие свиноколы красиво выглядят, но ни в драке, ни в носке…
От ругательств Яну отвлек прибежавший Миша.
- Тетя Яна!!! Мама вас зовет!!!
- Жеванные мухоморы, - ругнулась Яна. Но…
Она подозревала и зачем ее зовут, и о чем попросят. Но блин!
Так что в келью она заходила без малейшей радости. Лежащая на кровати женщина смотрела на нее запавшими глазами.
- Яна…
- Я, - кивнула девушка. В принципе, она что-то нехорошее еще ночью подозревала. Такая кровопотеря – она сама по себе не проходит. Это шить надо, а как? Она не умеет! Это не сквозную дыру в плече почистить, это внутренности! Яна понимала, что полезет – так втрое быстрее бабу угробит. Хотя… бабе уже, кажется, все равно, а ей бы тренировка…
- Спасибо.
На любезности Яна размениваться не стала.
- Тебя как зовут?
- Марфа я. Меншикова Федора дочь.
Если б это Яне еще о чем говорило! Женщина поняла, что бесполезно – и заторопилась, проглатывая половину слов.
Федор Михайлович Меншиков был купцом первой гильдии. То есть – миллионщиком. Марфа – его единственная дочь. Есть еще сын, но тот не женат и слаб здоровьем. Марфа вышла замуж за Прохора Игнатьева, чтобы объединить состояния. И сейчас они с мужем и детьми ехали к отцу.
Понимая, что получается в стране, Федор благоразумно решил рвать когти.
- Очень умный человек, - одобрила Яна.
Умный. А вот Прохор сплоховал. Нет бы охрану получше нанять, или еще как подстраховаться, а он сам погиб, жену, считай, погубил, детей…
- У меня предложение. Я батюшке письмо напишу. Если ему детей доставишь, денег получишь. Много…
Яна думала недолго.
- Пиши письмо.
- Образ поцелуй, что детей не бросишь…
Яна хмыкнула.
- Хорошо.
И бумагу, и чернила, и образ – все удалось найти буквально по соседним кельям. Марфа писала, полусидя, и было видно, что это причиняет ей немалую боль. И кровь не останавливалась…
Запах крови становился все сильнее. Яна понимала, что происходит.
Здесь и сейчас женщина, на последнем издыхании, стремилась дать своим детям шанс.
С другой стороны, Яне этот шанс тоже был нужен позарез. Ей еще из Русины выбираться, и Гошку вывозить… с этим она справится, но как там Нини? Ведь совершенно неприспособленное к жизни существо!
А ей еще племянника на шею? Не окажется ли он камнем, что потянет сестричку ко дну?
С другой стороны, если купец здесь миллионы нажил, так он и там не растеряется. А если ему внуков доставить…
Яна отлично помнила, что через год…
Какой – год? Осенью. Ее не станет уже осенью. И ей, кровь из носа, надо найти для Гошки семью, опекуна, а купец…
Поймет он свою выгоду! Никуда не денется! Когда выгода, плюс признательность – оно доходчиво получается! А не поймет…
Плевать!
Брось Яна на произвол судьбы детей – и человеком она не была бы даже в собственных глазах. Никак иначе. Потап смотрел на это во все глаза, прижимал к себе малышню.
Марфа писала. Быстро и уверенно, что свидетельствовало о хорошем образовании, полученном ей в девичестве. Лист покрывался ровными строчками.
Вот она закончила письмо, протянула Яне.
- Прочитай.
Яна пробежала глазами красивые буковки. Хм, вроде все без двойного дна. Честный рассказ, как ехали, как на них напали, как уволокли и Марфу и детей, убили на их глазах Прохора, да еще и поглумились, как в монастыре ее насиловали всей толпой…
Как появилась Яна. Которая должна доставить к нему детей. Просьба о награде…
Яна кивнула. Сложила лист, потянулась за воском, накапала в нужное место так, чтобы было не открыть, не сломав печати.
- Есть, чем запечатать?
- Есть.
Черный перстень так и был при Яне. И ничему не мешал.
Ни перчатки носить, ни стрелять, ни обувь шнуровать… Яна о нем попросту забывала. Вроде есть кольцо на пальце, а вроде бы и нет его.
Но сейчас…
Перстень повернулся к ладони камнем, коснулся воска.
- Ох…
Марфа смотрела большими глазами. На печати проступал рисунок сокола, падающего на добычу. Хищной злой птицы. И каждый в Русине знал, ЧЬЯ это печать. Каждый.
Яна криво усмехнулась. Кажется, у колечка есть свои тайны? Что ж, не ей их разгадывать. А сейчас…
- Я, Анна Петровна Воронова, принимаю на себя ответственность за детей Марфы Федоровны Игнатьевой. За Михаила Прохоровича и Марию Прохоровну Игнатьевых. Обещаю доставить их к деду. Сделаю все, чтобы они были живы, здоровы и целы. Мое слово!
Икону она целовать не стала. Да и не нужно было – с Хеллой-то в покровительницах. По комнате пронесся ледяной вихрь, хотя окна были закрыты. Взметнул волосы Яны, коснулся детских макушек, заключил в свои объятия Марфу.
Та улыбнулась, нашла глазами детей – и откинулась на подушки. Лицо ее белело, из него быстро уходила жизнь…
- Хелла, она родилась в семье купца, но умерла, как истинно благородный человек. Прими ее душу, - тихо произнесла Яна.
И на миг всем показалось, что где-то вдалеке поземкой по льду прозвенел-прошуршал женский тихий смешок.
Миша и Маша бросились к матери, заревели… Яна не стала терять времени даром. И цапнула за локоть Топыча. Тот смотрел большими квадратными глазами.
- Ты… вы…
- Цыц! Живо – собираемся! Дольше необходимого тут оставаться нельзя, сам понимаешь!
- Сейчас, скотину выпущу, - сообразил пацан. И рванул в хлев с такой скоростью, что пыль столбом поднялась.
Яна вздохнула и присела рядом с детьми на кровать. Сгребла их в охапку.
- Маленькие, никому вас не отдам, не брошу… держитесь!
Да уж. Утешитель из нее получился крайне хреновый. Другого и слова-то не подберешь…
Малявки заревели вдвое громче. А время утекало сквозь пальцы…
Между временем и безвременьем
Хелла сосредоточенно рассматривала души, зависшие перед ней.
Девять подонков. Одна светлая душа.
С ней проще всего. Хелла шевельнула рукой, отпуская душу.
- Ты скоро переродишься. И жизнь твоя будет счастливой.
Марфа, а это была именно она, шевельнулась. Хелла поняла и успокоила.
- Она не бросит твоих детей. Я знаю. Ты можешь быть спокойна – ты сделала все возможное и боролась до конца.
Душа улыбнулась – и начала таять.
Мир мертвых Хеллы – не совсем склад для использованных душ. О, нет. Хелла – богиня рациональная. Она просто принимает души – и воздает каждому по справедливости.
- Теперь вы. Убивали, насиловали, получали от этого удовольствие…
С особым отвращением Хелла смотрела на главаря. Психологии подонку захотелось?
Никакого гуманизма, о нет! Откуда он у слизней? Даже не слизней, те все же безобидны, а это… глист?
Да, пожалуй, что глист. Особо крупный и злонамеренный.
Опыт его поставить потянуло, экспериментатора недоделанного.
Что можно сделать с бабой, если угрожать ее детям? Что может сделать женщина, чтобы ее детей не тронули?
Собственно, потому малыши и уцелели – еще не пришло время. После групповухи у него и еще кое-что было придумано…. Интересненькое…
- Собачки, говоришь? – нежно уточнила Хелла.
Душа задергалась, но куда ей было вырваться из пут богини? Яна честно отрабатывала вторую жизнь, даже с перевыполнением плана. И Хелла радовалась потоку душ.
Баба идти сама не сможет, нужны лошади и телега. Лучше – с пулеметом. Так, для лучшей аргументации окружающих. Хотя стрельба с телеги – между нами говоря, ахинея. Не при местных телегах и пулеметах.
Отдача, лошади… Нет, номер не пройдет. Но как аргумент – вполне. Народ будет пугаться, а Яне того и надо.
Нужна теплая одежда, нужна еда, это они с Потапом ко всему привычны, а двое малышей на сухарях и вяленине не проживут. И деньгами хорошо б разжиться, потому как время тяжелое, а сколько выздоравливать их матери…
И как? Учитывая, что сейчас бандиты опомнятся, вернутся и начнут искать и игрушку, и диверсанта?
Впрочем, думала Яна недолго. Законы животного мира она знала. В каждой стае должен быть вожак. И если его убить…
Хелла, ты прелесть!
И Яна осторожно выглянула в окно.
Бандиты скучковались рядом с открытыми дверями храма. Лошадей пока не выводили, но постепенно… есть в химии такое понятие – центр кристаллизации. Вот, Яна наблюдала его образование.
Среди бандитов нашелся то ли самый смелый, то ли самый трезвый, то ли…
Одним словом – долгожитель. А должен бы сдохнуть еще при рождении. Жаль, его родители аборт не сделали.
Яна хмыкнула. Исправим упущение?
Поджечь динамит – и запустить им прямо в «центр кристаллизации». А дальше – как получится…
- Тебе, Хелла.
Авось, благословение сработает?
Но получилось. И Яна поняла, что психология – великая вещь!
Динамит не повредил бы храму. Не сильно. А вот с десяток бандитов разметало на приятные маленькие кусочки. Может, чуть меньше, это непринципиально. Главное, что оставшиеся потеряли волю к сопротивлению. Раздались первые крики про бегство.
Эх, еще бы завершающий штрих… только какой?
Яна не могла его придумать. Но тут…
Из леса, словно отовсюду, понесся тоскливый вой. Не человеческий, не звериный… какой-то невероятно тоскливый и злобный. И луна вдруг блеснула злобным холодным глазом сквозь разошедшиеся тучи…
Этого оказалось достаточно.
Бандиты заорали нечто непечатное, кого-то запинали числом – и рванули в импровизированную конюшню. М-да…
А Яна еще не верила голливудским фильмам, в которых герои бодренько мчались навстречу опасности! Нет бы пересидеть, как нормальный человек! А они грудь вперед, навстречу ветру…
Она думала – врут!
Оказалось, чистая правда. Из всех идиотских моделей поведения человек смело выбирает самую кретинскую и идиотскую. Не окопаться в монастыре, откуда тебя и артобстрел не сразу выбьет! Нет!
А похватать все, что поценнее в карманы – и мчаться до китайской границы… ах да! Здесь Чилиан… ну, до чилианской!
С другой стороны…
Банда.
Опасная, человек в тридцать уголовников, которые почуяли свободу. Но – банда. Не кадровые военные, не регулярные войска, даже не наемники. Твари, которые привыкли резать беззащитных. А как на зубастого кого, так и сами того…
Яна угробила человек десять, динамитом. Может, еще кого-то покарябала или покалечила – не суть важно. Но за считанные минуты и треть банды.
Внушает?
Вот оставшиеся две трети и решили не разбираться.
Но проблема-то в другом! Ей нужна была лошадь, телега… и где их теперь взять? Хоть ты сама на большую дорогу иди… и тут не останешься.
С другой стороны, при прочих равных, между бежать и драться подонки выберут побег. А вот если им отрезать возможность отступления… загнанная в угол крыса – опасна.
К тому же…
Яна ехидно улыбнулась.
Это сейчас они помчались, куда глаза глядят. Пока у страха они велики. А как померзнут, так вспомнят, что в монастыре еще выпивка осталась… надо просто немного подождать. И вернется ей как минимум одна телега с лошадью.
Так Яна и решила.
Помахала ручкой вслед уезжающим бандитам (неважно, что ее не видели), обошла территорию монастыря – и поняла, что победила.
За Потапом?
Однозначно!
***
Мальчишка ждал в лесу. Там, где она оставила, у велосипеда…
- Как ты тут?
- ЯНА!!!
Вот на шею мог бы и не бросаться. Но Яна стоически вытерпела объятия, похлопала пацана по спине.
- Все в порядке, дружок. Мы победили.
- Ты их…
- Не всех, к сожалению.
- А…
Дальше мальчишка и спросить не решался. Женщина, дети…
Как они?
Или… лучше не спрашивать?
Яна подмигнула.
- Все пучком, Топыч. Только они жутко напуганы, и голодные, наверное, и купчиха пострадала… ну да ладно! Все переживается и переламывается!
Потап, которого Яна давно сократила до Топыча, выдохнул с облегчением.
- Ну и отлично! А теперь…?
- В монастырь!
***
Женщина так и лежала в комнате. Яна постучала и строгим голосом позвала:
- Козлятушки, ребятушки, отопритеся, отворитеся. Тетя Яна пришла, револьвер принесла…
Ребятушки долго себя ждать не заставили. Лязгнул засов, вылетели две маленькие фигурки – и с такой силой воткнулись в Яну, что на секунду аж дух вышибло.
- Тетя!!!
- Тетенька!!!
- Маме плохо!!!
- Она не шевелится…
- Жеванные мухоморы, - тоскливо сказала Яна, начиная понимать, к чему идет дело. – Хелла, ты издеваешься?
Богиня не ответила. Но Яна подозревала, что таки да. Издевается.
Под телом женщины расплывалась большая красная лужа. Она еще дышала, но что-то ей эти твари внутри порвали…
- Она встать пыталась?
- Да… когда шум услышала. Упала, побледнела…
Яна выразилась покрепче.
Ну какого военно-морского!? Почему люди во всех мирах кропотливо и старательно портят себе жизнь?! И ладно бы только себе, так ведь и окружающим достается!
Зар-раза!
Яна планировала разжиться телегой и уехать в ближайшие пару дней. А теперь однозначно – она тут застревает минимум на неделю…
Нет, Хелла, ты точно издеваешься…
***
Монастырь – это не только храм и пристройки. Это еще и жилище для монахов, еще и комплекс натурального хозяйства. А то ж!
Молитвами жить?
С голоду подохнешь!
А потому на дворе и скотина помыкивала, аж целых две коровы оставались, не успели их бандиты на мясо пустить, и несколько коз, и хрюшки, и птичник был, и огород, надо полагать… ну, огород сейчас под снегом, а вот скотину кормить надо. За ними, пардон, навоз выгребать надо!
И жрать им хочется вне зависимости от общественного строя!
Корова – она неграмотная, ей что социализм, что капитализм… простите, что император, что освобождение. Сено давай, а политику можешь сам скушать. Авось и тебя подоят!
А кому выгребать?
Кому задавать корм?
А еще они недоенные… и доить их тоже надо, без оглядки на правительство! Яна едва сама не взвыла. Да лучше б их, паразиток, освобожденцы на мясо перевели!!!
Потап этих крамольных мыслей не одобрил, вооружился ведром и граблями и направился в хлева. Чистить, кормить…
Яна устыдилась, и тоже отправилась в рейд. По монашеским закромам. Правда, утешала себя тем, что это не мародерство. Мародерили бандиты, а она честно этот монастырь отбила. Значит – трофеи.
А вообще, плевать ей сейчас на мораль!
Детям требовалась одежда, еда, тетке – лекарства… спать? Забавно, тебя кто-то просил геройствовать? Нет? Ну так и спать не получится!
Яна вздохнула, и отправилась на поиски.
***
К утру все более-менее утряслось. Яна даже придремать пару часиков успела.
Купчиха не помирала. В себя тоже не приходила, но тут Яна ее могла понять – сама бы с удовольствием в спячку впала. И чтобы кто-то решил все ее проблемы.
Только вот фиг дождешься, скорее уж, тебе новые создадут. Выйдешь из спячки – и решай то же самое, да еще с процентами.
Дети сопели у мамы под боком в две дырочки каждый. Парное коровье молоко, да с хлебом, да с мясом, которого в избытке нашлось на столе – и малявки отключились, не дожевав. Остатки бандитской трапезы Яна вытащила на холод. Полюбовалась на дохлых негодяев.
Посчитала руки-ноги…
Нет, не десять негодяев на ее счету. Всего восемь. Но грохнуло-то хорошо, грохнуло душевно… засыпать снегом?
Ну уж – нет!
Либо пусть само засыпается, природой и погодой, либо остается и служит предупреждением. Яне плевать, дети в здании, Потап старательно смотрит в другую сторону… сойдет! Оружие тоже есть… вот сволочи! В таком состоянии ружья держать?!
Да их только в задницу засунуть хозяевам! Все равно ни одно не выстрелит! Грязи на оружии – как будто вышеуказанную операцию с ним и проделывали. Холодняк есть. Такой, что Джек Потрошитель завистливо курит в уголочке, гадая, что курил кузнец. Такие свиноколы красиво выглядят, но ни в драке, ни в носке…
От ругательств Яну отвлек прибежавший Миша.
- Тетя Яна!!! Мама вас зовет!!!
- Жеванные мухоморы, - ругнулась Яна. Но…
Она подозревала и зачем ее зовут, и о чем попросят. Но блин!
Так что в келью она заходила без малейшей радости. Лежащая на кровати женщина смотрела на нее запавшими глазами.
- Яна…
- Я, - кивнула девушка. В принципе, она что-то нехорошее еще ночью подозревала. Такая кровопотеря – она сама по себе не проходит. Это шить надо, а как? Она не умеет! Это не сквозную дыру в плече почистить, это внутренности! Яна понимала, что полезет – так втрое быстрее бабу угробит. Хотя… бабе уже, кажется, все равно, а ей бы тренировка…
- Спасибо.
На любезности Яна размениваться не стала.
- Тебя как зовут?
- Марфа я. Меншикова Федора дочь.
Если б это Яне еще о чем говорило! Женщина поняла, что бесполезно – и заторопилась, проглатывая половину слов.
Федор Михайлович Меншиков был купцом первой гильдии. То есть – миллионщиком. Марфа – его единственная дочь. Есть еще сын, но тот не женат и слаб здоровьем. Марфа вышла замуж за Прохора Игнатьева, чтобы объединить состояния. И сейчас они с мужем и детьми ехали к отцу.
Понимая, что получается в стране, Федор благоразумно решил рвать когти.
- Очень умный человек, - одобрила Яна.
Умный. А вот Прохор сплоховал. Нет бы охрану получше нанять, или еще как подстраховаться, а он сам погиб, жену, считай, погубил, детей…
- У меня предложение. Я батюшке письмо напишу. Если ему детей доставишь, денег получишь. Много…
Яна думала недолго.
- Пиши письмо.
- Образ поцелуй, что детей не бросишь…
Яна хмыкнула.
- Хорошо.
И бумагу, и чернила, и образ – все удалось найти буквально по соседним кельям. Марфа писала, полусидя, и было видно, что это причиняет ей немалую боль. И кровь не останавливалась…
Запах крови становился все сильнее. Яна понимала, что происходит.
Здесь и сейчас женщина, на последнем издыхании, стремилась дать своим детям шанс.
С другой стороны, Яне этот шанс тоже был нужен позарез. Ей еще из Русины выбираться, и Гошку вывозить… с этим она справится, но как там Нини? Ведь совершенно неприспособленное к жизни существо!
А ей еще племянника на шею? Не окажется ли он камнем, что потянет сестричку ко дну?
С другой стороны, если купец здесь миллионы нажил, так он и там не растеряется. А если ему внуков доставить…
Яна отлично помнила, что через год…
Какой – год? Осенью. Ее не станет уже осенью. И ей, кровь из носа, надо найти для Гошки семью, опекуна, а купец…
Поймет он свою выгоду! Никуда не денется! Когда выгода, плюс признательность – оно доходчиво получается! А не поймет…
Плевать!
Брось Яна на произвол судьбы детей – и человеком она не была бы даже в собственных глазах. Никак иначе. Потап смотрел на это во все глаза, прижимал к себе малышню.
Марфа писала. Быстро и уверенно, что свидетельствовало о хорошем образовании, полученном ей в девичестве. Лист покрывался ровными строчками.
Вот она закончила письмо, протянула Яне.
- Прочитай.
Яна пробежала глазами красивые буковки. Хм, вроде все без двойного дна. Честный рассказ, как ехали, как на них напали, как уволокли и Марфу и детей, убили на их глазах Прохора, да еще и поглумились, как в монастыре ее насиловали всей толпой…
Как появилась Яна. Которая должна доставить к нему детей. Просьба о награде…
Яна кивнула. Сложила лист, потянулась за воском, накапала в нужное место так, чтобы было не открыть, не сломав печати.
- Есть, чем запечатать?
- Есть.
Черный перстень так и был при Яне. И ничему не мешал.
Ни перчатки носить, ни стрелять, ни обувь шнуровать… Яна о нем попросту забывала. Вроде есть кольцо на пальце, а вроде бы и нет его.
Но сейчас…
Перстень повернулся к ладони камнем, коснулся воска.
- Ох…
Марфа смотрела большими глазами. На печати проступал рисунок сокола, падающего на добычу. Хищной злой птицы. И каждый в Русине знал, ЧЬЯ это печать. Каждый.
Яна криво усмехнулась. Кажется, у колечка есть свои тайны? Что ж, не ей их разгадывать. А сейчас…
- Я, Анна Петровна Воронова, принимаю на себя ответственность за детей Марфы Федоровны Игнатьевой. За Михаила Прохоровича и Марию Прохоровну Игнатьевых. Обещаю доставить их к деду. Сделаю все, чтобы они были живы, здоровы и целы. Мое слово!
Икону она целовать не стала. Да и не нужно было – с Хеллой-то в покровительницах. По комнате пронесся ледяной вихрь, хотя окна были закрыты. Взметнул волосы Яны, коснулся детских макушек, заключил в свои объятия Марфу.
Та улыбнулась, нашла глазами детей – и откинулась на подушки. Лицо ее белело, из него быстро уходила жизнь…
- Хелла, она родилась в семье купца, но умерла, как истинно благородный человек. Прими ее душу, - тихо произнесла Яна.
И на миг всем показалось, что где-то вдалеке поземкой по льду прозвенел-прошуршал женский тихий смешок.
***
Миша и Маша бросились к матери, заревели… Яна не стала терять времени даром. И цапнула за локоть Топыча. Тот смотрел большими квадратными глазами.
- Ты… вы…
- Цыц! Живо – собираемся! Дольше необходимого тут оставаться нельзя, сам понимаешь!
- Сейчас, скотину выпущу, - сообразил пацан. И рванул в хлев с такой скоростью, что пыль столбом поднялась.
Яна вздохнула и присела рядом с детьми на кровать. Сгребла их в охапку.
- Маленькие, никому вас не отдам, не брошу… держитесь!
Да уж. Утешитель из нее получился крайне хреновый. Другого и слова-то не подберешь…
Малявки заревели вдвое громче. А время утекало сквозь пальцы…
Между временем и безвременьем
Хелла сосредоточенно рассматривала души, зависшие перед ней.
Девять подонков. Одна светлая душа.
С ней проще всего. Хелла шевельнула рукой, отпуская душу.
- Ты скоро переродишься. И жизнь твоя будет счастливой.
Марфа, а это была именно она, шевельнулась. Хелла поняла и успокоила.
- Она не бросит твоих детей. Я знаю. Ты можешь быть спокойна – ты сделала все возможное и боролась до конца.
Душа улыбнулась – и начала таять.
Мир мертвых Хеллы – не совсем склад для использованных душ. О, нет. Хелла – богиня рациональная. Она просто принимает души – и воздает каждому по справедливости.
- Теперь вы. Убивали, насиловали, получали от этого удовольствие…
С особым отвращением Хелла смотрела на главаря. Психологии подонку захотелось?
Никакого гуманизма, о нет! Откуда он у слизней? Даже не слизней, те все же безобидны, а это… глист?
Да, пожалуй, что глист. Особо крупный и злонамеренный.
Опыт его поставить потянуло, экспериментатора недоделанного.
Что можно сделать с бабой, если угрожать ее детям? Что может сделать женщина, чтобы ее детей не тронули?
Собственно, потому малыши и уцелели – еще не пришло время. После групповухи у него и еще кое-что было придумано…. Интересненькое…
- Собачки, говоришь? – нежно уточнила Хелла.
Душа задергалась, но куда ей было вырваться из пут богини? Яна честно отрабатывала вторую жизнь, даже с перевыполнением плана. И Хелла радовалась потоку душ.
