Но не сделала этого – вместо этого заговорила с ней. Ей что-то нужно! А значит – ей придется рассказать, куда она дела ее сына. Она расскажет все. Только не сразу, нужно немного подождать. И не суетиться.
А что она делает здесь?!
Пронзило острое ощущение неправильности. Эта женщина – верная служанка колдунов башни Ошакати. Ищейка – сильная, ловкая и неуязвимая. Почему она среди рабов на базаре?
Сердце вновь заколотилось. Накато еле сдержала нетерпение, пока женщина усаживалась рядом с ней. Она отметила неловкие движения и то, как тяжело соседка волочет по полу руки, скованные колодками. Она в чем-то провинилась перед своими хозяевами, что ее решили продать так?
А еще к ней, должно быть, применили то самое средство, которым она пугала Накато. Или она здесь – надсмотрщицей? А колодки – для отвода глаз…
Те несколько мгновений, что женщина усаживалась, Накато извелась, строя догадки.
- Умница, верно сообразила, - уха коснулся знакомый горячий шепот. С губ женщины сорвался беззвучный смешок. – Ты ведь сохранила свою силу. Уж боги и духи ведают, как ты в таком случае здесь очутилась! Но ты должна мне помочь выбраться отсюда!
- Но ты ведь и сама можешь это сделать, - шепнула Накато еле слышно, оглядывая настороженно слабо ворочающихся рабов.
- Не могу, - зло выплюнула женщина. – По твоей вине – не могу!
- Значит, если я тебе не помогу – ты меня выдашь? – тихо переспросила она.
Та кивнула. Девушка различила, как блестят в темноте лихорадочно глаза. Если подумать – на что ей оставаться в этом скопище рабов дольше? Она нашла ту, кто сумеет ответить на все ее вопросы.
- А сама ты – лишилась своей силы? – девушка дождалась еще одного кивка.
Рука женщины сильнее стиснула ее ладонь, ногти впились в кожу. Волнуется, боится – не выполнит Накато ее требования. Еще бы – силы-то она лишилась! Неужели такое возможно? Открытие вселило тревогу.
Однако главное сейчас – женщина сможет дать ей подсказку, где искать сына.
- Слушай, - шепнула Накато. – Я тебе помогу. Выведу отсюда. Но ты расскажешь мне все. О моем сыне. Ты расскажешь, где и как его искать, - она, не дожидаясь ответа, поднялась на ноги.
- Что там у вас еще? – хрипнул кто-то неподалеку.
- Заткнись, - оборвала женщина. – Не то хуже будет!
Да пусть бы его болтал. Любой шум, который могут поднять эти рабы, ничего не изменит. Ей в любом случае придется поднять грохот. Тихо отсюда не сбежишь. Руки она подняла вверх без труда.
- Ты сдурела?! – зашипела женщина.
Накато, ни слова не говоря, обрушила колодки на стену. Щепки и мелкие камешки с пылью полетели в разные стороны. Среди рабов поднялся испуганный ропот.
Да и пусть галдят! Хотя не поторопилась ли она, Накато? Да уже неважно! Теперь главное – быстрота. Только она и поможет использовать как следует свое единственное преимущество – неожиданность. Соседку сгребла за руки – та не успела пикнуть. И с размаху приложила о стену. Снова грохот, снова щепки и сыплющийся на голову мусор. Еще больше клубов пыли, от которой уже кашляли надсадно несколько человек.
- Что ты творишь! – засипела женщина.
- Если знаешь, чем нас могут остановить – говори! – потребовала Накато, оттаскивая женщину за собой и вышибая дверь.
Та, вопреки ожиданиям, поддалась лишь с третьего удара.
- Копьями нас могут остановить! – та сдавленно взвизгнула. – И арбалетными шипами!
- Пусть попробуют, - бросила Накато.
Погоня ей не страшна – бывало и хуже. Главное – чтобы не подбили ненароком ее добычу – точнее, невольную сообщницу.
Помещение находилось не в подземелье – где-то на первом этаже постройки. По лестницам Накато не водили. Значит, можно выйти наружу прямо сквозь стену. Девушка не хотела ждать и медлить. Она хотела как можно скорее получить ответы на свои вопросы. И, если для этого нужно пробить несколько стен и вынести бывшую прислужницу колдунов на руках – она это сделает. А грохот и клубы пыли и щепок ей на руку – в таком бедламе поймать беглянок будет труднее. И труднее попасть копьем или шипом из арбалета.
Стены здесь – частично бревенчатые, а частично – глинобитные. Тоже еще, великое препятствие.
Пока эти мысли проносились – Накато успела пробить дыру в стене и протиснуться туда, волоча за собой возмущенно что-то клокочущую женщину. Отстраненно она отмечала, как грохочут, приближаясь, стремительные шаги, звучат вскрики и ругань. Кто-то отрывисто рычал, раздавая приказы. Нет, не успеть им за ней! Охрана здесь – рослые увальни в доспехе из грубой тяжелой кожи.
Но шевелиться нужно проворнее: самонадеянность – великое зло. Чтобы убедиться в этом, ей пришлось потерять ребенка.
Охранники толкались внутри, носились по коридорам и закоулкам, когда Накато, пробив несколько стен насквозь, выбралась сама и вытащила женщину. Кинула на нее беглый взгляд, чтобы убедиться: жива и в сознании. Закинула ее на плечо и ринулась вверх по ближайшей стене. Уйти подальше отсюда – по крышам, а затем – спуститься и затеряться в трущобах.
Рассвет застал двух беглянок спящими в дырявой лодке, прибитой к пустынному каменистому берегу.
Накато зажмурилась, когда на лицо упал розоватый свет и мгновенно проснулась. В панике оглядела лодку – товарка по побегу спала рядом, вздрагивая и хмурясь во сне.
По лицу пробегали тени тревог и волнения. Это пусть – лишь бы не сбежала. Накато потому только и решилась покинуть Ошакати, что ей удалось заполучить источник сведений.
- Ты чего дергаешься? – проговорила женщина спросонок хрипло. – Погони нет, кругом тихо…
Накато промолчала. Спутница проснулась – значит, можно расспросить ее. Но она вдруг оробела, не зная, с чего начать. Вся ярость рассеялась, когда она ночью крушила стены, торопясь выйти из застенков.
- А ты – бешеная, - со смесью восхищения и ненависти поведала женщина, осторожно приподнимаясь на локтях. – Это ж надо было – разгромить барак рабов подчистую!
- Ты сказала, что знаешь, где мой сын, - отозвалась Накато.
Женщина моргнула, оглядела ее с легким недоумением.
- Я этого не говорила, - заявила она наконец.
И это послужило сигналом. Ярость поднялась в душе снова. Накато стряхнула оцепенение. Женщина отпрянула, но куда ей тягаться! Девушка сграбастала ее обеими руками за горло, сдавила, притиснув к днищу лодки.
- Ты преследовала меня! Ты сама об этом сказала! – зашипела она в бешенстве. – И ты украла моего ребенка ночью, пока я спала! – она сжала пальцы сильнее.
Лишь сдавленный хрип заставил ее опомниться и чуть ослабить хватку. Губы у женщины слегка посинели – как бы не перестараться.
- Говори, - потребовала Накато. – Ты проследила за нами и пришла второй раз ночью, унесла сына.
- Я не трогала твоего сына! – выкрикнула сдавленно та.
- Не лги! Не лги, хуже будет, - пригрозила Накато. – Я знаю, как вытрясают правду из таких, как ты. Видела много раз. Мы сейчас вдали от Ошакати. Если ты не скажешь, где мой сын, если ты не скажешь, как найти башню Ошакати и пробраться туда, как забрать моего ребенка – ты пожалеешь, что вообще на свет родилась!
Она задумалась на мгновение. Надо бы подтвердить слова действием! Кажется, у палачей не принято в самом начале калечить жертв – эту меру оставляют напоследок. Если изувечить сразу – женщина умрет раньше времени.
Что за досада – у нее никаких инструментов, кроме голых рук. Что можно сделать руками? Разве что щепку от борта лодки отковырнуть вместо инструмента, чтобы кожу протыкать. Это успеется. Она стряхнула усилием воли растерянность. И чувствительно ущипнула женщину за руку повыше локтя. Та взвыла.
- Да ты что творишь! – заорала она. – Послушай, я же говорю, что не знаю, где твой сын! Я не трогала его!
Накато ущипнула еще раз – рядом. Силу старалась сдерживать – чтобы не раздавить мышцы и не вызвать воспаление, от которого в тканях собиралась дурная жидкость.
- Дура! – взвизгнула женщина. – Да послушай ты! Да, я выследила вас, у меня был приказ забрать у тебя ребенка! Меня послали, потому что ты – из обновленных!
Ущипнула в третий раз, и на коже расцвела третья багровая отметина.
- Да прекрати ты! – визг далеко разнесся окрест. – Я и так все скажу! Я все расскажу, мне нечего скрывать! Я расскажу, прекрати! Я же не отказываюсь говорить! – в торопливой скороговорке слышались отчаяние и злоба.
- Говори, - прохрипела Накато. При мысли о сыне ярость затмевала разум.
- Я все скажу, - торопливо повторила женщина. – Мое имя – Адвар, я служила обо Бабатанду. Первому советнику правителя Мальтахёэ, Мвеная!
- Мвеная? – последние слова женщины вызвали сумятицу в мыслях. – Ты служила не колдунам башни Ошакати?
- Да с чего ты взяла!
- Разве не они пришли за моим сыном? Колдуны башни забирают детей с искрой дара…
- Забирают, - женщина кивнула, испуганно глядя на нее. – К тебе в Рунду пришли именно они, из башни колдунов. Мой хозяин – обо Бабатанд – совсем немного опоздал. Но ты удрала. И по твоему следу отправили меня. Стража Ошакати не стала бы терять время из-за одного младенца – других, что ли, мало?
- А зачем это понадобилось Бабатанду? – Накато ничего не понимала, весь запал с нее как водой холодной смыло.
Она выпустила руки женщины и села рядом, не спуская с нее, впрочем, взгляда. Та опасливо приподнялась, уселась.
- Я не убегаю, я все расскажу, - предупредила она на всякий случай. – Зачем моему бывшему хозяину понадобился твой сын – я не знаю. Уж точно не из-за искры дара! Этим занимаются в башне Ошакати.
- Отчего тогда?!
- Да мне откуда знать, - поразилась женщина. – Передо мною хозяин не отчитывался. Он мне приказал – я отправилась выполнять. Нашла вас, дальше ты знаешь.
- Знаю, да. Ты затаилась, а потом, ночью…
- Нет! – звонкий вскрик разнесся в утренней тишине. – Я видела, что ребенок вот-вот завалится в воду. Хотела взять на руки – ты была далеко, не успела бы. И вдруг открываю глаза в лесу, в чаще. Лежу на сырой земле, промерзнув до костей. Ничего не понимаю, ничего не могу вспомнить. Я открыла глаза днем. Но, мне кажется, это был не тот день, когда я настигла тебя. Так что той ночью, о которой ты говоришь, я вряд ли могла похитить твоего младенца. А он похищен? – во взгляде заблестело болезненное любопытство.
Накато моргнула. Нет, женщина не врала. Или врала? Хотела извернуться…
- Послушай! – та сама схватила ее за руку. – Ну, сама подумай. Как бы я похитила его после того, как лишилась всех сил?! Твой сын сделал что-то. Я осталась обычным человеком! Обычной женщиной. Такой, какой была до того, как мой хозяин Бабатанд изменил меня.
- Что ты говоришь? – выдавила Накато. – Как мой сын мог что-то такое сделать?
- Я не знаю, - выдохнула женщина, покачала головой. – Знаю лишь то, что когда очнулась – была ранена и обессилена. Мне стоило труда найти дорогу в лесу. Выбраться. Когда я вернулась к хозяину, - она смолкла, горло судорожно сжалось. – Он сказал, что ему не нужна такая служанка. Которая не справилась. И которая лишилась той силы, что он мне дал. Я думала, он меня вышвырнет. Но меня выходили… выходили и доставили в Ошакати. Чтобы здесь продать на рынке, как обычную рабыню!
Накато потерянно молчала. До невзгод женщины ей дела не было – та сама выбрала свою судьбу. Так же, как и она сама когда-то.
Но она не забирала ее сына. А значит – и не могла помочь в его поисках. Или могла?
- Не знаю я, где твой сын, - мрачно заговорила женщина вновь, точно подслушав ее мысли. – Возможно, его забрали люди из башни Ошакати. Они ведь тоже могли пойти по твоему следу. Я не справилась. Значит, ничто не мешало им забрать младенца. Странно, впрочем, что ты им позволила это.
- Я не позволяла, - глухо отозвалась Накато. – Когда я проснулась, голова была тяжелая. Будто зельем сонным опоили.
- О, так они пустили в ход чары, - рассмеялась негромко ее собеседница. – Сонные чары. Это они могли сделать – наверняка тебя преследовали не только обычные стражи, но и колдуны. Тебя усыпили, сделали так, чтобы не проснулась. И забрали младенца.
- Почему же он не сделал с ними того же, что якобы сделал с тобой? – с горечью вопросила Накато.
- Потому что тогда мы сражались. Тебе – его матери – грозила опасность. А сам он съезжал в воду. Наверное, это страх. Младенец не может проявить дар осознанно. А ночью ты спала. И он спал. Возможно, чары усыпили и его.
- Ты не лжешь, - глухо проговорила Накато.
- Подумай! – окрик женщины ударил резко, хлестко. – Если бы я лгала – мы бы не встретились так. Я не лишилась бы своей силы. И по-прежнему служила бы своему хозяину. Находилась сейчас рядом с ним в Мальтахёэ, а не здесь, с тобой.
В ее словах был резон.
- В таком случае, - Накато хмуро взглянула на нее. – Как тебя там, - она запнулась, пытаясь вспомнить. – Адвар. Ты расскажешь мне, как найти башню Ошакати! И как пробраться внутрь. После этого я отпущу тебя.
- Ты – меня отпустишь?! – женщина, кажется, не поверила ушам.
- Отпущу, - кивнула девушка. – Только не говори, что сомневаешься в моей способности вытрясти из тебя все, что мне нужно. Ты сама назвалась. По своей воле или нет – но тебе придется следовать за мной обратно в город. Откажешься помогать – снова попадешь туда, откуда я тебя забрала. Не думаю, что законы Ошакати тебя пощадят.
- Тут ты попала в точку, - протянула собеседница. – Что ж, можно и вернуться, - она огляделась. – Тем более, уже и есть хочется, а мы – невесть где. Нас тут, к слову, может найти какой-нибудь разъезд, что рыщет в поисках беглых и бандитов. Те часто бегают в окрестностях Ошакати. Недурно бы избавиться от этих рабских лохмотьев – по крайней мере, мне. У тебя одежду не забрали, - она окинула Накато взглядом.
- Вылезай! – приказала девушка. – Пройдем по суше, на этой лодке уже никуда не уплывешь. Наведаемся в какую-нибудь деревню или на хутор.
Адвар послушно вылезла. Лодчонка и правда была дряхлой. Как она еще не развалилась, когда они вдвоем ночью драпали на ней из города? Нашли возле полуразрушенного причала у окраины.
Окрестностей Накато узнать не могла – так близко к морю она не подходила. Сразу направилась к Ошакати, когда дошла. Однако по дороге к городу ей встречались многочисленные поселки и хутора – как и везде на Желтом юге. А значит, они найдут, где поживиться!
По словам Адвар, в город стоило зайти под видом двух уроженок гор: к горцам в Ошакати относились снисходительно, считая дикарями. И за это прощали пренебрежение правилами.
А правил было немало, и Накато оставалось лишь изумляться, слушая товарку.
Женщина, девушка и девочка из приличного дома – а это дома не только богачей, но и обычных горожан – не могла выходить на улицу просто так. Для дел из дома выходили мужчины или служанки, рабыни. Если женщина идет по улице сама по себе, без сопровождения – это точно не почтенная горожанка. Выйти можно лишь в крайнем случае, и только в сопровождении служанки или рабыни, а для богатых – еще и одного из домашних охранников. К слову, жены перебравшихся в Ошакати горцев позволяли себе больше вольностей. Но и они, обжившись, перенимали правила.
На ярмарке в одном из крупных поселков Накато стащила мешочек с монетами у какого-то ротозея. На этой же ярмарке они с Адвар купили настойку черного корня и одежду.
А что она делает здесь?!
Пронзило острое ощущение неправильности. Эта женщина – верная служанка колдунов башни Ошакати. Ищейка – сильная, ловкая и неуязвимая. Почему она среди рабов на базаре?
Сердце вновь заколотилось. Накато еле сдержала нетерпение, пока женщина усаживалась рядом с ней. Она отметила неловкие движения и то, как тяжело соседка волочет по полу руки, скованные колодками. Она в чем-то провинилась перед своими хозяевами, что ее решили продать так?
А еще к ней, должно быть, применили то самое средство, которым она пугала Накато. Или она здесь – надсмотрщицей? А колодки – для отвода глаз…
Те несколько мгновений, что женщина усаживалась, Накато извелась, строя догадки.
- Умница, верно сообразила, - уха коснулся знакомый горячий шепот. С губ женщины сорвался беззвучный смешок. – Ты ведь сохранила свою силу. Уж боги и духи ведают, как ты в таком случае здесь очутилась! Но ты должна мне помочь выбраться отсюда!
- Но ты ведь и сама можешь это сделать, - шепнула Накато еле слышно, оглядывая настороженно слабо ворочающихся рабов.
- Не могу, - зло выплюнула женщина. – По твоей вине – не могу!
- Значит, если я тебе не помогу – ты меня выдашь? – тихо переспросила она.
Та кивнула. Девушка различила, как блестят в темноте лихорадочно глаза. Если подумать – на что ей оставаться в этом скопище рабов дольше? Она нашла ту, кто сумеет ответить на все ее вопросы.
- А сама ты – лишилась своей силы? – девушка дождалась еще одного кивка.
Рука женщины сильнее стиснула ее ладонь, ногти впились в кожу. Волнуется, боится – не выполнит Накато ее требования. Еще бы – силы-то она лишилась! Неужели такое возможно? Открытие вселило тревогу.
Однако главное сейчас – женщина сможет дать ей подсказку, где искать сына.
- Слушай, - шепнула Накато. – Я тебе помогу. Выведу отсюда. Но ты расскажешь мне все. О моем сыне. Ты расскажешь, где и как его искать, - она, не дожидаясь ответа, поднялась на ноги.
- Что там у вас еще? – хрипнул кто-то неподалеку.
- Заткнись, - оборвала женщина. – Не то хуже будет!
Да пусть бы его болтал. Любой шум, который могут поднять эти рабы, ничего не изменит. Ей в любом случае придется поднять грохот. Тихо отсюда не сбежишь. Руки она подняла вверх без труда.
- Ты сдурела?! – зашипела женщина.
Накато, ни слова не говоря, обрушила колодки на стену. Щепки и мелкие камешки с пылью полетели в разные стороны. Среди рабов поднялся испуганный ропот.
Да и пусть галдят! Хотя не поторопилась ли она, Накато? Да уже неважно! Теперь главное – быстрота. Только она и поможет использовать как следует свое единственное преимущество – неожиданность. Соседку сгребла за руки – та не успела пикнуть. И с размаху приложила о стену. Снова грохот, снова щепки и сыплющийся на голову мусор. Еще больше клубов пыли, от которой уже кашляли надсадно несколько человек.
- Что ты творишь! – засипела женщина.
- Если знаешь, чем нас могут остановить – говори! – потребовала Накато, оттаскивая женщину за собой и вышибая дверь.
Та, вопреки ожиданиям, поддалась лишь с третьего удара.
- Копьями нас могут остановить! – та сдавленно взвизгнула. – И арбалетными шипами!
- Пусть попробуют, - бросила Накато.
Погоня ей не страшна – бывало и хуже. Главное – чтобы не подбили ненароком ее добычу – точнее, невольную сообщницу.
Помещение находилось не в подземелье – где-то на первом этаже постройки. По лестницам Накато не водили. Значит, можно выйти наружу прямо сквозь стену. Девушка не хотела ждать и медлить. Она хотела как можно скорее получить ответы на свои вопросы. И, если для этого нужно пробить несколько стен и вынести бывшую прислужницу колдунов на руках – она это сделает. А грохот и клубы пыли и щепок ей на руку – в таком бедламе поймать беглянок будет труднее. И труднее попасть копьем или шипом из арбалета.
Стены здесь – частично бревенчатые, а частично – глинобитные. Тоже еще, великое препятствие.
Пока эти мысли проносились – Накато успела пробить дыру в стене и протиснуться туда, волоча за собой возмущенно что-то клокочущую женщину. Отстраненно она отмечала, как грохочут, приближаясь, стремительные шаги, звучат вскрики и ругань. Кто-то отрывисто рычал, раздавая приказы. Нет, не успеть им за ней! Охрана здесь – рослые увальни в доспехе из грубой тяжелой кожи.
Но шевелиться нужно проворнее: самонадеянность – великое зло. Чтобы убедиться в этом, ей пришлось потерять ребенка.
Охранники толкались внутри, носились по коридорам и закоулкам, когда Накато, пробив несколько стен насквозь, выбралась сама и вытащила женщину. Кинула на нее беглый взгляд, чтобы убедиться: жива и в сознании. Закинула ее на плечо и ринулась вверх по ближайшей стене. Уйти подальше отсюда – по крышам, а затем – спуститься и затеряться в трущобах.
*** ***
Рассвет застал двух беглянок спящими в дырявой лодке, прибитой к пустынному каменистому берегу.
Накато зажмурилась, когда на лицо упал розоватый свет и мгновенно проснулась. В панике оглядела лодку – товарка по побегу спала рядом, вздрагивая и хмурясь во сне.
По лицу пробегали тени тревог и волнения. Это пусть – лишь бы не сбежала. Накато потому только и решилась покинуть Ошакати, что ей удалось заполучить источник сведений.
- Ты чего дергаешься? – проговорила женщина спросонок хрипло. – Погони нет, кругом тихо…
Накато промолчала. Спутница проснулась – значит, можно расспросить ее. Но она вдруг оробела, не зная, с чего начать. Вся ярость рассеялась, когда она ночью крушила стены, торопясь выйти из застенков.
- А ты – бешеная, - со смесью восхищения и ненависти поведала женщина, осторожно приподнимаясь на локтях. – Это ж надо было – разгромить барак рабов подчистую!
- Ты сказала, что знаешь, где мой сын, - отозвалась Накато.
Женщина моргнула, оглядела ее с легким недоумением.
- Я этого не говорила, - заявила она наконец.
И это послужило сигналом. Ярость поднялась в душе снова. Накато стряхнула оцепенение. Женщина отпрянула, но куда ей тягаться! Девушка сграбастала ее обеими руками за горло, сдавила, притиснув к днищу лодки.
- Ты преследовала меня! Ты сама об этом сказала! – зашипела она в бешенстве. – И ты украла моего ребенка ночью, пока я спала! – она сжала пальцы сильнее.
Лишь сдавленный хрип заставил ее опомниться и чуть ослабить хватку. Губы у женщины слегка посинели – как бы не перестараться.
- Говори, - потребовала Накато. – Ты проследила за нами и пришла второй раз ночью, унесла сына.
- Я не трогала твоего сына! – выкрикнула сдавленно та.
- Не лги! Не лги, хуже будет, - пригрозила Накато. – Я знаю, как вытрясают правду из таких, как ты. Видела много раз. Мы сейчас вдали от Ошакати. Если ты не скажешь, где мой сын, если ты не скажешь, как найти башню Ошакати и пробраться туда, как забрать моего ребенка – ты пожалеешь, что вообще на свет родилась!
Она задумалась на мгновение. Надо бы подтвердить слова действием! Кажется, у палачей не принято в самом начале калечить жертв – эту меру оставляют напоследок. Если изувечить сразу – женщина умрет раньше времени.
Что за досада – у нее никаких инструментов, кроме голых рук. Что можно сделать руками? Разве что щепку от борта лодки отковырнуть вместо инструмента, чтобы кожу протыкать. Это успеется. Она стряхнула усилием воли растерянность. И чувствительно ущипнула женщину за руку повыше локтя. Та взвыла.
- Да ты что творишь! – заорала она. – Послушай, я же говорю, что не знаю, где твой сын! Я не трогала его!
Накато ущипнула еще раз – рядом. Силу старалась сдерживать – чтобы не раздавить мышцы и не вызвать воспаление, от которого в тканях собиралась дурная жидкость.
- Дура! – взвизгнула женщина. – Да послушай ты! Да, я выследила вас, у меня был приказ забрать у тебя ребенка! Меня послали, потому что ты – из обновленных!
Ущипнула в третий раз, и на коже расцвела третья багровая отметина.
- Да прекрати ты! – визг далеко разнесся окрест. – Я и так все скажу! Я все расскажу, мне нечего скрывать! Я расскажу, прекрати! Я же не отказываюсь говорить! – в торопливой скороговорке слышались отчаяние и злоба.
- Говори, - прохрипела Накато. При мысли о сыне ярость затмевала разум.
- Я все скажу, - торопливо повторила женщина. – Мое имя – Адвар, я служила обо Бабатанду. Первому советнику правителя Мальтахёэ, Мвеная!
- Мвеная? – последние слова женщины вызвали сумятицу в мыслях. – Ты служила не колдунам башни Ошакати?
- Да с чего ты взяла!
- Разве не они пришли за моим сыном? Колдуны башни забирают детей с искрой дара…
- Забирают, - женщина кивнула, испуганно глядя на нее. – К тебе в Рунду пришли именно они, из башни колдунов. Мой хозяин – обо Бабатанд – совсем немного опоздал. Но ты удрала. И по твоему следу отправили меня. Стража Ошакати не стала бы терять время из-за одного младенца – других, что ли, мало?
- А зачем это понадобилось Бабатанду? – Накато ничего не понимала, весь запал с нее как водой холодной смыло.
Она выпустила руки женщины и села рядом, не спуская с нее, впрочем, взгляда. Та опасливо приподнялась, уселась.
- Я не убегаю, я все расскажу, - предупредила она на всякий случай. – Зачем моему бывшему хозяину понадобился твой сын – я не знаю. Уж точно не из-за искры дара! Этим занимаются в башне Ошакати.
- Отчего тогда?!
- Да мне откуда знать, - поразилась женщина. – Передо мною хозяин не отчитывался. Он мне приказал – я отправилась выполнять. Нашла вас, дальше ты знаешь.
- Знаю, да. Ты затаилась, а потом, ночью…
- Нет! – звонкий вскрик разнесся в утренней тишине. – Я видела, что ребенок вот-вот завалится в воду. Хотела взять на руки – ты была далеко, не успела бы. И вдруг открываю глаза в лесу, в чаще. Лежу на сырой земле, промерзнув до костей. Ничего не понимаю, ничего не могу вспомнить. Я открыла глаза днем. Но, мне кажется, это был не тот день, когда я настигла тебя. Так что той ночью, о которой ты говоришь, я вряд ли могла похитить твоего младенца. А он похищен? – во взгляде заблестело болезненное любопытство.
Накато моргнула. Нет, женщина не врала. Или врала? Хотела извернуться…
- Послушай! – та сама схватила ее за руку. – Ну, сама подумай. Как бы я похитила его после того, как лишилась всех сил?! Твой сын сделал что-то. Я осталась обычным человеком! Обычной женщиной. Такой, какой была до того, как мой хозяин Бабатанд изменил меня.
- Что ты говоришь? – выдавила Накато. – Как мой сын мог что-то такое сделать?
- Я не знаю, - выдохнула женщина, покачала головой. – Знаю лишь то, что когда очнулась – была ранена и обессилена. Мне стоило труда найти дорогу в лесу. Выбраться. Когда я вернулась к хозяину, - она смолкла, горло судорожно сжалось. – Он сказал, что ему не нужна такая служанка. Которая не справилась. И которая лишилась той силы, что он мне дал. Я думала, он меня вышвырнет. Но меня выходили… выходили и доставили в Ошакати. Чтобы здесь продать на рынке, как обычную рабыню!
Накато потерянно молчала. До невзгод женщины ей дела не было – та сама выбрала свою судьбу. Так же, как и она сама когда-то.
Но она не забирала ее сына. А значит – и не могла помочь в его поисках. Или могла?
- Не знаю я, где твой сын, - мрачно заговорила женщина вновь, точно подслушав ее мысли. – Возможно, его забрали люди из башни Ошакати. Они ведь тоже могли пойти по твоему следу. Я не справилась. Значит, ничто не мешало им забрать младенца. Странно, впрочем, что ты им позволила это.
- Я не позволяла, - глухо отозвалась Накато. – Когда я проснулась, голова была тяжелая. Будто зельем сонным опоили.
- О, так они пустили в ход чары, - рассмеялась негромко ее собеседница. – Сонные чары. Это они могли сделать – наверняка тебя преследовали не только обычные стражи, но и колдуны. Тебя усыпили, сделали так, чтобы не проснулась. И забрали младенца.
- Почему же он не сделал с ними того же, что якобы сделал с тобой? – с горечью вопросила Накато.
- Потому что тогда мы сражались. Тебе – его матери – грозила опасность. А сам он съезжал в воду. Наверное, это страх. Младенец не может проявить дар осознанно. А ночью ты спала. И он спал. Возможно, чары усыпили и его.
- Ты не лжешь, - глухо проговорила Накато.
- Подумай! – окрик женщины ударил резко, хлестко. – Если бы я лгала – мы бы не встретились так. Я не лишилась бы своей силы. И по-прежнему служила бы своему хозяину. Находилась сейчас рядом с ним в Мальтахёэ, а не здесь, с тобой.
В ее словах был резон.
- В таком случае, - Накато хмуро взглянула на нее. – Как тебя там, - она запнулась, пытаясь вспомнить. – Адвар. Ты расскажешь мне, как найти башню Ошакати! И как пробраться внутрь. После этого я отпущу тебя.
- Ты – меня отпустишь?! – женщина, кажется, не поверила ушам.
- Отпущу, - кивнула девушка. – Только не говори, что сомневаешься в моей способности вытрясти из тебя все, что мне нужно. Ты сама назвалась. По своей воле или нет – но тебе придется следовать за мной обратно в город. Откажешься помогать – снова попадешь туда, откуда я тебя забрала. Не думаю, что законы Ошакати тебя пощадят.
- Тут ты попала в точку, - протянула собеседница. – Что ж, можно и вернуться, - она огляделась. – Тем более, уже и есть хочется, а мы – невесть где. Нас тут, к слову, может найти какой-нибудь разъезд, что рыщет в поисках беглых и бандитов. Те часто бегают в окрестностях Ошакати. Недурно бы избавиться от этих рабских лохмотьев – по крайней мере, мне. У тебя одежду не забрали, - она окинула Накато взглядом.
- Вылезай! – приказала девушка. – Пройдем по суше, на этой лодке уже никуда не уплывешь. Наведаемся в какую-нибудь деревню или на хутор.
Адвар послушно вылезла. Лодчонка и правда была дряхлой. Как она еще не развалилась, когда они вдвоем ночью драпали на ней из города? Нашли возле полуразрушенного причала у окраины.
Окрестностей Накато узнать не могла – так близко к морю она не подходила. Сразу направилась к Ошакати, когда дошла. Однако по дороге к городу ей встречались многочисленные поселки и хутора – как и везде на Желтом юге. А значит, они найдут, где поживиться!
Глава 8. Старый город
По словам Адвар, в город стоило зайти под видом двух уроженок гор: к горцам в Ошакати относились снисходительно, считая дикарями. И за это прощали пренебрежение правилами.
А правил было немало, и Накато оставалось лишь изумляться, слушая товарку.
Женщина, девушка и девочка из приличного дома – а это дома не только богачей, но и обычных горожан – не могла выходить на улицу просто так. Для дел из дома выходили мужчины или служанки, рабыни. Если женщина идет по улице сама по себе, без сопровождения – это точно не почтенная горожанка. Выйти можно лишь в крайнем случае, и только в сопровождении служанки или рабыни, а для богатых – еще и одного из домашних охранников. К слову, жены перебравшихся в Ошакати горцев позволяли себе больше вольностей. Но и они, обжившись, перенимали правила.
На ярмарке в одном из крупных поселков Накато стащила мешочек с монетами у какого-то ротозея. На этой же ярмарке они с Адвар купили настойку черного корня и одежду.
