К концу дня перед известняковой грядой показались колонны и полуразрушенные стены. Сахемхет спрятал автомобиль за пилонами и взялся за обустройство своего нехитрого палаточного дома, но решил, что безопаснее спать в машине, а в палатку перенести весь инвентарь. До захода оставалось больше часа. Юноша бродил среди разрушенного сооружения в поисках совпадений с записями в дневнике и картой, на которой не были указаны стороны света. В алых бликах заходящего солнца молодой человек заметил дрожавшую тень между валявшихся вразнобой блоков. Ее давал выбившийся из-под песка кусок палаточного брезента. «Искатель» потянул за него. Ткань недовольно затрещала, вырываясь из песчаного плена. Из свертка на землю посыпались мотыги, лопаты, мягкие корзины. Инструменты первой экспедиции дедушки! Между соседними камнями юноша нашел свернутые палатки и личные вещи, также заботливо укрытые брезентом и засыпанные песком. В одном из рюкзаков лежали паспорта Стефании и Сахемхета Аджари. С маленьких хрупких пожелтевших фотографий на молодого человека смотрели «Саккарский профессор» и двадцатилетний хранитель библиотеки. «Искатель» заботливо перенес семейные реликвии в машину. Уже темнело, поэтому поиск места, отмеченного кругом с символом, был отложен Аджари-Карнарвоном младшим до утра.
Сахемхет проснулся с рассветом. Он еще раз обошел развалины – ничего.
«А если здесь надо применить те же действия, что и с картой? – подумал он за завтраком. – Если подняться так высоко, что будет видно сверху очертания?»
Скальный массив в десятке километров не подходил – не хватало высоты из-за дальности, чтобы увидеть остатки сооружения полностью. Оставался самый высокий фрагмент пилона почти в центре «храма». Подготовив снаряжение для горного альпинизма, юноша начал сложный штурм древнего сооружения. Выветренная облицовка крошилась под ногами, зато крюки с трудом входили между идеально подогнанных блоков. Подъем отнял много сил, но стоил того. Перед молодым человеком, как на ладони, лежал весь архитектурный комплекс. Он с легкостью сориентировал карту на местности, с помощью компаса обозначил стороны света. В десятке метрах на восток от него находился заваленный блоками дворик и колонна, недалеко от которой на карте был знак входа в библиотеку. Оставалось всего лишь снять восемь-десять метров песка и спуститься внутрь.
Сахемхет решил попробовать на практике описанный в одном из учебников террасный метод удаления грунта. Всю территорию над входом он разделил на кольцевые сектора ограждениями из камней, которые смог притащить, и начал перекидывать песок из внешнего кольца за пределы раскопа, затем из внутреннего – во внешнее. С каждым днем толщина снимаемого слоя становилась все меньше, а сил уходило все больше. Юноша уже спускался в образовывавшийся колодец на веревке, не снимал снаряжение во время работы, что быстро позволило бы подняться в случае обвала камней и песка.
Уже месяц Сахемхет раскапывал вход. Раз в неделю он выезжал в селение, чтобы помыться, полнить запасы еды и воды. На расспросы жителей отвечал, что работает в Службе древностей и проверяет местность, где планируются раскопки, на инженерную безопасность. Жители верили на слово, но с каждым разом все сильнее присматривались к незнакомцу, так задержавшемуся среди безжизненных песков.
Вернувшись под вечер из очередной поездки, юноша подошел к краю раскопа. Все выглядело хлипким, и в любой момент готово было обрушиться. Он решил, что, если в ближайшие дни не достигнет входа, обвалит борта и вернется домой.
Спустя двое суток на глубине пяти метров его лопата со звоном ударилась о камень. Осторожно расчистив небольшой кусок, понял, что это известняковое перекрытие потолка, а не старая гранитная плита. Он ошибся в расчетах не меньше, чем на полметра.
Сахемхет стал расчищать твердое дно насколько это было возможным. Сделал еще шаг и почувствовал тихий треск под ногами. Он замер, надел толстые перчатки, что всегда были прикреплены к ремню, закрепил вторую половину веревки на поясе. В учебниках описывалось, что нужно делать, если возникала угроза разрушения поверхности, на которой стоял промышленный альпинист, но с подобным в жизни молодой человек сталкивался впервые. «А если специально обрушить блок?» – подумал «искатель», просчитал длину троса, чтобы при падении, которое последовало бы за ударом по перекрытию, не переломать кости о потолок, а повиснуть под ним. Стравив веревку с запасом на приблизительную толщину камня, надев защитную маску и очки, которые все эти дни лежали в кармане комбинезона, Аджари-Карнарвон младший нанес несколько ударов лопатой, откинул ее на верхний ярус, а затем подпрыгнул. Блок затрещал. Еще прыжок. Сахемхет почувствовал, как начинает проседать поверхность. Третья попытка увенчалась успехом – обломки известняка полетели вниз, а сам «искатель», нырнув под потолок, повис на веревке. Его глаза привыкли к темноте, и в полосе света, бившего сквозь дыру, он разглядел в нескольких метрах под собой песчаный холм, насыпавшийся в соседний пролом крыши, через который проникали его дед и Птаххетеп.
Подтянувшись выше, юноша несколько раз ударил ногой по краям дыры, проверяя ее прочность. После этого вылез из колодца, решив подготовить оборудование и на следующий день начать работу в библиотеке.
Утром погода начала портиться. Поднялся сильный западный ветер. Аджари-Карнарвон младший переставил автомобиль к подветренной стороне пилона, накрыл чехлом, защищая это от песка и пыли. Фотооборудование, фонари, рюкзак, небольшой запас еды и воды были спущены в ящиках в пролом, за ними и сам «искатель» опустился на песчаный холм. Он не стал отвязывать веревку, только с каждым шагом отпускал вторую часть. Свет фонарей освещал сооружение подобное Осириону, только имевшую крышу. На потолке виднелись крупные трещины – в любой момент перекрытия могли разрушиться под весом песка и похоронить под завалом молодого человека.
Но отступать Сахемхет не хотел. Он подтащил все оборудование к почти засыпанной щели в дверном проеме, за которым находилась библиотека. С трудом протиснув все внутрь, юноша оказался в большой комнате со стеллажами до потолка и каменным «прибором» в центре. Все было так, как описывалось в дневнике дедушки. На пустой стене напротив входа копотью от масляного светильника чернела иероглифическая надпись, оставленная Птаххетепом, которую юноша перевел как «Принц Сахемхет, если ты стоишь здесь без меня, значит, у меня получилось спасти тебя от гнева сумасшедшего брата, отнявшего трон, оставленный фараоном Ка Оф Шепсисом (Шепсескафом) своему младшему сыну – тебе! Не имеет значения, что будет со мной. Главное, ты! Выброси из головы этот непонятный язык, не живи прошлым, не оплакивай меня и своих родных. Живи будущим. Продолжи свой род, сохрани родной язык и веру в другом мире. Люби, будь любимым и счастливым. Здравствуй и живи долгие годы, мой господин! Твой преданный слуга и учитель Птаххетеп». А рядом была надпись такими же знаками, только нацарапанная острым камнем: «Я следую твоим словам, мой учитель Птаххетеп. Будущее важнее прошлого, но прошлое создает будущее. Владыка Обеих Земель Сахемхет Неферефкара Хор Ахет».
Переписка сквозь тысячелетия учителя и ученика растрогала юношу до слез. Он будто слышал голоса старого библиотекаря и маленького принца, стоявших в этой комнате. Каждое написанное ими слово впечатывалось в его сознание, отдавалось гулким эхом любви и потери. «Будущее важнее прошлого, но прошлое создает будущее – вот что станет основой моей жизни, – решил Аджари-Карнарвон младший. – Сахемхет Второй станет новым Главой Службы древностей, новым фараоном Древнего Египта, и, не важно, сколько времени и сил это отнимет».
Выдохнув и отогнав философские размышления, «искатель» хотел приняться за работу, но его внимание переключил на себя «проигрыватель дисков». Юноша провел ладонями по каменному кубическому основанию. С его губ сорвался стон восхищения: пальцы скользили по идеально гладкой поверхности, не ощущая ни острых сколов, ни выщерблин. Сахемхет отнес бы камень по минеральному составу к разновидности серого гранита, только вот серого полевого шпата в нем не оказалось, тот был молочного цвета, отчего вся глыба по виду больше напоминала кусок кварца, чем гранита. На четырех фигурках, находившихся по бокам, лежала тонкая плита с невысокой каймой из темного камня, похожего на отполированный базальт, на котором лежали белые мельчайшие кристаллы кварца. Все использованные в «плеере» материалы прекрасно проводили статическое электричество, вызываемое трением между диском и верхней стороной куба с каменным штырем в центре.
Теперь молодого человека заинтересовали стеллажи с дисками. На каменных полках стояли диски, не меньше трех на каждой, но и не больше десяти. Под полкой были выбиты символы, напоминавшие бирки в хранилище документов. Отфотографировав стеллажи так, чтобы надписи хорошо читались, Сахемхет собрал подставку и разместил фотоаппарат над «плеером». Поднялся по стеллажу на верх, закрепил крюки. Диски с самой верхней полки он снял в том же порядке, как они лежали, уложил в рюкзак, спустился вниз. «Не меньше десяти метров», – прикинул юноша высоту комнаты.
Первый диск лег на штырь. Покрутив его, Сахемхет увидел, как песок собирается не в знакомые знаки Древних, а в прямые линии, соединяющиеся друг с другом под разными углами. Чертеж, но чего? Времени на решение не было – сотни дисков ждали на полках. Но как разделить полки? Ответ пришел внезапно: писать «бирки» прямо на кварце и делать фотографию, затем снимать информацию с носителей. Смахнув рукой песок, он начертил пальцем символы, сфотографировал, покрутил диск, снова нажал на кнопку съемки.
Сахемхет поднимался и спускался с дисками, совершенно не чувствуя усталости. Его гипотеза подтвердилась: на первых дисках слева были чертежи, остальные содержали текстовую информацию и части схем.
Вернув обратно на полку последний из считанных четыреста восьмидесяти шести дисков, Аджари-Карнарвон младший опустился на песок и, обхватив колени руками, сосредоточил взгляд на надписи на стене. Но думал он совсем о другом: почему не хотелось спать и не было запаха свежести; эта «гадость» выветрилась за сотню лет или сказался иммунитет; куда исчезли усталость и голод?.. Так и не найдя ответы, Сахемхет поднялся, разобрал подставку, сделал последние снимки стены с перепиской и стал собирать ящики. Диски брать не стал – такого «добра» хватало и дома, и в музее. Без «плеера» они были всего лишь плоскими кусками камня.
Выбравшись из библиотеки в зал, юноша удивился подросшей песчаной горе. «За несколько часов так намело?» – удивился он вслух, выбираясь через дыру в потолке. Оборудование было поднято наверх и перенесено в безопасное место. Сахемхет решил заделать пролом в перекрытии старыми мотыгами и брезентом, но стоило их только уложить, накрыть тканью и закрепить камнями, как под ногами стали потрескивать блоки. Песок, раньше распределявшийся равномерно и сдуваемый ветром, теперь был нанесен над треснувшими от времени и нагрузки перекрытиями. Треск усилился. Молодой человек вскарабкался по веревке к колонне, отсоединил карабины и бросился прочь. Под тяжестью песка с грохотом ломались блоки, обломки вперемешку с песком падали в зал, поднимая тучи пыли и закрывая проход в библиотеку. Песок змеями скользил между камней и ссыпался в образовавшуюся яму. Юноша с ужасом осознавал, что был на волосок от смерти.
«Древние, и правда, следят за всеми, кто приходит сюда. Я не уснул и не погиб под обвалом по их милости, —произнес вслух «искатель». – Обрушение потолка не назвал бы случайностью. Может, так будет лучше для всех: мне меньше соблазна, а другим и знать не надо. Пора домой. Меня уже заждались».
Уже в машине Сахемхет обнаружил, что его не было не двенадцать часов, как предполагал, а четверо суток. В библиотеке, все-таки, была какая-то «гадость», которая теперь держала его тело в тонусе и сознание в ясности, или он слишком долго спал, и сейчас из снотворного это вещество для него стало энергетиком…
Упаковав ящики и инвентарь, он завел автомобиль и взял курс на деревню.
Переночевав в доме старосты, юноша поднялся с рассветом, сел за руль и направился на трассу. Несмотря на разбитую телегами и грузовыми машинами узкую дорогу, он успевал любоваться коралловыми от восходящего солнца горами, причудливыми тенями на песке от растрескавшихся скал, золотисто-медными облаками на молочно-голубом небе. Миновав развилку с поворотом на Луксор, он выехал на трассу. Юноша, порядком подустав, перекусывал за рулем, когда заметил на обочине автомобиль с мигающими огнями над крышей. Полицейский с синей повязкой на предплечье поднял руку с жезлом вверх, приказывая остановиться. Об этом и предупреждал Глава Службы древностей, когда выдавал удостоверение и просил не брать с собой артефакты.
Сахемхет свернул на обочину, достал из бардачка права, паспорт, удостоверение и разрешения на работы. К электромобилю подошел мужчина, жестом попросил открыть дверь. Молодой человек выполнил его просьбу.
– Капитан Мариш Арбед, инспекция по охране древностей, – отрапортовал мужчина, поднося ладонь к фуражке, – Ваши документы.
«Искатель» подал паспорт и права.
– Сахемхет Нефердж... – запнулся полицейский, – Аджари-Карнарвон?
– Да.
– Откуда и куда направляетесь?
– Из деревушки Аль-Бени в Каир, – спокойно ответил юноша, краем глаза изучая инспектора.
– Что Вы делали в Аль-Бени? – подозрительно произнес мужчина, еще раз перелистывая страницы паспорта и разглядывая карточку с разрешением на вождение автомобиля.
– Рабочая командировка.
– Покажите документы на работы там, – голос инспектора стал ниже и грубее, – выйдите из машины и откройте багажник для досмотра.
Сахемхет беспрекословно выполнил их требования, ибо вступать в полемику с представителями закона было опасно: могло пострадать оборудование, а, самое главное, карта памяти фотоаппарата, на которой были запечатлены чертежи и тексты библиотеки Древних. Пока инспектор внимательно изучал разрешение на работы и удостоверение инженера, его помощники обыскивали автомобиль.
– Что за вещи в багажнике? – сурово спросил полицейский, нервничая, что поиски запрещенных артефактов не увенчались успехом.
– Оборудование для промышленного альпинизма и фототехника. Я изучал по указанию Главы Службы древностей Египта новое место раскопок на предмет безопасности с последующим предоставлением письменного и фотографического отчетов, – холодно, без запинки произнес Сахемхет. – Я инженер, а не археолог или историк. Мое дело – безопасность живых, а не то, что осталось от мертвых.
– Свободны… – с досадой прошипел инспектор, возвращая документы и наклеивая на лобовое стекло знак проверки машины. Он жестом отозвал помощников к своему автомобилю.
Юноша сел за руль, дрожавшими руками повернул ключ. Нервное напряжение отпустило его только тогда, когда инспекторский транспорт превратился в точку в зеркале заднего вида.
Сахемхет уже знал дорогу и ехал быстрее. Добравшись через пару дней до столицы, он, первым делом, заглянул в Службу древностей, где на пороге столкнулся со своим начальником – доктором Дамани.
– Можно ли там вести раскопки? – громко задал вопрос Глава Службы древностей.
Сахемхет проснулся с рассветом. Он еще раз обошел развалины – ничего.
«А если здесь надо применить те же действия, что и с картой? – подумал он за завтраком. – Если подняться так высоко, что будет видно сверху очертания?»
Скальный массив в десятке километров не подходил – не хватало высоты из-за дальности, чтобы увидеть остатки сооружения полностью. Оставался самый высокий фрагмент пилона почти в центре «храма». Подготовив снаряжение для горного альпинизма, юноша начал сложный штурм древнего сооружения. Выветренная облицовка крошилась под ногами, зато крюки с трудом входили между идеально подогнанных блоков. Подъем отнял много сил, но стоил того. Перед молодым человеком, как на ладони, лежал весь архитектурный комплекс. Он с легкостью сориентировал карту на местности, с помощью компаса обозначил стороны света. В десятке метрах на восток от него находился заваленный блоками дворик и колонна, недалеко от которой на карте был знак входа в библиотеку. Оставалось всего лишь снять восемь-десять метров песка и спуститься внутрь.
Сахемхет решил попробовать на практике описанный в одном из учебников террасный метод удаления грунта. Всю территорию над входом он разделил на кольцевые сектора ограждениями из камней, которые смог притащить, и начал перекидывать песок из внешнего кольца за пределы раскопа, затем из внутреннего – во внешнее. С каждым днем толщина снимаемого слоя становилась все меньше, а сил уходило все больше. Юноша уже спускался в образовывавшийся колодец на веревке, не снимал снаряжение во время работы, что быстро позволило бы подняться в случае обвала камней и песка.
Уже месяц Сахемхет раскапывал вход. Раз в неделю он выезжал в селение, чтобы помыться, полнить запасы еды и воды. На расспросы жителей отвечал, что работает в Службе древностей и проверяет местность, где планируются раскопки, на инженерную безопасность. Жители верили на слово, но с каждым разом все сильнее присматривались к незнакомцу, так задержавшемуся среди безжизненных песков.
Вернувшись под вечер из очередной поездки, юноша подошел к краю раскопа. Все выглядело хлипким, и в любой момент готово было обрушиться. Он решил, что, если в ближайшие дни не достигнет входа, обвалит борта и вернется домой.
Спустя двое суток на глубине пяти метров его лопата со звоном ударилась о камень. Осторожно расчистив небольшой кусок, понял, что это известняковое перекрытие потолка, а не старая гранитная плита. Он ошибся в расчетах не меньше, чем на полметра.
Сахемхет стал расчищать твердое дно насколько это было возможным. Сделал еще шаг и почувствовал тихий треск под ногами. Он замер, надел толстые перчатки, что всегда были прикреплены к ремню, закрепил вторую половину веревки на поясе. В учебниках описывалось, что нужно делать, если возникала угроза разрушения поверхности, на которой стоял промышленный альпинист, но с подобным в жизни молодой человек сталкивался впервые. «А если специально обрушить блок?» – подумал «искатель», просчитал длину троса, чтобы при падении, которое последовало бы за ударом по перекрытию, не переломать кости о потолок, а повиснуть под ним. Стравив веревку с запасом на приблизительную толщину камня, надев защитную маску и очки, которые все эти дни лежали в кармане комбинезона, Аджари-Карнарвон младший нанес несколько ударов лопатой, откинул ее на верхний ярус, а затем подпрыгнул. Блок затрещал. Еще прыжок. Сахемхет почувствовал, как начинает проседать поверхность. Третья попытка увенчалась успехом – обломки известняка полетели вниз, а сам «искатель», нырнув под потолок, повис на веревке. Его глаза привыкли к темноте, и в полосе света, бившего сквозь дыру, он разглядел в нескольких метрах под собой песчаный холм, насыпавшийся в соседний пролом крыши, через который проникали его дед и Птаххетеп.
Подтянувшись выше, юноша несколько раз ударил ногой по краям дыры, проверяя ее прочность. После этого вылез из колодца, решив подготовить оборудование и на следующий день начать работу в библиотеке.
Утром погода начала портиться. Поднялся сильный западный ветер. Аджари-Карнарвон младший переставил автомобиль к подветренной стороне пилона, накрыл чехлом, защищая это от песка и пыли. Фотооборудование, фонари, рюкзак, небольшой запас еды и воды были спущены в ящиках в пролом, за ними и сам «искатель» опустился на песчаный холм. Он не стал отвязывать веревку, только с каждым шагом отпускал вторую часть. Свет фонарей освещал сооружение подобное Осириону, только имевшую крышу. На потолке виднелись крупные трещины – в любой момент перекрытия могли разрушиться под весом песка и похоронить под завалом молодого человека.
Но отступать Сахемхет не хотел. Он подтащил все оборудование к почти засыпанной щели в дверном проеме, за которым находилась библиотека. С трудом протиснув все внутрь, юноша оказался в большой комнате со стеллажами до потолка и каменным «прибором» в центре. Все было так, как описывалось в дневнике дедушки. На пустой стене напротив входа копотью от масляного светильника чернела иероглифическая надпись, оставленная Птаххетепом, которую юноша перевел как «Принц Сахемхет, если ты стоишь здесь без меня, значит, у меня получилось спасти тебя от гнева сумасшедшего брата, отнявшего трон, оставленный фараоном Ка Оф Шепсисом (Шепсескафом) своему младшему сыну – тебе! Не имеет значения, что будет со мной. Главное, ты! Выброси из головы этот непонятный язык, не живи прошлым, не оплакивай меня и своих родных. Живи будущим. Продолжи свой род, сохрани родной язык и веру в другом мире. Люби, будь любимым и счастливым. Здравствуй и живи долгие годы, мой господин! Твой преданный слуга и учитель Птаххетеп». А рядом была надпись такими же знаками, только нацарапанная острым камнем: «Я следую твоим словам, мой учитель Птаххетеп. Будущее важнее прошлого, но прошлое создает будущее. Владыка Обеих Земель Сахемхет Неферефкара Хор Ахет».
Переписка сквозь тысячелетия учителя и ученика растрогала юношу до слез. Он будто слышал голоса старого библиотекаря и маленького принца, стоявших в этой комнате. Каждое написанное ими слово впечатывалось в его сознание, отдавалось гулким эхом любви и потери. «Будущее важнее прошлого, но прошлое создает будущее – вот что станет основой моей жизни, – решил Аджари-Карнарвон младший. – Сахемхет Второй станет новым Главой Службы древностей, новым фараоном Древнего Египта, и, не важно, сколько времени и сил это отнимет».
Выдохнув и отогнав философские размышления, «искатель» хотел приняться за работу, но его внимание переключил на себя «проигрыватель дисков». Юноша провел ладонями по каменному кубическому основанию. С его губ сорвался стон восхищения: пальцы скользили по идеально гладкой поверхности, не ощущая ни острых сколов, ни выщерблин. Сахемхет отнес бы камень по минеральному составу к разновидности серого гранита, только вот серого полевого шпата в нем не оказалось, тот был молочного цвета, отчего вся глыба по виду больше напоминала кусок кварца, чем гранита. На четырех фигурках, находившихся по бокам, лежала тонкая плита с невысокой каймой из темного камня, похожего на отполированный базальт, на котором лежали белые мельчайшие кристаллы кварца. Все использованные в «плеере» материалы прекрасно проводили статическое электричество, вызываемое трением между диском и верхней стороной куба с каменным штырем в центре.
Теперь молодого человека заинтересовали стеллажи с дисками. На каменных полках стояли диски, не меньше трех на каждой, но и не больше десяти. Под полкой были выбиты символы, напоминавшие бирки в хранилище документов. Отфотографировав стеллажи так, чтобы надписи хорошо читались, Сахемхет собрал подставку и разместил фотоаппарат над «плеером». Поднялся по стеллажу на верх, закрепил крюки. Диски с самой верхней полки он снял в том же порядке, как они лежали, уложил в рюкзак, спустился вниз. «Не меньше десяти метров», – прикинул юноша высоту комнаты.
Первый диск лег на штырь. Покрутив его, Сахемхет увидел, как песок собирается не в знакомые знаки Древних, а в прямые линии, соединяющиеся друг с другом под разными углами. Чертеж, но чего? Времени на решение не было – сотни дисков ждали на полках. Но как разделить полки? Ответ пришел внезапно: писать «бирки» прямо на кварце и делать фотографию, затем снимать информацию с носителей. Смахнув рукой песок, он начертил пальцем символы, сфотографировал, покрутил диск, снова нажал на кнопку съемки.
Сахемхет поднимался и спускался с дисками, совершенно не чувствуя усталости. Его гипотеза подтвердилась: на первых дисках слева были чертежи, остальные содержали текстовую информацию и части схем.
Вернув обратно на полку последний из считанных четыреста восьмидесяти шести дисков, Аджари-Карнарвон младший опустился на песок и, обхватив колени руками, сосредоточил взгляд на надписи на стене. Но думал он совсем о другом: почему не хотелось спать и не было запаха свежести; эта «гадость» выветрилась за сотню лет или сказался иммунитет; куда исчезли усталость и голод?.. Так и не найдя ответы, Сахемхет поднялся, разобрал подставку, сделал последние снимки стены с перепиской и стал собирать ящики. Диски брать не стал – такого «добра» хватало и дома, и в музее. Без «плеера» они были всего лишь плоскими кусками камня.
Выбравшись из библиотеки в зал, юноша удивился подросшей песчаной горе. «За несколько часов так намело?» – удивился он вслух, выбираясь через дыру в потолке. Оборудование было поднято наверх и перенесено в безопасное место. Сахемхет решил заделать пролом в перекрытии старыми мотыгами и брезентом, но стоило их только уложить, накрыть тканью и закрепить камнями, как под ногами стали потрескивать блоки. Песок, раньше распределявшийся равномерно и сдуваемый ветром, теперь был нанесен над треснувшими от времени и нагрузки перекрытиями. Треск усилился. Молодой человек вскарабкался по веревке к колонне, отсоединил карабины и бросился прочь. Под тяжестью песка с грохотом ломались блоки, обломки вперемешку с песком падали в зал, поднимая тучи пыли и закрывая проход в библиотеку. Песок змеями скользил между камней и ссыпался в образовавшуюся яму. Юноша с ужасом осознавал, что был на волосок от смерти.
«Древние, и правда, следят за всеми, кто приходит сюда. Я не уснул и не погиб под обвалом по их милости, —произнес вслух «искатель». – Обрушение потолка не назвал бы случайностью. Может, так будет лучше для всех: мне меньше соблазна, а другим и знать не надо. Пора домой. Меня уже заждались».
Уже в машине Сахемхет обнаружил, что его не было не двенадцать часов, как предполагал, а четверо суток. В библиотеке, все-таки, была какая-то «гадость», которая теперь держала его тело в тонусе и сознание в ясности, или он слишком долго спал, и сейчас из снотворного это вещество для него стало энергетиком…
Упаковав ящики и инвентарь, он завел автомобиль и взял курс на деревню.
Переночевав в доме старосты, юноша поднялся с рассветом, сел за руль и направился на трассу. Несмотря на разбитую телегами и грузовыми машинами узкую дорогу, он успевал любоваться коралловыми от восходящего солнца горами, причудливыми тенями на песке от растрескавшихся скал, золотисто-медными облаками на молочно-голубом небе. Миновав развилку с поворотом на Луксор, он выехал на трассу. Юноша, порядком подустав, перекусывал за рулем, когда заметил на обочине автомобиль с мигающими огнями над крышей. Полицейский с синей повязкой на предплечье поднял руку с жезлом вверх, приказывая остановиться. Об этом и предупреждал Глава Службы древностей, когда выдавал удостоверение и просил не брать с собой артефакты.
Сахемхет свернул на обочину, достал из бардачка права, паспорт, удостоверение и разрешения на работы. К электромобилю подошел мужчина, жестом попросил открыть дверь. Молодой человек выполнил его просьбу.
– Капитан Мариш Арбед, инспекция по охране древностей, – отрапортовал мужчина, поднося ладонь к фуражке, – Ваши документы.
«Искатель» подал паспорт и права.
– Сахемхет Нефердж... – запнулся полицейский, – Аджари-Карнарвон?
– Да.
– Откуда и куда направляетесь?
– Из деревушки Аль-Бени в Каир, – спокойно ответил юноша, краем глаза изучая инспектора.
– Что Вы делали в Аль-Бени? – подозрительно произнес мужчина, еще раз перелистывая страницы паспорта и разглядывая карточку с разрешением на вождение автомобиля.
– Рабочая командировка.
– Покажите документы на работы там, – голос инспектора стал ниже и грубее, – выйдите из машины и откройте багажник для досмотра.
Сахемхет беспрекословно выполнил их требования, ибо вступать в полемику с представителями закона было опасно: могло пострадать оборудование, а, самое главное, карта памяти фотоаппарата, на которой были запечатлены чертежи и тексты библиотеки Древних. Пока инспектор внимательно изучал разрешение на работы и удостоверение инженера, его помощники обыскивали автомобиль.
– Что за вещи в багажнике? – сурово спросил полицейский, нервничая, что поиски запрещенных артефактов не увенчались успехом.
– Оборудование для промышленного альпинизма и фототехника. Я изучал по указанию Главы Службы древностей Египта новое место раскопок на предмет безопасности с последующим предоставлением письменного и фотографического отчетов, – холодно, без запинки произнес Сахемхет. – Я инженер, а не археолог или историк. Мое дело – безопасность живых, а не то, что осталось от мертвых.
– Свободны… – с досадой прошипел инспектор, возвращая документы и наклеивая на лобовое стекло знак проверки машины. Он жестом отозвал помощников к своему автомобилю.
Юноша сел за руль, дрожавшими руками повернул ключ. Нервное напряжение отпустило его только тогда, когда инспекторский транспорт превратился в точку в зеркале заднего вида.
Сахемхет уже знал дорогу и ехал быстрее. Добравшись через пару дней до столицы, он, первым делом, заглянул в Службу древностей, где на пороге столкнулся со своим начальником – доктором Дамани.
– Можно ли там вести раскопки? – громко задал вопрос Глава Службы древностей.
