Наконец он забыл кто он сам. Важно было лишь то, на что он смотрел, что отражалось в его зрачках. А в его зрачках отражались сотни чужих зрачков, что-то шевелилось вокруг них, а в центре этого копошения и шевеления сиял неземной свет, который пил его до дна и дальше. И он был этому счастлив.
В богатом зале с высокими потолками и почти столь же высокими разноцветными витражными стеклами находилось двое. На зал с дорогими коврами и золотыми подсвечниками на высоких ножках, а также различными реликвиями на подушках или под стеклами, с этих витражей смотрел Мессия-целитель и Мессия-воин. Первый весь в белом простирал гигантские руки над тянущимися к нему людьми гораздо более скромного размера, глядя на них полными грусти глазами над мягкой улыбкой. Судя по тому, что не у всех были нимбы среди них были не только святые. А второй стоял с мечом в стального цвета нагруднике и грозно взирал на темные фигуры, окружающие его и теперь уже сбившихся под его ноги людей с первого витража. На позолоченном троне с высокой спинкой, даже выше чем у королевского, сидел немолодой, но и не ветхий мужчина в черной митре, под которой седых волос было больше чем темных. Он был одет в полностью черную богатую дзимарру с редкой, но толстой золотой вышивкой, которая обрамляла грудь, руки и ноги. На груди покоился большой золотой крест с драгоценными камнями: рубинами, сапфирами и изумрудами. Он сидел не вальяжно, щека ни в коем случае не лежала на ладони, а нога не свешивалась с противоположного подлокотника, как любил сиживать Его Величество Эльмар. Спина ровная, руки покоились на коленях. Перед ним стоял мужчина в красном двубортном плаще с короткими рукавами, из которых выныривали черные длинные рукава дорогой рубахи, оканчивающиеся мощными кистями с сильными пальцами. У обладателя этих кистей на черной рубахе, которую было видно между бортами плаща тоже висел золотой крест, но куда более скромный и без камней. Непроницаемое лицо с широкой челюстью и морщинами на высоком лбу могло принадлежать зрелому рыцарю или королевскому сотнику, но черные как смола волосы, в которых виднелись тонкие седые пряди, принадлежали совсем другому человеку. Они не были пышными или густыми, а длиной были вероятно до плеч, потому мужчина оказался немного растрепан после поклона, но убирать выпавшие пряди за уши не собирался.
-Я услышал тебя, сын мой. Даю дозволение. Брат Мартин получит от меня указания, - сказал мужчина в митре.
-Спасибо, отец. Не смею больше отнимать ваше время, - ответил другой мужчина, поднимаясь к трону по низким ступенькам.
-Ты прибавил его, сын мой. Ибо я потратил бы гораздо больше в будущем. Больные члены должны быть удалены ради сохранения жизни, гнилые ветви должны быть отсечены, чтобы спасти все дерево, - человек в митре замолк на мгновение, а затем продолжил голосом, в котором прозвучала сталь. - Отсечены и брошены в очищающее пламя. Ступай с Богом, сын мой, - ответил сидящий на троне и дал вновь склонившемуся собеседнику прикоснуться губами к перстню.
Мужчина выпрямился и твердым шагом направился к двустворчатым дверям зала. Открыл их и, не сбавляя скорости пошел вперед по широкому коридору. Двери затворили кустодии в позолоченных доспехах, на которых от сквозняка болтались ленточки с молитвами под красными восковыми печатями. Тяжелые сапоги печатали шаг, позвякивали ножны двух мечей, раскачивался крест на груди. Время действовать, время отсекать гнилые ветви и бросать их в огонь.
Глава Интерлюдия Инквизитор
В богатом зале с высокими потолками и почти столь же высокими разноцветными витражными стеклами находилось двое. На зал с дорогими коврами и золотыми подсвечниками на высоких ножках, а также различными реликвиями на подушках или под стеклами, с этих витражей смотрел Мессия-целитель и Мессия-воин. Первый весь в белом простирал гигантские руки над тянущимися к нему людьми гораздо более скромного размера, глядя на них полными грусти глазами над мягкой улыбкой. Судя по тому, что не у всех были нимбы среди них были не только святые. А второй стоял с мечом в стального цвета нагруднике и грозно взирал на темные фигуры, окружающие его и теперь уже сбившихся под его ноги людей с первого витража. На позолоченном троне с высокой спинкой, даже выше чем у королевского, сидел немолодой, но и не ветхий мужчина в черной митре, под которой седых волос было больше чем темных. Он был одет в полностью черную богатую дзимарру с редкой, но толстой золотой вышивкой, которая обрамляла грудь, руки и ноги. На груди покоился большой золотой крест с драгоценными камнями: рубинами, сапфирами и изумрудами. Он сидел не вальяжно, щека ни в коем случае не лежала на ладони, а нога не свешивалась с противоположного подлокотника, как любил сиживать Его Величество Эльмар. Спина ровная, руки покоились на коленях. Перед ним стоял мужчина в красном двубортном плаще с короткими рукавами, из которых выныривали черные длинные рукава дорогой рубахи, оканчивающиеся мощными кистями с сильными пальцами. У обладателя этих кистей на черной рубахе, которую было видно между бортами плаща тоже висел золотой крест, но куда более скромный и без камней. Непроницаемое лицо с широкой челюстью и морщинами на высоком лбу могло принадлежать зрелому рыцарю или королевскому сотнику, но черные как смола волосы, в которых виднелись тонкие седые пряди, принадлежали совсем другому человеку. Они не были пышными или густыми, а длиной были вероятно до плеч, потому мужчина оказался немного растрепан после поклона, но убирать выпавшие пряди за уши не собирался.
-Я услышал тебя, сын мой. Даю дозволение. Брат Мартин получит от меня указания, - сказал мужчина в митре.
-Спасибо, отец. Не смею больше отнимать ваше время, - ответил другой мужчина, поднимаясь к трону по низким ступенькам.
-Ты прибавил его, сын мой. Ибо я потратил бы гораздо больше в будущем. Больные члены должны быть удалены ради сохранения жизни, гнилые ветви должны быть отсечены, чтобы спасти все дерево, - человек в митре замолк на мгновение, а затем продолжил голосом, в котором прозвучала сталь. - Отсечены и брошены в очищающее пламя. Ступай с Богом, сын мой, - ответил сидящий на троне и дал вновь склонившемуся собеседнику прикоснуться губами к перстню.
Мужчина выпрямился и твердым шагом направился к двустворчатым дверям зала. Открыл их и, не сбавляя скорости пошел вперед по широкому коридору. Двери затворили кустодии в позолоченных доспехах, на которых от сквозняка болтались ленточки с молитвами под красными восковыми печатями. Тяжелые сапоги печатали шаг, позвякивали ножны двух мечей, раскачивался крест на груди. Время действовать, время отсекать гнилые ветви и бросать их в огонь.
