Поэтому Камилла, выйдя из пыльной почтовой кареты и поудобнее перехватив свой скромный саквояж, направилась в центр города, особо не заботясь о маршруте. Что делать дальше, она не знала.
        Когда Камилла решилась на побег, четкого плана у неё не было. Было лишь желание - сбежать подальше из того ада, в котором она жила последний год, как погибли её родители. Не имея других родственников, и будучи несовершеннолетней, ей полагался опекун, коим по решению суда был назначен партнер её отца - Джон Истер. И тогда он стал менять её жизнь постепенно, мотивируя это заботой о ней же.
        Когда были живы родители, Камилла училась в пансионе "Просвещенные девы", где львиная доля времени уделялась языкам, литературе, экономике, точным наукам, и знания там давались наравне с мужскими учебными заведениями. Но мистер Истер решил, что при пережитом стрессе такая нагрузка "опасна для здоровья", и перевел её в пансион с говорящим названием "Покорность". Цель этого учебного заведения – подавить малейшие зачатки самостоятельности, сделать из девушек безропотных овечек, способных лишь жить по указке мужа. Только на момент перевода, Камилле было неполные семнадцать лет, и изменить её мировоззрение и характер оказалось невозможно. Девушка с печалью вспоминала те времена, когда она с удовольствием ездила на каникулы домой, теперь же была готова остаться в ненавистном пансионе, лишь бы не видеть семью опекуна.
        Следующим шагом мистера Истера было сокращение выдаваемой ей суммы. Но все эти мелочи можно было пережить. Вот только партнеру отца половины от дела стало мало. Видно за год он так привык к мысли о том, что он единственный владелец фирмы, что расставаться с частью дохода никак не хотел. Поэтому при очередном визите стал недвусмысленно намекать, что неплохо бы Камилле выйти замуж за своего. Например, за Рудольфа, его старшего сына. Намеками мистер Истер не ограничился, совершенно не слушая её отказов, он подводил дело к свадьбе. И чем ближе были её восемнадцать, тем больше её затягивало в созданную опекуном ловушку. И она сбежала...
        Эх, если бы можно было в восемнадцать вступить в права наследования, и избавится от ненавистного опекуна и его семейки. Вот только дурацкий закон, в восемнадцать делая её совершеннолетней, не давал возможность получить наследство девушке, пока та не выйдет замуж или не достигнет двадцати одного года.
        Нужно было где-то перебиться три года и полтора месяца, что бы до неё никто не смог добраться. В идеале за границей… Взгляд Камиллы устремился на север, туда, где проходила граница с Ериканской империей. Идеальное решение, но есть недостаток, попасть туда без документов легально никак. А нелегально – денег не хватит. Девушка с тоской подумала о том, что ей скоро и жить-то не на что будет, а в спину буквально дышат Истеры. И как в подтверждение её невесёлым мыслям, Камилла увидела знакомый силуэт, идущий ей навстречу. На секунду девушка замешкалась, а после рванула в ближайшую подворотню, стараясь как можно дальше уйти от преследователя. Надежда была лишь на то, что с такого расстояния он мог её не узнать. Но если все же заметил, шансы ничтожны.
        Девушка петляла по переулкам, как загнанный заяц. В какой-то момент она просто вылетела на широкую, мощеную улицу, и не останавливаясь бросилась бежать дальше. Щеки её раскраснелись, дыхание сбилось, но сдаваться так легко она не хотела. Необходимо было спрятаться, там, где её не будут искать. За своими раздумьями она не заметила, как налетела на одну пожилую женщину, шедшую с корзинкой свежесрезанных цветов.
        - Куда прёшь-то, девка! Глаза разуй!
        Удивительно, но от столкновения женщина устояла, а вот виновница плюхнулась на попу у её ног.
        - И-из-звините, я просто спешу.
        Пролепетала несчастная, стараясь подняться.
        - Все спешать. - Все еще бурча, ответила преграда на пути побега. А после окинула её внимательным, чуть прищуренным взглядом, мутных глаз. – А что ж ты, девка, на собеседование спешишь?
        Почти вставшая на ноги Камилла, не задумываясь, кивнула головой.
        - А-а-а, - понятливо протянула старуха, сразу заулыбавшись, - знамо дело. Дык, опаздываешь ты, девонька, все претендентки уже расходються. Собеседование уже как больше часа идёть. Что же так?
        Теперь Камилла замерла, недоуменно уставившись на собеседницу, и растеряно хлопая длинными ресницами. Она даже на мгновение забыла о том, что за ней могли гнаться.
        - Ты что же, иногородняя? – с сочувствием в голосе, спросила старушка, и удовлетворившись кивком, добавила. – Ты же наверно и не знаешь, куда идти! – всплеснула она руками.
        Третий кивок был ответом. Да, красноречием Камилла сегодня не блистала.
        - Ну так во-о-он там, дом с острой крышей, черный, аки ночь. – развернувшись назад, пальцем указала путь сердобольная старушка - Туда тебе девонька, туда. Только поторопись.
        - Спасибо!
        Все что смогла ответить пораженная беглянка. Как не удивительно, решение пришло само. Может, и получится сбежать, если боги и дальше будут на её стороне.
        А старушка, посмотрев в след мчавшейся по улице девушке, лишь покачала головой.
        - Эх, что же делается, что делается! Девки совсем стыд потеряли, на мужиков вешаются, аки банные листы. Эх, в наше время все по-другому было…
       
        Горден всё ещё пребывал в благодушном настроении. Он самолично закрыл дверь за последней парочкой, пробкой вылетевшей из библиотеки, а после и из дома. Довольно улыбаясь, он уже перестал сердиться и хотел отправиться к Мэри, чтобы взглянуть, что так распугало всех претенденток, но его планы нарушил настойчивый стук в дверь. Остановившись, некромант обернулся и застыл, посмотрев на дверь, надеясь на то, что ослышался. Но нет, стук повторился. Может, очередная горе-невеста забыла что-нибудь в гостиной?
        С самой вежливой улыбкой Горден распахнул тяжелую, в полтора его роста дверь и удивленно замер. На пороге стояло раскрасневшееся от бега чудо, с чуть растрепанными каштановыми кудрями. Это чудо, одетое в клетчатое дорожное платье, поверх которого накинут легкий плащ, смущенно переминалось с ноги на ногу, периодически оглядываясь назад.
       Правая рука девушки крепко сжимала ручку саквояжа. Вид у неё был такой, будто она бежала сюда от самого вокзала.
        - Добрый день, я на собеседование!
        Выпалило кареглазое недоразумение, заставляя от удивления изогнуться правую бровь некроманта.
        - Простите, мисс, но все уже закончилось.
        Огромные, как у олененка, глаза с мольбой посмотрели на него.
        - Мне очень, очень надо!
        Едва не плача, взмолились девушка, продолжая оглядываться назад, через плечо, будто высматривая кого-то. И это не укрылась от внимательного взгляда некроманта.
        - Послушайте, вы молодая, красивая! Зачем вам это? Лучше идите домой.
        Отпускать девчушку на экзекуцию к Мэри, Горден почему-то не хотел. Стало жалко это недоразумение. Но заметив, блеснувшие в глазах слезы, чуть не выругался. Некромант не переносил на дух подобную сырость. Что же, сама напросилась, он предупреждал. Распахнув перед новой жертвой входную дверь пошире, некромант жестом предложил войти.
        - Прошу, мисс. Позвольте вас проводить. - Проговорил он, принимая плащ девушки.
        Камилла не сразу поверила в свою удачу. Её пустили в дом! Теперь главное пробыть здесь как можно дольше. Так, что бы погоня, если она была, потеряла её след. Девушка радостно улыбнулась, и последовала за слугой, который не оборачиваясь шел по пустому коридору, такому же мрачному, как и внешний вид особняка. Стены его были обклеены обоями, украшенными серыми и коричневыми полосками, разной ширины, что делало без того неосвещенное пространство ещё более сумрачным.
        Далеко идти не пришлось, мужчина остановился возле очередной двери, и галантно открыл её перед Камиллой. Слуга с хитрой улыбкой пригласил девушку войти.
        - Вам сюда.
        Чуть замешкавшись, Камилла заглянула в проем, и прежде чем переступить порог библиотеки, она обернулась, что бы поблагодарить своего провожатого, но рядом уже никого не было. Растерянно моргнув, девушка сделала глубокий вдох, стараясь успокоить часто бьющееся сердце. Она никогда не была на собеседованиях, и понятия не имела, что надо говорить. Единственное, что пришло ей в голову, это давать развернутые ответы на любой вопрос. Время – её союзник. С этими мыслями девушка шагнула в комнату и замерла в растерянности.
        Многочисленные полки с книгами наталкивали на мысль, что это библиотека, но почему-то и здесь преобладали темные тона. Вкус у хозяина (или хозяйки) дома был странный. Стол, стулья, полки для книг, диван и кресла были угольно-черного цвета. Гардины, висящие прямо за письменным столом, больше напоминали ночное, беззвездное небо. И если их задернуть, комната погрузится в непроглядную тьму. И в этой, давящей на нервы атмосфере, в ареоле света, у окна сидела блондинка, одетая в светло-бежевое платье с прилегающим воротничком с закругленными концами. Спина её была идеально прямой, голова чуть опущена так, что невозможно было рассмотреть лица. Блондинка настолько внимательно рассматривала бумаги, лежащие перед ней, что даже не шелохнулась, когда Камилла переступила порог.
        - Добрый день, я на собеседование.
        Собственный голос показался Камилле неприлично громким в этой гнетущей тишине. А блондинка, с шикарными жемчужными локонами-спиральками, свободно покоящимися на плечах, отложила в сторону листы, надела на указательный палец, прямо поверх перчаток, простенькое колечко, и лишь после этого подняла на новую претендентку взгляд своих неестественно голубых глаз. Губы девушки растянулись в приветливой улыбке, и она жестом предложила присесть.
        Камилла нерешительно подошла к мягкому стулу, стоящему с другой стороны стола от блондинки, и скромно присела на краешек, предварительно поставив на пол свой саквояж. Лишь после этого посмотрела на хозяйку.
        Но как оказалось, спрашивать её, впрочем как и разговаривать с ней, никто не собирался. На столе, перед Камиллой просто положили ручку и листок с анкетой, точно такой же, как и в стопке на столе, и все так же жестом предложили заполнять.
        То, что блондинка упорно молчит, хоть и вежливо улыбается, было странно. Может, немая? Хотя то, что Камиллу не спрашивают, даже лучше. Она просто будет как можно дольше заполнять предложенный бланк. То, что она напишет, не имеет никакого значения, это прочитают лишь после того, как она уйдет. А вот если бы её спрашивали, могла бы проколоться уже после первых вопросов. Ведь девушка даже не знала, на какую должность ищут нужного человека.
        Склонившись над бланком, Камилла уже занесла ручку, чтобы заполнить первую строчку анкеты, как в голову пришла здравая мысль. Свое имя писать нельзя! По привычке, от переживаний она чуть не закусила кончик чужого канцелярского предмета. Мельком взглянув на молчаливую хозяйку, которая, казалось бы, вовсе потеряла к ней интерес и вновь уткнулась в лежащие на столе анкеты, Камилла все же решилась и аккуратным, разборчивым почерком написала "Миллари Брок". Так будет лучше. Следующая ложь далась легче. В разделе образование девушка не раздумывая написала "домашнее". Не писать же названия пансионатов, по ним её легко вычислят. Тогда как с домашним образованием они смогут проверить лишь уровень её знаний. Но с этим проблем не будет. Тем более, задерживаться здесь она не собирается. А с этой точки зрения, она даже не врет, просто бездарно тратит время хозяйки и впустую пачкает ей бумагу. В разделе про семью Камилла с чистой совестью написала "сирота". В разделе возраст чуть-чуть округлила в большую сторону. На этом стандартные вопросы закончились. Даже не так. На этом адекватные вопросы закончились и пошли совсем уж странные и ни о чем не говорящие для работодателя. Хотя кто его знает, она ведь впервые собеседование проходит, может, так и должно быть…
        Если вопрос о том, как вы относитесь к детям, Камилла могла списать на то, что хозяева хотят нанять гувернантку, то вот вопрос об отношении к смерти её насторожил. Дальше - хуже. Зачем хозяевам знать, как часто претендент на искомое место видел в своей жизни трупы? Вопрос о том, как она относится к некромантии и умертвиям натолкнул на определённые мысли о деятельности хозяина дома.