- Ничего, я куплю тебе такой же. Если будешь послушным,- хмыкнула Аля, облизав языком гелевые губы, которые стоили ей целое состояние. Парень испуганно попятился. Он уже знал, что его ждет море боли. Альбина всегда отличалась изощренностью.
Я замерла у двери особняка. Не хочу. Я так не хочу возвращаться в этот замок синей бороды, из каждого угла которого выглядывают скелеты тайн, живущих в нем людей. И мои, в том числе. А мои ли? Тряхнув головой, прогнала наваждение и толкнула тяжелую, дубовую воротину, стоящую по моим прикидкам, как небольшая квартира. Я помню, что мечтала о собственном жилье. Вижу безликие образы в своей голове, но никак не могу собрать пазл своей жизни. И в моих воспоминаниях нет ни отца, ни Игната. Только женщина, которая как мне кажется меня ненавидела – моя мать.
- Детка, ты чего тут,- отец появляется в дверях неожиданно. Я едва сдерживаю ужас. Он похож на всадника апокалипсиса – высокий, костлявый, с лихорадочно блестящими глазами.
- Папа, я тебя боюсь,- говорю чистую правду, ожидая волны гнева, но Аркадий вдруг обмякает. Он не похож на себя, во взгляде боль. И я чувствую жалость, затопляющую сердце.
- Прости, малышка. Я себя не контролировал,- боль, она сквозит в каждом его слове. А еще адская усталость.- Думаю, что ты заслуживаешь ответов на свои вопросы. Пойдем.
Я иду вслед за отцом, рассматривая вязаные петельки на его свитере, цепляющиеся друг за друга, как смешные обезьянки. Странно, я впервые вижу папу домашнего. И эти яркие заплатки на локтях. Сейчас он уютный и не похож на тирана и деспота. Он идет к моей спальне. А мне совсем не хочется туда возвращаться. «Сегодня же обдеру со стен покрытое блестками безумие, и сама разрисую стены» -решаю я и чувствую, что сразу становится легче дышать.
- Садись,- отец показывает глазами на диван. Я плюхаюсь в мягкие подушки. Слишком мягкие, на мой взгляд. Этот диван я тоже выкину. Дурацкий белый рыдван, простеганный огромными стразами. Где были мои глаза, когда я покупала это безумие? Аркадий устраивается напротив, тяжело обвалившись в криволапое кресло. Смотрит на меня водянистыми глазами, не зная с чего начать разговор.
- Я ее вижу. Вспоминаю. Не помню лица, но мама постоянно присутствует в моей памяти,- говорю тихо, но отец вздрагивает, и взгляд становится колючим.- Что с ней стало?
- Лиза, она умерла,- голос как у робота. Равнодушный. Отец явно не хочет вспоминать женщину, подарившую мне жизнь.- Твоя мать нас предала.
- Расскажи мне,- прошу, понимая, что скорее всего получу отказ. Отец молчит несколько минут, которые кажутся мне вечностью, а потом начинает говорить. И чем дальше я слушаю, тем страшнее и понятнее мне становится, что в этом доме полно призраков. Призраков прошлого – злобных, неприкаянных, болезненных. И Игнат – он становится более понятен. Он тоже жертва.
- Он повесилась на дверной ручке,- без эмоций. Отец не скорбит, я понимаю, раньше он был зол, а теперь пережил, переболел, перезлился.- Я нашел ее. Эта дрянь смогла скрыться от меня там, где я снова скоро с ней встречусь. В Аду. На дверной ручке. Это как же ей хотелось избавиться от нас. От меня, что она избрала такой ужасный способ. Сдохнуть по собственной воле, презрев даже чувство самосохранения.
- Но почему? – спрашиваю, и снова вижу перед собой злого безумного старика.
- Потому что я убил ее любовника. Убил своего благодетеля, давшего мне все в этой жизни. Как говорят, не кусай за руку дающего. Я ее отгрыз – эту руку. И забрал себе все, даже его детей. Нет, я никогда не любил эту потаскуху. Просто она была моей, принадлежала мне. А потом взяла и сбежала с Разумовым. А я не стал мириться. Отца Игната нашли через неделю в этом особняке. Киллер сработал профессионально. Сделал все, что я приказал. Мальчики были на каникулах в Испании, когда наемник пришел за душой вора. Я забрал сначала бабу, которую он любил, потом его жизнь, а потом и все, что было ему дорого – деньги и его детей. Романа нашел Игнат, которому тогда было семнадцать лет.
- Папа, но ведь это...
- Это моя история. Пришло время замаливать грехи. Я взял опекунство над мальчиками. Но этого мало. Вы получите мои деньги и деньги Романа Разумова в том случае, если произведете на свет наш с ним гибрид. И он станет наследником. Не ты, не Игнат – ваш ребенок. В противном случае я просто лишу вас всего. Это мое последнее решение. Последняя воля.
- Но, он ненавидит меня,- шепчу я, боясь заразиться безумием, которым пропитан этот ужасный дом. – За что ты так со мной? С нами?
Ответа я не получаю. Думаю отец и сам не знает почему его больной гнев выливается на нас с Игнатом.
- В этой жизни я любил только одно существо. Это ты, дочь,- говорит безумный старик, прежде чем покинуть мое убежище,- но и ты не оправдала моих чаяний, к сожалению.
С этими словами он вышел, громко хлопнув дверью. Любовь? Интересно, что он вложил в эти слова. Мне почему-то кажется, что хозяйка этой комнаты, то есть я, ее и не знала никогда. И вся эта блестящая мишура которой я пыталась заполнить свою прошлую жизнь – просто попытка заполнить пустоту в душе. Я поддела пальцем кусок обоев и с остервенением дернула на себя. В руке остался маленький клочок блестящего дорогого безумия. Тот кто клеил проклятые шпалеры, потрудился на славу. Ну ничего. Я нацепила куртку и решительно вышла в темный коридор, намереваясь отправиться в какой – нибудь строительный магазин. Куплю мастерок, какой-нибудь дурацкий скребок, и соскоблю со стен безумие, вместе со своими страхами.
На улице похолодало. Я застегнула замок на куртке до самого подбородка и пошла к виднеющимся вдалеке воротам, слабо представляя, как доберусь до нужного мне магазина. Денег, найденных мною на дне ящика в гардеробе хватит с избытком, чтобы сделать ремонт не в одной комнате, а даже на покупку хорошей квартиры, потому я взяла лишь малую сумму. Порадовавшись, что никто меня не остановил, я уверенно толкнула кованую калитку, стараясь прогнать идиотские сомнения, прочно поселившиеся в моей голове. Все же надо было хотя бы предупредить кого – то из населяющих этот адский особняк, в котором мне даже дышать трудно. Такси я поймала с огромным трудом. Для этого мне пришлось дойти до шоссе. Видимо жители поселка для богатеев не пользуются услугами наемного транспорта. У всех есть личные водители. Я уже занесла ногу, чтобы сесть в разбитый жигуленок, за рулем которого сидел полный, не похожий на бомбилу водитель.
- Тебя ни на минуту нельзя оставить,- услышала я голос Игната. Интересно, откуда он взялся? – Ты большая, гребаная проблема, дорогая. Хорошо, что я увидел, как ты шляешься по поселку и пошел следом.
- Так ты едешь, или нет? –недовольно поинтересовался шофер, сверля меня тяжелым взглядом, от которого мне стало не по себе.
- Нет, мужик. Птичка останется со мной,- оскалился Игнат, взяв меня за руку и как репку выдернув из раздолбанного салона. Он сделал это так собственнически, что мне просто из вредности захотелось довести до конца задуманное. Махнуть ручкой и уехать с противным дядькой. Я выдернула ладонь из его пальцев,и не удержавшись на ногах начала заваливаться в придорожную грязь. Разумов мне не позволил. Я почувствовала его руки на своей талии, которые поставили меня на земную твердь, скользнули вниз, сжали мои ягодицы и со всей силы дернули на себя. Так что я оказалась буквально вжата в мучителя – жениха. Игнат пах свежестью воздуха, дорогим алкоголем и похотью. Я раздула ноздри вдыхая возбуждающую смесь мужских ароматов, совсем забыв обо всех своих планах.
- Она не хочет оставаться с тобой, — сквозь зубы процедил водитель. Я никак не могла его рассмотреть. Черты лица словно кто – то очень могущественный, стер ластиком. Только успела понять, что он уже не сидит за рулем. Обходит машину, чтобы приблизиться к нам, поигрывая монтировкой в толстых, сарделькообразных пальцах.
- Хочу,- прохрипела я, но мужик не обратил на мои слова ни какого внимания. Игнат отстранился, подобрался, оттолкнув меня и при этом закрывая своим телом. Зверь. Настоящий, готовый к прыжку хищник. Он успел уйти от удара монтировки, но по перекосившемуся лицу поняла, что вскользь его все же задело. Нападающий посмотрел в мою сторону, и мне вдруг стало ясно – он здесь давно. И ждал именно меня.
Игнат зарычал, бросившись на нападающего. Свалил его на землю, но тут же обмяк. В руке водилы я увидела электро шокер.
- Все, детка. Играть мне надоело. Быстро садись в машину.- прохрипел ублюдок. Высокий, рыхлый, толстое лицо украшенное висящими брылями. Интересно, зачем я ему нужна?
- Нет,- выдохнула я, опускаясь на колени перед Игнатом.- Пошел ты к черту, ублюдок. Я не оставлю его тут. Не могу.
Страх сковал, проник до самых костей колючими ледяными иглами. Мужик бесцеремонно схватил меня за волосы, и потащил к своей раздолбанной тачке, как шелудивого котенка. Я не сопротивлялась, не хватало сил. Видела только бледного Игната, уставившегося в низкое свинцовое небо своими бирюзовыми озерами. Не могла отвести взгляд от человека, который вдруг стал центром этой тупой вселенной. Что – то изменилось. Я не поняла. Хватка твари на моих волосах ослабла, я упала на обочину, чувствуя ладонями мелкий колючий гравий.
- Я вернусь, — прохрипел похититель, прежде чем побежать к машине. – Мы не закончили, Рая. В следующий раз я сразу тебя убью.
- Я не...- успела прошептать я, снова погружаясь в липкое болото темноты.
- Райка – зайка, -хохочет смешная девчушка. У нее не хватает переднего зуба, и глаза разного цвета. Один голубой – другой зеленый. Я знаю, что должна следить за этой непоседой. И уроки с ней надо выучить. Лидка не любит учиться. Делает все на зло.
- А тебе зубы бабка выпердела,- огрызаюсь я. Я ее не люблю. Странно, а ведь должна. Она младше. Мать говорит, что я должна ее любить, присматривать, обслуживать. Потому что она настоящая. Не то что я – порождение зла. И за эти слова про бабку, я конечно же поплачусь. Лидка наябедничает. От этих мыслей спина начинает противно ныть. Холодно.
Я открываю глаза, чувствуя на своем лбу чью то теплую руку. Слышу крики, сирену скорой помощи.
- Елизавета Аркадьевна. Вы как? – перед глазами маячит встревоженная физиономия охранника моего отца, как там его зовут, Володя, вроде. Как он тут оказался интересно?
- Порядок. Что с Игнатом,- шепчу, едва шевеля персохшими губами.- Жив?
- Да,- односложно отвечает Владимир,- его сейчас осмотрят, и отпустят. Кто на вас напал? Вы знаете этого человека? Лиза, это очень важно. Хорошо, что Игнат Романович успел нажать на тревожную кнопку. Нападающему не хватило всего нескольких секунд. В следующий раз он не будет церемониться. Вам очень повезло, что Разумов пошел за вами.
- Я не знаю. Не знаю, кто он,- страх вдруг прорывает плотину отчаяния в моей душе. Слезы заливают глаза. Этот человек из моей другой жизни. И он знает обо мне все, – он сказал, что вернется за мной. И назвал меня Раей.
- Он сумасшедший. Маньяк, наверное. Ты просто напомнила ему кого – то, вот и все,- голос Игната разрушает стену отчаяния. Но он ошибается, я знаю.
- Игнат Романович, идите в машину. Я перенесу хозяйку и поедем. Аркадий Альфредович зол, как медведь шатун.
- Я сам,- я качаюсь в руках моего жениха. Он прижимает меня к своей груди, и мне становится так хорошо. Чувство защищенности позволяет наконец расслабиться.
- Почему он назвал меня Раей? – шепчу, чувствуя, как Игнат буквально каменеет. – Ты знаешь, я ведь права?
Дома тихо. Он словно погрузился в анабиоз. Даже вездесущая обслуга куда – то исчезла. Это затишье перед бурей. Я знаю. Игнат криво улыбается, но видно, что он еще не пришел в себя после нападения ненормального: идеальные волосы сейчас растрепаны, пальто все вымазано в жидкой грязи. Но по саркастичной ухмылке на его лице мне ясно – он скрывает настоящие чувства за своей идиотской бравадой.
- Ты меня защитил,- шепчу я.
- А зря. Надо было отдать тебя. Это наверное какой-то твой дружок, из тех времен, когда мы все думали, что ты мертва. Ты способна даже ангела довести до убийства, детка. Может скажешь, какого черта он приперся за твоей упругой попкой?
- Я не знаю,- говорю честно, но на лице Разумова написано даже не недоверие, а озорная издевка, и это выводит меня из себя.- Но мне тоже страшно интересно, почему ты так напрягаешься, когда слышишь имя Рая. Ты не умеешь скрывать истинных чувств, дорогой.
Я пытаюсь выглядеть спокойной, но голос дрожит, выдавая напряжение. С лица Игната сползает улыбка.
-Предполагаю, что под этим идиотским именем ты скрывалась все эти годы,- Разумов смотрит пристально мне в глаза,- интересно, Лиза, что происходит в твоей голове. Я никогда не мог этого понять. И даже не удивлен, что именно с тобой приключилась амнезия. Ты всю жизнь живешь, словно играешь в дешевом сериале.
А ведь он прав. Ну конечно, это все объясняет, а я уже напридумывала себе целый заговор против своей персоны. А все просто. Наверное я что – то сделала этому бандиту. Ничего удивительного, судя по рассказам обо мне. Я была авантюристкой, и естественно могла скрываться под чужим именем. Остается выяснить, кто та несчастная, чье имя я себе присвоила. Только вот как? Для этого надо знать хотя бы фамилию.
- О чем задумалась? – в голосе Разумова интерес. Да и смотрит он на меня сейчас как на заморскую, экзотическую зверушку.- Думаешь, какую бы еще пакость сотворить?
- Я изменилась,- шепчу, и тут же сама начинаю сомневаться в своих же словах.
- Горбатого только могила исправит,- смех Игната не злой. Скорее усталый. Но в глазах больше нет льда. Тихо – тихо. Отвлекает только тихий шум, который нарастает с каждой секундой.
- Руслан, ты вовремя. Мы с Лизой собирались выпить, — мой жених смотрит мне за спину. Этот звук издавала электрическая инвалидная коляска. – Хочешь присоединиться. Что ты там любишь, в последнее время, дорогая. «Шеридан» кажется? – я смотрю, как Разумов направляется к скрытому в стене бару не дождавшись от брата ответа, и умело разливает алкоголь, играя стаканами, рюмками, снифтерами, как заправский жонглер. Он красив той мужественной, сшибающей с ног харизмой. Не могу отвести глаз от длинных пальцев, никогда не знавших тяжелого труда.
- Аркадия еле успокоили,- тихий голос Руслана повисает в сгустившемся от напряжения воздухе, который, кажется, можно потрогать.- Игнат, что произошло?
- А это ты спроси у своей любимой,- вдруг жестко цедит Разумов. – За какие такие достижения ее хотели выпотрошить прямо на трассе. Полагаю, это был обманутый любовник, желающий вернуть в стойло заблудшую кобылу. Вынужден признать, брат, вкуса у Лизы на мужчин, как не было, так и нет.
- Зачем ты так? – шепчу я, глядя в перекосившееся обезображенное лицо инвалида, на котором страшная боль.
- А что, тебе его жалко? Сейчас ты сочувствуешь тому, что осталось от некогда цветущего парня. Да брось, Лиза, у тебя нет чувства сострадания. Оно отсутствует. Ты рождена без этого глупого атавизма, — смех Игната издевательский.
- Ничего, я привык,- шелестит Руслан. – Лиза, мой брат просто до сих пор не может простить, что ты предпочла ему меня. Только никак до него не доходит почему.
*****
Я замерла у двери особняка. Не хочу. Я так не хочу возвращаться в этот замок синей бороды, из каждого угла которого выглядывают скелеты тайн, живущих в нем людей. И мои, в том числе. А мои ли? Тряхнув головой, прогнала наваждение и толкнула тяжелую, дубовую воротину, стоящую по моим прикидкам, как небольшая квартира. Я помню, что мечтала о собственном жилье. Вижу безликие образы в своей голове, но никак не могу собрать пазл своей жизни. И в моих воспоминаниях нет ни отца, ни Игната. Только женщина, которая как мне кажется меня ненавидела – моя мать.
- Детка, ты чего тут,- отец появляется в дверях неожиданно. Я едва сдерживаю ужас. Он похож на всадника апокалипсиса – высокий, костлявый, с лихорадочно блестящими глазами.
- Папа, я тебя боюсь,- говорю чистую правду, ожидая волны гнева, но Аркадий вдруг обмякает. Он не похож на себя, во взгляде боль. И я чувствую жалость, затопляющую сердце.
- Прости, малышка. Я себя не контролировал,- боль, она сквозит в каждом его слове. А еще адская усталость.- Думаю, что ты заслуживаешь ответов на свои вопросы. Пойдем.
Я иду вслед за отцом, рассматривая вязаные петельки на его свитере, цепляющиеся друг за друга, как смешные обезьянки. Странно, я впервые вижу папу домашнего. И эти яркие заплатки на локтях. Сейчас он уютный и не похож на тирана и деспота. Он идет к моей спальне. А мне совсем не хочется туда возвращаться. «Сегодня же обдеру со стен покрытое блестками безумие, и сама разрисую стены» -решаю я и чувствую, что сразу становится легче дышать.
- Садись,- отец показывает глазами на диван. Я плюхаюсь в мягкие подушки. Слишком мягкие, на мой взгляд. Этот диван я тоже выкину. Дурацкий белый рыдван, простеганный огромными стразами. Где были мои глаза, когда я покупала это безумие? Аркадий устраивается напротив, тяжело обвалившись в криволапое кресло. Смотрит на меня водянистыми глазами, не зная с чего начать разговор.
- Я ее вижу. Вспоминаю. Не помню лица, но мама постоянно присутствует в моей памяти,- говорю тихо, но отец вздрагивает, и взгляд становится колючим.- Что с ней стало?
- Лиза, она умерла,- голос как у робота. Равнодушный. Отец явно не хочет вспоминать женщину, подарившую мне жизнь.- Твоя мать нас предала.
- Расскажи мне,- прошу, понимая, что скорее всего получу отказ. Отец молчит несколько минут, которые кажутся мне вечностью, а потом начинает говорить. И чем дальше я слушаю, тем страшнее и понятнее мне становится, что в этом доме полно призраков. Призраков прошлого – злобных, неприкаянных, болезненных. И Игнат – он становится более понятен. Он тоже жертва.
- Он повесилась на дверной ручке,- без эмоций. Отец не скорбит, я понимаю, раньше он был зол, а теперь пережил, переболел, перезлился.- Я нашел ее. Эта дрянь смогла скрыться от меня там, где я снова скоро с ней встречусь. В Аду. На дверной ручке. Это как же ей хотелось избавиться от нас. От меня, что она избрала такой ужасный способ. Сдохнуть по собственной воле, презрев даже чувство самосохранения.
- Но почему? – спрашиваю, и снова вижу перед собой злого безумного старика.
- Потому что я убил ее любовника. Убил своего благодетеля, давшего мне все в этой жизни. Как говорят, не кусай за руку дающего. Я ее отгрыз – эту руку. И забрал себе все, даже его детей. Нет, я никогда не любил эту потаскуху. Просто она была моей, принадлежала мне. А потом взяла и сбежала с Разумовым. А я не стал мириться. Отца Игната нашли через неделю в этом особняке. Киллер сработал профессионально. Сделал все, что я приказал. Мальчики были на каникулах в Испании, когда наемник пришел за душой вора. Я забрал сначала бабу, которую он любил, потом его жизнь, а потом и все, что было ему дорого – деньги и его детей. Романа нашел Игнат, которому тогда было семнадцать лет.
- Папа, но ведь это...
- Это моя история. Пришло время замаливать грехи. Я взял опекунство над мальчиками. Но этого мало. Вы получите мои деньги и деньги Романа Разумова в том случае, если произведете на свет наш с ним гибрид. И он станет наследником. Не ты, не Игнат – ваш ребенок. В противном случае я просто лишу вас всего. Это мое последнее решение. Последняя воля.
- Но, он ненавидит меня,- шепчу я, боясь заразиться безумием, которым пропитан этот ужасный дом. – За что ты так со мной? С нами?
Ответа я не получаю. Думаю отец и сам не знает почему его больной гнев выливается на нас с Игнатом.
- В этой жизни я любил только одно существо. Это ты, дочь,- говорит безумный старик, прежде чем покинуть мое убежище,- но и ты не оправдала моих чаяний, к сожалению.
С этими словами он вышел, громко хлопнув дверью. Любовь? Интересно, что он вложил в эти слова. Мне почему-то кажется, что хозяйка этой комнаты, то есть я, ее и не знала никогда. И вся эта блестящая мишура которой я пыталась заполнить свою прошлую жизнь – просто попытка заполнить пустоту в душе. Я поддела пальцем кусок обоев и с остервенением дернула на себя. В руке остался маленький клочок блестящего дорогого безумия. Тот кто клеил проклятые шпалеры, потрудился на славу. Ну ничего. Я нацепила куртку и решительно вышла в темный коридор, намереваясь отправиться в какой – нибудь строительный магазин. Куплю мастерок, какой-нибудь дурацкий скребок, и соскоблю со стен безумие, вместе со своими страхами.
На улице похолодало. Я застегнула замок на куртке до самого подбородка и пошла к виднеющимся вдалеке воротам, слабо представляя, как доберусь до нужного мне магазина. Денег, найденных мною на дне ящика в гардеробе хватит с избытком, чтобы сделать ремонт не в одной комнате, а даже на покупку хорошей квартиры, потому я взяла лишь малую сумму. Порадовавшись, что никто меня не остановил, я уверенно толкнула кованую калитку, стараясь прогнать идиотские сомнения, прочно поселившиеся в моей голове. Все же надо было хотя бы предупредить кого – то из населяющих этот адский особняк, в котором мне даже дышать трудно. Такси я поймала с огромным трудом. Для этого мне пришлось дойти до шоссе. Видимо жители поселка для богатеев не пользуются услугами наемного транспорта. У всех есть личные водители. Я уже занесла ногу, чтобы сесть в разбитый жигуленок, за рулем которого сидел полный, не похожий на бомбилу водитель.
- Тебя ни на минуту нельзя оставить,- услышала я голос Игната. Интересно, откуда он взялся? – Ты большая, гребаная проблема, дорогая. Хорошо, что я увидел, как ты шляешься по поселку и пошел следом.
- Так ты едешь, или нет? –недовольно поинтересовался шофер, сверля меня тяжелым взглядом, от которого мне стало не по себе.
- Нет, мужик. Птичка останется со мной,- оскалился Игнат, взяв меня за руку и как репку выдернув из раздолбанного салона. Он сделал это так собственнически, что мне просто из вредности захотелось довести до конца задуманное. Махнуть ручкой и уехать с противным дядькой. Я выдернула ладонь из его пальцев,и не удержавшись на ногах начала заваливаться в придорожную грязь. Разумов мне не позволил. Я почувствовала его руки на своей талии, которые поставили меня на земную твердь, скользнули вниз, сжали мои ягодицы и со всей силы дернули на себя. Так что я оказалась буквально вжата в мучителя – жениха. Игнат пах свежестью воздуха, дорогим алкоголем и похотью. Я раздула ноздри вдыхая возбуждающую смесь мужских ароматов, совсем забыв обо всех своих планах.
- Она не хочет оставаться с тобой, — сквозь зубы процедил водитель. Я никак не могла его рассмотреть. Черты лица словно кто – то очень могущественный, стер ластиком. Только успела понять, что он уже не сидит за рулем. Обходит машину, чтобы приблизиться к нам, поигрывая монтировкой в толстых, сарделькообразных пальцах.
- Хочу,- прохрипела я, но мужик не обратил на мои слова ни какого внимания. Игнат отстранился, подобрался, оттолкнув меня и при этом закрывая своим телом. Зверь. Настоящий, готовый к прыжку хищник. Он успел уйти от удара монтировки, но по перекосившемуся лицу поняла, что вскользь его все же задело. Нападающий посмотрел в мою сторону, и мне вдруг стало ясно – он здесь давно. И ждал именно меня.
Игнат зарычал, бросившись на нападающего. Свалил его на землю, но тут же обмяк. В руке водилы я увидела электро шокер.
- Все, детка. Играть мне надоело. Быстро садись в машину.- прохрипел ублюдок. Высокий, рыхлый, толстое лицо украшенное висящими брылями. Интересно, зачем я ему нужна?
- Нет,- выдохнула я, опускаясь на колени перед Игнатом.- Пошел ты к черту, ублюдок. Я не оставлю его тут. Не могу.
Страх сковал, проник до самых костей колючими ледяными иглами. Мужик бесцеремонно схватил меня за волосы, и потащил к своей раздолбанной тачке, как шелудивого котенка. Я не сопротивлялась, не хватало сил. Видела только бледного Игната, уставившегося в низкое свинцовое небо своими бирюзовыми озерами. Не могла отвести взгляд от человека, который вдруг стал центром этой тупой вселенной. Что – то изменилось. Я не поняла. Хватка твари на моих волосах ослабла, я упала на обочину, чувствуя ладонями мелкий колючий гравий.
- Я вернусь, — прохрипел похититель, прежде чем побежать к машине. – Мы не закончили, Рая. В следующий раз я сразу тебя убью.
- Я не...- успела прошептать я, снова погружаясь в липкое болото темноты.
- Райка – зайка, -хохочет смешная девчушка. У нее не хватает переднего зуба, и глаза разного цвета. Один голубой – другой зеленый. Я знаю, что должна следить за этой непоседой. И уроки с ней надо выучить. Лидка не любит учиться. Делает все на зло.
- А тебе зубы бабка выпердела,- огрызаюсь я. Я ее не люблю. Странно, а ведь должна. Она младше. Мать говорит, что я должна ее любить, присматривать, обслуживать. Потому что она настоящая. Не то что я – порождение зла. И за эти слова про бабку, я конечно же поплачусь. Лидка наябедничает. От этих мыслей спина начинает противно ныть. Холодно.
Я открываю глаза, чувствуя на своем лбу чью то теплую руку. Слышу крики, сирену скорой помощи.
- Елизавета Аркадьевна. Вы как? – перед глазами маячит встревоженная физиономия охранника моего отца, как там его зовут, Володя, вроде. Как он тут оказался интересно?
- Порядок. Что с Игнатом,- шепчу, едва шевеля персохшими губами.- Жив?
- Да,- односложно отвечает Владимир,- его сейчас осмотрят, и отпустят. Кто на вас напал? Вы знаете этого человека? Лиза, это очень важно. Хорошо, что Игнат Романович успел нажать на тревожную кнопку. Нападающему не хватило всего нескольких секунд. В следующий раз он не будет церемониться. Вам очень повезло, что Разумов пошел за вами.
- Я не знаю. Не знаю, кто он,- страх вдруг прорывает плотину отчаяния в моей душе. Слезы заливают глаза. Этот человек из моей другой жизни. И он знает обо мне все, – он сказал, что вернется за мной. И назвал меня Раей.
- Он сумасшедший. Маньяк, наверное. Ты просто напомнила ему кого – то, вот и все,- голос Игната разрушает стену отчаяния. Но он ошибается, я знаю.
Прода от 15.05.2022, 13:15
Глава 15
- Игнат Романович, идите в машину. Я перенесу хозяйку и поедем. Аркадий Альфредович зол, как медведь шатун.
- Я сам,- я качаюсь в руках моего жениха. Он прижимает меня к своей груди, и мне становится так хорошо. Чувство защищенности позволяет наконец расслабиться.
- Почему он назвал меня Раей? – шепчу, чувствуя, как Игнат буквально каменеет. – Ты знаешь, я ведь права?
Дома тихо. Он словно погрузился в анабиоз. Даже вездесущая обслуга куда – то исчезла. Это затишье перед бурей. Я знаю. Игнат криво улыбается, но видно, что он еще не пришел в себя после нападения ненормального: идеальные волосы сейчас растрепаны, пальто все вымазано в жидкой грязи. Но по саркастичной ухмылке на его лице мне ясно – он скрывает настоящие чувства за своей идиотской бравадой.
- Ты меня защитил,- шепчу я.
- А зря. Надо было отдать тебя. Это наверное какой-то твой дружок, из тех времен, когда мы все думали, что ты мертва. Ты способна даже ангела довести до убийства, детка. Может скажешь, какого черта он приперся за твоей упругой попкой?
- Я не знаю,- говорю честно, но на лице Разумова написано даже не недоверие, а озорная издевка, и это выводит меня из себя.- Но мне тоже страшно интересно, почему ты так напрягаешься, когда слышишь имя Рая. Ты не умеешь скрывать истинных чувств, дорогой.
Я пытаюсь выглядеть спокойной, но голос дрожит, выдавая напряжение. С лица Игната сползает улыбка.
-Предполагаю, что под этим идиотским именем ты скрывалась все эти годы,- Разумов смотрит пристально мне в глаза,- интересно, Лиза, что происходит в твоей голове. Я никогда не мог этого понять. И даже не удивлен, что именно с тобой приключилась амнезия. Ты всю жизнь живешь, словно играешь в дешевом сериале.
А ведь он прав. Ну конечно, это все объясняет, а я уже напридумывала себе целый заговор против своей персоны. А все просто. Наверное я что – то сделала этому бандиту. Ничего удивительного, судя по рассказам обо мне. Я была авантюристкой, и естественно могла скрываться под чужим именем. Остается выяснить, кто та несчастная, чье имя я себе присвоила. Только вот как? Для этого надо знать хотя бы фамилию.
- О чем задумалась? – в голосе Разумова интерес. Да и смотрит он на меня сейчас как на заморскую, экзотическую зверушку.- Думаешь, какую бы еще пакость сотворить?
- Я изменилась,- шепчу, и тут же сама начинаю сомневаться в своих же словах.
- Горбатого только могила исправит,- смех Игната не злой. Скорее усталый. Но в глазах больше нет льда. Тихо – тихо. Отвлекает только тихий шум, который нарастает с каждой секундой.
- Руслан, ты вовремя. Мы с Лизой собирались выпить, — мой жених смотрит мне за спину. Этот звук издавала электрическая инвалидная коляска. – Хочешь присоединиться. Что ты там любишь, в последнее время, дорогая. «Шеридан» кажется? – я смотрю, как Разумов направляется к скрытому в стене бару не дождавшись от брата ответа, и умело разливает алкоголь, играя стаканами, рюмками, снифтерами, как заправский жонглер. Он красив той мужественной, сшибающей с ног харизмой. Не могу отвести глаз от длинных пальцев, никогда не знавших тяжелого труда.
- Аркадия еле успокоили,- тихий голос Руслана повисает в сгустившемся от напряжения воздухе, который, кажется, можно потрогать.- Игнат, что произошло?
- А это ты спроси у своей любимой,- вдруг жестко цедит Разумов. – За какие такие достижения ее хотели выпотрошить прямо на трассе. Полагаю, это был обманутый любовник, желающий вернуть в стойло заблудшую кобылу. Вынужден признать, брат, вкуса у Лизы на мужчин, как не было, так и нет.
- Зачем ты так? – шепчу я, глядя в перекосившееся обезображенное лицо инвалида, на котором страшная боль.
- А что, тебе его жалко? Сейчас ты сочувствуешь тому, что осталось от некогда цветущего парня. Да брось, Лиза, у тебя нет чувства сострадания. Оно отсутствует. Ты рождена без этого глупого атавизма, — смех Игната издевательский.
- Ничего, я привык,- шелестит Руслан. – Лиза, мой брат просто до сих пор не может простить, что ты предпочла ему меня. Только никак до него не доходит почему.
