Стражники, не зная, с чем имеют дело, решили отвезти странного арестанта в лекарню – пусть ведомственные целители ломают голову. Об этом говорит и то, что конвоир, правивший лошадью, привез нас именно в лекарню, подчинившись заранее полученному приказу, а не требованиям Лоти.
Арестанта погрузили в карету, туда же сел оцарапанный конвоир, остальные остались обеспечивать безопасность снаружи. Вернее, безопасность обеспечивали двое – маг и боец, а третий стражник правил лошадью. Последний, видимо, чтобы не привлекать внимания, решил ехать по пустым улицам заброшенных кварталов. И тем тоже поспособствовал спасению жизни ехавшего в карете бедолаги, ведь иначе экипаж не попался бы на глаза Лоте.
Ох, какая же я испугался, когда осознал, куда, сорвав замок с двери, запрыгивает моя балбеска! А когда хрупкая надежда на то, что «воронок» мне после ментального воздействия деда просто почудился, растаяла без следа, меня охватила такая буря эмоций, что я начал биться головой о стену, вернее, о спинку сиденья, мысленно ужасаясь степени глупости моей жены. Это ж совсем мозгов не иметь – по доброй воле в «воронок» сунуться! Могла бы на крышу кареты запрыгнуть или вообще на кладбище рвануть и у Шакхура отсидеться! А я ведь только-только уверился в ее уме и сообразительности! Ох, Иннерлия точно одним воскрешением не отделается… Есть у меня кое-какие мысли насчет премии. Только надо бы подумать над четкостью формулировок…
Пока я спасал конвоира, Лотя чудом избежала арбалетного болта, потом замораживающего заклятия, потом снова развлекалась тем, что служила мишенью для горе-стрелка. Честное слово, как дитя малое! Глаз да глаз за ней нужен! Нет, все, днем больше не сплю! Кстати, на будущее, надо бы заставить женушку приобрести какой-нибудь неприметный накопитель для ее жизненной энергии и понемногу наполнять его, чтобы, при случае, использовать этот запас, а не тянуть силы из себя, становясь временно беспомощной. Кулон, брошь или еще какое-нибудь украшение вполне подойдет.
Зная ее, да и себя тоже, я уверен, что это приобретение будет совсем не лишним. И надо как-то вдолбить ей в голову, что жизненная сила – ценная вещь, и разбрасываться ею без команды умного котика не следует, по крайней мере, пока жизнь хорошо не узнает, и своим умом жить не научится. Как вспомню, как она стала в конвоира, перерождающегося в некротварь, жизненную силу вливать, так в глазах от злости темнеет – никогда такой глупой траты ценнейшего ресурса не видел! У, расточительница! Дай только до спирит-доски добраться, воспитывать буду безжалостно!
Проиграв историю с некротварью и конвоирами и так, и эдак, я решил, что для полноты картины у меня не хватает деталей. Надо бы узнать, как дела у конвоиров, слухи в лекарне пособирать, а то и на куклу некроса взглянуть, если, конечно, смогу в морг пробраться. В общем, чем дольше я тут сижу и предаюсь мыслительной деятельности, тем больше у меня поводов отправиться на разведку. Так что я спрыгнул с подоконника, и толкнув лапками неплотно прикрытую дверь, вышел из палаты.
И сразу же едва не уткнулся носом в неароматные портянки. Ф-фу! Они что, неделю не стираны?!
Подняв голову, я увидел довольно молодого мужика (да, именно мужика, потому что определение «парень» к его деревенской физиономии не применимо!) в белом халате, небрежно наброшенном на грязную форму конвоира. Лицо и руки тоже грязные, к поясу короткий меч и маленький арбалет приторочены. Надо думать, это тот конвоир, что пытался подстрелить Лотю! И как его только сюда пустили?! Что, целители совсем перед заразой страх потеряли и, отобрав сапоги, успокоились?! Или же этот придурок их оружием припугнул?! По виду, вполне мог: здоровый, косая сажень в плечах, кулаки как кувалды, а вот печати интеллекта на лице не наблюдается. Зато от него прямо-таки волнами исходит праведное негодование, круто замешанное на досаде, злости на леди, помешавшую выполнению приказа, и огромном желании эту самую злость на ком-то сорвать, благо, есть на ком.
- Куда намылился, серый? – хмуро осведомился он.
Грязные пальцы скользнули по рукояти меча. Что это? Угроза или неосознанный жест человека, ищущего поддержки у оружия и собственного статуса?
- А ну, давай обратно! – громыхнул конвоир и медленно занес для пинка ногу в вонючей портянке, недвусмысленно давая понять, что случится, откажись я выполнить его требование. – До прибытия дознавателей никто из этой палаты не выйдет! И не зайдет!!!
Последнюю фразу он практически прокричал, видимо, чтобы услышала и сестра милосердия, пост которой находился в нескольких шагах от двери Лотиной палаты, и все, кто находится сейчас на этом этаже, включая больных. Идиотская позиция: досада и служебное рвение перебивают здравый смысл – а если подозреваемой, между прочим, княжне и жене консула, понадобиться помощь? Фыррр! Не люблю идиотов, особенно наделенных властью!
Естественно, я и не подумал подчиняться этому дуболому, наоборот, нагло расселся прямо перед ним и, глядя на него сверху вниз, щедро облил презрением. Как это у меня получилось, если противник больше меня раз в десять? Тут не в росте дело, а в искренности чувства и в умении – взглядом, телодвижением, жестом – довести его до понимания противником. При этом не обязательно что-то говорить, и, как выяснилось, не обязательно даже выглядеть, как представитель разумной расы. Можно даже словами убеждать противника в обратном, эффект от этого не изменится. Слова-то не все понимают, а вот бессловесные сигналы имеют свойство считываться на инстинктивном уровне. Да, не люблю я идиотов, но по долгу службы порой вынужден с ними общаться, увы, чаще, чем хотелось бы. А уж какую богатую практику я приобрел на тех немногих ассамблеях у короля эльфов, когда мое присутствие как члена сразу двух древних уважаемых родов было обязательным!
- А ну брысь в палату, кошак помоечный! – конвоир притопнул передо мной ногой.
Перед котом! Не защищенной сапогом ногой! Точно идиот. На мою брезгливость надеется? Зря. В схватке с желанием проучить дуболома последняя проиграет вчистую.
- Брысь!!! – еще наступает на меня грозно так, мол, раздавлю. Интересно, сколько больных попадало с кроватей от его вопля?
Не трогаясь с места, я издевательски фыркнул, чем разозлил конвоира еще сильнее. Стоит, красный как вареный рак, глазами вращает, гневно раздувает ноздри. Но пнуть не решился. Проблеск сознания? Или же страх перед дипломатическим скандалом? Не думаю, что княжна Иолатэ простит ему покушение на любимого гаденыша.
- Убью!!!
Что, драться будем? Я насмешливо прищурился и, ухмыльнувшись, издевательски фыркнул. Самое смешное, что этот идиота кусок, не задумываясь, принял бы бой, а там, как дед говорит, варианты таки возможны. Понимаю, что я сейчас не в том положении, чтобы нарываться на драку, но удержаться не могу. Сколько я себя помню, у меня внутри будто сидит маленький злобный демон и в самый неподходящий момент выплескивает в мою кровь жидкий огонь, потушить который можно лишь одним способом – вступить в бой. Жаль, времени у меня в обрез – с планом действий я должен определиться до прибытия дознавателей. Впрочем, когда ты кот, есть и другие способы показать, кто здесь главный. Так что я, вместо того, чтобы вцепиться когтями и зубами в ногу противника (гадость, конечно, но, если другого выхода не будет, я так и сделаю), начал, нагло глядя конвоиру в глаза, шкрябать лапой пол, делая вид, будто собираюсь справить нужду прямо под ноги грозному стражу. Тот разгадывал моё намерение не меньше минуты, наверное, судьба впервые свела его с котом. Думаю, разгадав, он точно бросился бы убивать меня, и тут уж я бы отвел душеньку, знатно погоняв идиота по этажу. Однако на этот раз сестричка милосердия, до того тихо сидевшая на своем посту, не выдержала и все же осмелилась вмешаться:
- Да отпусти ты его! Кот-то уж точно ни арестанта, ни звеньевого вашего не убивал! А если он здесь нагадит, сам убирать будешь!
В голосе сестрички отчетливо слышалось раздражение пополам со страхом. Н-да, этот идиота кусок здесь точно оружием помахал.
- Сама уберешь, – зло буркнул он, обращаясь к сестричке. – Чай, не благородная!
- Э, нет, – хитро прищурилась девушка. – Ты ж клялся пристрелить любого, кто к палате княжны больше, чем на три шага приблизится! А кот вон, чуть ли не под дверь гадить собирается. Мне же еще пожить охота. Так что, имперский страж, или убирать будешь, или ароматом наслаждаться.
Я согласно мяукнул. Неглупая девушка и, кстати, симпатичная, мне она уже нравится.
- Думаешь, до тебя не долетит?
- Мне-то что? – пожала плечами сестричка. – Я привычная. Здесь уже четыре года работаю, за это время чего только не перенюхала.
Надо сказать, аргументация девушки достигла цели: у конвоира на лице отразилась напряженная работа мысли, а я в надежде хоть как-то ускорить этот процесс, вновь застучал лапам по полу.
- Ладно, вали отсюда, – решился, наконец, он. – Но имей в виду: обратно ты не войдешь, по крайней мере, пока не прибудут дознаватели.
Ну, это мы еще посмотрим. Фыркнув, я быстро, но с достоинством, высоко подняв нос, выпятив грудь и задрав хвост, прошествовал мимо идиота в форме к лестнице. Попутно подмигнул сестричке. Та в ответ чуть шевельнула бровью, но, видимо, решила, что ей показалось. Ничего, глядишь, и познакомимся поближе, если будет возможность.
Конвоир все не унимался.
- А ваш целитель Майнес совсем страх потерял, раз эту леди Иолатэ не дал в палату для арестантов положить! – злость буквально распирала парня изнутри. – Надо еще разобраться, что это за леди! Вон, на Большой Изумрудной такие леди шеренгами стоят, медяк им цена!
Я резко остановился, обернулся и долго смотрел на идиота, подписавшего себе смертный приговор, запоминая. Молись, гад! Я своих в обиду не дам. А Лотя, как не крути, уже своя.
- Я в докладной записке все напишу! – продолжал концерт конвоир. – Всю вашу банду раскрою! Я сам слышал, как Майнес ваш, едва фамилию услышал, сразу на задних лапках запрыгал и палату ей приличную организовал! Мол, все арестантские заняты! Откуда он это знает, если арестантские палаты в другой части здания находятся?! А я вот не поленюсь, проверю!
- Целителю виднее, – дипломатично ответила сестричка.
- Вот задницей чую, он в сговоре с этой… леди! Ничего, пойдет, как соучастник!
Ну-ну, задницей он чувствует, голова у него, чтобы в нее есть, а думать вообще не надо, это лишнее! Видно, в службе исполнения наказаний бо-о-ольшие проблемы с кадрами. И еще до рассвета я усугублю их. Правда, пока не знаю, как. А фамилию целителя запомнил, отблагодарю за женушку при случае.
Сестра благоразумно сменила тему:
- Мне больных обойти надо, да боюсь болт в спину словить.
- Не боись, – немного умерил пыл конвоир. – В тебя стрелять не буду, ты ж ничего плохого не сделала. Не сделала, да?
Сестра милосердия фыркнула не хуже меня. А я, мысленно пообещав вернуться, направился вниз по лестнице. Самое время для… скоро узнаем, для чего.
Фыр-Ярос
Операционную, в которой целители боролись за жизнь несостоявшейся куклы некроса, я нашел сразу: у ее дверей маячили два оставшихся конвоира из звена, транспортировавшего умершего арестанта в лекарню. Охрана, ага! Самих бы кто охранял! Смотрю на них, и понимаю, что, реши кто-то добить командира звена, ему и напрягаться не пришлось бы.
Должен признать, вечером, теперь уже прошлым, удача отвернулась от парней. Один сидит напротив двери охраняемой палаты, неловко ерзая на стуле, и больше занят пристраиванием загипсованной до колена ноги, чем наблюдением за дверью операционной. Другой трясется по левую сторону от двери палаты, закутанный сразу в три одеяла так, что наружу торчат только кончик носа и левая рука, намертво вцепившаяся в огромную кружку с горячим чаем. И взгляды грозные то и дело на напарника кидает. Так вот в кого попало одно из замораживающих заклятий! А мне-то показалось, что в лошадь! Впрочем, если вспомнить, что таких заклятий было несколько, возможно, досталось и лошади. Ох, не завидую я тому, со сломанной ногой: замерзший отогреется, и этому горе-снайперу вторую ногу сломает, а его магический жезл – деревянную штуковину в виде скрученного, как простынь при отжимании, полешка, вдоль которого, кстати, пролегла глубокая трещина – запихнет куда-нибудь, откуда его невозможно будет вынуть без посторонней помощи. Больше эта деревяшка, которую конвоир демонстративно сжимает в кулаке руке, ни на что не сгодится. Ну, разве что в качестве дубинки или, там, на растопку.
Откуда я знаю, кто из них кто? Да благодаря элементарной логике! Изначально конвоиров, везущих куклу некроса в лекарню, было четверо – полное конвойное звено. Перевозя арестанта урезанным составом, эти молодчики грубо нарушили бы служебную инструкцию, за что их точно понизили бы в звании, и дальнейшая их служба проходила бы в каком-нибудь медвежьем углу империи. Один, тот, что с нашивкой звеньевого на кителе, ехал с арестантом в карете. Второй, возница, правил лошадями, ему та самая инструкция предписывает ни на что больше не отвлекаться. Остальные два конвоира обязаны обеспечивать охрану, а то и безопасность арестанта снаружи, правда, эти двое только создавали видимость выполнения должностных обязанностей. Может, со стороны их потуги выглядели впечатляюще, но, стоило появиться моей жене, парни опозорились по полной. Вообще, будь я начальником конвойного управления, я бы их выговорами обложил и сгноил бы в учебном центре, так как справились парни из рук вон плохо. Причем всех четверых! А потом бы еще дошел до главы городской стражи и доходчиво объяснил бы ему, что должностные инструкции конвоиров хороши лишь на бумаге, а действительность гораздо сложнее, чем ее описание. А потом бы еще по программе подготовки конвоиров в работе в полевых условиях прошелся!
В голове невольно всплывали воспоминания о крайне неприятном пробуждении в спецтранспорте на одном сидении с куклой некроса, и если тогда меня с головой захлестывали отнюдь не положительные эмоции, то сейчас я мог подвергнуть те события анализу. С особым изощренным удовольствием. И не важно, что приходится анализировать события, известные мне лишь по звукам с улицы и комментариям леди Иолатэ! Для того, кто имеет развитое воображение и приличный жизненный опыт, в том числе относительно городских реалий, это не проблема. А если к перечисленным качествам добавить усиленное в десятки раз восприятие звуков и запахов, а заодно, кстати, способность моей пушистой шкурки ощущать магическое колебание в окружающей среде, то надо ли говорить, что происходившее за пределами спецтранспорта не стало тайной для меня?
Итак, не буду описывать все ошибки, совершенные звеном, остановлюсь лишь на тех двоих, что охраняли спецтранспорт. Во-первых, когда Лотя, легко сорвав железный замок, ворвалась в «воронок» и заперлась изнутри, они оба, не удосужившись пошевелить мозгами и оценить обстановку, стали ломиться в карету. И даже не задумались о том, что тот, кто вырвал из стены кареты крепление для замка, может с ними сделать! Попытались бы забраться в карету через другую дверь, через крышу или же через багажное отделение (есть там лазы, точно знаю – сам не так давно в таком же спецтранспорте ехал и возможности для побега считал!).
Арестанта погрузили в карету, туда же сел оцарапанный конвоир, остальные остались обеспечивать безопасность снаружи. Вернее, безопасность обеспечивали двое – маг и боец, а третий стражник правил лошадью. Последний, видимо, чтобы не привлекать внимания, решил ехать по пустым улицам заброшенных кварталов. И тем тоже поспособствовал спасению жизни ехавшего в карете бедолаги, ведь иначе экипаж не попался бы на глаза Лоте.
Ох, какая же я испугался, когда осознал, куда, сорвав замок с двери, запрыгивает моя балбеска! А когда хрупкая надежда на то, что «воронок» мне после ментального воздействия деда просто почудился, растаяла без следа, меня охватила такая буря эмоций, что я начал биться головой о стену, вернее, о спинку сиденья, мысленно ужасаясь степени глупости моей жены. Это ж совсем мозгов не иметь – по доброй воле в «воронок» сунуться! Могла бы на крышу кареты запрыгнуть или вообще на кладбище рвануть и у Шакхура отсидеться! А я ведь только-только уверился в ее уме и сообразительности! Ох, Иннерлия точно одним воскрешением не отделается… Есть у меня кое-какие мысли насчет премии. Только надо бы подумать над четкостью формулировок…
Пока я спасал конвоира, Лотя чудом избежала арбалетного болта, потом замораживающего заклятия, потом снова развлекалась тем, что служила мишенью для горе-стрелка. Честное слово, как дитя малое! Глаз да глаз за ней нужен! Нет, все, днем больше не сплю! Кстати, на будущее, надо бы заставить женушку приобрести какой-нибудь неприметный накопитель для ее жизненной энергии и понемногу наполнять его, чтобы, при случае, использовать этот запас, а не тянуть силы из себя, становясь временно беспомощной. Кулон, брошь или еще какое-нибудь украшение вполне подойдет.
Зная ее, да и себя тоже, я уверен, что это приобретение будет совсем не лишним. И надо как-то вдолбить ей в голову, что жизненная сила – ценная вещь, и разбрасываться ею без команды умного котика не следует, по крайней мере, пока жизнь хорошо не узнает, и своим умом жить не научится. Как вспомню, как она стала в конвоира, перерождающегося в некротварь, жизненную силу вливать, так в глазах от злости темнеет – никогда такой глупой траты ценнейшего ресурса не видел! У, расточительница! Дай только до спирит-доски добраться, воспитывать буду безжалостно!
Проиграв историю с некротварью и конвоирами и так, и эдак, я решил, что для полноты картины у меня не хватает деталей. Надо бы узнать, как дела у конвоиров, слухи в лекарне пособирать, а то и на куклу некроса взглянуть, если, конечно, смогу в морг пробраться. В общем, чем дольше я тут сижу и предаюсь мыслительной деятельности, тем больше у меня поводов отправиться на разведку. Так что я спрыгнул с подоконника, и толкнув лапками неплотно прикрытую дверь, вышел из палаты.
И сразу же едва не уткнулся носом в неароматные портянки. Ф-фу! Они что, неделю не стираны?!
Подняв голову, я увидел довольно молодого мужика (да, именно мужика, потому что определение «парень» к его деревенской физиономии не применимо!) в белом халате, небрежно наброшенном на грязную форму конвоира. Лицо и руки тоже грязные, к поясу короткий меч и маленький арбалет приторочены. Надо думать, это тот конвоир, что пытался подстрелить Лотю! И как его только сюда пустили?! Что, целители совсем перед заразой страх потеряли и, отобрав сапоги, успокоились?! Или же этот придурок их оружием припугнул?! По виду, вполне мог: здоровый, косая сажень в плечах, кулаки как кувалды, а вот печати интеллекта на лице не наблюдается. Зато от него прямо-таки волнами исходит праведное негодование, круто замешанное на досаде, злости на леди, помешавшую выполнению приказа, и огромном желании эту самую злость на ком-то сорвать, благо, есть на ком.
- Куда намылился, серый? – хмуро осведомился он.
Грязные пальцы скользнули по рукояти меча. Что это? Угроза или неосознанный жест человека, ищущего поддержки у оружия и собственного статуса?
- А ну, давай обратно! – громыхнул конвоир и медленно занес для пинка ногу в вонючей портянке, недвусмысленно давая понять, что случится, откажись я выполнить его требование. – До прибытия дознавателей никто из этой палаты не выйдет! И не зайдет!!!
Последнюю фразу он практически прокричал, видимо, чтобы услышала и сестра милосердия, пост которой находился в нескольких шагах от двери Лотиной палаты, и все, кто находится сейчас на этом этаже, включая больных. Идиотская позиция: досада и служебное рвение перебивают здравый смысл – а если подозреваемой, между прочим, княжне и жене консула, понадобиться помощь? Фыррр! Не люблю идиотов, особенно наделенных властью!
Естественно, я и не подумал подчиняться этому дуболому, наоборот, нагло расселся прямо перед ним и, глядя на него сверху вниз, щедро облил презрением. Как это у меня получилось, если противник больше меня раз в десять? Тут не в росте дело, а в искренности чувства и в умении – взглядом, телодвижением, жестом – довести его до понимания противником. При этом не обязательно что-то говорить, и, как выяснилось, не обязательно даже выглядеть, как представитель разумной расы. Можно даже словами убеждать противника в обратном, эффект от этого не изменится. Слова-то не все понимают, а вот бессловесные сигналы имеют свойство считываться на инстинктивном уровне. Да, не люблю я идиотов, но по долгу службы порой вынужден с ними общаться, увы, чаще, чем хотелось бы. А уж какую богатую практику я приобрел на тех немногих ассамблеях у короля эльфов, когда мое присутствие как члена сразу двух древних уважаемых родов было обязательным!
- А ну брысь в палату, кошак помоечный! – конвоир притопнул передо мной ногой.
Перед котом! Не защищенной сапогом ногой! Точно идиот. На мою брезгливость надеется? Зря. В схватке с желанием проучить дуболома последняя проиграет вчистую.
- Брысь!!! – еще наступает на меня грозно так, мол, раздавлю. Интересно, сколько больных попадало с кроватей от его вопля?
Не трогаясь с места, я издевательски фыркнул, чем разозлил конвоира еще сильнее. Стоит, красный как вареный рак, глазами вращает, гневно раздувает ноздри. Но пнуть не решился. Проблеск сознания? Или же страх перед дипломатическим скандалом? Не думаю, что княжна Иолатэ простит ему покушение на любимого гаденыша.
- Убью!!!
Что, драться будем? Я насмешливо прищурился и, ухмыльнувшись, издевательски фыркнул. Самое смешное, что этот идиота кусок, не задумываясь, принял бы бой, а там, как дед говорит, варианты таки возможны. Понимаю, что я сейчас не в том положении, чтобы нарываться на драку, но удержаться не могу. Сколько я себя помню, у меня внутри будто сидит маленький злобный демон и в самый неподходящий момент выплескивает в мою кровь жидкий огонь, потушить который можно лишь одним способом – вступить в бой. Жаль, времени у меня в обрез – с планом действий я должен определиться до прибытия дознавателей. Впрочем, когда ты кот, есть и другие способы показать, кто здесь главный. Так что я, вместо того, чтобы вцепиться когтями и зубами в ногу противника (гадость, конечно, но, если другого выхода не будет, я так и сделаю), начал, нагло глядя конвоиру в глаза, шкрябать лапой пол, делая вид, будто собираюсь справить нужду прямо под ноги грозному стражу. Тот разгадывал моё намерение не меньше минуты, наверное, судьба впервые свела его с котом. Думаю, разгадав, он точно бросился бы убивать меня, и тут уж я бы отвел душеньку, знатно погоняв идиота по этажу. Однако на этот раз сестричка милосердия, до того тихо сидевшая на своем посту, не выдержала и все же осмелилась вмешаться:
- Да отпусти ты его! Кот-то уж точно ни арестанта, ни звеньевого вашего не убивал! А если он здесь нагадит, сам убирать будешь!
В голосе сестрички отчетливо слышалось раздражение пополам со страхом. Н-да, этот идиота кусок здесь точно оружием помахал.
- Сама уберешь, – зло буркнул он, обращаясь к сестричке. – Чай, не благородная!
- Э, нет, – хитро прищурилась девушка. – Ты ж клялся пристрелить любого, кто к палате княжны больше, чем на три шага приблизится! А кот вон, чуть ли не под дверь гадить собирается. Мне же еще пожить охота. Так что, имперский страж, или убирать будешь, или ароматом наслаждаться.
Я согласно мяукнул. Неглупая девушка и, кстати, симпатичная, мне она уже нравится.
- Думаешь, до тебя не долетит?
- Мне-то что? – пожала плечами сестричка. – Я привычная. Здесь уже четыре года работаю, за это время чего только не перенюхала.
Надо сказать, аргументация девушки достигла цели: у конвоира на лице отразилась напряженная работа мысли, а я в надежде хоть как-то ускорить этот процесс, вновь застучал лапам по полу.
- Ладно, вали отсюда, – решился, наконец, он. – Но имей в виду: обратно ты не войдешь, по крайней мере, пока не прибудут дознаватели.
Ну, это мы еще посмотрим. Фыркнув, я быстро, но с достоинством, высоко подняв нос, выпятив грудь и задрав хвост, прошествовал мимо идиота в форме к лестнице. Попутно подмигнул сестричке. Та в ответ чуть шевельнула бровью, но, видимо, решила, что ей показалось. Ничего, глядишь, и познакомимся поближе, если будет возможность.
Конвоир все не унимался.
- А ваш целитель Майнес совсем страх потерял, раз эту леди Иолатэ не дал в палату для арестантов положить! – злость буквально распирала парня изнутри. – Надо еще разобраться, что это за леди! Вон, на Большой Изумрудной такие леди шеренгами стоят, медяк им цена!
Я резко остановился, обернулся и долго смотрел на идиота, подписавшего себе смертный приговор, запоминая. Молись, гад! Я своих в обиду не дам. А Лотя, как не крути, уже своя.
- Я в докладной записке все напишу! – продолжал концерт конвоир. – Всю вашу банду раскрою! Я сам слышал, как Майнес ваш, едва фамилию услышал, сразу на задних лапках запрыгал и палату ей приличную организовал! Мол, все арестантские заняты! Откуда он это знает, если арестантские палаты в другой части здания находятся?! А я вот не поленюсь, проверю!
- Целителю виднее, – дипломатично ответила сестричка.
- Вот задницей чую, он в сговоре с этой… леди! Ничего, пойдет, как соучастник!
Ну-ну, задницей он чувствует, голова у него, чтобы в нее есть, а думать вообще не надо, это лишнее! Видно, в службе исполнения наказаний бо-о-ольшие проблемы с кадрами. И еще до рассвета я усугублю их. Правда, пока не знаю, как. А фамилию целителя запомнил, отблагодарю за женушку при случае.
Сестра благоразумно сменила тему:
- Мне больных обойти надо, да боюсь болт в спину словить.
- Не боись, – немного умерил пыл конвоир. – В тебя стрелять не буду, ты ж ничего плохого не сделала. Не сделала, да?
Сестра милосердия фыркнула не хуже меня. А я, мысленно пообещав вернуться, направился вниз по лестнице. Самое время для… скоро узнаем, для чего.
Глава 19. 31 мая, ближе к утру
Фыр-Ярос
Операционную, в которой целители боролись за жизнь несостоявшейся куклы некроса, я нашел сразу: у ее дверей маячили два оставшихся конвоира из звена, транспортировавшего умершего арестанта в лекарню. Охрана, ага! Самих бы кто охранял! Смотрю на них, и понимаю, что, реши кто-то добить командира звена, ему и напрягаться не пришлось бы.
Должен признать, вечером, теперь уже прошлым, удача отвернулась от парней. Один сидит напротив двери охраняемой палаты, неловко ерзая на стуле, и больше занят пристраиванием загипсованной до колена ноги, чем наблюдением за дверью операционной. Другой трясется по левую сторону от двери палаты, закутанный сразу в три одеяла так, что наружу торчат только кончик носа и левая рука, намертво вцепившаяся в огромную кружку с горячим чаем. И взгляды грозные то и дело на напарника кидает. Так вот в кого попало одно из замораживающих заклятий! А мне-то показалось, что в лошадь! Впрочем, если вспомнить, что таких заклятий было несколько, возможно, досталось и лошади. Ох, не завидую я тому, со сломанной ногой: замерзший отогреется, и этому горе-снайперу вторую ногу сломает, а его магический жезл – деревянную штуковину в виде скрученного, как простынь при отжимании, полешка, вдоль которого, кстати, пролегла глубокая трещина – запихнет куда-нибудь, откуда его невозможно будет вынуть без посторонней помощи. Больше эта деревяшка, которую конвоир демонстративно сжимает в кулаке руке, ни на что не сгодится. Ну, разве что в качестве дубинки или, там, на растопку.
Откуда я знаю, кто из них кто? Да благодаря элементарной логике! Изначально конвоиров, везущих куклу некроса в лекарню, было четверо – полное конвойное звено. Перевозя арестанта урезанным составом, эти молодчики грубо нарушили бы служебную инструкцию, за что их точно понизили бы в звании, и дальнейшая их служба проходила бы в каком-нибудь медвежьем углу империи. Один, тот, что с нашивкой звеньевого на кителе, ехал с арестантом в карете. Второй, возница, правил лошадями, ему та самая инструкция предписывает ни на что больше не отвлекаться. Остальные два конвоира обязаны обеспечивать охрану, а то и безопасность арестанта снаружи, правда, эти двое только создавали видимость выполнения должностных обязанностей. Может, со стороны их потуги выглядели впечатляюще, но, стоило появиться моей жене, парни опозорились по полной. Вообще, будь я начальником конвойного управления, я бы их выговорами обложил и сгноил бы в учебном центре, так как справились парни из рук вон плохо. Причем всех четверых! А потом бы еще дошел до главы городской стражи и доходчиво объяснил бы ему, что должностные инструкции конвоиров хороши лишь на бумаге, а действительность гораздо сложнее, чем ее описание. А потом бы еще по программе подготовки конвоиров в работе в полевых условиях прошелся!
В голове невольно всплывали воспоминания о крайне неприятном пробуждении в спецтранспорте на одном сидении с куклой некроса, и если тогда меня с головой захлестывали отнюдь не положительные эмоции, то сейчас я мог подвергнуть те события анализу. С особым изощренным удовольствием. И не важно, что приходится анализировать события, известные мне лишь по звукам с улицы и комментариям леди Иолатэ! Для того, кто имеет развитое воображение и приличный жизненный опыт, в том числе относительно городских реалий, это не проблема. А если к перечисленным качествам добавить усиленное в десятки раз восприятие звуков и запахов, а заодно, кстати, способность моей пушистой шкурки ощущать магическое колебание в окружающей среде, то надо ли говорить, что происходившее за пределами спецтранспорта не стало тайной для меня?
Итак, не буду описывать все ошибки, совершенные звеном, остановлюсь лишь на тех двоих, что охраняли спецтранспорт. Во-первых, когда Лотя, легко сорвав железный замок, ворвалась в «воронок» и заперлась изнутри, они оба, не удосужившись пошевелить мозгами и оценить обстановку, стали ломиться в карету. И даже не задумались о том, что тот, кто вырвал из стены кареты крепление для замка, может с ними сделать! Попытались бы забраться в карету через другую дверь, через крышу или же через багажное отделение (есть там лазы, точно знаю – сам не так давно в таком же спецтранспорте ехал и возможности для побега считал!).
