Накато изредка вспоминала, как могла давным-давно радоваться игре солнечных лучей в листве и облаках, шуму морских волн. Это казалось небылью.
Что ж, хотя бы горячий настой сейчас принес краткое облегчение. Адвар решила не дожидаться, когда он заварится, Амади пить не стал. Ей же лучше. Она протянула миску и в третий раз. Колдун приподнял брови с легким удивлением – но налил без возражений.
Накато не допила. После пары глотков ее сморил сон. Она поставила осторожно миску, улеглась прямо там, где лежала.
Не видела, как колдун сразу взял оставленную миску и выплеснул остаток в костер. Тот зашипел возмущенно, но не погас. Амади подбросил еще хвороста, и языки пламени взвились высоко – куда выше, чем за весь вечер. Варево из котелка вылил в огонь, тихо бормоча невнятное. Кинул взгляд мельком на лицо Накато, по которому плясали отсветы костра. Усмехнулся чему-то своему.
Склонился к Адвар на пару мгновений, прислушался к дыханию. Убедившись, что та спит, поправил сползшую накидку.
Сам уселся поудобнее, уставился в костер. Пляшущие языки делались ниже, их прибивало к земле. Колдун поморщился – быстро погаснет! Надо было побольше хвороста подбросить. Да что уж теперь. Неважно.
И он глядел, глядел не отрываясь, как делается ниже и ниже пламя, как с рыжего меняет цвет на зеленоватый. Как остаются лишь тлеющие искры, перепрыгивающие по догорающим обугленным веткам травянисто-зелеными раскаленными точками.
*** ***
Огненные языки взвились высоко – куда выше, чем до сих пор.
Они плясали, рвались в черное небо – не то взывая к богам, не то грозя им. Накато глядела пристально в ожидании, хоть и знала: из ямы костру все-таки не вырваться! Он может быть сколь угодно высоким, а языки могут рваться на ветру на все четыре стороны. Но огонь вдруг приподнялся над углублением и стал медленно подниматься.
Она, оцепенев, наблюдала, как костер, оторвавшись от ямы, в которой оставались тлеющие угли, плывет все выше и выше вверх. И языки его победно рвутся во все стороны, вытягиваясь.
Сполохи удлинились, обратившись перьями. Раскидистые крылья расправились. Костер взмыл яркой птицей, рассыпающей искры вокруг себя, и помчался прочь от скалы, где родился. Накато глядела ему вслед со смешанным чувством торжества и сожаления. Она его больше не увидит – жаль. Но он обрел свободу.
Пусть будет свободен хотя бы костер, раз уж не удалось освободиться ей.
*** ***
Тонкими голосами пересвистывались птицы. С восточной стороны пробивались лучики света, падали на лицо. Накато приоткрыла глаза.
Утро. Успело рассвести, и солнце приподнялось над землей, так, что его лучи пробивались меж горных вершин.
Странно, что Амади не поднял их с Адвар раньше.
Оглядевшись, увидела, что колдун разжигает костер чуть в стороне от места, где тот горел накануне. В углублении лежал прибитый ночным ветерком остывший пепел.
Все-таки колдуны – странные люди. Чем ему не угодило вчерашнее кострище? Ну, да что ей за дело до его странностей?
До чего громко все-таки щебечут птицы! Должно, свили себе гнездо в ветках кустарника, который окружил с юга и юго-запада взгорок, на котором они ночевали. Амади возился с костром, не обращая на спутниц внимания, и Накато поднялась, направилась к кустам.
Гнездо нашлось в гуще ветвей. Даже не одно – кустарник служил домом паре-тройке десятков птичек.
И чего они не улетают? Осень ведь. В горах зимой голодно будет – здесь ощутимо холоднее, чем на равнине. Вон, и листочки подсыхать начинают. На многих проступили желто-бурые и алые крапинки, пара-тройка декад, и зелени останется совсем мало.
Накато разглядывала сквозь густо переплетающиеся ветки суетящихся птиц. Те порхали, стремительно взмахивая крылышками, свистели и щебетали.
Солнечный свет проходил сквозь пока еще густую листву, рассыпаясь тонкими лучиками, играл бликами на ветках и перьях птичек. Картина вызвала невольную улыбку. Накато, забыв про все, глядела и глядела на гомонящих пернатых крох. На душе царило непривычное умиротворение.
Когда Амади окликнул, чтобы шла завтракать, направилась с улыбкой к костру.
- Ты гляди, сияет, как начищенный медный таз! – фыркнула Адвар. – Воистину, ты – великий мастер.
- Здесь особого мастерства не требуется, - хмыкнул Амади. – Достаточно немного знаний. Садись, поедим да пойдем дальше, - прибавил он, обращаясь к Накато. – Что тебе снилось нынче? – и с любопытством уставился ей в лицо.
- Снилось? – удивилась та – колдун редко интересовался такими вещами. – Костер мне снился, - припомнила она. – Будто взлетел прямо в небо.
Адвар зафыркала, качая головой. Вид у нее был на удивление дружелюбный. Слова о костре ее развеселили, но она не насмехалась и не пыталась сказать колкость. Разве что любопытство в ее взгляде казалось странным. Впрочем – может, у нее настроение нынче такое? В конце концов, погони пока не видать, и может, та и не появится. Они выспались и скоро выйдут в дорогу. А день выдался ясный и солнечный. Чего бы и не быть в хорошем расположении духа?
Перед уходом Амади велел спутницам засыпать оба кострища землей и камнями. После все трое свернули к западу.
Интересно, что там за города? На западе Накато не бывала.
Как бы то ни было – ближайшие дни не будет никаких забот, кроме дороги через горы. Над головой раскинулся высокий ярко-голубой свод, и ветерок над горами пока еще веял теплом. Тропы сами стелились под ноги. Потеря свободы не казалась больше чем-то печальным.
В конце концов, у нее не худший хозяин. К тому же, пока они в бегах, она может чувствовать себя почти свободной.
*** ***
- Бабатанд снял с тебя свою печать, - заметил Амади, разглядывая руку Адвар. – Неосмотрительно.
- Он сказал – ему не нужна неуклюжая прислужница, - глухо отозвалась та.
- Ну, и славно, - колдун хмыкнул. – Я могу вернуть тебе утраченную силу, - он взглянул ей в лицо пристально. – Это будет сложнее, чем дать ее впервые. Но возможно.
Отсветы костра плясали вокруг, делая фигуры колдуна и женщины зыбкими. В неровном свете лицо Адвар показалось застывшей маской. Только глаза расширились, сделались похожими на черные провалы.
- Ты, - она хватанула ртом воздух. – Ты сможешь вновь сделать меня сильной?!
- Это потребует лишь некоторых усилий. Ты ведь понимаешь, что это означает? – колдун выразительно приподнял брови.
- О, - Адвар кивнула, и глаза ее заблестели алым в отсветах костра. – Понимаю, - она, подавшись вперед, быстро закивала. – Я понимаю… мой господин.
- Правда понимаешь, - Амади одобрительно кивнул. – Что ж. Значит, твоя сила вернется к тебе, и на это потребуется меньше пары декад. Разумеется, тебе снова придется пройти через то же самое, через что ты прошла, чтобы получить ее в первый раз. Но тебя это не остановит, верно?
- Я выдержу все, господин, - голос женщины дрогнул. – Я все сделаю и все вынесу, чтобы стать прежней!
Накато только головой слегка покачала. Ни Адвар, ни Амади на нее не глядели, а она прислушивалась к разговору молча. Подумать только – бывшая пособница Бабатанда на все готова, чтобы вернуть былые силы и умения! Впрочем – она никогда не горела желанием устроиться где-нибудь и мирно жить вдали от суеты.
И, если ради силы и могущества нужно подчиняться кому-то – она готова на это. Свобода ей не нужна. По крайней мере, не так нужна, как сила.
- Ты ведь понимаешь, что я не советник какого-нибудь правителя, - вкрадчиво проговорил Амади. – Я – ренегат. Ты-то знаешь, что это означает.
- Я все понимаю! – воскликнула та. – Я знаю. И я готова следовать за тобой, куда ты скажешь! – она торопливо закивала головой.
- Ну, и славно, - он дружески улыбнулся. – Ты поспособствовала моему освобождению. И мне приятно, что ты присоединишься ко мне. К нам, - он кинул короткий взгляд на Накато. – Теперь вас двое, - вид у него сделался довольный донельзя.
- Ей еще придется пережить возвращение силы, - равнодушно заметила та.
- А ты сомневаешься, что я переживу?! – вскинулась Адвар.
- Нет, - Накато пожала плечами. – Отчего бы мне сомневаться?
А ведь сделалось досадно. Открытие ее удивило. Что ей за дело, что у Амади появится еще одна помощница? Вторая такая же, как она сама? Ну, будет теперь Адвар служить ее хозяину. И чему здесь досадовать?
Уж тем более – с чего злорадствовать, что Адвар придется вторично пережить мучения, связанные с обретением нечеловеческих сил. А злорадство выплясывало, заставляя сердце ускорить бег. И надежда теплилась слабо – а ну, как не переживет-таки светловолосая белокожая южанка вторичного ритуала?
Наверное, стоило этого ожидать. Просто так, что ли, она шагала вслед за колдуном?
Через горы они шли уж добрую декаду с лишним. Накато припомнила, как с затаенным ожиданием порою глядела на ее хозяина Адвар. Теперь-то понятно, чего она ждала, хотела все это время! Любопытно, она все задумала еще тогда, возле башни? Или уже внутри – едва они туда попали… выболтала все о ней магистру Энистану, после – оглушила его и освободила Накато, а сама отправилась искать Амади в башне. Ведь тот вернулся, вызванный через след печати на руке его бывшей собственности. Уж Адвар наверняка знала, как такое происходит! Все просчитала.
И вот – нынче колдун заговорил о том, чтобы вернуть силу своей освободительнице.
Его можно понять – две служанки вдвое лучше, чем одна! Уже наутро Адвар получила печать на руку – такую же, как у Накато. Вернуть ей силу колдун пообещал, когда доберутся до западных гор. Та нахохлилась – но куда спорить с хозяином?
Колдун и две его спутницы продолжали путь – днями напролет шли, а на ночлег выбирали безлюдные места в стороне от хоженых троп. Амади поведал, что шагать им несколько декад подряд. Адвар бурчала, что эдак прежнюю силу обретет разве что к зиме. Он на это внимания не обращал. И спустя какое-то время она успокоилась. Что проку сотрясать воздух, если тебя не слушают?
*** ***
Горы к западу повышались. Склоны делались круче, а пики – острее.
Воздух стал прохладнее – близилась осень. С побега из Ошакати прошло декады две-три. Трое путников шагали на запад, забирая понемногу к северу.
Очередной вечер выдался на удивление ясным и безветренным. Адвар с Накато остались в лагере – готовить ужин, Амади ушел искать какие-то травы. Заявил, что явится после полуночи – так что пусть не ждут его, едят и укладываются.
На потемневшем небе высыпали крупные звезды, и Накато, нарезая мясо, принялась негромко напевать. Дорога всегда действовала на нее умиротворяюще.
- Больше ты по своему сыну не убиваешься, как я погляжу, - хмыкнула Адвар.
- По сыну? – удивилась Накато.
- Ты ведь помнишь, что у тебя был сын?
- У меня был сын? – она нахмурилась, пытаясь сообразить, к чему женщина клонит. – Ах, да! – воспоминание оказалось внезапным – у нее же и впрямь был ребенок! – Да, был у меня сын, я помню, - Накато моргнула. Ощущение было странно далеким – да, сын был, и она горевала о его потере. Но это будто было не с ней. – Нет, я больше не плачу по нему, - проговорила она наконец.
Да помилуют ее боги и духи! У нее ведь и правда когда-то был сын. Не так и давно, если подумать – несколько декад прошло.
Хотя правильнее будет сказать – это она считала, будто у нее есть сын. На деле – это был колдун в теле младенца. А ее ребенок так и не родился. Это она узнала совсем недавно, а до того готова была перевернуть небо и землю ради этого младенца. Вот только она ему не нужна. Да и он ей ни к чему.
- Изумительное дело, - Адвар покачала головой. – Даже страшно немного делается.
Накато лишь пожала плечами на это. С чего ей страшно? Хотя что за разница. Она покосилась на женщину. Та глядела куда-то вдаль.
Волосы у нее полностью очистились от черного сока, и падали на плечи белыми прядями. Светло-голубые глаза глядели прямо.
- Страшно, - протянула Накато. – А вот остаться с Амади тебе показалось не страшно – по доброй воле пошла к нему в услужение. Хотя ты ему не рабыня, - в душе всколыхнулось забытое чувство – любопытство. – Как тебя угораздило? Ты вроде как на свободе хотела очутиться. И сама свою свободу отдала задаром.
- Не задаром, - Адвар кинула на нее сумрачный взгляд. – Я получу силу! Он обещал. А сила – то, за что приходится платить. Кто я была? Простая смертная, потерявшая дар.
- Ну, а скоро станешь сильной, стремительной и неуязвимой игрушкой колдуна.
- А ты – была и осталась тупой степнячкой, - презрительно бросила Адвар. – Вот ты была свободна… почти два года. И что, чьей игрушкой ты была? Я знаю – ты таскала грузы для торговца на базаре – это ли жизнь?!
- Я в любой момент вольна была уйти, - Накато пожала плечами. – Хоть в горы, хоть в другой город. Куда угодно.
- А толку? – женщина фыркнула досадливо, покачала головой. – Куда ни приди – ты будешь игрушкой обстоятельств, случая, чужой воли. Нет, уж если быть игрушкой – то самой выбирать, чьей. Выбирать себе сильного хозяина! Того, кто и тебя сделает сильной. Да где тебе понять!
Накато не стала отвечать. Она понимала. Несколько лет назад, когда Амади забрал ее из родного кочевья, она считала так же. Она тоже радовалась, что у нее сильный хозяин.
Вот только она, кажется, изменилась с тех пор. Колдун тогда ей сказал – с ним будет тяжело, но намного веселее, чем быть рабыней в кочевье. В этом не соврал – с колдуном ей скучно не было. Было и сытно, и интересно. Бывало и страшно, и опасно – но рабу всегда опасно и страшно. То ли выпорют, то ли отправят копать червей. С колдуном хотя бы черви и плетка не грозили. Колдун заботился и кормил.
- Ты меня перебила, - посетовала Адвар. – Я говорила – страшно делается. Я тебе сказала о сыне – а ты будто и не вспоминала о нем.
- Я помню, - Накато пожала плечами.
- Ты хоть помнишь, какой была? Потухшей и безучастной, - она подождала ответа и, не дождавшись, передернула плечами. – Мастер тебя всего лишь напоил травой. Нарочно для тебя собирал. Он сам сказал – для излечения душевных ран. И рана затянулась – будто ее и не было.
А Накато неожиданно отчетливо вспомнила: Адвар укладывается, и Амади тоже не торопится налить себе отвара. Она выпила две миски. Третью не допила – сморил сон.
А ночью она видела, как костер отрывается от земли и взмывает в воздух. Свободный, как птица. Не привязанный более ни к яме, где его развели, ни к пище, подаваемой людьми.
- Так это он травой меня напоил? – переспросила она.
- А ты и не догадалась?
- Не думала об этом, - отозвалась сдержанно и смолкла.
Накато так и ждала, что товарка снова примется вопить – мол, от тупой степнячки иного и не ожидалось. Но та молчала. Лишь покачала головой.
- Я не хотела злорадствовать, - сообщила Адвар после некоторого молчания. – Я не знала о судьбе твоего сына и сожалею. Я знаю, что тебе уже все равно, - прибавила она.
Накато кивнула. Что тут скажешь? Ей безразлично. Адвар, кажется, хотела сказать, что не считает ее врагом. Пусть так.
Потеря сына перестала терзать ее после травы колдуна. И за это, пожалуй, стоило быть ему благодарной. Он бы навряд ли позволил ей кинуться со скалы и погибнуть, а жить с такой тяжестью на сердце – невыносимо. Лучше не чувствовать. Совсем ничего. И не вспоминать. Память осталась, конечно – но отстраненная, будто все произошло не с ней.
