— Я не позволю! — нагло крикнул Юрий. — Тогда пусть убьет и меня. Я привел им десять «искателей»… Я — вот кто главный монстр!
Библиотека моих воспоминаний воистину впечатляла. Ни в одном другом месте — а Анжела посетила все библиотеки в городе и могла сравнить! — не нашлось и не найдется такого количества шкафов с книгами. Хотя помещение казалось узким по ширине, оно тянулось вдаль, точно длинный поезд, и расстояние размывало очертания дальних шкафов. Десятки тысяч книг, истории детей, что попадали на кладбище столетие за столетием, в каждую эпоху, расположились в три ряда: вдоль стен и между ними в центре, — и история каждого хранилась в моей памяти. Даже тех, кого уже было не вернуть… Просто не удается их забыть — дети есть дети.
Строгий алфавитный порядок определял расположение книг. На разного цвета корешках значились полные имена призраков, выведенные извилистым почерком. Неподалеку от входа Юрий заметил Анжелу; глаза подруги пробегали строчку за строчкой, вправо-влево, как маятник, а на лице виднелась теплая улыбка и добрая порция смущения. Когда он приблизился, призрачная девушка резко захлопнула книгу, словно желала уничтожить севшую на страницы муху, и с багровым тоном лица засеменила вглубь комнаты. Интересно, что в том месте, где она стояла, ни на одной книге не было ее имени.
Мне трудно описать, как я получаю знания о всех моих детях. Мне известны их прошлые жизни, их нынешние поступки, порой их мысли — все это сохраняется на страницах книг… Конечно, я не стремлюсь запечатлеть каждое движение и каждый вздох, а только интересные и удивительные события и мысли. Например, у Анжелы за время пребывания накопилось два тома, Юрий довольствовался лишь одним, в то время как у иных, проживших на кладбище годы, насчитывалось пять или даже семь книг.
— Как ты думаешь, твоя здесь есть?
— Не знаю, — сказал Корво и печально улыбнулся. — Не думаю, что мне хочется читать про себя.
Начальная буква фамилии Юрия привела его чуть ли не в конец библиотеки. Чтобы утолить любопытство, он раскрыл книгу на последней странице. Удивление живо отразилось на его лице, поскольку вход в библиотеку и даже это открытие книги отразились в записи. Невидимые чернила возникли и при мысли о том, что я наблюдаю за каждым его шагом. Тогда призрачный юноша в страхе вернул томик на полку: он не мог унять мысли, что их план разрушится при малейшем просчете.
Вскоре команда собралась у входа в помещение, сжимав в руках нужные книги.
— Все откройте страницы, — говорил Корво, принимав удивленные взгляды по поводу его внешности, — на которых есть упоминание нашей задумки. Нужно будет вырвать их и все последующие страницы одновременно. Иначе ведьма почувствует несоответствие в воспоминаниях и план не сработает. Я сосчитаю до трех, и вы сделаете это. Один…
Призраки послушно ухватились кончиками пальцев за верхние уголки страниц.
— Два…
Могла ли я их остановить? Да. Была ли должна? Возможно. Но… В тот момент мне стал любопытен исход, так что я всецело отдала жизнь в руки судьбы.
— Три! — скомандовал монстр.
И все же мне было грустно. Я же спасла их, предоставила убежище, оберегала, как могла, от монстров. А они... Они почему-то находились в библиотеке, рассматривали свои истории… И вместе с ними внутрь проник гробовщик! Все виды вопросительных слов посетили мои мысли. Верно… мне стало хуже и я потеряла власть над сознанием. Помню, как дети освободили эту Марни… А дальше — пустота.
Что же я упустила? Не могли же они осквернить мою память! Или могли…
Нечаянно Марни натолкнулась на волнительный момент из прошлого и не заметила, как стала читать его, не отрывавшись. Тогда Сидни игриво подтянулась к сестре, но та лишь повернулась боком, чтобы не показать стыдных слов. Она резко выхватила книгу, но призрачная девушка не отпустила страницы, которая неровно оборвалась посередине.
— Стой! — закричал Корво.
И тогда я все поняла… Скорее всего, я позволила им совершить подлое дело из любопытства, а оно, как известно, приводит в могиле. В любом случае я не потерплю такого обращения с моей памятью! Я восстановила силы и была очень зла! Нет, не так… В ярости!
С помощью накопленной силы я переместила команду в комнату с целебным источником; гробовщик в человеческом облике оказался вместе с ними. Я предстала перед ними обновленная и могущественная, с чистой румяной кожей, с которой исчезли ссадины и синяки. Верно, на моем лице ярко отражались эмоции, поскольку призраки смотрели на меня со страхом, в особенности Юрий, помнивший разговор с Корво. А может, всему виной были напряженные кулаки, дрожавшее в злости тело, скрип зубов… Это наводило грусть: я никогда не смогла бы причинить вред своим детям. Даже безжалостной Марни. Даже в порыве гнева!
— Связаться с монстром, вызволить эту девочку и задумать меня уничтожить… Не слишком ли нагло?
— Ой-ой-ой! Это вот кто еще тут монстр, а? — воспылала Сидни. — Ты! Ты посадила мою сестренку на цепи. Это совсем-совсем не хорошо! Она ж просто выбраться отсюда хотела, за это нельзя так наказывать… Фу-фу-фу такой быть!
Несмотря на детскую манеру речи, каждое слово призрачной девушки ранило сильнее кинжалов гробовщиков. Я вовсе не считала себя ужасной, но, когда слышишь такое от других, поневоле задумываешься…
— Сидни, дорогая моя, сначала нужно было разобраться в этом деле, а уже после меня бранить. Твоя сестра не этого пожелала. Впрочем… Почему бы тебе не спросить ее об этом? Я уверена, правдивый ответ тебя удивит.
В момент недоуменного взгляда сестры Марни резко потупила голову в пол, иначе бы не выдержала вида надежды на ее лице. Все-таки собственное осуждение опасней всего!
— Анна, вы не правы на счет Корво, — сказал Юрий. — Он не ужасный монстр. Он помогал мне попасть в подземелья, помогал спасти моих друзей и в борьбе с могильщиками тоже…
— Юрий, вдумайся в свои слова! Он спасал вас от самого себя… Это не звучит, как доброе дело. И что, в конце концов, он сделал? Придумал способ меня убить! Конечно же! На что еще способен этот монстр? Вы считаете, я думаю о нем хуже, чем есть на самом деле, но я скажу иначе: это вы многого не знаете. А хотите я расскажу, как он стал таким?
От заклинания комната начала наполняться голубым туманом, в каком появились отчетливые образы минувших дней. Я позволила призракам погрузиться в видение, в мои воспоминания, какими болезненными они бы ни были. Я расскажу, с чего все началось.
Эта история началась в те времена, когда люди еще верили в силу природы, называв ее колдовством, ведовством и магией, в скромной избе на окраине города, где последний сливался с лесом.
Дверь распахнулась — и в комнату ворвался молодой человек, королевский рыцарь в поношенной кольчуге. Сальная пленка волос и покрывшийся испариной лоб поблескивали в лучах солнца в тон приподнятому на цыпочках настроению. В ножнах покоился заточенный на заднем дворе меч, что придавало юноше гордый вид.
Единственный изъян рыцаря не мог не привлекать внимание. Рукав легкой кольчуги болтался при любом движении — ладони и предплечья под ним не было. Много лет назад отец его работал городским мельником, и непоседливому мальчику непременно желалось узнать о механизме мельницы. Из-за неосторожности жернова зажевали сначала рукав тонкой сорочки, а затем продолжили пожирать руку. На крики прибежал отец и своевременно отправился с сыном к врачу, что был его другом детства и по этой причине кропотливо трудился над помощью мальчику. Спустя час долгие мучения — и мальчика, и врача — завершились. К счастью, ребенок выжил, но грезы о рыцарстве издохли, как городские собаки в зимнее время года. Пострадала рабочая рука, а второй мальчик едва ли мог держать меч.
Немудрено, что мужчина после того случая не смог прикоснуться к мельничным рычагам. Его потрясла собственная беспомощность в момент, когда его сына коснулась рука смерти, поэтому он решил стать врачом. Получив теорию и практику от своего друга, а в будущем и напарника по работе, он всецело отдался лекарству, что поглощало все свободное время.
Однако это было давно. Сейчас же крохотный мальчик обратился высоким юношей, неплохо обращался с одноручным оружием и изредка ему доверяли присоединиться к составу какого-нибудь гарнизона. Правда, местные начальники редко поручали ему важные дела, но часто придумывали грязную работу и нелепые прозвища. Приходилось терпеть, ведь невыполнение приказа или, что хуже, потасовка навсегда отделили бы его от рыцарской службы.
Рыцарь неспешно продвинулся вглубь дома, к столику, за которым сидел старец, и взглядом, и умом погрузившийся в книгу. Можно было подумать, что человек не заметил стук каблуков ботинок, покрытых тонкими стальными пластинами, шелест кольчуги, запахи долгого пребывания на жаре… Сложность заключалась в том, что, потеряй старик одну из сотни строк на странице фолианта, придется тратить время на повторный поиск, что для лекаря непозволительное расточительство.
Изба таила в себе множество шкафов, на полках которых рядами стояли стеклянные пузырьки. На одних были начерчены каракули, разобрать которые мог лишь сам лекарь, другие же разноцветные склянки, помимо названия, клеймились понятным знаком черепа, что означало яд. Кое-где виднелись засушенные растения, испускавшие приятный и успокаивавший аромат — гвоздика, ромашка и кориандр. Для книг места не осталось, а потому они занимали место на полу, возвышавшись, точно башни королевского дворца. Домашняя библиотека с каждым месяцем пополнялась новыми томами сочинений лекарской тематики, написанными самим хозяином дома.
— Здравствуй, отец! Спешу сказать добрую весть: мне поручили охранять одну дальнюю деревню. Отправляюсь уже сейчас, потому как путь не близкий.
Наконец створки книги гулко сомкнулись, и старик направил напряженный взгляд на сына, который в этот момент поспешно отвел глаза и придумал интерес к разноцветным склянкам с лекарствами.
— Как же это… Так скоро! Одари старого вниманием, отобедай со мной.
— Засиделись вы, отече, ведь уже пора ужина.
— Название приема пищи я определяю по числу разов. Обед! — настойчиво, но с улыбкой сказал отец.
— Не могу я, спешить надо… До темноты бы лошадь в стойло поставить, а то выговор будет. И животины нечистой вокруг развелось…
— Заметь, сын, это была не просьба, а пожелание. Рыцарская работа дюже опасна, да и мне не шестнадцать весен ныне… А ежели в последний раз видаемся, так сказать? Это не обсуждается, я требую сыновнего внимания!
В печи еще дымился казан с овощным супом, какой, несмотря на нелюбовь юноши, по заверениям старика, обладал немалым насыщением. Готовил хозяин дома на уровень выше любого мужчины в городе — королевские повара не в счет, — чему научился, ухаживав по молодости за немощной матерью. Миска юноши была наполнена почти до краев, в то время как суп отца едва возвышался над дном; после замечания старик объяснил, что совсем иссох и ныне требовал вчетверо меньше, чем молодое поколение. И ложки многократно застучали в молчании трапезы.
— Ну-с, поведай хоть про деревню-то. Повышают в службе? — сказал отец по окончанию супа.
— Куда уж там… Вы же знаете, мне ничего путного не доверят. Мелкая деревушка за лесом. Просто ночной пост. Говорят, дикие животные развелись, мол, проделки лесных ведьм, и разбойники шастают кругом.
Отец гордился сыном; знал, что его слова были ложью, но все равно гордился — так сильно любил. Однако, как известно, от сильной любви люди решаются на свершение глупых поступков. Конечно, он не спешил уличить сына во лжи, напротив, размышлял о чем-то, не подавав виду.
— Слышали, отец, о поимке городской лекарки? В темницу посадили! — после недолгого молчания начал рыцарь.
Мужчина отложил ложку в сторону, аппетит его вконец растворился, седые брови под полосами морщин встретились на переносице.
— Сын мой! — воскликнул отец. — Лекарь это я, потому как ежедневно искаю способы лечения народа, тратяю здоровье на бессонные ночи… А эта женщина — ведьма! Ведьмы и колдуны дюже сомнительный люд, а их методы лечения просто вздорны. Человеку негоже забавиться с силами природы. Это опасно; нельзя что-то получить, ничего не отдав взамен. И за это мы, лекари, отдаем свои жизни…
— Но отец! Она лечила людей, даровала здоровье, как и вы. А как же известный императорский лекарь Трисхватин? Он вошел в историю и был награжден высшим орденом.
— Чего не сделает отчаявшийся отец — король! — чтобы спасти больного сына? Чего только не сделает… Кто тебя вылечил, когда ты был маленьким? Лекарь! А ведьмы хитры, они заберут свое и гораздо больше, чем дадут. Прошу тебя, сын мой, не связывайся с ведьмами…
— Но!..
— Хранимир, я запрещаю тебе!
В малой доле слов старика была истина: однажды ведьма и правда забрала всего юнца, полностью, но взамен отдала всю себя, до капли, и это был их общий выбор.
Перед тем как покинуть дом, рыцарь наскоро очистил тело от зноя летного дня, и вскоре уже сидел на верном спутнике, пятнистом коне, не раз спасавшем его из пыла сражений. Слова отца заняли мысли юноши, и он вспоминал знакомство с одной ведьмой. Со мной…
В одной из деревень, что находилась по другую сторону леса, случилось затяжное сражение. Хранимиру поручили доложить известие о битве во дворец и запросить замену погибшим рыцарям и лекаря для раненных. Конечно, кратчайший путь лежал через лес — верно, оттого он и содержал в себе множество опасных зон, разбросанных, как горсть крупы, в случайных местах. Юноша знал протоптанную дорогу, но в тот вечер все деревья казались одинаковыми, и он сбился с пути.
В разгаре ночи, времени всего нечистого, рыцарь набрел на пещеру, где удалось скрыться от ледяного ливня и развести костерок. И вдруг редкие языки пламени вспыхнули, явив отражение злого духа леса, врага многих поколений моих предков. Он предложил однорукому молодцу, жаждавшему силы и воинского чина, могущество, какого у него не было от роду.
На самом деле злые духи не лгут: они не договаривают. И порой очень многого.
После выполнения безумных указаний чувство холода и голода исчезли, а на смену им пришло внутреннее тепло и спокойствие. Однако примечательным было иное… Под вечно болтавшимся рукавом, словно у чешуйчатых рептилий, выросла рука, лучше той, что даровала мать-природа. Исчезло проклятие той мельницы, что мучила юношу во снах. Он и правда обрел обещанное.
Конечно, дух леса, выполнив свое обещание, открыл личину хитрости, достойную тех неправдивых историй о ведьмах. Сознание рыцаря показалось ему чужим, он начал видеть страшные образы, вызывавшие головные боли. Попытки взять дух под узду не закончились успехом. Под гнетом жара, в слабом нездоровом состоянии, юноша продолжил скитание под бледным сиянием луны, надеявшись отдалиться от пещеры, а вместе с тем и от проклятия.
Дождь барабанил по крыше и подоконнику. В обычную ночь это бы только успокоило и нагнало сон, но тогда мне особенно не спалось. Глаза болели от усталости и в то же время произвольно раскрывались, тело бросало то в жар, то в холод, я сильно ворочалась… Такое предчувствие лиха случается у ведьм. Не спроста ведь мать-природа изливалась слезами. Я накинула немного одежды, плащ и решилась на прогулку, чтобы размять ноги и исчерпать невесть откуда взявшиеся силы.
Библиотека моих воспоминаний воистину впечатляла. Ни в одном другом месте — а Анжела посетила все библиотеки в городе и могла сравнить! — не нашлось и не найдется такого количества шкафов с книгами. Хотя помещение казалось узким по ширине, оно тянулось вдаль, точно длинный поезд, и расстояние размывало очертания дальних шкафов. Десятки тысяч книг, истории детей, что попадали на кладбище столетие за столетием, в каждую эпоху, расположились в три ряда: вдоль стен и между ними в центре, — и история каждого хранилась в моей памяти. Даже тех, кого уже было не вернуть… Просто не удается их забыть — дети есть дети.
Строгий алфавитный порядок определял расположение книг. На разного цвета корешках значились полные имена призраков, выведенные извилистым почерком. Неподалеку от входа Юрий заметил Анжелу; глаза подруги пробегали строчку за строчкой, вправо-влево, как маятник, а на лице виднелась теплая улыбка и добрая порция смущения. Когда он приблизился, призрачная девушка резко захлопнула книгу, словно желала уничтожить севшую на страницы муху, и с багровым тоном лица засеменила вглубь комнаты. Интересно, что в том месте, где она стояла, ни на одной книге не было ее имени.
Мне трудно описать, как я получаю знания о всех моих детях. Мне известны их прошлые жизни, их нынешние поступки, порой их мысли — все это сохраняется на страницах книг… Конечно, я не стремлюсь запечатлеть каждое движение и каждый вздох, а только интересные и удивительные события и мысли. Например, у Анжелы за время пребывания накопилось два тома, Юрий довольствовался лишь одним, в то время как у иных, проживших на кладбище годы, насчитывалось пять или даже семь книг.
— Как ты думаешь, твоя здесь есть?
— Не знаю, — сказал Корво и печально улыбнулся. — Не думаю, что мне хочется читать про себя.
Начальная буква фамилии Юрия привела его чуть ли не в конец библиотеки. Чтобы утолить любопытство, он раскрыл книгу на последней странице. Удивление живо отразилось на его лице, поскольку вход в библиотеку и даже это открытие книги отразились в записи. Невидимые чернила возникли и при мысли о том, что я наблюдаю за каждым его шагом. Тогда призрачный юноша в страхе вернул томик на полку: он не мог унять мысли, что их план разрушится при малейшем просчете.
Вскоре команда собралась у входа в помещение, сжимав в руках нужные книги.
— Все откройте страницы, — говорил Корво, принимав удивленные взгляды по поводу его внешности, — на которых есть упоминание нашей задумки. Нужно будет вырвать их и все последующие страницы одновременно. Иначе ведьма почувствует несоответствие в воспоминаниях и план не сработает. Я сосчитаю до трех, и вы сделаете это. Один…
Призраки послушно ухватились кончиками пальцев за верхние уголки страниц.
— Два…
Могла ли я их остановить? Да. Была ли должна? Возможно. Но… В тот момент мне стал любопытен исход, так что я всецело отдала жизнь в руки судьбы.
— Три! — скомандовал монстр.
И все же мне было грустно. Я же спасла их, предоставила убежище, оберегала, как могла, от монстров. А они... Они почему-то находились в библиотеке, рассматривали свои истории… И вместе с ними внутрь проник гробовщик! Все виды вопросительных слов посетили мои мысли. Верно… мне стало хуже и я потеряла власть над сознанием. Помню, как дети освободили эту Марни… А дальше — пустота.
Что же я упустила? Не могли же они осквернить мою память! Или могли…
Нечаянно Марни натолкнулась на волнительный момент из прошлого и не заметила, как стала читать его, не отрывавшись. Тогда Сидни игриво подтянулась к сестре, но та лишь повернулась боком, чтобы не показать стыдных слов. Она резко выхватила книгу, но призрачная девушка не отпустила страницы, которая неровно оборвалась посередине.
— Стой! — закричал Корво.
И тогда я все поняла… Скорее всего, я позволила им совершить подлое дело из любопытства, а оно, как известно, приводит в могиле. В любом случае я не потерплю такого обращения с моей памятью! Я восстановила силы и была очень зла! Нет, не так… В ярости!
С помощью накопленной силы я переместила команду в комнату с целебным источником; гробовщик в человеческом облике оказался вместе с ними. Я предстала перед ними обновленная и могущественная, с чистой румяной кожей, с которой исчезли ссадины и синяки. Верно, на моем лице ярко отражались эмоции, поскольку призраки смотрели на меня со страхом, в особенности Юрий, помнивший разговор с Корво. А может, всему виной были напряженные кулаки, дрожавшее в злости тело, скрип зубов… Это наводило грусть: я никогда не смогла бы причинить вред своим детям. Даже безжалостной Марни. Даже в порыве гнева!
— Связаться с монстром, вызволить эту девочку и задумать меня уничтожить… Не слишком ли нагло?
— Ой-ой-ой! Это вот кто еще тут монстр, а? — воспылала Сидни. — Ты! Ты посадила мою сестренку на цепи. Это совсем-совсем не хорошо! Она ж просто выбраться отсюда хотела, за это нельзя так наказывать… Фу-фу-фу такой быть!
Несмотря на детскую манеру речи, каждое слово призрачной девушки ранило сильнее кинжалов гробовщиков. Я вовсе не считала себя ужасной, но, когда слышишь такое от других, поневоле задумываешься…
— Сидни, дорогая моя, сначала нужно было разобраться в этом деле, а уже после меня бранить. Твоя сестра не этого пожелала. Впрочем… Почему бы тебе не спросить ее об этом? Я уверена, правдивый ответ тебя удивит.
В момент недоуменного взгляда сестры Марни резко потупила голову в пол, иначе бы не выдержала вида надежды на ее лице. Все-таки собственное осуждение опасней всего!
— Анна, вы не правы на счет Корво, — сказал Юрий. — Он не ужасный монстр. Он помогал мне попасть в подземелья, помогал спасти моих друзей и в борьбе с могильщиками тоже…
— Юрий, вдумайся в свои слова! Он спасал вас от самого себя… Это не звучит, как доброе дело. И что, в конце концов, он сделал? Придумал способ меня убить! Конечно же! На что еще способен этот монстр? Вы считаете, я думаю о нем хуже, чем есть на самом деле, но я скажу иначе: это вы многого не знаете. А хотите я расскажу, как он стал таким?
От заклинания комната начала наполняться голубым туманом, в каком появились отчетливые образы минувших дней. Я позволила призракам погрузиться в видение, в мои воспоминания, какими болезненными они бы ни были. Я расскажу, с чего все началось.
Прода от 15.08.2020, 09:24
Глава 27 - Талант №27. Умение рассказывать о ведьме, рыцаре и убийце
Эта история началась в те времена, когда люди еще верили в силу природы, называв ее колдовством, ведовством и магией, в скромной избе на окраине города, где последний сливался с лесом.
Дверь распахнулась — и в комнату ворвался молодой человек, королевский рыцарь в поношенной кольчуге. Сальная пленка волос и покрывшийся испариной лоб поблескивали в лучах солнца в тон приподнятому на цыпочках настроению. В ножнах покоился заточенный на заднем дворе меч, что придавало юноше гордый вид.
Единственный изъян рыцаря не мог не привлекать внимание. Рукав легкой кольчуги болтался при любом движении — ладони и предплечья под ним не было. Много лет назад отец его работал городским мельником, и непоседливому мальчику непременно желалось узнать о механизме мельницы. Из-за неосторожности жернова зажевали сначала рукав тонкой сорочки, а затем продолжили пожирать руку. На крики прибежал отец и своевременно отправился с сыном к врачу, что был его другом детства и по этой причине кропотливо трудился над помощью мальчику. Спустя час долгие мучения — и мальчика, и врача — завершились. К счастью, ребенок выжил, но грезы о рыцарстве издохли, как городские собаки в зимнее время года. Пострадала рабочая рука, а второй мальчик едва ли мог держать меч.
Немудрено, что мужчина после того случая не смог прикоснуться к мельничным рычагам. Его потрясла собственная беспомощность в момент, когда его сына коснулась рука смерти, поэтому он решил стать врачом. Получив теорию и практику от своего друга, а в будущем и напарника по работе, он всецело отдался лекарству, что поглощало все свободное время.
Однако это было давно. Сейчас же крохотный мальчик обратился высоким юношей, неплохо обращался с одноручным оружием и изредка ему доверяли присоединиться к составу какого-нибудь гарнизона. Правда, местные начальники редко поручали ему важные дела, но часто придумывали грязную работу и нелепые прозвища. Приходилось терпеть, ведь невыполнение приказа или, что хуже, потасовка навсегда отделили бы его от рыцарской службы.
Рыцарь неспешно продвинулся вглубь дома, к столику, за которым сидел старец, и взглядом, и умом погрузившийся в книгу. Можно было подумать, что человек не заметил стук каблуков ботинок, покрытых тонкими стальными пластинами, шелест кольчуги, запахи долгого пребывания на жаре… Сложность заключалась в том, что, потеряй старик одну из сотни строк на странице фолианта, придется тратить время на повторный поиск, что для лекаря непозволительное расточительство.
Изба таила в себе множество шкафов, на полках которых рядами стояли стеклянные пузырьки. На одних были начерчены каракули, разобрать которые мог лишь сам лекарь, другие же разноцветные склянки, помимо названия, клеймились понятным знаком черепа, что означало яд. Кое-где виднелись засушенные растения, испускавшие приятный и успокаивавший аромат — гвоздика, ромашка и кориандр. Для книг места не осталось, а потому они занимали место на полу, возвышавшись, точно башни королевского дворца. Домашняя библиотека с каждым месяцем пополнялась новыми томами сочинений лекарской тематики, написанными самим хозяином дома.
— Здравствуй, отец! Спешу сказать добрую весть: мне поручили охранять одну дальнюю деревню. Отправляюсь уже сейчас, потому как путь не близкий.
Наконец створки книги гулко сомкнулись, и старик направил напряженный взгляд на сына, который в этот момент поспешно отвел глаза и придумал интерес к разноцветным склянкам с лекарствами.
— Как же это… Так скоро! Одари старого вниманием, отобедай со мной.
— Засиделись вы, отече, ведь уже пора ужина.
— Название приема пищи я определяю по числу разов. Обед! — настойчиво, но с улыбкой сказал отец.
— Не могу я, спешить надо… До темноты бы лошадь в стойло поставить, а то выговор будет. И животины нечистой вокруг развелось…
— Заметь, сын, это была не просьба, а пожелание. Рыцарская работа дюже опасна, да и мне не шестнадцать весен ныне… А ежели в последний раз видаемся, так сказать? Это не обсуждается, я требую сыновнего внимания!
В печи еще дымился казан с овощным супом, какой, несмотря на нелюбовь юноши, по заверениям старика, обладал немалым насыщением. Готовил хозяин дома на уровень выше любого мужчины в городе — королевские повара не в счет, — чему научился, ухаживав по молодости за немощной матерью. Миска юноши была наполнена почти до краев, в то время как суп отца едва возвышался над дном; после замечания старик объяснил, что совсем иссох и ныне требовал вчетверо меньше, чем молодое поколение. И ложки многократно застучали в молчании трапезы.
— Ну-с, поведай хоть про деревню-то. Повышают в службе? — сказал отец по окончанию супа.
— Куда уж там… Вы же знаете, мне ничего путного не доверят. Мелкая деревушка за лесом. Просто ночной пост. Говорят, дикие животные развелись, мол, проделки лесных ведьм, и разбойники шастают кругом.
Отец гордился сыном; знал, что его слова были ложью, но все равно гордился — так сильно любил. Однако, как известно, от сильной любви люди решаются на свершение глупых поступков. Конечно, он не спешил уличить сына во лжи, напротив, размышлял о чем-то, не подавав виду.
— Слышали, отец, о поимке городской лекарки? В темницу посадили! — после недолгого молчания начал рыцарь.
Мужчина отложил ложку в сторону, аппетит его вконец растворился, седые брови под полосами морщин встретились на переносице.
— Сын мой! — воскликнул отец. — Лекарь это я, потому как ежедневно искаю способы лечения народа, тратяю здоровье на бессонные ночи… А эта женщина — ведьма! Ведьмы и колдуны дюже сомнительный люд, а их методы лечения просто вздорны. Человеку негоже забавиться с силами природы. Это опасно; нельзя что-то получить, ничего не отдав взамен. И за это мы, лекари, отдаем свои жизни…
— Но отец! Она лечила людей, даровала здоровье, как и вы. А как же известный императорский лекарь Трисхватин? Он вошел в историю и был награжден высшим орденом.
— Чего не сделает отчаявшийся отец — король! — чтобы спасти больного сына? Чего только не сделает… Кто тебя вылечил, когда ты был маленьким? Лекарь! А ведьмы хитры, они заберут свое и гораздо больше, чем дадут. Прошу тебя, сын мой, не связывайся с ведьмами…
— Но!..
— Хранимир, я запрещаю тебе!
В малой доле слов старика была истина: однажды ведьма и правда забрала всего юнца, полностью, но взамен отдала всю себя, до капли, и это был их общий выбор.
Перед тем как покинуть дом, рыцарь наскоро очистил тело от зноя летного дня, и вскоре уже сидел на верном спутнике, пятнистом коне, не раз спасавшем его из пыла сражений. Слова отца заняли мысли юноши, и он вспоминал знакомство с одной ведьмой. Со мной…
В одной из деревень, что находилась по другую сторону леса, случилось затяжное сражение. Хранимиру поручили доложить известие о битве во дворец и запросить замену погибшим рыцарям и лекаря для раненных. Конечно, кратчайший путь лежал через лес — верно, оттого он и содержал в себе множество опасных зон, разбросанных, как горсть крупы, в случайных местах. Юноша знал протоптанную дорогу, но в тот вечер все деревья казались одинаковыми, и он сбился с пути.
В разгаре ночи, времени всего нечистого, рыцарь набрел на пещеру, где удалось скрыться от ледяного ливня и развести костерок. И вдруг редкие языки пламени вспыхнули, явив отражение злого духа леса, врага многих поколений моих предков. Он предложил однорукому молодцу, жаждавшему силы и воинского чина, могущество, какого у него не было от роду.
На самом деле злые духи не лгут: они не договаривают. И порой очень многого.
После выполнения безумных указаний чувство холода и голода исчезли, а на смену им пришло внутреннее тепло и спокойствие. Однако примечательным было иное… Под вечно болтавшимся рукавом, словно у чешуйчатых рептилий, выросла рука, лучше той, что даровала мать-природа. Исчезло проклятие той мельницы, что мучила юношу во снах. Он и правда обрел обещанное.
Конечно, дух леса, выполнив свое обещание, открыл личину хитрости, достойную тех неправдивых историй о ведьмах. Сознание рыцаря показалось ему чужим, он начал видеть страшные образы, вызывавшие головные боли. Попытки взять дух под узду не закончились успехом. Под гнетом жара, в слабом нездоровом состоянии, юноша продолжил скитание под бледным сиянием луны, надеявшись отдалиться от пещеры, а вместе с тем и от проклятия.
Дождь барабанил по крыше и подоконнику. В обычную ночь это бы только успокоило и нагнало сон, но тогда мне особенно не спалось. Глаза болели от усталости и в то же время произвольно раскрывались, тело бросало то в жар, то в холод, я сильно ворочалась… Такое предчувствие лиха случается у ведьм. Не спроста ведь мать-природа изливалась слезами. Я накинула немного одежды, плащ и решилась на прогулку, чтобы размять ноги и исчерпать невесть откуда взявшиеся силы.
