После того, как мы умяли содержимое тарелок и на отполированной столешнице остались только кружки с напитками, к которым добавилась тарелка с щедро усыпанными специями сухарями, Арвен обратился к Пелагию:
— Мне нужен первородный свиток.
— Зачем? — насторожился эльф, слегка развернулся к магу боком и прикрыл рукой грудь, как девица в распахнутом пеньюаре.
— Я хочу чтобы ты посмотрел, нет ли в нем имени Вард Хальсви. — тихо произнес маг на пределе слышимости. — Мне все не дают покоя его слова, что для свистков понадобилась сила, заключенная в его теле. Есть у меня одно подозрение, но его нужно проверить.
Эльф успокоился, недовольно засопел, но все-таки достал из-за пазухи свиток. Смахнув крошки, развернул его на столе и вгляделся в пожелтевшую кожу.
— Есть, — Пелагий ткнул пальцем в одно из имен. — Он полубог, ведет свой род от самого Ледариса.
Затем он торопливо убрал свиток, зыркнув по сторонам, как пойманный за шпаргалкой ученик.
— Как я и предполагал, — кивнул Арвен, наблюдая за манипуляциями эльфа. — Возможно Иина не совсем права, и тварями управляет не какой-то мифический ультразвук, а крохи божественной магии. Думаю, именно они и дают беззвучный свист.
Я фыркнула и насупилась: да что он понимает в ультразвуке? Это гораздо реальнее, чем их магия.
— Что я не могу понять, — пробормотала Ррр, сделала глоток пилта и покосилась на компанию за соседним столом, которая о чем-то шепталась, поглядывая в нашу сторону, — так это, для чего на самом деле нужны кайлоты? Как-то слабо верится, что от них требуется сапоги приносить.
Ррр размяла кулаки, потянулась и открыто улыбнулась нашим соседям. Они недовольно набычились. Вдруг их лица болезненно скривились, схватившись за животы они выскочили из зала.
— Что это с ними? — я проследила за мелькнувшими спинами.
Арвен пожал плечами:
— Может, что не свежее съели, — он опустил на стол расслабленную кисть, а затем склонился над ним и произнес: — Перед моим арестом в Стенбрине мы нашли несколько трупов. Все они погибли от зубов зверей, очень похожих на кайлотов.
— Ты сейчас о Стенбринском монстре? — громко выпалил Пелагий.
Некоторые из посетителей обернулись на его голос, неодобрительно покачали головой и вновь вернулись к своим делам. Мы вопросительно посмотрели на эльфа. Он всплеснул руками.
— Вы что? За слухами не следите?
— Неа, мы нервы бережем, — лениво бросил Лунг.
Пелагий вздохнул.
— Уже как два месяца эта тварь бегает по столице. Нет от нее спасенья ни бедным, ни богатым. А изловить ее не могут. Храмовники кричат, что она наказанье божье.
— Ну, этим только повод дай,— хмыкнула Ррр, — У них все наказание божье — от засухи, до выскочившего на заднице чирья. Небось опять Арлазгурну икается?
— Скорее Ледарису.
— Да ладно? — Ррр приподняла бровь.— А этот тут причем?
— Говорят ослабел, раз допустил появление такого монстра.
— Кто же такие слухи посмел распускать?
— Орден Любвеобильных монахов.
Словно услышав эльфа, дверь таверны распахнулась, и в нее вошли пятеро серо-балахонистых существ. Арвен подобрался, а затем постарался спрятаться в тень. Ррр повернулась к ним спиной.
— Вот уж не думала, что они сюда заявятся.
Огибая столы, монахи проследовали на середину зала, к ним тут же подскочил трактирщик. С их появлением в зале стало довольно тихо. Словно слова присутствующих зависли в воздухе, не решаясь прозвучать вслух. Пара хозяйских громил споро освободила один из столов с зазевавшимися пьянчугами. Те даже не попытались возмущатся. Разносчица вытерла его и почтительно склонилась в ожидании заказа. Людской гомон вновь наполнил зал.
— После Лиасроуда мне почему-то хочется вцепится им в глотку, — прошептала Ррр, сверля столешницу взглядом жука-короеда.
— Спокойно, Ришечка, — Пелагий успокаивающе похлопал ее по руке. — Мы не трогаем их, они — не трогают нас.
Я покосилась на мага, надеюсь, он не кинется делать глупости? А затем посмотрела на балахонистую компанию. Их лица скрывали натянутые на голову капюшоны.
Не сводя с монахов взгляда, Арвен обратился к Пелагию:
— Расскажи о любвеобильных монахах?
Эльф вздохнул.
— Когда-то это был маленький орден под покровительством Ларайи. Тихие, незаметные. Они бродили по дорогам, предлагая помощь и поддержку, прося в ответ только одно — впустить в сердце любовь. Ведь только она не дает миру скатиться в объятья Арлазгурна. Постепенно орден стал разрастаться, они называли себя семьей, где были рады любому: богатому, бедному, старому и молодому, мужчине и женщине. Когда то, что давало надежду, превратилось в одержимость не понятно. Желание помочь стало приобретать навязчивые черты.
— И что, никто этого не заметил? — я заинтересованно подперла подбородок рукой, вспоминая секты нашей реальности.
Этих благодетелей куда чаще интересовало содержимое кошельков, чем спасение душ, словно они возомнили себя кондукторами в поезде несущимся в рай.
— Они не делали ничего противозаконного. Скорей уж наоборот. Увели бродяжек с улиц. Занялись благотворительностью. Открыли больницы. Но все больше на улицах мелькало людей с глазами, горящими неистовством. А затем у них появился новый Верховный и заговорил о том, что мир несправедлив, что в нем слишком много боли и страданий, что старые боги отвернулись от людей, и пообещал, что вскоре придет тот, кто положит этому конец. — Пелагий умолк, а затем, выдержав паузу, процитировал: — «Когда двое сольются в едином порыве — мир рухнет. Слепые боги падут. Во имя любви ко всему живому, из пепла поднимется вселюбящее божество и лишь уверовавшие в него спасутся».
— Это еще что за бредни? — вопрос Ррр прорвался сквозь хруст разгрызаемых ею сухарей.
— Одно из посланий Верховного.
— Тогда совсем непонятно, зачем им кайлоты, — Ррр посмотрела через плечо на монахов. — Их тоже желают осчастливить?
— Ага, подарив им душу, — Лунг потянул к сухарям руку, но тут же получил по ней от орчанки. — Счастье так для всех. Их дорогой Верховный, случаем, сам не метит в боги? Кажется, только они на это способны?
— Не думаю, — Пелагий пожал плечами, — в мире не осталось людей, способных соперничать с богами, — а затем добавил едва слышно. — Скорей всего не осталось.
О как!
Я выхватила из тарелки один из сухарей и задумчиво захрустела им.
Значит, теоретически, это все-таки возможно?
Пред глазами встала фигура знакомого культуриста. Кем нужно быть, чтобы соперничать с богом? Как минимум другим богом. Или хотя бы полубогом? Что-то этот эльф недоговаривает. Что-то он увидел в том свитке. Не зря же навязался с нами.
— А полубоги? — спросила я, наблюдая за его реакцией.
Пелагий замешкался.
— Лайра Иина, боюсь, кровь их потомков слишком разбавлена. Они на это не способны. Не так ли Арвен? — эльф с надеждой посмотрел на мага в поисках поддержки. Его глазки забегали, как всполошенные светом тараканы.
Я внутренне удовлетворенно улыбнулась. Да, нет, дорогой. Одного ты точно нашел. Причем знаешь, кто это, но не намерен делиться тайной. И он имеет какое-то отношение к Арвену. Не поэтому ли юлишь, заигрывая с ним, как зять перед тещей?
— Но шанс все-таки есть? — спросил Арвен, чем заставил ушастого вздрогнуть.
— А потянет ли человек такую ношу? — вкрадчиво ответил вопросом на вопрос эльф.
— Чтобы предъявить права на божественность, — склоняясь ближе, Ррр облокотилась на стол, — мало быть полубогом. Нужно иметь еще кровь первого существа Создателя. Арвен, кажется в вашем роду была орочья кровь?
Я посмотрела на мага. Орочья кровь, в нем? Разве что три капли на всего мага, и то после перегонки. Потому что он походил на Ррр, как ворон на кондора: части тела те же, но явно не той системы.
Эльф опешил:
— Причем здесь орки? Если уж говорить о первом существе, то это эльфы.
Ррр развернулась в его сторону:
— Мечтайте. Первыми были орки. Это знают все, кто хоть немного знаком с орочьими легендами.
Эльф снисходительно улыбнулся ей, словно ребенку, который сказал глупость, но еще сам не понял этого.
— Первыми были эльфы. Так гласят первородные свитки. Это документ, а не какие-то орочьи сказки.
— Сказки? — орчанка зло сощурилась, — эти сказки появились раньше, чем вы научились писать.
— Ррр, — ласково улыбнулся ей эльф, — давай начистоту. Ну какие из вас первые существа? Неужели ты думаешь, что создатель лишен чувства прекрасного? Вы только на пробный материал и годитесь.
— Пелагий, — осадил остроухого Арвен, заметив как напряглась орчанка, — ты поосторожней.
— Так я пробный материал? — голос Ррр скатился до тихого рычания. — Мы — опора этого мира, а вы — лишь красивые игрушки. Так что первыми были орки.
— Эльфы, — голос Пелагия можно было на тост намазывать. Получился бы хороший бутерброд с ядом.
— Орки! — Ррр с грохотом ударила кулаком по столу.
Я испуганно втянула голову в плечи, осмотрелась.
— А может, вы оба заткнитесь? — глухо прервал спорщиков Лунг, наблюдая за монахами. — Какая разница кто первый, главное чтоб он не стал последним.
Спорщики насупились. Каждый наверняка считал себя правым и не собирался идти на попятную.
— Я спать, — буркнула Ррр, — Иина, идешь?
Кивнув, я торопливо поднялась и побрела за орчанкой.
Вот все-таки интересно, что дает ощущение первенства? Трава зеленее или тучки обходят кругом? Или я чего-то не знаю, и в венах таких существ течет не кровь, а золотая патока? Я обернулась и посмотрела на эльфа. Ну у этого может и течет. Взгляд метнулся к Ррр. А вот у нее там точно расплавленная сталь. Вечная борьба золота и стали — беспощадная и глупая. Хотя, будь они чуть умнее, вместе способны на большее. Но, нет. Избранность, замешанная на гордыне, никогда не давала крепкого сплава. Сколько замечательных союзов развалилось из-за идиотских претензий первенства.
Я осмотрела комнату: бедненько, но почти чистенько. Из мебели — четыре кровати, да сундук под окном, ну а чего еще людям нужно, чтобы ночь переждать?
— Лакхов выродок! — Ррр рухнула на ближайшую кровать. — Я — пробный материал! То-то его ручки тянулись его попробовать!
— Ррришечка, да он тебе завидует просто, — я села рядышком и попыталась успокоить орчанку. — Ты на него посмотри: дохлый, щуплый, пальчики как зубочистки…
— Ага. А как они над свирелью порхают… — мечтательно потянула она, закатив глазки. — Представь, что он ими еще сделать может…
Я покосилась на подругу, что-то ее не туда потянуло.
Вдруг в моей голове раздался тихий, но настойчивый звон, словно подпрыгивал колокольчик раскинутого невода. Я почувствовала удивление, брезгливость и, неожиданно, растерянность. Что-то происходит с Мишшем.
Подскочив с кровати, я кинулась к дверям.
— Куда? — подняла голову Ррр.
— Сейчас, — уже из коридора бросила я в ответ.
До меня донеслось недовольное ворчание.
— Я ей душу изливаю, а она…
Не обращая внимания на нытье орчанки, я спустилась со второго этажа, промчалась сквозь зал и выскочила во двор, думая только о том, как бы метаморф глупостей не наделал. Местный трактирщик не Заргус, если Мишш разнесет ему конюшню, он угрозами не отделается.
Уже у широко распахнутых ворот я остановилась, воровато огляделась по сторонам, мало ли кто по углам прячется? Но вокруг было спокойно. Люди, снующие по двору, совершенно не обращали на меня внимания. А лопухи в тени все также тянули свои ладони, выпрашивая милостыню у солнца.
Я прокралась в конюшню и застыла, увидев трех монахов стоящих перед Мишшем. Похоже, тех самых, которые недавно вошли в трактир.
Они внимательно рассматривали моего метаморфа, о чем-то перешептываясь. А он в ответ так же внимательно рассматривал их взглядом обалдевшего медведя, в берлогу которого сунулись три идиота.
Я мысленно взмолилась: «Только без шума».
Один из монахов словно услышал мои мысли и обернулся.
У меня вспотели ладони. Захотелось развернуться, рвануть назад и позвать остальных, но нельзя, меня уже заметили. Вскоре к любопытному монаху присоединились остальные. К тому же, краем глаза я заметила еще двух, мелькнувших по обе стороны двери. Рвать когти было поздно. Мозг заметался хомячком по клетке в поисках выхода.
— Лайра? — обратился ко мне один из балахонов. — Это ваша лошадь?
«Он конь, идиот», — нервно подумала я и потянулась к подарку Арвена.
Сжала в ладони кристалл, а затем мысленно зашептала словно мантру: «Я как все, как все, как…».
Поток мыслей оборвал Мишш. Видя мою растерянность, метаморф раззявил рот и стал примеряться к тощему монаху, который стоял слева от него, хотя если честно, правый был куда полнее.
«Фу, не ешь каку!», — мысленно прикрикнула я. Мишш недовольно покосился. «Пока сиди тихо, прикинувшись бабочкой», — скомандовала я ему. — «Для начала попробуем разобраться без кардинальных решений». Метаморф кивнул.
— Лайра? — переспросил тощий монах, не подозревая, что я спасла его жизнь.
— Ну, — я пыталась придумать ответ, — как бы-ы-ы-ы…
Внимание балахонистых было приковано ко мне, поэтому они не заметили, как за их спинами тело Мишша стало принимать размытую форму.
А я заметила! Он что?! В бабочку превращается?!
— Не буквально! — истерически заверещала я, обращаясь к метаморфу. То, что при этом монахов слегка перекосило, да в стойлах шарахнулись испуганные кони — побочный эффект, зато Миш остался в прежней форме.
— Э? — дезориентированно произнес полноватый балахон.
— Я говорю, буквально вчера мой попутчик одолжил мне эту лошадь. А так она не моя, — выпалила я чуть тише и невинно захлопала ресницами.
Мишш уставился на меня с немым укором. Ну, а что делать?
Зато монахи удовлетворенно кивнули, явно они не меня ожидали увидеть. Один из них подошел ко мне ближе и отбросил капюшон на спину.
Я ахнула. Передо мной стоял Брэд Питт в молодости, в полном расцвете сил. То есть его иномирная точная копия, и плевать, что макушкой он едва доставал мне до кончика носа. Готова спорить, что в моих глазах промелькнуло изумление, потому как губы монаха изогнулись в снисходительной улыбке. Видимо, он был доволен произведенным эффектом. Жаль, бедолага не правильно понял его причину.
— Лайра, вы знаете, кто ваши спутники? — спросил он мягким, обволакивающим баритоном, от которого в моей груди потеплело.
— Кто? — вкрадчиво переспросила я и заметила, как от монаха в мою сторону поползли золотистые дымные щупальца.
Да у нас тут маг! И, похоже, он, так же как и Пелагий, способен навевать чувства. Монах, выжидая, наблюдал за мной. Я позволила дымному золоту коснуться себя, а потом закатила глазки и томно выдохнула. Негоже человека расстраивать. Хорошо, что слюну не пустила, отыгрывая полную влюбленную дебильность.
Недовольство Мишша затопило сознание. Я мысленно шикнула на него, нечего мешать мне развлекаться
Монах подошел ближе и, приподнимаясь на цыпочках, прошептал на ушко:
— Это опасные люди.
Я испуганно вскрикнула и обмякла, изображая обморок. Монах подхватил меня. Его объятье было довольно крепким и вполне уверенным. Похоже, ему не привыкать обморочных лайр тискать. Мишш предупреждающе фыркнул, мне пришлось срочно «очнуться».
Заметив это, монах поставил меня на ноги.
— Насколько опасные? — спросила я и посмотрела в его глаза.
— Очень! — его взгляд был честным до безумия. — Один из них государственный преступник. И, если вы поможете нам, то Венец будет у вас в долгу.
— Мне нужен первородный свиток.
— Зачем? — насторожился эльф, слегка развернулся к магу боком и прикрыл рукой грудь, как девица в распахнутом пеньюаре.
— Я хочу чтобы ты посмотрел, нет ли в нем имени Вард Хальсви. — тихо произнес маг на пределе слышимости. — Мне все не дают покоя его слова, что для свистков понадобилась сила, заключенная в его теле. Есть у меня одно подозрение, но его нужно проверить.
Эльф успокоился, недовольно засопел, но все-таки достал из-за пазухи свиток. Смахнув крошки, развернул его на столе и вгляделся в пожелтевшую кожу.
— Есть, — Пелагий ткнул пальцем в одно из имен. — Он полубог, ведет свой род от самого Ледариса.
Затем он торопливо убрал свиток, зыркнув по сторонам, как пойманный за шпаргалкой ученик.
— Как я и предполагал, — кивнул Арвен, наблюдая за манипуляциями эльфа. — Возможно Иина не совсем права, и тварями управляет не какой-то мифический ультразвук, а крохи божественной магии. Думаю, именно они и дают беззвучный свист.
Я фыркнула и насупилась: да что он понимает в ультразвуке? Это гораздо реальнее, чем их магия.
— Что я не могу понять, — пробормотала Ррр, сделала глоток пилта и покосилась на компанию за соседним столом, которая о чем-то шепталась, поглядывая в нашу сторону, — так это, для чего на самом деле нужны кайлоты? Как-то слабо верится, что от них требуется сапоги приносить.
Ррр размяла кулаки, потянулась и открыто улыбнулась нашим соседям. Они недовольно набычились. Вдруг их лица болезненно скривились, схватившись за животы они выскочили из зала.
— Что это с ними? — я проследила за мелькнувшими спинами.
Арвен пожал плечами:
— Может, что не свежее съели, — он опустил на стол расслабленную кисть, а затем склонился над ним и произнес: — Перед моим арестом в Стенбрине мы нашли несколько трупов. Все они погибли от зубов зверей, очень похожих на кайлотов.
— Ты сейчас о Стенбринском монстре? — громко выпалил Пелагий.
Некоторые из посетителей обернулись на его голос, неодобрительно покачали головой и вновь вернулись к своим делам. Мы вопросительно посмотрели на эльфа. Он всплеснул руками.
— Вы что? За слухами не следите?
— Неа, мы нервы бережем, — лениво бросил Лунг.
Пелагий вздохнул.
— Уже как два месяца эта тварь бегает по столице. Нет от нее спасенья ни бедным, ни богатым. А изловить ее не могут. Храмовники кричат, что она наказанье божье.
— Ну, этим только повод дай,— хмыкнула Ррр, — У них все наказание божье — от засухи, до выскочившего на заднице чирья. Небось опять Арлазгурну икается?
— Скорее Ледарису.
— Да ладно? — Ррр приподняла бровь.— А этот тут причем?
— Говорят ослабел, раз допустил появление такого монстра.
— Кто же такие слухи посмел распускать?
— Орден Любвеобильных монахов.
Словно услышав эльфа, дверь таверны распахнулась, и в нее вошли пятеро серо-балахонистых существ. Арвен подобрался, а затем постарался спрятаться в тень. Ррр повернулась к ним спиной.
— Вот уж не думала, что они сюда заявятся.
Огибая столы, монахи проследовали на середину зала, к ним тут же подскочил трактирщик. С их появлением в зале стало довольно тихо. Словно слова присутствующих зависли в воздухе, не решаясь прозвучать вслух. Пара хозяйских громил споро освободила один из столов с зазевавшимися пьянчугами. Те даже не попытались возмущатся. Разносчица вытерла его и почтительно склонилась в ожидании заказа. Людской гомон вновь наполнил зал.
— После Лиасроуда мне почему-то хочется вцепится им в глотку, — прошептала Ррр, сверля столешницу взглядом жука-короеда.
— Спокойно, Ришечка, — Пелагий успокаивающе похлопал ее по руке. — Мы не трогаем их, они — не трогают нас.
Я покосилась на мага, надеюсь, он не кинется делать глупости? А затем посмотрела на балахонистую компанию. Их лица скрывали натянутые на голову капюшоны.
Не сводя с монахов взгляда, Арвен обратился к Пелагию:
— Расскажи о любвеобильных монахах?
Эльф вздохнул.
— Когда-то это был маленький орден под покровительством Ларайи. Тихие, незаметные. Они бродили по дорогам, предлагая помощь и поддержку, прося в ответ только одно — впустить в сердце любовь. Ведь только она не дает миру скатиться в объятья Арлазгурна. Постепенно орден стал разрастаться, они называли себя семьей, где были рады любому: богатому, бедному, старому и молодому, мужчине и женщине. Когда то, что давало надежду, превратилось в одержимость не понятно. Желание помочь стало приобретать навязчивые черты.
— И что, никто этого не заметил? — я заинтересованно подперла подбородок рукой, вспоминая секты нашей реальности.
Этих благодетелей куда чаще интересовало содержимое кошельков, чем спасение душ, словно они возомнили себя кондукторами в поезде несущимся в рай.
— Они не делали ничего противозаконного. Скорей уж наоборот. Увели бродяжек с улиц. Занялись благотворительностью. Открыли больницы. Но все больше на улицах мелькало людей с глазами, горящими неистовством. А затем у них появился новый Верховный и заговорил о том, что мир несправедлив, что в нем слишком много боли и страданий, что старые боги отвернулись от людей, и пообещал, что вскоре придет тот, кто положит этому конец. — Пелагий умолк, а затем, выдержав паузу, процитировал: — «Когда двое сольются в едином порыве — мир рухнет. Слепые боги падут. Во имя любви ко всему живому, из пепла поднимется вселюбящее божество и лишь уверовавшие в него спасутся».
— Это еще что за бредни? — вопрос Ррр прорвался сквозь хруст разгрызаемых ею сухарей.
— Одно из посланий Верховного.
— Тогда совсем непонятно, зачем им кайлоты, — Ррр посмотрела через плечо на монахов. — Их тоже желают осчастливить?
— Ага, подарив им душу, — Лунг потянул к сухарям руку, но тут же получил по ней от орчанки. — Счастье так для всех. Их дорогой Верховный, случаем, сам не метит в боги? Кажется, только они на это способны?
— Не думаю, — Пелагий пожал плечами, — в мире не осталось людей, способных соперничать с богами, — а затем добавил едва слышно. — Скорей всего не осталось.
О как!
Я выхватила из тарелки один из сухарей и задумчиво захрустела им.
Значит, теоретически, это все-таки возможно?
Пред глазами встала фигура знакомого культуриста. Кем нужно быть, чтобы соперничать с богом? Как минимум другим богом. Или хотя бы полубогом? Что-то этот эльф недоговаривает. Что-то он увидел в том свитке. Не зря же навязался с нами.
— А полубоги? — спросила я, наблюдая за его реакцией.
Пелагий замешкался.
— Лайра Иина, боюсь, кровь их потомков слишком разбавлена. Они на это не способны. Не так ли Арвен? — эльф с надеждой посмотрел на мага в поисках поддержки. Его глазки забегали, как всполошенные светом тараканы.
Я внутренне удовлетворенно улыбнулась. Да, нет, дорогой. Одного ты точно нашел. Причем знаешь, кто это, но не намерен делиться тайной. И он имеет какое-то отношение к Арвену. Не поэтому ли юлишь, заигрывая с ним, как зять перед тещей?
— Но шанс все-таки есть? — спросил Арвен, чем заставил ушастого вздрогнуть.
— А потянет ли человек такую ношу? — вкрадчиво ответил вопросом на вопрос эльф.
— Чтобы предъявить права на божественность, — склоняясь ближе, Ррр облокотилась на стол, — мало быть полубогом. Нужно иметь еще кровь первого существа Создателя. Арвен, кажется в вашем роду была орочья кровь?
Я посмотрела на мага. Орочья кровь, в нем? Разве что три капли на всего мага, и то после перегонки. Потому что он походил на Ррр, как ворон на кондора: части тела те же, но явно не той системы.
Эльф опешил:
— Причем здесь орки? Если уж говорить о первом существе, то это эльфы.
Ррр развернулась в его сторону:
— Мечтайте. Первыми были орки. Это знают все, кто хоть немного знаком с орочьими легендами.
Эльф снисходительно улыбнулся ей, словно ребенку, который сказал глупость, но еще сам не понял этого.
— Первыми были эльфы. Так гласят первородные свитки. Это документ, а не какие-то орочьи сказки.
— Сказки? — орчанка зло сощурилась, — эти сказки появились раньше, чем вы научились писать.
— Ррр, — ласково улыбнулся ей эльф, — давай начистоту. Ну какие из вас первые существа? Неужели ты думаешь, что создатель лишен чувства прекрасного? Вы только на пробный материал и годитесь.
— Пелагий, — осадил остроухого Арвен, заметив как напряглась орчанка, — ты поосторожней.
— Так я пробный материал? — голос Ррр скатился до тихого рычания. — Мы — опора этого мира, а вы — лишь красивые игрушки. Так что первыми были орки.
— Эльфы, — голос Пелагия можно было на тост намазывать. Получился бы хороший бутерброд с ядом.
— Орки! — Ррр с грохотом ударила кулаком по столу.
Я испуганно втянула голову в плечи, осмотрелась.
— А может, вы оба заткнитесь? — глухо прервал спорщиков Лунг, наблюдая за монахами. — Какая разница кто первый, главное чтоб он не стал последним.
Спорщики насупились. Каждый наверняка считал себя правым и не собирался идти на попятную.
— Я спать, — буркнула Ррр, — Иина, идешь?
Кивнув, я торопливо поднялась и побрела за орчанкой.
Вот все-таки интересно, что дает ощущение первенства? Трава зеленее или тучки обходят кругом? Или я чего-то не знаю, и в венах таких существ течет не кровь, а золотая патока? Я обернулась и посмотрела на эльфа. Ну у этого может и течет. Взгляд метнулся к Ррр. А вот у нее там точно расплавленная сталь. Вечная борьба золота и стали — беспощадная и глупая. Хотя, будь они чуть умнее, вместе способны на большее. Но, нет. Избранность, замешанная на гордыне, никогда не давала крепкого сплава. Сколько замечательных союзов развалилось из-за идиотских претензий первенства.
Я осмотрела комнату: бедненько, но почти чистенько. Из мебели — четыре кровати, да сундук под окном, ну а чего еще людям нужно, чтобы ночь переждать?
— Лакхов выродок! — Ррр рухнула на ближайшую кровать. — Я — пробный материал! То-то его ручки тянулись его попробовать!
— Ррришечка, да он тебе завидует просто, — я села рядышком и попыталась успокоить орчанку. — Ты на него посмотри: дохлый, щуплый, пальчики как зубочистки…
— Ага. А как они над свирелью порхают… — мечтательно потянула она, закатив глазки. — Представь, что он ими еще сделать может…
Я покосилась на подругу, что-то ее не туда потянуло.
Вдруг в моей голове раздался тихий, но настойчивый звон, словно подпрыгивал колокольчик раскинутого невода. Я почувствовала удивление, брезгливость и, неожиданно, растерянность. Что-то происходит с Мишшем.
Подскочив с кровати, я кинулась к дверям.
— Куда? — подняла голову Ррр.
— Сейчас, — уже из коридора бросила я в ответ.
До меня донеслось недовольное ворчание.
— Я ей душу изливаю, а она…
Не обращая внимания на нытье орчанки, я спустилась со второго этажа, промчалась сквозь зал и выскочила во двор, думая только о том, как бы метаморф глупостей не наделал. Местный трактирщик не Заргус, если Мишш разнесет ему конюшню, он угрозами не отделается.
Уже у широко распахнутых ворот я остановилась, воровато огляделась по сторонам, мало ли кто по углам прячется? Но вокруг было спокойно. Люди, снующие по двору, совершенно не обращали на меня внимания. А лопухи в тени все также тянули свои ладони, выпрашивая милостыню у солнца.
Я прокралась в конюшню и застыла, увидев трех монахов стоящих перед Мишшем. Похоже, тех самых, которые недавно вошли в трактир.
Они внимательно рассматривали моего метаморфа, о чем-то перешептываясь. А он в ответ так же внимательно рассматривал их взглядом обалдевшего медведя, в берлогу которого сунулись три идиота.
Я мысленно взмолилась: «Только без шума».
Один из монахов словно услышал мои мысли и обернулся.
У меня вспотели ладони. Захотелось развернуться, рвануть назад и позвать остальных, но нельзя, меня уже заметили. Вскоре к любопытному монаху присоединились остальные. К тому же, краем глаза я заметила еще двух, мелькнувших по обе стороны двери. Рвать когти было поздно. Мозг заметался хомячком по клетке в поисках выхода.
— Лайра? — обратился ко мне один из балахонов. — Это ваша лошадь?
«Он конь, идиот», — нервно подумала я и потянулась к подарку Арвена.
Сжала в ладони кристалл, а затем мысленно зашептала словно мантру: «Я как все, как все, как…».
Поток мыслей оборвал Мишш. Видя мою растерянность, метаморф раззявил рот и стал примеряться к тощему монаху, который стоял слева от него, хотя если честно, правый был куда полнее.
«Фу, не ешь каку!», — мысленно прикрикнула я. Мишш недовольно покосился. «Пока сиди тихо, прикинувшись бабочкой», — скомандовала я ему. — «Для начала попробуем разобраться без кардинальных решений». Метаморф кивнул.
— Лайра? — переспросил тощий монах, не подозревая, что я спасла его жизнь.
— Ну, — я пыталась придумать ответ, — как бы-ы-ы-ы…
Внимание балахонистых было приковано ко мне, поэтому они не заметили, как за их спинами тело Мишша стало принимать размытую форму.
А я заметила! Он что?! В бабочку превращается?!
— Не буквально! — истерически заверещала я, обращаясь к метаморфу. То, что при этом монахов слегка перекосило, да в стойлах шарахнулись испуганные кони — побочный эффект, зато Миш остался в прежней форме.
— Э? — дезориентированно произнес полноватый балахон.
— Я говорю, буквально вчера мой попутчик одолжил мне эту лошадь. А так она не моя, — выпалила я чуть тише и невинно захлопала ресницами.
Мишш уставился на меня с немым укором. Ну, а что делать?
Зато монахи удовлетворенно кивнули, явно они не меня ожидали увидеть. Один из них подошел ко мне ближе и отбросил капюшон на спину.
Я ахнула. Передо мной стоял Брэд Питт в молодости, в полном расцвете сил. То есть его иномирная точная копия, и плевать, что макушкой он едва доставал мне до кончика носа. Готова спорить, что в моих глазах промелькнуло изумление, потому как губы монаха изогнулись в снисходительной улыбке. Видимо, он был доволен произведенным эффектом. Жаль, бедолага не правильно понял его причину.
— Лайра, вы знаете, кто ваши спутники? — спросил он мягким, обволакивающим баритоном, от которого в моей груди потеплело.
— Кто? — вкрадчиво переспросила я и заметила, как от монаха в мою сторону поползли золотистые дымные щупальца.
Да у нас тут маг! И, похоже, он, так же как и Пелагий, способен навевать чувства. Монах, выжидая, наблюдал за мной. Я позволила дымному золоту коснуться себя, а потом закатила глазки и томно выдохнула. Негоже человека расстраивать. Хорошо, что слюну не пустила, отыгрывая полную влюбленную дебильность.
Недовольство Мишша затопило сознание. Я мысленно шикнула на него, нечего мешать мне развлекаться
Монах подошел ближе и, приподнимаясь на цыпочках, прошептал на ушко:
— Это опасные люди.
Я испуганно вскрикнула и обмякла, изображая обморок. Монах подхватил меня. Его объятье было довольно крепким и вполне уверенным. Похоже, ему не привыкать обморочных лайр тискать. Мишш предупреждающе фыркнул, мне пришлось срочно «очнуться».
Заметив это, монах поставил меня на ноги.
— Насколько опасные? — спросила я и посмотрела в его глаза.
— Очень! — его взгляд был честным до безумия. — Один из них государственный преступник. И, если вы поможете нам, то Венец будет у вас в долгу.
