Вдруг Чёрный ангел исчез и появился за спиной Доминика. Осознание опасности мелькнуло во взгляде Доминика, но было уже поздно: Чёрный ангел разорвал его на куски словно бумажного.
Но и Грач уже чувствовал, что он словно становиться двухмерным, сворачивается и его куда-то затягивает.
Грач проснулся от ужаса уже протрезвевшим. Приходя в себя, он с удовольствием понимал, что это был сон, снова сон о том случае. И снова Грач не мог понять, почему это преследует его? Ведь в ясном уме этот момент его не сильно то и волнует, было много более опасных происшествий.
В зале уже не было никакой суеты, было темно, и из разных углов доносился храп. Негромко разговаривали между собой охранники казаки. Успокоив свои мысли, Грач прислушался к разговору – они опасливо обсуждали секретное дело: оказывается, Бандит приказал ликвидировать драгшедов, опасаясь, что они узнают о плане захвата Цепного моста. Грач замер, притворяясь спящим, а в мыслях клял все эти постоянно возникающие осложнения: словно бы без этого было мало проблем.
В это время Доминик стоял посреди своего номера всецело погружённый в раздумье. Так длилось очень долго, и его совсем не смущало, что есть возможность присесть и даже лечь: он не переминался с ноги на ногу, не ходил в раздумье, просто стоял, а взгляд его был задумчиво устремлён в пустоту. Наконец что-то решив он сел за стол, достал свиток, нашёл нужную строку и перед ним появилась старинная колода карт.
Перетасовывая карты, Доминик произнёс вслух вопрос:
– Где я его найду?
Положив колоду на стол, Доминик перевернул верхнюю карту. Рассмотрев её, он остался недоволен. Снова перетасовывая колоду, Доминик крепко задумался, формулируя вопрос и наконец спросил:
– Далеко – это на этом континенте или на другом?
Сняв следующую карту, он повеселел. Перед третьим вопросом он думал ещё дольше.
– Я на правильном пути к этому городу?
Третья карта обрадовала его положительным ответом.
В приподнятом настроении Доминик убрал колоду и прочёл новую строку в своём чудесном свитке – перед ним появилась Библия в потёртом кожаном переплёте. Уважительно положив на неё левую руку, правой Доминик перекрестился и прошептал:
– Мне нужен совет на задуманный мною путь.
Он открыл книгу и не глядя поставил палец на страницу, потом перевёл туда взгляд и прочёл:
– «Сын мой! не ходи в путь с ними, удержи ногу твою от стези их».
Доминик стал серьёзен, взгляд его снова задумчиво устремился в пустоту.
Вдруг Доминик встрепенулся, словно до него донеслось что-то с нижнего этажа. Что-то не видимое человеческому глазу, неслышимое уху – некий всплеск сверхъестественной энергии. Заинтересовавшийся Доминик осторожно пошёл посмотреть, что происходит в трактире. Глядя на затихший зал с высоты лестницы он рассмотрел, что Грач лежит на лавке с открытыми глазами пребывая в шоке от своего сна.
Плавно, словно паря над ступенями, Доминик спустился по лестнице и, почему-то никем не видимый, очутился рядом с Грачом.
Доминик также услышал разговор казаков о драгшедах, но это его не заинтересовало, а заинтересовал его Грач, ведь это от него, наверное, был всплеск энергии.
Доминик достал свиток, пробежавшись по нём взглядом нашёл нужную строку, и в его руке появилась маленькая шкатулка. Он взял из шкатулки щепотку порошка и дунул его в сторону Грача. Грач почти тут же безмятежно заснул. На Доминика никто не глянул, словно его не было, хотя на его странное поведение обязательно бы обратили внимание: он стоял над спящим Грачом и водил над ним руками, словно пытаясь что-то почувствовать. Ничего не ощутив Доминик несколько раз прекращал манипуляции, немного подумав снова их начинил, но так ничего и не обнаружил.
В это время казаки, чувствуя, что их никто не может услышать, продолжали откровенный разговор:
– Если Бандит задумал большое дело, то он наверняка должен опять сделать это… – казак не произнёс вслух что-то страшное, о чём и так было известно.
– Конечно сделает.
– И кто может стать?.. – концовку вопроса казак снова не решился озвучивать.
– Кто-то, кого не будут искать, до чьей судьбинушки тут никому нет дела. Но ведь было такое, что и свои чем-то не угодили Бандиту. Так что не угадаешь, но ты на всякий случай всем нашим напомни, чтобы чеснока полные карманы набрали. Только всё аккуратно пусть делают, так, чтобы и Бандит не узнал, что у нас есть опасения. А то и правда, по горячке, кто-то из своих того… И всё же, кто-то должен не знать про это, кто-то один должен будет… – предупреждай только близких.
Доминик задумался над подслушанным секретом. Он снова достал свиток, прочитал выбранную строку и в его руке возник пузырёк с жидкостью. Доминик тщательно окропил из пузырька одежду на Граче, стараясь по возможности, чтобы что-то попало и со стороны спины.
Ещё некоторое время Доминик задумчиво смотрел на Грача, но видимо размышления его были тщетными. Несколько раз он начинал снова водить над спящим Грачом руками, но ничего похожего на проблеск озарения на лице Доминика так и не мелькнуло.
С тем же озабоченным видом Доминик вернулся на второй этаж. Он подошёл к двери комнаты, в которую заселилась Ленка, достал свиток, прочитал нужную строчку и в его руке появился необычный ключ. Этим ключом Доминик легко открыл замок и не задумываясь вошёл внутрь, словно зная, что его бесцеремонное вторжение пройдёт без проблем. Действительно, Ленка спала. Обворожительно полуодетая, её нагие формы соблазнили бы любого, но Доминик равнодушно прошёл мимо, нашёл её вещи и тоже побрызгал на них из флакона.
Грача разбудила Ленка. Он сразу полез обниматься:
– Прости, Лена.
– Поднимись в номер, приведи себя в порядок, там всё есть: туалет, душ, мыло и даже бритва.
Продолжая бубнить извинения, Грач поплёлся наверх. Ленка перебила его:
– Что ты говорил на счёт работы?
– Работой это вряд ли можно назвать. Это будет другая жизнь, – Грач попытался изобразить многозначительность, но скривился от головной боли и заткнулся. Мученически прикрыв веки, он поплёлся в номер.
Ленка, проводила его недовольным взглядом и вышла из харчевни. На площади было людно: разбившись по своим группкам, разбойники готовились отправиться в дорогу. Ленка зашла за угол, здесь харчевню от остальных домов отделял широкий проулок. Она быстро нашла взглядом окно своего номера, а прямо под ним небольшой бугорок, идеально подходящий на роль клумбы. Ловко управляя механическим мечом, она выковыряла в земле глубокие лунки и вставила в них цветы из полученного от Грача букета.
Оказалось, что за ней в окно наблюдает официант. Заметив его, Ленка в приказном тоне сказала:
– Дай ведёрко воды, полить их.
Официант ухмыльнулся и сказал:
– Они не приживутся, эти цветы растут не так: они растут не из земли, эти стебли растут на крепкой ветке. Центральная ветка в кусте всегда прямая, крепкая и с острым концом, ей иногда пользуются как копьём, за это куст и зовут Марсом. А эти нежные отростки с цветами – невесты Марса.
Ленка присыпала лунки землёй и опять потребовала:
– Принеси воду.
Официант не посмел перечить и протянул ей в окно лохань с водой. Ленка вылила воду, прижала руки к земле и цветы словно воспряли, словно приподнялись, листья расправились и наполнились сочным зелёным глянцем.
Официант даже попытался проморгаться, не понимая почудилось ли это ему.
– Поливай их постоянно, – приказала Ленка поднимаясь с земли.
– Да, конечно, – промямлил официант, понимая, что стал свидетелем какого-то чуда.
Когда Грач вышел из санузла, в номере его ждал Доминик. Доминик был уже в одежде зелёного цвета, теперь его камзол напоминал военный мундир.
– Правильно переоделся, – сказал Грач вместо приветствия.
– Ну, вообще-то, просто вывернул наизнанку, – ответил Доминик и показал, что пёстрая расцветка теперь внутри.
– Не зря придумали слово изворотливость, – попытался остроумничать Грач, но Доминик его перебил:
– Байдай во дворе, уже собранный в дорогу, ждёт нас.
Грач торопливо спустился во двор. Там среди групп он быстро отыскал банду Байдая. С видом «будем знакомы» Грач приветливо улыбался всем его соратникам, но вдруг упёрся в суровый взгляд самого Байдая.
Байдай смотрел надменно и начал говорить тоном, не терпящим возражений:
– На счёт нашего вчерашнего разговора: в свою банду я беру Доминика, а ты, Благовест, и Ленка должны поступить к Бандиту, как это и обговаривали раньше, чем завёл разговор со мной!
Грач опешил от неожиданности. Понимая, что начинать спор и требовать пересмотра решения было бесполезно, он молчал. Хуже всего Грачу было ощущать себя лишённым права выбора – невольником, ведь его просто поставили перед фактом.
Сзади негромко заговорил Доминик:
– Мой совет: даже если проигрываешь не подавай вид, что это тебя ломает, не теряй лицо, тебе оно ещё пригодиться. Делай вид, что тебя всё устраивает.
Грач и сам это понимал, но сейчас с трудом скрывал обиду и разочарование.
Встревоженно вмешалась Ленка:
– Чего все так напряглись?
– Всё поменялось, мы поступаем в дружину к Бандиту, – ответил ей Грач.
Ленка засомневалась:
– Он войну начинает, зачем нам это?
– Был я уже тут на одной войне. Я её выиграл.
Как оказалось заявление Байдая слушал и Бандит. С крыльца харчевни он бодро выкрикнул:
– Тянуть не будем, сейчас соберу дружину для принятия новичков!
Байдай повелительно глянул на Доминика и слегка махнул головой, давая понять, что тот должен встать в ряды своей банды. Доминик повиновался, а Байдай снова строго заговорил, теперь обращаясь к Бандиту:
– Бандит, от меня заложником остаётся Саг, мой племянник! Ты знаешь, что я дорожу им как собственным сыном. Смотри, чтобы он был у тебя действительно, как желанный гость!
– Саг Чёртов сын? – удивился Бандит. – По-моему, ты не в заложники его оставляешь, а хочешь отдохнуть от его выходок!
Многие засмеялись, а Бандит бодро продолжил:
– Будет кататься как сыр в масле: всегда будет сыт и обогрет. Вот только оставь ему серебро на шлюх, я за шлюх платить не буду!
И снова многие рассмеялись острословию Бандита.
Но тут из банды Байдая самоуверенно выступил темнокожий молодой человек, перехватив всё внимание на себя. Парень был крут не по годам: крут не внушительными размерами, наоборот, телосложением он был по-юношески худощавый, но по повадкам выглядел как матёрый отморозок. Нагло улыбаясь, он громко спросил:
– А что, Бандит, у твоих людей уже не водятся деньжата? – и демонстративно разминая пальцы он удивлённо продолжил: – Мне что нечем будет поживиться здесь?
В банде Байдая громко рассмеялись, а вот все остальные напряглись.
Саг повернулся к Байдаю, спрятал улыбку, почтительно поклонился дяде и направился в сторону Бандита. Вот теперь Грач разглядел, что у Сага были самые настоящие рога: не большие, не сильно заметные, изящные рожки красиво выглядывали из-под волос на лбу.
Проходя мимо Доминика, Саг остановил на нём взгляд и напряжённо уставился с неким опасением. Такой же взгляд на Сага был и у Доминика. Они даже словно непроизвольно отстранялись один от другого. Прервав гляделки, Саг отвернулся и двинулся дальше.
Когда Саг приблизился к Бандиту, он учтиво кивнул головой. Бандит радушно улыбнулся и поднял руку, чтобы покровительственно похлопать того по плечу. Но Саг ловко уклонился и убрав плечо подставил под летящую ладонь Бандита свою ладонь, так что получился звонкий хлопок панибратского приветствия. Бандит даже растерялся, но взял себя в руки и скрывая недовольство произнёс:
– Экий вертлявый, от чертей проворство взял.
Саг ещё раз учтиво склонил голову и ответил:
– А от людей я взял преданность родным – я не подведу своего дядю и несмотря на то, что не существует запоров и охраны, которые могли бы меня удержать, я останусь здесь в роли вынужденного гостя.
Бандит довольно улыбнулся, и скорее всего с облегчением.
А тем временем к Бандиту уже стали подтягиваться казаки и выстраиваться полукругом. Собралось человек тридцать: все как на подбор матёрые разбойники. В таком окружении нельзя было чувствовать себя спокойно: все оценивающе рассматривали Грача с Ленкой, кое кто скептически, а кто-то откровенно недовольно. Бандит принял торжественный вид и заговорил, обращаясь к Грачу и Ленке:
– Вручаю вам сабли. С этими саблями будете служить мне. Но помните – сабли не подарок, сабли — это знак службы, саблей распоряжаюсь я: где скажу рубить, там моя сабля должна рубить, а где скажу вложить в ножны, там сабля должна быть в покое. Саблями своими я дорожу: не вздумайте бросить её, только я могу приказать сложить сабли и прекратить бой. И главное не вздумайте уйти с моими саблями. Я сказал, что все вольны в службе, но если задумаете уйти, то должны явиться ко мне и вернуть сабли. Буду искать по всему Хаосу свои сабли и, если они послужили не по моей воле – жестоко покараю!
Один из казаков протянул Бандиту саблю в потёртых ножнах. Бандит, не глядя принял её и тут же вручил Грачу:
– Это сабля служила казаку Наилю, славный был рыцарь, с ней в руках он и полёг. О Наиле у меня самые горестные воспоминания, близким другом был он мне, поэтому за саблю эту спрошу вдвойне. Будь славным рыцарем, как Наиль.
Ленке досталась новенькая сабля:
– Амазонки редкость среди нашего братства, а ты, я вижу, достойна быть в рядах славного рыцарства. Будь славным рыцарем амазонка Ленка.
Грач почему-то ожидал, что Ленка вопросительно посмотрит на него, прежде чем сделать важный шаг, но она без колебания приняла саблю и скорее выражала самодовольство, чем сомнение.
Бандит помахал рукой всем расходиться – церемония была окончена. Грач размотал кожаную портупею намотанную вокруг ножен и быстро разобравшись надел на себя. Теперь на левом боку у него висела сабля, боевая сабля, с потёртой рукоятью и следами от ударов на эфесе. Конечно, на фоне джинсов сабля смотрелась нестандартно, но в этом мире подобные несоответствия эпохе и сообществу были нормой. Ленка справлялась не так ловко, и Грач с удовольствием помог ей надеть портупею, не сдержавшись, несколько непристойно задержав руки на её бёдрах.
Фривольной ситуации не дал развиться окрик Бандита:
– Ну вот и подвязались!
Татаня, стоявший за ним, добавил:
– Теперь, соколики, ловите каждое слово своего атамана, не вздумайте делать вид, что недослышали, чего-то не знали, потому что учить и лечить вас будут плетью. Вы теперь часть ватаги, а в нашей ватаге все сообразительные и исполнительные.
Бандит обратился к Грачу уже как к подчинённому:
– Благовест, сегодня отправишься со мной, перескажешь атаманам, которые не были на сходке, то, что говорил про поражение войска Инквизитора. Ну и амазонку твою с собой бери.
Далее к Бандиту по очереди подходили главари и представляли своих заложников.
А банда Байдая уже двинулась с площади. Грач окликнул Доминика:
– Прощай, Доминик, прикольный ты парень, жаль, что наши пути разошлись.
– А я не жалею: ты притягиваешь неприятности. Хотя в самом начале сказал, что это у меня такая проблема, – отозвался Доминик.
– Доминик, блин, тебе бы хоть чуть-чуть деликатности, мы же прощаемся, надо говорить друг другу хорошие вещи.
Доминик задумался и ответил:
– Ты классный, с тобой не соскучишься.
– Не соскучишься? – переспросил Грач, – Это ты так про неприятности скрасил?
Но и Грач уже чувствовал, что он словно становиться двухмерным, сворачивается и его куда-то затягивает.
Грач проснулся от ужаса уже протрезвевшим. Приходя в себя, он с удовольствием понимал, что это был сон, снова сон о том случае. И снова Грач не мог понять, почему это преследует его? Ведь в ясном уме этот момент его не сильно то и волнует, было много более опасных происшествий.
В зале уже не было никакой суеты, было темно, и из разных углов доносился храп. Негромко разговаривали между собой охранники казаки. Успокоив свои мысли, Грач прислушался к разговору – они опасливо обсуждали секретное дело: оказывается, Бандит приказал ликвидировать драгшедов, опасаясь, что они узнают о плане захвата Цепного моста. Грач замер, притворяясь спящим, а в мыслях клял все эти постоянно возникающие осложнения: словно бы без этого было мало проблем.
В это время Доминик стоял посреди своего номера всецело погружённый в раздумье. Так длилось очень долго, и его совсем не смущало, что есть возможность присесть и даже лечь: он не переминался с ноги на ногу, не ходил в раздумье, просто стоял, а взгляд его был задумчиво устремлён в пустоту. Наконец что-то решив он сел за стол, достал свиток, нашёл нужную строку и перед ним появилась старинная колода карт.
Перетасовывая карты, Доминик произнёс вслух вопрос:
– Где я его найду?
Положив колоду на стол, Доминик перевернул верхнюю карту. Рассмотрев её, он остался недоволен. Снова перетасовывая колоду, Доминик крепко задумался, формулируя вопрос и наконец спросил:
– Далеко – это на этом континенте или на другом?
Сняв следующую карту, он повеселел. Перед третьим вопросом он думал ещё дольше.
– Я на правильном пути к этому городу?
Третья карта обрадовала его положительным ответом.
В приподнятом настроении Доминик убрал колоду и прочёл новую строку в своём чудесном свитке – перед ним появилась Библия в потёртом кожаном переплёте. Уважительно положив на неё левую руку, правой Доминик перекрестился и прошептал:
– Мне нужен совет на задуманный мною путь.
Он открыл книгу и не глядя поставил палец на страницу, потом перевёл туда взгляд и прочёл:
– «Сын мой! не ходи в путь с ними, удержи ногу твою от стези их».
Доминик стал серьёзен, взгляд его снова задумчиво устремился в пустоту.
Вдруг Доминик встрепенулся, словно до него донеслось что-то с нижнего этажа. Что-то не видимое человеческому глазу, неслышимое уху – некий всплеск сверхъестественной энергии. Заинтересовавшийся Доминик осторожно пошёл посмотреть, что происходит в трактире. Глядя на затихший зал с высоты лестницы он рассмотрел, что Грач лежит на лавке с открытыми глазами пребывая в шоке от своего сна.
Плавно, словно паря над ступенями, Доминик спустился по лестнице и, почему-то никем не видимый, очутился рядом с Грачом.
Доминик также услышал разговор казаков о драгшедах, но это его не заинтересовало, а заинтересовал его Грач, ведь это от него, наверное, был всплеск энергии.
Доминик достал свиток, пробежавшись по нём взглядом нашёл нужную строку, и в его руке появилась маленькая шкатулка. Он взял из шкатулки щепотку порошка и дунул его в сторону Грача. Грач почти тут же безмятежно заснул. На Доминика никто не глянул, словно его не было, хотя на его странное поведение обязательно бы обратили внимание: он стоял над спящим Грачом и водил над ним руками, словно пытаясь что-то почувствовать. Ничего не ощутив Доминик несколько раз прекращал манипуляции, немного подумав снова их начинил, но так ничего и не обнаружил.
В это время казаки, чувствуя, что их никто не может услышать, продолжали откровенный разговор:
– Если Бандит задумал большое дело, то он наверняка должен опять сделать это… – казак не произнёс вслух что-то страшное, о чём и так было известно.
– Конечно сделает.
– И кто может стать?.. – концовку вопроса казак снова не решился озвучивать.
– Кто-то, кого не будут искать, до чьей судьбинушки тут никому нет дела. Но ведь было такое, что и свои чем-то не угодили Бандиту. Так что не угадаешь, но ты на всякий случай всем нашим напомни, чтобы чеснока полные карманы набрали. Только всё аккуратно пусть делают, так, чтобы и Бандит не узнал, что у нас есть опасения. А то и правда, по горячке, кто-то из своих того… И всё же, кто-то должен не знать про это, кто-то один должен будет… – предупреждай только близких.
Доминик задумался над подслушанным секретом. Он снова достал свиток, прочитал выбранную строку и в его руке возник пузырёк с жидкостью. Доминик тщательно окропил из пузырька одежду на Граче, стараясь по возможности, чтобы что-то попало и со стороны спины.
Ещё некоторое время Доминик задумчиво смотрел на Грача, но видимо размышления его были тщетными. Несколько раз он начинал снова водить над спящим Грачом руками, но ничего похожего на проблеск озарения на лице Доминика так и не мелькнуло.
С тем же озабоченным видом Доминик вернулся на второй этаж. Он подошёл к двери комнаты, в которую заселилась Ленка, достал свиток, прочитал нужную строчку и в его руке появился необычный ключ. Этим ключом Доминик легко открыл замок и не задумываясь вошёл внутрь, словно зная, что его бесцеремонное вторжение пройдёт без проблем. Действительно, Ленка спала. Обворожительно полуодетая, её нагие формы соблазнили бы любого, но Доминик равнодушно прошёл мимо, нашёл её вещи и тоже побрызгал на них из флакона.
Грача разбудила Ленка. Он сразу полез обниматься:
– Прости, Лена.
– Поднимись в номер, приведи себя в порядок, там всё есть: туалет, душ, мыло и даже бритва.
Продолжая бубнить извинения, Грач поплёлся наверх. Ленка перебила его:
– Что ты говорил на счёт работы?
– Работой это вряд ли можно назвать. Это будет другая жизнь, – Грач попытался изобразить многозначительность, но скривился от головной боли и заткнулся. Мученически прикрыв веки, он поплёлся в номер.
Ленка, проводила его недовольным взглядом и вышла из харчевни. На площади было людно: разбившись по своим группкам, разбойники готовились отправиться в дорогу. Ленка зашла за угол, здесь харчевню от остальных домов отделял широкий проулок. Она быстро нашла взглядом окно своего номера, а прямо под ним небольшой бугорок, идеально подходящий на роль клумбы. Ловко управляя механическим мечом, она выковыряла в земле глубокие лунки и вставила в них цветы из полученного от Грача букета.
Оказалось, что за ней в окно наблюдает официант. Заметив его, Ленка в приказном тоне сказала:
– Дай ведёрко воды, полить их.
Официант ухмыльнулся и сказал:
– Они не приживутся, эти цветы растут не так: они растут не из земли, эти стебли растут на крепкой ветке. Центральная ветка в кусте всегда прямая, крепкая и с острым концом, ей иногда пользуются как копьём, за это куст и зовут Марсом. А эти нежные отростки с цветами – невесты Марса.
Ленка присыпала лунки землёй и опять потребовала:
– Принеси воду.
Официант не посмел перечить и протянул ей в окно лохань с водой. Ленка вылила воду, прижала руки к земле и цветы словно воспряли, словно приподнялись, листья расправились и наполнились сочным зелёным глянцем.
Официант даже попытался проморгаться, не понимая почудилось ли это ему.
– Поливай их постоянно, – приказала Ленка поднимаясь с земли.
– Да, конечно, – промямлил официант, понимая, что стал свидетелем какого-то чуда.
Когда Грач вышел из санузла, в номере его ждал Доминик. Доминик был уже в одежде зелёного цвета, теперь его камзол напоминал военный мундир.
– Правильно переоделся, – сказал Грач вместо приветствия.
– Ну, вообще-то, просто вывернул наизнанку, – ответил Доминик и показал, что пёстрая расцветка теперь внутри.
– Не зря придумали слово изворотливость, – попытался остроумничать Грач, но Доминик его перебил:
– Байдай во дворе, уже собранный в дорогу, ждёт нас.
Грач торопливо спустился во двор. Там среди групп он быстро отыскал банду Байдая. С видом «будем знакомы» Грач приветливо улыбался всем его соратникам, но вдруг упёрся в суровый взгляд самого Байдая.
Байдай смотрел надменно и начал говорить тоном, не терпящим возражений:
– На счёт нашего вчерашнего разговора: в свою банду я беру Доминика, а ты, Благовест, и Ленка должны поступить к Бандиту, как это и обговаривали раньше, чем завёл разговор со мной!
Грач опешил от неожиданности. Понимая, что начинать спор и требовать пересмотра решения было бесполезно, он молчал. Хуже всего Грачу было ощущать себя лишённым права выбора – невольником, ведь его просто поставили перед фактом.
Сзади негромко заговорил Доминик:
– Мой совет: даже если проигрываешь не подавай вид, что это тебя ломает, не теряй лицо, тебе оно ещё пригодиться. Делай вид, что тебя всё устраивает.
Грач и сам это понимал, но сейчас с трудом скрывал обиду и разочарование.
Встревоженно вмешалась Ленка:
– Чего все так напряглись?
– Всё поменялось, мы поступаем в дружину к Бандиту, – ответил ей Грач.
Ленка засомневалась:
– Он войну начинает, зачем нам это?
– Был я уже тут на одной войне. Я её выиграл.
Как оказалось заявление Байдая слушал и Бандит. С крыльца харчевни он бодро выкрикнул:
– Тянуть не будем, сейчас соберу дружину для принятия новичков!
Байдай повелительно глянул на Доминика и слегка махнул головой, давая понять, что тот должен встать в ряды своей банды. Доминик повиновался, а Байдай снова строго заговорил, теперь обращаясь к Бандиту:
– Бандит, от меня заложником остаётся Саг, мой племянник! Ты знаешь, что я дорожу им как собственным сыном. Смотри, чтобы он был у тебя действительно, как желанный гость!
– Саг Чёртов сын? – удивился Бандит. – По-моему, ты не в заложники его оставляешь, а хочешь отдохнуть от его выходок!
Многие засмеялись, а Бандит бодро продолжил:
– Будет кататься как сыр в масле: всегда будет сыт и обогрет. Вот только оставь ему серебро на шлюх, я за шлюх платить не буду!
И снова многие рассмеялись острословию Бандита.
Но тут из банды Байдая самоуверенно выступил темнокожий молодой человек, перехватив всё внимание на себя. Парень был крут не по годам: крут не внушительными размерами, наоборот, телосложением он был по-юношески худощавый, но по повадкам выглядел как матёрый отморозок. Нагло улыбаясь, он громко спросил:
– А что, Бандит, у твоих людей уже не водятся деньжата? – и демонстративно разминая пальцы он удивлённо продолжил: – Мне что нечем будет поживиться здесь?
В банде Байдая громко рассмеялись, а вот все остальные напряглись.
Саг повернулся к Байдаю, спрятал улыбку, почтительно поклонился дяде и направился в сторону Бандита. Вот теперь Грач разглядел, что у Сага были самые настоящие рога: не большие, не сильно заметные, изящные рожки красиво выглядывали из-под волос на лбу.
Проходя мимо Доминика, Саг остановил на нём взгляд и напряжённо уставился с неким опасением. Такой же взгляд на Сага был и у Доминика. Они даже словно непроизвольно отстранялись один от другого. Прервав гляделки, Саг отвернулся и двинулся дальше.
Когда Саг приблизился к Бандиту, он учтиво кивнул головой. Бандит радушно улыбнулся и поднял руку, чтобы покровительственно похлопать того по плечу. Но Саг ловко уклонился и убрав плечо подставил под летящую ладонь Бандита свою ладонь, так что получился звонкий хлопок панибратского приветствия. Бандит даже растерялся, но взял себя в руки и скрывая недовольство произнёс:
– Экий вертлявый, от чертей проворство взял.
Саг ещё раз учтиво склонил голову и ответил:
– А от людей я взял преданность родным – я не подведу своего дядю и несмотря на то, что не существует запоров и охраны, которые могли бы меня удержать, я останусь здесь в роли вынужденного гостя.
Бандит довольно улыбнулся, и скорее всего с облегчением.
А тем временем к Бандиту уже стали подтягиваться казаки и выстраиваться полукругом. Собралось человек тридцать: все как на подбор матёрые разбойники. В таком окружении нельзя было чувствовать себя спокойно: все оценивающе рассматривали Грача с Ленкой, кое кто скептически, а кто-то откровенно недовольно. Бандит принял торжественный вид и заговорил, обращаясь к Грачу и Ленке:
– Вручаю вам сабли. С этими саблями будете служить мне. Но помните – сабли не подарок, сабли — это знак службы, саблей распоряжаюсь я: где скажу рубить, там моя сабля должна рубить, а где скажу вложить в ножны, там сабля должна быть в покое. Саблями своими я дорожу: не вздумайте бросить её, только я могу приказать сложить сабли и прекратить бой. И главное не вздумайте уйти с моими саблями. Я сказал, что все вольны в службе, но если задумаете уйти, то должны явиться ко мне и вернуть сабли. Буду искать по всему Хаосу свои сабли и, если они послужили не по моей воле – жестоко покараю!
Один из казаков протянул Бандиту саблю в потёртых ножнах. Бандит, не глядя принял её и тут же вручил Грачу:
– Это сабля служила казаку Наилю, славный был рыцарь, с ней в руках он и полёг. О Наиле у меня самые горестные воспоминания, близким другом был он мне, поэтому за саблю эту спрошу вдвойне. Будь славным рыцарем, как Наиль.
Ленке досталась новенькая сабля:
– Амазонки редкость среди нашего братства, а ты, я вижу, достойна быть в рядах славного рыцарства. Будь славным рыцарем амазонка Ленка.
Грач почему-то ожидал, что Ленка вопросительно посмотрит на него, прежде чем сделать важный шаг, но она без колебания приняла саблю и скорее выражала самодовольство, чем сомнение.
Бандит помахал рукой всем расходиться – церемония была окончена. Грач размотал кожаную портупею намотанную вокруг ножен и быстро разобравшись надел на себя. Теперь на левом боку у него висела сабля, боевая сабля, с потёртой рукоятью и следами от ударов на эфесе. Конечно, на фоне джинсов сабля смотрелась нестандартно, но в этом мире подобные несоответствия эпохе и сообществу были нормой. Ленка справлялась не так ловко, и Грач с удовольствием помог ей надеть портупею, не сдержавшись, несколько непристойно задержав руки на её бёдрах.
Фривольной ситуации не дал развиться окрик Бандита:
– Ну вот и подвязались!
Татаня, стоявший за ним, добавил:
– Теперь, соколики, ловите каждое слово своего атамана, не вздумайте делать вид, что недослышали, чего-то не знали, потому что учить и лечить вас будут плетью. Вы теперь часть ватаги, а в нашей ватаге все сообразительные и исполнительные.
Бандит обратился к Грачу уже как к подчинённому:
– Благовест, сегодня отправишься со мной, перескажешь атаманам, которые не были на сходке, то, что говорил про поражение войска Инквизитора. Ну и амазонку твою с собой бери.
Далее к Бандиту по очереди подходили главари и представляли своих заложников.
А банда Байдая уже двинулась с площади. Грач окликнул Доминика:
– Прощай, Доминик, прикольный ты парень, жаль, что наши пути разошлись.
– А я не жалею: ты притягиваешь неприятности. Хотя в самом начале сказал, что это у меня такая проблема, – отозвался Доминик.
– Доминик, блин, тебе бы хоть чуть-чуть деликатности, мы же прощаемся, надо говорить друг другу хорошие вещи.
Доминик задумался и ответил:
– Ты классный, с тобой не соскучишься.
– Не соскучишься? – переспросил Грач, – Это ты так про неприятности скрасил?
