Роберт Ингерсолл
Несмотря на то, что Юрий слушал подругу несколько не увлеченно, а Анжела отрешенно рассматривала колебавшиеся веточки березы, Сидни продолжала говорить. Однако после того как лицо товарища приняло удивленные, недовольные и страшные краски, она стихла и заглянула в листок.
— Дом… Здесь говорится про дом. Единственный дом на кладбище сгорел.
— Юра-Юра-Юра… Не мог же амулет просто вот так вот сгореть вместе со всем остальным. А вообще-то мог, но только эта вот деревянная штука. А шары, они же каменные, да? А мы сейчас шар и ищем, вот нам повезло. Правда, придется копаться в углях и доверху измазаться в саже. Ох-ох, было как-то в детстве такое у меня…
— Это глупо, — возразила Анжела. — Мы не только провоняем гарью, но и вызовем подозрения у остальных призраков. Возможно, Тамара что-то знает.
— Ее лучше не трогать. Утром она очень злилась на нас и явно не захочет говорить, даже если знает.
— Да-да-да! Тома на турнире была злющая, как носорог, дралась так бойко. И ты не забывай, что она «хранитель», то есть, знай она что-то об амулете, давно бы уже рассказала Сереже.
Тишина окутала призраков на несколько мгновений, пока в воздухе ощущалась напряженность мысли — каждый размышлял о сложившейся ситуации, намечав решения от самых естественных и вместе с тем бесполезных до весьма действенных, хотя и невозможных. Неожиданно Юрий высказал самый забавный план, будто смеха и разряжения обстановки ради:
— Ничего не остается, кроме как вернуться в прошлое.
— О! О! Я тоже так подумала. Видишь, Юра, как мы думаем одинаково. Мы умищи! Вот только смотри. — Она вытащила из внутреннего кармана пальто мертвые часы и оттянула кнопку, руководившую положением стрелок. — Отматываю время назад пусть на час. Хоба! Ничего не произошло, да? Или произошло? Нет, потому что вы бы тогда были там, где вы там были. Переходник во времени сломан, а чинить никто не умеет.
Анжела злостно фыркнула от столь долгого подхода к очередной нелепости призрачной девушки, поскольку поначалу поверила в то, что часы могут им помочь. Любопытным был и тот факт, что часы на кладбище были редким явлением (и очень ценным), поскольку те извечно переставали работать в этом месте, словно не понимали, где находятся и есть ли здесь вообще понятие времени.
Вместо ответа Юрий вытянул вперед узкую ладонь, на которой лежал пузырек с зеленой жидкостью, плотно закрытый пробкой. Сидни потрясла отвар, из-за чего внутри всплыла мякоть растений, и рассмотрела частицы на фоне неба.
— Ух ты! Ух! Как красиво! Оно так переливается, но цвет очень нехороший, как будто это гадостная кислота. Но все равно выглядит красиво. А ты тоже, как и она, ходил в ту комнату и варил чай из травы?
Вначале Анжела даже не смотрела в сторону товарищей, задумавшись о своем, но после упоминания мастерской целительницы из ее легких невольно вырвался весь воздух, а после вернулся в полную мощь. Как в лихорадочном бреду, она вцепилась полноценной ладонью в ладони призрачного юноши, пересчитав каждый палец дважды, после чего посмотрела на товарища лицом, какое было бледнее мрамора.
— Ты был там? — сказала она, округлив глаза, в момент наполнившиеся каплей влаги, как смотрят на любимого человека, вернувшегося в целостности после жестоких испытаний судьбы. И переливы с ноты на ноту были необычайно слышны в тот момент. — Как ты выбрался? Отвечай!
— Наверное, был.
— Так-так-так! — встряла Сидни. — Ты как бы сомневаешься в этом? Интересно-интересно! Как говорят врачи, а им я очень-очень верю, эта вот твоя неуверенность похожа на… раздвоение личности. А я немножечко беспокоюсь, поэтому даже думаю, что растроение, а может и, что редко-редко бывает, расчетверение. И я даже думать не хочу, что ты вот такой вот псих, поэтому быстро давай точный ответ.
— Я точно сомневаюсь в том, что был там. А что вы так беспокоитесь? У нас есть зелье, которое должно помочь вернуться в прошлое — нам повезло. Теперь нужно решить, кто выпьет. В принципе вы достаточно прошли испытаний, могу и я.
— Это не шутки! — крикнула Анжела, оглушив товарища нотными переливами голоса. — Если бы ты варил зелье, то знал бы про пагубный побочный эффект, но ты цел и невредим. Откуда оно у тебя?
— Пагубный эффект? О чем ты говоришь?
— Ох, Юра-Юра-Юра… Только слепейший из слепых не заметил бы, как она прячет руки за спиной. Вот даже сейчас же, посмотри. Прости-прости, но я официально объявляю тебя самым слепым призраков на кладбище. Во веки веков!
Недобрый взгляд Анжелы — не раздраженный, не испепелявший, не гневный, а полный искренней ярости — впился в восточные черты лица призрачной девушки, а после в шею, которую возникло желание обхватить обеими руками и сдавить, даже несмотря на отсутствие пальцев.
— А на меня-то ты что смотришь? Расскажи-ка давай нам, что на самом деле случилось у вас там внизу. Хотя расскажи как бы не мне, а Юре, потому что я видела Наташу и хорошо-хорошо представляю это.
Призрачный юноша потребовал объяснений, однако Анжела лишь потупила взгляд, держав руки за спиной, приставленные к спинке скамейки. Тогда он попытался вытащить их, но подруга так напрягла плечи, что те сделались каменными и неподъемными. Настала его очередь стрелять гневным взглядом, который, впрочем, не достигал цели.
— Покажи мне.
— Тебе не за чем это видеть и тем более не за чем было знать. Если бы не эта мерзавка…
— А? А что я?! Это ты вруха полная! Фе! И вообще: кто обзывается, тот сам так называется. Поняла?
— Вот же черт!..
Юрий с силой ударил себя по колену, отчего по ноге пробежали болевые пульсации. На лице у него отражалась досада, какая сравнима с упущением шанса обрести мечту.
— Что, что такое?
— И ты еще говорила что-то мне за то, что я не рассказал про розу? Да ты вообще не понимаешь, что наделала. Если бы рассказала сразу…
— То что? Что бы это изменило? Как истинный герой, ты бы вернулся в прошлое и отговорил меня или договорился бы с кладбищем, чтобы оно вернуло мне пальцы? Так, что ли?
— Возможно! — крикнул призрачной юноша с таким напором, что в последовавшем молчании в ушах слышалось эхо его голоса. Успокоившись, он все еще с раздражением добавил. — И спасибо, что веришь в меня. Я и без тебя знаю, что я немощный и в случае чего никогда тебя не защищу.
— Я не говорила так.
Неожиданно Сидни сжала ладонь, в углублении которой перекатывался стеклянный пузырек, и вмиг исчезла под землей, заставив обоих призраков обратить на себя внимание. Вернулась она с комком старомодных, но не потерявших красоты девичьих одеяний, сжатых под мышкой, и положила его на свободное место скамьи.
— Так-так-так! Я вам что, очень-очень мешаю, что ли? Да вообще не может такого быть. Вы продолжайте, продолжайте собачиться, а я пока отыщу амулет за вас. Так что там за побочный эффект?
— Вот что он имел в виду… Оно отбирает годы жизни — так было сказано. Я… Я не могу.
— Я тебе и не позволю, — заявила Анжела. — Я попробую, если нужно. Теперь мне уже ничего не страшно, а у тебя — мечта.
— У тебя тоже мечта.
— Не теперь.
Юрий удивился и хотел было начать расспрос, но от этого дела Анжелу — и она намеренно не помешала этому — спасла Сидни, снявшая одной ей известно зачем пальто, которое с грохотом рухнуло на спинку скамьи, и начала громко копаться в массе вещей. Без какого-либо предупреждения она стащила с себя брюки, обнажив смуглые бедра, густо усеянные волосками, и белоснежное нижнее белье, так выделявшееся на фоне цвета кожи.
Как и упоминалось, призрачная девушка не прекратила это лишь затем, чтобы избежать продолжения нежеланного разговора с товарищем, подумав, что некоторое волнение встряхнет все мысли в его разуме. И подобное действие действительно заставило позабыть о зелье, согнав на лицо всю кровь организма.
— Нет, ты совсем идиотка! Как так получилось, что при рождении ты оказалась лишена чувства стыда? О таких намерениях хотя бы предупреждают. Мне не очень хочется видеть твои волосатые ляжки, а Юрию, подозреваю, тем более.
— Фу-фу-фу! Стыд и совесть оставь-ка для себя, бабка старая. Нельзя терять ни минуты! А тем, кто не хочет, может совсем-совсем не смотреть. Ах какое красивое платьице! Хотя я и не очень люблю платья, хотя это очень-очень хорошенькое, хотя все же синий не мой цвет.
— Это васильковый, — поправила Анжела.
По случаю тесного общения (и еще более тесных заунывных мольб) владелица трактира поделилась с Сидни малой частью одежды, что набивала шкафы дома; не одну сотню лет все эти платья и свитера впитывали пыль. Правда, очень скоро, как наигравшееся дитя, призрачная девушка перестала каждый день появляться в красочном наряде, осознав, что ей идет только черный цвет. В завершение нового образа она затянула короткие кудри в подобие пучка на затылке, надев на голову старую шляпу с узкими полями, чем, нужно сказать, резко изменила образ. Теперь она больше походила на детскую куклу, разодетую на манер леди прошлых веков.
— Так-так-так! Спасибо тебе, Юра, что воодушевил меня перед турниром. Понятно, что я все еще до дрожи боюсь, но я поняла, что, если очень-очень хочу вернуть сестренку, а этого я хочу точно-точно больше всего на свете, я должна все сделать сама. Вот я и сделаю. Можешь не бояться ни за свою жизнь, ни за жизнь этой вот своей подружки.
— Спасибо, — неуверенно прошептал призрачный юноша.
— Я делаю это вовсе не для вас.
Бывший ранее самым шумным местом на кладбище, почивший трактир утопал в тишине. Теперь же это место обрело незавидный покой: призраки, доверху наполнив ладони слезами, скорбели в отдалении (к тому же многие прознали о скором открытии оранжереи), черные угли, щедро политые дождем, перестали накаляться и потрескивать, а запах гари, так раздражавший горло, но вместе с тем создававший иллюзию остатка жизни, рассеялся. И только одно новшество было хорошо заметно еще издалека.
«Дом, милый дом» — так было написано на деревянной табличке, что крепилась на два ржавых гвоздя к черенку лопаты, вбитому во влажную землю на четверть длины. Перед завершением простого в исполнении памятника теми же гвоздями, что составляли опору, каждый выцарапал, помимо указанных слов, первую букву своего имени; из-за топорности писала линии получились кривыми, отчего небрежные буквы не излучали ту теплоту, с какой наносились.
Именно так кладбищенские обитатели почтили память об этом легендарном месте.
На несколько мгновений картина разрухи захватила разум команды Юрия, потребовав несколько мгновений на то, чтобы выйти из оцепенения. Пылких особ, любителей хаоса, увиденное привело бы в восторг, но для большинства призраков, в особенности для Тамары, обстановка пробуждала вспышки боли, какая бывает при лишении конечности; причем это отделение ощущалось физически, на расстоянии, словно в доме осталось крохотная часть сердца, которая болела вместе с основной, находившейся далеко в груди.
Подавив действие чар, Сидни приблизилась к углям, пористым, точно чешуя рептилий, блестевшая в редких лучах солнца, и выставила над ними ладонь — слабое тепло едва согрело кожу. Вдруг ее одолели богатые воспоминания о часах, проведенных в стенах дома, и она неуверенно взглянула на призрачного юношу, посетившего трактир лишь дважды.
— Мне очень-очень хочется знать, как же работает этот чай из травы? Хотя бы пусть он будет вкусным, а не горьким, как какое-нибудь гадкое лекарство. Так-так-так… А сколько нужно выпить, чтобы попасть не к динозаврам и пещерным людям, а то это совсем-совсем будет грустно, а в нужное время. И как бы желательно до нашего прихода, а то видеться с собой в прошлом я очень-очень не хочу, а, если нас увидят, так вообще кранты.
— Пей понемногу, — посоветовал Юрий. — Если окажешься позже нужного, не страшно, но на неделю назад лучше не отматывать время. А там: кто его знает, что случится?
— И не разговаривай ни с кем, а то весь план провалится, — сказала Анжела.
— Ой-ой-ой! Без тебя как-нибудь разберусь.
— Я не знаю законов отправки в прошлое, — начал призрачный юноша, — но не думаю, что ты сможешь унести амулет с собой. Так кардинально менять прошлое нельзя, а то можно наделать неисправимого. Поэтому лучше спрячь его где-нибудь в укромном месте за пределами дома, чтобы сейчас, то есть в будущем, нам не пришлось раскапывать угли.
— Ух, как ты умно-умно говоришь, Юра! Я, конечно, совсем-совсем ничего не проняла, но главное поняла. Да. Наверное… Будь что будет, и пожелайте мне целый вагон и маленькую тележечку удачи!
С характерным звуком Сидни откупорила пробку, сдерживавшую жидкость в пузырьке; на внутренней стороне ее прилип густой слой зеленой слизи, отчего подносить напиток к губам вмиг расхотелось. В нос ударил запах мокрой побелки, сырости, но вместе с тем и хвои, входившей в перечень ингредиентов рецепта. Выдохнув, как в пример для подражания всем пьяницам, призрачная девушка приготовилась к глотку и резко поднесла склянку к губам, на которые, однако, пролилось всего несколько капель зеленого отвара.
Трудно было не заметить, как изменилось окружение, поскольку странности длились больше четверти минуты. Проходившие рядом с трактиром призраки возвращались в обратные места спиной вперед, шевелив ногами, как заводные куклы; а их звуки казались бессвязным шумом, в котором разобрать смысл разговора было просто невозможно; и солнце, можно догадаться, поменяло свой ход и резво задвигалось из дальней части кладбища на центр небосвода. Все это в сочетании с затемненным пространством и неизвестными разводами, пятнами в воздухе напоминало обратный просмотр старой кинопленки.
Теперь подле таблички возвышался Михей, который похлопывал широкой ладонью по верхней ее части, чем вбивал черенок во влажную землю. Протянув руку к его плечу, чтобы привлечь внимание, Сидни со страхом обнаружила, что пальцы проходят сквозь юношеское тело (впрочем, как и подобает настоящему призраку). Тогда она сбросила на язык еще несколько капель — и призрачный юноша растворился, словно состоял из дымки, а на его месте появилась толпа, окружавшая Юрия и Андрея, которые готовились использовать для побега всю мощность ног. Наконец на третью усиленную порцию удалось заставить солнце обогнуть землю, мельком показав события роковой ночи, когда трактир начал полыхать, и вновь вернуться на кладбищенское небо.
И вот трактир поднялся с колен и стоял уверенно, гордо, как и прежде, впускав внутрь призраков.
Без каких-либо звуков в центре тропы, удалявшейся от крыльца дома через все кладбище к выходу, образовался проход в виде дверного косяка; неизвестно какая сила удерживала его на земле необычайно ровно. В щели приоткрытой двери виднелся яркий привычный глазу мир, и призраки не замечали новшества, поскольку оно если бы не удивило, то задержало физически — на самом же деле молодые тела легко проходили сквозь неведомое вещество, как пронизывали в ином мире и призрачную девушку.
В новом для Сидни и старом для вселенной мире действовали те же законы, и по туману, особенно густому в день образования команды Юрия, понималось, что удалось вернуться в прошлое не в самый удачных для скрытных действий момент. Убедив себя в отлично исполненном искусстве преображения,
Несмотря на то, что Юрий слушал подругу несколько не увлеченно, а Анжела отрешенно рассматривала колебавшиеся веточки березы, Сидни продолжала говорить. Однако после того как лицо товарища приняло удивленные, недовольные и страшные краски, она стихла и заглянула в листок.
— Дом… Здесь говорится про дом. Единственный дом на кладбище сгорел.
— Юра-Юра-Юра… Не мог же амулет просто вот так вот сгореть вместе со всем остальным. А вообще-то мог, но только эта вот деревянная штука. А шары, они же каменные, да? А мы сейчас шар и ищем, вот нам повезло. Правда, придется копаться в углях и доверху измазаться в саже. Ох-ох, было как-то в детстве такое у меня…
— Это глупо, — возразила Анжела. — Мы не только провоняем гарью, но и вызовем подозрения у остальных призраков. Возможно, Тамара что-то знает.
— Ее лучше не трогать. Утром она очень злилась на нас и явно не захочет говорить, даже если знает.
— Да-да-да! Тома на турнире была злющая, как носорог, дралась так бойко. И ты не забывай, что она «хранитель», то есть, знай она что-то об амулете, давно бы уже рассказала Сереже.
Тишина окутала призраков на несколько мгновений, пока в воздухе ощущалась напряженность мысли — каждый размышлял о сложившейся ситуации, намечав решения от самых естественных и вместе с тем бесполезных до весьма действенных, хотя и невозможных. Неожиданно Юрий высказал самый забавный план, будто смеха и разряжения обстановки ради:
— Ничего не остается, кроме как вернуться в прошлое.
— О! О! Я тоже так подумала. Видишь, Юра, как мы думаем одинаково. Мы умищи! Вот только смотри. — Она вытащила из внутреннего кармана пальто мертвые часы и оттянула кнопку, руководившую положением стрелок. — Отматываю время назад пусть на час. Хоба! Ничего не произошло, да? Или произошло? Нет, потому что вы бы тогда были там, где вы там были. Переходник во времени сломан, а чинить никто не умеет.
Анжела злостно фыркнула от столь долгого подхода к очередной нелепости призрачной девушки, поскольку поначалу поверила в то, что часы могут им помочь. Любопытным был и тот факт, что часы на кладбище были редким явлением (и очень ценным), поскольку те извечно переставали работать в этом месте, словно не понимали, где находятся и есть ли здесь вообще понятие времени.
Вместо ответа Юрий вытянул вперед узкую ладонь, на которой лежал пузырек с зеленой жидкостью, плотно закрытый пробкой. Сидни потрясла отвар, из-за чего внутри всплыла мякоть растений, и рассмотрела частицы на фоне неба.
— Ух ты! Ух! Как красиво! Оно так переливается, но цвет очень нехороший, как будто это гадостная кислота. Но все равно выглядит красиво. А ты тоже, как и она, ходил в ту комнату и варил чай из травы?
Вначале Анжела даже не смотрела в сторону товарищей, задумавшись о своем, но после упоминания мастерской целительницы из ее легких невольно вырвался весь воздух, а после вернулся в полную мощь. Как в лихорадочном бреду, она вцепилась полноценной ладонью в ладони призрачного юноши, пересчитав каждый палец дважды, после чего посмотрела на товарища лицом, какое было бледнее мрамора.
— Ты был там? — сказала она, округлив глаза, в момент наполнившиеся каплей влаги, как смотрят на любимого человека, вернувшегося в целостности после жестоких испытаний судьбы. И переливы с ноты на ноту были необычайно слышны в тот момент. — Как ты выбрался? Отвечай!
— Наверное, был.
— Так-так-так! — встряла Сидни. — Ты как бы сомневаешься в этом? Интересно-интересно! Как говорят врачи, а им я очень-очень верю, эта вот твоя неуверенность похожа на… раздвоение личности. А я немножечко беспокоюсь, поэтому даже думаю, что растроение, а может и, что редко-редко бывает, расчетверение. И я даже думать не хочу, что ты вот такой вот псих, поэтому быстро давай точный ответ.
— Я точно сомневаюсь в том, что был там. А что вы так беспокоитесь? У нас есть зелье, которое должно помочь вернуться в прошлое — нам повезло. Теперь нужно решить, кто выпьет. В принципе вы достаточно прошли испытаний, могу и я.
— Это не шутки! — крикнула Анжела, оглушив товарища нотными переливами голоса. — Если бы ты варил зелье, то знал бы про пагубный побочный эффект, но ты цел и невредим. Откуда оно у тебя?
— Пагубный эффект? О чем ты говоришь?
— Ох, Юра-Юра-Юра… Только слепейший из слепых не заметил бы, как она прячет руки за спиной. Вот даже сейчас же, посмотри. Прости-прости, но я официально объявляю тебя самым слепым призраков на кладбище. Во веки веков!
Недобрый взгляд Анжелы — не раздраженный, не испепелявший, не гневный, а полный искренней ярости — впился в восточные черты лица призрачной девушки, а после в шею, которую возникло желание обхватить обеими руками и сдавить, даже несмотря на отсутствие пальцев.
— А на меня-то ты что смотришь? Расскажи-ка давай нам, что на самом деле случилось у вас там внизу. Хотя расскажи как бы не мне, а Юре, потому что я видела Наташу и хорошо-хорошо представляю это.
Призрачный юноша потребовал объяснений, однако Анжела лишь потупила взгляд, держав руки за спиной, приставленные к спинке скамейки. Тогда он попытался вытащить их, но подруга так напрягла плечи, что те сделались каменными и неподъемными. Настала его очередь стрелять гневным взглядом, который, впрочем, не достигал цели.
— Покажи мне.
— Тебе не за чем это видеть и тем более не за чем было знать. Если бы не эта мерзавка…
— А? А что я?! Это ты вруха полная! Фе! И вообще: кто обзывается, тот сам так называется. Поняла?
— Вот же черт!..
Юрий с силой ударил себя по колену, отчего по ноге пробежали болевые пульсации. На лице у него отражалась досада, какая сравнима с упущением шанса обрести мечту.
— Что, что такое?
— И ты еще говорила что-то мне за то, что я не рассказал про розу? Да ты вообще не понимаешь, что наделала. Если бы рассказала сразу…
— То что? Что бы это изменило? Как истинный герой, ты бы вернулся в прошлое и отговорил меня или договорился бы с кладбищем, чтобы оно вернуло мне пальцы? Так, что ли?
— Возможно! — крикнул призрачной юноша с таким напором, что в последовавшем молчании в ушах слышалось эхо его голоса. Успокоившись, он все еще с раздражением добавил. — И спасибо, что веришь в меня. Я и без тебя знаю, что я немощный и в случае чего никогда тебя не защищу.
— Я не говорила так.
Неожиданно Сидни сжала ладонь, в углублении которой перекатывался стеклянный пузырек, и вмиг исчезла под землей, заставив обоих призраков обратить на себя внимание. Вернулась она с комком старомодных, но не потерявших красоты девичьих одеяний, сжатых под мышкой, и положила его на свободное место скамьи.
— Так-так-так! Я вам что, очень-очень мешаю, что ли? Да вообще не может такого быть. Вы продолжайте, продолжайте собачиться, а я пока отыщу амулет за вас. Так что там за побочный эффект?
— Вот что он имел в виду… Оно отбирает годы жизни — так было сказано. Я… Я не могу.
— Я тебе и не позволю, — заявила Анжела. — Я попробую, если нужно. Теперь мне уже ничего не страшно, а у тебя — мечта.
— У тебя тоже мечта.
— Не теперь.
Юрий удивился и хотел было начать расспрос, но от этого дела Анжелу — и она намеренно не помешала этому — спасла Сидни, снявшая одной ей известно зачем пальто, которое с грохотом рухнуло на спинку скамьи, и начала громко копаться в массе вещей. Без какого-либо предупреждения она стащила с себя брюки, обнажив смуглые бедра, густо усеянные волосками, и белоснежное нижнее белье, так выделявшееся на фоне цвета кожи.
Как и упоминалось, призрачная девушка не прекратила это лишь затем, чтобы избежать продолжения нежеланного разговора с товарищем, подумав, что некоторое волнение встряхнет все мысли в его разуме. И подобное действие действительно заставило позабыть о зелье, согнав на лицо всю кровь организма.
— Нет, ты совсем идиотка! Как так получилось, что при рождении ты оказалась лишена чувства стыда? О таких намерениях хотя бы предупреждают. Мне не очень хочется видеть твои волосатые ляжки, а Юрию, подозреваю, тем более.
— Фу-фу-фу! Стыд и совесть оставь-ка для себя, бабка старая. Нельзя терять ни минуты! А тем, кто не хочет, может совсем-совсем не смотреть. Ах какое красивое платьице! Хотя я и не очень люблю платья, хотя это очень-очень хорошенькое, хотя все же синий не мой цвет.
— Это васильковый, — поправила Анжела.
По случаю тесного общения (и еще более тесных заунывных мольб) владелица трактира поделилась с Сидни малой частью одежды, что набивала шкафы дома; не одну сотню лет все эти платья и свитера впитывали пыль. Правда, очень скоро, как наигравшееся дитя, призрачная девушка перестала каждый день появляться в красочном наряде, осознав, что ей идет только черный цвет. В завершение нового образа она затянула короткие кудри в подобие пучка на затылке, надев на голову старую шляпу с узкими полями, чем, нужно сказать, резко изменила образ. Теперь она больше походила на детскую куклу, разодетую на манер леди прошлых веков.
— Так-так-так! Спасибо тебе, Юра, что воодушевил меня перед турниром. Понятно, что я все еще до дрожи боюсь, но я поняла, что, если очень-очень хочу вернуть сестренку, а этого я хочу точно-точно больше всего на свете, я должна все сделать сама. Вот я и сделаю. Можешь не бояться ни за свою жизнь, ни за жизнь этой вот своей подружки.
— Спасибо, — неуверенно прошептал призрачный юноша.
— Я делаю это вовсе не для вас.
Прода от 03.08.2020, 08:46
Глава 16 - Талант №16. Умение оглядываться в прошлое
Бывший ранее самым шумным местом на кладбище, почивший трактир утопал в тишине. Теперь же это место обрело незавидный покой: призраки, доверху наполнив ладони слезами, скорбели в отдалении (к тому же многие прознали о скором открытии оранжереи), черные угли, щедро политые дождем, перестали накаляться и потрескивать, а запах гари, так раздражавший горло, но вместе с тем создававший иллюзию остатка жизни, рассеялся. И только одно новшество было хорошо заметно еще издалека.
«Дом, милый дом» — так было написано на деревянной табличке, что крепилась на два ржавых гвоздя к черенку лопаты, вбитому во влажную землю на четверть длины. Перед завершением простого в исполнении памятника теми же гвоздями, что составляли опору, каждый выцарапал, помимо указанных слов, первую букву своего имени; из-за топорности писала линии получились кривыми, отчего небрежные буквы не излучали ту теплоту, с какой наносились.
Именно так кладбищенские обитатели почтили память об этом легендарном месте.
На несколько мгновений картина разрухи захватила разум команды Юрия, потребовав несколько мгновений на то, чтобы выйти из оцепенения. Пылких особ, любителей хаоса, увиденное привело бы в восторг, но для большинства призраков, в особенности для Тамары, обстановка пробуждала вспышки боли, какая бывает при лишении конечности; причем это отделение ощущалось физически, на расстоянии, словно в доме осталось крохотная часть сердца, которая болела вместе с основной, находившейся далеко в груди.
Подавив действие чар, Сидни приблизилась к углям, пористым, точно чешуя рептилий, блестевшая в редких лучах солнца, и выставила над ними ладонь — слабое тепло едва согрело кожу. Вдруг ее одолели богатые воспоминания о часах, проведенных в стенах дома, и она неуверенно взглянула на призрачного юношу, посетившего трактир лишь дважды.
— Мне очень-очень хочется знать, как же работает этот чай из травы? Хотя бы пусть он будет вкусным, а не горьким, как какое-нибудь гадкое лекарство. Так-так-так… А сколько нужно выпить, чтобы попасть не к динозаврам и пещерным людям, а то это совсем-совсем будет грустно, а в нужное время. И как бы желательно до нашего прихода, а то видеться с собой в прошлом я очень-очень не хочу, а, если нас увидят, так вообще кранты.
— Пей понемногу, — посоветовал Юрий. — Если окажешься позже нужного, не страшно, но на неделю назад лучше не отматывать время. А там: кто его знает, что случится?
— И не разговаривай ни с кем, а то весь план провалится, — сказала Анжела.
— Ой-ой-ой! Без тебя как-нибудь разберусь.
— Я не знаю законов отправки в прошлое, — начал призрачный юноша, — но не думаю, что ты сможешь унести амулет с собой. Так кардинально менять прошлое нельзя, а то можно наделать неисправимого. Поэтому лучше спрячь его где-нибудь в укромном месте за пределами дома, чтобы сейчас, то есть в будущем, нам не пришлось раскапывать угли.
— Ух, как ты умно-умно говоришь, Юра! Я, конечно, совсем-совсем ничего не проняла, но главное поняла. Да. Наверное… Будь что будет, и пожелайте мне целый вагон и маленькую тележечку удачи!
С характерным звуком Сидни откупорила пробку, сдерживавшую жидкость в пузырьке; на внутренней стороне ее прилип густой слой зеленой слизи, отчего подносить напиток к губам вмиг расхотелось. В нос ударил запах мокрой побелки, сырости, но вместе с тем и хвои, входившей в перечень ингредиентов рецепта. Выдохнув, как в пример для подражания всем пьяницам, призрачная девушка приготовилась к глотку и резко поднесла склянку к губам, на которые, однако, пролилось всего несколько капель зеленого отвара.
Трудно было не заметить, как изменилось окружение, поскольку странности длились больше четверти минуты. Проходившие рядом с трактиром призраки возвращались в обратные места спиной вперед, шевелив ногами, как заводные куклы; а их звуки казались бессвязным шумом, в котором разобрать смысл разговора было просто невозможно; и солнце, можно догадаться, поменяло свой ход и резво задвигалось из дальней части кладбища на центр небосвода. Все это в сочетании с затемненным пространством и неизвестными разводами, пятнами в воздухе напоминало обратный просмотр старой кинопленки.
Теперь подле таблички возвышался Михей, который похлопывал широкой ладонью по верхней ее части, чем вбивал черенок во влажную землю. Протянув руку к его плечу, чтобы привлечь внимание, Сидни со страхом обнаружила, что пальцы проходят сквозь юношеское тело (впрочем, как и подобает настоящему призраку). Тогда она сбросила на язык еще несколько капель — и призрачный юноша растворился, словно состоял из дымки, а на его месте появилась толпа, окружавшая Юрия и Андрея, которые готовились использовать для побега всю мощность ног. Наконец на третью усиленную порцию удалось заставить солнце обогнуть землю, мельком показав события роковой ночи, когда трактир начал полыхать, и вновь вернуться на кладбищенское небо.
И вот трактир поднялся с колен и стоял уверенно, гордо, как и прежде, впускав внутрь призраков.
Без каких-либо звуков в центре тропы, удалявшейся от крыльца дома через все кладбище к выходу, образовался проход в виде дверного косяка; неизвестно какая сила удерживала его на земле необычайно ровно. В щели приоткрытой двери виднелся яркий привычный глазу мир, и призраки не замечали новшества, поскольку оно если бы не удивило, то задержало физически — на самом же деле молодые тела легко проходили сквозь неведомое вещество, как пронизывали в ином мире и призрачную девушку.
В новом для Сидни и старом для вселенной мире действовали те же законы, и по туману, особенно густому в день образования команды Юрия, понималось, что удалось вернуться в прошлое не в самый удачных для скрытных действий момент. Убедив себя в отлично исполненном искусстве преображения,
