— Да, я тоже заметил, — досадливо поморщился Эвен. — Не сходится.
— Не сходится, — повторил его слова повелитель.
— И что ты думаешь?
— Ничего хорошего. Их всего восемь, Эвен. Восемь выживших девочек, включая Солнечную принцессу, Тею, и…
— Клем.
— Да. И три из восьми мертвы.
— Это не значит, что…
— Это значит многое, — перебил его повелитель. — Это значит, что я не смогу так рисковать. Это значит, что мы ошибались. Это дело куда сложнее, чем нам казалось. И у нас ничего нет.
— Есть. Мы нашли связь, а это уже кое-что.
— Да. Но что с этим знанием делать теперь?
— Арвитан отпадает?
— Теперь я не так уверен, что дядя сможет их защитить.
— Но если позволить событиям идти так, как они идут, мы сможем понять, чего хотят убийцы, и кто они.
— Эвен, ты хочешь сделать из них обеих приманку?
— Я хочу поймать убийцу и боюсь, что, даже выяснив личность нашего трупа, мы ни на шаг не приблизились к разгадке всего того дерьма, что в последнее время творится в Дарранате. Здесь им быть так же опасно, как в Арвитане.
— Я все еще могу все изменить, и ваша ложь моему решению не способствует.
— Можешь, но Клем тебе этого не простит.
— Боюсь, что ее желания в мой список приоритетов уже не входят.
— Планируешь разбить девочке сердце?
— Как я уже говорил, ваши игры и новая информация меняют мои приоритеты.
— Ну, ну. Только не забывай о последствиях своих решений. Клем, может и юная, и любит тебя без памяти, но, в отличие от тебя, она может выбирать.
— Я на это и надеюсь, — ответил повелитель. При этом у него был такой странный, отрешенный взгляд, что Эвен поежился. И то, что задумал Инар, ни к чему хорошему не приведет. Только к еще большим проблемам, которые ему и придется расхлебывать. Но он все еще питал призрачную надежду, что все-таки этого не случится.
* * *
Во дворец мы вернулись поздно, Тея уже ушла к себе, так и не дождавшись меня, а я решила воспользоваться моментом и посмотреть последнее воспоминание из мыслелова. Так что я не стала медлить, достала из тайника камень и начала подстраивать свою ауру под ауру трупа.
Воспоминание затянуло сразу. Камень не успел до конца раскрыться, а я оказалась на дороге перед старым покосившимся домом, одиноко стоящим на краю деревни. В этот раз мыслелов показывал воспоминание не жреца, а того мертвеца, но жрец здесь тоже присутствовал и еще двое, один… закутанный в непроницаемый плащ и другой, с белым медальоном лекаря поверх плаща.
Калитка в дом была приоткрыта, как и дверь, которая заскрипела, когда жрец тронул ее рукой. Все четверо вошли вглубь дома, где на смятой, явно давно не менянной постели лежала женщина. Я очень удивилась, рассмотрев ее лучше, потому что это была не просто женщина, а дэйва, и она явно умирала.
Лекарь пытался ей помочь, трогал лоб, слушал дыхание, делал еще какие-то манипуляции и даже попытался воздействовать магией, но как только коснулся ее, женщина страшно выгнулась и закричала так пронзительно, что даже у меня заложило уши. Лекарь отпрянул и тревожно посмотрел на остальных. Хотел попробовать снова, но жрец остановил его. Подошел ближе, сел на постель и провел рукой по грязным, спутанным волосам дэйвы.
— Дагон… — прошептала женщина сухими, запекшимися губами.
— Принесите воды, — потребовал он и с нежностью посмотрел на женщину. — Салмея, почему ты не позвала раньше?
— Я не могла. Не могла так рисковать.
— Я привел помощь.
— Поздно, Дагон. Я уже слышу дыхание смерти, чую ее запах. Мои подруги, они зовут меня.
— Чем я могу помочь?
— Больше ничем. Я — последняя из хранительниц пророчества, моя смерть не позволит заговорщикам получить его. Тайна Матери в безопасности.
— Мне очень жаль, Салмея, что мы не смогли спасти вас.
— Вы пытались, но враги опасны, они проникают в высшие сферы власти, они подбираются к повелителю, как змеи, боюсь, что некоторые из них скоро будут заседать в Совете. Они способны на все, чтобы не дать нашему миру измениться, они готовы на все ради этого, даже на то, чтобы истребить носителей дара предвидения под корень. И это только начало, Дагон, только начало.
Женщина хотела еще что-то сказать, но тут вернулся лекарь с кувшином воды, налил в стакан и подал жрецу. Тот попытался напоить женщину, но она уже не могла глотать. Вода просто лилась по подбородку, намочив рубашку.
И вдруг женщина захрипела. Я сначала не поняла, что с ней случилось, а потом увидела изменившееся лицо жреца, такое страшное, с совершенно дикими, испуганными глазами. Он отошел от женщины, вытащил свой ритуальный кинжал и направился к не менее испуганному лекарю. Он даже вскрикнуть не успел, как жрец полоснул его по горлу, и тот, захрипев, свалился на пол. Хозяин воспоминания с ужасом смотрел на жреца, а тот в свою очередь с тем же ужасом смотрел на фигуру, закутанную в плащ. С его кинжалом творилось что-то. Его руки тряслись, а острие медленно направлялось ему в шею. Жрец вздрогнул, когда острие проткнуло кожу, когда он сам вспарывал себе горло. Это было так ужасно, что я зажмурилась, стояла там и не могла заставить себя открыть глаза.
Тем временем тот, кто заставлял жреца убить лекаря и себя заодно, взял тело жреца и оттащил в угол, туда же оттащил тело лекаря. Женщина задыхалась, третий дэйв так и стоял в немом ужасе, пока снаружи не заскрипела калитка, и в дом не вошел еще один дэйв, которого я узнала.
— Саргон Агеэра, — почему-то прошептала я. Но это невозможно. Он умер. Дед сам его убил. Когда? Когда это было?
По тому, как смело и важно он зашел, легко можно было догадаться, кто руководил убийцей. Убийца скрытый плащом отступил, пропуская своего хозяина к измученной женщине.
— Ты долго скрывалась от меня, Салмея, — мягко сказал он, погладив женщину по лицу. — Слишком долго. А я разучился ждать.
В следующее мгновение женщина закричала от вмешательства его магии.
— Ты мне все расскажешь, Салмея. Все, что я хочу знать.
— Я умираю. Мне уже все равно, — попыталась усмехнуться женщина, но у нее не получилось. Даже я понимала, что она измучена, слишком страдает и уже на грани.
— Поверь, дорогая провидица, ты умрешь только тогда, когда я этого захочу.
Он опустил руку и щелкнул пальцами другой руки. В ту же секунду его слуга подал дэйву маленький пузырек с янтарной жидкостью. Дэйв влил ее в горло женщине, и та начала прямо на глазах преображаться. Серость лица постепенно уходила, в глазах потухал болезненный блеск, хрипы исчезли, волосы начали приобретать привычный оттенок, она стремительно выздоравливала. И чем отчетливее она это понимала, тем сильнее округлялись от ужаса ее глаза.
— Ты… это ты убил моих сестер.
В ответ дэйв расхохотался. Зло и безжалостно.
— Ах, Салмея, Салмея. Как бы я это сделал? Ваш маленький круг был отлично защищен. А вот если в этом кругу затесалась паршивая овечка, тогда даже делать ничего не приходится. Она сделала все сама.
— Кто?
— Еще не догадалась? Твоя дочь, Сатaна.
— Ты врешь! — воскликнула женщина.
— Разве? Ты сама это знала, но любовь матери затмила все. Любовь — слабость, которой страдают только идиоты, вроде тебя или нашего дорогого повелителя. И все они скоро сдохнут. А ты это увидишь своими собственными глазами. Только скажи мне, что говорится в пророчестве, которое вы так оберегаете. Говори!
Он снова обхватил ее руку своей, и она закричала так, как никогда раньше, словно все ее внутренности горели огнем.
— Пожалуйста…
— Говори, и твоя дочь-предательница будет жить.
— Она уже мертва, — выкрикнула дэйва и затряслась, словно от холода.
— Ошибаешься, милая. И только от тебя зависит, останется ли это ложью, или Тайная Канцелярия найдет еще один труп видящей.
— Пророчество ничего тебе не даст. Ничего.
— Посмотрим, — не поверил ей Саргон. — Расскажи мне, Салмея.
Женщина долго молчала, смотрела в его злые черные глаза и молчала. И тогда он позвал своего слугу.
— Ты сама напросилась. Я же сказал, что так или иначе, ты расскажешь.
Убийца так и не снял капюшон, и я не могла понять, что же такое он делал с Салмеей, но она менялась на глазах также быстро, как пару минут назад исцелялась от болезни. Это напомнило виденное мной в Особом отделе. Как мужчина дэйв дрожал от одного только взгляда помеченного тьмой полукровки.
— Убери его, убери! — внезапно взвизгнула Салмея и закрылась руками. Ее лихорадило и ломало, и все же она заговорила. — Она имеет метку, оставленную тем, кто должен был убить, но пощадил. В ее жилах течет сила трех Домов, она владеет любовью трех глав. Ее сердце пылает, как чешуйка дракона, она спасение Илларии или ее погибель. Она приведет полукровок к истинному величию и поставит на колени всех дэйвов, включая повелителя.
— Это все?
— Да.
— Чушь! Никогда дэйвы не преклонят колени перед полукровкой.
— Даже если в ней течет кровь правящего Дома?
— Так это о ней говорит пророчество?
— Я не знаю.
— Тогда что ты знаешь?
— Я знаю, что ее сила проснется в Снежных песках и там же достигнет апогея.
— Значит, говоришь в Снежных песках? Хм, как забавно. Все дорожки ведут туда. А что ты скажешь, дорогая, если в Снежных песках полукровок не останется?
Я отшатнулась от ужаса и осознания…
— Они не хотели убивать повелителя. Это был заговор не против власти, а против нас, нас всех. Детей полукровок.
Женщина тоже испугалась настолько, что смертельно побледнела.
— Ты не посмеешь.
— Да неужели. У меня там свой интерес, так почему же не соединить приятное с полезным? Очень скоро прекрасные Снежные пески будут называть Кровавыми. Мы обагрим кровью саму землю, мы сотрясем этот мир до основания, и никакой избранной там не будет. Она сгинет вместе со всеми, и никто, даже мальчишка наследник об этом не узнает. И ты мне поможешь, дорогая. Забери ее.
Слуга подчинился, грубо поднял женщину с кровати и потащил к выходу. А Саргон обратился к все еще дрожащему в ужасе четвертому дэйву.
— Радгар, дорогой. Не дрожи ты так. Никто не узнает. Это останется нашей маленькой тайной, не так ли? — рассмеялся Саргон и приобнял бедного дэйва.
— Ты убьешь меня?
— Всему свое время, дорогой друг, всему свое время. Идем. Скоро здесь будет жарко.
Саргон не шутил. Они подожгли дом магическим огнем, под действием которого даже памяти, и той не остается.
Не знаю, как скоро я смогла успокоиться. Прошлое снова ворвалось в мою жизнь и ударило прямо под дых. Я знала, что Саргон мертв, что дед сам уничтожил его, но после всего увиденного спросила себя: А так ли это? Возможно ли, что он остался жив, что это он приходил в квартиру того мертвеца, чтобы выполнить обещание? Что если Снежные пески были только началом?
— Кто эта девочка?
Я знала, что в Снежных песках выжило шестнадцать полукровок, считая Тею, меня и Солнечную принцессу Самиру. Среди тех шестнадцати было десять детей, двое из которых, мальчики.
В этот момент меня словно ледяной водой окатило.
— Не может быть!
Те жуткие досье, которые я видела в кабинете следователя. Три мертвых девушки, три убитых полукровки. Что если все они выжили в Кровавых песках, что если… дело было не во мне, не в деде, а в той полукровке, которая находилась в кафе. Мама с ребенком. О, богиня!
Когда я это осознала, то попыталась вырваться из воспоминания, но меня что-то остановило, точнее слова Салмеи.
— Даже если ты сожжешь пески до основания, она выживет, это ее судьба, как и твоя — умереть от ее руки.
— Все мы в итоге умрем, дорогая, но только мне очень хочется пожить подольше, как думаешь, удастся?
— Ты безумен.
— Да, мне это уже говорили, — рассмеялся дэйв и потащил женщину в воронку портала.
На этом воспоминание прервалось. Я встала, подняла дрожащими руками камень и поняла, что больше не могу молчать. Я должна все рассказать, рассказать тому, кому больше всех доверяю — Тее. Нас обеих это касается, и я не имею права игнорировать знаки, которые посылает сама судьба. Саргон искал избранную, и что-то мне подсказывает, что это либо Тея, либо Солнечная принцесса. Та, кому суждено изменить мир и поставить на колени всех дэйвов. А значит, им обеим угрожает смертельная опасность, и никто, даже Инар не сможет нас защитить, если мы сами себе не поможем.
— Я должна все рассказать, и немедленно, — убежденно сказала я сама себе, поспешно спрятала камень в тайник и бросилась к Тее.
К моему искреннему удивлению, Теи в ее покоях не оказалось. Я несколько секунд в недоумении стояла посреди пустой спальни, совершенно точно зная, что принцесса должна быть здесь. Ведь стражи у дверей не сообщили о ее отсутствии. На волне последних событий я испугалась. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии, хотела уже бежать, звать на помощь, но тут увидела странность. Из-под шкафа с книгами, и я не припомню, чтобы Тея их когда-нибудь читала, пробивался свет, которого в принципе, не должно было быть.
Так, там либо есть неучтенная комната, либо ход. Вопрос, как он открывается? Наверняка, где-то в шкафу есть потайной рычаг или магическая метка.
Внимательно осмотрев шкаф на наличие секретов, я заметила пустое пространство между книгами, подошла к нему, вытащила еще пару книг и увидела его — рычаг, не магический, самый обыкновенный.
Когда нажала на него, в шкафу что-то щелкнуло, и он приоткрылся, как дверь, очень тугая, старая, заржавевшая дверь. Пришлось поднапрячься, чтобы подвинуть шкаф так, чтобы я смогла пролезть в проем. И когда я увидела большой, освещенный коридор и винтовую лестницу в конце, притормозила. Я на все сто процентов уверена, что Тея сунулась внутрь, вопрос в том, стоит ли мне туда лезть.
— Инар меня прибьет, если узнает, — обреченно простонала я, в глупой надежде, что все-таки там меня не ждут жуткие ловушки и чудовища, и это приключение останется нашим правителем и его вездесущей Тенью незамеченным. Я очень-очень на это надеялась, а когда дверь шкафа за мной захлопнулась, надежда начала медленно таять.
Коридор был длинным, лестница старой и ржавой, и чем ниже я спускалась, тем тускнее становился свет. И что-то мне подсказывало, что магией здесь пользоваться не стоило. Жаль, фонарик не захватила.
Внизу было совсем темно, и даже мое супер зрение полукровки особо не спасало. Единственное, что смогла разглядеть — коридор раздваивался, уходя вправо и влево. Я попыталась прислушаться, вдруг уловлю крики Теи или ее шаги, но ничего, кроме слабого ветра не ощутила.
Вероятно, это тот самый ход, о котором говорила Тей. Ход, ведущий к дому Мариссы. Только я не знала, что он открывается прямо из ее комнаты. Впрочем, ничего странного в этом нет. Марисса не любила дворец, а Тее, как наследной принцессе по статусу было положено в нем жить. Такой компромисс вполне закономерен. И если дом находится в центре города, то мне нужно влево. Я и свернула влево, и неожиданно почувствовала остаточный след магии. Пальцы закололо.
Я поспешила дальше, уже более уверенно. Тея, наверняка, свернула именно сюда. Еще через какое-то время уперлась в новую развилку. Но в одном из коридоров был свет, который явно кто-то зажег. Так я и шла по следам своей неугомонной подружки.
Одно было не ясно: почему она не дождалась меня? Потащилась одна, никому ничего не сказав. Здесь же может быть опасно. Впрочем, я сама такая же идиотка. Даже записки на столе не догадалась оставить.
— Не сходится, — повторил его слова повелитель.
— И что ты думаешь?
— Ничего хорошего. Их всего восемь, Эвен. Восемь выживших девочек, включая Солнечную принцессу, Тею, и…
— Клем.
— Да. И три из восьми мертвы.
— Это не значит, что…
— Это значит многое, — перебил его повелитель. — Это значит, что я не смогу так рисковать. Это значит, что мы ошибались. Это дело куда сложнее, чем нам казалось. И у нас ничего нет.
— Есть. Мы нашли связь, а это уже кое-что.
— Да. Но что с этим знанием делать теперь?
— Арвитан отпадает?
— Теперь я не так уверен, что дядя сможет их защитить.
— Но если позволить событиям идти так, как они идут, мы сможем понять, чего хотят убийцы, и кто они.
— Эвен, ты хочешь сделать из них обеих приманку?
— Я хочу поймать убийцу и боюсь, что, даже выяснив личность нашего трупа, мы ни на шаг не приблизились к разгадке всего того дерьма, что в последнее время творится в Дарранате. Здесь им быть так же опасно, как в Арвитане.
— Я все еще могу все изменить, и ваша ложь моему решению не способствует.
— Можешь, но Клем тебе этого не простит.
— Боюсь, что ее желания в мой список приоритетов уже не входят.
— Планируешь разбить девочке сердце?
— Как я уже говорил, ваши игры и новая информация меняют мои приоритеты.
— Ну, ну. Только не забывай о последствиях своих решений. Клем, может и юная, и любит тебя без памяти, но, в отличие от тебя, она может выбирать.
— Я на это и надеюсь, — ответил повелитель. При этом у него был такой странный, отрешенный взгляд, что Эвен поежился. И то, что задумал Инар, ни к чему хорошему не приведет. Только к еще большим проблемам, которые ему и придется расхлебывать. Но он все еще питал призрачную надежду, что все-таки этого не случится.
* * *
Во дворец мы вернулись поздно, Тея уже ушла к себе, так и не дождавшись меня, а я решила воспользоваться моментом и посмотреть последнее воспоминание из мыслелова. Так что я не стала медлить, достала из тайника камень и начала подстраивать свою ауру под ауру трупа.
Воспоминание затянуло сразу. Камень не успел до конца раскрыться, а я оказалась на дороге перед старым покосившимся домом, одиноко стоящим на краю деревни. В этот раз мыслелов показывал воспоминание не жреца, а того мертвеца, но жрец здесь тоже присутствовал и еще двое, один… закутанный в непроницаемый плащ и другой, с белым медальоном лекаря поверх плаща.
Калитка в дом была приоткрыта, как и дверь, которая заскрипела, когда жрец тронул ее рукой. Все четверо вошли вглубь дома, где на смятой, явно давно не менянной постели лежала женщина. Я очень удивилась, рассмотрев ее лучше, потому что это была не просто женщина, а дэйва, и она явно умирала.
Лекарь пытался ей помочь, трогал лоб, слушал дыхание, делал еще какие-то манипуляции и даже попытался воздействовать магией, но как только коснулся ее, женщина страшно выгнулась и закричала так пронзительно, что даже у меня заложило уши. Лекарь отпрянул и тревожно посмотрел на остальных. Хотел попробовать снова, но жрец остановил его. Подошел ближе, сел на постель и провел рукой по грязным, спутанным волосам дэйвы.
— Дагон… — прошептала женщина сухими, запекшимися губами.
— Принесите воды, — потребовал он и с нежностью посмотрел на женщину. — Салмея, почему ты не позвала раньше?
— Я не могла. Не могла так рисковать.
— Я привел помощь.
— Поздно, Дагон. Я уже слышу дыхание смерти, чую ее запах. Мои подруги, они зовут меня.
— Чем я могу помочь?
— Больше ничем. Я — последняя из хранительниц пророчества, моя смерть не позволит заговорщикам получить его. Тайна Матери в безопасности.
— Мне очень жаль, Салмея, что мы не смогли спасти вас.
— Вы пытались, но враги опасны, они проникают в высшие сферы власти, они подбираются к повелителю, как змеи, боюсь, что некоторые из них скоро будут заседать в Совете. Они способны на все, чтобы не дать нашему миру измениться, они готовы на все ради этого, даже на то, чтобы истребить носителей дара предвидения под корень. И это только начало, Дагон, только начало.
Женщина хотела еще что-то сказать, но тут вернулся лекарь с кувшином воды, налил в стакан и подал жрецу. Тот попытался напоить женщину, но она уже не могла глотать. Вода просто лилась по подбородку, намочив рубашку.
И вдруг женщина захрипела. Я сначала не поняла, что с ней случилось, а потом увидела изменившееся лицо жреца, такое страшное, с совершенно дикими, испуганными глазами. Он отошел от женщины, вытащил свой ритуальный кинжал и направился к не менее испуганному лекарю. Он даже вскрикнуть не успел, как жрец полоснул его по горлу, и тот, захрипев, свалился на пол. Хозяин воспоминания с ужасом смотрел на жреца, а тот в свою очередь с тем же ужасом смотрел на фигуру, закутанную в плащ. С его кинжалом творилось что-то. Его руки тряслись, а острие медленно направлялось ему в шею. Жрец вздрогнул, когда острие проткнуло кожу, когда он сам вспарывал себе горло. Это было так ужасно, что я зажмурилась, стояла там и не могла заставить себя открыть глаза.
Тем временем тот, кто заставлял жреца убить лекаря и себя заодно, взял тело жреца и оттащил в угол, туда же оттащил тело лекаря. Женщина задыхалась, третий дэйв так и стоял в немом ужасе, пока снаружи не заскрипела калитка, и в дом не вошел еще один дэйв, которого я узнала.
— Саргон Агеэра, — почему-то прошептала я. Но это невозможно. Он умер. Дед сам его убил. Когда? Когда это было?
По тому, как смело и важно он зашел, легко можно было догадаться, кто руководил убийцей. Убийца скрытый плащом отступил, пропуская своего хозяина к измученной женщине.
— Ты долго скрывалась от меня, Салмея, — мягко сказал он, погладив женщину по лицу. — Слишком долго. А я разучился ждать.
В следующее мгновение женщина закричала от вмешательства его магии.
— Ты мне все расскажешь, Салмея. Все, что я хочу знать.
— Я умираю. Мне уже все равно, — попыталась усмехнуться женщина, но у нее не получилось. Даже я понимала, что она измучена, слишком страдает и уже на грани.
— Поверь, дорогая провидица, ты умрешь только тогда, когда я этого захочу.
Он опустил руку и щелкнул пальцами другой руки. В ту же секунду его слуга подал дэйву маленький пузырек с янтарной жидкостью. Дэйв влил ее в горло женщине, и та начала прямо на глазах преображаться. Серость лица постепенно уходила, в глазах потухал болезненный блеск, хрипы исчезли, волосы начали приобретать привычный оттенок, она стремительно выздоравливала. И чем отчетливее она это понимала, тем сильнее округлялись от ужаса ее глаза.
— Ты… это ты убил моих сестер.
В ответ дэйв расхохотался. Зло и безжалостно.
— Ах, Салмея, Салмея. Как бы я это сделал? Ваш маленький круг был отлично защищен. А вот если в этом кругу затесалась паршивая овечка, тогда даже делать ничего не приходится. Она сделала все сама.
— Кто?
— Еще не догадалась? Твоя дочь, Сатaна.
— Ты врешь! — воскликнула женщина.
— Разве? Ты сама это знала, но любовь матери затмила все. Любовь — слабость, которой страдают только идиоты, вроде тебя или нашего дорогого повелителя. И все они скоро сдохнут. А ты это увидишь своими собственными глазами. Только скажи мне, что говорится в пророчестве, которое вы так оберегаете. Говори!
Он снова обхватил ее руку своей, и она закричала так, как никогда раньше, словно все ее внутренности горели огнем.
— Пожалуйста…
— Говори, и твоя дочь-предательница будет жить.
— Она уже мертва, — выкрикнула дэйва и затряслась, словно от холода.
— Ошибаешься, милая. И только от тебя зависит, останется ли это ложью, или Тайная Канцелярия найдет еще один труп видящей.
— Пророчество ничего тебе не даст. Ничего.
— Посмотрим, — не поверил ей Саргон. — Расскажи мне, Салмея.
Женщина долго молчала, смотрела в его злые черные глаза и молчала. И тогда он позвал своего слугу.
— Ты сама напросилась. Я же сказал, что так или иначе, ты расскажешь.
Убийца так и не снял капюшон, и я не могла понять, что же такое он делал с Салмеей, но она менялась на глазах также быстро, как пару минут назад исцелялась от болезни. Это напомнило виденное мной в Особом отделе. Как мужчина дэйв дрожал от одного только взгляда помеченного тьмой полукровки.
— Убери его, убери! — внезапно взвизгнула Салмея и закрылась руками. Ее лихорадило и ломало, и все же она заговорила. — Она имеет метку, оставленную тем, кто должен был убить, но пощадил. В ее жилах течет сила трех Домов, она владеет любовью трех глав. Ее сердце пылает, как чешуйка дракона, она спасение Илларии или ее погибель. Она приведет полукровок к истинному величию и поставит на колени всех дэйвов, включая повелителя.
— Это все?
— Да.
— Чушь! Никогда дэйвы не преклонят колени перед полукровкой.
— Даже если в ней течет кровь правящего Дома?
— Так это о ней говорит пророчество?
— Я не знаю.
— Тогда что ты знаешь?
— Я знаю, что ее сила проснется в Снежных песках и там же достигнет апогея.
— Значит, говоришь в Снежных песках? Хм, как забавно. Все дорожки ведут туда. А что ты скажешь, дорогая, если в Снежных песках полукровок не останется?
Я отшатнулась от ужаса и осознания…
— Они не хотели убивать повелителя. Это был заговор не против власти, а против нас, нас всех. Детей полукровок.
Женщина тоже испугалась настолько, что смертельно побледнела.
— Ты не посмеешь.
— Да неужели. У меня там свой интерес, так почему же не соединить приятное с полезным? Очень скоро прекрасные Снежные пески будут называть Кровавыми. Мы обагрим кровью саму землю, мы сотрясем этот мир до основания, и никакой избранной там не будет. Она сгинет вместе со всеми, и никто, даже мальчишка наследник об этом не узнает. И ты мне поможешь, дорогая. Забери ее.
Слуга подчинился, грубо поднял женщину с кровати и потащил к выходу. А Саргон обратился к все еще дрожащему в ужасе четвертому дэйву.
— Радгар, дорогой. Не дрожи ты так. Никто не узнает. Это останется нашей маленькой тайной, не так ли? — рассмеялся Саргон и приобнял бедного дэйва.
— Ты убьешь меня?
— Всему свое время, дорогой друг, всему свое время. Идем. Скоро здесь будет жарко.
Саргон не шутил. Они подожгли дом магическим огнем, под действием которого даже памяти, и той не остается.
Не знаю, как скоро я смогла успокоиться. Прошлое снова ворвалось в мою жизнь и ударило прямо под дых. Я знала, что Саргон мертв, что дед сам уничтожил его, но после всего увиденного спросила себя: А так ли это? Возможно ли, что он остался жив, что это он приходил в квартиру того мертвеца, чтобы выполнить обещание? Что если Снежные пески были только началом?
— Кто эта девочка?
Я знала, что в Снежных песках выжило шестнадцать полукровок, считая Тею, меня и Солнечную принцессу Самиру. Среди тех шестнадцати было десять детей, двое из которых, мальчики.
В этот момент меня словно ледяной водой окатило.
— Не может быть!
Те жуткие досье, которые я видела в кабинете следователя. Три мертвых девушки, три убитых полукровки. Что если все они выжили в Кровавых песках, что если… дело было не во мне, не в деде, а в той полукровке, которая находилась в кафе. Мама с ребенком. О, богиня!
Когда я это осознала, то попыталась вырваться из воспоминания, но меня что-то остановило, точнее слова Салмеи.
— Даже если ты сожжешь пески до основания, она выживет, это ее судьба, как и твоя — умереть от ее руки.
— Все мы в итоге умрем, дорогая, но только мне очень хочется пожить подольше, как думаешь, удастся?
— Ты безумен.
— Да, мне это уже говорили, — рассмеялся дэйв и потащил женщину в воронку портала.
На этом воспоминание прервалось. Я встала, подняла дрожащими руками камень и поняла, что больше не могу молчать. Я должна все рассказать, рассказать тому, кому больше всех доверяю — Тее. Нас обеих это касается, и я не имею права игнорировать знаки, которые посылает сама судьба. Саргон искал избранную, и что-то мне подсказывает, что это либо Тея, либо Солнечная принцесса. Та, кому суждено изменить мир и поставить на колени всех дэйвов. А значит, им обеим угрожает смертельная опасность, и никто, даже Инар не сможет нас защитить, если мы сами себе не поможем.
— Я должна все рассказать, и немедленно, — убежденно сказала я сама себе, поспешно спрятала камень в тайник и бросилась к Тее.
ГЛАВА 20 Последняя капля
К моему искреннему удивлению, Теи в ее покоях не оказалось. Я несколько секунд в недоумении стояла посреди пустой спальни, совершенно точно зная, что принцесса должна быть здесь. Ведь стражи у дверей не сообщили о ее отсутствии. На волне последних событий я испугалась. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии, хотела уже бежать, звать на помощь, но тут увидела странность. Из-под шкафа с книгами, и я не припомню, чтобы Тея их когда-нибудь читала, пробивался свет, которого в принципе, не должно было быть.
Так, там либо есть неучтенная комната, либо ход. Вопрос, как он открывается? Наверняка, где-то в шкафу есть потайной рычаг или магическая метка.
Внимательно осмотрев шкаф на наличие секретов, я заметила пустое пространство между книгами, подошла к нему, вытащила еще пару книг и увидела его — рычаг, не магический, самый обыкновенный.
Когда нажала на него, в шкафу что-то щелкнуло, и он приоткрылся, как дверь, очень тугая, старая, заржавевшая дверь. Пришлось поднапрячься, чтобы подвинуть шкаф так, чтобы я смогла пролезть в проем. И когда я увидела большой, освещенный коридор и винтовую лестницу в конце, притормозила. Я на все сто процентов уверена, что Тея сунулась внутрь, вопрос в том, стоит ли мне туда лезть.
— Инар меня прибьет, если узнает, — обреченно простонала я, в глупой надежде, что все-таки там меня не ждут жуткие ловушки и чудовища, и это приключение останется нашим правителем и его вездесущей Тенью незамеченным. Я очень-очень на это надеялась, а когда дверь шкафа за мной захлопнулась, надежда начала медленно таять.
Коридор был длинным, лестница старой и ржавой, и чем ниже я спускалась, тем тускнее становился свет. И что-то мне подсказывало, что магией здесь пользоваться не стоило. Жаль, фонарик не захватила.
Внизу было совсем темно, и даже мое супер зрение полукровки особо не спасало. Единственное, что смогла разглядеть — коридор раздваивался, уходя вправо и влево. Я попыталась прислушаться, вдруг уловлю крики Теи или ее шаги, но ничего, кроме слабого ветра не ощутила.
Вероятно, это тот самый ход, о котором говорила Тей. Ход, ведущий к дому Мариссы. Только я не знала, что он открывается прямо из ее комнаты. Впрочем, ничего странного в этом нет. Марисса не любила дворец, а Тее, как наследной принцессе по статусу было положено в нем жить. Такой компромисс вполне закономерен. И если дом находится в центре города, то мне нужно влево. Я и свернула влево, и неожиданно почувствовала остаточный след магии. Пальцы закололо.
Я поспешила дальше, уже более уверенно. Тея, наверняка, свернула именно сюда. Еще через какое-то время уперлась в новую развилку. Но в одном из коридоров был свет, который явно кто-то зажег. Так я и шла по следам своей неугомонной подружки.
Одно было не ясно: почему она не дождалась меня? Потащилась одна, никому ничего не сказав. Здесь же может быть опасно. Впрочем, я сама такая же идиотка. Даже записки на столе не догадалась оставить.
