— Да-да-да, Юра! — вновь возникла Сидни. — Что, что это было? Почему он послушался тебя, как овечка пастуха? Почему-почему-почему?
Юрий медлил с ответом, старавшись взглянуть на гробовщика сквозь в узкую щель между спинами призраков.
— Просто я не хотел, чтобы он забрал кого-то из вас — вот и кинулся. Он мог разорвать меня на части, но почему-то не стал — вот и вся история. В конце концов благодаря нему получилось то, что получилось. Так что я согласен с Наташей, я бы тоже хотел освободить его.
— И почему благоразумие не покинуло только меня? — сказала Анжела, издав измученный стон. — Это исключено! У нас не получится в любом случае: сейчас «искатели» его охраняют, а после зелья мы очнемся, наверное, глубокой ночью, когда все уже завершится. Я бы на вашем месте не думала, что, если он однажды сжалился над нами, то в следующий раз не убьет.
Некоторое время спустя призраки стояли, собравшись в круг, внутри старого дуба, освещенные пламенем свечи. Они держали на вытянутых руках две склянки с зельем — красного и пепельного цвета — и не решили, какую испить первой. Несмотря на теплоту тайного места, ладони команды дрожали, как от холода, а тени на древесных стенах танцевали, словно чувствовав страх их владельцев.
— Мы долго этого ждали, — начал Юрий, желав уничтожить гнет тишины. — Кто-то из вас месяцами, мне же повезло отделаться несколькими днями. И вот мы делаем то, что, возможно, никто до нас не делал.
— Ой-ой-ой! Ты что-то совсем-совсем нагнетаешь, от такого чувства у меня живот крутит, а это вообще-то вот неприятно.
— Согласна с макакой. Черт! Давайте уже прикончим это пойло, что бы там внутри ни было.
— Эй! Ах ты гадина такая! Ты как-как меня назвала?
— А ты вспомни, как ты скакала по деревьям, черт возьми, лучше любой цирковой обезьянки.
— Эх! И то верно! Но я все равно вот совсем-совсем не поняла, это хорошо или плохо. Мне обезьяны очень-очень не нравятся, они же…
— Такой маленький, — намеренно громко сказала Анжела, чем прервала ненужный спор, и осмотрела пузырек из тайника в пламени свечи. — Всего несколько капель зелья, наверное. Юрий, какой у него побочный эффект?
Вместо объяснения призрачный юноша достал из кармана клочок бумаги, что находился в тайнике подле пузырьков с зельями, после чего застыл: озерная вода, скручивание штанов для выжимания влаги и последовавшее за тем плавание сделали из старинной бумаги беспорядочный волокнистый ком.
— Ты так и не прочитал, — подытожила Анжела и взглянула на свою левую ладонь. — В принципе мне уже терять нечего. Будет то, что будет.
— Разве у нас есть выбор? — сказал Юрий. — В любом случае нужно будет выпить его, иначе зачем вообще размещать на кладбище тайник.
— Отличное начало, черт возьми! А если это зелье превратит нас в мышей? Фу! Надеюсь, хотя бы не придется бежать в ближайшие кусты, а то такой позор… За нас, что ли? — Наташа, сжав склянку большим и указательным пальцами, вытянула здоровую руку, чтобы чокнуться, но идею отвергли. — И черт с вами!
Призрачная девушка не любила неизвестность: она страшила ее. Поэтому она несколько помедлила, наблюдав за скривившимися лицами товарищей, после чего настроила себя на неприятный вкус. Согревшиеся от ее ладони капли попали на язык и неприятно стекли по нему в горло.
— Ой-ой-ой! Какая гадость! Совсем-совсем гадость! Самая гадостливая из всех гадостных гадостей! — отозвалась первой Сидни, но затем, словно это требовалось, призадумалась. — А вообще нет. Нет-нет-нет! Холодная манка с комочками хуже всего. А вот это вот займет почетное второе место. Хотя есть же еще оливки…
Анжела поморщилась, но улыбнулась — необычный вкус развеселил ее.
— Напоминает ржавый гвоздь.
— Никогда не лизал гвоздей, — сказал Юрий, — но согласен: старый и соленый.
Вдруг крохотный пузырек выпал из рук Наташи и глухо стукнулся о древесный пол. Призрачная девушка осмотрела каждого члена команды с видом, полным страха и недоумения.
— Вы издеваетесь или правда не понимаете? Черт… Это же кровь!
Вспомнив знакомый каждому вкус, призраки обомлели. В своей жизни, несомненно, каждый испытал терпкий солоноватый, порой горький вкус крови, когда сок жизни вытекал из проколотого пальца, прокусанных губы, языка, в особые моменты из носа и десен. Вот только в тот день они впервые ощутили вкус чужой крови, и чувство было крайне спорным, словно окунулись — точнее, ворвались — в чужую жизнь, прикоснулись к тайнам, которых знать не желали.
— Фу-фу-фу! Да как… У меня просто вообще совсем-совсем нет слов. Мы самые-самые отчаянные дураки. Там же могут быть страшенные вирусы, микробы и много-много другой пакости.
— Кому, черт возьми, — прохрипела Наташа, закашлявшись, — придет в голову прятать в тайнике свою кровь?
— Юра-Юра-Юра… Может, ты не то взял? Потому что вот это вот ну никак-никак на чай из травы не похоже. Совсем-совсем не похоже.
— Давайте без паники. Это было в тайнике, значит, это нужно было выпить. Пока не знаю зачем, но создатель кладбища (или тот, кто придумал эти испытания) явно задумал, чтобы мы сначала открыли тайник, а потом узнали о звездах.
— Одной лишь надеждой на лучшее… Черт!
Как и было обещано, Юрий разделил свою часть отвара, приготовленного в мастерской целительнице. За неимением сосуда он использовал пустые крохотные пузырьки, в четырех из которых удалось отцедить половину для Наташи. Призрачная девушка разом взяла склянки за узкие горлышки, чтобы выпить одновременно.
Вслед за каплями крови настала очередь истинного зелья; не только цветом, но запахом и вкусом оно напоминало разведенную в воде золу с примесью трав. Терпкий горький глоток — и мироздание задвигалось с небывалой скоростью: ветер нещадно колыхал ветви деревьев, описывавших частотные движения, призраки за доли секунды перемещались из одной части кладбища в другую, солнце ощутимо быстро садилось за горизонт, пока не исчезло полностью. Конечно, всего этого призраки не видели, но знали по отсутствию сердечного стука, что выпали из реальности — на самом деле сердцебиение настолько участилось, что не чувствовалось.
Вдруг Юрий ощутил себя живым и раскрыл глаза, однако не заметил никого из призрачных подруг. Внутри дуба стало пусто и холодно. Высокая ранее свеча ныне ссутулилась, расплывшись воском не только по ямке подсвечника, но и по древесному полу. Огонек слабел.
Призрачный юноша издал звук, которым надумал оповестить о своем присутствии, протянул руки к месту, где подле него стояла Анжела, но дрожавшие пальцы не нашли преграды. К его удивлению, в момент поиска он не видел не только тел товарищей, но и своих собственных конечностей, словно превратился в бестелесный дух. Чтобы развеять страшный домысел, он стукнул кроссовкой о пол, издав понятный звук, и обрадовался.
И только затем напротив себя Юрий услышал едва уловимый порыв воздуха, вырвавшегося с тихим вздохом изо рта, и тихие шорохи, постукивание.
— Черт меня побери! — наперво сказала Наташа и принялась ощупывать каждую часть своего тела и одежды, проверяв наличие. — Ты тут Юра? Это хорошо. А где ты? Черт! Я даже себя не вижу. Так ходить сложно, когда не видишь, куда ногу ставить. Но да ладно… Где остальные? Эй, рыжая стерва, эй, макака!
— Да не кричи ты, — шепнул призрачный юноша. — Сейчас должна быть глухая ночь на кладбище.
В стремлении сблизиться с Наташей он принялся водить руками по всей площади тайной комнаты, пока не наткнулся на некую мягкую поверхность, после чего ощутил шлепок по ладоням.
— Брысь, черт возьми! — заголосила с возмущением призрачная девушка. — Руки распускать будешь на свою рыжую стерву.
— П-прости… Тише!
И действительно после того нависла тишина.
— Почему же Анжела и Сидни не появились?
— Не знаю, но, думаю, дело в дозе. Да тут другого варианта и нет, черт возьми! Они выпили полный пузырек, а мы по половине.
— Ты знала об этом?
— Черт! Во-первых, не узнаешь, пока не попробуешь, а во-вторых, ты бы не стал со мной делиться тогда. Хотя да, я догадывалась.
В раздумье Юрий прошагал от одной древесной стенки тайного места к другой, посмотрел на свечной огарок, в пламени которого мысли заструились лучше, и сказал:
— Не помнишь, сколько ты ждала Анжелу в комнате под трактиром?
— Можно запросто посчитать! Естественно очень примерно, ведь часов ни у кого нет. Мы попали в погреб однозначно до полудня. Я выбралась из комнаты травницы за полночь, причем трактир уже потухал — тогда вообще ночью дождь полил. Это случилось спустя два-три часа после ухода твоей рыжей стервы…
— Значит, прошло около двенадцати часов, — домыслил призрачный юноша.
— И что, черт возьми, тебе дает эта информация?
— Когда мы шли к дубу, солнце было высоко на небе. Если я правильно понимаю действие зелья — чем больше, тем дольше, — то должно было пройти около шести часов. Значит, сейчас только начало темнеть. — Юрий звучно двинулся в сторону дверцы тайного места, чтобы убедиться в ходе мыслей. — Еще не жгли, есть время спасти того могильщика. Ты со мной?
Ночная тьма, зрелая, густая, еще не разлилась по поверхности кладбища. Вместо нее царствовала юная вечерняя, что обещала несколькими часами позже окрепнуть и прийти к своей зрелости. Такого нельзя было сказать про луну: с начала своего появления на синем полотне она сияла неустанно ярко.
В привычной для кладбища ночной тишине продвигались невидимые Юрий и Наташа. Несмотря на действие зелья, чувство незащищенности не уничтожилось, напротив, к нему добавилось назойливое ощущение, что их скрытность может исчезнуть в любой момент. С каждым шагом призраки посматривали друг на друга. Чтобы не споткнуться, товарищи намерено скрестили ладони, скользкие от напряжения, успокаивали себя прикосновением.
— Как ты думаешь, где «Искатели»?
— Мне-то откуда знать, черт возьми! Спрятались же, наверное, и ждут момента, чтобы выскочить. Нам нужно глядеть в оба и спешить.
Быстрый путь по чужим могилам представлял собой поле преград: твердые края надгробий жаждали зацепить конечность, невидимые в ночи металлические ограды ставили подножку, а беспорядочные влажные ветки, трещавшие под обувью, казалось, мгновенно сообщали недругам о призрачных передвижениях. Вот и случилось, что пару раз Наташа оступилась, ударилась о гранит, и в те моменты Юрий подхватывал ее, как мог, спасав от падения.
— Мы идем к озеру? Тогда нужна емкость.
— В ладошках понесем, конечно же… Ты что, совсем уже? С одной и той же пользой можем просто поплевать или пописать на керосин. Чтобы потушить пожар, который надумали «Искатели», нужны десятки литров воды…
— Причем тут вода? Ни в коем случае нельзя тушить керосин и бензин водой, иначе он пойдет брызгами в разные стороны, к тому же, из-за разной плотности, вода просто не сможет загасить пламя. Я имел в виду песок. Им лучше всего будет.
— Черт! Песок или не песок — во что ты его наберешь? Разве что в карманы.
— Я знаю только одно место, где может быть ведро.
После того ночные путники несколько сменили направление и, миновав ряды надгробий, полосу изогнутых деревьев, вскоре заметили отблеск луны в стеклянных вычищенных стенах оранжереи. Подле входа и вдоль боковых стен расположились ненужные глиняные горшки из-под цветов, копна сухих ржавого цвета умерших растений и диковинные инструменты для земельных работ.
Призраки бегло обошли постройку по кругу дважды, осмотрев выставленные сапки, плуги, грабли, садовые лопатки, и с горечью встретились у входной двери, запертой на ключ.
— Вашу ж мать! Тут целый набор инструментов для огородников, но нет ни одного ведра. Именно той вещи, что нам нужна, черт возьми!
— Смотри! — сказал Юрий, прильнув лицом к прозрачному стеклу, которое вмиг помутнело. — Ведро внутри. Михей…
— Вы издеваетесь, что ли? Черт! Как так можно… Ладно, спокойно! Если я и приду когда-нибудь сюда, то только чтобы начистить хозяину — как там его кличут? — морду.
В бледном лунном свете виднелись охватившие оранжерею изменения: главная дорожка была по возможности очищена от зеленого ковра растений, пересаженных теперь кучно по бокам от нее; в конце постройки находилась расширенная площадка, на которой можно было поставить несколько столиков для гостей, а столик мастера, где так и стояла роза, несколько выдался вперед, чтобы владелец разместился вплотную к стене. Из бесчисленного количества инструментов на той площадке осталось ведро с невидным издалека содержимым и несколько приспособлений для работы по дереву.
— И конечно же, дверь заперта, черт возьми! — сказала Наташа и с силой дернула ручки дверей. — И ключа, я догадываюсь, у нас нет. Просто замечательно!
— Это проблема… С одной стороны, такие люди, как Михей, могут держать ключ при себе, хранить, как драгоценность, но с другой, он мог запрятать его во избежание потери. Я недостаточно хорошо его знаю, чтобы предположить…
Оглушительный звон стекла в ночной тишине не только затмил слова Юрия, не только оборвал мысль на середине развития, но заставил обомлеть, побелеть невидимым лицом, начать невольно дрожать больными мышцами. Пока он пытался судорожными движениями сглотнуть слюну, Наташа, довольная своей работой, вытягивала и выбивала из края стены широкие куски стекла, не пораженные ударом короткой сапки. Призрачная девушка ловко расчищала проход, образовав дыру, в какую с трудом, но можно было просочиться, после чего бросила инструмент.
— Что ты уставился? — прикрикнула она, закончив работу. — Разве был другой выход, кроме как стоять, ныть и гадать: а может то, а может это. Нет уж!
— Нас услышали, — прошептал Юрий.
— Так полезай быстрей, чтобы монстры вдобавок не заметили. Хотя мы невидимые, они вполне могут наткнуться на нас и…
— Ты не поняла: они уже тут. Я чувствую их приближение. Не шуми, — почти беззвучно говорил призрачный юноша.
За предполагаемой спиной товарища Наташа увидела четыре алых фонаря, которые стремительно росли в размере. Страх окатил ее тело волной дрожи, плеснул липкий пот. Она подтянула Юрия и подтолкнула его к образовавшейся дыре. Вначале призрачный юноша аккуратно перетянул одну ногу, оставшись в страшном положении, в каком острый осколок стекла мог впиться в междуножье, мягко поставил ступню на битое стекло, затем несколько извился телом, чтобы не зацепить волосами верхний край пораженной стены, и, наконец, приставил вторую ногу. По случаю волнения череда болезненных ощущений от мышц осталась незамеченной.
Между тем гробовщики подошли к оранжерее на близкое расстояние, озиравшись по сторонам в поисках источника звука, и быстро обнаружили широкое отверстие в стекле. Как раз в тот момент, когда Наташа преодолевала остроконечную преграду, два темных тела зашагали в ней и прислонились к стене почти вплотную. Даже сквозь действие зелья Юрий видел — чувствовал! — напряжение на лице призрачной девушки, знал, как медленно она двигалась, подняв подол платья, отчего мышцы совершали втрое больше усилий. Вот она поднесла конец туфли к стеклянным осколкам и, насколько смогла беззвучно, опустила ступню, придавив весом тела — и вот красные глазные круги мелкого гробовщика скользнули вниз, превратившись в узкую полосу.
Застыв между кладбищем и оранжереей, Наташа была в нужном месте меньшей частью тела. Неведомым чувством она ощущала на себе изучавший взгляд, который уловил движение стекол на почве, их трение друг о друга; она не знала, как поступить, заметив приближение вытянутой головы, неприятно ощутив волосками на шее холодное дыхание.
Юрий медлил с ответом, старавшись взглянуть на гробовщика сквозь в узкую щель между спинами призраков.
— Просто я не хотел, чтобы он забрал кого-то из вас — вот и кинулся. Он мог разорвать меня на части, но почему-то не стал — вот и вся история. В конце концов благодаря нему получилось то, что получилось. Так что я согласен с Наташей, я бы тоже хотел освободить его.
— И почему благоразумие не покинуло только меня? — сказала Анжела, издав измученный стон. — Это исключено! У нас не получится в любом случае: сейчас «искатели» его охраняют, а после зелья мы очнемся, наверное, глубокой ночью, когда все уже завершится. Я бы на вашем месте не думала, что, если он однажды сжалился над нами, то в следующий раз не убьет.
Некоторое время спустя призраки стояли, собравшись в круг, внутри старого дуба, освещенные пламенем свечи. Они держали на вытянутых руках две склянки с зельем — красного и пепельного цвета — и не решили, какую испить первой. Несмотря на теплоту тайного места, ладони команды дрожали, как от холода, а тени на древесных стенах танцевали, словно чувствовав страх их владельцев.
— Мы долго этого ждали, — начал Юрий, желав уничтожить гнет тишины. — Кто-то из вас месяцами, мне же повезло отделаться несколькими днями. И вот мы делаем то, что, возможно, никто до нас не делал.
— Ой-ой-ой! Ты что-то совсем-совсем нагнетаешь, от такого чувства у меня живот крутит, а это вообще-то вот неприятно.
— Согласна с макакой. Черт! Давайте уже прикончим это пойло, что бы там внутри ни было.
— Эй! Ах ты гадина такая! Ты как-как меня назвала?
— А ты вспомни, как ты скакала по деревьям, черт возьми, лучше любой цирковой обезьянки.
— Эх! И то верно! Но я все равно вот совсем-совсем не поняла, это хорошо или плохо. Мне обезьяны очень-очень не нравятся, они же…
— Такой маленький, — намеренно громко сказала Анжела, чем прервала ненужный спор, и осмотрела пузырек из тайника в пламени свечи. — Всего несколько капель зелья, наверное. Юрий, какой у него побочный эффект?
Вместо объяснения призрачный юноша достал из кармана клочок бумаги, что находился в тайнике подле пузырьков с зельями, после чего застыл: озерная вода, скручивание штанов для выжимания влаги и последовавшее за тем плавание сделали из старинной бумаги беспорядочный волокнистый ком.
— Ты так и не прочитал, — подытожила Анжела и взглянула на свою левую ладонь. — В принципе мне уже терять нечего. Будет то, что будет.
— Разве у нас есть выбор? — сказал Юрий. — В любом случае нужно будет выпить его, иначе зачем вообще размещать на кладбище тайник.
— Отличное начало, черт возьми! А если это зелье превратит нас в мышей? Фу! Надеюсь, хотя бы не придется бежать в ближайшие кусты, а то такой позор… За нас, что ли? — Наташа, сжав склянку большим и указательным пальцами, вытянула здоровую руку, чтобы чокнуться, но идею отвергли. — И черт с вами!
Призрачная девушка не любила неизвестность: она страшила ее. Поэтому она несколько помедлила, наблюдав за скривившимися лицами товарищей, после чего настроила себя на неприятный вкус. Согревшиеся от ее ладони капли попали на язык и неприятно стекли по нему в горло.
— Ой-ой-ой! Какая гадость! Совсем-совсем гадость! Самая гадостливая из всех гадостных гадостей! — отозвалась первой Сидни, но затем, словно это требовалось, призадумалась. — А вообще нет. Нет-нет-нет! Холодная манка с комочками хуже всего. А вот это вот займет почетное второе место. Хотя есть же еще оливки…
Анжела поморщилась, но улыбнулась — необычный вкус развеселил ее.
— Напоминает ржавый гвоздь.
— Никогда не лизал гвоздей, — сказал Юрий, — но согласен: старый и соленый.
Вдруг крохотный пузырек выпал из рук Наташи и глухо стукнулся о древесный пол. Призрачная девушка осмотрела каждого члена команды с видом, полным страха и недоумения.
— Вы издеваетесь или правда не понимаете? Черт… Это же кровь!
Вспомнив знакомый каждому вкус, призраки обомлели. В своей жизни, несомненно, каждый испытал терпкий солоноватый, порой горький вкус крови, когда сок жизни вытекал из проколотого пальца, прокусанных губы, языка, в особые моменты из носа и десен. Вот только в тот день они впервые ощутили вкус чужой крови, и чувство было крайне спорным, словно окунулись — точнее, ворвались — в чужую жизнь, прикоснулись к тайнам, которых знать не желали.
— Фу-фу-фу! Да как… У меня просто вообще совсем-совсем нет слов. Мы самые-самые отчаянные дураки. Там же могут быть страшенные вирусы, микробы и много-много другой пакости.
— Кому, черт возьми, — прохрипела Наташа, закашлявшись, — придет в голову прятать в тайнике свою кровь?
— Юра-Юра-Юра… Может, ты не то взял? Потому что вот это вот ну никак-никак на чай из травы не похоже. Совсем-совсем не похоже.
— Давайте без паники. Это было в тайнике, значит, это нужно было выпить. Пока не знаю зачем, но создатель кладбища (или тот, кто придумал эти испытания) явно задумал, чтобы мы сначала открыли тайник, а потом узнали о звездах.
— Одной лишь надеждой на лучшее… Черт!
Как и было обещано, Юрий разделил свою часть отвара, приготовленного в мастерской целительнице. За неимением сосуда он использовал пустые крохотные пузырьки, в четырех из которых удалось отцедить половину для Наташи. Призрачная девушка разом взяла склянки за узкие горлышки, чтобы выпить одновременно.
Вслед за каплями крови настала очередь истинного зелья; не только цветом, но запахом и вкусом оно напоминало разведенную в воде золу с примесью трав. Терпкий горький глоток — и мироздание задвигалось с небывалой скоростью: ветер нещадно колыхал ветви деревьев, описывавших частотные движения, призраки за доли секунды перемещались из одной части кладбища в другую, солнце ощутимо быстро садилось за горизонт, пока не исчезло полностью. Конечно, всего этого призраки не видели, но знали по отсутствию сердечного стука, что выпали из реальности — на самом деле сердцебиение настолько участилось, что не чувствовалось.
Вдруг Юрий ощутил себя живым и раскрыл глаза, однако не заметил никого из призрачных подруг. Внутри дуба стало пусто и холодно. Высокая ранее свеча ныне ссутулилась, расплывшись воском не только по ямке подсвечника, но и по древесному полу. Огонек слабел.
Призрачный юноша издал звук, которым надумал оповестить о своем присутствии, протянул руки к месту, где подле него стояла Анжела, но дрожавшие пальцы не нашли преграды. К его удивлению, в момент поиска он не видел не только тел товарищей, но и своих собственных конечностей, словно превратился в бестелесный дух. Чтобы развеять страшный домысел, он стукнул кроссовкой о пол, издав понятный звук, и обрадовался.
И только затем напротив себя Юрий услышал едва уловимый порыв воздуха, вырвавшегося с тихим вздохом изо рта, и тихие шорохи, постукивание.
— Черт меня побери! — наперво сказала Наташа и принялась ощупывать каждую часть своего тела и одежды, проверяв наличие. — Ты тут Юра? Это хорошо. А где ты? Черт! Я даже себя не вижу. Так ходить сложно, когда не видишь, куда ногу ставить. Но да ладно… Где остальные? Эй, рыжая стерва, эй, макака!
— Да не кричи ты, — шепнул призрачный юноша. — Сейчас должна быть глухая ночь на кладбище.
В стремлении сблизиться с Наташей он принялся водить руками по всей площади тайной комнаты, пока не наткнулся на некую мягкую поверхность, после чего ощутил шлепок по ладоням.
— Брысь, черт возьми! — заголосила с возмущением призрачная девушка. — Руки распускать будешь на свою рыжую стерву.
— П-прости… Тише!
И действительно после того нависла тишина.
— Почему же Анжела и Сидни не появились?
— Не знаю, но, думаю, дело в дозе. Да тут другого варианта и нет, черт возьми! Они выпили полный пузырек, а мы по половине.
— Ты знала об этом?
— Черт! Во-первых, не узнаешь, пока не попробуешь, а во-вторых, ты бы не стал со мной делиться тогда. Хотя да, я догадывалась.
В раздумье Юрий прошагал от одной древесной стенки тайного места к другой, посмотрел на свечной огарок, в пламени которого мысли заструились лучше, и сказал:
— Не помнишь, сколько ты ждала Анжелу в комнате под трактиром?
— Можно запросто посчитать! Естественно очень примерно, ведь часов ни у кого нет. Мы попали в погреб однозначно до полудня. Я выбралась из комнаты травницы за полночь, причем трактир уже потухал — тогда вообще ночью дождь полил. Это случилось спустя два-три часа после ухода твоей рыжей стервы…
— Значит, прошло около двенадцати часов, — домыслил призрачный юноша.
— И что, черт возьми, тебе дает эта информация?
— Когда мы шли к дубу, солнце было высоко на небе. Если я правильно понимаю действие зелья — чем больше, тем дольше, — то должно было пройти около шести часов. Значит, сейчас только начало темнеть. — Юрий звучно двинулся в сторону дверцы тайного места, чтобы убедиться в ходе мыслей. — Еще не жгли, есть время спасти того могильщика. Ты со мной?
Ночная тьма, зрелая, густая, еще не разлилась по поверхности кладбища. Вместо нее царствовала юная вечерняя, что обещала несколькими часами позже окрепнуть и прийти к своей зрелости. Такого нельзя было сказать про луну: с начала своего появления на синем полотне она сияла неустанно ярко.
В привычной для кладбища ночной тишине продвигались невидимые Юрий и Наташа. Несмотря на действие зелья, чувство незащищенности не уничтожилось, напротив, к нему добавилось назойливое ощущение, что их скрытность может исчезнуть в любой момент. С каждым шагом призраки посматривали друг на друга. Чтобы не споткнуться, товарищи намерено скрестили ладони, скользкие от напряжения, успокаивали себя прикосновением.
— Как ты думаешь, где «Искатели»?
— Мне-то откуда знать, черт возьми! Спрятались же, наверное, и ждут момента, чтобы выскочить. Нам нужно глядеть в оба и спешить.
Быстрый путь по чужим могилам представлял собой поле преград: твердые края надгробий жаждали зацепить конечность, невидимые в ночи металлические ограды ставили подножку, а беспорядочные влажные ветки, трещавшие под обувью, казалось, мгновенно сообщали недругам о призрачных передвижениях. Вот и случилось, что пару раз Наташа оступилась, ударилась о гранит, и в те моменты Юрий подхватывал ее, как мог, спасав от падения.
— Мы идем к озеру? Тогда нужна емкость.
— В ладошках понесем, конечно же… Ты что, совсем уже? С одной и той же пользой можем просто поплевать или пописать на керосин. Чтобы потушить пожар, который надумали «Искатели», нужны десятки литров воды…
— Причем тут вода? Ни в коем случае нельзя тушить керосин и бензин водой, иначе он пойдет брызгами в разные стороны, к тому же, из-за разной плотности, вода просто не сможет загасить пламя. Я имел в виду песок. Им лучше всего будет.
— Черт! Песок или не песок — во что ты его наберешь? Разве что в карманы.
— Я знаю только одно место, где может быть ведро.
После того ночные путники несколько сменили направление и, миновав ряды надгробий, полосу изогнутых деревьев, вскоре заметили отблеск луны в стеклянных вычищенных стенах оранжереи. Подле входа и вдоль боковых стен расположились ненужные глиняные горшки из-под цветов, копна сухих ржавого цвета умерших растений и диковинные инструменты для земельных работ.
Призраки бегло обошли постройку по кругу дважды, осмотрев выставленные сапки, плуги, грабли, садовые лопатки, и с горечью встретились у входной двери, запертой на ключ.
— Вашу ж мать! Тут целый набор инструментов для огородников, но нет ни одного ведра. Именно той вещи, что нам нужна, черт возьми!
— Смотри! — сказал Юрий, прильнув лицом к прозрачному стеклу, которое вмиг помутнело. — Ведро внутри. Михей…
— Вы издеваетесь, что ли? Черт! Как так можно… Ладно, спокойно! Если я и приду когда-нибудь сюда, то только чтобы начистить хозяину — как там его кличут? — морду.
В бледном лунном свете виднелись охватившие оранжерею изменения: главная дорожка была по возможности очищена от зеленого ковра растений, пересаженных теперь кучно по бокам от нее; в конце постройки находилась расширенная площадка, на которой можно было поставить несколько столиков для гостей, а столик мастера, где так и стояла роза, несколько выдался вперед, чтобы владелец разместился вплотную к стене. Из бесчисленного количества инструментов на той площадке осталось ведро с невидным издалека содержимым и несколько приспособлений для работы по дереву.
— И конечно же, дверь заперта, черт возьми! — сказала Наташа и с силой дернула ручки дверей. — И ключа, я догадываюсь, у нас нет. Просто замечательно!
— Это проблема… С одной стороны, такие люди, как Михей, могут держать ключ при себе, хранить, как драгоценность, но с другой, он мог запрятать его во избежание потери. Я недостаточно хорошо его знаю, чтобы предположить…
Оглушительный звон стекла в ночной тишине не только затмил слова Юрия, не только оборвал мысль на середине развития, но заставил обомлеть, побелеть невидимым лицом, начать невольно дрожать больными мышцами. Пока он пытался судорожными движениями сглотнуть слюну, Наташа, довольная своей работой, вытягивала и выбивала из края стены широкие куски стекла, не пораженные ударом короткой сапки. Призрачная девушка ловко расчищала проход, образовав дыру, в какую с трудом, но можно было просочиться, после чего бросила инструмент.
— Что ты уставился? — прикрикнула она, закончив работу. — Разве был другой выход, кроме как стоять, ныть и гадать: а может то, а может это. Нет уж!
— Нас услышали, — прошептал Юрий.
— Так полезай быстрей, чтобы монстры вдобавок не заметили. Хотя мы невидимые, они вполне могут наткнуться на нас и…
— Ты не поняла: они уже тут. Я чувствую их приближение. Не шуми, — почти беззвучно говорил призрачный юноша.
За предполагаемой спиной товарища Наташа увидела четыре алых фонаря, которые стремительно росли в размере. Страх окатил ее тело волной дрожи, плеснул липкий пот. Она подтянула Юрия и подтолкнула его к образовавшейся дыре. Вначале призрачный юноша аккуратно перетянул одну ногу, оставшись в страшном положении, в каком острый осколок стекла мог впиться в междуножье, мягко поставил ступню на битое стекло, затем несколько извился телом, чтобы не зацепить волосами верхний край пораженной стены, и, наконец, приставил вторую ногу. По случаю волнения череда болезненных ощущений от мышц осталась незамеченной.
Между тем гробовщики подошли к оранжерее на близкое расстояние, озиравшись по сторонам в поисках источника звука, и быстро обнаружили широкое отверстие в стекле. Как раз в тот момент, когда Наташа преодолевала остроконечную преграду, два темных тела зашагали в ней и прислонились к стене почти вплотную. Даже сквозь действие зелья Юрий видел — чувствовал! — напряжение на лице призрачной девушки, знал, как медленно она двигалась, подняв подол платья, отчего мышцы совершали втрое больше усилий. Вот она поднесла конец туфли к стеклянным осколкам и, насколько смогла беззвучно, опустила ступню, придавив весом тела — и вот красные глазные круги мелкого гробовщика скользнули вниз, превратившись в узкую полосу.
Застыв между кладбищем и оранжереей, Наташа была в нужном месте меньшей частью тела. Неведомым чувством она ощущала на себе изучавший взгляд, который уловил движение стекол на почве, их трение друг о друга; она не знала, как поступить, заметив приближение вытянутой головы, неприятно ощутив волосками на шее холодное дыхание.
