Ах, досада! Еще труп.
Скорее, пока не опомнились! Подхватила нож, одним движением собрала волосы и отхватила густую гриву под корень.
Из дверей кухни вывалилось несколько стражников. Бежавший во главе замахнулся копьем. Раздумывать некогда! Накато без замаха швырнула нож, и тот вонзился стражу в горло. Тот зашатался, завалился назад, сбивая с ног своих товарищей, что спешили за ним. Швырнуть копье в Накато он не успел.
Все, раздумывать некогда!
Понимая, что еще миг – и ее попросту растерзают, Накато шагнула в распахнутое жерло слива. На ходу обхватила себя руками.
Уже в полете она ощутила пахнувшую навстречу сырость и густой запах нечистот. Если бы не отчаянное положение – ей стоило бы труда решиться на прыжок. Вот только решаться уже поздно: назад не вернуться! Голоса, вопли разом отдалились, сделались несущественными.
Мелькнули склизкие стенки стока. Удар – и Накато заскользила по круто наклоненному каменному желобу куда-то вниз. Она попыталась разглядеть, что ее ждет впереди.
Ударилась бедром, но почти сразу забыла о боли: вывалилась в желоб, по которому текла мощная струя воды. Ее тело подняло брызги, и она принялась отфыркиваться и протирать руками глаза и нос. Одновременно пыталась не перевернуться снова лицом в воду. Дышала сквозь стиснутые зубы. Ее тащило по скользкой выгнутой поверхности в темноте. Доносившийся сверху в жерло слива свет давно померк.
Сколько ей так плыть?
Уклон крутой, хоть и значительно уменьшился. Но желоба стоков ведут куда-то за пределы садов правителя и самого Мальтахёэ. К крупной реке – сказал Чима. А это – порядочное расстояние. Но и она несется с быстротой бегущего рысцой страуса. Может, даже быстрее.
Размышления оборвались, когда воды прибавилось. Теперь большая часть желоба оказалась залита – воздуха осталось совсем чуть-чуть.
Девушку несло все дальше. Воздуха почти не осталось, а вода текла быстрее, потоки закручивались, болтали все сильнее. Скоро пришлось прекратить тереть лицо руками: это все равно не помогало очистить глаза и нос, не мешало воде с нечистотами попадать в рот. А станешь махать руками – вывернет суставы. Она сжала губы – как могла, крепко, снова обхватила себя крепко, вцепилась пальцами в локти.
Поток ускорялся, мотал и молотил Накато. Воздуха не осталось. Пришлось задержать дыхание. Ее волокло в черноту, по коже скользила густая жижа и какие-то куски – иногда склизкие, иногда – твердые. Лицо залило, уши заложило.
Сердце бешено колотилось в горле, удары его отдавались в ушах, висках. Скрутило удушье – слишком долго не получалось вздохнуть. Даже если где-то в этой трубе и оставался воздух – хватануть его ртом не получилось бы. Не вынырнешь – слишком быстро несет, крутит и переворачивает, колотит о стенки. Накато сжимала отчаянно губы. Откроешь рот – хлебнешь грязной воды, захлебнешься! Тогда уж точно – до конца не доплывешь.
Когда же река? Сколько времени ее уже несет?!
В лоб шмякнуло скользким и мясистым, расквасилось по лицу жирным. В груди жгло, невыносимо хотелось вдохнуть. Хоть каплю воздуха!
Разум кричал, что воздуха здесь нет. Зато есть густые помои. Телу было безразлично. Тело корчилось, и все силы Накато уходили на то, чтобы удержаться, не вдохнуть ненароком.
И все бесполезно. Она или захлебнется, или задохнется здесь, в нечистотах. Поток вынесет к реке труп.
Голова кружилась, перед глазами вспыхивали разноцветные точки, кололи зрачки. А может, и нет никакой реки. Может, Чима ее обманул. Просто так, чтобы потешиться. А может, она уже умерла.
Тело все-таки одержало верх над разумом и волей. В рот и в нос – сначала в глотку, а затем и в легкие – мощным потоком хлынула отвратительная жижа.
*** ***
Журчание воды и прохлада. Шелест и шорох. Плеск.
Река?!
Первое слово, что всплыло в затянутой густой мутью памяти. Первое и пока единственное. И еще искорка радости. Вспыхнула и сразу погасла, поглощенная совершенным отсутствием сил.
Зато вернулось ощущение тела. Тело остыло, его омывала холодная вода. Руки и ноги закоченели.
И сердце. Оно билось, и дыхание проникало в грудь. Тело колыхалось. То приподнималось над мягким илом, то вновь опускалось в него. Холодно.
Дрожь пронзила от пяток до макушки.
По телу грубо зашарили руки. Ощупали, вцепились в кожаный пояс. А ведь внутри – предмет, заключавший в себе дух ее мастера, колдуна Амади! И другие ценные предметы. Осознание ударило, как вымоченный в соленой воде бич из веревки.
Она потеряла сознание в водостоке для нечистот, в который прыгнула, чтобы выбраться из дома в садах правителя. А сейчас она в реке!
Должно быть, ее вынесло наружу и прибило к берегу. В ушах – ныло и давило холодным. Должно, залило водой еще в стоке.
А руки принадлежат грабителю, который решил поживиться. Видимо, принял ее за покойницу, случайно утопшую в водостоке или реке. Ощутив рывок, содравший с нее пояс, ухватила крепко негодяя за руки. Решил, что она мертва или без сознания? Ошибся! Накато, не обращая внимания на забившую уши воду, слабость и головокружение, рывком вскочила на ноги, нависла над вором.
Перед глазами мерцали и мельтешили разноцветные точки, но руку со снятым с нее поясом держала крепко.
Вор заблеял что-то – громко и испуганно – но она не разбирала слов. Вода противно плескалась в ушах, искажала звуки. Держаться на ногах было трудно. Однако показывать слабость перед похитителем она не собиралась. Главное – не шмякнуться обратно в воду! Правда, в этом случае она утянет его за собой. Да и держится она за его руку, это помогает удержаться стоя.
- Что это ты удумал?! – как могла, грозно прохрипела она, не прочистив толком горло.
Получился не столько окрик, сколько смесь хрипа и надтреснутого дребезжания. Ну, ничего. Сойдет и так.
Увесистая оплеуха заставила ее встряхнуться. Проморгавшись, Накато уставилась на Иму, который что-то орал. Лицо бешено дергалось. Глаза вытаращились, а рот перекосился.
Так это Иму!
Накато выпустила его руку, отшатнулась. Едва удержалась, чтобы не шмякнуться задом. Медленно подняла руки, сжала виски ладонями. Опустилась на колени в воду. Зажмурилась.
Посидела так несколько мгновений, пережидая головокружение. Поочередно вытряхнула из ушей воду. Медленно, осторожно поднялась. Иму все это время брезгливо наблюдал за ней. Пояс ее держал в руках.
Он все-таки нашел ее! Явился во плоти. Должно быть, Чима рассказал ему о случившемся.
Только вот вид у него мрачный. Пока она вытряхивала воду из ушей, он открыл кармашек и достал лежавшие там амулеты и кубик. Перепрятал себе в одежду. Накато особого внимания на это не обратила – после путешествия по водостоку ощущала себя оглушенной и разбитой. Тело болело. А обычный человек наверняка и живым бы не выбрался! Ей повезло, что кости целы.
Вдали слышались голоса. Она вдруг поняла, что солнце не спускается к горизонту, а поднимается.
Утро? Она прыгнула в водосток после обеда…
Плыть по желобам почти половину дня и еще целую ночь она не могла. Значит, ночь провела здесь, прибитая к берегу? Вот это ее оглушило! Понятно теперь, отчего ноги дрожат, и голова такая тяжелая. И мысли еле ворочаются, и от солнечных бликов по реке глаза режет.
- Идем! – каркнул Иму. – Или ты собираешься торчать в воде, пока тебя гиены твоего дохлого нанимателя здесь не отыщут?! Мне копаться некогда – мое время вот-вот истечет, - он полез через камыши.
Берег здесь и впрямь зарос густо-густо, так, что и берега видно не было. Только голоса слышались, и то смутно. Накато принялась продираться вслед за Иму.
Да это не берег, это заводь какая-то! Камыш шел и не кончался. Приходилось шлепать по мелкой воде, протискиваясь меж густо растущих высоченных стеблей. Острые листья резали кожу, привыкшую к масляным притираниям и умащиваниям. Верхушки качались над головой. Одно только хорошо – можно худо-бедно опираться на ходу на стебли. До сих пор кружилась голова.
Она чуть не натолкнулась на Иму, застывшего посреди сплошного камыша. Тот глядел на нее с кривой ухмылкой.
- Ну, глаза тем, кто искал тебя со вчерашнего вечера, я отвел, - заявил он. – А тебя сплавил по реке – сюда поиски пока не дошли. Голоса на берегу – фермеры работают. Слушай внимательно! Осиное гнездо ты разворошила – сказать страшно. Кажется, еще не понимаешь. Но нынешнего дня ты могла и не увидеть. Волосы зря швырнула возле слива. То, что на голове оставалось, я тебе сбрил начисто.
Накато схватилась руками за голову – и правда, голый череп! А она и внимания не обратила. Да что там – ее до сих пор пошатывало. Хорошо, должно быть, приложило ее, пока по желобам катилась.
- Ничего, отрастут! – колдун ощерился. – Правда, не сразу. – Теперь. Вместилище духа Амади я забираю. Что касается амулетов, - он выудил один из-за пояса. – С его помощью я уничтожу сейчас твой след! После этого ищейки Изубы могут хоть землю зубами грызть – ничего они не найдут.
- Спасибо, мастер Иму, - пролепетала Накато.
- Заткнись! Печать твою я заберу себе, - прибавил он.
- Что? – она заморгала недоуменно.
- Ох, ты и вычудила, дура черномазая, - выплюнул он со злостью. – Я тебе что говорил сделать?! Молчи уже, - прибавил он, кривя рот. – Скажи спасибо Чиме, что жива. Я бы с тобой, дрянью, и возиться не стал. Дай руку!
Накато с трепетом протянула руку, как велено. Стукнуть колдуна по лысой черепушке – но ведь если он не сделает то, что обещал – на ее след нападут.
Может, он врет? Мысли туго ворочались в голове. Давила непривычная слабость, точно после тяжелой болезни. Она и не помнила, когда ей бывало настолько плохо. Судя по ощущениям – Иму мог и целую руку ей отрубить, а к ней даже сознание не вернулось бы. Он вообще мог ее убить, пока она была беспомощна!
Нож у колдуна оказался острый, но смехотворно маленький и короткий. Из блестящего белого металла – не меди. По сверкающему лезвию и рукояти шли черные узоры.
Накато стояла, как изваяние, пока Иму вырезал из ее руки шмат мяса с кожей. Боль. И что же с того? Когда копье пробило ее плечо, было куда как больнее. А это… слишком несущественно, чтобы обращать внимание. У нее слишком мало сил, и все они уходят на то, чтобы не свалиться в воду прямо сейчас. Прямо здесь. Ноги замерзли в сырости, хотелось свернуться комком и плакать.
Иму выполнил обещание – спрятав ножик и кусок ее тела, что-то сотворил с амулетом Амади. Тот вспыхнул тускло и рассыпался пылью.
- А теперь – проваливай, - грубо заявил колдун. – Убирайся отсюда как можно быстрее и дальше. Ты – тварь пронырливая, не пропадешь.
- Как же так? – растерялась девушка. – Мастер Иму! Я… я вам больше не нужна?
- Мне – нет, - отрубил он. – Амади нашел дрянную помощницу. Дальше я справлюсь без тебя. Мои дела тебя не касаются. А ты, если хочешь жить, убирайся! В любой другой город, или в горы, или в свои родные степи – убирайся туда, где тебя никто не сможет узнать. Потому что ты убила одного из приближенных самого правителя Мвеная! Такое с рук не сходит. Даже если ты появишься в Мальтахёэ черед десяток лет – тебе несдобровать. Уходи туда, где тебя никто не знает.
- А… печать? Я больше не обязана помогать вам? – она все никак не могла поверить, что свободна.
- Я же сказал – убирайся, тупое создание, - зашипел он. – Уходи, пока я тебя отпускаю! Ты слишком тупа, мне такая помощница в моих делах не нужна! Никто тебя больше не призовет. Если хочешь совет – тебе лучше выйти снова к реке. И плыть вниз по течению. Плыть как можно дальше. А теперь – прочь! Я и так чересчур много сил на тебя истратил, - он скривился.
- Я… поняла, - выдавила ошарашенная Накато. – Все равно спасибо… спасибо, мастер Иму, - она сложила ладони перед грудью и слегка склонилась.
Ему это не нужно. Да он и не поверит в то, что она ему благодарна. Но это неважно! Он спас ее жизнь. Пусть и не особенно желая этого. И теперь отпускает.
Он попросту растаял в воздухе. Дух бесплотный! Да, он ведь и в прошлый раз говорил, что не может находиться во плоти слишком долго.
Накато долго плутала среди зарослей камыша. Вода среди густо растущих стеблей струилась медленно, и понять, в какую сторону она течет, не получалось. Откуда она с Иму пришла, тоже не помнила – не видела, куда шла, слишком была слаба. Сейчас она немного пришла в себя, но идти по-прежнему было сложно.
Иму сказал – ее ищут. Да, он сбил преследователей со следа. Должно быть, они нашли ее с помощью каких-то чардейских способов. Но нужно убираться подальше.
Подальше от Мальтахёэ. А может, и вовсе – с Желтого юга. Так называли обширные равнины, лежавшие к югу от гор, разделявших плодородные равнины и лежащие на севере холодные дикие степи, поросшие высоченной травой, среди которой бродили стада мамонтов и зубров, а кочевники пасли стаи страусов. Бежать в те самые горы или в степи – со способностями, что ей дал мастер Амади, она не пропадет.
Об Амади старалась не думать. Иму забрал кубик. Отчего-то Накато подозревала – не для того, чтобы освободить.
Сейчас все это было неважно. Она сделала все, от нее зависящее. Не бросила своего мастера в беде. Прочее – за пределами ее сил и способностей. Гоняться за Иму, отбирать у него кубик – да она даже не знает, что он такое, и как его поймать! И что он с ней за такое может сделать.
Да, оставалось жилище Амади. Вот только у нее нет больше печати, с помощью которой можно было бы открыть тайник. Найдет деньги где-нибудь в другом месте.
Рука болела, кровь замедлилась, но останавливаться не спешила. Накато пробиралась, зажимая рану ладонью. Иму, должно, забрал ее печать, чтобы самому пробраться в тайники Амади. Может, рассчитывал разыскать припрятанный кристалл.
Неважно. Ей кристалл без надобности. Она знает, что кристаллы – средоточие силы. Но не знает, что с ними делать.
Кристаллы – для колдунов, а она – не колдунья. Чародейной силы в ней нет.
Когда солнце подобралось к полудню, Накато выбралась-таки к краю камышовых зарослей. Дальше начиналось обширное зеркало воды. Приметив мелькающих по берегу людей, девушка пригнулась и двинулась прочь от берега. Когда сделалось глубже, она поплыла. Внимания на нее, похоже, не обращали. Вот и славно!
Накато отплыла на середину реки. Лишь тогда стало ясно, что безмятежная гладкость воды обманчива: течение подхватило ее и потащило.
Мимо проплывали пологие берега. Заметить с них голову над водой было бы сложно – но Накато все равно время от времени ныряла, стараясь проплыть под водой как можно дальше. Вода уносила ее вперед и вперед, к незнакомым местам.
Наверняка у реки есть какое-то имя. Большим рекам жители равнин давали имена. Вот только она не знала, какое.
*** ***
На берег выбралась впотьмах. Дело, должно быть, шло к полуночи.
Место это она выбрала, заметив на берегу, вдали от реки, огоньки, зажженные в деревенских домах. Пока доплыла до суши, огоньки погасли. Крестьяне укладывались спать рано, чтобы с рассветом вернуться к работе.
Это удачно. Накато нужна была хоть какая-нибудь одежда и еда. Она плыла целый день – страх подгонял, да и негоже было бы показываться кому-то на глаза.
Теперь ее терзал голод. Нет, ей не в новинку было ходить голодной.
