Разговор этот состоялся аккурат в конце второй седмицы, что девушка находилась в лагере.
Барон встряхнулся. Сообразил, что переиграл. Эдак она поймет, что он ей не доверяет, что намеренно пытается ввести ее в заблуждение! Если еще не поняла.
Он наспех соорудил объяснение – мол, дикое бездорожье в таких ненадежных местах порою безопаснее кочевий и даже городов недолговечных княжеств и эмиратов. Ведь зима долгая, кто знает – чего можно ждать от местных.
А еще, - прибавил барон, - представьте только! Здесь нашлись остатки настоящего замка. Да-да, места дикие, нехоженые – а прямо поблизости стоял когда-то самый настоящий замок! Рассказывал он об этом с умыслом. Сама бы Эйдин к руинам в жизнь не пробралась. А если бы и пробралась – так ничего бы там не нашла: все самое интересное скрывалось в подземельях. Барон же надеялся скормить ей чуток неверных сведений, чтобы выяснить, как она намерена держать сообщение с теми, кто ее отправил.
Заодно – выяснить, кто же взялся шпионить за ним. За истекшие дни барон чуть успокоился и решил обернуть появление девушки себе на пользу.
Очутившись впервые на руинах замка, Эйдин была вне себя от радости, что дело сдвинулось с мертвой точки. Ей-то уж начинали закрадываться сомнения – слишком скрытно вел себя барон.
Но тут вроде как оттаял. Рассказывал увлеченно о поисках, о том, что удалось выяснить. Откуда ж Эйдин было знать, что он решил направить шпионов по ложному следу!
В замке, что находился ближе всего к лагерю, на удачу барона, не оказалось почти никаких следов утерянного артефакта. Да, были записи и рисунки на стенах в подземельях, но девушке их ни за что не расшифровать. Она и не поймет, что это – то, что ей нужно. Во всей земле Ольтер – да и в окрестных королевствах, и в княжествах Западной равнины – едва ли отыщется пара-тройка людей, способных понять, что за записи там сделаны, и кем они оставлены.
Барон даже ощутил некоторую гордость за свое скверное и нерегулярное, зато – разностороннее образование.
Подземелье разрушенного замка разочаровало Эйдин.
Ничего, похожего на древние артефакты или сокровища. Никаких древних свитков – да если бы они здесь и были, давно сгнили бы.
Девушка каждый день добросовестно спускалась с бароном и несколькими людьми из отряда. Но ничего интересного в подземельях не обнаруживалось. Бесконечные коридоры, камеры – но ничего, похожего на древние волшебные артефакты. Найти можно было разве что какой-нибудь древний, поеденный ржавчиной, сыростью, плесенью и тлением хлам.
Люди барона чертили карты подземелий. Эйдин приходилось скучать и мерзнуть. Тем не менее, она упорно сопровождала их.
Барон с каждым днем убеждался, что девушка – и правда присланная шпионка. Это его удручало – сказать по правде, он не единожды вспоминал о ней с сожалением после отъезда из земли Ольтер.
- И что же, эти руины – единственное, что вам удалось здесь найти? – спросила девушка в один из вечеров, после дня, проведенного в подземельях. – Из-за этого вы решили остаться на зиму в долине?
- Признаться, да, - отвечал барон. – Я слыхал от местных предание, будто некогда в этих местах жил важный вельможа. Он забрал немалую власть, однако был в конце концов свергнут. Легенда гласит, что погубили его собственная жадность и жестокость. Хотя я подозреваю, что не столько это, сколько чья-то еще жадность и стремление к власти, - прибавил он.
- И что же? У того вельможи находилась флейта, которую вы ищете?
Барон с трудом удержался, чтобы не скривиться – так у нее глаза вспыхнули.
- Кто его знает, - отозвался он степенно. – По одним преданиям – находилась, по другим – нет. Мол, выдумки все досужие. Может, сам он слухи такие про себя распускал, чтоб враги боялись. А может, враги распускали эти слухи, чтоб людей против него настроить. Теперь уж не разберешь. Сколько веков прошло!
Барон не стал прибавлять, что местных царьков здесь было аж четверо. И они отчаянно грызлись за передел долины. Молва приписывала обладание флейтой двоим из них.
Но Эйдин казалось, что завеса тайны вот-вот приоткроется перед ней. Она заподозрить не могла, что ее считают шпионкой. Для связи с магистрами Золотого остроцвета у нее был кристалл – подвеска на браслете. В те далекие времена было куда больше поистине волшебных штук, чем в последующие века, после объединения королевств Золотого юга. Даром, что ордена магов процветали и тогда.
Так вот – достаточно было особым образом сжать и покрутить этот кристалл, чтобы магистр ордена получил сигнал: ему хотят что-то сообщить. После этого оставалось выждать час и отправляться за окраину лагеря, в лес. Для такого дела отлично подходил глухой ночной час, когда все в лагере мирно спали. Откуда ж Эйдин было знать, что пара человек каждую ночь не спит, бдительно следя за входом в ее палатку.
Барон наконец-то дождался нужного момента! Когда его потихоньку разбудил один из соглядатаев, он сразу понял, в чем дело.
Выбрался из палатки – как был спросонок и направился вслед за провожатым. По дороге пожалел, что не накинул хотя бы плащ, но что уж поделаешь!
Зато скоро он узнает, кому поставляет сведения его прекрасная гостья. Добравшись до места, соглядатаев он отпустил. Сам, все сам! Не нужно, чтобы простые солдаты знали, о чем шпионка станет говорить с неизвестным. Пусть это и доверенные люди. Один из соглядатаев перед уходом отдал ему куртку – всяко меньше мерзнуть.
Барон, увидев белеющее смутно во мраке лицо Эйдин на небольшой поляне, замер за деревом. Лишь бы портал не открылся прямиком возле него! То-то будет смеху.
А ведь девчонка не робкого десятка. Глухой ночью бродить по зимнему лесу – не каждый готов на такое. Пусть даже и за вознаграждение. Дикие звери, конечно, не подходят так близко к лагерю даже ночью – люди распугали всю живность в окрестностях. Но Эйдин об этом может и не знать!
Барон замер под раскидистым вековым деревом. Нижние ветви спускались едва не до самой земли, и он схоронился под ними, прижавшись к стволу.
Так его не заметишь даже вблизи. А порталы маги обычно выводят на открытое пространство – никто еще не слышал про мага, который бы вышел в дерево.
Вот в середине поляны засветилась арка. Эйдин отпрянула к краю поляны. Миг – и из арки шагнул высокий человек в темном плаще. Замер, оглядываясь по сторонам, и приветливо взмахнул рукой. Девушка подошла к нему. Он зажег небольшой шарик света, и темная поляна сделалась чуть светлее. Барон напряг зрение.
Кто это, рожон его дери?! Под капюшоном лица не разглядеть. Ни знаков различия, ни особых амулетов или рисунков. Шарик-светляк замер над головой мага. Предусмотрительный, паршивец!
- Я долго ждал от вас знака, - негромко проговорил незнакомец. – Признаться, уже начал волноваться – не стряслось ли чего дурного.
- Прошу прощения, что заставила беспокоиться, - голосок Эйдин подрагивал. – Я… мне мало что удалось узнать. Кажется, поиски продвигаются очень медленно. Если не зашли в тупик вовсе, - вот умница! Давай, выкладывай все. Все сомнения и сетования на скудость сведений.
Эйдин принялась рассказывать о замке и поисках в его подземельях. Барон тщетно напрягал зрение – незнакомец оставался невнятной мешковатой фигурой в капюшоне.
- Поиски ведут только в одном замке? – осведомился маг, дослушав рассказ.
- Ну да, - удивилась Эйдин.
- Не удивляйтесь. В этой долине когда-то стояли четыре замка. Четыре, да! И, если барон оказался столь прозорлив, что разыскал людей, помнящих местные истории и легенды, он должен знать о существовании руин трех других. Но вам он о них не поведал, как я понимаю. А как он вас встретил, барон? Не удивлялся ли, как вы ухитрились добраться к нему столь быстро и в одиночку?
- Я боялась, что он спросит, - глухо отозвалась девушка. – Но он не спросил…
- Весьма странно, - задумчиво проговорил неизвестный. – Либо барон настолько наивен – в чем я лично сомневаюсь. Либо заподозрил, что вы появились неспроста.
Ах ты ж, тварь подлая! Кто ж ты такой, знакомец фей и неудачливый охотник за древними артефактами?!
- Что же делать? – голос девушки сделался растерянным.
- Ждать. Наблюдать. Сохранять спокойствие. Вы ведь не давали поводов вас в чем-либо заподозрить?
- Ну… я расспрашивала барона о его поисках, - отозвалась девушка.
- В любом случае, ничего не бойтесь. Помните – о вас есть, кому позаботиться. Здесь вас никто не бросит.
Врет, ой, врет! Таких горе-шпионов всегда бросают. Ну, кому нужна неопытная девица, возомнившая себя великим соглядатаем?
Как ни вглядывался барон – различить лица неизвестного не сумел. Это вызвало острую досаду. Но ничего не поделаешь. Не выскакивать ведь на середину поляны, не срывать капюшон с неведомого охотника за флейтой! Тем более, кто сказал, что лицо его окажется знакомо барону? И кто сказал, что это – важная птица, а не мелкий связной?
А может, открыть карты? С утра явиться к Эйдин и сказать, что все знает? Что был свидетелем ночной встречи? Потребовать ответов. Засадить под стражу.
Или не торопиться. Какие крупные ордена, знающие о существовании флейты, могли отправить своих шпионов?
Он знает по меньшей мере, три такие ордена. И еще пару мелких, которые могли бы попытаться с помощью давно утерянного артефакта возвыситься. Вот что им мешает явиться сюда и отобрать силой то, что им нужно? Выжидают, когда поиски завершатся. Или не хотят ссориться с королем земли Ольтер?
Возможно и то, и другое. А потому – ему тоже лучше ждать и наблюдать. Быть может, подкинуть Эйдин еще сведений? Ложных, разумеется.
Рассказать, что нашел руины других замков. И что забраться в подземелья решительно невозможно. Не полезет ведь она туда в одиночку? А если полезет – будет повод припереть ее к стенке. И выспросить, для кого она шпионит. А пока – пусть бродит по лагерю, пусть высматривает.
А может, продать флейту этим охотникам? И убраться куда-нибудь в южные эмираты. Или западнее по южному побережью…
Нет, - барон сам себе усмехнулся. Он не из тех, кто задешево продают честь и верность! Не из тех, кто берет деньги, а на другой день выступает против того, кто ему заплатил. Рыцарь без земли – всего лишь беден. Рыцарь без чести – все равно, что мертв.
Пусть девчонка попробует его переиграть.
- Это ведь голуби из нашего поместья! – воскликнула Эйдин с изумлением.
На голубятню она набрела случайно – та находилась на окраине лагеря. В первый момент девушка не поверила глазам. Ей показалось невероятным увидеть почтовую птицу в такой глуши, вдали от родных земель.
На этой окраине лагеря девушка не бывала. Она вышла сюда, последовав за птицей, летевшей слишком низко.
Увидела, как та нырнула под крышу деревянной постройки. Зашла и увидела барона, отвязывающего записку от лапки голубя. Тот, услышав ее голос, вздрогнул. На лице в первый момент проступила растерянность.
- А вы, леди, знаете всех птиц в земле Ольтер и сопредельных королевствах? – наконец осведомился он.
- Я знаю птиц из нашего поместья! – Эйдин насупилась. – Вот это – рыжий хохлатый голубь, его отец привез в прошлом году, - она подошла ближе. Птица взмахнула крыльями, но осталась на месте. Будто узнав девушку.
Она протянула руку – и голубь вспорхнул ей на ладонь. Совсем, как в поместье. Ну да, это точно птица из их голубятни! Эйдин осторожно погладила встопорщенные перышки. Как он, бедняга, только долетел в такую даль?
- Значит, переписываетесь по-прежнему с сестрицей Амандой, - заметила она.
Слегка удивилась, поняв, что открытие неприятно. Подумать только – она-то решила, что равнодушна к барону! Или это – простая ревность?
- Вон оно что, - протянул он. – Мне необходим этот канал связи с землей Ольтер.
- А точнее – с некой особой, оставшейся в земле Ольтер.
- Не язвите, - барон поморщился. – Вот уж не ожидал! Ну да, письма я отправляю к… этой самой особе, как вы выразились. Не могу же я отправлять их во дворец напрямую! То есть, могу, конечно. Но это не слишком надежно.
- Только не говорите, что сестрица Аманда пересылает ваши доклады принцу! – Эйдин фыркнула – картина перед внутренним взором предстала нелепая.
- Разумеется, нет. Мои доклады есть, кому переслать.
- Постойте, - она нахмурилась. – В нашем поместье кто-то вскрывает ваши послания и доклады пересылает в столицу?! А Аманда получает очередное письмо…
- Ну, если в общих чертах, то что-то вроде того. А вас это смущает?
- Мне трудно представить, чтобы кто-то из слуг тайком вскрывал письма хозяев и что-то пересылал. Вы подкупили, - она смолкла, задумавшись.
Это что, получается – барон исхитрился подкупить кого-то из слуг в поместье? Но как? Он ведь отправился прочь из земли Ольтер сразу после памятного разговора с принцем.
- Как вы это сделали? – осведомилась она, отчаявшись собрать догадки в кучу.
- Как сделал – так сделал, - сухо отозвался барон. – А вы не устаете удивлять! – прибавил он. – На лету признали птицу из родного дома. Птицу!
- Птицу я признала, когда сюда зашла, - заметила Эйдин. – Это вот, который принес вам письмо от сестрицы Аманды, - она не удержалась от шпильки, - рыжий хохлатый. Он ржаные зернышки любит. И на руку мне всегда садился. И тех я тоже помню, - она кивнула на пару белых птиц. – И остальные, - огляделась внимательно. – Они даже сидят так же, как дома! Здесь птицы только из нашего поместья.
- А я никуда больше посланий не отправляю, - отозвался барон.
А ведь на памятном балу, когда она впервые надела браслеты, принц с бароном обсуждали пересылку отчетов. Вот, значит, как барон решил проблему возможного перехвата писем. Непонятно только, что мешало перехватить почтовую птицу, несущую письмо к невесте.
И как все-таки он исхитрился организовать пересылку писем из поместья в столицу?! И обратно. Уж наверняка сестрица Аманда сама привязывает послания к лапке птицы – навряд ли она доверит кому-то такое дело.
- Как вы убедили Аманду помочь вам установить связь со столицей?
- С чего вы взяли, что она что-то знает о переписке со столицей?! – поразился барон.
Если это удивление и деланное – то это хорошее притворство. Мастерское. Эйдин пожала плечами. Ну, а что она еще должна была подумать?!
- В этом случае она знала бы и то, что я не собираюсь просить ее руки, - задумчиво протянул барон. – Ну, а в этом случае и переписки бы не было.
- Вы что, ее обманули?!
- Не смешите меня! – зафыркал он. – Я – безземельный наемник. Когда выяснится, что я вел переписку, не имея серьезных намерений, ваша сестра будет оскорблена до глубины души, разумеется. Но особенно не огорчится. Однако темнеет, - спохватился он. – Идемте. Скоро похолодает – ночью должен ударить сильный мороз, - и первым вышел прочь, пряча на ходу клочок бумаги в рукав.
Барон встряхнулся. Сообразил, что переиграл. Эдак она поймет, что он ей не доверяет, что намеренно пытается ввести ее в заблуждение! Если еще не поняла.
Он наспех соорудил объяснение – мол, дикое бездорожье в таких ненадежных местах порою безопаснее кочевий и даже городов недолговечных княжеств и эмиратов. Ведь зима долгая, кто знает – чего можно ждать от местных.
А еще, - прибавил барон, - представьте только! Здесь нашлись остатки настоящего замка. Да-да, места дикие, нехоженые – а прямо поблизости стоял когда-то самый настоящий замок! Рассказывал он об этом с умыслом. Сама бы Эйдин к руинам в жизнь не пробралась. А если бы и пробралась – так ничего бы там не нашла: все самое интересное скрывалось в подземельях. Барон же надеялся скормить ей чуток неверных сведений, чтобы выяснить, как она намерена держать сообщение с теми, кто ее отправил.
Заодно – выяснить, кто же взялся шпионить за ним. За истекшие дни барон чуть успокоился и решил обернуть появление девушки себе на пользу.
Очутившись впервые на руинах замка, Эйдин была вне себя от радости, что дело сдвинулось с мертвой точки. Ей-то уж начинали закрадываться сомнения – слишком скрытно вел себя барон.
Но тут вроде как оттаял. Рассказывал увлеченно о поисках, о том, что удалось выяснить. Откуда ж Эйдин было знать, что он решил направить шпионов по ложному следу!
В замке, что находился ближе всего к лагерю, на удачу барона, не оказалось почти никаких следов утерянного артефакта. Да, были записи и рисунки на стенах в подземельях, но девушке их ни за что не расшифровать. Она и не поймет, что это – то, что ей нужно. Во всей земле Ольтер – да и в окрестных королевствах, и в княжествах Западной равнины – едва ли отыщется пара-тройка людей, способных понять, что за записи там сделаны, и кем они оставлены.
Барон даже ощутил некоторую гордость за свое скверное и нерегулярное, зато – разностороннее образование.
*** ***
Подземелье разрушенного замка разочаровало Эйдин.
Ничего, похожего на древние артефакты или сокровища. Никаких древних свитков – да если бы они здесь и были, давно сгнили бы.
Девушка каждый день добросовестно спускалась с бароном и несколькими людьми из отряда. Но ничего интересного в подземельях не обнаруживалось. Бесконечные коридоры, камеры – но ничего, похожего на древние волшебные артефакты. Найти можно было разве что какой-нибудь древний, поеденный ржавчиной, сыростью, плесенью и тлением хлам.
Люди барона чертили карты подземелий. Эйдин приходилось скучать и мерзнуть. Тем не менее, она упорно сопровождала их.
Барон с каждым днем убеждался, что девушка – и правда присланная шпионка. Это его удручало – сказать по правде, он не единожды вспоминал о ней с сожалением после отъезда из земли Ольтер.
Прода от 28.04.2022, 10:26
- И что же, эти руины – единственное, что вам удалось здесь найти? – спросила девушка в один из вечеров, после дня, проведенного в подземельях. – Из-за этого вы решили остаться на зиму в долине?
- Признаться, да, - отвечал барон. – Я слыхал от местных предание, будто некогда в этих местах жил важный вельможа. Он забрал немалую власть, однако был в конце концов свергнут. Легенда гласит, что погубили его собственная жадность и жестокость. Хотя я подозреваю, что не столько это, сколько чья-то еще жадность и стремление к власти, - прибавил он.
- И что же? У того вельможи находилась флейта, которую вы ищете?
Барон с трудом удержался, чтобы не скривиться – так у нее глаза вспыхнули.
- Кто его знает, - отозвался он степенно. – По одним преданиям – находилась, по другим – нет. Мол, выдумки все досужие. Может, сам он слухи такие про себя распускал, чтоб враги боялись. А может, враги распускали эти слухи, чтоб людей против него настроить. Теперь уж не разберешь. Сколько веков прошло!
Барон не стал прибавлять, что местных царьков здесь было аж четверо. И они отчаянно грызлись за передел долины. Молва приписывала обладание флейтой двоим из них.
Но Эйдин казалось, что завеса тайны вот-вот приоткроется перед ней. Она заподозрить не могла, что ее считают шпионкой. Для связи с магистрами Золотого остроцвета у нее был кристалл – подвеска на браслете. В те далекие времена было куда больше поистине волшебных штук, чем в последующие века, после объединения королевств Золотого юга. Даром, что ордена магов процветали и тогда.
Так вот – достаточно было особым образом сжать и покрутить этот кристалл, чтобы магистр ордена получил сигнал: ему хотят что-то сообщить. После этого оставалось выждать час и отправляться за окраину лагеря, в лес. Для такого дела отлично подходил глухой ночной час, когда все в лагере мирно спали. Откуда ж Эйдин было знать, что пара человек каждую ночь не спит, бдительно следя за входом в ее палатку.
Барон наконец-то дождался нужного момента! Когда его потихоньку разбудил один из соглядатаев, он сразу понял, в чем дело.
Выбрался из палатки – как был спросонок и направился вслед за провожатым. По дороге пожалел, что не накинул хотя бы плащ, но что уж поделаешь!
Зато скоро он узнает, кому поставляет сведения его прекрасная гостья. Добравшись до места, соглядатаев он отпустил. Сам, все сам! Не нужно, чтобы простые солдаты знали, о чем шпионка станет говорить с неизвестным. Пусть это и доверенные люди. Один из соглядатаев перед уходом отдал ему куртку – всяко меньше мерзнуть.
Барон, увидев белеющее смутно во мраке лицо Эйдин на небольшой поляне, замер за деревом. Лишь бы портал не открылся прямиком возле него! То-то будет смеху.
А ведь девчонка не робкого десятка. Глухой ночью бродить по зимнему лесу – не каждый готов на такое. Пусть даже и за вознаграждение. Дикие звери, конечно, не подходят так близко к лагерю даже ночью – люди распугали всю живность в окрестностях. Но Эйдин об этом может и не знать!
Барон замер под раскидистым вековым деревом. Нижние ветви спускались едва не до самой земли, и он схоронился под ними, прижавшись к стволу.
Так его не заметишь даже вблизи. А порталы маги обычно выводят на открытое пространство – никто еще не слышал про мага, который бы вышел в дерево.
Вот в середине поляны засветилась арка. Эйдин отпрянула к краю поляны. Миг – и из арки шагнул высокий человек в темном плаще. Замер, оглядываясь по сторонам, и приветливо взмахнул рукой. Девушка подошла к нему. Он зажег небольшой шарик света, и темная поляна сделалась чуть светлее. Барон напряг зрение.
Кто это, рожон его дери?! Под капюшоном лица не разглядеть. Ни знаков различия, ни особых амулетов или рисунков. Шарик-светляк замер над головой мага. Предусмотрительный, паршивец!
- Я долго ждал от вас знака, - негромко проговорил незнакомец. – Признаться, уже начал волноваться – не стряслось ли чего дурного.
- Прошу прощения, что заставила беспокоиться, - голосок Эйдин подрагивал. – Я… мне мало что удалось узнать. Кажется, поиски продвигаются очень медленно. Если не зашли в тупик вовсе, - вот умница! Давай, выкладывай все. Все сомнения и сетования на скудость сведений.
Эйдин принялась рассказывать о замке и поисках в его подземельях. Барон тщетно напрягал зрение – незнакомец оставался невнятной мешковатой фигурой в капюшоне.
- Поиски ведут только в одном замке? – осведомился маг, дослушав рассказ.
- Ну да, - удивилась Эйдин.
- Не удивляйтесь. В этой долине когда-то стояли четыре замка. Четыре, да! И, если барон оказался столь прозорлив, что разыскал людей, помнящих местные истории и легенды, он должен знать о существовании руин трех других. Но вам он о них не поведал, как я понимаю. А как он вас встретил, барон? Не удивлялся ли, как вы ухитрились добраться к нему столь быстро и в одиночку?
- Я боялась, что он спросит, - глухо отозвалась девушка. – Но он не спросил…
- Весьма странно, - задумчиво проговорил неизвестный. – Либо барон настолько наивен – в чем я лично сомневаюсь. Либо заподозрил, что вы появились неспроста.
Ах ты ж, тварь подлая! Кто ж ты такой, знакомец фей и неудачливый охотник за древними артефактами?!
- Что же делать? – голос девушки сделался растерянным.
- Ждать. Наблюдать. Сохранять спокойствие. Вы ведь не давали поводов вас в чем-либо заподозрить?
- Ну… я расспрашивала барона о его поисках, - отозвалась девушка.
- В любом случае, ничего не бойтесь. Помните – о вас есть, кому позаботиться. Здесь вас никто не бросит.
Врет, ой, врет! Таких горе-шпионов всегда бросают. Ну, кому нужна неопытная девица, возомнившая себя великим соглядатаем?
Как ни вглядывался барон – различить лица неизвестного не сумел. Это вызвало острую досаду. Но ничего не поделаешь. Не выскакивать ведь на середину поляны, не срывать капюшон с неведомого охотника за флейтой! Тем более, кто сказал, что лицо его окажется знакомо барону? И кто сказал, что это – важная птица, а не мелкий связной?
А может, открыть карты? С утра явиться к Эйдин и сказать, что все знает? Что был свидетелем ночной встречи? Потребовать ответов. Засадить под стражу.
Или не торопиться. Какие крупные ордена, знающие о существовании флейты, могли отправить своих шпионов?
Он знает по меньшей мере, три такие ордена. И еще пару мелких, которые могли бы попытаться с помощью давно утерянного артефакта возвыситься. Вот что им мешает явиться сюда и отобрать силой то, что им нужно? Выжидают, когда поиски завершатся. Или не хотят ссориться с королем земли Ольтер?
Возможно и то, и другое. А потому – ему тоже лучше ждать и наблюдать. Быть может, подкинуть Эйдин еще сведений? Ложных, разумеется.
Рассказать, что нашел руины других замков. И что забраться в подземелья решительно невозможно. Не полезет ведь она туда в одиночку? А если полезет – будет повод припереть ее к стенке. И выспросить, для кого она шпионит. А пока – пусть бродит по лагерю, пусть высматривает.
А может, продать флейту этим охотникам? И убраться куда-нибудь в южные эмираты. Или западнее по южному побережью…
Нет, - барон сам себе усмехнулся. Он не из тех, кто задешево продают честь и верность! Не из тех, кто берет деньги, а на другой день выступает против того, кто ему заплатил. Рыцарь без земли – всего лишь беден. Рыцарь без чести – все равно, что мертв.
Пусть девчонка попробует его переиграть.
*** ***
- Это ведь голуби из нашего поместья! – воскликнула Эйдин с изумлением.
На голубятню она набрела случайно – та находилась на окраине лагеря. В первый момент девушка не поверила глазам. Ей показалось невероятным увидеть почтовую птицу в такой глуши, вдали от родных земель.
На этой окраине лагеря девушка не бывала. Она вышла сюда, последовав за птицей, летевшей слишком низко.
Увидела, как та нырнула под крышу деревянной постройки. Зашла и увидела барона, отвязывающего записку от лапки голубя. Тот, услышав ее голос, вздрогнул. На лице в первый момент проступила растерянность.
- А вы, леди, знаете всех птиц в земле Ольтер и сопредельных королевствах? – наконец осведомился он.
- Я знаю птиц из нашего поместья! – Эйдин насупилась. – Вот это – рыжий хохлатый голубь, его отец привез в прошлом году, - она подошла ближе. Птица взмахнула крыльями, но осталась на месте. Будто узнав девушку.
Она протянула руку – и голубь вспорхнул ей на ладонь. Совсем, как в поместье. Ну да, это точно птица из их голубятни! Эйдин осторожно погладила встопорщенные перышки. Как он, бедняга, только долетел в такую даль?
- Значит, переписываетесь по-прежнему с сестрицей Амандой, - заметила она.
Слегка удивилась, поняв, что открытие неприятно. Подумать только – она-то решила, что равнодушна к барону! Или это – простая ревность?
- Вон оно что, - протянул он. – Мне необходим этот канал связи с землей Ольтер.
- А точнее – с некой особой, оставшейся в земле Ольтер.
- Не язвите, - барон поморщился. – Вот уж не ожидал! Ну да, письма я отправляю к… этой самой особе, как вы выразились. Не могу же я отправлять их во дворец напрямую! То есть, могу, конечно. Но это не слишком надежно.
- Только не говорите, что сестрица Аманда пересылает ваши доклады принцу! – Эйдин фыркнула – картина перед внутренним взором предстала нелепая.
- Разумеется, нет. Мои доклады есть, кому переслать.
- Постойте, - она нахмурилась. – В нашем поместье кто-то вскрывает ваши послания и доклады пересылает в столицу?! А Аманда получает очередное письмо…
- Ну, если в общих чертах, то что-то вроде того. А вас это смущает?
- Мне трудно представить, чтобы кто-то из слуг тайком вскрывал письма хозяев и что-то пересылал. Вы подкупили, - она смолкла, задумавшись.
Это что, получается – барон исхитрился подкупить кого-то из слуг в поместье? Но как? Он ведь отправился прочь из земли Ольтер сразу после памятного разговора с принцем.
- Как вы это сделали? – осведомилась она, отчаявшись собрать догадки в кучу.
- Как сделал – так сделал, - сухо отозвался барон. – А вы не устаете удивлять! – прибавил он. – На лету признали птицу из родного дома. Птицу!
- Птицу я признала, когда сюда зашла, - заметила Эйдин. – Это вот, который принес вам письмо от сестрицы Аманды, - она не удержалась от шпильки, - рыжий хохлатый. Он ржаные зернышки любит. И на руку мне всегда садился. И тех я тоже помню, - она кивнула на пару белых птиц. – И остальные, - огляделась внимательно. – Они даже сидят так же, как дома! Здесь птицы только из нашего поместья.
- А я никуда больше посланий не отправляю, - отозвался барон.
А ведь на памятном балу, когда она впервые надела браслеты, принц с бароном обсуждали пересылку отчетов. Вот, значит, как барон решил проблему возможного перехвата писем. Непонятно только, что мешало перехватить почтовую птицу, несущую письмо к невесте.
И как все-таки он исхитрился организовать пересылку писем из поместья в столицу?! И обратно. Уж наверняка сестрица Аманда сама привязывает послания к лапке птицы – навряд ли она доверит кому-то такое дело.
- Как вы убедили Аманду помочь вам установить связь со столицей?
- С чего вы взяли, что она что-то знает о переписке со столицей?! – поразился барон.
Если это удивление и деланное – то это хорошее притворство. Мастерское. Эйдин пожала плечами. Ну, а что она еще должна была подумать?!
- В этом случае она знала бы и то, что я не собираюсь просить ее руки, - задумчиво протянул барон. – Ну, а в этом случае и переписки бы не было.
- Вы что, ее обманули?!
- Не смешите меня! – зафыркал он. – Я – безземельный наемник. Когда выяснится, что я вел переписку, не имея серьезных намерений, ваша сестра будет оскорблена до глубины души, разумеется. Но особенно не огорчится. Однако темнеет, - спохватился он. – Идемте. Скоро похолодает – ночью должен ударить сильный мороз, - и первым вышел прочь, пряча на ходу клочок бумаги в рукав.
