Ну, нет! Фиона выпрямилась, опершись о косяк. И шагнула вперед.
Меньше полдесятка шагов! И какой-то страх помешает ей? Тем более, что глядеть через перила безопасно – в этом она вчера убедилась. Опасно только перебираться через них, а этого она нынче делать не станет. Вчера ей удалось постоять рядом с ними и даже перегнуться! Да что там – она перекинула через них обе ноги. И лишь когда двинулась вдоль края балкона…
На этом соображении в груди снова разлилась тяжесть.
Упрашивать себя пришлось минут десять. Ноги тряслись, в груди пульсировала тяжесть, в животе разливался холод. Тошнило и кружилась голова.
Кое-как, через силу, Фиона подтащила себя к перилам. Облокотилась на них. Перед глазами плыло, в ушах шумело. С моря тянуло сырым промозглым ветерком – но она обливалась потом. Лоб горел.
Не обращая внимания на то, как жарко, закуталась. Не хватало, чтоб продуло! Отдышалась немного. Лишь тогда смогла осмотреться.
Далеко с балкона высовываться не решилась. Понимала, что страшного ничего не произойдет – но преодолеть страх не могла. Довольно и того, что дотащилась-таки до этих перил! Хватит ей нынче той панорамы, что открывается. С ее балкона открывалась почти вся бухта, только выход из прохода меж скал закрывал выступ. Сбоку виден был небольшой кусок порта. Чтобы увидеть горы, нужно было высунуться вперед. С другой стороны виднелась широкая полоса отмелей между островом и скальными воротами, запиравшими бухту.
Из порта поднимался шум – обыкновенный для портов. Голоса, окрики, грохот. Стук колес повозок, выкрики грузчиков и матросов, скрип канатов, поднимающих грузы.
В голове чуть прояснилось, звон в ушах притих. Фиона перевела взгляд на узор, украшавший перила – он еще вчера привлек ее внимание. Но тогда она была увлечена вопросом – что будет, если попробует выбраться и спуститься. Нынче же…
Перила и балясины под ними были выточены из цельного дикого камня. Тем более странным выглядел мозаичный узор из кварца, словно вплавленный в полированную поверхность перил.
Фиона потерла пальцем стыки узора – словно влитой! Интересно, это каменщики такие искусные, или чародеи постарались? Ровные полосы кварца образовывали симметричный геометрический орнамент, ничем не напоминавший руны. Если бы не вчерашний опыт, она даже не подумала бы, что это – нечто большее, чем украшение. Идеальная маскировка для магической защиты.
- А ты в рунах разбираешься? – шепнула она чуть слышно, прикрыв губы краем покрывала.
«Я прекрасно слышу твои мысли. А в рунах не разбираюсь. Я вообще не вижу так, как вы, люди».
Невежество – величайшее из зол. В этом отец был прав. Как вернется на родину… на этой мысли у нее вырвался нервный смешок. Как вернется на родину – нужно будет вплотную заняться изучением каллиграфии. Да, она начинала изучать руны и рунные вязи. Когда обнаружила незнакомые знаки в подвале купленного дома. Но то, что она успела изучить – капля в море.
До дома далеко. А до возвращения – еще дальше. Ей сначала придется добраться до Кви и провести там невесть сколько времени.
- Придется смириться, - вслух проговорила Фиона.
Смириться с тем, что не разберется она прямо сейчас, что за защита действует на этом балконе. С тем, что придется седмицу-другую, если не больше, проторчать на этом острове. И что выходить придется через дверь. Возможно, в компании кассийца – ну, или кого-то еще из обитателей дома.
Налетевший порыв ветра заставил поежиться.
Фиона закуталась плотнее в покрывало. Однако промозглый воздух пробирался под него настырно, леденил открытые дурацким легким платьем руки и шею.
Окинула взглядом панораму порта и бухты – ту часть, что можно было разглядеть, не высовываясь. С моря наползал туман – не верилось даже, что вчера царила солнечная ясность. Серость над головой густела, спускалась ниже. Скальные ворота уже почти наполовину скрылись в рваных клубах туч.
- Дождь, что ли, пойдет? – проворчала она.
«Простынешь. Иди в комнату».
Вздохнула с раздражением. Шелковые платья надо носить летом! А уж никак не поздней осенью. И корень еще нотации ей читает. Чем в комнате заниматься?
- Сдаюсь, - буркнула Фиона.
Зашла, прикрыла плотно дверь. Хотела скинуть покрывало на кровать, но передумала. Не так-то и тепло в комнате. Или это после прогулки так казалось? Уселась с ногами в кресло, закуталась, прикрыла глаза.
Попытаться применить приемы мастера Беккера, освоенные немного во время путешествия? Раз уж заняться больше нечем.
Ощупала изнутри языком зубы. Шатаются. И десны по-прежнему болят. Лекаря ей так и не прислали – да никто и не обещал.
Дар мага-садовника давал Фионе возможность влиять на растения. Ускорять и замедлять рост, вытягивать стебли, стволы и листья в нужном направлении. Излечивать от болезней, заращивать повреждения. Живший около сотни лет назад мастер из Гельвеции выдвинул дерзкую по тем временам гипотезу: клетки растений схожи с клетками животных и даже человека. И это сходство позволяет магу-садовнику влиять на организмы животных и человека так же, как на растения!
За это остаток своей недолгой жизни Беккер провел в доме скорби, в изоляции.
Однако дикая святотатственная идея на поверку оказалась рабочей. Правда, когда Фиона в первый и последний раз пыталась воспользоваться теорией Беккера, на месте ожогов она ухитрилась нарастить древесную кору.
Но теперь-то она знает, в чем тогда заключалась ее ошибка! Сможет учесть ее и не повторить.
Вот только глодала мысль. Позовут ли ей так-таки лекаря, если она снова чего-нибудь не учтет, и на месте рта у нее образуется древесное дупло? Встающая в воображении картина откровенно пугала. А вот уверенности в доброй воле пиратов не было совсем.
Да и кассиец, будь он неладен, ничем не лучше своих приятелей.
«Ты оттягиваешь неизбежное, - поведал корень. – Ты занимаешь ум чем угодно, лишь бы не делать то, что следовало бы. Хотя страх так и будет глодать тебя, пока не попытаешься и не увидишь, на что способна».
Какой умный! Всё-то про нее знает. И про методы Беккера.
Теперь вот она спорит с ним, занимая ум препирательствами. И снова оттягивает момент, когда придется воспользоваться полученными знаниями. На собственное же благо.
«А если не на благо?!»
Паническая мысль повисла в пустоте. Единственный собеседник никак не стал отвечать на это. Ну да – потому что это снова спор. Переливает из пустого в порожнее.
Глупо. Фиона вздохнула. Нет, кресло для экспериментов решительно не подойдет! Надо дойти до кровати в соседней комнате.
И нет, это – не еще одна проволочка, - возразила мысленно то ли сама себе, то ли молчащему корню. Улеглась она лицом вниз. Почему-то не хотелось, чтобы, если за ней подсматривают, невидимый наблюдатель понял, чем она занята. Пусть лучше считают, что она предается отчаянию.
Поерзала, укладываясь удобнее. Так, чтобы не утыкаться в подушку или простынь.
Полежала немного, успокаивая дыхание и сердцебиение. Чтобы ставить опыты над собой – нужно иметь холодную голову. Сосредоточилась на ощущении своего тела. А точнее – на ощущениях в деснах. Те пульсировали, противно чесались. И зубы шатались, намекая, что врасти после таких повреждений невозможно.
Ну, это еще поглядеть надо! Она разозлилась.
Но злость была приятной. Не ярость беспомощности – а готовность перевернуть всё вверх дном, чтоб сделать по-своему. Злость очистила голову, помогла сосредоточиться.
Фиона осторожно коснулась мысленно десен, нащупывая повреждения. Обследуя ткани, сосуды, нервы и кости. Прежде чем воздействовать, нужно ощутить каждую клетку. С растениями было проще… точнее – с ними было привычно. Поначалу она тоже ощупывала каждый корешок, каждый капилляр в стволе или листе. Потом это сделалось привычным, так что не требовало остановки. А еще – там цена ошибки была неизмеримо ниже.
Сейчас такой ценой было ее собственное здоровье. Жаль, нельзя попрактиковаться на ком-нибудь… словом, кто не слишком дорог ей.
Усилием воли отогнала лишние мысли. Сейчас ее задача – собственные повреждения. В конце концов, торопиться ей некуда… времени у нее куда больше, чем хотелось бы.
Отдаленный звук шагов принес смутное ощущение, что она выпала из настоящего. Однако быстро встряхнуться не удалось. Стук двери, шаги – уже отчетливые. Да, это, кажется, важно – вот только чем? Мысли ворочались вяло.
- Неужели всё так плохо? – раздался над головой насмешливый голос.
Кассиец! Капитан кассийской армии Квирин Ромилий, - она вспомнила имя.
Моргнула, прогоняя оцепенение. Сколько она так времени пролежала? И не вспомнишь ведь. Но обед ей точно не приносили – кассиец первым зашел к ней. Других шагов она не слышала.
Фиона шевельнулась, неторопливо переворачиваясь и приподнимаясь.
- Сударыня, вы что, спите? – изумился он.
- А что еще делать? – собственный голос звучал хрипло – словно она и правда спала.
- Ну вы даете, - Ромилий покачал головой. – Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, что поинтересовались, - проворчала она с легкой досадой. – Вы чрезвычайно заботливы, - села, поджав ноги. – Капитан! Что за возмутительно фривольное платье?! – раз уж явился – можно и высказать всё, что думает. – Оно не по сезону!
- К вечеру вам принесут другое, - посулил кассиец. – Сударыня, я зашел сказать, что нынче вам придется составить мне компанию. Наш гостеприимный хозяин – капитан Рауль – дает прием.
- С каких пор опасных пленников водят на приемы?
- Вы не пленница. Вы – гостья. Разница весьма ощутима, поверьте. Если бы капитан Арагон мог – он непременно поведал бы вам об этом в подробностях.
Ответить она не успела – он вышел. Вместо него в комнату нырнула Армелла с подносом.
- Я принесла обед, - она поставила поднос на стол и, подойдя к дверям спальни, неловко присела, изобразив книксен. – Вам стоит поесть – после будет некогда. Я вас причешу и помогу одеться.
- Спасибо за любезность, - кисло улыбнулась Фиона.
Будьте все вы прокляты, - прибавила она про себя. Ощупала уже привычным движением зубы изнутри языком. Кажется ей, или они стали шататься гораздо меньше?
- Какое общество, - бормотала Фиона. – Ну, какое общество! Вы только взгляните на это.
- Прекратите, - зашипел кассиец.
- Я даже не начинала, - огрызнулась она. – Нет, ну вы посмотрите – это же самые настоящие сливки. Жирные-прежирные!
Ромилий сжал до боли ее плечо, и она смолкла.
- До чего вы унылый тип, - поведала спустя пару мгновений. – Убеждать совершенно не умеете. Сразу пускаете в ход грубую силу.
- Я – грубый солдафон, я родился, рос и жил у походного костра! Война – моя мать, она пеленала меня в конскую попону, вскармливала грогом из большого котла.
Ой-ой, как высокопарно. Пожалеть его, что ли?
- Говорю ж – скучный вы тип. С Касаткой – и то приятнее было поболтать, - Фиона отвернулась, осматриваясь.
Знакомый ей зал на первом этаже – такой же просторный. Те же длинные общие столы в дальнем конце. Только народу нынче набилось – не протолкнуться. И женщины тоже – это оказалось в новинку. Существенно меньше, чем мужчин – но в прошлый-то раз их вовсе не было!
Все наряженные, надушенные… некоторые из женщин, к слову, в мужских костюмах.
На Фиону оборачивались, и она с трудом подавила желание ссутулиться, а еще лучше – отобрать у клятого кассийца его дублет и закутаться в него самой.
Потому что в шелковом алом платье с открытой шеей и плечами, возмутительно низким декольте, была она одна. Кажется, даже в первый год после замужества так не одевалась! Да Ронана удар бы хватил, если б пришлось сопровождать ее в таком виде.
- Вы нарочно вырядили меня, как портовую шлюху?! – зашипела она негодующе.
- Милая моя, вы портовых шлюх, похоже, никогда не видели, - доверительно поведал Ромилий. – Слушайте, а вам самой от себя не тошно?! Вы в кои-то веки выглядите, как молодая очаровательная женщина, а не как престарелая тетушка. И не как босяк. А вы ворчите, словно престарелая перечница!
- Если я и выглядела, как босяк – то только вашими стараниями!
- Ну-ну. Я-то при чем – меня на корабле Касатки не было! Там вы сами нарядились. Ну, или он вас вырядил.
- Как босяк?! Да это был мой лучший костюм! – возмутилась она.
- Мне жаль вас. Если это был лучший костюм – дела у вас шли куда как неважно! Как так вышло – вы же маг-садовник? В Маноре вашего брата уважают. Да и не только в Маноре. В Кассии неслыханное дело – чтобы маг-садовник болтался по морям, по дорогам и весям без гроша в кармане!
- Идите вы в задницу горной гиены.
- Грубо. Вы же леди!
- Я не леди.
- Хорошо. Вы же женщина! Нет, не надо снова посылать меня в… том же направлении. Не пойду. А если и пойду – то не к горным гиенам. Гиены далеко, вы существенно ближе.
Фиона вспыхнула, сообразив, о чем он.
- Перетопчетесь, - процедила сквозь зубы. – Пойдёте к портовым шлюхам – кажется, вы неплохо в них разбираетесь! Странно, кстати, почему здесь их нет. Или их просто нарядили, чтоб были похожи на приличных женщин? Вот эту, например – кстати, почему вы не говорите, что она выглядит как босяк?
- Тише вы! – шикнул ожесточенно Ромилий, с силой сжимая ее руку. – Леди Агриппина! – прибавил он громко, расплываясь в широкой восторженной улыбке. – Рад встрече.
Высокая рыжеволосая женщина в мужском костюме величественно кивнула.
Фиона с любопытством оглядела ее. Сапоги выше колена – с удобными застежками, чтоб не болтались на ногах. Камзол характерного покроя, пышная грива несобранных рыжих волос до плеч и шрам через обветренную щеку от виска до уголка рта.
- Капитан Ромилий! Никогда бы не подумала, что вы способны на грубую лесть, - ехидно прошептала Фиона.
- Сударыня. Вам вчерашнего вечера не хватило понять, что рот лучше держать на замке? – шикнул он.
- А мне казалось, цель вчера была – объяснить, что не нужно пытаться удрать.
- Не нужно лезть на рожон. Сударыня, это – пираты. Они не церемонятся ни с кем! И помните: здесь одноногий грузчик в порту может оказаться чьим-нибудь родственником. Леди Агриппина известна под именем капитана Сардины – слыхали про такую?
- Сардина? Капитан Сардина? – переспросила Фиона.
Наружу так и рвался истерический смех. Она тщательно давила его, сознавая неуместность. Кажется, эта Сардина считается опасной особой.
- Сударыня. Капитаны, собравшиеся здесь нынче. Да и их офицеры, и береговые дельцы. Упаси вас святой Иероним оскорбить хоть кого-нибудь. Я тогда за вашу жизнь не дам ломаного ассария. Здесь никто не разбирает – солдат или торгаш. Это не кассийская армия!
- Я-то считала, большей напасти, чем кассийская армия, не придумали…
- Сударыня, вы, похоже, жили очень сытной беззаботной жизнью.
Меньше полдесятка шагов! И какой-то страх помешает ей? Тем более, что глядеть через перила безопасно – в этом она вчера убедилась. Опасно только перебираться через них, а этого она нынче делать не станет. Вчера ей удалось постоять рядом с ними и даже перегнуться! Да что там – она перекинула через них обе ноги. И лишь когда двинулась вдоль края балкона…
На этом соображении в груди снова разлилась тяжесть.
Упрашивать себя пришлось минут десять. Ноги тряслись, в груди пульсировала тяжесть, в животе разливался холод. Тошнило и кружилась голова.
Кое-как, через силу, Фиона подтащила себя к перилам. Облокотилась на них. Перед глазами плыло, в ушах шумело. С моря тянуло сырым промозглым ветерком – но она обливалась потом. Лоб горел.
Не обращая внимания на то, как жарко, закуталась. Не хватало, чтоб продуло! Отдышалась немного. Лишь тогда смогла осмотреться.
Далеко с балкона высовываться не решилась. Понимала, что страшного ничего не произойдет – но преодолеть страх не могла. Довольно и того, что дотащилась-таки до этих перил! Хватит ей нынче той панорамы, что открывается. С ее балкона открывалась почти вся бухта, только выход из прохода меж скал закрывал выступ. Сбоку виден был небольшой кусок порта. Чтобы увидеть горы, нужно было высунуться вперед. С другой стороны виднелась широкая полоса отмелей между островом и скальными воротами, запиравшими бухту.
Из порта поднимался шум – обыкновенный для портов. Голоса, окрики, грохот. Стук колес повозок, выкрики грузчиков и матросов, скрип канатов, поднимающих грузы.
В голове чуть прояснилось, звон в ушах притих. Фиона перевела взгляд на узор, украшавший перила – он еще вчера привлек ее внимание. Но тогда она была увлечена вопросом – что будет, если попробует выбраться и спуститься. Нынче же…
Перила и балясины под ними были выточены из цельного дикого камня. Тем более странным выглядел мозаичный узор из кварца, словно вплавленный в полированную поверхность перил.
Фиона потерла пальцем стыки узора – словно влитой! Интересно, это каменщики такие искусные, или чародеи постарались? Ровные полосы кварца образовывали симметричный геометрический орнамент, ничем не напоминавший руны. Если бы не вчерашний опыт, она даже не подумала бы, что это – нечто большее, чем украшение. Идеальная маскировка для магической защиты.
- А ты в рунах разбираешься? – шепнула она чуть слышно, прикрыв губы краем покрывала.
«Я прекрасно слышу твои мысли. А в рунах не разбираюсь. Я вообще не вижу так, как вы, люди».
Невежество – величайшее из зол. В этом отец был прав. Как вернется на родину… на этой мысли у нее вырвался нервный смешок. Как вернется на родину – нужно будет вплотную заняться изучением каллиграфии. Да, она начинала изучать руны и рунные вязи. Когда обнаружила незнакомые знаки в подвале купленного дома. Но то, что она успела изучить – капля в море.
До дома далеко. А до возвращения – еще дальше. Ей сначала придется добраться до Кви и провести там невесть сколько времени.
- Придется смириться, - вслух проговорила Фиона.
Смириться с тем, что не разберется она прямо сейчас, что за защита действует на этом балконе. С тем, что придется седмицу-другую, если не больше, проторчать на этом острове. И что выходить придется через дверь. Возможно, в компании кассийца – ну, или кого-то еще из обитателей дома.
Налетевший порыв ветра заставил поежиться.
Фиона закуталась плотнее в покрывало. Однако промозглый воздух пробирался под него настырно, леденил открытые дурацким легким платьем руки и шею.
Окинула взглядом панораму порта и бухты – ту часть, что можно было разглядеть, не высовываясь. С моря наползал туман – не верилось даже, что вчера царила солнечная ясность. Серость над головой густела, спускалась ниже. Скальные ворота уже почти наполовину скрылись в рваных клубах туч.
- Дождь, что ли, пойдет? – проворчала она.
«Простынешь. Иди в комнату».
Вздохнула с раздражением. Шелковые платья надо носить летом! А уж никак не поздней осенью. И корень еще нотации ей читает. Чем в комнате заниматься?
- Сдаюсь, - буркнула Фиона.
Зашла, прикрыла плотно дверь. Хотела скинуть покрывало на кровать, но передумала. Не так-то и тепло в комнате. Или это после прогулки так казалось? Уселась с ногами в кресло, закуталась, прикрыла глаза.
Попытаться применить приемы мастера Беккера, освоенные немного во время путешествия? Раз уж заняться больше нечем.
Ощупала изнутри языком зубы. Шатаются. И десны по-прежнему болят. Лекаря ей так и не прислали – да никто и не обещал.
Дар мага-садовника давал Фионе возможность влиять на растения. Ускорять и замедлять рост, вытягивать стебли, стволы и листья в нужном направлении. Излечивать от болезней, заращивать повреждения. Живший около сотни лет назад мастер из Гельвеции выдвинул дерзкую по тем временам гипотезу: клетки растений схожи с клетками животных и даже человека. И это сходство позволяет магу-садовнику влиять на организмы животных и человека так же, как на растения!
За это остаток своей недолгой жизни Беккер провел в доме скорби, в изоляции.
Однако дикая святотатственная идея на поверку оказалась рабочей. Правда, когда Фиона в первый и последний раз пыталась воспользоваться теорией Беккера, на месте ожогов она ухитрилась нарастить древесную кору.
Но теперь-то она знает, в чем тогда заключалась ее ошибка! Сможет учесть ее и не повторить.
Вот только глодала мысль. Позовут ли ей так-таки лекаря, если она снова чего-нибудь не учтет, и на месте рта у нее образуется древесное дупло? Встающая в воображении картина откровенно пугала. А вот уверенности в доброй воле пиратов не было совсем.
Да и кассиец, будь он неладен, ничем не лучше своих приятелей.
«Ты оттягиваешь неизбежное, - поведал корень. – Ты занимаешь ум чем угодно, лишь бы не делать то, что следовало бы. Хотя страх так и будет глодать тебя, пока не попытаешься и не увидишь, на что способна».
Какой умный! Всё-то про нее знает. И про методы Беккера.
Теперь вот она спорит с ним, занимая ум препирательствами. И снова оттягивает момент, когда придется воспользоваться полученными знаниями. На собственное же благо.
«А если не на благо?!»
Паническая мысль повисла в пустоте. Единственный собеседник никак не стал отвечать на это. Ну да – потому что это снова спор. Переливает из пустого в порожнее.
Глупо. Фиона вздохнула. Нет, кресло для экспериментов решительно не подойдет! Надо дойти до кровати в соседней комнате.
И нет, это – не еще одна проволочка, - возразила мысленно то ли сама себе, то ли молчащему корню. Улеглась она лицом вниз. Почему-то не хотелось, чтобы, если за ней подсматривают, невидимый наблюдатель понял, чем она занята. Пусть лучше считают, что она предается отчаянию.
Поерзала, укладываясь удобнее. Так, чтобы не утыкаться в подушку или простынь.
Полежала немного, успокаивая дыхание и сердцебиение. Чтобы ставить опыты над собой – нужно иметь холодную голову. Сосредоточилась на ощущении своего тела. А точнее – на ощущениях в деснах. Те пульсировали, противно чесались. И зубы шатались, намекая, что врасти после таких повреждений невозможно.
Ну, это еще поглядеть надо! Она разозлилась.
Но злость была приятной. Не ярость беспомощности – а готовность перевернуть всё вверх дном, чтоб сделать по-своему. Злость очистила голову, помогла сосредоточиться.
Фиона осторожно коснулась мысленно десен, нащупывая повреждения. Обследуя ткани, сосуды, нервы и кости. Прежде чем воздействовать, нужно ощутить каждую клетку. С растениями было проще… точнее – с ними было привычно. Поначалу она тоже ощупывала каждый корешок, каждый капилляр в стволе или листе. Потом это сделалось привычным, так что не требовало остановки. А еще – там цена ошибки была неизмеримо ниже.
Сейчас такой ценой было ее собственное здоровье. Жаль, нельзя попрактиковаться на ком-нибудь… словом, кто не слишком дорог ей.
Усилием воли отогнала лишние мысли. Сейчас ее задача – собственные повреждения. В конце концов, торопиться ей некуда… времени у нее куда больше, чем хотелось бы.
Отдаленный звук шагов принес смутное ощущение, что она выпала из настоящего. Однако быстро встряхнуться не удалось. Стук двери, шаги – уже отчетливые. Да, это, кажется, важно – вот только чем? Мысли ворочались вяло.
- Неужели всё так плохо? – раздался над головой насмешливый голос.
Кассиец! Капитан кассийской армии Квирин Ромилий, - она вспомнила имя.
Моргнула, прогоняя оцепенение. Сколько она так времени пролежала? И не вспомнишь ведь. Но обед ей точно не приносили – кассиец первым зашел к ней. Других шагов она не слышала.
Фиона шевельнулась, неторопливо переворачиваясь и приподнимаясь.
- Сударыня, вы что, спите? – изумился он.
- А что еще делать? – собственный голос звучал хрипло – словно она и правда спала.
- Ну вы даете, - Ромилий покачал головой. – Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, что поинтересовались, - проворчала она с легкой досадой. – Вы чрезвычайно заботливы, - села, поджав ноги. – Капитан! Что за возмутительно фривольное платье?! – раз уж явился – можно и высказать всё, что думает. – Оно не по сезону!
- К вечеру вам принесут другое, - посулил кассиец. – Сударыня, я зашел сказать, что нынче вам придется составить мне компанию. Наш гостеприимный хозяин – капитан Рауль – дает прием.
- С каких пор опасных пленников водят на приемы?
- Вы не пленница. Вы – гостья. Разница весьма ощутима, поверьте. Если бы капитан Арагон мог – он непременно поведал бы вам об этом в подробностях.
Ответить она не успела – он вышел. Вместо него в комнату нырнула Армелла с подносом.
- Я принесла обед, - она поставила поднос на стол и, подойдя к дверям спальни, неловко присела, изобразив книксен. – Вам стоит поесть – после будет некогда. Я вас причешу и помогу одеться.
- Спасибо за любезность, - кисло улыбнулась Фиона.
Будьте все вы прокляты, - прибавила она про себя. Ощупала уже привычным движением зубы изнутри языком. Кажется ей, или они стали шататься гораздо меньше?
Глава 7
- Какое общество, - бормотала Фиона. – Ну, какое общество! Вы только взгляните на это.
- Прекратите, - зашипел кассиец.
- Я даже не начинала, - огрызнулась она. – Нет, ну вы посмотрите – это же самые настоящие сливки. Жирные-прежирные!
Ромилий сжал до боли ее плечо, и она смолкла.
- До чего вы унылый тип, - поведала спустя пару мгновений. – Убеждать совершенно не умеете. Сразу пускаете в ход грубую силу.
- Я – грубый солдафон, я родился, рос и жил у походного костра! Война – моя мать, она пеленала меня в конскую попону, вскармливала грогом из большого котла.
Ой-ой, как высокопарно. Пожалеть его, что ли?
- Говорю ж – скучный вы тип. С Касаткой – и то приятнее было поболтать, - Фиона отвернулась, осматриваясь.
Знакомый ей зал на первом этаже – такой же просторный. Те же длинные общие столы в дальнем конце. Только народу нынче набилось – не протолкнуться. И женщины тоже – это оказалось в новинку. Существенно меньше, чем мужчин – но в прошлый-то раз их вовсе не было!
Все наряженные, надушенные… некоторые из женщин, к слову, в мужских костюмах.
На Фиону оборачивались, и она с трудом подавила желание ссутулиться, а еще лучше – отобрать у клятого кассийца его дублет и закутаться в него самой.
Потому что в шелковом алом платье с открытой шеей и плечами, возмутительно низким декольте, была она одна. Кажется, даже в первый год после замужества так не одевалась! Да Ронана удар бы хватил, если б пришлось сопровождать ее в таком виде.
- Вы нарочно вырядили меня, как портовую шлюху?! – зашипела она негодующе.
- Милая моя, вы портовых шлюх, похоже, никогда не видели, - доверительно поведал Ромилий. – Слушайте, а вам самой от себя не тошно?! Вы в кои-то веки выглядите, как молодая очаровательная женщина, а не как престарелая тетушка. И не как босяк. А вы ворчите, словно престарелая перечница!
- Если я и выглядела, как босяк – то только вашими стараниями!
- Ну-ну. Я-то при чем – меня на корабле Касатки не было! Там вы сами нарядились. Ну, или он вас вырядил.
- Как босяк?! Да это был мой лучший костюм! – возмутилась она.
- Мне жаль вас. Если это был лучший костюм – дела у вас шли куда как неважно! Как так вышло – вы же маг-садовник? В Маноре вашего брата уважают. Да и не только в Маноре. В Кассии неслыханное дело – чтобы маг-садовник болтался по морям, по дорогам и весям без гроша в кармане!
- Идите вы в задницу горной гиены.
- Грубо. Вы же леди!
- Я не леди.
- Хорошо. Вы же женщина! Нет, не надо снова посылать меня в… том же направлении. Не пойду. А если и пойду – то не к горным гиенам. Гиены далеко, вы существенно ближе.
Фиона вспыхнула, сообразив, о чем он.
- Перетопчетесь, - процедила сквозь зубы. – Пойдёте к портовым шлюхам – кажется, вы неплохо в них разбираетесь! Странно, кстати, почему здесь их нет. Или их просто нарядили, чтоб были похожи на приличных женщин? Вот эту, например – кстати, почему вы не говорите, что она выглядит как босяк?
- Тише вы! – шикнул ожесточенно Ромилий, с силой сжимая ее руку. – Леди Агриппина! – прибавил он громко, расплываясь в широкой восторженной улыбке. – Рад встрече.
Высокая рыжеволосая женщина в мужском костюме величественно кивнула.
Фиона с любопытством оглядела ее. Сапоги выше колена – с удобными застежками, чтоб не болтались на ногах. Камзол характерного покроя, пышная грива несобранных рыжих волос до плеч и шрам через обветренную щеку от виска до уголка рта.
- Капитан Ромилий! Никогда бы не подумала, что вы способны на грубую лесть, - ехидно прошептала Фиона.
- Сударыня. Вам вчерашнего вечера не хватило понять, что рот лучше держать на замке? – шикнул он.
- А мне казалось, цель вчера была – объяснить, что не нужно пытаться удрать.
- Не нужно лезть на рожон. Сударыня, это – пираты. Они не церемонятся ни с кем! И помните: здесь одноногий грузчик в порту может оказаться чьим-нибудь родственником. Леди Агриппина известна под именем капитана Сардины – слыхали про такую?
- Сардина? Капитан Сардина? – переспросила Фиона.
Наружу так и рвался истерический смех. Она тщательно давила его, сознавая неуместность. Кажется, эта Сардина считается опасной особой.
- Сударыня. Капитаны, собравшиеся здесь нынче. Да и их офицеры, и береговые дельцы. Упаси вас святой Иероним оскорбить хоть кого-нибудь. Я тогда за вашу жизнь не дам ломаного ассария. Здесь никто не разбирает – солдат или торгаш. Это не кассийская армия!
- Я-то считала, большей напасти, чем кассийская армия, не придумали…
- Сударыня, вы, похоже, жили очень сытной беззаботной жизнью.
