Глава 24
Личный лимузин Александра Саттара неспешно нырнул под арку, отмечающую въезд в «Светлый Город». На сей раз я, как и полагается, устроился на заднем сиденье, погрузившись в ауру комфорта и роскоши, но это не могло спасти мое мрачное настроение. Я словно засунул голову в пасть голодного хищника, и белоснежные буквы, венчавшие фасад арки, невольно напоминали мне его острые клыки.
Поначалу Юлия пыталась меня отговорить, потом хотела поехать вместе со мной, и мне пришлось проявить изрядную настойчивость и чудеса красноречия, чтобы ее переубедить. Если уж мне суждено проиграть и до конца дней своих исполнять роль послушного и услужливого пуделя у ног Киры, то так тому и быть, но я не хотел подобной судьбы для Юлии. Да, я был готов принести себя в жертву только ради того, чтобы она получила прощение.
Сегодня на улицах прохаживалось заметно больше народу, и вид этих лучащихся счастьем людей, напоминал мне глянцевые рекламные буклеты с неизменно смеющимися белозубыми персонажами, олицетворяющими сбывшуюся мечту. Надо только взять кредит в известном банке, съездить в тур на Гоа и, до кучи, прикупить новые, еще более эффективные свечи от геморроя – и все, жизнь удалась!
Весь «Светлый Город» выглядел как одна огромная реклама Успеха, но разве можно жить в условиях витрины, словно внутри нескончаемого промо-ролика? Нельзя быть счастливым постоянно! Если у тебя все и всегда будет складываться наилучшим образом, то как ты поймешь, что счастлив? Как невозможен магнит только с одним полюсом, так и счастье невозможно без неурядиц и бед. Все познается в сравнении, но Кира лишила своих подданных даже малейшего шанса на грусть и печаль, и теперь им оставалось только постоянно увеличивать дозу эйфории, чтобы ощущать ее присутствие.
Такая система не могла функционировать бесконечно, и рано или поздно обязательно последует взрыв, похлеще того, что Волочин устроил в «Айсберге». Именно поэтому Киру следовало остановить, причем чем раньше, тем лучше. Пока она не успела накачать людям головы своей сладкой дурью под самую завязку, иначе потом их можно будет вылечить только лоботомией.
Так что я попрощался с Александром и Юлией и покатил обратно в «Светлый Город».
Уж не знаю, то ли разведка в Администрации работала как надо, то ли машину кто-то опознал и доложил наверх, но перед входом во Дворец меня уже ждали. Передо мной распахнули дверь и исключительно тактично и вежливо предложили вывернуть карманы. К счастью, дополнительно обыскивать меня никто не стал. Честно говоря, я не думаю, что при досмотре удалось бы обнаружить некоторые припрятанные игрушки, вроде скрытого в лацкане микрофона и маленькой гарнитуры в ухе, но если бы мне не повезло, то на нашем и без того хлипком плане вполне можно было бы сразу ставить крест.
Чтобы у меня не возникло соблазна развернуться и прыгнуть обратно в машину, ее сразу же погнали на стоянку. Таким образом, путь к отступлению был мне отрезан, и оставалось только идти вперед, прямо во вражеское логово.
Встретившееся мне по дороге люди реагировали на мое появление по-разному – с удивлением, с насмешкой, с откровенным испугом, однако всех их объединяло общее желание держаться от моей персоны подальше. Данное обстоятельство делало меня похожим на своеобразный ледокол, расталкивающий льдины на своем пути и отбрасывающий их к стенам. Я здесь явно считался токсичным активом, иметь какое-либо дело с которым крайне нежелательно. Даже просто рядом постоять – и то чревато.
Перед дверями личного кабинета Киры меня встретили два привратника, молча, но придирчиво оценившие мой внешний вид, прежде чем пропустить. К счастью, сегодня на мне был вполне пристойный серый костюм нормального размера, а не то клоунское одеяние, в котором я вчера отсюда убегал. Иначе мне вполне могли предложить переодеться, а такой поворот опять же мог повлечь за собой определенные осложнения.
Сочтя меня достойным войти в эти двери, привратники все так же молча распахнули их передо мной. Я тяжело вздохнул и переступил через порог.
-Друзья! – раздался звонкий голос Киры, - поприветствуем нашего вернувшегося блудного сына!
Она пару раз хлопнула в ладоши, и все остальные послушно зааплодировали мне, медленно бредущему через зал к возвышению, где она восседала. Когда я приблизился, Кира слегка шевельнула кистью, и аплодисменты немедленно смолкли. Складывалось впечатление, что вся собравшаяся публика – лишь манекены, механические игрушки, дистанционно управляемые с пульта, скрытого где-то в подлокотнике ее кресла.
Некоторое время я просто стоял и изучал Киру, на голове которой сверкала ажурная, украшенная бриллиантами диадема – символ ее власти, а также стоявших по разные стороны от нее Алана и Андрюшку. Надо сказать, я искренне порадовался, что Юлии сейчас нет со мной рядом, поскольку их вид, выражения их лиц произвели на меня неизгладимое впечатление. Будь на их месте кто-нибудь посторонний, я бы, возможно, ничего бы и не заметил, но поскольку хорошо знал и того и другого, то произошедшие с ними перемены неприятно резанули мне глаз.
Алан выглядел полностью отстраненным, как будто происходящее его совершенно не касалось. Он неподвижно таращился в одну точку, полностью безучастный и равнодушный ко всему. Когда я разглядел на его щеках черную трехдневную щетину, то сперва даже не поверил своим глазам. Он всегда отличался исключительной аккуратностью, а уж в вопросах внешнего вида и вовсе не знал компромиссов, а тут такое… Да еще в столь торжественной обстановке! Присмотревшись, я увидел, что и его костюм пребывает не в самом лучшем состоянии – брюки выглядели как изжеванные, а манжета белой сорочки выглядывала только из правого рукава. В любое другое время Алан скорее бы застрелился, чем появился на людях в таком неопрятном виде. Он создавал впечатление использованного и отброшенного инструмента, в котором более нет нужды.
Андрюшка же являл собой полную его противоположность. Я еще никогда не видел человека, который бы так самозабвенно наслаждался моментом и буквально сиял от гордости и осознания собственной значимости. Еще бы! Он же стоял всего в метре, на расстоянии вытянутой руки от той, что олицетворяла собой успех, власть и величие! Он пользовался ее особым расположением! Ему и только ему доверяли нести за ней подол длинного платья во время торжественных выходов! Именно он помогал Кире, когда она осваивала тонкости персонализированной Медиации! Он уже несколько раз удостоился благодарной улыбки Ее Величества, что автоматически возносило его на недосягаемую высоту относительно прочего плебса!
Я видел, что он ощущал, впитывал зависть толпы, и она доводила его почти до экстаза. Ему даже дополнительная накачка не требовалась, Андрюшка и без нее был абсолютно счастлив! Хрупкий, наивный подросток, которого с потрохами проглотили Медные Трубы, и теперь медленно переваривали, чтобы оставить лишь пустую оболочку, которая сдуется как воздушный шарик, стоит лишь исчезнуть поддерживающему ее внутреннему напору пылающих эмоций.
Как ни странно, единственным более-менее живым человеком на общем фоне выглядела как раз сама Кира, рассматривавшая меня с нескрываемым интересом. Я напряженно прислушивался к своим внутренним ощущениям, но, судя по всему, мои мысли пока оставались чисты. Должно быть, Кира не хотела портить себе удовольствие. Ведь свежее парное мясо всегда вкусней, чем размороженное. Как будто ей подали изысканнейший деликатес, но она, уже взяв в руки вилку и нож, медлит, оттягивая удовольствие.
-А где же твоя… спутница? – небрежно поинтересовалась она.
-Зачем? Я и один справлюсь.
-Справишься? С чем?
Здесь можно было, конечно, развести немного демагогии, потянуть время, насочинять небылиц или даже сделать вид, будто я и впрямь явился, чтобы сдаться, но я не видел в этом никакого смысла. Некоторые вещи лучше делать резко.
-Не с чем, а с кем, - я наставил на Киру указательный палец, - с тобой.
-Ой! – Кира в притворном ужасе зажала рот ладонью, - отважный рыцарь решился сразиться со злобным драконом? Ты уверен, что у тебя достанет сил, чтобы поднять меч?
-Он мне не понадобится. Я вполне способен провернуть все голыми руками.
-И ты не боишься? Это может быть… больно.
Только сейчас я ощутил первое, пока еще легкое воздействие Киры на мой разум…
Перед тем, как отправить меня на растерзание, Александр Саттар сформировал в моей голове блок, защищающий от такого рода воздействий. Я, конечно же, возражал, но, вспомнив, какие страдания мне пришлось претерпеть от наведенного Кирой отчаяния, все же согласился. Испытывать все то же самое по второму разу мне совершенно не хотелось.
Как Александр мне объяснил, его защита не могла так просто отбросить и обнулить индуцированные извне эмоции, но позволяла мне своевременно опознать их искусственность и конвертировать в безопасную форму, которую уже можно более-менее контролировать.
Да, Кира вполне могла низвести меня до уровня мелкой букашки… но тогда я мог бы совершенно не волноваться о мнении окружающих. Ведь никто не обращает внимания на мошку, кружащую над головой. Мне же будет достаточно улучить подходящий момент и спикировать на ничего не подозревающую жертву. Моя ничтожность мне только подсобит.
Кира недовольно поморщилась, видя, что ее удар не достиг цели. Она впервые столкнулась с такой изворотливостью и, как мне показалось, слегка растерялась. Тем не менее, после непродолжительного замешательства последовала новая атака.
Полностью заглушить в себе чувство вины мне так и не удалось. Как ни крути, а супружеская измена представлялась весьма серьезным прегрешением. После стольких прожитых бок о бок лет мой уход «налево» выглядел самым настоящим предательством… да-да, предательством! А как иначе можно классифицировать отречение от той, что регулярно снабжала тебя первосортной страстью и отборным вожделением, позаимствованными у других. Разве можно отказаться глотать ту приторную массу, которую чуть ли не насильно заталкивали тебе в рот? Это же преступление, почти равноценное отказу пить рыбий жир или мыть руки перед едой.
Я улыбнулся, позабавленный удачной аналогией, а по лбу Киры пролегла недовольная складка. Она не привыкла, чтобы ее установки подвергали столь детальному критическому препарированию, и, что еще хуже, начинали над ней откровенно насмехаться.
Я, конечно же, не мог рассчитывать на снисхождение, ибо мое откровенное неприятие благодати Киры Первой автоматически определяло меня в разряд безнадежных грешников. Искреннее раскаяние, если повезет, еще могло как-то исправить ситуацию… но слезно каяться в недостаточной приверженности сплошь искусственным восторгам, синтетическим победам и виртуальному счастью мне представлялось несколько лицемерным. Глупо радоваться тому, что тебя обманули, и раскаиваться в том, что ты в этот обман не поверил.
И вот тут Кира не выдержала и взорвалась.
-Если ты полагаешь, что сможешь так юлить бесконечно, то ошибаешься! – крикнула она, не скрывая раздражения, - не надейся, что уловки, которым обучил тебя Саттар, гарантируют тебе неуязвимость. Свои слабости существуют у всех, в любой обороне найдутся бреши, а я тебя знаю, как облупленного, и очень скоро ты горько пожалеешь, что вздумал со мной тягаться! В конце концов, я тебя сломаю, и чем дольше ты будешь упрямиться, тем болезненней окажется расплата! Не усугубляй свое положение, еще не поздно передумать.
-Я для себя уже все решил, и мое решение окончательно, - я шагнул вперед, протянув ей руку, - я пришел, чтобы спасти тебя, и ты не заставишь меня отступить.
-Спасти!? Меня!? – Кира потрясенно на меня вытаращилась, а потом расхохоталась, - от чего же, скажите на милость?
Присутствующая публика, пребывавшая до сего момента в несколько напряженном состоянии, также облегчено засмеялась, дивясь на нелепого клоуна, стоящего в одиночестве посередине зала и предлагающего спасение их Королеве. Ну не чудак ли?
От захлестнувшего меня чувства стыда и неловкости мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю. На что я рассчитывал, явившись сюда с такими заявлениями? На понимание? На сочувствие? Ведь с самого начала было очевидно, что я, солидный взрослый человек, не последнее лицо в «Юраско», выставлю себя перед окружающими жалким и убогим посмешищем… с другой стороны, шуты – в каком-то смысле самые свободные люди из всей придворной челяди. Им единственным позволяется открыто и безнаказанно говорить все, что они думают, игнорировать любые табели о рангах и называть вещи своими именами. Ведь если посмотреть со стороны, то еще неизвестно, кто выглядит бо?льшим паяцем – я или они, на полном серьезе пытающиеся строить свое псевдокоролевство в окружении технологической цивилизации двадцать первого века и поклоняющиеся своей нарциссической псевдокоролеве, не наигравшейся в детстве в кукол и сказочные замки.
И вновь я не смог сдержать ухмылки, оглянувшись на стоявших вдоль стен приближенных Киры, чем вызвал их замешательство. Сама же Кира пришла в бешенство.
-Я предоставила тебе шанс, но ты его отверг!!! – закричала она, ударив кулаками по подлокотникам кресла, - второго я тебе не дам! Можешь валяться у меня в ногах, размазывать сопли по лицу и молить меня о пощаде сколько угодно – тебе это не поможет! Ты сделал свой выбор – тебе и нести за него ответственность. Для тебя все кончено.
-Нет, - негромко сказал я, сделав еще один шаг, - все кончено для тебя.
-Посмотрим, - процедила Кира сквозь стиснутые зубы, поднявшись с трона и нависнув надо мной.
Я почти физически ощутил, как сгустилась, потяжелела атмосфера в помещении. На сей раз Кира не собиралась со мной забавляться, наводя на мой разум разнообразные иллюзии. Игры закончились. Я знал, что она концентрирует, впитывает в себя эмоциональную энергию со своих бескрайних плантаций с одной-единственной целью – чтобы меня убить.
И точно так же я знал, что никакие ухищрения, никакие логические фокусы, которым обучил меня Александр, здесь не помогут. Любые приемы кунг-фу бессильны против несущегося на тебя тепловоза.
Но я не собирался просто так стоять и смиренно ожидать сокрушительного удара. У меня в рукаве имелись свои козыри.
-Томми, пора! – сказал я негромко.
В ответ из гарнитуры послышались приглушенные проклятья, а потом Том кратко отчитался:
-Готово! Наслаждайся!
Кира пошатнулась.
Одновременно я испытал чувство, подобное пропаданию очередной ступеньки под уже опускаемой на нее ногой, и сам чуть не повалился вперед. Со всех сторон раздался общий испуганный вздох. Мой безумный замысел удался! Мой отчаянный план сработал!
Поначалу, разумеется, мою идею восприняли в штыки абсолютно все. Томми так и вовсе предложил санитаров вызвать.
-Отключить Вирталию!? – он сморщился, словно откусив кусок лимона, - да у тебя, брат, с головкой и впрямь не все в порядке. Ты хоть представляешь себе, на что замахнулся?
-На мой дилетантский взгляд, Вирталия – всего лишь программа, которая, как и любая другая, подвержена ошибкам и сбоям, и которую при желании вполне можно вывести из строя. Особенно имея на руках ключи от значительной части ее защитных механизмов.
-Не-е-ет, ты все-таки ни черта не понимаешь…
-Так объясни мне!
-Да ты понятия
