-Не беспокойтесь! – на свет показалась вторая бутылка, - себе я взял еще одну. Хватит всем.
-Какой Вы шустрый!
-Какой уж есть.
-Ну, тогда… - девушка внимательно изучила свои перепачканные в земле руки, с набившейся под ногти грязью, и поспешно спрятала их в необъятные карманы своего балахона, - напиваться стоя на задворках тоже как-то не очень хорошо…
-И что же Вы предлагаете? – Содос чувствовал, как мгновенно разбежавшееся по венам тепло начинает, где-то даже против его воли, поднимать ему настроение, - бар в поселке только один.
-А Вы можете вести машину в пьяном виде?
-Спинной мозг не пьянеет!
-А вот я постоянно сваливаюсь с дороги на первом же повороте, так что… - Мария посмотрела на Содоса, - можно поехать ко мне на станцию. Вы-то потом сможете вернуться, а вот я, если мы будем квасить где-нибудь здесь, до дома не доберусь.
-Вы что, предлагаете мне самому сунуть голову в логово Ваших… питомцев!? – тот отрицательно затряс головой, - нет уж, увольте! Я не настолько пьян!
-О! Это легко поправимо!
В конце концов, Содос сдался. Нервный, насыщенный не самыми приятными событиями, да, к тому же, еще и голодный день привел к тому, что после еще пары глотков оранжевой отравы он ослабил бдительность и позволил-таки Марии затолкать себя на водительское место ее машины. Он, впрочем, немного протрезвел, наткнувшись рукой на холод стального ствола, спрятанного под сиденьем. Бочар не соврал.
Свою колымагу Содос перевел в режим следования, и теперь она тащилась позади них, жалобно дребезжа и поскрипывая.
На том самом месте, где Куцый снес забор и умчался в поле, Мария махнула уже почти пустой бутылкой, показывая ему, чтобы он свернул налево.
Дорога еще некоторое время ползла вдоль ограды, а потом нырнула в неожиданно открывшийся узкий зазор между двумя пашнями и устремилась к темнеющей на фоне вечернего неба стене леса. Содос буквально физически ощущал, как по мере приближения улетучиваются из его крови последние остатки алкоголя. Он вспомнил, как утром, спасаясь от огня, хайенны скакали по деревьям, и его передернуло. Машину ощутимо тряхнуло.
-А еще говорите, что спинной мозг не пьянеет! – усмехнулась Мария.
-Мне просто немного не по себе, - пожаловался Содос, - все время кажется, что за мной из листвы наблюдают эти… животные.
-Это Вам не кажется. Они действительно наблюдают.
-Ну, спасибо, утешили!
Густо переплетенные ветви сомкнулись над их головами, полностью заслонив небосвод. Плети лиан начали хлестать по кузову, звонко шлепая по лобовому стеклу. Колеса запрыгали по узловатым корням.
Содос включил фары, чтобы хоть что-то видеть в душном изумрудном полумраке.
Это больше походило не на дорогу, а на тоннель, прорубленный в живом монолите. Случись что, ему бы даже не удалось открыть дверцу, так как она сразу бы уперлась в упругую стену из перепутанных ветвей. Молодые, слегка лиловые тонкие побеги тянулись заполнить оставшееся пустое пространство, скребясь по бокам и днищу машины. От их изобилия зеленая пещера казалась несколько волосатой.
-Как же вам удалось здесь дорогу проковырять? – полюбопытствовал Содос, стараясь не прикусить язык на колдобинах и придерживая левой рукой свои очки, так и норовящие спрыгнуть с переносицы.
-Лазерными резаками, - объяснила Мария, - все можно сделать, если сильно захотеть, верно?
-Да, только мне вдруг подумалось, что гораздо интереснее другое - как Вам удается все это время поддерживать ее в более-менее рабочем состоянии? Серж говорил мне, что на тех полях, которые прилегают к лесу, корчеванием приходится заниматься просто непрерывно.
-Это точно! – кивнула Мария, пытаясь поймать ртом скачущее горлышко бутылки. Довольно быстро она сообразила, что свои зубы дороже, и прекратила рискованные эксперименты, - из-за этого даже потеряли один резак. Заглубились метров на сто и решили, что на сегодня достаточно. Думали продолжить наутро. Ха! На следующий день они даже не смогли найти то место, где работали накануне. Сплошная стена и никаких следов прохода. Пришлось заказывать новую установку.
-И как же в итоге лес побороли?
-Не сразу, не сразу. Поначалу пытались плитами замостить, но все оказалось тщетно.
-Что же с ними случилось?
-Всего за пару дней молодая поросль вздыбила их точно ледяные торосы. Ни пройти, ни проехать. Сейчас там поле довольно близко подходит, и среди ветвей еще можно разглядеть пару плит. Только голову высоко задирать нужно. Забавно смотрится.
-Лихо! – Содос даже прищелкнул языком, - а дальше?
-Выкорчевали деревья и расчищенное место тут же залили бетоном. Под нами монолит примерно в полтора метра толщиной. Но, как видите, тоже не очень-то помогает.
-Вы хотите сказать, что местная флора умудряется прорастать и сквозь бетон?
-К счастью, пока нет, - помотала головой девушка, - просто за несколько лет сюда из пустыни нанесло песку, а этого уже достаточно, чтобы Жизнь взяла свое. Будь у меня бульдозер – за пару часов все можно было бы расчистить, а так… Остается надеяться, что в один прекрасный день я не проснусь замурованной здесь заживо.
Светлое пятно, уже некоторое время маячившее впереди, наконец, распахнулось и выпустило машины на ровную, всю заросшую густой травой круглую площадку около двухсот метров в диаметре. И, если до этого момента Содосу казалось, что они едут по зеленой и волосатой трубе, то теперь он оказался на дне точно такого же волосатого колодца.
Запрокинув голову, он посмотрел вверх, но неба толком так и не увидел. Только отдельные его кусочки, проглядывающие через лиственный свод, подпираемый гигантскими рыжими колоннами. Несмотря на то, что ближайшие пинусы росли по разные стороны лужайки, примерно в двух сотнях метров друг от друга, их ветви без особых проблем переплетались прямо над ней.
-Эй! Осторожно! – воскликнула Мария, и Содос ударил по тормозам, едва не въехав в решетчатый заборчик, огораживающий два потрепанных временем вагончика. Они прибыли на место.
-Не-е-ет, Вам больше пить нельзя! – девушка, наконец, смогла вылить в себя остатки «Рассвета», - сдайте мне Вашу бутылку.
-Вот еще! Вы хотите, чтобы я ехал обратно один, в кромешной темноте и трезвый? – Содос нервно хохотнул, - нет уж, увольте, это не про меня!
Он выбрался из машины и огляделся. То, что гордо именовалось «научной станцией», вблизи больше напоминало заброшенные строительные бытовки. Легкий диссонанс привносили торчащая над крышей одного из вагончиков антенна спутниковой связи и некоторые предметы женского туалета, сушащиеся на натянутой веревке.
Содос немного растерялся. Странно, но до сих пор ему и в голову не приходило, что под серым комбинезоном может скрываться вполне реальное и симпатичное женское тело.
Он покосился на Марию, мысленно примеряя на нее кое-что из увиденного. Получалось неплохо. Гнусавый внутренний голос тут же напомнил, что обычно женская привлекательность прямо пропорциональна количеству выпитого, и вообще, в этом месте надо соблюдать крайнюю бдительность и осторожность. Содос поспешно отвернулся.
-Добро пожаловать в мое логово! – Мария сделала рукой широкий приглашающий жест, в конце которого пустая бутылка выскользнула у нее из пальцев и скрылась в листве, - Ой! Ну и ладно, в общем, чувствуйте себя как дома.
Придерживаясь для верности за заборчик, Содос подошел к ближайшему вагончику. Ноздри щекотали чуждые и непривычные запахи инопланетного леса, которым не удавалось подобрать какие-то земные аналоги, чтобы потом описать эти ощущения постороннему человеку. Дополняющее их шумовое сопровождение из писков, криков и цоканья, доносящихся со всех сторон, заставляло его чувствовать себя крайне неуютно. Он торопливо поднялся по ступенькам и нырнул внутрь, чуть не прижав дверью идущую, пошатываясь, следом за ним Марию.
-Эй! Полегче! – наигранно возмутилась она, протискиваясь мимо Содоса, - это, в конце концов, мой дом!
Захлопнувшаяся дверь оставила джунгли снаружи. Запахи, правда, никуда не делись, только немного растворились в других, простых и понятных запахах человеческого жилища, среди которых доминировало воспоминание о чем-то подгоревшем.
-Вот так мы тут и живем, - пояснила девушка, включая настольную лампу.
Содос огляделся. Все внутреннее пространство вагончика описывалось тремя словами: Стол, Шкаф, Кровать. На узком пятачке между ними, словно застигнутый врасплох на месте преступления, застыл одинокий стул.
Мария поспешно набросила клетчатое покрывало на измятую постель, спрятав под него разбросанную одежду, затолкала стул в щель за шкафом и в задумчивости уставилась на заваленный стол. Чувствовалось, что она не прочь размашистым жестом смахнуть все с него на пол, идя, так сказать, на любые жертвы ради дорогого гостя. Проблема состояла в остром дефиците свободного места, чтобы хоть немного передислоцировать хлам. Не сваливать же барахло себе под ноги.
Вздохнув, девушка уперлась руками в громоздящуюся на столе кучу блокнотов, карандашей, каких-то веток и пустых стаканчиков из-под кофе и немного потеснила ее, освободив кусочек поверхности с тарелку размером. Из шкафа на свет появились удивительно неуместные в данном интерьере два бокала.
-Предисловие какое-нибудь нужно? – спросил Содос, доставая из кармана бутылку.
-К черту!
Звонко чпокнув, пробка отправилась в коробку с мусором.
-Первое время все это воспринимается как игра, как увлекательное приключение, - Мария помогала себе, в такт словам помахивая рукой с долькой лимона, - новые миры, фантастические, невероятные формы жизни, азарт первопроходцев и все тому подобное. Энтузиазма столько, что им можно аэростаты заполнять, вот только продукт это, увы, скоропортящийся и летучий. Одни просто уходят, другие умудряются трансформировать свое юношеское увлечение в весьма прибыльное предприятие, а у некоторых оно сублимируется в служение чистой идее. Как, скажем, у меня.
-Какой еще идее? – Содос честно старался следить за несколько путаным ходом мыслей своей собеседницы, но ее разрумянившееся от вина лицо и обнаженные руки постоянно его отвлекали.
-Науке. Чистой науке. Сбор и систематизация фактов, поиски закономерностей, аналогий, попытки найти хоть какие-то объяснения вещам, которые всем нам, воспитанным на земной биологии, кажутся абсурдными. Поиски жемчужин в куче навоза – вот что это такое. На одном энтузиазме тут далеко не уедешь, здесь нужен фанатизм. Чуть позже ты понимаешь, что и этого недостаточно, поскольку без финансирования у тебя не будет даже блокнота, чтобы записать свое эпохальное открытие, случись тебе его совершить.
-Да уж. Увы, но без денег в нашем мире – никуда! Научный факт.
-Как говорится, идеи приходят и уходят, а кушать хочется всегда. И тут иллюзии начинают рушиться. Целый поток разочарований и неизбежная фрустрация.
-Разочарований в чем?
-Не в чем, а в ком. В людях. В тех самых людях, что окружали тебя несколько последних лет, бок о бок с которыми ты прошел через джунгли и пустыни, которым ты безраздельно доверял и которых, как тебе казалось, ты знаешь как самого себя, - Мария отпила из бокала и закинула лимон в рот, - беда в том, что есть большая разница между наукой как таковой и реальными персоналиями, которые ее олицетворяют. С религией такая же ерунда – в книжках все пишут правильно, а на практике оказывается, что священнослужители - тоже люди, из плоти и крови со всеми вытекающими.
-Ну, наука, на мой взгляд, тоже своего рода религия. Роскошные храмы, щедрые жертвы на ее алтарь, гонения на всех, кто перечит каноническим текстам… - найди десять отличий, что называется.
-Тоже верно, впрочем, убежденным идеалистам везде и во все времена приходилось нелегко.
-Какие же испытания судьба уготовила Вам?
-Ну, поначалу все складывалось вполне пристойно: университет, аспирантура, постоянные экспедиции, сбор материалов для диссертации, благо открытия в то время сыпались в таком количестве, что хоть лопатой загребай. Но в тот самый момент, когда мне казалось, что все отлично, что достаточно собрать еще немного данных, аккуратно обработать их и мы, возможно, совершим прорыв в ксенобиологии, все громче начали звучать уже знакомые слова (скорей всего, они звучали и раньше, только я, ослепленная и оглушенная своим исследовательским запалом, не обращала на них внимания).
-Что за слова? – подтолкнул разговор Содос, увидев, что взгляд Марии устремился куда-то вдаль, в глубины воспоминаний.
-«Финансирование», будь оно проклято, «диссертация» (но уже не моя), «собственная лаборатория» (странным образом тоже не моя) и им подобные. В общем, падение с небес оказалось крайне болезненным. Я на полном ходу влетела в забор из такого огромного числа хозяйственных и бюрократических вопросов, что заниматься собственно исследованиями стало просто некогда.
-И как же Вы поступили?
-Плюнула на все и отправилась в очередную экспедицию. На Мохарру. Простым ассистентом.
-Почему так?
-Так получается, что рядовые лаборанты оказываются ближе к реальным открытиям, к «живой» науке, чем сидящие в заваленных бумагами кабинетах доктора и академики. Платят за работу здесь исправно, и никакой нервотрепки. Начальство далеко, все, что от тебя требуется, это регулярно готовить и отсылать отчеты, которые, как мне кажется, никто и не читает. При этом можно сколько угодно заниматься собственными изысканиями за казенный счет и на казенном оборудовании. Исследовательский рай, короче говоря.
-Если дела шли так замечательно, как Вы говорите, то почему же все разбежались?
-Все то же самое. Отсутствие достаточного финансирования. Планет пооткрывали тучу, научных станций нагородили чуть ли не на каждой, а денег–то больше не стало. Если через пару лет работы станция не приносит результата, сулящего реальную материальную выгоду, то спонсоры быстро теряют к этому проекту интерес и прикрывают денежный краник. Знали бы Вы, как же я ненавижу эти пляски перед ними! Солидные, взрослые люди напоминают бездомных собачек, прыгающих на задних лапках, выпрашивая еще один кусочек колбасы. Я так не умею, и потому я все еще здесь.
-Что, снова на голом энтузиазме? Как в старые добрые времена?
-Нет, почему же, небольшие спонсорские вливания еще остались. Поскольку я осталась одна, то все они мне одной и достаются – получается неплохо. Хватает даже на то, чтобы каждый месяц отсылать понемногу моей маме, - Мария показала на висящую на стене фотографию в рамке, - она до сих пор искренне верит, что я руковожу здесь целым отрядом аспирантов.
От Содоса не ускользнуло, как при упоминании о матери на лбу девушки пролегла озабоченная складка.
-А что с Вашей мамой? – поинтересовался он, - с ней что-то не в порядке?
-О нет! Для своего возраста она чувствует себя прекрасно! Просто… - Мария замялась, - просто как-то нехорошо получается.
-Кто умножает знание, тот умножает скорбь, - многозначительно изрек Содос, - быть может, ей лучше и впредь оставаться в счастливом неведении?
-Ваша правда!
-Что же Вас удерживает тут, на Мохарре?
-Сама не знаю, - Мария поскребла кончик носа, - возможно, хайенны. Удивительные существа! По всем классическим земным теориям, они совершенно нежизнеспособны и давным-давно должны были вымереть, но нет! Живут и прекрасно себя чувствуют. Изучая их, я неоднократно ловила себя на мысли, что, создавая этих животных, Природа накурилась Костылевых самокруток и щедро залила это дело Бочаровым пойлом.
-Какой Вы шустрый!
-Какой уж есть.
-Ну, тогда… - девушка внимательно изучила свои перепачканные в земле руки, с набившейся под ногти грязью, и поспешно спрятала их в необъятные карманы своего балахона, - напиваться стоя на задворках тоже как-то не очень хорошо…
-И что же Вы предлагаете? – Содос чувствовал, как мгновенно разбежавшееся по венам тепло начинает, где-то даже против его воли, поднимать ему настроение, - бар в поселке только один.
-А Вы можете вести машину в пьяном виде?
-Спинной мозг не пьянеет!
-А вот я постоянно сваливаюсь с дороги на первом же повороте, так что… - Мария посмотрела на Содоса, - можно поехать ко мне на станцию. Вы-то потом сможете вернуться, а вот я, если мы будем квасить где-нибудь здесь, до дома не доберусь.
-Вы что, предлагаете мне самому сунуть голову в логово Ваших… питомцев!? – тот отрицательно затряс головой, - нет уж, увольте! Я не настолько пьян!
-О! Это легко поправимо!
В конце концов, Содос сдался. Нервный, насыщенный не самыми приятными событиями, да, к тому же, еще и голодный день привел к тому, что после еще пары глотков оранжевой отравы он ослабил бдительность и позволил-таки Марии затолкать себя на водительское место ее машины. Он, впрочем, немного протрезвел, наткнувшись рукой на холод стального ствола, спрятанного под сиденьем. Бочар не соврал.
Свою колымагу Содос перевел в режим следования, и теперь она тащилась позади них, жалобно дребезжа и поскрипывая.
На том самом месте, где Куцый снес забор и умчался в поле, Мария махнула уже почти пустой бутылкой, показывая ему, чтобы он свернул налево.
Дорога еще некоторое время ползла вдоль ограды, а потом нырнула в неожиданно открывшийся узкий зазор между двумя пашнями и устремилась к темнеющей на фоне вечернего неба стене леса. Содос буквально физически ощущал, как по мере приближения улетучиваются из его крови последние остатки алкоголя. Он вспомнил, как утром, спасаясь от огня, хайенны скакали по деревьям, и его передернуло. Машину ощутимо тряхнуло.
-А еще говорите, что спинной мозг не пьянеет! – усмехнулась Мария.
-Мне просто немного не по себе, - пожаловался Содос, - все время кажется, что за мной из листвы наблюдают эти… животные.
-Это Вам не кажется. Они действительно наблюдают.
-Ну, спасибо, утешили!
Густо переплетенные ветви сомкнулись над их головами, полностью заслонив небосвод. Плети лиан начали хлестать по кузову, звонко шлепая по лобовому стеклу. Колеса запрыгали по узловатым корням.
Содос включил фары, чтобы хоть что-то видеть в душном изумрудном полумраке.
Это больше походило не на дорогу, а на тоннель, прорубленный в живом монолите. Случись что, ему бы даже не удалось открыть дверцу, так как она сразу бы уперлась в упругую стену из перепутанных ветвей. Молодые, слегка лиловые тонкие побеги тянулись заполнить оставшееся пустое пространство, скребясь по бокам и днищу машины. От их изобилия зеленая пещера казалась несколько волосатой.
-Как же вам удалось здесь дорогу проковырять? – полюбопытствовал Содос, стараясь не прикусить язык на колдобинах и придерживая левой рукой свои очки, так и норовящие спрыгнуть с переносицы.
-Лазерными резаками, - объяснила Мария, - все можно сделать, если сильно захотеть, верно?
-Да, только мне вдруг подумалось, что гораздо интереснее другое - как Вам удается все это время поддерживать ее в более-менее рабочем состоянии? Серж говорил мне, что на тех полях, которые прилегают к лесу, корчеванием приходится заниматься просто непрерывно.
-Это точно! – кивнула Мария, пытаясь поймать ртом скачущее горлышко бутылки. Довольно быстро она сообразила, что свои зубы дороже, и прекратила рискованные эксперименты, - из-за этого даже потеряли один резак. Заглубились метров на сто и решили, что на сегодня достаточно. Думали продолжить наутро. Ха! На следующий день они даже не смогли найти то место, где работали накануне. Сплошная стена и никаких следов прохода. Пришлось заказывать новую установку.
-И как же в итоге лес побороли?
-Не сразу, не сразу. Поначалу пытались плитами замостить, но все оказалось тщетно.
-Что же с ними случилось?
-Всего за пару дней молодая поросль вздыбила их точно ледяные торосы. Ни пройти, ни проехать. Сейчас там поле довольно близко подходит, и среди ветвей еще можно разглядеть пару плит. Только голову высоко задирать нужно. Забавно смотрится.
-Лихо! – Содос даже прищелкнул языком, - а дальше?
-Выкорчевали деревья и расчищенное место тут же залили бетоном. Под нами монолит примерно в полтора метра толщиной. Но, как видите, тоже не очень-то помогает.
-Вы хотите сказать, что местная флора умудряется прорастать и сквозь бетон?
-К счастью, пока нет, - помотала головой девушка, - просто за несколько лет сюда из пустыни нанесло песку, а этого уже достаточно, чтобы Жизнь взяла свое. Будь у меня бульдозер – за пару часов все можно было бы расчистить, а так… Остается надеяться, что в один прекрасный день я не проснусь замурованной здесь заживо.
Светлое пятно, уже некоторое время маячившее впереди, наконец, распахнулось и выпустило машины на ровную, всю заросшую густой травой круглую площадку около двухсот метров в диаметре. И, если до этого момента Содосу казалось, что они едут по зеленой и волосатой трубе, то теперь он оказался на дне точно такого же волосатого колодца.
Запрокинув голову, он посмотрел вверх, но неба толком так и не увидел. Только отдельные его кусочки, проглядывающие через лиственный свод, подпираемый гигантскими рыжими колоннами. Несмотря на то, что ближайшие пинусы росли по разные стороны лужайки, примерно в двух сотнях метров друг от друга, их ветви без особых проблем переплетались прямо над ней.
-Эй! Осторожно! – воскликнула Мария, и Содос ударил по тормозам, едва не въехав в решетчатый заборчик, огораживающий два потрепанных временем вагончика. Они прибыли на место.
-Не-е-ет, Вам больше пить нельзя! – девушка, наконец, смогла вылить в себя остатки «Рассвета», - сдайте мне Вашу бутылку.
-Вот еще! Вы хотите, чтобы я ехал обратно один, в кромешной темноте и трезвый? – Содос нервно хохотнул, - нет уж, увольте, это не про меня!
Он выбрался из машины и огляделся. То, что гордо именовалось «научной станцией», вблизи больше напоминало заброшенные строительные бытовки. Легкий диссонанс привносили торчащая над крышей одного из вагончиков антенна спутниковой связи и некоторые предметы женского туалета, сушащиеся на натянутой веревке.
Содос немного растерялся. Странно, но до сих пор ему и в голову не приходило, что под серым комбинезоном может скрываться вполне реальное и симпатичное женское тело.
Он покосился на Марию, мысленно примеряя на нее кое-что из увиденного. Получалось неплохо. Гнусавый внутренний голос тут же напомнил, что обычно женская привлекательность прямо пропорциональна количеству выпитого, и вообще, в этом месте надо соблюдать крайнюю бдительность и осторожность. Содос поспешно отвернулся.
-Добро пожаловать в мое логово! – Мария сделала рукой широкий приглашающий жест, в конце которого пустая бутылка выскользнула у нее из пальцев и скрылась в листве, - Ой! Ну и ладно, в общем, чувствуйте себя как дома.
Придерживаясь для верности за заборчик, Содос подошел к ближайшему вагончику. Ноздри щекотали чуждые и непривычные запахи инопланетного леса, которым не удавалось подобрать какие-то земные аналоги, чтобы потом описать эти ощущения постороннему человеку. Дополняющее их шумовое сопровождение из писков, криков и цоканья, доносящихся со всех сторон, заставляло его чувствовать себя крайне неуютно. Он торопливо поднялся по ступенькам и нырнул внутрь, чуть не прижав дверью идущую, пошатываясь, следом за ним Марию.
-Эй! Полегче! – наигранно возмутилась она, протискиваясь мимо Содоса, - это, в конце концов, мой дом!
Захлопнувшаяся дверь оставила джунгли снаружи. Запахи, правда, никуда не делись, только немного растворились в других, простых и понятных запахах человеческого жилища, среди которых доминировало воспоминание о чем-то подгоревшем.
-Вот так мы тут и живем, - пояснила девушка, включая настольную лампу.
Содос огляделся. Все внутреннее пространство вагончика описывалось тремя словами: Стол, Шкаф, Кровать. На узком пятачке между ними, словно застигнутый врасплох на месте преступления, застыл одинокий стул.
Мария поспешно набросила клетчатое покрывало на измятую постель, спрятав под него разбросанную одежду, затолкала стул в щель за шкафом и в задумчивости уставилась на заваленный стол. Чувствовалось, что она не прочь размашистым жестом смахнуть все с него на пол, идя, так сказать, на любые жертвы ради дорогого гостя. Проблема состояла в остром дефиците свободного места, чтобы хоть немного передислоцировать хлам. Не сваливать же барахло себе под ноги.
Вздохнув, девушка уперлась руками в громоздящуюся на столе кучу блокнотов, карандашей, каких-то веток и пустых стаканчиков из-под кофе и немного потеснила ее, освободив кусочек поверхности с тарелку размером. Из шкафа на свет появились удивительно неуместные в данном интерьере два бокала.
-Предисловие какое-нибудь нужно? – спросил Содос, доставая из кармана бутылку.
-К черту!
Звонко чпокнув, пробка отправилась в коробку с мусором.
-Первое время все это воспринимается как игра, как увлекательное приключение, - Мария помогала себе, в такт словам помахивая рукой с долькой лимона, - новые миры, фантастические, невероятные формы жизни, азарт первопроходцев и все тому подобное. Энтузиазма столько, что им можно аэростаты заполнять, вот только продукт это, увы, скоропортящийся и летучий. Одни просто уходят, другие умудряются трансформировать свое юношеское увлечение в весьма прибыльное предприятие, а у некоторых оно сублимируется в служение чистой идее. Как, скажем, у меня.
-Какой еще идее? – Содос честно старался следить за несколько путаным ходом мыслей своей собеседницы, но ее разрумянившееся от вина лицо и обнаженные руки постоянно его отвлекали.
-Науке. Чистой науке. Сбор и систематизация фактов, поиски закономерностей, аналогий, попытки найти хоть какие-то объяснения вещам, которые всем нам, воспитанным на земной биологии, кажутся абсурдными. Поиски жемчужин в куче навоза – вот что это такое. На одном энтузиазме тут далеко не уедешь, здесь нужен фанатизм. Чуть позже ты понимаешь, что и этого недостаточно, поскольку без финансирования у тебя не будет даже блокнота, чтобы записать свое эпохальное открытие, случись тебе его совершить.
-Да уж. Увы, но без денег в нашем мире – никуда! Научный факт.
-Как говорится, идеи приходят и уходят, а кушать хочется всегда. И тут иллюзии начинают рушиться. Целый поток разочарований и неизбежная фрустрация.
-Разочарований в чем?
-Не в чем, а в ком. В людях. В тех самых людях, что окружали тебя несколько последних лет, бок о бок с которыми ты прошел через джунгли и пустыни, которым ты безраздельно доверял и которых, как тебе казалось, ты знаешь как самого себя, - Мария отпила из бокала и закинула лимон в рот, - беда в том, что есть большая разница между наукой как таковой и реальными персоналиями, которые ее олицетворяют. С религией такая же ерунда – в книжках все пишут правильно, а на практике оказывается, что священнослужители - тоже люди, из плоти и крови со всеми вытекающими.
-Ну, наука, на мой взгляд, тоже своего рода религия. Роскошные храмы, щедрые жертвы на ее алтарь, гонения на всех, кто перечит каноническим текстам… - найди десять отличий, что называется.
-Тоже верно, впрочем, убежденным идеалистам везде и во все времена приходилось нелегко.
-Какие же испытания судьба уготовила Вам?
-Ну, поначалу все складывалось вполне пристойно: университет, аспирантура, постоянные экспедиции, сбор материалов для диссертации, благо открытия в то время сыпались в таком количестве, что хоть лопатой загребай. Но в тот самый момент, когда мне казалось, что все отлично, что достаточно собрать еще немного данных, аккуратно обработать их и мы, возможно, совершим прорыв в ксенобиологии, все громче начали звучать уже знакомые слова (скорей всего, они звучали и раньше, только я, ослепленная и оглушенная своим исследовательским запалом, не обращала на них внимания).
-Что за слова? – подтолкнул разговор Содос, увидев, что взгляд Марии устремился куда-то вдаль, в глубины воспоминаний.
-«Финансирование», будь оно проклято, «диссертация» (но уже не моя), «собственная лаборатория» (странным образом тоже не моя) и им подобные. В общем, падение с небес оказалось крайне болезненным. Я на полном ходу влетела в забор из такого огромного числа хозяйственных и бюрократических вопросов, что заниматься собственно исследованиями стало просто некогда.
-И как же Вы поступили?
-Плюнула на все и отправилась в очередную экспедицию. На Мохарру. Простым ассистентом.
-Почему так?
-Так получается, что рядовые лаборанты оказываются ближе к реальным открытиям, к «живой» науке, чем сидящие в заваленных бумагами кабинетах доктора и академики. Платят за работу здесь исправно, и никакой нервотрепки. Начальство далеко, все, что от тебя требуется, это регулярно готовить и отсылать отчеты, которые, как мне кажется, никто и не читает. При этом можно сколько угодно заниматься собственными изысканиями за казенный счет и на казенном оборудовании. Исследовательский рай, короче говоря.
-Если дела шли так замечательно, как Вы говорите, то почему же все разбежались?
-Все то же самое. Отсутствие достаточного финансирования. Планет пооткрывали тучу, научных станций нагородили чуть ли не на каждой, а денег–то больше не стало. Если через пару лет работы станция не приносит результата, сулящего реальную материальную выгоду, то спонсоры быстро теряют к этому проекту интерес и прикрывают денежный краник. Знали бы Вы, как же я ненавижу эти пляски перед ними! Солидные, взрослые люди напоминают бездомных собачек, прыгающих на задних лапках, выпрашивая еще один кусочек колбасы. Я так не умею, и потому я все еще здесь.
-Что, снова на голом энтузиазме? Как в старые добрые времена?
-Нет, почему же, небольшие спонсорские вливания еще остались. Поскольку я осталась одна, то все они мне одной и достаются – получается неплохо. Хватает даже на то, чтобы каждый месяц отсылать понемногу моей маме, - Мария показала на висящую на стене фотографию в рамке, - она до сих пор искренне верит, что я руковожу здесь целым отрядом аспирантов.
От Содоса не ускользнуло, как при упоминании о матери на лбу девушки пролегла озабоченная складка.
-А что с Вашей мамой? – поинтересовался он, - с ней что-то не в порядке?
-О нет! Для своего возраста она чувствует себя прекрасно! Просто… - Мария замялась, - просто как-то нехорошо получается.
-Кто умножает знание, тот умножает скорбь, - многозначительно изрек Содос, - быть может, ей лучше и впредь оставаться в счастливом неведении?
-Ваша правда!
-Что же Вас удерживает тут, на Мохарре?
-Сама не знаю, - Мария поскребла кончик носа, - возможно, хайенны. Удивительные существа! По всем классическим земным теориям, они совершенно нежизнеспособны и давным-давно должны были вымереть, но нет! Живут и прекрасно себя чувствуют. Изучая их, я неоднократно ловила себя на мысли, что, создавая этих животных, Природа накурилась Костылевых самокруток и щедро залила это дело Бочаровым пойлом.
