По английский немного Егор. Алексей Матвеев к тому времени ушёл вообще из Гидрографии, Он не простил командирам свой арест. Солдат ждал. Баринов решил блеснуть английским.
- Do you speak English? – алжирец отрицательно помотал головой. Некто не знал, что делать и как с ним общаться. Неожиданно выдал перл Палыч.
- Sprichst du Deutsch? – все офигели от Палыча! Солдат радостно закивал головой и затараторил по немецкий
- Ja, ich spreche Deutsch, Ja, Ja, ich spreche Deutsch.
- Ну, давай Палыч скажи ему, что нам нужен телефон, - насел на механика старпом.
- Так всё. Я только эту фразу по немецкий и знаю ещё со школы, - ответил Палыч.
- Что и всё – разочаровано, переспросил Баринов.
- А, нет, ещё знаю, - вспомнил Палыч и крикнул алжирцу - Hande hoch!- солдат в удивлении отшатнулся, но руки поднял.
- Ты ему ещё скажи Гитлер Капут и мамка яйки, млеко - съязвил Егор и добавил – Полиглот хренов. Что делать то будем? - он достал сигареты, хотя на катере категорически не положено было курить. Ну, так и на пушку переть, как дураки, тоже было не положено. Солдат увидел у Егора в руках сигареты и оживился.
- Cigarettes. Cigarettes. Cigarettes., - Егор задумался. Спустился на нос катера и передал солдату пачку «Астры». Солдат закурил. К нему спустились и остальные двое. Тут опять переклинило Андрея.
- Егор давай нападём на этих вояк и повяжем. Их только трое. Ты, да я. Сами справимся с ними. Вот ещё и Сергей с Шавриным помогут. Давайте пока они не ждут, - Егор посмотрел на старпома и подумал: «Точно парню башку напекло», а в слух, только сказал.
- Андрей Владимирович. Ну что за ребячество. Ну, право, - Егора поддержал Сергей.
- У этой пушки расчёт семь человек. Мы в школе учились и тренировались семеро,- солдат как будто понял намерения Баринова, поднялся на башню и что-то крикнул в люк. Оттуда вылезли ещё четверо, он их угостил сигаретами. Вот как раз и весь артиллерийский расчёт. Палыч посмотрел на старпома и подколол.
- Ну что Андрей, пропало желание заниматься рукопашным боем, - тут осенило Егора. Он стал махать рукой и подзывать солдата с флажком, которому давал сигареты. Солдат спустился к Егору. Егор приложил руку к уху и сказал.
- Телефон! – алжирец радостно закивал головой и повторил несколько раз.
- Тelephone. Bien. Тelephone. Bien, - оказывается, телефон на всех языках так и звучит - телефон. Вопрос решили. Солдат отдал команду товарищу и тот побежал по молу, а бежать ему три километра. Самый надёжный телефон в мире, правда, не самый быстрый. Палыч, пошутил по этому поводу, показывая на бегущего солдата.
- Вон телефон побежал, - оставалось только ждать. Опять ждать! Пока ждали возвращения телефона, скурили с алжирцами ещё пачку «Астры». Егор, смотря на солдат подумал: «Вот они парадоксы военной жизни. Ещё полчаса назад, эти вояки готовы были разнести наш катер в щепки, а теперь сидят, улыбаясь вместе с нами курят наши сигареты. Ведь, по сути, солдаты всех армий, это не кровожадные убийцы, они просто выполняют свой долг. Впрочем, как и мы». Наконец вернулся телефон. Он показал рукой на мол. По молу в их сторону двигался джип. Джип остановился и из него вышли два офицера. Солдат с флажком окликнул Егора и показал флажком на ворота. Егор обратился к механику.
- Палыч заводи пошли к машине, - и затем к старпому – Вот Андрей Владимирович, теперь приглашают. Вернёмся домой, зайдите в церковь и поставьте свечку Николаю Угоднику. Он от Вас сегодня смерть отвёл, – Баринов ничего не ответил Каминскому.
Пошли к машине. Офицеры, оказывается, отлично говорили по русский. Теперь пришла очередь Баринова.
- Что у вас случилось, и что вы хотите? – спросили офицеры у Баринова.
- Нам обещали лоцмана в 16 часов, а его не было и в 17 часов, - озвучил претензию Андрей.
- Правильно. Вон лоцман отправляется к вам, - офицер показал на лоцманский катер, - сейчас 16 часов. Не по Москве, а по Алжирскому времени, - матросы все втроём засмеялись. Вспомнилось Бисау и перевод часов. Это в одну речку, дважды нельзя войти, а в дерьмо вляпаться можно сколько угодно раз.
Катер вернулся на «Стрелец». Следом подошёл и лоцман. Подняли катер. Сыграли тревогу. Пошли в базу. Отшвартовались. Всё! Приключения закончились? Как-бы не так.
У трапа «Стрельца» алжирцы выставили часового с карабином и примкнутым штыком. В этот раз, не как в Мозамбике охранять судно, а не допускать схода на берег его команды. Егор попытался, взяв мяч, отправится на волейбольную площадку рядом со стоянкой судна и на трапе ему в грудь упёрся штык часового.
- Ты что чурка! – крикнул Егор и предплечьем правой руки сбил штык в сторону. Солдат отскочил на стенку. Каминский пёр на него, как бык с красными от ярости глазами. Солдат приготовился к выпаду и уколу штыком карабина, а Егор, уже намеревался обезоружить его отработанным приемом рукопашного боя. Сзади на юте закричал старпом.
- Каминский! Отставить! – Егора на трапе за руки схватили Вовка и Сергей.
- Ты что? Сдурел? – шептал ему на ухо Калягин, пока они вдвоём затаскивали его на борт судна.
- Достали эти чёрножопые! То пушку наводят, то тут карабином размахивает! А главное пушка и карабин – наши, Советские! Вот и вооружаем эту срань на свою голову, - сдали нервы у Каминского. Надо сказать, что нервы у всех были на взводе, такого паскудного похода «Стрелец» ещё не знал. Каминский не унимался. Он подошёл к борту и запустил в часового волейбольным мячом. Мяч попал солдату в голову и отскочил на стенку. Часовой злобно взглянул на Каминского. Егор показал ему известный жест рукой, означавший конский член. Алжирец понял смысл жеста. Он, вскинув карабин, лязгнул затвором, загнав патрон в патронник, он прицелился в Каминского. По закону, солдат был прав! Каминский совершил нападение на часового находящегося на посту, и тот был вправе стрелять на поражение. Понимал ли это Егор в тот момент. Да, конечно понимал. Но раздражение, копившееся за этот не лёгкий месяц, взяло верх. Прорыв через льды, пьянка и потеря лодки, в чём он был косвенно виноват и дальнейшая бессмысленное прочёсывание моря в её поисках сделали своё дело. Так они и стояли. Смотря с ненавистью в глаза друг другу. Советский моряк и алжирский солдат, целившийся ему в грудь из советского самозарядного карабина Симонова. Рядом с Егором встал Баринов. Он был в форме советского морского офицера. Видно погоны со звёздами подействовали на часового. Он опусти карабин.
- Егор, иди ка ты в каюту. Хватить с нас сегодня игр со смертью. Это мой приказ – Андрей говорил тихо, без эмоций.
- Есть, - также тихо ответил Каминский. Ещё раз бросил злобный взгляд на солдата на стенке и ушёл в свою каюту. На этот день приключения все-таки закончились.
Никаких последствий для Каминского за инцидент у трапа не было. Старпом никому ничего не доложил, а из команды, кто был свидетелем стычки с часовым, никто не стуканул. Да и что могли сделать с Каминским? Лишить его визы? Так она ему самому уже не была нужна. Егор решил после окончания срока службы уйти с флота и не скрывал своего решения ни от товарищей, ни от командования.
Стала, известна история произошедшая с лодкой, после того как она ушла в Мерс-эль-Кебир. Откуда Володя знал, что на лодке только УКВ, не известно. Скорее всего, от одного из наших подводников, которого возил в душ на «Стрелец». Пьяный капраз повёл лодку в базу. Понятное дело её засекла береговая охрана. Лодка идёт на базу. В эфир не выходит. Не отвечает на сигналы. Сыграли тревогу. Послали на перехват МПК, который накануне Союз им и продал, кто-то из судов дивизиона и проводил этот МПК в Алжир. Тормознули лодку. Высадили вооруженный десант на неё. Положили всех на лодке пьяными мордами на пайолы. Потом лодку за ноздрю и на буксире притащили в базу. Поставил её к стенке. Команду, советскую и алжирскую, в камеры для разборки. Что это за клоуны такие на ракетоносцах катаются в непотребном виде. Тем более Алжир – мусульманская страна. Пока разобрались. Пока с Москвой переговорили. Вот двое суток и прошло.
Днём устроили команде автобусную экскурсию в город Оран. Всё дорого. Нищая страна. Беднее Мозамбика. Грязь! Антисанитария! Док по возвращению всех заставил вымыть руки в обрезе с хлоркой. На трапе положили мат, пропитанный крутым раствором той же хлорки.
Единственной достопримечательностью была видневшаяся вдалеке крепость. Говорили, в ней снимали в 1953 году французский фильм «Граф Монте-Кристо» с Жаном Маре, в главной роли. Крепость в фильме выдавали за замок Иф. Да ещё одна крепость на скале. В ней якобы спаслись жители во время эпидемии чумы. Вот, пожалуй, и все.
Стоянка в Мерс-эль-Кебир, была не долгой. Команда «Стрельца» без сожаления покинула не гостеприимный порт и взяла курс домой. Поход явно не удался. Благо валюта у всех осталась не тронутая.
Понятное дело, загнали на неделю в огород. Никто даже не захотел организовывать охоту на кальмаров. Покидало судно в Бискае. Прошли уже набившую оскомину проливную. Наконец вышли на приёмный буй Балтийска. В этот раз добро на вход получили сразу. Прозвучала «Боевая Тревога! Вот «Стрелец» и дома!
По тревоге Егор и Сергей с боцманом стояли на баке, на брашпиле. Отдавали якоря. Судно маневрировало в гавани. Разворачивалось, чтобы подбить корму к стенке, на своё постоянное место стоянки. На стенке толпились погранцы, таможня, встречающие друзья и родственники. Только обтянули швартовые и поставили сходню-трап, на борт поднялись погранцы и таможня. Делать им особо на судне было нечего. Поэтому они быстро открыли границу и покинули борт. Пока Егор, зачехлял брашпиль, Сергей ему неуверенно сказал.
- Слушай! Я когда разворачивались, на стенке кажется, видел твою Людку.
- Да не может быть. Она в Минске и откуда ей знать, когда мы возвращаемся. Сами толком не знали, - возразил Егор.
Дали добро подняться на борт, встречающим родственникам. Каминский, предчувствуя не ладное, отпросился у боцмана и прошёл через весь «Стрелец» в корму. Встав, у трапа на шлюпочную палубу он увидел на юте свою жену Людмилу! Калягин не ошибся. Егор спустился на ют. Подошёл к Людке. Она увидела мужа. Обрадовалась и тут же спросила.
- Ты валюту получил? – нет, она не спросила мужа: «Как сходили? Тяжело было? Опасно или нет?» Она даже не поздоровалась или поцеловала его. Она сразу спросило о главном. О главном в её семейной жизни с ним. О валюте!
Если у Егора ещё и были, какие то надежды на дальнейшую семейную жизнь с этой женщиной, то здесь на палубе они развеялись как дым и навсегда.
Превратился ангел в стерву.
Скажите, говорят, укусившая какая из себя?
Я говорю: обычная, и рост не с бугая,
Такая симпатичная, не думал, что змея!
Юрий Визбор
Встреча в Балтийске.
На палубу «Стрельца» поднимались остальные гости и родственники членов команды. Каминские стояли у правого борта. Людка повторила свой вопрос.
- Валюту ты получил?
- Валюта будет в лучшем случае через неделю,- ответил Егор.
- Хорошо. Я буду ждать.
- Где ты собираешься ждать? На «Стрельце»? Исключено. Я тебя сам за шиворот выставлю с судна. Это во-первых. Во-вторых, я тебе уже говорил, валюта дана мне для личного пользования и поэтому ты о ней забудь. Дать тебе её или нет - это я решаю сам. И вот, что Людка. Не буди во мне зверя. Поле этого похода, не только я, вся команда на взводе. Это тебе не Новый год. Смотри девка, доиграешься. Забыла, как последний, хер без соли в Балтийске доедала. Так я тебе напомню. Здесь не Минск матери моей нет.
- Ну, прости. Я же хотела как лучше. Приехал вот встретить тебя. Сын тебя ждёт. Он уже всё понимает. Начал говорить. Всё говорит, папа, папа и показывает на твою фотографию. Прости меня, я же тебя люблю, - Егор при упоминании сына немного смягчился.
- Деньги ты любишь, а не меня.
- Деньги. Да. Как же нам жить без денег. Так как жили тогда в Балтийске. Как ты сам говоришь, последний хер без соли доедали. Теперь же можем пожить и хорошо. Есть же деньги. Скоро твоя служба закончится, приедешь в Минск. Не хочешь на автосервис иди в свою милицию. Ну а мне дай последний раз купить себе хорошие вещи. Ведь это наверняка последний поход твой за границу. Потом будем как все. Ты дома будешь и сын с нами. Всё Егорушка, всё будет хорошо и опять, будем жить, как жили без ссор. Это эти деньги проклятые нас такими сделали, - Егор слушал жену и в чём-то с ней соглашался: «Возможно, она права. Эта валюта и эти деньги не таким как она глаза застилают. Может она в чём-то и права. Всё-таки сын. С ним как быть. Плохо если я его оставлю. Хорошо буду дальше смотреть на её поведение. Чем чёрт не шутит, может и одумается».
Не один Егор был шокирован появление Людки на палубе «Стрельца». Был ещё один человек в команде судна, который очень внимательно наблюдал за происходящим на палубе. Неожиданно по громкой связи прозвучала команда: «Матросу Каминскому прибыть на ГКП».
- Стой здесь. Я скоро. Только узнаю, что от меня хотят, - Егор побежал по трапам и палубам на ходовой мостик. Он открыл дверь с мостика в ходовую рубку и вошёл.
- Прошу разрешения,- как положено, произнёс Егор. В рубке находился только старпом Баринов. Он повернулся к Егору и спросил.
- Как она узнала, когда мы приходим?
- Думаю источник тот же - особист, - поделился своим предположением Егор.
- Что она собирается делать?
- Ждать валюту. Её только это, похоже, и интересует, - потом Егор решил нарушить субординацию и обратился к старпому по-дружески, - слушай Андрей, дай мне дня три. Я увезу её в Минск, а валюту возьму у ребят на «Андромеде». Мне её выходки самому уже осточертели.
- Хорошо Егор. Действуй. Можешь сегодня уехать? Чтобы она не оставалась на «Стрельце» на ночь.
- Да конечно. Не переживай проблем не будет. Прямо сейчас и начну действовать. Думаю, через час, нас уже не будет на борту.
- Тогда удачи тебе и не пуха не пере.
- Иди ты к чёрту, - они обменялись рукопожатием, и Егор вернулся на палубу, где его ждала жена.
Каминский подошёл к ней. Он не хотел вести её вовнутрь судна. Посадил жену на баночку, в простонародье скамейку, у рубки дежурного и наказал сидеть и ждать его. Отправился Каминский на «Андромеду», она стояла на своём месте. Разыскал Колесникова.
- Игорь! Здорово! – моряки обнялись.
- Как сходили? Тут о вас всякую бадягу несут, что вы лодку просрали?
- Потом Игорь всё тебе расскажу. Потом. Мне сейчас нужно две книжки бонов. Через неделю получу за Алжир, верну. Устроишь?
- Сделаем Егор. Посиди, подожди, сейчас найду, - Игорь ушёл искать валюту. Егор остался ждать. Вернулся Колесников не прошло и пяти минут. Передал Егору две книжки по 25 рублей и сказал.
- Парни спросили для кого. Сказал для тебя. Сразу дали. Тебя помнят на «Андромеде», - и немного выждав вдруг выдал, - Женька тебе ждала. Ждала до последней минуты. Я не всё понял. Короче. Она поцеловала меня и просила предать тебе. Вот дословно: «Я будут помнить тебя и я сожалею, что однажды поспешила с отказом». Только я ничего не понял, какой отказ, ты же спал с ней. Чего я не ожидал от Женьки, она плакала, - Каминский, стиснув зубы, чтобы самому не пустить слезу, молча пожал руку Колесникову. Выждав несколько секунд, чтобы спазм отпустил горло, спросил.
- Игорь водка есть? - Колесников открыл рундук-бар, достал бутылку водки. Передал Каминскому. Он молча открыл бутылку. Налил по сто грамм в два стакана. Один передал другу
- Do you speak English? – алжирец отрицательно помотал головой. Некто не знал, что делать и как с ним общаться. Неожиданно выдал перл Палыч.
- Sprichst du Deutsch? – все офигели от Палыча! Солдат радостно закивал головой и затараторил по немецкий
- Ja, ich spreche Deutsch, Ja, Ja, ich spreche Deutsch.
- Ну, давай Палыч скажи ему, что нам нужен телефон, - насел на механика старпом.
- Так всё. Я только эту фразу по немецкий и знаю ещё со школы, - ответил Палыч.
- Что и всё – разочаровано, переспросил Баринов.
- А, нет, ещё знаю, - вспомнил Палыч и крикнул алжирцу - Hande hoch!- солдат в удивлении отшатнулся, но руки поднял.
- Ты ему ещё скажи Гитлер Капут и мамка яйки, млеко - съязвил Егор и добавил – Полиглот хренов. Что делать то будем? - он достал сигареты, хотя на катере категорически не положено было курить. Ну, так и на пушку переть, как дураки, тоже было не положено. Солдат увидел у Егора в руках сигареты и оживился.
- Cigarettes. Cigarettes. Cigarettes., - Егор задумался. Спустился на нос катера и передал солдату пачку «Астры». Солдат закурил. К нему спустились и остальные двое. Тут опять переклинило Андрея.
- Егор давай нападём на этих вояк и повяжем. Их только трое. Ты, да я. Сами справимся с ними. Вот ещё и Сергей с Шавриным помогут. Давайте пока они не ждут, - Егор посмотрел на старпома и подумал: «Точно парню башку напекло», а в слух, только сказал.
- Андрей Владимирович. Ну что за ребячество. Ну, право, - Егора поддержал Сергей.
- У этой пушки расчёт семь человек. Мы в школе учились и тренировались семеро,- солдат как будто понял намерения Баринова, поднялся на башню и что-то крикнул в люк. Оттуда вылезли ещё четверо, он их угостил сигаретами. Вот как раз и весь артиллерийский расчёт. Палыч посмотрел на старпома и подколол.
- Ну что Андрей, пропало желание заниматься рукопашным боем, - тут осенило Егора. Он стал махать рукой и подзывать солдата с флажком, которому давал сигареты. Солдат спустился к Егору. Егор приложил руку к уху и сказал.
- Телефон! – алжирец радостно закивал головой и повторил несколько раз.
- Тelephone. Bien. Тelephone. Bien, - оказывается, телефон на всех языках так и звучит - телефон. Вопрос решили. Солдат отдал команду товарищу и тот побежал по молу, а бежать ему три километра. Самый надёжный телефон в мире, правда, не самый быстрый. Палыч, пошутил по этому поводу, показывая на бегущего солдата.
- Вон телефон побежал, - оставалось только ждать. Опять ждать! Пока ждали возвращения телефона, скурили с алжирцами ещё пачку «Астры». Егор, смотря на солдат подумал: «Вот они парадоксы военной жизни. Ещё полчаса назад, эти вояки готовы были разнести наш катер в щепки, а теперь сидят, улыбаясь вместе с нами курят наши сигареты. Ведь, по сути, солдаты всех армий, это не кровожадные убийцы, они просто выполняют свой долг. Впрочем, как и мы». Наконец вернулся телефон. Он показал рукой на мол. По молу в их сторону двигался джип. Джип остановился и из него вышли два офицера. Солдат с флажком окликнул Егора и показал флажком на ворота. Егор обратился к механику.
- Палыч заводи пошли к машине, - и затем к старпому – Вот Андрей Владимирович, теперь приглашают. Вернёмся домой, зайдите в церковь и поставьте свечку Николаю Угоднику. Он от Вас сегодня смерть отвёл, – Баринов ничего не ответил Каминскому.
Пошли к машине. Офицеры, оказывается, отлично говорили по русский. Теперь пришла очередь Баринова.
- Что у вас случилось, и что вы хотите? – спросили офицеры у Баринова.
- Нам обещали лоцмана в 16 часов, а его не было и в 17 часов, - озвучил претензию Андрей.
- Правильно. Вон лоцман отправляется к вам, - офицер показал на лоцманский катер, - сейчас 16 часов. Не по Москве, а по Алжирскому времени, - матросы все втроём засмеялись. Вспомнилось Бисау и перевод часов. Это в одну речку, дважды нельзя войти, а в дерьмо вляпаться можно сколько угодно раз.
Катер вернулся на «Стрелец». Следом подошёл и лоцман. Подняли катер. Сыграли тревогу. Пошли в базу. Отшвартовались. Всё! Приключения закончились? Как-бы не так.
У трапа «Стрельца» алжирцы выставили часового с карабином и примкнутым штыком. В этот раз, не как в Мозамбике охранять судно, а не допускать схода на берег его команды. Егор попытался, взяв мяч, отправится на волейбольную площадку рядом со стоянкой судна и на трапе ему в грудь упёрся штык часового.
- Ты что чурка! – крикнул Егор и предплечьем правой руки сбил штык в сторону. Солдат отскочил на стенку. Каминский пёр на него, как бык с красными от ярости глазами. Солдат приготовился к выпаду и уколу штыком карабина, а Егор, уже намеревался обезоружить его отработанным приемом рукопашного боя. Сзади на юте закричал старпом.
- Каминский! Отставить! – Егора на трапе за руки схватили Вовка и Сергей.
- Ты что? Сдурел? – шептал ему на ухо Калягин, пока они вдвоём затаскивали его на борт судна.
- Достали эти чёрножопые! То пушку наводят, то тут карабином размахивает! А главное пушка и карабин – наши, Советские! Вот и вооружаем эту срань на свою голову, - сдали нервы у Каминского. Надо сказать, что нервы у всех были на взводе, такого паскудного похода «Стрелец» ещё не знал. Каминский не унимался. Он подошёл к борту и запустил в часового волейбольным мячом. Мяч попал солдату в голову и отскочил на стенку. Часовой злобно взглянул на Каминского. Егор показал ему известный жест рукой, означавший конский член. Алжирец понял смысл жеста. Он, вскинув карабин, лязгнул затвором, загнав патрон в патронник, он прицелился в Каминского. По закону, солдат был прав! Каминский совершил нападение на часового находящегося на посту, и тот был вправе стрелять на поражение. Понимал ли это Егор в тот момент. Да, конечно понимал. Но раздражение, копившееся за этот не лёгкий месяц, взяло верх. Прорыв через льды, пьянка и потеря лодки, в чём он был косвенно виноват и дальнейшая бессмысленное прочёсывание моря в её поисках сделали своё дело. Так они и стояли. Смотря с ненавистью в глаза друг другу. Советский моряк и алжирский солдат, целившийся ему в грудь из советского самозарядного карабина Симонова. Рядом с Егором встал Баринов. Он был в форме советского морского офицера. Видно погоны со звёздами подействовали на часового. Он опусти карабин.
- Егор, иди ка ты в каюту. Хватить с нас сегодня игр со смертью. Это мой приказ – Андрей говорил тихо, без эмоций.
- Есть, - также тихо ответил Каминский. Ещё раз бросил злобный взгляд на солдата на стенке и ушёл в свою каюту. На этот день приключения все-таки закончились.
Никаких последствий для Каминского за инцидент у трапа не было. Старпом никому ничего не доложил, а из команды, кто был свидетелем стычки с часовым, никто не стуканул. Да и что могли сделать с Каминским? Лишить его визы? Так она ему самому уже не была нужна. Егор решил после окончания срока службы уйти с флота и не скрывал своего решения ни от товарищей, ни от командования.
Стала, известна история произошедшая с лодкой, после того как она ушла в Мерс-эль-Кебир. Откуда Володя знал, что на лодке только УКВ, не известно. Скорее всего, от одного из наших подводников, которого возил в душ на «Стрелец». Пьяный капраз повёл лодку в базу. Понятное дело её засекла береговая охрана. Лодка идёт на базу. В эфир не выходит. Не отвечает на сигналы. Сыграли тревогу. Послали на перехват МПК, который накануне Союз им и продал, кто-то из судов дивизиона и проводил этот МПК в Алжир. Тормознули лодку. Высадили вооруженный десант на неё. Положили всех на лодке пьяными мордами на пайолы. Потом лодку за ноздрю и на буксире притащили в базу. Поставил её к стенке. Команду, советскую и алжирскую, в камеры для разборки. Что это за клоуны такие на ракетоносцах катаются в непотребном виде. Тем более Алжир – мусульманская страна. Пока разобрались. Пока с Москвой переговорили. Вот двое суток и прошло.
Днём устроили команде автобусную экскурсию в город Оран. Всё дорого. Нищая страна. Беднее Мозамбика. Грязь! Антисанитария! Док по возвращению всех заставил вымыть руки в обрезе с хлоркой. На трапе положили мат, пропитанный крутым раствором той же хлорки.
Единственной достопримечательностью была видневшаяся вдалеке крепость. Говорили, в ней снимали в 1953 году французский фильм «Граф Монте-Кристо» с Жаном Маре, в главной роли. Крепость в фильме выдавали за замок Иф. Да ещё одна крепость на скале. В ней якобы спаслись жители во время эпидемии чумы. Вот, пожалуй, и все.
Стоянка в Мерс-эль-Кебир, была не долгой. Команда «Стрельца» без сожаления покинула не гостеприимный порт и взяла курс домой. Поход явно не удался. Благо валюта у всех осталась не тронутая.
Понятное дело, загнали на неделю в огород. Никто даже не захотел организовывать охоту на кальмаров. Покидало судно в Бискае. Прошли уже набившую оскомину проливную. Наконец вышли на приёмный буй Балтийска. В этот раз добро на вход получили сразу. Прозвучала «Боевая Тревога! Вот «Стрелец» и дома!
По тревоге Егор и Сергей с боцманом стояли на баке, на брашпиле. Отдавали якоря. Судно маневрировало в гавани. Разворачивалось, чтобы подбить корму к стенке, на своё постоянное место стоянки. На стенке толпились погранцы, таможня, встречающие друзья и родственники. Только обтянули швартовые и поставили сходню-трап, на борт поднялись погранцы и таможня. Делать им особо на судне было нечего. Поэтому они быстро открыли границу и покинули борт. Пока Егор, зачехлял брашпиль, Сергей ему неуверенно сказал.
- Слушай! Я когда разворачивались, на стенке кажется, видел твою Людку.
- Да не может быть. Она в Минске и откуда ей знать, когда мы возвращаемся. Сами толком не знали, - возразил Егор.
Дали добро подняться на борт, встречающим родственникам. Каминский, предчувствуя не ладное, отпросился у боцмана и прошёл через весь «Стрелец» в корму. Встав, у трапа на шлюпочную палубу он увидел на юте свою жену Людмилу! Калягин не ошибся. Егор спустился на ют. Подошёл к Людке. Она увидела мужа. Обрадовалась и тут же спросила.
- Ты валюту получил? – нет, она не спросила мужа: «Как сходили? Тяжело было? Опасно или нет?» Она даже не поздоровалась или поцеловала его. Она сразу спросило о главном. О главном в её семейной жизни с ним. О валюте!
Если у Егора ещё и были, какие то надежды на дальнейшую семейную жизнь с этой женщиной, то здесь на палубе они развеялись как дым и навсегда.
Глава шестнадцатая.
Превратился ангел в стерву.
Скажите, говорят, укусившая какая из себя?
Я говорю: обычная, и рост не с бугая,
Такая симпатичная, не думал, что змея!
Юрий Визбор
Встреча в Балтийске.
На палубу «Стрельца» поднимались остальные гости и родственники членов команды. Каминские стояли у правого борта. Людка повторила свой вопрос.
- Валюту ты получил?
- Валюта будет в лучшем случае через неделю,- ответил Егор.
- Хорошо. Я буду ждать.
- Где ты собираешься ждать? На «Стрельце»? Исключено. Я тебя сам за шиворот выставлю с судна. Это во-первых. Во-вторых, я тебе уже говорил, валюта дана мне для личного пользования и поэтому ты о ней забудь. Дать тебе её или нет - это я решаю сам. И вот, что Людка. Не буди во мне зверя. Поле этого похода, не только я, вся команда на взводе. Это тебе не Новый год. Смотри девка, доиграешься. Забыла, как последний, хер без соли в Балтийске доедала. Так я тебе напомню. Здесь не Минск матери моей нет.
- Ну, прости. Я же хотела как лучше. Приехал вот встретить тебя. Сын тебя ждёт. Он уже всё понимает. Начал говорить. Всё говорит, папа, папа и показывает на твою фотографию. Прости меня, я же тебя люблю, - Егор при упоминании сына немного смягчился.
- Деньги ты любишь, а не меня.
- Деньги. Да. Как же нам жить без денег. Так как жили тогда в Балтийске. Как ты сам говоришь, последний хер без соли доедали. Теперь же можем пожить и хорошо. Есть же деньги. Скоро твоя служба закончится, приедешь в Минск. Не хочешь на автосервис иди в свою милицию. Ну а мне дай последний раз купить себе хорошие вещи. Ведь это наверняка последний поход твой за границу. Потом будем как все. Ты дома будешь и сын с нами. Всё Егорушка, всё будет хорошо и опять, будем жить, как жили без ссор. Это эти деньги проклятые нас такими сделали, - Егор слушал жену и в чём-то с ней соглашался: «Возможно, она права. Эта валюта и эти деньги не таким как она глаза застилают. Может она в чём-то и права. Всё-таки сын. С ним как быть. Плохо если я его оставлю. Хорошо буду дальше смотреть на её поведение. Чем чёрт не шутит, может и одумается».
Не один Егор был шокирован появление Людки на палубе «Стрельца». Был ещё один человек в команде судна, который очень внимательно наблюдал за происходящим на палубе. Неожиданно по громкой связи прозвучала команда: «Матросу Каминскому прибыть на ГКП».
- Стой здесь. Я скоро. Только узнаю, что от меня хотят, - Егор побежал по трапам и палубам на ходовой мостик. Он открыл дверь с мостика в ходовую рубку и вошёл.
- Прошу разрешения,- как положено, произнёс Егор. В рубке находился только старпом Баринов. Он повернулся к Егору и спросил.
- Как она узнала, когда мы приходим?
- Думаю источник тот же - особист, - поделился своим предположением Егор.
- Что она собирается делать?
- Ждать валюту. Её только это, похоже, и интересует, - потом Егор решил нарушить субординацию и обратился к старпому по-дружески, - слушай Андрей, дай мне дня три. Я увезу её в Минск, а валюту возьму у ребят на «Андромеде». Мне её выходки самому уже осточертели.
- Хорошо Егор. Действуй. Можешь сегодня уехать? Чтобы она не оставалась на «Стрельце» на ночь.
- Да конечно. Не переживай проблем не будет. Прямо сейчас и начну действовать. Думаю, через час, нас уже не будет на борту.
- Тогда удачи тебе и не пуха не пере.
- Иди ты к чёрту, - они обменялись рукопожатием, и Егор вернулся на палубу, где его ждала жена.
Каминский подошёл к ней. Он не хотел вести её вовнутрь судна. Посадил жену на баночку, в простонародье скамейку, у рубки дежурного и наказал сидеть и ждать его. Отправился Каминский на «Андромеду», она стояла на своём месте. Разыскал Колесникова.
- Игорь! Здорово! – моряки обнялись.
- Как сходили? Тут о вас всякую бадягу несут, что вы лодку просрали?
- Потом Игорь всё тебе расскажу. Потом. Мне сейчас нужно две книжки бонов. Через неделю получу за Алжир, верну. Устроишь?
- Сделаем Егор. Посиди, подожди, сейчас найду, - Игорь ушёл искать валюту. Егор остался ждать. Вернулся Колесников не прошло и пяти минут. Передал Егору две книжки по 25 рублей и сказал.
- Парни спросили для кого. Сказал для тебя. Сразу дали. Тебя помнят на «Андромеде», - и немного выждав вдруг выдал, - Женька тебе ждала. Ждала до последней минуты. Я не всё понял. Короче. Она поцеловала меня и просила предать тебе. Вот дословно: «Я будут помнить тебя и я сожалею, что однажды поспешила с отказом». Только я ничего не понял, какой отказ, ты же спал с ней. Чего я не ожидал от Женьки, она плакала, - Каминский, стиснув зубы, чтобы самому не пустить слезу, молча пожал руку Колесникову. Выждав несколько секунд, чтобы спазм отпустил горло, спросил.
- Игорь водка есть? - Колесников открыл рундук-бар, достал бутылку водки. Передал Каминскому. Он молча открыл бутылку. Налил по сто грамм в два стакана. Один передал другу
