Но больше всего меня поразил цвет детской комнаты. В светлых теплых успокаивающих тонах. Она была гармоничной, уютной, отделанной с любовью и сильно выделялась на фоне других комнат в квартире.
– Наверное, ты счастлива, что твоя дочь стала матерью-одиночкой? – со злостью задала вопрос маме, разглядывая детские принадлежности.
– Не говори так! Как я могу быть рада, когда моя дочь страдает? – мама подняла голову. – Много браков распадаются. Это не клеймо и ни о чем не говорит. Возьми себя в руки, смотри на человека, а не в его кошелек.
Я расхохоталась. От души.
– Ты раньше горой за меня была, а сейчас "Ромино сердце смягчится", "смотри в душу". Мама, я мужа лишилась, меня использовали и выбросили как ненужный мусор, а я должна еще благодарить!
– Я за тебя, Аня. За тебя, – нежные руки гладили меня по плечам, старались успокоить. – Ты моя дочь, и других детей у меня нет. Но я внука терять не хочу. Склей, собери то, что уничтожила по дурости. Еще не поздно. Поздно будет, когда Рома заберет Сашу. Ты локти кусать будешь, но не вернет он тебе ребенка.
– Мама, да хватит трещать, мне порядком надоели твои нотации!
Я словно ослепла, оглохла, не хотела слушать и слышать. Мамочка моя… Знала бы она, как была права!
– О будущем думай, восстановись в училище, получи образование, найди работу, и личная жизнь наладится. Не беспокойся. Ты у меня, Анечка, смотри, какая красавица, – она подвела меня к зеркалу. – За тобой всегда толпы мальчиков увивались. И свое счастье ты встретишь.
Мама много тогда говорила и по волосам гладила, а я ненавидела ее за то, что дальше носа своего не видела и заставляла отказаться от мечты и фантазий.
Саша неожиданно оказался очень спокойным ребенком. Он плакал только тогда, когда хотел есть, спать или сменить подгузник. Но любви к нему я не испытала. Не отталкивал, и хорошо.
Так, неожиданно для меня самой, началась моя новая жизнь. Где по утрам неизменным будильником стал голодный плач Саши, а вместо приятной тишины – детские агуканья.
– Слушай, выставка интересная намечается. Придешь? – я размешивала детское питание и слушала Жанкину болтовню. Она одна из немногих подруг, кто от меня не отвернулся. Остальные, все до единого воспринимали меня лишней, как досадную помеху снова съехавшим любовникам.
– Нет. Уже знают, что Рома сошелся с бывшей. Не хочу видеть откровенного издевательства. К тому же, они сами могут заявиться, – села на диван, закинув ногу за ногу, предварительно отдав готовую бутылочку Лизе, и посмотрела, как та, аккуратно взяв Сашу под головку, уложила его на изгибе локтя и принялась кормить.
У меня даже покормить нормально не получалось, Саша вечно заглатывал воздух, а потом плакал от колик.
– Не придут. У твоего бывшего траур. Их ребенок умер или во время родов, или сразу после, я в подробности не вдавалась. Своих проблем хватает.
– Смеешься? – слова замерли на губах, но смех так и прорывался наружу.
О жизни мужа меня просвещала Жанна. Для меня оказалось полнейшим шоком, когда выяснилось, что отцом ребенка является никто иной, как Рома. Сложился неутешительный для меня пазл. Муж выбрал ее ребенка! Состряпал для себя идеальную жизнь, а меня выбросил за борт. Такая ненависть и тоска поглотила.
Вот и наказал тебя Бог, Рома.
– Нет. Они уже около двух месяцев не появляются. Так что? Тебя ждать? Я с классным мужчиной тебя познакомлю. Закачаешься, – откровенно убалтывала меня Жанна.
Андрей был именно тем мужчиной, с которым познакомила меня подруга. Он жил в Киеве, но в то время был проездом в Одессе. Наш роман завязался стремительно, на неделю я рванула к нему в Киев, и сама от себя не ожидала, что мужчина действительно мне понравится.
– Ничего нигде не екает? – спросила мама на следующий день после того, как Рома забрал Сашу к себе, и уже ничто не напоминало о его присутствии. Мне хотелось выдохнуть с облегчением, но я его не испытала. Эмоционально до конца не смогла определиться с чувствами. – Нагулялась? – не помнила, чтобы до замужества она говорила нечто подобное, да еще отчужденным, холодным тоном.
– Сын был не один, а с няней. Брось драматизировать.
– Горько признавать, но моя дочь – дрянь!
– Не хотела, мама, тебя расстраивать, но это мой выбор, – слова беззаботно слетели с языка. Я тушила в груди пожар, надев маску доброжелательности.
Мама осуждающе покачала головой и засеменила к входной двери.
– Пакуй вещи, Рома даже квартиру тебе не оставит. Надеюсь, ты это понимаешь, – добавила она, не оборачиваясь.
– Мы подписали бумаги, юридически не подкопаешься.
Мама повернулась, и на ее лице появилась горькая, еле заметная улыбка.
– Моя дочь не только дрянь, но еще непроходимая дура!
Больше я маму не видела. Через пару часов она попала в больницу в предынфарктном состоянии и ночью скончалась.
На меня ее смерть подействовала как детонатор. Мы много спорили, часто мои действия были восприняты мамой в штыки, но ее единственную я действительно любила. И она никогда, никогда бы меня не предала. Я рыдала сутками напролет, закрылась на все замки и не желала никого видеть. У меня словно выбили почву из-под ног, и я, подавленная, сидела на полу и вспоминала наш последний разговор. Особенно отчетливо вгрызлась в сознание ее последняя фраза. Мне не хотелось, чтобы мама ушла с мыслью о том, какая у нее непутевая дочь. Мы столько с ней ссорились, и непонимание последних месяцев легло на нас непосильным грузом, а ее не стало, и все вокруг опустело. Не смогла простить себе, что косвенно послужила причиной ее смерти.
По большому счету, я осталась одна. Только, если Жанна была рядом, да и то...Остальные лживые подруги не в счет.
Анна
– Жанна, милая, помоги, – впервые я кого-то просила. Нет, умоляла, – единственная надежда на тебя.
– Я с радостью, Ань, но это огромная сумма, – она закинула лед, протянула стакан и с сожалением посмотрела на меня.
– Я отдам. Честно.
Она тяжело вздохнула.
– Каким образом? На панель пойдешь?
Я промолчала. Кардинальные изменения в жизни меня страшили, ведь, по сути, никакого образования у меня не было. Я думала о работе, но то, что мне предлагали, не нравилось, да и зарплаты – кот наплакал. Как на них жили и поднимали меня родители – я не понимала.
– Ты не пробовала у Андрея попросить?
– Он не знает о существовании Саши, – обреченно выдавила я.
Кажется, Жанна даже не удивилась.
Естественно, я не говорила мужчине о наличии ребенка по нескольким причинам. Во-первых, я надеялась, что Саша скоро исчезнет из моей жизни, а во-вторых, я отчетливо понимала, что, если Андрей узнает подробности, он меня бросит.
– Тогда не знаю, чем тебе помочь, – пожала плечами Жанна. – У Андрея связи в судебной коллегии. Правда, не в Одессе. Но кто знает... Они все знакомы друг с другом, либо наслышаны.
– Жанна, как ты не понимаешь! Не могу я и все!
– Как хочешь. Это твой ребенок и только тебе решать, на что ты сможешь пойти ради него, – подруга отвернулась, мол, разговор окончен, откинула голову на спинку кресла.
Я находилась в бешеном дисбалансе, совсем не понимая, что чувствовала и ощущала. Мне очень хотелось родного плеча рядом, человека, который смог бы объяснить метаморфозы, происходившие со мной.
Во время поездки к Андрею я впервые поймала себя на мысли, что думаю о Саше. Именно как о сыне, а не постороннем мальчике. Я звонила Лизе, просила присылать фотографии, для меня это было настолько нетипично, стало настоящим открытием, что я испугалась самой себя.
Но по-настоящему меня скрутило после смерти мамы, когда навалилось одно на другое. Ее потеря отозвалась во мне невыносимой болью. Мама снилась мне почти каждую ночь и обязательно во сне говорила о Саше. Я соскучилась по сыну так, что те редкие кадры, которые успела сделать, пересматривала по многу раз на день.
Я многократно поднимала трубку, пыталась дозвониться до Ромы и выпросить у него возможность увидеть Сашу; мне бы только одним глазом на него посмотреть и понять – это ли материнская любовь, о которой так много говорила мама? Но телефон молчал. Рома навсегда перестал быть доступным для меня.
Я бросилась к нему на работу, но и там меня выставили за порог как прокаженную, только добавили, что Роман Александрович пришлет своего адвоката для оформления развода.
Честно, в тот день я старалась успокоиться и договориться сама с собой. Все хорошо, все идет по моему плану.
Очередным ударом для меня стал развод. Все, что муж мне обещал отдать взамен на Сашу – оказалось ложью. Имели вес наш брачный договор, который я подписала добровольно, где черным по белому прописано, что в случае развода я ни на что не имею прав, а также мой отказ от ребенка.
Я осталась абсолютно ни с чем. Он размазал меня по асфальту, оставив нищей. Мама как в воду глядела. Только...вот квартиру мне Рома оставил. В знак утешения, что ли.
Сначала мной руководили жажда мести и желание самоутвердиться. Я решила во чтобы то ни стало отобрать ребенка на зло Роме. Наказать за обман, за то, что бросил у разбитого корыта. За то, что я потратила на него три года жизни, родила сына, не пожалев фигуру.
Нет. Ошиблась.
Я увидела Сашу в парке с няней. Лизa катала сына с горки. Мне показалось, я вечность его не видела, он так вырос! И, кажется, даже повторял за ней простые слова. Конечно, к сыну меня не подпустили.
Но даже тогда я себя уговаривала: "Аня, ты сделала правильный выбор. Зачем тебе ребенок? Все в порядке. В порядке. Почти."
Но ничего не было в порядке, Саша из головы выходить не хотел. Мне казалось, я внутренне менялась, смотря на него, и воздух колебался, и вина накрывала.
Я точно тронулась умом, когда приняла решение бороться за Сашу. Это было нереально. Кто я и кто мой бывший муж?
– Рома совсем не позволяет видеться с сыном. Жанна, я чувствую себя преступницей, – не поднимая головы, я опять начала сдавленно ее умолять, – никогда такого не было, чтобы охрана следила за ребенком. Глупая нянька смотрит на меня как на удава, все докладывает. Я хотела с ней договориться, чтобы по-тихому привозила мне Сашу, но она трясется, боится потерять работу. До меня только сейчас дошло, что Рома моего ребенка подарил своей дряни. Жанна, ты только подумай, ее ребенок умер, но Рома тут как тут " держи, Даша, не переживай, вот тебе другой ребенок!"
Жанна скривилась, молча повернулась ко мне и подвинула стакан.
Я выпила ледяной воды и постаралась привести аргументы, банально не срываясь в истерику. Меня мысленно трясло, как только понимала, что, если дело в чертовой Даше, то Сашу мне точно не видать.
– Жанна, это очень хороший адвокат, я узнавала. Он выигрывал даже самые безнадежные дела, без него мне не вернуть Сашу никакими путями. Умоляю, помоги Адвокат, который занимался моим разводом, ничего не смог сделать на суде. Я осталась ни с чем, Жан. Без ребенка и без денег. Рома бросил мне кость в виде квартиры, – Жанна прикрыла глаза и тяжело вздохнула. – Понимаешь, этот адвокат не справится. Рома наверняка подкупит судью и всю его семью вместе взятых, – не заметила, как прокусила губу, теперь она саднила. И, проведя по ней пальцами, увидела кровь.
Жанна прищурила глаза, колюче наблюдая за мной. Протянула мне мокрую салфетку.
– Держи, – я вытерла ноющую губу. – Странно, ты же всегда была равнодушна к сыну...
Ее слова как проклятье.
Я бы рада, чтобы мое равнодушие длилось и дальше, но меня накрыло другими эмоциями.
– Аня, тебе не дадут ребенка по многим причинам, – Жанна встала и впервые откровенно заговорила со мной. – Ты плохая мать и знаешь это лучше меня. У тебя за душой ничего нет. Ни один нормальный судья не встанет на твою сторону. Ни один. И неважно, подкупной судья или честный.
– Решила меня добить? – хотела спросить, как всегда, с издевкой. Не показывать то, что внутри, но ноющая боль в груди скрутила. Я себя не узнавала.
– Я говорю правду.
– У меня на Рому много чего есть, главное адвоката найти хорошего, – в панике крутила цепочку на шее, понимая, что Жанна не даст мне необходимую сумму.
– Да не поможет тебе адвокат!
– Значит, не одолжишь денег?
Жанна разозлилась.
– Признайся, Рома не просто так забрал у тебя ребенка? Что ты успела натворить?
– Уехала на неделю к Андрею, – соврала я. Конечно, причина была не только в этом. Я никому не рассказывала про продажу сына. В душе я хорошо понимала, как буду выглядеть со стороны.
– Только поэтому? – удивленно спросила она. – Не верю! – и отрицательно покачала головой.
– Какая уже разница...
– Да, разницы никакой, – усмехнулась подруга, – ты странный человек, однако.
Я уже собиралась встать, уйти, видя, что мне здесь больше нечего делать. Подруга буравила меня взглядом, а потом снова села напротив меня.
– Что с продажей родительской квартиры? Нашла покупателей? – чуть помедлив, Жанна задала очередной вопрос.
– Ищу. Жан, ты бы видела, в каком она убогом состоянии, там бы ремонт сделать косметический. Но у меня сейчас нет денег. В любом случае, за нее много не выручишь, – я растирала лицо руками, не представляя как вырваться из этого страшного кошмара. – Я жутко устала, – знала, что Жанна жалеть не умеет, но надеялась, что по старой дружбе она меня не оставит.
– Аня, ладно, – подруга, откашлялась и в упор посмотрела на меня. Прошлась по комнате, стуча каблуками, держа руки в карманах модного брючного костюма, – частично я смогу дать некоторую сумму наличкой. Возможно, еще небольшую часть чеком, а остальные деньги у кого-то ищи. Может, к тому времени успеешь продать квартиру, – она пожала плечами, небрежно, словно делала мне огромное одолжение. Плевать. Она дала мне в руки преимущество, возможность бороться за Сашу.
Я улыбнулась, не скрывая радости.
– Жан, спасибо, я все отдам.
Подруга кивнула и строго произнесла:
– Расскажи Андрею, сыграй на жалости как ты умеешь, выверни ситуацию в свою пользу. Не знаю, как ты собираешься выиграть суд, но без его помощи любой адвокат проиграет.
Мне не хватало приличной суммы, и продажа родительской квартиры особо ситуации не изменила. Было рискованно, но мне пришлось рассказать Андрею о Саше. Я изворачивалась как змея, но изложила свою, выгодную мне правду. Он и дал недостающую сумму денег.
Однако, мои надежды стали лопаться, когда, достав нужную сумму, долгожданная встреча с Дементьевым состоялась. Адвокат юлить не стал и сразу предупредил, что вернуть полную опеку над сыном будет сложно. И самое верное – полюбовно договориться с бывшим мужем.
До суда я немного виделась с сыном. Наши встречи проходили странным образом: он не помнил меня, а я не знала как с ним себя вести, но искренне верила, что со временем тяжесть пройдет.
Линия защита, выбранная Дементьевым, дала свои плоды. Я на миг поверила в положительный исход. Меня восстановили в родительских правах и разрешили встречи раз в неделю. Все же лучше, чем совсем ничего. Адвокат тоже был рад исходу. Говорил, чтобы в точности выполняла договоренности и пыталась наладить с бывшим мужем отношения, и тогда, возможно, что-то в моей жизни изменится...
К моему ужасу, буквально через пару дней Рома подал апелляцию, настоял на смене судьи. Еще один суд и отмена родительских прав. Мне полностью перекрыли кислород. Больше я сына не видела. И это оказалось больно.
– Наверное, ты счастлива, что твоя дочь стала матерью-одиночкой? – со злостью задала вопрос маме, разглядывая детские принадлежности.
– Не говори так! Как я могу быть рада, когда моя дочь страдает? – мама подняла голову. – Много браков распадаются. Это не клеймо и ни о чем не говорит. Возьми себя в руки, смотри на человека, а не в его кошелек.
Я расхохоталась. От души.
– Ты раньше горой за меня была, а сейчас "Ромино сердце смягчится", "смотри в душу". Мама, я мужа лишилась, меня использовали и выбросили как ненужный мусор, а я должна еще благодарить!
– Я за тебя, Аня. За тебя, – нежные руки гладили меня по плечам, старались успокоить. – Ты моя дочь, и других детей у меня нет. Но я внука терять не хочу. Склей, собери то, что уничтожила по дурости. Еще не поздно. Поздно будет, когда Рома заберет Сашу. Ты локти кусать будешь, но не вернет он тебе ребенка.
– Мама, да хватит трещать, мне порядком надоели твои нотации!
Я словно ослепла, оглохла, не хотела слушать и слышать. Мамочка моя… Знала бы она, как была права!
– О будущем думай, восстановись в училище, получи образование, найди работу, и личная жизнь наладится. Не беспокойся. Ты у меня, Анечка, смотри, какая красавица, – она подвела меня к зеркалу. – За тобой всегда толпы мальчиков увивались. И свое счастье ты встретишь.
Мама много тогда говорила и по волосам гладила, а я ненавидела ее за то, что дальше носа своего не видела и заставляла отказаться от мечты и фантазий.
Саша неожиданно оказался очень спокойным ребенком. Он плакал только тогда, когда хотел есть, спать или сменить подгузник. Но любви к нему я не испытала. Не отталкивал, и хорошо.
Так, неожиданно для меня самой, началась моя новая жизнь. Где по утрам неизменным будильником стал голодный плач Саши, а вместо приятной тишины – детские агуканья.
– Слушай, выставка интересная намечается. Придешь? – я размешивала детское питание и слушала Жанкину болтовню. Она одна из немногих подруг, кто от меня не отвернулся. Остальные, все до единого воспринимали меня лишней, как досадную помеху снова съехавшим любовникам.
– Нет. Уже знают, что Рома сошелся с бывшей. Не хочу видеть откровенного издевательства. К тому же, они сами могут заявиться, – села на диван, закинув ногу за ногу, предварительно отдав готовую бутылочку Лизе, и посмотрела, как та, аккуратно взяв Сашу под головку, уложила его на изгибе локтя и принялась кормить.
У меня даже покормить нормально не получалось, Саша вечно заглатывал воздух, а потом плакал от колик.
– Не придут. У твоего бывшего траур. Их ребенок умер или во время родов, или сразу после, я в подробности не вдавалась. Своих проблем хватает.
– Смеешься? – слова замерли на губах, но смех так и прорывался наружу.
О жизни мужа меня просвещала Жанна. Для меня оказалось полнейшим шоком, когда выяснилось, что отцом ребенка является никто иной, как Рома. Сложился неутешительный для меня пазл. Муж выбрал ее ребенка! Состряпал для себя идеальную жизнь, а меня выбросил за борт. Такая ненависть и тоска поглотила.
Вот и наказал тебя Бог, Рома.
– Нет. Они уже около двух месяцев не появляются. Так что? Тебя ждать? Я с классным мужчиной тебя познакомлю. Закачаешься, – откровенно убалтывала меня Жанна.
***
Андрей был именно тем мужчиной, с которым познакомила меня подруга. Он жил в Киеве, но в то время был проездом в Одессе. Наш роман завязался стремительно, на неделю я рванула к нему в Киев, и сама от себя не ожидала, что мужчина действительно мне понравится.
– Ничего нигде не екает? – спросила мама на следующий день после того, как Рома забрал Сашу к себе, и уже ничто не напоминало о его присутствии. Мне хотелось выдохнуть с облегчением, но я его не испытала. Эмоционально до конца не смогла определиться с чувствами. – Нагулялась? – не помнила, чтобы до замужества она говорила нечто подобное, да еще отчужденным, холодным тоном.
– Сын был не один, а с няней. Брось драматизировать.
– Горько признавать, но моя дочь – дрянь!
– Не хотела, мама, тебя расстраивать, но это мой выбор, – слова беззаботно слетели с языка. Я тушила в груди пожар, надев маску доброжелательности.
Мама осуждающе покачала головой и засеменила к входной двери.
– Пакуй вещи, Рома даже квартиру тебе не оставит. Надеюсь, ты это понимаешь, – добавила она, не оборачиваясь.
– Мы подписали бумаги, юридически не подкопаешься.
Мама повернулась, и на ее лице появилась горькая, еле заметная улыбка.
– Моя дочь не только дрянь, но еще непроходимая дура!
Больше я маму не видела. Через пару часов она попала в больницу в предынфарктном состоянии и ночью скончалась.
На меня ее смерть подействовала как детонатор. Мы много спорили, часто мои действия были восприняты мамой в штыки, но ее единственную я действительно любила. И она никогда, никогда бы меня не предала. Я рыдала сутками напролет, закрылась на все замки и не желала никого видеть. У меня словно выбили почву из-под ног, и я, подавленная, сидела на полу и вспоминала наш последний разговор. Особенно отчетливо вгрызлась в сознание ее последняя фраза. Мне не хотелось, чтобы мама ушла с мыслью о том, какая у нее непутевая дочь. Мы столько с ней ссорились, и непонимание последних месяцев легло на нас непосильным грузом, а ее не стало, и все вокруг опустело. Не смогла простить себе, что косвенно послужила причиной ее смерти.
По большому счету, я осталась одна. Только, если Жанна была рядом, да и то...Остальные лживые подруги не в счет.
Глава 20
Анна
– Жанна, милая, помоги, – впервые я кого-то просила. Нет, умоляла, – единственная надежда на тебя.
– Я с радостью, Ань, но это огромная сумма, – она закинула лед, протянула стакан и с сожалением посмотрела на меня.
– Я отдам. Честно.
Она тяжело вздохнула.
– Каким образом? На панель пойдешь?
Я промолчала. Кардинальные изменения в жизни меня страшили, ведь, по сути, никакого образования у меня не было. Я думала о работе, но то, что мне предлагали, не нравилось, да и зарплаты – кот наплакал. Как на них жили и поднимали меня родители – я не понимала.
– Ты не пробовала у Андрея попросить?
– Он не знает о существовании Саши, – обреченно выдавила я.
Кажется, Жанна даже не удивилась.
Естественно, я не говорила мужчине о наличии ребенка по нескольким причинам. Во-первых, я надеялась, что Саша скоро исчезнет из моей жизни, а во-вторых, я отчетливо понимала, что, если Андрей узнает подробности, он меня бросит.
– Тогда не знаю, чем тебе помочь, – пожала плечами Жанна. – У Андрея связи в судебной коллегии. Правда, не в Одессе. Но кто знает... Они все знакомы друг с другом, либо наслышаны.
– Жанна, как ты не понимаешь! Не могу я и все!
– Как хочешь. Это твой ребенок и только тебе решать, на что ты сможешь пойти ради него, – подруга отвернулась, мол, разговор окончен, откинула голову на спинку кресла.
Я находилась в бешеном дисбалансе, совсем не понимая, что чувствовала и ощущала. Мне очень хотелось родного плеча рядом, человека, который смог бы объяснить метаморфозы, происходившие со мной.
Во время поездки к Андрею я впервые поймала себя на мысли, что думаю о Саше. Именно как о сыне, а не постороннем мальчике. Я звонила Лизе, просила присылать фотографии, для меня это было настолько нетипично, стало настоящим открытием, что я испугалась самой себя.
Но по-настоящему меня скрутило после смерти мамы, когда навалилось одно на другое. Ее потеря отозвалась во мне невыносимой болью. Мама снилась мне почти каждую ночь и обязательно во сне говорила о Саше. Я соскучилась по сыну так, что те редкие кадры, которые успела сделать, пересматривала по многу раз на день.
Я многократно поднимала трубку, пыталась дозвониться до Ромы и выпросить у него возможность увидеть Сашу; мне бы только одним глазом на него посмотреть и понять – это ли материнская любовь, о которой так много говорила мама? Но телефон молчал. Рома навсегда перестал быть доступным для меня.
Я бросилась к нему на работу, но и там меня выставили за порог как прокаженную, только добавили, что Роман Александрович пришлет своего адвоката для оформления развода.
Честно, в тот день я старалась успокоиться и договориться сама с собой. Все хорошо, все идет по моему плану.
Очередным ударом для меня стал развод. Все, что муж мне обещал отдать взамен на Сашу – оказалось ложью. Имели вес наш брачный договор, который я подписала добровольно, где черным по белому прописано, что в случае развода я ни на что не имею прав, а также мой отказ от ребенка.
Я осталась абсолютно ни с чем. Он размазал меня по асфальту, оставив нищей. Мама как в воду глядела. Только...вот квартиру мне Рома оставил. В знак утешения, что ли.
Сначала мной руководили жажда мести и желание самоутвердиться. Я решила во чтобы то ни стало отобрать ребенка на зло Роме. Наказать за обман, за то, что бросил у разбитого корыта. За то, что я потратила на него три года жизни, родила сына, не пожалев фигуру.
Нет. Ошиблась.
Я увидела Сашу в парке с няней. Лизa катала сына с горки. Мне показалось, я вечность его не видела, он так вырос! И, кажется, даже повторял за ней простые слова. Конечно, к сыну меня не подпустили.
Но даже тогда я себя уговаривала: "Аня, ты сделала правильный выбор. Зачем тебе ребенок? Все в порядке. В порядке. Почти."
Но ничего не было в порядке, Саша из головы выходить не хотел. Мне казалось, я внутренне менялась, смотря на него, и воздух колебался, и вина накрывала.
Я точно тронулась умом, когда приняла решение бороться за Сашу. Это было нереально. Кто я и кто мой бывший муж?
– Рома совсем не позволяет видеться с сыном. Жанна, я чувствую себя преступницей, – не поднимая головы, я опять начала сдавленно ее умолять, – никогда такого не было, чтобы охрана следила за ребенком. Глупая нянька смотрит на меня как на удава, все докладывает. Я хотела с ней договориться, чтобы по-тихому привозила мне Сашу, но она трясется, боится потерять работу. До меня только сейчас дошло, что Рома моего ребенка подарил своей дряни. Жанна, ты только подумай, ее ребенок умер, но Рома тут как тут " держи, Даша, не переживай, вот тебе другой ребенок!"
Жанна скривилась, молча повернулась ко мне и подвинула стакан.
Я выпила ледяной воды и постаралась привести аргументы, банально не срываясь в истерику. Меня мысленно трясло, как только понимала, что, если дело в чертовой Даше, то Сашу мне точно не видать.
– Жанна, это очень хороший адвокат, я узнавала. Он выигрывал даже самые безнадежные дела, без него мне не вернуть Сашу никакими путями. Умоляю, помоги Адвокат, который занимался моим разводом, ничего не смог сделать на суде. Я осталась ни с чем, Жан. Без ребенка и без денег. Рома бросил мне кость в виде квартиры, – Жанна прикрыла глаза и тяжело вздохнула. – Понимаешь, этот адвокат не справится. Рома наверняка подкупит судью и всю его семью вместе взятых, – не заметила, как прокусила губу, теперь она саднила. И, проведя по ней пальцами, увидела кровь.
Жанна прищурила глаза, колюче наблюдая за мной. Протянула мне мокрую салфетку.
– Держи, – я вытерла ноющую губу. – Странно, ты же всегда была равнодушна к сыну...
Ее слова как проклятье.
Я бы рада, чтобы мое равнодушие длилось и дальше, но меня накрыло другими эмоциями.
– Аня, тебе не дадут ребенка по многим причинам, – Жанна встала и впервые откровенно заговорила со мной. – Ты плохая мать и знаешь это лучше меня. У тебя за душой ничего нет. Ни один нормальный судья не встанет на твою сторону. Ни один. И неважно, подкупной судья или честный.
– Решила меня добить? – хотела спросить, как всегда, с издевкой. Не показывать то, что внутри, но ноющая боль в груди скрутила. Я себя не узнавала.
– Я говорю правду.
– У меня на Рому много чего есть, главное адвоката найти хорошего, – в панике крутила цепочку на шее, понимая, что Жанна не даст мне необходимую сумму.
– Да не поможет тебе адвокат!
– Значит, не одолжишь денег?
Жанна разозлилась.
– Признайся, Рома не просто так забрал у тебя ребенка? Что ты успела натворить?
– Уехала на неделю к Андрею, – соврала я. Конечно, причина была не только в этом. Я никому не рассказывала про продажу сына. В душе я хорошо понимала, как буду выглядеть со стороны.
– Только поэтому? – удивленно спросила она. – Не верю! – и отрицательно покачала головой.
– Какая уже разница...
– Да, разницы никакой, – усмехнулась подруга, – ты странный человек, однако.
Я уже собиралась встать, уйти, видя, что мне здесь больше нечего делать. Подруга буравила меня взглядом, а потом снова села напротив меня.
– Что с продажей родительской квартиры? Нашла покупателей? – чуть помедлив, Жанна задала очередной вопрос.
– Ищу. Жан, ты бы видела, в каком она убогом состоянии, там бы ремонт сделать косметический. Но у меня сейчас нет денег. В любом случае, за нее много не выручишь, – я растирала лицо руками, не представляя как вырваться из этого страшного кошмара. – Я жутко устала, – знала, что Жанна жалеть не умеет, но надеялась, что по старой дружбе она меня не оставит.
– Аня, ладно, – подруга, откашлялась и в упор посмотрела на меня. Прошлась по комнате, стуча каблуками, держа руки в карманах модного брючного костюма, – частично я смогу дать некоторую сумму наличкой. Возможно, еще небольшую часть чеком, а остальные деньги у кого-то ищи. Может, к тому времени успеешь продать квартиру, – она пожала плечами, небрежно, словно делала мне огромное одолжение. Плевать. Она дала мне в руки преимущество, возможность бороться за Сашу.
Я улыбнулась, не скрывая радости.
– Жан, спасибо, я все отдам.
Подруга кивнула и строго произнесла:
– Расскажи Андрею, сыграй на жалости как ты умеешь, выверни ситуацию в свою пользу. Не знаю, как ты собираешься выиграть суд, но без его помощи любой адвокат проиграет.
***
Мне не хватало приличной суммы, и продажа родительской квартиры особо ситуации не изменила. Было рискованно, но мне пришлось рассказать Андрею о Саше. Я изворачивалась как змея, но изложила свою, выгодную мне правду. Он и дал недостающую сумму денег.
Однако, мои надежды стали лопаться, когда, достав нужную сумму, долгожданная встреча с Дементьевым состоялась. Адвокат юлить не стал и сразу предупредил, что вернуть полную опеку над сыном будет сложно. И самое верное – полюбовно договориться с бывшим мужем.
До суда я немного виделась с сыном. Наши встречи проходили странным образом: он не помнил меня, а я не знала как с ним себя вести, но искренне верила, что со временем тяжесть пройдет.
Линия защита, выбранная Дементьевым, дала свои плоды. Я на миг поверила в положительный исход. Меня восстановили в родительских правах и разрешили встречи раз в неделю. Все же лучше, чем совсем ничего. Адвокат тоже был рад исходу. Говорил, чтобы в точности выполняла договоренности и пыталась наладить с бывшим мужем отношения, и тогда, возможно, что-то в моей жизни изменится...
К моему ужасу, буквально через пару дней Рома подал апелляцию, настоял на смене судьи. Еще один суд и отмена родительских прав. Мне полностью перекрыли кислород. Больше я сына не видела. И это оказалось больно.
