Лии повезло. Всё прошло очень гладко. Так как и планировала Школа. После того как Роксалия погрузила себя практически в смертельное состояние, когда ее дыхание невозможно было различить, султанские люди решили, что и бедная наложница принца попала под безжалостную руку убийцы, успевшего покинуть дворец. Не распознав признаков жизни, Лию посчитали мертвой и отнесли в подвал, на время, пока весь Шилир стоял на ушах. Лютая ярость султана Дишара неслась по всей столице, переворачивая ее вверх-дном, в поисках виновного в смерти его единственного сына, пока настоящий убийца спал в его подземелье.
Всем было не до «мертвой» наложницы. Чем и воспользовался Сокол Школы, входящий в Совет Дишара. Под покровом ночи, он вынес Роксалию из дворца, передав ее Рангору. К утру она пришла в себя, а еще через два дня они покинули Шилир, когда стража перестала так остервенело прочесывать каждый клочок земли. Это было не так просто, пару раз они едва не попались, но всё же им удалось выбраться из султаната.
В Карада?ре их догнали вести, о гневе султана Дишара, узнавшего, что тело мертвой наложницы пропало, и приказавшего отыскать ее. Однако они находились уже слишком далеко. Так что правителю Шилира проще было отыскать иголку в стоге сена, чем затерявшуюся в чужих землях Бабочку.
Впрочем, Лия плохо помнила дорогу до Долины озёр. Ее мучила боль и жар. Помог лишь знакомый сон холодной тьмы, приснившийся на четвертый день, когда температура Бабочки перешла уже в опасную лихорадку. Даже устроенная Рангором холодная ванна не справилась с жаром. Однако после странного сна, Лия проснулась слегка уставшая, но с нормальной температурой и затянувшейся раной. Сказать, что перепуганный Хранитель удивился, ничего не сказать. Ведь он уже готовился нести ответ перед Школой за потерю Бабочки.
После этого исцеление пошло намного бодрее. Точнее, в течение двух дней, рана, чудесным образом, превратилась в неприглядный рубец, а затем заживление замедлилось.
Задание Куаша вылилось в две седмицы и три дня. Высшие были довольны, но им очень не понравилось, что Лия подпортила себе мордашку, созвав целый консилиум лекарей, дабы они успокоили их, что Бабочке не грозят шрамы, в том числе, на теле. Получив положительный ответ, Роксалию оставили в покое. К сожалению, ненадолго.
Уже на следующий день, Лия получила послание, что ей необходимо присутствовать на обеденном пикнике графа Сигана. Так что этим вечером придется выезжать в Дорант. Как это будет выглядеть, она не совсем представляла, так как Йоран еще не вернулся со своего очередного задания, а у нее в боку незажившая до конца дыра. Но приказы в Школе не обсуждались.
К вечеру Ньёрд всё же вернулся в Долину и, забрав Роксалию, они тут же отправились в Дорант. Выглядел Хранитель тоже не лучшим образом. Казалось, усталость сочится из каждой его поры. Под синими глазами залегли темные тени, а по коже разлилась нездоровая бледность, будто он не спал пару суток. Роксалия разглядела на его крепкой шее заживающий порез, но, конечно же, ничего ни говорить, ни спрашивать не стала. Йоран тоже в этот раз не тратил силы на пустую безответную болтовню.
Добравшись до дома Зури лишь к рассвету, адепты рухнули по кроватям и моментально уснули. Через четыре часа Птичка их разбудила, уже приготовив и горячие ванны, и завтрак, и одежду, и экипаж. Ей пришлось серьезно гримировать своих подопечных, замазывая на лице Лии синяк, а на шее Йорана рану, которую даже через солидный слой темной пудры было заметно. Так что Зури была вынуждена добавить к бежевому котарди Хранителя темно-синий удлиненный жилет с высокой горловой стойкой, расшитой золотыми узорами, а светлые штаны сменить на подходящие по цвету к жилету. Несмотря на то, что теперь они не очень подходили в своих туалетах, Роксалию всё же решено было оставить в изначальном изумрудном платье с длинными лепестками рукавов и низким декольте.
- Сегодня нужно закончить с Сиганом. Мне уже надоели эти бесконечные танцы, - устало произнес Йоран, когда они ехали в белой карете на пикник.
Лия оторвала взгляд от разноцветных домов, глянув на тяжело на нее смотрящего Вершителя. В общем и целом, она была с ним согласна. Вот только они к нему ездят уже не первый месяц не из большого удовольствия, а потому что так и не смогли подобраться к нужным документам.
- Твои предложения? – безразлично спросила Лия, догадываясь, что сейчас начнется мерзкий разговор о том, как ей добывать ключ с шеи противного распутника.
- У нас есть три варианта, - уверенно начал Хранитель, удивив Роксалию разнообразием. – Первый, ты достаешь цветок на шее Сигана, после чего, под предлогом похода в уборную, отправляешься в кабинет, где забираешь документы, пока я буду отвлекать ублюдка. Второй, ты отдаешь ключ мне, и я отправляюсь в кабинет, а ты услаждаешь собой графа. И третий, если тебе не удастся украсть ключ, тогда нужно сделать так, чтобы Сиган сам притащил тебя в свою тайную комнату. Думаю, это будет сделать несложно, пару раз красочно испугав его моей страшной ревностью и непременной смертью, если я вас застану.
Роксалия сдержала себя, чтобы неприязненно не скривиться, молча отвернувшись к окну. Все варианты казались ей препогаными. Но в первом ее, по крайней мере, привлекало то, что большую часть времени нужно находиться подальше от этого похотливого развратника. Так что, скорее всего, она постарается воплотить именно его.
Зацепившись взглядом за вывеску с красочной надписью «Мир сладостей тётушки Лили», Роксалия резко стукнула по стенке кареты и громко воскликнула, чтобы кучер услышал:
- Остановите!
В слегка потускневших синих глазах напротив, вдруг вспыхнуло удивление, когда он прочитал вывеску.
- Дай денег, - протягивая руку, бесцеремонно потребовала Лия, строго глянув на своего Хранителя.
- Много? – полюбопытствовал Йоран, отстегивая от пояса черный кошель.
- Двадцать серебряных хватит.
Отсчитав чуть больше, Ньёрд протянул Бабочке деньги.
- Ты не забыла, что мы едем на пикник? Там будут и пирожные, и конфеты.
Не став ничего отвечать, Лия открыла дверь и вышла из кареты. Разумеется, Йоран направился следом. Магазин сладостей встретил их яркими красками всевозможных леденцов и сахарными запахами карамели, ванили и ароматного шоколада. Ряды полок ломились от тяжелых банок с самыми разными конфетами и засахаренными фруктами, а прилавки искушали сдобной выпечкой и аппетитными пирожными, покрытые глазурью и сочными кремовыми цветами.
Пока какая-то старушка в огромном накрахмаленном чепце покупала для верещавшего возле нее горластого мальчугана шоколадное печенье, Лия быстро наметила свой заказ из пакета мятных леденцов, пучка лакричных палочек и ярко-оранжевых засахаренных сладких пи?жников.
Миловидная розовощекая хозяйка с удовольствием продала Бабочке сладости на семнадцать серебряных и пожелала доброго дня. Вернувшись в карету, Роксалия отдала сдачу своему Хранителю, так как складывать деньги ей было некуда.
- Собираешься навестить Хоша? – вдруг спросил он, когда экипаж снова двинулся.
Лия настолько не ожидала подобного вопроса, попавшего точно в цель, что даже резко посмотрела на Йорана, выдав себя с потрохами. Она тут же мысленно злостно выругалась, а вслух с некоторой ленцой проговорила, переводя взгляд на городской пейзаж за окном:
- Не понимаю, о чем ты.
Боковое зрение уловило быстрое движение напротив, вслед которому в ее колени впились ощутимые тиски рук Ньёрда.
- Ты осознаешь, чем тебе грозят самовольные походы не куда-нибудь, а на Небесную гору? – агрессивно процедил он, сильнее сжав ноги Лии.
Ее взбесило, что мерзавец посмел к ней прикасаться и говорить что-то об угрозах. Подавшись вперед, она вцепилась ногтями в запястья Хранителя, мечтая вспороть ему вены.
- Убери от меня свои руки, - с каждым словом вдавливая острые иголки глубже в кожу, сквозь зубы предупредила Роксалия, с ненавистью глядя в не менее злые глаза.
Крепко стиснув челюсти, он всё разжал пальцы. Лия тоже отпустила его, удовлетворенно заметив посиневшие полумесяцы на запястьях мужчины.
- Это не шутки, Лия, - серьезно произнес он, откинувшись на мягкую спинку и продолжая просверливать на девушке дырки.
- А ты поменьше суй свой нос в мою жизнь, и не придется разъяснять, где шутки, а где нет.
- Я твой Хранитель. Это моя работа, совать нос в твою жизнь.
«Да быть не может! Ты вспомнил, что мой Хранитель? Пять лет назад, как-то это у тебя из головы вылетело…», - гневно подумала Роксалия, вслух же с громким выдохом едва ли не взмолилась, запрокинув голову и прикрыв глаза:
- Да святой Аминарис! Отстань от меня, Ньёрд! Ни к какому Хошу я не собираюсь. Я вообще знать не знаю никаких Хошей!
- И поэтому ты купила все его любимые сладости, - без каких-либо сомнений спокойно прокомментировал Йоран.
- У тебя разыгралась фантазия. Эти сладости для меня.
- Не ври мне, Лия. Ты ненавидишь мятные леденцы.
Роксалия наградила Хранителя недовольным взглядом. Надо же! Помнит… Поняв, что отпираться бессмысленно, Бабочка почувствовала, как в бушующую в ней злость просочилось острое любопытство.
- Откуда ты знаешь о Хоше? – не удержалась Лия от вопроса.
Йоран тут же широко улыбнулся, показав глубокие ямочки на щеках, и на миг отвернулся к окну, посмотрев на прохожих. Роксалия успела пожалеть, что не смогла сдержать язык за зубами, доставив ему радость под названием «я же говорил». Ей отчаянно захотелось забрать свои слова обратно и стереть эту высокомерную улыбку чем-нибудь тяжелым.
- Гораздо интереснее, откуда ты узнала о Хоше? – спокойно спросил Ньёрд, вновь переведя на Лию мягкий взгляд. – Еще и, как вижу, подружилась настолько, что таскаешь ему сладости.
Вспомнив причины, приведшие ее к Хошу, Роксалия и вовсе расхотела что-либо узнавать. Нахмурившись, она молча отвернулась, начав разглядывать разноцветные здания.
- Брось, Лия, опять будешь играть в «молчанку»?
Да. До самого поместья, она не проронила больше ни звука, злясь, что он опять называет ее Лией и не сводит с нее глаз. Ей настолько сильно хотелось выколоть их, что пришлось даже сжать кулаки.
- Поделишься, какой части тела я лишаюсь в твоем воображении? – негромко посмеялся Ньёрд, когда карета уже замедляла ход на территории графского особняка.
Давя в себе ярость, Роксалия повернулась к нему с очаровательной улыбкой, лилейно протянув:
- Нет. Зачем раскрывать свои планы на будущее?
Это нисколько не расстроило Йорана. Он лишь улыбнулся шире.
- Радует, что всё же именно я являюсь объектом твоих грёз. Хоть и кровожадных, - насмешливо произнес Вершитель перед тем, как дверь кареты открылась.
Он легко спрыгнул на землю и протянул руку Роксалии. Спуск стрельнул болью в ее бок. Лия не ожидала этого, шумно выдохнув и сильно сжав пальцы Хранителя, так что это привлекло его внимание.
- Что с тобой? – утратив прежнюю веселость, серьезно спросил он, нахмурив брови.
- Всё хорошо, - выдавила из себя Лия, стрельнув взглядом в знакомого тонколицего мажордома, застывшего возле распахнутой дверки кареты.
- Гости уже собрались в саду, прошу, следуйте за мной, - не придав значение словам «супругов», прогундел управитель и не пошел, а прямо-таки поплыл в сторону огромных розовых кустов.
Пережив приступ острой боли, Роксалия успела выровнять дыхание, сконцентрировав свое внимание на болтающихся за спиной слуги двух темных треугольниках плотного камзола. Чувствуя, как по ней ползает внимательный взгляд Ньёрда, она сердито на него посмотрела.
- Сказала же, со мной всё в порядке, - едва слышно шепнула Бабочка.
Поверил ли он ей или нет, она не поняла. Но смотреть начал вперед.
Как и следовало ожидать, всё те же прожигатели жизни кучками разбились по богатому саду графа Сигана. В него так же, как и во внутреннее убранство поместья, было вбито неимоверное количество дрантов. Однако в отличие от дома, сад нравился Лии. В нем красиво сочетались цвета и цветы, любовно подобранные искусным садовником. Кусты не имели ни одного сухого и неприглядного листика, а деревья с удовольствием плодоносили, пышной кроной укрывая обитателей от полуденной жары.
Стоило «чете Улинов» попасть в поле зрения графских гостей, как тут же началось восторженное жужжание, как все рады их возвращению и как огорчены двухседмичным отсутствием. Йоран успокоил всех уважительной причиной болезни своей дорогой женушки, и невозможностью отойти от ее постели. Якобы, он сам кормил любимую Карму с ложки и менял компрессы. Лии ничего не оставалось, как с гипсовой улыбкой, подтверждать всю чушь, которую нес Йоран. Гости поохали, поахали и продолжили дальше весело болтать, перекидываясь глупыми историями с компаниями, сидящими на соседних покрывалах.
«Улины» расположились неподалеку от пикникового «островка» самого графа, который едва не расплылся сиропной лужей, источая из себя сахарные речи по поводу возвращения всеми любимых баронов. Лия даже с такого расстояния и на свежем воздухе чувствовала приторный запах жасмина и гвоздики, с отвращением представляя, как придется прижиматься к пропитанному этим дрянным ароматом бархатному пурпуэну. Серебряный цветок с бриллиантами сверкал на Орияре, отбрасывая на пурпурной ткани десяток крошечных радуг. Придется… Всё-таки придется.
Йоран быстро вошел в роль. Он то и дело прикасался к Роксалии, убирая выбившийся локон, смахивая несуществующую крошку с ее губ, мягко сжимая согнутое колено, спрятанное под зеленой тканью платья, и всё время щебетал какие-то пустые глупости, то обращаясь к Карме, то участвуя в беседах с высокородными господами. Лия тоже изображала из себя заинтересованную собеседницу ахая и притворно смеясь над описанием прошлых посиделок, прошедших без них (и слава Аминарису!). Она пыталась улучить момент, чтобы оказаться поближе к графу, который кидал на нее плотоядные взгляды, и стащить ключ. Однако таких моментов пока не предоставилось. Лия даже пару раз растерянно посматривала на Йорана, в надежде, что он подскажет, что делать.
Кажется, он разгадал ее посыл. На очередной вопрос маркизы Оцнар, он обхватил Бабочку за подбородок и с улыбкой произнес:
- Да, моя Карма имеет непревзойденный вкус.
После этого Ньёрд склонился, мягко скользнув легким поцелуем по губам Лии и, подавшись еще чуть вперед, шепнул ей на ухо:
- Сделай так, чтобы Сиган подсел к нам.
Богатые профурсетки тут же умиленно зачирикали, мол, как барон нежен и трепетен к своей женушке, а Роксалия тем временем начала обдумывать, как претворить слова Йорана в жизнь. Не меньше часа пришлось терпеть бесполезный, наполненный противными намеками и двусмысленностями разговор, прежде чем Сиган наконец поднял свой тощий зад, влекомый страстными взглядами Кармы из-под густых ресниц, и подсел на их покрывало.
Ньёрд сразу стал уделять повышенное внимание беседе между маркизой Оцнар и виконтессой Мисано?л, постоянно на них оборачиваясь. Перед Лией будто сидел огромный гвоздичный жасмин, заполняя ее ноздри едва ли не до боли, так что даже сложно было сосредоточиться. Сиган масляно скалился, обнажая желтые зубы, рассказывая баронессе о приеме у герцога. Роксалия слушала, отвечала, улыбалась, но никак не могла улучить момент для кражи. А когда он наконец появился, сорвать проклятый цветок не удалось.
Всем было не до «мертвой» наложницы. Чем и воспользовался Сокол Школы, входящий в Совет Дишара. Под покровом ночи, он вынес Роксалию из дворца, передав ее Рангору. К утру она пришла в себя, а еще через два дня они покинули Шилир, когда стража перестала так остервенело прочесывать каждый клочок земли. Это было не так просто, пару раз они едва не попались, но всё же им удалось выбраться из султаната.
В Карада?ре их догнали вести, о гневе султана Дишара, узнавшего, что тело мертвой наложницы пропало, и приказавшего отыскать ее. Однако они находились уже слишком далеко. Так что правителю Шилира проще было отыскать иголку в стоге сена, чем затерявшуюся в чужих землях Бабочку.
Впрочем, Лия плохо помнила дорогу до Долины озёр. Ее мучила боль и жар. Помог лишь знакомый сон холодной тьмы, приснившийся на четвертый день, когда температура Бабочки перешла уже в опасную лихорадку. Даже устроенная Рангором холодная ванна не справилась с жаром. Однако после странного сна, Лия проснулась слегка уставшая, но с нормальной температурой и затянувшейся раной. Сказать, что перепуганный Хранитель удивился, ничего не сказать. Ведь он уже готовился нести ответ перед Школой за потерю Бабочки.
После этого исцеление пошло намного бодрее. Точнее, в течение двух дней, рана, чудесным образом, превратилась в неприглядный рубец, а затем заживление замедлилось.
Задание Куаша вылилось в две седмицы и три дня. Высшие были довольны, но им очень не понравилось, что Лия подпортила себе мордашку, созвав целый консилиум лекарей, дабы они успокоили их, что Бабочке не грозят шрамы, в том числе, на теле. Получив положительный ответ, Роксалию оставили в покое. К сожалению, ненадолго.
Уже на следующий день, Лия получила послание, что ей необходимо присутствовать на обеденном пикнике графа Сигана. Так что этим вечером придется выезжать в Дорант. Как это будет выглядеть, она не совсем представляла, так как Йоран еще не вернулся со своего очередного задания, а у нее в боку незажившая до конца дыра. Но приказы в Школе не обсуждались.
К вечеру Ньёрд всё же вернулся в Долину и, забрав Роксалию, они тут же отправились в Дорант. Выглядел Хранитель тоже не лучшим образом. Казалось, усталость сочится из каждой его поры. Под синими глазами залегли темные тени, а по коже разлилась нездоровая бледность, будто он не спал пару суток. Роксалия разглядела на его крепкой шее заживающий порез, но, конечно же, ничего ни говорить, ни спрашивать не стала. Йоран тоже в этот раз не тратил силы на пустую безответную болтовню.
Добравшись до дома Зури лишь к рассвету, адепты рухнули по кроватям и моментально уснули. Через четыре часа Птичка их разбудила, уже приготовив и горячие ванны, и завтрак, и одежду, и экипаж. Ей пришлось серьезно гримировать своих подопечных, замазывая на лице Лии синяк, а на шее Йорана рану, которую даже через солидный слой темной пудры было заметно. Так что Зури была вынуждена добавить к бежевому котарди Хранителя темно-синий удлиненный жилет с высокой горловой стойкой, расшитой золотыми узорами, а светлые штаны сменить на подходящие по цвету к жилету. Несмотря на то, что теперь они не очень подходили в своих туалетах, Роксалию всё же решено было оставить в изначальном изумрудном платье с длинными лепестками рукавов и низким декольте.
- Сегодня нужно закончить с Сиганом. Мне уже надоели эти бесконечные танцы, - устало произнес Йоран, когда они ехали в белой карете на пикник.
Лия оторвала взгляд от разноцветных домов, глянув на тяжело на нее смотрящего Вершителя. В общем и целом, она была с ним согласна. Вот только они к нему ездят уже не первый месяц не из большого удовольствия, а потому что так и не смогли подобраться к нужным документам.
- Твои предложения? – безразлично спросила Лия, догадываясь, что сейчас начнется мерзкий разговор о том, как ей добывать ключ с шеи противного распутника.
- У нас есть три варианта, - уверенно начал Хранитель, удивив Роксалию разнообразием. – Первый, ты достаешь цветок на шее Сигана, после чего, под предлогом похода в уборную, отправляешься в кабинет, где забираешь документы, пока я буду отвлекать ублюдка. Второй, ты отдаешь ключ мне, и я отправляюсь в кабинет, а ты услаждаешь собой графа. И третий, если тебе не удастся украсть ключ, тогда нужно сделать так, чтобы Сиган сам притащил тебя в свою тайную комнату. Думаю, это будет сделать несложно, пару раз красочно испугав его моей страшной ревностью и непременной смертью, если я вас застану.
Роксалия сдержала себя, чтобы неприязненно не скривиться, молча отвернувшись к окну. Все варианты казались ей препогаными. Но в первом ее, по крайней мере, привлекало то, что большую часть времени нужно находиться подальше от этого похотливого развратника. Так что, скорее всего, она постарается воплотить именно его.
Зацепившись взглядом за вывеску с красочной надписью «Мир сладостей тётушки Лили», Роксалия резко стукнула по стенке кареты и громко воскликнула, чтобы кучер услышал:
- Остановите!
В слегка потускневших синих глазах напротив, вдруг вспыхнуло удивление, когда он прочитал вывеску.
- Дай денег, - протягивая руку, бесцеремонно потребовала Лия, строго глянув на своего Хранителя.
- Много? – полюбопытствовал Йоран, отстегивая от пояса черный кошель.
- Двадцать серебряных хватит.
Отсчитав чуть больше, Ньёрд протянул Бабочке деньги.
- Ты не забыла, что мы едем на пикник? Там будут и пирожные, и конфеты.
Не став ничего отвечать, Лия открыла дверь и вышла из кареты. Разумеется, Йоран направился следом. Магазин сладостей встретил их яркими красками всевозможных леденцов и сахарными запахами карамели, ванили и ароматного шоколада. Ряды полок ломились от тяжелых банок с самыми разными конфетами и засахаренными фруктами, а прилавки искушали сдобной выпечкой и аппетитными пирожными, покрытые глазурью и сочными кремовыми цветами.
Пока какая-то старушка в огромном накрахмаленном чепце покупала для верещавшего возле нее горластого мальчугана шоколадное печенье, Лия быстро наметила свой заказ из пакета мятных леденцов, пучка лакричных палочек и ярко-оранжевых засахаренных сладких пи?жников.
Миловидная розовощекая хозяйка с удовольствием продала Бабочке сладости на семнадцать серебряных и пожелала доброго дня. Вернувшись в карету, Роксалия отдала сдачу своему Хранителю, так как складывать деньги ей было некуда.
- Собираешься навестить Хоша? – вдруг спросил он, когда экипаж снова двинулся.
Лия настолько не ожидала подобного вопроса, попавшего точно в цель, что даже резко посмотрела на Йорана, выдав себя с потрохами. Она тут же мысленно злостно выругалась, а вслух с некоторой ленцой проговорила, переводя взгляд на городской пейзаж за окном:
- Не понимаю, о чем ты.
Боковое зрение уловило быстрое движение напротив, вслед которому в ее колени впились ощутимые тиски рук Ньёрда.
- Ты осознаешь, чем тебе грозят самовольные походы не куда-нибудь, а на Небесную гору? – агрессивно процедил он, сильнее сжав ноги Лии.
Ее взбесило, что мерзавец посмел к ней прикасаться и говорить что-то об угрозах. Подавшись вперед, она вцепилась ногтями в запястья Хранителя, мечтая вспороть ему вены.
- Убери от меня свои руки, - с каждым словом вдавливая острые иголки глубже в кожу, сквозь зубы предупредила Роксалия, с ненавистью глядя в не менее злые глаза.
Крепко стиснув челюсти, он всё разжал пальцы. Лия тоже отпустила его, удовлетворенно заметив посиневшие полумесяцы на запястьях мужчины.
- Это не шутки, Лия, - серьезно произнес он, откинувшись на мягкую спинку и продолжая просверливать на девушке дырки.
- А ты поменьше суй свой нос в мою жизнь, и не придется разъяснять, где шутки, а где нет.
- Я твой Хранитель. Это моя работа, совать нос в твою жизнь.
«Да быть не может! Ты вспомнил, что мой Хранитель? Пять лет назад, как-то это у тебя из головы вылетело…», - гневно подумала Роксалия, вслух же с громким выдохом едва ли не взмолилась, запрокинув голову и прикрыв глаза:
- Да святой Аминарис! Отстань от меня, Ньёрд! Ни к какому Хошу я не собираюсь. Я вообще знать не знаю никаких Хошей!
- И поэтому ты купила все его любимые сладости, - без каких-либо сомнений спокойно прокомментировал Йоран.
- У тебя разыгралась фантазия. Эти сладости для меня.
- Не ври мне, Лия. Ты ненавидишь мятные леденцы.
Роксалия наградила Хранителя недовольным взглядом. Надо же! Помнит… Поняв, что отпираться бессмысленно, Бабочка почувствовала, как в бушующую в ней злость просочилось острое любопытство.
- Откуда ты знаешь о Хоше? – не удержалась Лия от вопроса.
Йоран тут же широко улыбнулся, показав глубокие ямочки на щеках, и на миг отвернулся к окну, посмотрев на прохожих. Роксалия успела пожалеть, что не смогла сдержать язык за зубами, доставив ему радость под названием «я же говорил». Ей отчаянно захотелось забрать свои слова обратно и стереть эту высокомерную улыбку чем-нибудь тяжелым.
- Гораздо интереснее, откуда ты узнала о Хоше? – спокойно спросил Ньёрд, вновь переведя на Лию мягкий взгляд. – Еще и, как вижу, подружилась настолько, что таскаешь ему сладости.
Вспомнив причины, приведшие ее к Хошу, Роксалия и вовсе расхотела что-либо узнавать. Нахмурившись, она молча отвернулась, начав разглядывать разноцветные здания.
- Брось, Лия, опять будешь играть в «молчанку»?
Да. До самого поместья, она не проронила больше ни звука, злясь, что он опять называет ее Лией и не сводит с нее глаз. Ей настолько сильно хотелось выколоть их, что пришлось даже сжать кулаки.
- Поделишься, какой части тела я лишаюсь в твоем воображении? – негромко посмеялся Ньёрд, когда карета уже замедляла ход на территории графского особняка.
Давя в себе ярость, Роксалия повернулась к нему с очаровательной улыбкой, лилейно протянув:
- Нет. Зачем раскрывать свои планы на будущее?
Это нисколько не расстроило Йорана. Он лишь улыбнулся шире.
- Радует, что всё же именно я являюсь объектом твоих грёз. Хоть и кровожадных, - насмешливо произнес Вершитель перед тем, как дверь кареты открылась.
Он легко спрыгнул на землю и протянул руку Роксалии. Спуск стрельнул болью в ее бок. Лия не ожидала этого, шумно выдохнув и сильно сжав пальцы Хранителя, так что это привлекло его внимание.
- Что с тобой? – утратив прежнюю веселость, серьезно спросил он, нахмурив брови.
- Всё хорошо, - выдавила из себя Лия, стрельнув взглядом в знакомого тонколицего мажордома, застывшего возле распахнутой дверки кареты.
- Гости уже собрались в саду, прошу, следуйте за мной, - не придав значение словам «супругов», прогундел управитель и не пошел, а прямо-таки поплыл в сторону огромных розовых кустов.
Пережив приступ острой боли, Роксалия успела выровнять дыхание, сконцентрировав свое внимание на болтающихся за спиной слуги двух темных треугольниках плотного камзола. Чувствуя, как по ней ползает внимательный взгляд Ньёрда, она сердито на него посмотрела.
- Сказала же, со мной всё в порядке, - едва слышно шепнула Бабочка.
Поверил ли он ей или нет, она не поняла. Но смотреть начал вперед.
Как и следовало ожидать, всё те же прожигатели жизни кучками разбились по богатому саду графа Сигана. В него так же, как и во внутреннее убранство поместья, было вбито неимоверное количество дрантов. Однако в отличие от дома, сад нравился Лии. В нем красиво сочетались цвета и цветы, любовно подобранные искусным садовником. Кусты не имели ни одного сухого и неприглядного листика, а деревья с удовольствием плодоносили, пышной кроной укрывая обитателей от полуденной жары.
Стоило «чете Улинов» попасть в поле зрения графских гостей, как тут же началось восторженное жужжание, как все рады их возвращению и как огорчены двухседмичным отсутствием. Йоран успокоил всех уважительной причиной болезни своей дорогой женушки, и невозможностью отойти от ее постели. Якобы, он сам кормил любимую Карму с ложки и менял компрессы. Лии ничего не оставалось, как с гипсовой улыбкой, подтверждать всю чушь, которую нес Йоран. Гости поохали, поахали и продолжили дальше весело болтать, перекидываясь глупыми историями с компаниями, сидящими на соседних покрывалах.
«Улины» расположились неподалеку от пикникового «островка» самого графа, который едва не расплылся сиропной лужей, источая из себя сахарные речи по поводу возвращения всеми любимых баронов. Лия даже с такого расстояния и на свежем воздухе чувствовала приторный запах жасмина и гвоздики, с отвращением представляя, как придется прижиматься к пропитанному этим дрянным ароматом бархатному пурпуэну. Серебряный цветок с бриллиантами сверкал на Орияре, отбрасывая на пурпурной ткани десяток крошечных радуг. Придется… Всё-таки придется.
Йоран быстро вошел в роль. Он то и дело прикасался к Роксалии, убирая выбившийся локон, смахивая несуществующую крошку с ее губ, мягко сжимая согнутое колено, спрятанное под зеленой тканью платья, и всё время щебетал какие-то пустые глупости, то обращаясь к Карме, то участвуя в беседах с высокородными господами. Лия тоже изображала из себя заинтересованную собеседницу ахая и притворно смеясь над описанием прошлых посиделок, прошедших без них (и слава Аминарису!). Она пыталась улучить момент, чтобы оказаться поближе к графу, который кидал на нее плотоядные взгляды, и стащить ключ. Однако таких моментов пока не предоставилось. Лия даже пару раз растерянно посматривала на Йорана, в надежде, что он подскажет, что делать.
Кажется, он разгадал ее посыл. На очередной вопрос маркизы Оцнар, он обхватил Бабочку за подбородок и с улыбкой произнес:
- Да, моя Карма имеет непревзойденный вкус.
После этого Ньёрд склонился, мягко скользнув легким поцелуем по губам Лии и, подавшись еще чуть вперед, шепнул ей на ухо:
- Сделай так, чтобы Сиган подсел к нам.
Богатые профурсетки тут же умиленно зачирикали, мол, как барон нежен и трепетен к своей женушке, а Роксалия тем временем начала обдумывать, как претворить слова Йорана в жизнь. Не меньше часа пришлось терпеть бесполезный, наполненный противными намеками и двусмысленностями разговор, прежде чем Сиган наконец поднял свой тощий зад, влекомый страстными взглядами Кармы из-под густых ресниц, и подсел на их покрывало.
Ньёрд сразу стал уделять повышенное внимание беседе между маркизой Оцнар и виконтессой Мисано?л, постоянно на них оборачиваясь. Перед Лией будто сидел огромный гвоздичный жасмин, заполняя ее ноздри едва ли не до боли, так что даже сложно было сосредоточиться. Сиган масляно скалился, обнажая желтые зубы, рассказывая баронессе о приеме у герцога. Роксалия слушала, отвечала, улыбалась, но никак не могла улучить момент для кражи. А когда он наконец появился, сорвать проклятый цветок не удалось.
