Не хочу говорить, что я другой, но все же всегда отчаянно пытался хранить свои мечты, даже взрослея и понимая, насколько многие из них несбыточны, не отрекался, продолжал хранить их, стремился исполнить.
И главную свою мечту, увидеть поезд чудака Мэтти берег и теперь. Даже зная, что большинство взрослых не могут его видеть, все равно приходил на Небесный причал каждый год и ждал своего чуда. Мэтти сберег во мне детство и я не хотел с ним расставаться. В детстве было волшебство, магия, а ее порой так не хватало в жизни. Оно дарило ощущение крыльев за спиной и веру в то, что ты способен на любые свершения. И я не отпускал это чувство, проходил с ним сквозь трудности, невзгоды, неудачи, ненависть. Порой было очень сложно, иногда детство ускользало от меня. Но я неизменно возвращал его. Годы летели, перед глазами пронеслась весна, за ней жаркое лето и теперь я был на краю осени, в промерзлом ноябре, за шаг от зимы. Но и в этой осени жило мое детство.
Сейчас я не спеша брел по ухабистой дороге, оставив позади шумный город, полный утерянных и еще несбывшихся надежд, а вокруг жило настоящее лето. Пусть в моей судьбе была осень, но она будто озарялась августовским солнцем, оно дарило забытую легкость, подзадоривало, заставляло улыбаться.
Невдалеке дети играли в салки и я зачарованно следил за ними, даже приостановился ненадолго. Они смеялись, кричали и были так счастливы, что мальчик во мне тоже веселился.
Жаль, тело мое уже плохо слушалось, не то бы я обязательно поиграл с милыми сорванцами. И мне все равно, что бы подумали взрослые. Пусть бы назвали безумцем, чудаком, это даже хорошо. Ведь чудаком быть замечательно. А дети обязательно бы приняли меня в друзья, они любят чудаков, они понимают, что на самом деле безумцы те, кто забывает о счастье, о детстве, о любви и не верит в волшебство.
Еще шире заулыбавшись, продолжил свой путь. Сумка за плечом была немного тяжела, но я радовался этой тяжести и еще быстрее переставлял тяжелые ноги. Пусть болят, раз глупым хочется, а я все ребенок, такой же сильный, такой же юный.
Небесный причал в который раз поразил меня своей красотой. Было у него и другое название, резкое, неблагозвучное, совершенно не подходящее, но власти нашего города и не думали прислушиваться к детским голосам. Небо здесь буквально стлалось по зеленой траве, касалось ее своими перистыми облаками-барашками и разливало голубые воздушные реки, сплетая их с неспешными волнами. Вдали виднелись белые бока кораблей, замершие на ночь подъемные краны и серые безликие строения. Легкий предвечерний туман укутывал их своим пологом, словно пытаясь скрыть признаки города в этом прекрасном уголке мира.
Вечер еще не скоро, а значит у меня есть много времени, можно не спешить. Потому я уселся на траву и наблюдал за стайками детей, которых здесь было в особенности много. Кто не хочет увидеть полет летающего поезда? Были здесь и взрослые, не много, но меня порадовало увиденное. Значит детство не умирает во взрослых, некоторые если не живут им, то не отпускают, берегут в надежде и любопытстве. Это приносило чувство облегчения и заставляло крепнуть мое чаяние, что мир еще полон чудес. Для ребенка во мне это самое главное, страх, что детство умрет чрезвычайно силен. Я слишком люблю этот мир, чтобы спокойно наблюдать его гибель.
Развязав сумку, с мальчишеской улыбкой принялся собирать телескоп. Руки дрожали, в них не было прежней силы, но я не сдавался. Несколько раз болтики выскальзывали из моих шишковатых пальцев и после долго искал их в траве, особенно последний негодник хорошо спрятался, я уж и палкой листья разгребал и даже не четвереньки становился.
-- Вот он! -- весело воскликнул кто-то и, подняв глаза, я увидел девочку с милыми хвостиками. -- Вы болтик искали?
-- Спасибо, дорогая, -- улыбнулся ей в ответ, невольно вспоминая свою любимую внучку. -- Тебя как зовут?
-- София, -- гордо ответила она, высоко задрав веснушчатый нос. -- Но близкие зовут Соней... Я и правда спать люблю. Наверное, это имя виновато.
-- Я тоже спать люблю, правда не могу перекинуть вину на имя. И сны люблю, они такие яркие...
-- Волшебные? -- запрыгала на месте Соня.
-- Волшебные, -- с готовностью ответил я. Вот, кто меня поймет. Девочка, которая еще не утратила веру в детство и, авось, не утратит.
-- А в них бывают драконы? В моих снах они серебряные и золотые. А один раз я даже летала и была красивой-красивой птицей. Ух, как это прекрасно. Я бы так хотела быть чайкой или лебедем, парить в небесах, взмахнуть крыльями и взлететь, -- девочка раскинула руки, представляя себя птицей.
-- В моих снах детство, милая. Ручей, старая яблоня, сладкая малина... и родители, -- вздохнув, ответил ей. -- Они улыбаются, они счастливы... и потому я тоже.
-- А у меня нет родителей, -- печально пробормотала Соня. -- Только бабушка. Но она самая чудесная и самая-самая добрая. И я очень сильно ее люблю. Больше всех-всех-всех на свете.
-- Какая ты молодец! И как хорошо, что вы есть друг у друга.
Девочка задумалась на миг, а затем часто закивала:
-- Я очень рада, что у меня есть бабушка.
А я только улыбнулся в ответ, одновременно закрепляя линзы телескопа и Соня принялась заинтересованно следить за моими действиями:
-- А вы тоже пришли увидеть Мэтти? -- голос звучал удивленно и я частично понимал это ее чувство.
-- Разумеется. Я приходил на Небесный причал еще в твоем возрасте, но, к сожалению, пока мне посчастливилось увидеть его всего только один раз. А после... не знаю, видимо я все же не так сильно верил в чудеса. Жизнь она штука сложная и часто меняет мысли даже против нашей воли. И это плохо, очень плохо, что из-за обстоятельств мы можем отказаться от самих себя. Я никогда не отказывался, но возможно частично все же позволял им влиять на себя. И потому очень прошу тебя, милая, никогда не подстраивайся под чужое мнение. Когда сердцем чувствуешь, что это правильно, поступись, но часто оно кричит, молит, а мы будто глухие переступаем через себя, губим свой свет, веру в чудеса.
-- Как можно загубить чудеса? -- нахмурилась она. -- Они ведь в нас самих!
-- Какая ты умная девочка, Сонечка, -- восхитился я и понадеялся, что эта вера не померкнет в ее сердце, даже когда придет горе. Такова уж наша судьба, без страданий жизнь не возможна, главное сберечь свое сердце и детство в нем, что бы не случилось.
-- А как называется эта штука? -- гордым кивком согласившись с моей похвалой, вновь заинтересовалась девочка телескопом.
-- Это одно из чудес нашего мира. Эта волшебная вещица помогает видеть сказочные звезды и рисунки неба. А сегодня возможно позволит нам увидеть полет поезда Мэтти.
Девочка вновь захлопала в ладоши:
-- Это было бы чудесно!
-- Да, -- едва слышно ответил я, в душе отчаянно надеясь на это, также, как в детстве мечтал о чем-то казавшемся мне тогда самым важным в жизни...
Он появился неожиданно, я даже не был готов, но вот кто-то из детей закричал, София, тихо посапывающая до того, встрепенулась, будто птица вспорхнула и закружилась на месте.
-- Ты уже птица, малышка, самая прекрасная в мире, -- сказал я девочке и она заливисто засмеялась.
-- Неужели это он? -- зашептала Соня, будто это было чем-то тайным, нашим личным секретом.
-- Надеюсь, -- прижмурился я словно мальчишка, ожидающий, что родители на день рождение подарят ему давно желанную машинку.
Не сразу решился взглянуть на потемневшее вечернее небо, понимал как важно это для ребенка во мне, как важно для волшебства во мне, для моей еще не наступившей зимы. И поднял глаза лишь услышав радостный крик Софии. Она видела его, и я был благодарен Мэтти за девочку, ведь тот подарил ей веру в детство. Даже став взрослой Соня будет помнить этот день, как помню я тот далекий день сейчас.
Сперва не заметил небольшую светящуюся точку в небе, зрение даже с очками уже изрядно подводило, а после радостно припал к телескопу и уже более отчетливо распознал серебряную ленту среди облаков.
Поезд чудака Мэтти гудел что-то веселое и с каждой минутой звук становился все громче. Некоторые люди и дети непонятливо оглядывались, ведь не могли видеть того, что было даровано другим и я надеялся, что они все же поверят в то детство, что сберег в сердце Мэтти и не дадут ему угаснуть. Пусть каждый верит в волшебства, как и мы с Софией, пусть знает, что чудеса это не просто слова, что все мы способны творить их. Что даже одна улыбка это уже чудо, маленькое, но великое.
Поезд сделал петлю и вдруг резко пошел вниз, дети закричали, взрослые их поддержали, и все начали разбегаться, словно и правда думали, что чудак собирается разбить свой дивный агрегат о землю.
Лишь мы с Софией стояли недвижимо и зачарованно наблюдали за своим героем, совершенно позабыв о ненужном теперь телескопе, за который сражались всего мгновение назад. Мы были ребятами, навечно зачарованными детством. Я вновь стал тем мальчиком, что никогда не покидал моего сердца, не лишался своей веры в волшебство, даже когда узнал, что такое потери и предательство. Пусть есть в нашем мире тени, пусть даже зло, но если мы будем хранить в сердцах чудеса и счастье, ничто не сможет нас сломить.
Соня смеялась и я вместе с ней, на миг даже позабыл о том, что завтра мой семьдесят-пятый день рождения, что моя любимая ушла год назад. Ведь она была здесь, рядышком, жила во мне, также смеялась, вместе со мной держала девочку за руку. Я знал, что она ждет меня там, на волшебных облаках, где чудеса и сказки так реальны. Вскоре мы будем с ней вместе, вновь дети, снова самые счастливые, такие же влюбленные...
Матрисс весело улюлюкал, когда его поезд, вызывая крики восхищения, извернулся змеей над самой землей и веселой стрелой полетел ввысь. Поезд закружился восьмеркой, сделал круг и вновь пошел в пике. Из окон хлынул яркий фейерверк, который разрисовав небо цветами, оседал на траве, деревьях и волнах цветным конфетти. Соня подставила руку и словила яркую золотистую ленту.
-- Для бабушки, -- подмигнула девочка. -- Пусть тоже верит в чудеса. Ведь она -- одно из моих.
Автор: Кристина Полева
Жанры: драма, любовный роман
Один шаг
Реальная жизнь и иллюзия, они кажутся такими далекими... на самом деле это глупость. Мы все живем в иллюзии, сами выдумываем свою жизнь, мечтаем, надеемся. Мечты и надежды рушатся, нам становится больно, но проходит время и мы снова надеемся, опять начинаем мечтать, открываем свое сердце для нового удара.
Я не была иной, такой же глупой, так же верила сказкам, так же надеялась. Глупые детские мечты долго жили во мне, встечаясь с реальностью, они слабели, но после вновь пронзали мое девичье сердце с новыми силами.
А жизнь, она не сказка. Жизнь жестока, эгоистична, ломает и крушит людей, словно большые жернова. И есть только два выхода: смириться, склонить голову или жить в своих иллюзиях, пытаясь исполнить мечты.
Я избрала последнее.
Когда это случилось?
Сложно сказать, возможно это жило во мне всегда. Но я отчаянно и долго цеплялась за реальную жизнь, пусть и пыталась искать в ней яркие краски. Придумывала дружбу и играла в нее честно, хранила эти отношения, не понимая, что часто меня использовали. Позже придумала и любовь... первую, до боли искреннюю. Верю, что и меня любили в ответ, но любовь заканчивается и приходит разочарование. Тогда разочарование все же не сломило мои мечты, возможно даже укрепило в желании найти что-то настоящее и нерушимое.
Дети мечтают вырости, стать взрослыми, тогда кажется, что перед вами откроются все двери, опадут запреты. Я тоже мечтала, а после, вступила в эту желанную жизнь и все надежды разбились о глыбу реальности. Это всего лишь извечный круговорот серых будней с редкими яркими всплесками улыбок, короткого счастья и надежд.
Все люди похожи друг на друга, пусть каждый считает, что это не так, что он особенный. Но, на самом деле, мы, как мыши, копошимся в коробке, нашем мирке, повторяем ошибки друг друга, боимся одного и того же и редко решаемся исполнить свои мечты. Ведь чаще всего наши мечты остаются только в мыслях, а если и притворяются в жизнь, то после оказывается, что они и не мечты вовсе либо слишком малы для нас.
Как одна из этих мышек, так же следовала намеченному плану, хотя глупо верила, что путь мой особенный и я не такая, как все. Училась, работала, а после и замуж вышла. Не от великой любви, а потому что так нужно, потому что все ждали этого от меня, потому что говорили, что будет поздно. Первая ошибка мышки? Нет, надеялась, что это не ошибка, я исправлю ее, смогу полюбить своего мужа, он ведь замечательный человек и так заботится обо мне. Обманом была и радость, когда узнала, что жду ребенка, тогда все другое исчезло, верила, что вскоре в моей жизни возникнет создание, которое заслуживает всей моей любви.
Но, видимо, слишком великим было мое счастье, потому как жизнь вновь ударила наотмашь и однажды я потеряла свое дитя, даже не успев подарить ему первый вдох. Наверное, изменилась уже тогда, но осознание того, что не одна переживаю это горе, отрезвляло, потому терпела, сражалась сама с собой, со своим разумом, вновь надеялась. Но тот, ради кого я боролась, не делал этого вместе со мной, не пытался поддерживать. И однажды просто выкинул из своей судьбы, как ненужную вещь, сломавшуюся игрушку. И тот человек был прав, я сломалась, веревки за которые дергал невидимый кукловод порвались и став свободной, поняла, что не могу и шагу ступить без негласной подсказки, от которой всегда хотела избавиться. Как должна жить мышка, которая потеряла все, чье сердце разбито?
Я не пыталась бороться. Да и зачем бороться сломанной кукле? Возможно, кто-то знает, но я нет. Оказавшись наедине с собой, без помощи окружающих, поняла насколько слаба и ничтожна. Именно тогда и сделала тот шаг... Один короткий, но такой немыслимо далекий. Шаг в свои иллюзии, в свое детство... шаг в безумие.
Сперва появилась вера, чистая, как вода и крепкая, будто хрусталь. Вера создала его. Того, кого я представляла еще маленькой девочкой: удивительно красивого, мужественного, волевого, но в то же время нежного. Он заботился обо мне по-настоящему, знал, чего хочу, верил в меня, любил...
И даже когда я столкнулась с холодным миром реальности, который пытался обмануть, доказать, что моего любимого не существует, что я выдумываю, он всегда был рядом, в моих мыслях, за спиной. Они говорили, что я сошла с ума, а любимый неизменно просил не слушать их, верить ему. И я верила. Чувствовала его каждой своей клеточкой и любила так, что даже иногда становилось страшно. Но любимый был тем, кто никогда не покинет, что бы не случилось. Он приходил каждую ночь, а после и в любую минуту, лишь стоило подумать. И вот однажды наступил миг, когда любимый оставался навечно.
Сложно описать, что происходит с миром, когда в него приходит настоящая любовь. Какими яркими становятся цвета, чувства, эмоции. Мир буквально расцветал на моих глазах, а люди все чаще становились видениями, едва разлечаемыми в этом буйстве красок.
Но все же реальность, глупая и бездушная проникала в мой мир, не желая покидать меня.
И главную свою мечту, увидеть поезд чудака Мэтти берег и теперь. Даже зная, что большинство взрослых не могут его видеть, все равно приходил на Небесный причал каждый год и ждал своего чуда. Мэтти сберег во мне детство и я не хотел с ним расставаться. В детстве было волшебство, магия, а ее порой так не хватало в жизни. Оно дарило ощущение крыльев за спиной и веру в то, что ты способен на любые свершения. И я не отпускал это чувство, проходил с ним сквозь трудности, невзгоды, неудачи, ненависть. Порой было очень сложно, иногда детство ускользало от меня. Но я неизменно возвращал его. Годы летели, перед глазами пронеслась весна, за ней жаркое лето и теперь я был на краю осени, в промерзлом ноябре, за шаг от зимы. Но и в этой осени жило мое детство.
Сейчас я не спеша брел по ухабистой дороге, оставив позади шумный город, полный утерянных и еще несбывшихся надежд, а вокруг жило настоящее лето. Пусть в моей судьбе была осень, но она будто озарялась августовским солнцем, оно дарило забытую легкость, подзадоривало, заставляло улыбаться.
Невдалеке дети играли в салки и я зачарованно следил за ними, даже приостановился ненадолго. Они смеялись, кричали и были так счастливы, что мальчик во мне тоже веселился.
Жаль, тело мое уже плохо слушалось, не то бы я обязательно поиграл с милыми сорванцами. И мне все равно, что бы подумали взрослые. Пусть бы назвали безумцем, чудаком, это даже хорошо. Ведь чудаком быть замечательно. А дети обязательно бы приняли меня в друзья, они любят чудаков, они понимают, что на самом деле безумцы те, кто забывает о счастье, о детстве, о любви и не верит в волшебство.
Еще шире заулыбавшись, продолжил свой путь. Сумка за плечом была немного тяжела, но я радовался этой тяжести и еще быстрее переставлял тяжелые ноги. Пусть болят, раз глупым хочется, а я все ребенок, такой же сильный, такой же юный.
Небесный причал в который раз поразил меня своей красотой. Было у него и другое название, резкое, неблагозвучное, совершенно не подходящее, но власти нашего города и не думали прислушиваться к детским голосам. Небо здесь буквально стлалось по зеленой траве, касалось ее своими перистыми облаками-барашками и разливало голубые воздушные реки, сплетая их с неспешными волнами. Вдали виднелись белые бока кораблей, замершие на ночь подъемные краны и серые безликие строения. Легкий предвечерний туман укутывал их своим пологом, словно пытаясь скрыть признаки города в этом прекрасном уголке мира.
Вечер еще не скоро, а значит у меня есть много времени, можно не спешить. Потому я уселся на траву и наблюдал за стайками детей, которых здесь было в особенности много. Кто не хочет увидеть полет летающего поезда? Были здесь и взрослые, не много, но меня порадовало увиденное. Значит детство не умирает во взрослых, некоторые если не живут им, то не отпускают, берегут в надежде и любопытстве. Это приносило чувство облегчения и заставляло крепнуть мое чаяние, что мир еще полон чудес. Для ребенка во мне это самое главное, страх, что детство умрет чрезвычайно силен. Я слишком люблю этот мир, чтобы спокойно наблюдать его гибель.
Развязав сумку, с мальчишеской улыбкой принялся собирать телескоп. Руки дрожали, в них не было прежней силы, но я не сдавался. Несколько раз болтики выскальзывали из моих шишковатых пальцев и после долго искал их в траве, особенно последний негодник хорошо спрятался, я уж и палкой листья разгребал и даже не четвереньки становился.
-- Вот он! -- весело воскликнул кто-то и, подняв глаза, я увидел девочку с милыми хвостиками. -- Вы болтик искали?
-- Спасибо, дорогая, -- улыбнулся ей в ответ, невольно вспоминая свою любимую внучку. -- Тебя как зовут?
-- София, -- гордо ответила она, высоко задрав веснушчатый нос. -- Но близкие зовут Соней... Я и правда спать люблю. Наверное, это имя виновато.
-- Я тоже спать люблю, правда не могу перекинуть вину на имя. И сны люблю, они такие яркие...
-- Волшебные? -- запрыгала на месте Соня.
-- Волшебные, -- с готовностью ответил я. Вот, кто меня поймет. Девочка, которая еще не утратила веру в детство и, авось, не утратит.
-- А в них бывают драконы? В моих снах они серебряные и золотые. А один раз я даже летала и была красивой-красивой птицей. Ух, как это прекрасно. Я бы так хотела быть чайкой или лебедем, парить в небесах, взмахнуть крыльями и взлететь, -- девочка раскинула руки, представляя себя птицей.
-- В моих снах детство, милая. Ручей, старая яблоня, сладкая малина... и родители, -- вздохнув, ответил ей. -- Они улыбаются, они счастливы... и потому я тоже.
-- А у меня нет родителей, -- печально пробормотала Соня. -- Только бабушка. Но она самая чудесная и самая-самая добрая. И я очень сильно ее люблю. Больше всех-всех-всех на свете.
-- Какая ты молодец! И как хорошо, что вы есть друг у друга.
Девочка задумалась на миг, а затем часто закивала:
-- Я очень рада, что у меня есть бабушка.
А я только улыбнулся в ответ, одновременно закрепляя линзы телескопа и Соня принялась заинтересованно следить за моими действиями:
-- А вы тоже пришли увидеть Мэтти? -- голос звучал удивленно и я частично понимал это ее чувство.
-- Разумеется. Я приходил на Небесный причал еще в твоем возрасте, но, к сожалению, пока мне посчастливилось увидеть его всего только один раз. А после... не знаю, видимо я все же не так сильно верил в чудеса. Жизнь она штука сложная и часто меняет мысли даже против нашей воли. И это плохо, очень плохо, что из-за обстоятельств мы можем отказаться от самих себя. Я никогда не отказывался, но возможно частично все же позволял им влиять на себя. И потому очень прошу тебя, милая, никогда не подстраивайся под чужое мнение. Когда сердцем чувствуешь, что это правильно, поступись, но часто оно кричит, молит, а мы будто глухие переступаем через себя, губим свой свет, веру в чудеса.
-- Как можно загубить чудеса? -- нахмурилась она. -- Они ведь в нас самих!
-- Какая ты умная девочка, Сонечка, -- восхитился я и понадеялся, что эта вера не померкнет в ее сердце, даже когда придет горе. Такова уж наша судьба, без страданий жизнь не возможна, главное сберечь свое сердце и детство в нем, что бы не случилось.
-- А как называется эта штука? -- гордым кивком согласившись с моей похвалой, вновь заинтересовалась девочка телескопом.
-- Это одно из чудес нашего мира. Эта волшебная вещица помогает видеть сказочные звезды и рисунки неба. А сегодня возможно позволит нам увидеть полет поезда Мэтти.
Девочка вновь захлопала в ладоши:
-- Это было бы чудесно!
-- Да, -- едва слышно ответил я, в душе отчаянно надеясь на это, также, как в детстве мечтал о чем-то казавшемся мне тогда самым важным в жизни...
Он появился неожиданно, я даже не был готов, но вот кто-то из детей закричал, София, тихо посапывающая до того, встрепенулась, будто птица вспорхнула и закружилась на месте.
-- Ты уже птица, малышка, самая прекрасная в мире, -- сказал я девочке и она заливисто засмеялась.
-- Неужели это он? -- зашептала Соня, будто это было чем-то тайным, нашим личным секретом.
-- Надеюсь, -- прижмурился я словно мальчишка, ожидающий, что родители на день рождение подарят ему давно желанную машинку.
Не сразу решился взглянуть на потемневшее вечернее небо, понимал как важно это для ребенка во мне, как важно для волшебства во мне, для моей еще не наступившей зимы. И поднял глаза лишь услышав радостный крик Софии. Она видела его, и я был благодарен Мэтти за девочку, ведь тот подарил ей веру в детство. Даже став взрослой Соня будет помнить этот день, как помню я тот далекий день сейчас.
Сперва не заметил небольшую светящуюся точку в небе, зрение даже с очками уже изрядно подводило, а после радостно припал к телескопу и уже более отчетливо распознал серебряную ленту среди облаков.
Поезд чудака Мэтти гудел что-то веселое и с каждой минутой звук становился все громче. Некоторые люди и дети непонятливо оглядывались, ведь не могли видеть того, что было даровано другим и я надеялся, что они все же поверят в то детство, что сберег в сердце Мэтти и не дадут ему угаснуть. Пусть каждый верит в волшебства, как и мы с Софией, пусть знает, что чудеса это не просто слова, что все мы способны творить их. Что даже одна улыбка это уже чудо, маленькое, но великое.
Поезд сделал петлю и вдруг резко пошел вниз, дети закричали, взрослые их поддержали, и все начали разбегаться, словно и правда думали, что чудак собирается разбить свой дивный агрегат о землю.
Лишь мы с Софией стояли недвижимо и зачарованно наблюдали за своим героем, совершенно позабыв о ненужном теперь телескопе, за который сражались всего мгновение назад. Мы были ребятами, навечно зачарованными детством. Я вновь стал тем мальчиком, что никогда не покидал моего сердца, не лишался своей веры в волшебство, даже когда узнал, что такое потери и предательство. Пусть есть в нашем мире тени, пусть даже зло, но если мы будем хранить в сердцах чудеса и счастье, ничто не сможет нас сломить.
Соня смеялась и я вместе с ней, на миг даже позабыл о том, что завтра мой семьдесят-пятый день рождения, что моя любимая ушла год назад. Ведь она была здесь, рядышком, жила во мне, также смеялась, вместе со мной держала девочку за руку. Я знал, что она ждет меня там, на волшебных облаках, где чудеса и сказки так реальны. Вскоре мы будем с ней вместе, вновь дети, снова самые счастливые, такие же влюбленные...
Матрисс весело улюлюкал, когда его поезд, вызывая крики восхищения, извернулся змеей над самой землей и веселой стрелой полетел ввысь. Поезд закружился восьмеркой, сделал круг и вновь пошел в пике. Из окон хлынул яркий фейерверк, который разрисовав небо цветами, оседал на траве, деревьях и волнах цветным конфетти. Соня подставила руку и словила яркую золотистую ленту.
-- Для бабушки, -- подмигнула девочка. -- Пусть тоже верит в чудеса. Ведь она -- одно из моих.
***
Автор: Кристина Полева
Жанры: драма, любовный роман
Один шаг
Реальная жизнь и иллюзия, они кажутся такими далекими... на самом деле это глупость. Мы все живем в иллюзии, сами выдумываем свою жизнь, мечтаем, надеемся. Мечты и надежды рушатся, нам становится больно, но проходит время и мы снова надеемся, опять начинаем мечтать, открываем свое сердце для нового удара.
Я не была иной, такой же глупой, так же верила сказкам, так же надеялась. Глупые детские мечты долго жили во мне, встечаясь с реальностью, они слабели, но после вновь пронзали мое девичье сердце с новыми силами.
А жизнь, она не сказка. Жизнь жестока, эгоистична, ломает и крушит людей, словно большые жернова. И есть только два выхода: смириться, склонить голову или жить в своих иллюзиях, пытаясь исполнить мечты.
Я избрала последнее.
Когда это случилось?
Сложно сказать, возможно это жило во мне всегда. Но я отчаянно и долго цеплялась за реальную жизнь, пусть и пыталась искать в ней яркие краски. Придумывала дружбу и играла в нее честно, хранила эти отношения, не понимая, что часто меня использовали. Позже придумала и любовь... первую, до боли искреннюю. Верю, что и меня любили в ответ, но любовь заканчивается и приходит разочарование. Тогда разочарование все же не сломило мои мечты, возможно даже укрепило в желании найти что-то настоящее и нерушимое.
Дети мечтают вырости, стать взрослыми, тогда кажется, что перед вами откроются все двери, опадут запреты. Я тоже мечтала, а после, вступила в эту желанную жизнь и все надежды разбились о глыбу реальности. Это всего лишь извечный круговорот серых будней с редкими яркими всплесками улыбок, короткого счастья и надежд.
Все люди похожи друг на друга, пусть каждый считает, что это не так, что он особенный. Но, на самом деле, мы, как мыши, копошимся в коробке, нашем мирке, повторяем ошибки друг друга, боимся одного и того же и редко решаемся исполнить свои мечты. Ведь чаще всего наши мечты остаются только в мыслях, а если и притворяются в жизнь, то после оказывается, что они и не мечты вовсе либо слишком малы для нас.
Как одна из этих мышек, так же следовала намеченному плану, хотя глупо верила, что путь мой особенный и я не такая, как все. Училась, работала, а после и замуж вышла. Не от великой любви, а потому что так нужно, потому что все ждали этого от меня, потому что говорили, что будет поздно. Первая ошибка мышки? Нет, надеялась, что это не ошибка, я исправлю ее, смогу полюбить своего мужа, он ведь замечательный человек и так заботится обо мне. Обманом была и радость, когда узнала, что жду ребенка, тогда все другое исчезло, верила, что вскоре в моей жизни возникнет создание, которое заслуживает всей моей любви.
Но, видимо, слишком великим было мое счастье, потому как жизнь вновь ударила наотмашь и однажды я потеряла свое дитя, даже не успев подарить ему первый вдох. Наверное, изменилась уже тогда, но осознание того, что не одна переживаю это горе, отрезвляло, потому терпела, сражалась сама с собой, со своим разумом, вновь надеялась. Но тот, ради кого я боролась, не делал этого вместе со мной, не пытался поддерживать. И однажды просто выкинул из своей судьбы, как ненужную вещь, сломавшуюся игрушку. И тот человек был прав, я сломалась, веревки за которые дергал невидимый кукловод порвались и став свободной, поняла, что не могу и шагу ступить без негласной подсказки, от которой всегда хотела избавиться. Как должна жить мышка, которая потеряла все, чье сердце разбито?
Я не пыталась бороться. Да и зачем бороться сломанной кукле? Возможно, кто-то знает, но я нет. Оказавшись наедине с собой, без помощи окружающих, поняла насколько слаба и ничтожна. Именно тогда и сделала тот шаг... Один короткий, но такой немыслимо далекий. Шаг в свои иллюзии, в свое детство... шаг в безумие.
Сперва появилась вера, чистая, как вода и крепкая, будто хрусталь. Вера создала его. Того, кого я представляла еще маленькой девочкой: удивительно красивого, мужественного, волевого, но в то же время нежного. Он заботился обо мне по-настоящему, знал, чего хочу, верил в меня, любил...
И даже когда я столкнулась с холодным миром реальности, который пытался обмануть, доказать, что моего любимого не существует, что я выдумываю, он всегда был рядом, в моих мыслях, за спиной. Они говорили, что я сошла с ума, а любимый неизменно просил не слушать их, верить ему. И я верила. Чувствовала его каждой своей клеточкой и любила так, что даже иногда становилось страшно. Но любимый был тем, кто никогда не покинет, что бы не случилось. Он приходил каждую ночь, а после и в любую минуту, лишь стоило подумать. И вот однажды наступил миг, когда любимый оставался навечно.
Сложно описать, что происходит с миром, когда в него приходит настоящая любовь. Какими яркими становятся цвета, чувства, эмоции. Мир буквально расцветал на моих глазах, а люди все чаще становились видениями, едва разлечаемыми в этом буйстве красок.
Но все же реальность, глупая и бездушная проникала в мой мир, не желая покидать меня.
