— Юным, красивым полукровкам не стоит здесь находиться.
Я вздрогнула от немного тягучего голоса синеокого, в котором явно слышалась издевка, но не успела сказать что-то в ответ, как он примостил свою лапищу на моем плече и спросил:
— Детка, а ты чья?
— Моя, — нагло заявил Эвен, наконец, вышедший из комнаты допросов, да еще в сопровождении незнакомого мне типа, которого в комнате точно не было. Но над этой странностью я позже подумаю, самое главное, я спасена. Мы с Эвеном свалим, и я больше никогда не увижу ни зеленоглазого, ни синеокого. Ура! Ура!
Рано я радовалась, друзья мои. Рано.
— О, я вижу, вы уже познакомились. Прекрасно, прекрасно, — жизнерадостно выдал третий полукровка с фиолетовыми глазами, с которым Эвен вышел из дверей пыточной, тьфу, допросной. Хотя… не факт. Может, эта комнатка как раз пыточная.
— Ассан, ты уже закончил допрос? — тем временем продолжил фиолетовый, то есть, фиолетовоглазый.
— Почти, сэр, — выпрямился перед начальником зеленоглазый. Второй тоже выпрямился и, слава всем богам, лапищу свою убрал.
— Хорошо, после допроса зайди ко мне, тут на тебя заявка поступила. Я уже подписал.
— Заявка? Какого рода?
— На охрану этой милой барышни.
Я снова икнула и уставилась на зеленоглазого, он на меня, и, ой, мама, в его глаза опять чернота полезла. Жуть жуткая. Я перепугано прижалась ко второму и ляпнула:
— А можно я этого возьму?
Тьма пропала мгновенно, все разом посмотрели на меня, причем так удивленно-удивленно. И самым удивленным выглядел этот, синеглазый, в руку которого я вцепилась.
— Э… девочка шутит, — нервно улыбнулся Эвен и выдрал меня из объятий синеокого. — Пошли, ходячее недоразумение. Я где тебя просил ждать? А? Прости, Кардер, но нам пора. Жду твоего спеца вечером.
С этими словами мы вышли в коридор и быстро направились к заветной кабинке. И уж там Эвен оттянулся на славу, причем на мне.
— Ты что? Совсем умом тронулась? Лиам жизни выпивает, а ты его в хранители.
— Кто? Что выпивает? Синеглазый?
— Я его цвет глаз не рассматривал. Но он опаснее лесной гидры и стаи кагуаров вместе взятых, причем для всех. Его даже я боюсь, а я вообще ничего не боюсь, малышка. И чем тебе Ассан не угодил? Он двенадцать лет как кайр и охраной подопечных занимался не раз.
— Кайр? Это те, которые помеченные тьмой, с которыми дед к нашему трупу ходил?
— Так, во-первых, не нашему, а чужому трупу, и ты о его существовании должна забыть раз и навсегда, во-вторых, ты забудешь обо всем, что сегодня видела и слышала, и в-третьих, я вчера весь вечер уговаривал и умасливал всех и вся, чтобы нам этого помеченного одолжили. Так что бери и не хмурься. Кайры ощущают магию за километры, они обучены ей противостоять, как никто, их обучают лучшие, они безжалостны, не испытывают боли и усталости, и делают свою работу качественно и до конца. С ним я за тебя спокоен. И поддаваться на твои провокации он не станет.
— А то, что он пугает меня до чертиков, в расчет не принимается, нет? Я пять минут с ним провела и уже заикаться стала.
— Пугает? Это хорошо. Значит, поостережешься глупости всякие делать.
— Не дождешься, — надулась я и перестала с ним разговаривать. Не верю я в непогрешимость этих кайр. Не верю. Надо почитать об этих типах, чтобы быть, так сказать, во всеоружии. Эвен от своего не отступит, а значит, мне придется смириться. Надо только выяснить, какие полномочия дадут этому типу, и как от него избавиться, в случае чего. Блин, я скучаю по Тину, подумаешь, что-то там не сказал, так он любя, а этот… свернет шею, я даже пикнуть не успею или тьму свою выпустит, так я от разрыва сердца быстрей скончаюсь и все — ни свидетелей, ни преступления, ни суда. Эвен сам не в себе, если мою безопасность такому типу доверяет. Только когда он это осознает, боюсь, поздно уже будет. А я, между прочим, жить хочу.
— И когда этот тип к обязанностям своим приступит?
— Сегодня вечером, — «обрадовал» Эвен. — Ты с ним на ужин к деду пойдешь.
Весело, ничего не скажешь. Только смеяться что-то совсем не хочется.
— Эвен, а может колечком обойдемся? Я уже научилась хорошо его маскировать, — жалобно протянула я, в отчаянной надежде все-таки избавиться от жуткой охраны.
— Нет, колечко нужно доработать. Зря что ли мастер Крейм целый год иллюзии изучал. Но про твой дар надо рассказать, глядишь, дело быстрее пойдет. Так что давай назад колечки, хотя второе можешь оставить. Оно тебе больше идет.
Пришлось мне повздыхать о своей нелегкой доле и вернуть уже любимое колечко.
— Я буду по нему скучать, — обиженно всхлипнула я.
— А я бы, на твоем месте мечтал и вовсе никогда больше его не увидеть.
— Это еще почему?
— А потому, что колечко не только защищает, но и позволяет ему найти тебя где угодно и когда угодно. Понятно?
— И что в этом страшного? — легкомысленно хмыкнула я.
— А вдруг он захочет тебя найти, когда ты со своим полукровкой обниматься вздумаешь? Или в очередную авантюру вляпаешься?
Да уж, об этом я как-то не задумывалась, не о первой части, а о второй. Все-таки в моей жизни хватает секретов, о которых повелителю знать не следует. Поэтому я уже не так несчастно взирала на отнимателя чужих колец, который все прекрасно понял и очень нагло усмехнулся в ответ.
Во дворец я вернулась одна, Эвен задержался в Тайной Канцелярии по каким-то своим сверхважным делам. Я же сразу рванула в хранилище знаний, искать сведения про этих кайров. И теперь, корпела над книжками и тихо обалдевала. Кайрами называют полукровок, тех, кто умер, но вернулся к жизни. У них есть свой Орден, свой Кодекс, свои привилегии и наказания, и следит за выполнением всех законов Кодекса глава Ордена. Интересный факт — кайры общаются мыслями, но не читают их, а ловят те, что посылает им собрат. Они и в самом деле практически неуязвимы, им чужды простые человеческие эмоции, они не восприимчивы к боли, но и к боли других они тоже не восприимчивы.
Да уж, склонить такого на свою сторону вряд ли удастся. Он скорее меня прибьет, чем нарушит приказ главного в их дурдоме. Хотелось бы мне почитать, что же там такого понаписано в этом Кодексе? Радует одно — с этим типом мне и правда ничего не страшно, кроме его жутких глазищ, от которых душа в пятки не уходит, убегает с громкими воплями.
Конечно, я приуныла. А что еще остается, когда сама, в общем-то, и виновата. Гнева повелителя испугалась… хотя нет, повелитель пострашнее будет, особенно в гневе.
За этими мрачными мыслями меня и застала Тея.
— Клем, ну где ты ходишь целый день? Я тебя обыскалась.
— А как нашла? — полюбопытствовала я.
— К Инару обратилась. Он же у нас все знает, даже где бродит моя любимая подруга.
— Я не брожу.
— Да я уж вижу, — хмыкнула Тей. — А чего тебя в хранилище-то занесло?
— Да вот, решила подумать о несправедливости судьбы.
— В комнате не думалось?
— Ты же знаешь, Тей, в наших комнатах за нами всегда подглядывают.
— А здесь нет?
— А здесь скучно подглядывать.
— Справедливо, — задумчиво сказала принцесса, подсела ко мне поближе и тихо прошептала: — А я ход нашла.
— Какой ход? — оживилась я.
— Через который папа к маме в дом пробирался.
— Потайной?
— Магический. Только там плетения ослабли, я два часа провозилась, прежде чем понять, чего он не работает.
— Ну, так не удивительно, столько лет прошло.
— Так-то оно так, но нам нужен маг. И желательно, хороший, тот, кто в плетениях разбирается и магические переходы настраивать умеет.
— И где нам такого найти? Тем более бал меньше чем через неделю.
— Не знаю, — приуныла Тей, и я вместе с ней. И пока мы совсем не зачахли, я поспешила рассказать о том, что придумала, побывав в Особом отделе, чтобы раз и навсегда отделаться от ненавистных Флемора.
— Думаешь, сработает? — спросила Тея, рассматривая кристалл, который выпросила для себя у Эвена.
— Завтра мастер Крейм мне покажет, как это сделать.
— Клем, если это сработает…
— Все ахнут.
— Нас ждет грандиозный скандал.
— Зато развлечемся.
— И утрем нос Паэль, — хищно улыбнулась Тея, я даже слегка заволновалась.
— Тей, ты это… с Паэль полегче. Знаешь же, что она может быть весьма и весьма опасной.
— Знаю, но и я не первый год варюсь во дворцовых интригах. Да и мачеху лишь по касательной заденет, и я очень сомневаюсь, что она в курсе, что за семейство опекает.
— Думаешь?
— Знаю. Какой бы безразличной и холодной ко мне она не была, но Паэль не занимать благородства. Таких мерзостей она никогда не потерпит. Это вам не платья падчерицы портить, это насилие несовершеннолетних, это разврат, грязь и мерзость.
— Ты же знаешь, Тей, высших всей этой гадостью не удивишь, — грустно заметила я. Во многих, приближенных к правящему Домах и не такое творится. Что говорить, современные нравы далеки от идеальных. Здесь скорее можно удивить искренней любовью, чем чем-то подобным. Это реалии нашей илларской жизни.
— Этим нет, а от того, как мы все это представим, они будут в полном шоке.
— Ты забываешь Инара, — напомнила я, хотя и сама о нем слегка подзабыла.
И здесь есть два развития событий: либо он убьет Тею, либо меня за то, что не сказала раньше.
Впрочем, плюсы тоже просматриваются. Клану Флемора по любому не жить. Повелитель в гневе страшен, но еще страшнее его обостренное чувство справедливости. Если он к себе так строг, то, что уж говорить о других.
— Сам виноват, — ответила на мою реплику Тея. — Под его носом такие мерзости творятся, а он не замечает.
— Или не хочет замечать, — продолжила я и сама же испугалась собственных слов. А что, если он и правда все знает?
— Не думаю, что он бы такое спустил. Не даром Флемора, кроме цербера Паэль, во дворец суются только по величайшим праздникам. Боятся, что Инар их прочитает.
Слова подруги меня немного успокоили. Даже представить не могу, что бы я почувствовала, если бы узнала, что он все знал и ничего не сделал. Наверное, мне было бы больно. Очень-очень больно.
— Ладно, давай закругляться. Тебе еще к вечеру с дедом готовиться. Когда там намечается грандиозная сходка?
— Сходка? Тей, где ты слов таких набралась?
— Знамо где, Альт просветил. Он у нас ходячая энциклопедия по странным и неприличным словечкам.
— И чему он нас только учит? — закатила глаза я, а Тей ответила:
— Жизни он нас учит, жизни.
Спорить даже желания не возникло.
* * *
У порога моей комнаты, как и ожидалось, стоял зеленоглазый кайр — мой новый хранитель. Я скривилась, а Тея, наоборот, впечатлилась.
— Клем, а это кто?
— Это? Вместо Тина.
— Хранитель, значит, — кокетливо улыбнулась Тея. — А он симпатичный, даже очень. Зеленоглазенький, и смотрит так, что все внутри переворачивается.
Ага, это ты, подруженька, тьмы в его глазах еще не видала, а если бы увидала, сразу бы кокетничать расхотелось и глазки строить этому… этому… волку в овечьей шкуре.
Да-да, не нравится он мне. Не нравится, и все. И даже не спрашивайте, почему? Не отвечу. Это скорее на уровне инстинктов, а они меня редко подводят и кричат об опасности даже сейчас, в месте, где мне в принципе ничего угрожать не может.
— А как вас зовут? — мило улыбнулась Тея этому… А он, как стоял истуканом у дверей, так и остался стоять, только глаза на нее скосил на мгновение, слава богам, не черные, и вернулся к разглядыванию меня. И опять этот взгляд… непонятный. Словно за ним скрывается буря, и если продолжишь вглядываться, она тебя затянет. Жуть, в общем.
— Ассан его зовут, — нервно выдала я, схватила подругу за руку и утащила в свои комнаты, с наслаждением захлопнув перед его носом дверь.
— Какая ты грубая, — пожурила меня Тея. — Как можно с таким красавцем так невежливо обращаться?
— Тей, где ты красавца видела? Он кайр, между прочим.
— Вот как? — удивилась принцесса, но удивлялась не долго. — Ну и что? Разве кайры не могут быть красавцами?
— Он не женихаться сюда поставлен, а охранять, вот пусть и охраняет. А с псами только извращенки романы крутят.
— Клееем, — невозмутимо протянула подруга и плюхнулась ко мне на кровать. — А ты в курсе, что у кайр идеальный слух, а ты дверкой так хлопнула, что она приоткрылась.
Я резко обернулась и глянула на, и правда, приоткрытую дверь. И этот у двери… ой, жуть, с тьмой в глазах. Душа моя снова сделала попытку ретироваться, но тут проснулся разум, который и поведал, что только самоубийца рискнет напасть на меня во дворце, да и если нападет, от него ни ножек, ни рожек, ни даже зелененьких глазок не останется, а значит, и бояться нечего. Нечего, я сказала! Так что я лишь равнодушно пожала плечами, демонстрируя, что мне глубоко плевать на чьи-то там обиды, и пошла к двери. Постаралась не седеть при этом жутком взгляде и брезгливо выдала:
— А еще говорят, что у кайр выдержка стальная. Врут, — и захлопнула дверь.
Больше мы темы этого за дверью не касались. И вообще, чего он так рано приперся-то? До ужина два с лишним часа. Впрочем, если ему хочется изображать стражу, пусть изображает. Главное, чтобы перед глазами не маячил.
* * *
На ужин с дедом я решила не наряжаться. И никакого платья точно. Обойдется. Но и замарашкой выглядеть не хотелось, поэтому я решилась на компромисс. Узкие брюки, высокие сапоги и туника из дорогущего эльфийского материала. Но оно того стоит. Смотрится не броско, но очень дорого.
Все выдержано в черном, только туника мерцает фиолетовыми всполохами. Красотища. И к моему цвету волос подходит. В общем, дед не придерется. Странно, что Эвен еще не явился, обещал вроде меня проводить. А так, пришлось нам с «этим» идти вдвоем. Да и идти-то собственно, не пришлось. Проход открыли прямо из дворца до самых дедовых ворот. Видимо, некоторые перестраховываются. А я что, я ничего. Меньше с «этим» времени проведу, и то радость.
Кахаар как всегда, появился из темноты, напугав бедную меня, заставив напрячься провожатого, и с привычным скрипучим недовольством вознамерился оставить охранника за дверями. Ага, не на того нарвался. Это вам не терпеливый Тин, это кайр, а их, как я недавно выяснила, даже Эвен побаивается.
Так что, пришлось Кахаару обломаться, он как тьму увидел в глазах моего провожатого, побелел, посерел, но, к его чести, в обморок не свалился, да и в себя пришел быстро. Видимо, с дедом наблатыкался (не мое словечко, очередной перл Альта). Все знают, что у Агеэра характер не сахар, не каждый выдержит, тем более столько лет.
— Проходите, — заискивающе прокряхтел главный слуга дома Агеэра, распахнув ворота, и пока мы шли по каменной дорожке к особняку, осторожно поглядывать на полукровку и недовольно на меня. Но я тоже воспитана характером деда, поэтому и на меня его взгляды не произвели никакого впечатления. А вот что произвело впечатление, так это преобразившийся до неузнаваемости дом.
Нет, я знала, конечно, что меня ждет семейный ужин, но не ожидала, что он выльется в полноценный светский прием, которые в последний раз здесь видели лет двадцать назад. И как интересно все было украшено, под цвет моей туники во все оттенки фиолетового. Портьеры, скатерти, даже канделябры, а свечи в них окрашивали стены в причудливый оттенок темного аганита. Красиво, и во всем присутствует стиль, идеальный вкус настоящего художника, а в нашем доме этим страдает только одна персона — тетя Изабелла — супруга Карла двоюродного племянника моего деда, единственная, кто не относился ко мне в этом семействе, как к изгою.
Я вздрогнула от немного тягучего голоса синеокого, в котором явно слышалась издевка, но не успела сказать что-то в ответ, как он примостил свою лапищу на моем плече и спросил:
— Детка, а ты чья?
— Моя, — нагло заявил Эвен, наконец, вышедший из комнаты допросов, да еще в сопровождении незнакомого мне типа, которого в комнате точно не было. Но над этой странностью я позже подумаю, самое главное, я спасена. Мы с Эвеном свалим, и я больше никогда не увижу ни зеленоглазого, ни синеокого. Ура! Ура!
Рано я радовалась, друзья мои. Рано.
— О, я вижу, вы уже познакомились. Прекрасно, прекрасно, — жизнерадостно выдал третий полукровка с фиолетовыми глазами, с которым Эвен вышел из дверей пыточной, тьфу, допросной. Хотя… не факт. Может, эта комнатка как раз пыточная.
— Ассан, ты уже закончил допрос? — тем временем продолжил фиолетовый, то есть, фиолетовоглазый.
— Почти, сэр, — выпрямился перед начальником зеленоглазый. Второй тоже выпрямился и, слава всем богам, лапищу свою убрал.
— Хорошо, после допроса зайди ко мне, тут на тебя заявка поступила. Я уже подписал.
— Заявка? Какого рода?
— На охрану этой милой барышни.
Я снова икнула и уставилась на зеленоглазого, он на меня, и, ой, мама, в его глаза опять чернота полезла. Жуть жуткая. Я перепугано прижалась ко второму и ляпнула:
— А можно я этого возьму?
Тьма пропала мгновенно, все разом посмотрели на меня, причем так удивленно-удивленно. И самым удивленным выглядел этот, синеглазый, в руку которого я вцепилась.
— Э… девочка шутит, — нервно улыбнулся Эвен и выдрал меня из объятий синеокого. — Пошли, ходячее недоразумение. Я где тебя просил ждать? А? Прости, Кардер, но нам пора. Жду твоего спеца вечером.
С этими словами мы вышли в коридор и быстро направились к заветной кабинке. И уж там Эвен оттянулся на славу, причем на мне.
— Ты что? Совсем умом тронулась? Лиам жизни выпивает, а ты его в хранители.
— Кто? Что выпивает? Синеглазый?
— Я его цвет глаз не рассматривал. Но он опаснее лесной гидры и стаи кагуаров вместе взятых, причем для всех. Его даже я боюсь, а я вообще ничего не боюсь, малышка. И чем тебе Ассан не угодил? Он двенадцать лет как кайр и охраной подопечных занимался не раз.
— Кайр? Это те, которые помеченные тьмой, с которыми дед к нашему трупу ходил?
— Так, во-первых, не нашему, а чужому трупу, и ты о его существовании должна забыть раз и навсегда, во-вторых, ты забудешь обо всем, что сегодня видела и слышала, и в-третьих, я вчера весь вечер уговаривал и умасливал всех и вся, чтобы нам этого помеченного одолжили. Так что бери и не хмурься. Кайры ощущают магию за километры, они обучены ей противостоять, как никто, их обучают лучшие, они безжалостны, не испытывают боли и усталости, и делают свою работу качественно и до конца. С ним я за тебя спокоен. И поддаваться на твои провокации он не станет.
— А то, что он пугает меня до чертиков, в расчет не принимается, нет? Я пять минут с ним провела и уже заикаться стала.
— Пугает? Это хорошо. Значит, поостережешься глупости всякие делать.
— Не дождешься, — надулась я и перестала с ним разговаривать. Не верю я в непогрешимость этих кайр. Не верю. Надо почитать об этих типах, чтобы быть, так сказать, во всеоружии. Эвен от своего не отступит, а значит, мне придется смириться. Надо только выяснить, какие полномочия дадут этому типу, и как от него избавиться, в случае чего. Блин, я скучаю по Тину, подумаешь, что-то там не сказал, так он любя, а этот… свернет шею, я даже пикнуть не успею или тьму свою выпустит, так я от разрыва сердца быстрей скончаюсь и все — ни свидетелей, ни преступления, ни суда. Эвен сам не в себе, если мою безопасность такому типу доверяет. Только когда он это осознает, боюсь, поздно уже будет. А я, между прочим, жить хочу.
— И когда этот тип к обязанностям своим приступит?
— Сегодня вечером, — «обрадовал» Эвен. — Ты с ним на ужин к деду пойдешь.
Весело, ничего не скажешь. Только смеяться что-то совсем не хочется.
— Эвен, а может колечком обойдемся? Я уже научилась хорошо его маскировать, — жалобно протянула я, в отчаянной надежде все-таки избавиться от жуткой охраны.
— Нет, колечко нужно доработать. Зря что ли мастер Крейм целый год иллюзии изучал. Но про твой дар надо рассказать, глядишь, дело быстрее пойдет. Так что давай назад колечки, хотя второе можешь оставить. Оно тебе больше идет.
Пришлось мне повздыхать о своей нелегкой доле и вернуть уже любимое колечко.
— Я буду по нему скучать, — обиженно всхлипнула я.
— А я бы, на твоем месте мечтал и вовсе никогда больше его не увидеть.
— Это еще почему?
— А потому, что колечко не только защищает, но и позволяет ему найти тебя где угодно и когда угодно. Понятно?
— И что в этом страшного? — легкомысленно хмыкнула я.
— А вдруг он захочет тебя найти, когда ты со своим полукровкой обниматься вздумаешь? Или в очередную авантюру вляпаешься?
Да уж, об этом я как-то не задумывалась, не о первой части, а о второй. Все-таки в моей жизни хватает секретов, о которых повелителю знать не следует. Поэтому я уже не так несчастно взирала на отнимателя чужих колец, который все прекрасно понял и очень нагло усмехнулся в ответ.
ГЛАВА 18 Семейная сходка Агеэра
Во дворец я вернулась одна, Эвен задержался в Тайной Канцелярии по каким-то своим сверхважным делам. Я же сразу рванула в хранилище знаний, искать сведения про этих кайров. И теперь, корпела над книжками и тихо обалдевала. Кайрами называют полукровок, тех, кто умер, но вернулся к жизни. У них есть свой Орден, свой Кодекс, свои привилегии и наказания, и следит за выполнением всех законов Кодекса глава Ордена. Интересный факт — кайры общаются мыслями, но не читают их, а ловят те, что посылает им собрат. Они и в самом деле практически неуязвимы, им чужды простые человеческие эмоции, они не восприимчивы к боли, но и к боли других они тоже не восприимчивы.
Да уж, склонить такого на свою сторону вряд ли удастся. Он скорее меня прибьет, чем нарушит приказ главного в их дурдоме. Хотелось бы мне почитать, что же там такого понаписано в этом Кодексе? Радует одно — с этим типом мне и правда ничего не страшно, кроме его жутких глазищ, от которых душа в пятки не уходит, убегает с громкими воплями.
Конечно, я приуныла. А что еще остается, когда сама, в общем-то, и виновата. Гнева повелителя испугалась… хотя нет, повелитель пострашнее будет, особенно в гневе.
За этими мрачными мыслями меня и застала Тея.
— Клем, ну где ты ходишь целый день? Я тебя обыскалась.
— А как нашла? — полюбопытствовала я.
— К Инару обратилась. Он же у нас все знает, даже где бродит моя любимая подруга.
— Я не брожу.
— Да я уж вижу, — хмыкнула Тей. — А чего тебя в хранилище-то занесло?
— Да вот, решила подумать о несправедливости судьбы.
— В комнате не думалось?
— Ты же знаешь, Тей, в наших комнатах за нами всегда подглядывают.
— А здесь нет?
— А здесь скучно подглядывать.
— Справедливо, — задумчиво сказала принцесса, подсела ко мне поближе и тихо прошептала: — А я ход нашла.
— Какой ход? — оживилась я.
— Через который папа к маме в дом пробирался.
— Потайной?
— Магический. Только там плетения ослабли, я два часа провозилась, прежде чем понять, чего он не работает.
— Ну, так не удивительно, столько лет прошло.
— Так-то оно так, но нам нужен маг. И желательно, хороший, тот, кто в плетениях разбирается и магические переходы настраивать умеет.
— И где нам такого найти? Тем более бал меньше чем через неделю.
— Не знаю, — приуныла Тей, и я вместе с ней. И пока мы совсем не зачахли, я поспешила рассказать о том, что придумала, побывав в Особом отделе, чтобы раз и навсегда отделаться от ненавистных Флемора.
— Думаешь, сработает? — спросила Тея, рассматривая кристалл, который выпросила для себя у Эвена.
— Завтра мастер Крейм мне покажет, как это сделать.
— Клем, если это сработает…
— Все ахнут.
— Нас ждет грандиозный скандал.
— Зато развлечемся.
— И утрем нос Паэль, — хищно улыбнулась Тея, я даже слегка заволновалась.
— Тей, ты это… с Паэль полегче. Знаешь же, что она может быть весьма и весьма опасной.
— Знаю, но и я не первый год варюсь во дворцовых интригах. Да и мачеху лишь по касательной заденет, и я очень сомневаюсь, что она в курсе, что за семейство опекает.
— Думаешь?
— Знаю. Какой бы безразличной и холодной ко мне она не была, но Паэль не занимать благородства. Таких мерзостей она никогда не потерпит. Это вам не платья падчерицы портить, это насилие несовершеннолетних, это разврат, грязь и мерзость.
— Ты же знаешь, Тей, высших всей этой гадостью не удивишь, — грустно заметила я. Во многих, приближенных к правящему Домах и не такое творится. Что говорить, современные нравы далеки от идеальных. Здесь скорее можно удивить искренней любовью, чем чем-то подобным. Это реалии нашей илларской жизни.
— Этим нет, а от того, как мы все это представим, они будут в полном шоке.
— Ты забываешь Инара, — напомнила я, хотя и сама о нем слегка подзабыла.
И здесь есть два развития событий: либо он убьет Тею, либо меня за то, что не сказала раньше.
Впрочем, плюсы тоже просматриваются. Клану Флемора по любому не жить. Повелитель в гневе страшен, но еще страшнее его обостренное чувство справедливости. Если он к себе так строг, то, что уж говорить о других.
— Сам виноват, — ответила на мою реплику Тея. — Под его носом такие мерзости творятся, а он не замечает.
— Или не хочет замечать, — продолжила я и сама же испугалась собственных слов. А что, если он и правда все знает?
— Не думаю, что он бы такое спустил. Не даром Флемора, кроме цербера Паэль, во дворец суются только по величайшим праздникам. Боятся, что Инар их прочитает.
Слова подруги меня немного успокоили. Даже представить не могу, что бы я почувствовала, если бы узнала, что он все знал и ничего не сделал. Наверное, мне было бы больно. Очень-очень больно.
— Ладно, давай закругляться. Тебе еще к вечеру с дедом готовиться. Когда там намечается грандиозная сходка?
— Сходка? Тей, где ты слов таких набралась?
— Знамо где, Альт просветил. Он у нас ходячая энциклопедия по странным и неприличным словечкам.
— И чему он нас только учит? — закатила глаза я, а Тей ответила:
— Жизни он нас учит, жизни.
Спорить даже желания не возникло.
* * *
У порога моей комнаты, как и ожидалось, стоял зеленоглазый кайр — мой новый хранитель. Я скривилась, а Тея, наоборот, впечатлилась.
— Клем, а это кто?
— Это? Вместо Тина.
— Хранитель, значит, — кокетливо улыбнулась Тея. — А он симпатичный, даже очень. Зеленоглазенький, и смотрит так, что все внутри переворачивается.
Ага, это ты, подруженька, тьмы в его глазах еще не видала, а если бы увидала, сразу бы кокетничать расхотелось и глазки строить этому… этому… волку в овечьей шкуре.
Да-да, не нравится он мне. Не нравится, и все. И даже не спрашивайте, почему? Не отвечу. Это скорее на уровне инстинктов, а они меня редко подводят и кричат об опасности даже сейчас, в месте, где мне в принципе ничего угрожать не может.
— А как вас зовут? — мило улыбнулась Тея этому… А он, как стоял истуканом у дверей, так и остался стоять, только глаза на нее скосил на мгновение, слава богам, не черные, и вернулся к разглядыванию меня. И опять этот взгляд… непонятный. Словно за ним скрывается буря, и если продолжишь вглядываться, она тебя затянет. Жуть, в общем.
— Ассан его зовут, — нервно выдала я, схватила подругу за руку и утащила в свои комнаты, с наслаждением захлопнув перед его носом дверь.
— Какая ты грубая, — пожурила меня Тея. — Как можно с таким красавцем так невежливо обращаться?
— Тей, где ты красавца видела? Он кайр, между прочим.
— Вот как? — удивилась принцесса, но удивлялась не долго. — Ну и что? Разве кайры не могут быть красавцами?
— Он не женихаться сюда поставлен, а охранять, вот пусть и охраняет. А с псами только извращенки романы крутят.
— Клееем, — невозмутимо протянула подруга и плюхнулась ко мне на кровать. — А ты в курсе, что у кайр идеальный слух, а ты дверкой так хлопнула, что она приоткрылась.
Я резко обернулась и глянула на, и правда, приоткрытую дверь. И этот у двери… ой, жуть, с тьмой в глазах. Душа моя снова сделала попытку ретироваться, но тут проснулся разум, который и поведал, что только самоубийца рискнет напасть на меня во дворце, да и если нападет, от него ни ножек, ни рожек, ни даже зелененьких глазок не останется, а значит, и бояться нечего. Нечего, я сказала! Так что я лишь равнодушно пожала плечами, демонстрируя, что мне глубоко плевать на чьи-то там обиды, и пошла к двери. Постаралась не седеть при этом жутком взгляде и брезгливо выдала:
— А еще говорят, что у кайр выдержка стальная. Врут, — и захлопнула дверь.
Больше мы темы этого за дверью не касались. И вообще, чего он так рано приперся-то? До ужина два с лишним часа. Впрочем, если ему хочется изображать стражу, пусть изображает. Главное, чтобы перед глазами не маячил.
* * *
На ужин с дедом я решила не наряжаться. И никакого платья точно. Обойдется. Но и замарашкой выглядеть не хотелось, поэтому я решилась на компромисс. Узкие брюки, высокие сапоги и туника из дорогущего эльфийского материала. Но оно того стоит. Смотрится не броско, но очень дорого.
Все выдержано в черном, только туника мерцает фиолетовыми всполохами. Красотища. И к моему цвету волос подходит. В общем, дед не придерется. Странно, что Эвен еще не явился, обещал вроде меня проводить. А так, пришлось нам с «этим» идти вдвоем. Да и идти-то собственно, не пришлось. Проход открыли прямо из дворца до самых дедовых ворот. Видимо, некоторые перестраховываются. А я что, я ничего. Меньше с «этим» времени проведу, и то радость.
Кахаар как всегда, появился из темноты, напугав бедную меня, заставив напрячься провожатого, и с привычным скрипучим недовольством вознамерился оставить охранника за дверями. Ага, не на того нарвался. Это вам не терпеливый Тин, это кайр, а их, как я недавно выяснила, даже Эвен побаивается.
Так что, пришлось Кахаару обломаться, он как тьму увидел в глазах моего провожатого, побелел, посерел, но, к его чести, в обморок не свалился, да и в себя пришел быстро. Видимо, с дедом наблатыкался (не мое словечко, очередной перл Альта). Все знают, что у Агеэра характер не сахар, не каждый выдержит, тем более столько лет.
— Проходите, — заискивающе прокряхтел главный слуга дома Агеэра, распахнув ворота, и пока мы шли по каменной дорожке к особняку, осторожно поглядывать на полукровку и недовольно на меня. Но я тоже воспитана характером деда, поэтому и на меня его взгляды не произвели никакого впечатления. А вот что произвело впечатление, так это преобразившийся до неузнаваемости дом.
Нет, я знала, конечно, что меня ждет семейный ужин, но не ожидала, что он выльется в полноценный светский прием, которые в последний раз здесь видели лет двадцать назад. И как интересно все было украшено, под цвет моей туники во все оттенки фиолетового. Портьеры, скатерти, даже канделябры, а свечи в них окрашивали стены в причудливый оттенок темного аганита. Красиво, и во всем присутствует стиль, идеальный вкус настоящего художника, а в нашем доме этим страдает только одна персона — тетя Изабелла — супруга Карла двоюродного племянника моего деда, единственная, кто не относился ко мне в этом семействе, как к изгою.
