Так себе актер из него, кстати. Взгляд выдает — острый, пристальный, колючий. И правая рука невольно тянется к поясу, где наверняка в замаскированных ножнах прячется кинжал, а то и оружие посерьезнее. Готов к нападению. Впрочем, в ранее составленное впечатление о нем это вполне укладывается.
- Думаю, этого достаточно! — жестко закончил он. — Итак, давайте приступим к розыскным мероприятиям. Снимите парик! И сотрите уже этот клоунский грим с лица! А то губы... Меня так и тянет Вас чем-нибудь из магического арсенала приложить! И без глупостей!
Наверное, он активировал какой-то боевой амулет, потому что в ту же секунду у меня мороз по коже пробежал от ощущения тяжелой боевой магии, нацеленной на меня. Ого! А серьезно майор подготовился! Уж не знаю, кого он намеревался встретить тут под личиной скромной цирковой предсказательницы и акробатки на полставки, но, думаю, никак не меньше гхедешша [1]
Я, секунду подумав, стянула яркий шелковый тюрбан с нашитыми на него изнутри черными, искусственно взлохмаченными прядями, потом провела салфеткой по лицу, отклеила накладные ресницы. Вроде и выполнила требование такого вкусного, то есть, бравого майора, но он все равно недовольно нахмурился. И подал мне новую салфетку. Рассматривал он меня с большим любопытством, кстати, и, как мне показалось, с затаенной насмешкой — его явно забавляли мои ужимки и гримасы в процессе очистки лица. Эй, он же, вроде, женат, так чего удивляется? Ни разу не видел, как госпожа Рейнлесс косметику смывает? Тогда не советую ему смотреть, как та красится — во избежание культурного шока, так сказать.
- Довольны, майор? — чуть усмехнулась я своим мыслям. — Итак, еще раз: чем обязана Вашему визиту?
Однако прежде, чем имп успел хоть что-то сказать, о своем присутствии напомнила приведенная им старушка:
- Шелли! Дорогая! — громко и радостно воскликнула она голосом, силу которого невозможно было предположить в столь тщедушном, старчески высохшем теле. — Ты ничуть не изменилась! Такая же, как и в нашу последнюю встречу... Да ты, никак, не узнаешь меня?
Я ошалело замотала головой, подтверждая: не узнаю. Я вообще понятия не имею, кто она и зачем имп ее сюда притащил. Это ведь он ее привел, да? Или поход в цирк — бабушкина инициатива? Кто она? И откуда знает меня? Причем меня-живую...
- Да, все такая же! А меня время не пощадило, изменило сильно...
Старушка ненадолго замерла, прикрыв глаза и опустив голову. Нам с майором даже показалось, что она впала в дремоту, как то бывает с очень пожилыми индивидами, и тот, поколебавшись потянулся к ней, намереваясь тронуть бабушку за плечо. Однако та вдруг открыл глаза и пристально уставилась на меня исподлобья.
- А так узнаешь? — хитро спросила она каким-то странным дрожащим голосом, неестественно растягивая гласные.
Я так и замерла с открытым ртом: сейчас глаза ее, прежде старческие, бесцветно-водянистые, удивляли теплым янтарно-желтым цветом и прямоугольным зрачком, бледная сморщенная кожа поросла короткой белой шерсткой, а на лбу появились маленькие острые рожки. А голос... голос вдруг напомнил мне козье блеяние! И я вдруг вспомнила, что среди тех, с кем мне довелось столкнуться на жизненном пути, была девочка, маленькая трегни, волей судьбы, богов и мэтра Забатти обретшая вторую ипостась — маленькую белую козочку. Неужели это она?! Но... Но почему она тогда такая старая?! Да, прошло девяносто два года с момента нашей последней встречи, но для трегни это не такой уж большой срок. Ей на момент нашего расставания было девять... Или восемь? Всяко не больше десяти! А у расы трегничей гарантированный запас прочности лет на сто пятьдесят... Неужели то — последствия вмешательства целителя излишне, хм, прогрессивных взглядов? Вылечить тело, но сократить срок жизни? Не знаю. Я вообще в магии не особо разбираюсь, тем более, в целительной.
- Хаш Малу? — нерешительно предположила я, во все глаза глядя на старушку. — Неужели это ты?!
Старушка беззубо улыбнулась и закивала, возвращая себе обычный вид.
- Было время, когда я и полностью в козочку обернуться могла, и даже несколько дней так провести, но с годами это становилось все труднее. А теперь вот, еле-еле, кое-как... А в детстве я Тео и Рику два дня по лесам несла, пока до Карасьей Заводи добралась. Помнишь, мы туда за покупками ходили?
Я машинально кивнула. Конечно, я помню маленький рыбацкий поселок на другом берегу реки! Я такой вкусной рыбы больше нигде не ела! Но и ходить туда было далековато...
- Рика-то сама по себе медленная, а Тео, помнишь, ногу подвернул, когда мы от замка до пещеры с тайным ходом бежали? — продолжила старушка вспоминать самый страшный день в моей жизни.
И в своей, видимо, тоже.
Я обхватила себя руками, чувствуя, что дрожу, и снова кивнула, не в силах справиться с охватившими меня эмоциями. Какое счастье, что младшим пациентам, по сути, воспитанникам мэтра Забатти удалось уцелеть в тот страшный вечер! Хоть в чем-то сердце мое отныне спокойно!
- Он потом на ногу наступить не мог, а после и на лапку. Даже оборот не облегчил его положения. Оказалось, перелом. Тео маленький еще был, ему ведь не объяснишь, что потерпеть надо. И Рика... она ж змейка, и даже не ядовитая, так, ужик... Вот я и взяла их на спину... А там, в Карасьей Заводи, нас Лис нашел и к Юго-Восточному тракту вывел. Оттуда мы уже вместе до города добрались...
Не успела я порадоваться тому, что Лэрис по прозвищу Лис, смешливый парнишка четырнадцати лет, не по годам смышленый и самый хитрый из всех воспитанников лесного целителя, еще один из моих друзей детства и юности — настоящих друзей, а не вампиров, увы! — выжил в той мясорубке, как вдруг Хаш Малу закатила глаза и, захрипев, начала заваливаться на пол. Майор метнулся к ней и успел подхватить легкое сухонькое тельце.
- Что с ней? — обеспокоенно, даже растерянно спросил он, шаря свободной рукой по карманам доспешной куртки. — У меня тут нюхательная соль есть...
- Не поможет! — зло оборвала его я, тоже бросаясь к старушке. — У нее сердце вот-вот остановится!
В этом мне можно верить: любой, даже новообращенный вампир, который еще не умеет контролировать собственную жажду, способен чувствовать ток крови и биение сердец тех, кто находится в радиусе нескольких шагов. Поначалу это просто сводит с ума не хуже жажды, потом становится подспорьем в охоте, но со временем учишься воспринимать эту способность как фоновый шум. А уж если надо проникнуть куда-нибудь в охраняемое помещение, или, как сейчас, диагностировать инфаркт...
- Храрг! Остановка сердца! — ахнула я.
Майор оказался понятливым, кроме того, у него явно был опыт оказания экстренной помощи: он первым делом выхватил кинжал и сделал изрядную прореху в стене шатра, пока я бережно укладывала Хаш Малу на ковер. А после, оттеснив меня, начал делать непрямой массаж сердца. И даже силу воздействия определил точно — ровно настолько, чтобы заставлять остановившееся сердце сокращаться, и не проломить хрупкие старческие ребра. И даже искусственным дыханием не брезговал. О, Хаш, что же с тобой произошло, раз твой организм в столь плачевном состоянии?!
- Нет уж, госпожа Бриоцце, не вздумайте уходить! — приговаривал имп, энергично сдавливая грудную клетку престарелой трегни. — Что я Вашему внуку скажу? Он же мне и так за то, что привлек к участию в своей затее его бабушку, всю кровь выпьет, если узнает! — и на меня многозначительно косится, будто комментария ждет.
Я, разумеется, промолчала. Но не потому, что все еще надеялась сохранить свою принадлежность к не-мертвым — я пыталась противно трясущимися пальцами вытащить пробку из маленького флакончика со своей суточной порцией раствора Красного камня. Редко меня собственное тело не слушается! Но я и подобные «приветы из прошлого» не каждый день получаю!
- А если Вы умрете, — продолжил бормотать тем временем майор, обращаясь к Хаш Малу. — То и вовсе на ленточки порежет! А потом не поскупиться на услуги ритуалиста, чтобы вытащить Вас из-за Грани, и не дать покоя в посмертии. Одолеет нотациями, как Вы были не правы, соглашаясь помочь мне, да еще и несмотря на его прямой запрет...
И ведь у него получилось! К тому времени, как я справилась с пробкой, ему удалось восстановить синусовый ритм, как сказали бы мои знакомые лекари. На деле это означало лишь то, что сердце старушки хоть и заработало вновь, но все же недостаточно для длительного поддержания жизни. Майор на миг остановился, переводя дыхание. Взмок, бедный, запыхался. А пахнет все равно вкусно! Тьфу, Шелли, нашла время! Я разозлилась на себя.
- Помоги! — потребовала я резче, чем требовали обстоятельства. — Подержи ей голову!
И влила в рот Хаш Малу содержимое пузырька. Хорошо, что настойка впитывается через слизистую! Теперь шансы моей бывшей подопечной дожить до встречи с внуком существенно возросли. Вроде, даже в сознание приходит, вон, задышала глубже, и ресницы дрожат. Секунду подумав, я легонько похлопала ее по щекам.
- Шелли... — слабо улыбнулась Хаш Малу, едва пришла в себя. — Как же я рада, что ты выжила!
Я не стала ее поправлять. Только спрятала под балахон пустой флакончик, взяла за холодную морщинистую руку и, как девяносто два года назад, погладила ее по голове. И мельком подумала: не зря щеки чуть не лопнули во время недавней вылазки в Филлибрис. Как чувствовала, что Красный камень пригодится!
- Все хорошо, милая. Просто надо отдохнуть немного.
- Я позову лекаря, — подал голос майор.
А сам взгляда с меня не сводит. Пристального, оценивающего. Наверняка раздумывает, стоит ли поворачиваться ко мне спиной и оставлять без присмотра. Чувствую, мог бы убить (по крайней мере, попытаться), но ему что-то от меня нужно. От Шелларин Аэрт, раз уж он для установления моей личности не поленился найти Хаш Малу и притащить ее сюда.
- Там Дайси должна быть неподалеку, моя помощница, — посоветовала я, стихийно перейдя на «ты». — Она точно знает, где цирковой лекарь. И пошлет кого-нибудь в ближайшую лекарню.
«Выкать» ему, даже целому майору ИМП, после экстренных реанимационных действий на пару уже как-то глупо.
Майор кивнул и, не скрывая радости поспешил на выход из шатра. Самое забавное, что он даже не поинтересовался, как Дайси выглядит! Ладно, не маленький, разберется. В импы абы кого не берут.
- Шелли! — негромко выдохнула Хаш Малу, слабо улыбаясь мне. — Снова меня спасаешь? Не стоит, милая, мой срок уже подошел.
- Не говори так! — возмутилась я. — Не вздумай умирать! Сейчас лекарь придет!
Но она меня, казалось, не слышала. Смотрела куда-то сквозь меня и улыбалась. Я даже попыталась рассказать ей, кому она на самом деле обязана своим спасением, однако бесполезно.
- Я так жалела, что ты не ушла с нами в лес тогда, — говорила будто сама себе старушка. — Я плакала, звала тебя пойти с нами, уговаривала... Я боялась не справиться без тебя с малышами, мне ж было всего одиннадцать! Ведь это ты заботилась о нас там, в доме мэтра Забатти! А я не знала, куда бежать, что делать... Я приехала в Байэ шестилетней и почти ничего не помнила о жизни в большом мире, а лечение и последующие эксперименты мэтра Забатти проредили мне остатки памяти.
Я тоже невольно содрогнулась, вспоминая, как тот перестраивал мое тело, приживляя вторую ипостась. Я все-таки была на тот момент постарше Хаш Малу, уже почти подростком, так что запомнила гораздо больше. Например то, что зверооблик прижился не сразу, далеко не сразу, и даже не с первой попытки — мэтр Забатти-то хотел создать искусственного оборотня, так называемую химеру, на основе большой, сильной и хищной зверюги вроде медведя или кого-нибудь из больших кошек, но получались у него только звериная мелочь: лис, коза, уж, енот, белка, бурундук, хорек и, для разнообразия, пони. То ли настройки были не те, то ли с материалом не везло — не было среди живших в его особняке детей хищников по натуре. Разве что Нур, Лэрис и Рика, но и то... Ну, первый по сам по себе полный... хорек. Второй хитрый и рыжеволосый, такой же объект для обкатки методики, как и я. А вот Рика от рождения была лишена подвижности, и передвигаться могла лишь ползком на животе, наверное, потому и змейка. Не ядовитая. И это только те, кто остался в Байэ!
А были и другие дети, которым, в отличие от нас, было, куда возвращаться — их, больных, обездвиженных, а то и вовсе едва живых, тайком привозили мэтру Забатти, а после увозили с длинными списками рекомендаций по реабилитации и клятвой о сокрытии второй ипостаси. А кое-кто уходил и на своих ногах. Первопроходец нетрадиционного целительства — вот кем был мэтр Забатти, а вовсе не безумным ученым-экспериментатором. А то, что я в свое время послужила подопытной для его эксперимента... Сейчас понимаю, что десятки, если не сотни исцеленных детей, которые испытали гораздо меньше неудобств, чем я в свое время — вполне достойная цена за его старания и мои мучения.
- Прости, Хаш Малу! — ответила я, хоть и понимала, что прощения за то, что фактически бросила детей на произвол судьбы, мне быть не может. — Понимаю, я должна была отвести вас в безопасное место, в ту же Карасью Заводь например, но... Но я не могла оставить Сэмми! Я должна была помочь выбраться и ему. Он в тот вечер, как и обычно, работал в лаборатории мэтра Забатти, а именно туда пришелся первый удар нападавших. Это потом уже они рассредоточились по лесу в поисках выживших, и я всю жизнь молилась, чтобы вы к тому времени успели уйти достаточно далеко...
Я на миг прикрыла глаза, прикусила губу и запрокинула голову, смаргивая непрошеные слезы. Сэмми, милый мой мальчик! Моя первая и единственная любовь, моя боль... Как же мне не хватает тебя! Как не хватало все эти годы! Я не смогла помочь ему в тот вечер — это, увы, было не в моих силах. Он умер у меня на руках. Я смогла лишь поймать его последнее дыхание поцелуем и закрыть ему глаза. Прости... Наверное, мне следовало сразу бежать к нему, а не сопровождать детей к тайному ходу. Но тогда Хаш Малу не смогла бы донести туда повредившего ногу Тео, и кто-то из детей, находившихся в тот злополучный вечер ночь в окрестностях Байэ, точно погиб бы — нападавшие тогда стреляли во все, что движется, не разбирая, кто перед ними. Так погибли Сэмми, служивший там лаборантом, мэтр Забатти, до последнего защищавший свою лабораторию, Нур и Нидла, его ассистенты... А меня догнал арбалетный болт, когда я попыталась сбежать...
- Сэмми! — протянула старушка с досадой и недовольно поджала губы. — Ох уж этот Сэмми! Столь же двуличный, сколь и смазливый!
Я вскинула брови, донельзя удивленная ее словами.
- Думаю, этого достаточно! — жестко закончил он. — Итак, давайте приступим к розыскным мероприятиям. Снимите парик! И сотрите уже этот клоунский грим с лица! А то губы... Меня так и тянет Вас чем-нибудь из магического арсенала приложить! И без глупостей!
Наверное, он активировал какой-то боевой амулет, потому что в ту же секунду у меня мороз по коже пробежал от ощущения тяжелой боевой магии, нацеленной на меня. Ого! А серьезно майор подготовился! Уж не знаю, кого он намеревался встретить тут под личиной скромной цирковой предсказательницы и акробатки на полставки, но, думаю, никак не меньше гхедешша [1]
Закрыть
или иного огромного и опасного порождения некроса. Что ж, не буду его злить. По крайней мере, пока. Подозреваю, я уже была бы мертва окончательно, если б он того хотел. Но ему что-то от меня нужно. Что ж, давай поговорим, майор! Гхедешш — один из самых крупных видов нежити, обитающей в Проклятых землях. От шести метров в длину, от четырех — в высоту. Огромная белесо-серая туша на шести мощных лапах, тело покрыто псевдо-костяным панцирем, состоящим из подвижных сочленений, четыре ядовито-зеленых глаза с желтыми вертикальными зрачками, длинный подвижный хвост, оканчивающийся шишковидным наростом. Полный набор когтей и клыков в наличии. Плотоядный.
Я, секунду подумав, стянула яркий шелковый тюрбан с нашитыми на него изнутри черными, искусственно взлохмаченными прядями, потом провела салфеткой по лицу, отклеила накладные ресницы. Вроде и выполнила требование такого вкусного, то есть, бравого майора, но он все равно недовольно нахмурился. И подал мне новую салфетку. Рассматривал он меня с большим любопытством, кстати, и, как мне показалось, с затаенной насмешкой — его явно забавляли мои ужимки и гримасы в процессе очистки лица. Эй, он же, вроде, женат, так чего удивляется? Ни разу не видел, как госпожа Рейнлесс косметику смывает? Тогда не советую ему смотреть, как та красится — во избежание культурного шока, так сказать.
- Довольны, майор? — чуть усмехнулась я своим мыслям. — Итак, еще раз: чем обязана Вашему визиту?
Однако прежде, чем имп успел хоть что-то сказать, о своем присутствии напомнила приведенная им старушка:
- Шелли! Дорогая! — громко и радостно воскликнула она голосом, силу которого невозможно было предположить в столь тщедушном, старчески высохшем теле. — Ты ничуть не изменилась! Такая же, как и в нашу последнюю встречу... Да ты, никак, не узнаешь меня?
Я ошалело замотала головой, подтверждая: не узнаю. Я вообще понятия не имею, кто она и зачем имп ее сюда притащил. Это ведь он ее привел, да? Или поход в цирк — бабушкина инициатива? Кто она? И откуда знает меня? Причем меня-живую...
- Да, все такая же! А меня время не пощадило, изменило сильно...
Старушка ненадолго замерла, прикрыв глаза и опустив голову. Нам с майором даже показалось, что она впала в дремоту, как то бывает с очень пожилыми индивидами, и тот, поколебавшись потянулся к ней, намереваясь тронуть бабушку за плечо. Однако та вдруг открыл глаза и пристально уставилась на меня исподлобья.
- А так узнаешь? — хитро спросила она каким-то странным дрожащим голосом, неестественно растягивая гласные.
Я так и замерла с открытым ртом: сейчас глаза ее, прежде старческие, бесцветно-водянистые, удивляли теплым янтарно-желтым цветом и прямоугольным зрачком, бледная сморщенная кожа поросла короткой белой шерсткой, а на лбу появились маленькие острые рожки. А голос... голос вдруг напомнил мне козье блеяние! И я вдруг вспомнила, что среди тех, с кем мне довелось столкнуться на жизненном пути, была девочка, маленькая трегни, волей судьбы, богов и мэтра Забатти обретшая вторую ипостась — маленькую белую козочку. Неужели это она?! Но... Но почему она тогда такая старая?! Да, прошло девяносто два года с момента нашей последней встречи, но для трегни это не такой уж большой срок. Ей на момент нашего расставания было девять... Или восемь? Всяко не больше десяти! А у расы трегничей гарантированный запас прочности лет на сто пятьдесят... Неужели то — последствия вмешательства целителя излишне, хм, прогрессивных взглядов? Вылечить тело, но сократить срок жизни? Не знаю. Я вообще в магии не особо разбираюсь, тем более, в целительной.
- Хаш Малу? — нерешительно предположила я, во все глаза глядя на старушку. — Неужели это ты?!
Старушка беззубо улыбнулась и закивала, возвращая себе обычный вид.
- Было время, когда я и полностью в козочку обернуться могла, и даже несколько дней так провести, но с годами это становилось все труднее. А теперь вот, еле-еле, кое-как... А в детстве я Тео и Рику два дня по лесам несла, пока до Карасьей Заводи добралась. Помнишь, мы туда за покупками ходили?
Я машинально кивнула. Конечно, я помню маленький рыбацкий поселок на другом берегу реки! Я такой вкусной рыбы больше нигде не ела! Но и ходить туда было далековато...
- Рика-то сама по себе медленная, а Тео, помнишь, ногу подвернул, когда мы от замка до пещеры с тайным ходом бежали? — продолжила старушка вспоминать самый страшный день в моей жизни.
И в своей, видимо, тоже.
Я обхватила себя руками, чувствуя, что дрожу, и снова кивнула, не в силах справиться с охватившими меня эмоциями. Какое счастье, что младшим пациентам, по сути, воспитанникам мэтра Забатти удалось уцелеть в тот страшный вечер! Хоть в чем-то сердце мое отныне спокойно!
- Он потом на ногу наступить не мог, а после и на лапку. Даже оборот не облегчил его положения. Оказалось, перелом. Тео маленький еще был, ему ведь не объяснишь, что потерпеть надо. И Рика... она ж змейка, и даже не ядовитая, так, ужик... Вот я и взяла их на спину... А там, в Карасьей Заводи, нас Лис нашел и к Юго-Восточному тракту вывел. Оттуда мы уже вместе до города добрались...
Не успела я порадоваться тому, что Лэрис по прозвищу Лис, смешливый парнишка четырнадцати лет, не по годам смышленый и самый хитрый из всех воспитанников лесного целителя, еще один из моих друзей детства и юности — настоящих друзей, а не вампиров, увы! — выжил в той мясорубке, как вдруг Хаш Малу закатила глаза и, захрипев, начала заваливаться на пол. Майор метнулся к ней и успел подхватить легкое сухонькое тельце.
- Что с ней? — обеспокоенно, даже растерянно спросил он, шаря свободной рукой по карманам доспешной куртки. — У меня тут нюхательная соль есть...
- Не поможет! — зло оборвала его я, тоже бросаясь к старушке. — У нее сердце вот-вот остановится!
В этом мне можно верить: любой, даже новообращенный вампир, который еще не умеет контролировать собственную жажду, способен чувствовать ток крови и биение сердец тех, кто находится в радиусе нескольких шагов. Поначалу это просто сводит с ума не хуже жажды, потом становится подспорьем в охоте, но со временем учишься воспринимать эту способность как фоновый шум. А уж если надо проникнуть куда-нибудь в охраняемое помещение, или, как сейчас, диагностировать инфаркт...
- Храрг! Остановка сердца! — ахнула я.
Майор оказался понятливым, кроме того, у него явно был опыт оказания экстренной помощи: он первым делом выхватил кинжал и сделал изрядную прореху в стене шатра, пока я бережно укладывала Хаш Малу на ковер. А после, оттеснив меня, начал делать непрямой массаж сердца. И даже силу воздействия определил точно — ровно настолько, чтобы заставлять остановившееся сердце сокращаться, и не проломить хрупкие старческие ребра. И даже искусственным дыханием не брезговал. О, Хаш, что же с тобой произошло, раз твой организм в столь плачевном состоянии?!
- Нет уж, госпожа Бриоцце, не вздумайте уходить! — приговаривал имп, энергично сдавливая грудную клетку престарелой трегни. — Что я Вашему внуку скажу? Он же мне и так за то, что привлек к участию в своей затее его бабушку, всю кровь выпьет, если узнает! — и на меня многозначительно косится, будто комментария ждет.
Я, разумеется, промолчала. Но не потому, что все еще надеялась сохранить свою принадлежность к не-мертвым — я пыталась противно трясущимися пальцами вытащить пробку из маленького флакончика со своей суточной порцией раствора Красного камня. Редко меня собственное тело не слушается! Но я и подобные «приветы из прошлого» не каждый день получаю!
- А если Вы умрете, — продолжил бормотать тем временем майор, обращаясь к Хаш Малу. — То и вовсе на ленточки порежет! А потом не поскупиться на услуги ритуалиста, чтобы вытащить Вас из-за Грани, и не дать покоя в посмертии. Одолеет нотациями, как Вы были не правы, соглашаясь помочь мне, да еще и несмотря на его прямой запрет...
И ведь у него получилось! К тому времени, как я справилась с пробкой, ему удалось восстановить синусовый ритм, как сказали бы мои знакомые лекари. На деле это означало лишь то, что сердце старушки хоть и заработало вновь, но все же недостаточно для длительного поддержания жизни. Майор на миг остановился, переводя дыхание. Взмок, бедный, запыхался. А пахнет все равно вкусно! Тьфу, Шелли, нашла время! Я разозлилась на себя.
- Помоги! — потребовала я резче, чем требовали обстоятельства. — Подержи ей голову!
И влила в рот Хаш Малу содержимое пузырька. Хорошо, что настойка впитывается через слизистую! Теперь шансы моей бывшей подопечной дожить до встречи с внуком существенно возросли. Вроде, даже в сознание приходит, вон, задышала глубже, и ресницы дрожат. Секунду подумав, я легонько похлопала ее по щекам.
- Шелли... — слабо улыбнулась Хаш Малу, едва пришла в себя. — Как же я рада, что ты выжила!
Я не стала ее поправлять. Только спрятала под балахон пустой флакончик, взяла за холодную морщинистую руку и, как девяносто два года назад, погладила ее по голове. И мельком подумала: не зря щеки чуть не лопнули во время недавней вылазки в Филлибрис. Как чувствовала, что Красный камень пригодится!
- Все хорошо, милая. Просто надо отдохнуть немного.
- Я позову лекаря, — подал голос майор.
А сам взгляда с меня не сводит. Пристального, оценивающего. Наверняка раздумывает, стоит ли поворачиваться ко мне спиной и оставлять без присмотра. Чувствую, мог бы убить (по крайней мере, попытаться), но ему что-то от меня нужно. От Шелларин Аэрт, раз уж он для установления моей личности не поленился найти Хаш Малу и притащить ее сюда.
- Там Дайси должна быть неподалеку, моя помощница, — посоветовала я, стихийно перейдя на «ты». — Она точно знает, где цирковой лекарь. И пошлет кого-нибудь в ближайшую лекарню.
«Выкать» ему, даже целому майору ИМП, после экстренных реанимационных действий на пару уже как-то глупо.
Майор кивнул и, не скрывая радости поспешил на выход из шатра. Самое забавное, что он даже не поинтересовался, как Дайси выглядит! Ладно, не маленький, разберется. В импы абы кого не берут.
- Шелли! — негромко выдохнула Хаш Малу, слабо улыбаясь мне. — Снова меня спасаешь? Не стоит, милая, мой срок уже подошел.
- Не говори так! — возмутилась я. — Не вздумай умирать! Сейчас лекарь придет!
Но она меня, казалось, не слышала. Смотрела куда-то сквозь меня и улыбалась. Я даже попыталась рассказать ей, кому она на самом деле обязана своим спасением, однако бесполезно.
- Я так жалела, что ты не ушла с нами в лес тогда, — говорила будто сама себе старушка. — Я плакала, звала тебя пойти с нами, уговаривала... Я боялась не справиться без тебя с малышами, мне ж было всего одиннадцать! Ведь это ты заботилась о нас там, в доме мэтра Забатти! А я не знала, куда бежать, что делать... Я приехала в Байэ шестилетней и почти ничего не помнила о жизни в большом мире, а лечение и последующие эксперименты мэтра Забатти проредили мне остатки памяти.
Я тоже невольно содрогнулась, вспоминая, как тот перестраивал мое тело, приживляя вторую ипостась. Я все-таки была на тот момент постарше Хаш Малу, уже почти подростком, так что запомнила гораздо больше. Например то, что зверооблик прижился не сразу, далеко не сразу, и даже не с первой попытки — мэтр Забатти-то хотел создать искусственного оборотня, так называемую химеру, на основе большой, сильной и хищной зверюги вроде медведя или кого-нибудь из больших кошек, но получались у него только звериная мелочь: лис, коза, уж, енот, белка, бурундук, хорек и, для разнообразия, пони. То ли настройки были не те, то ли с материалом не везло — не было среди живших в его особняке детей хищников по натуре. Разве что Нур, Лэрис и Рика, но и то... Ну, первый по сам по себе полный... хорек. Второй хитрый и рыжеволосый, такой же объект для обкатки методики, как и я. А вот Рика от рождения была лишена подвижности, и передвигаться могла лишь ползком на животе, наверное, потому и змейка. Не ядовитая. И это только те, кто остался в Байэ!
А были и другие дети, которым, в отличие от нас, было, куда возвращаться — их, больных, обездвиженных, а то и вовсе едва живых, тайком привозили мэтру Забатти, а после увозили с длинными списками рекомендаций по реабилитации и клятвой о сокрытии второй ипостаси. А кое-кто уходил и на своих ногах. Первопроходец нетрадиционного целительства — вот кем был мэтр Забатти, а вовсе не безумным ученым-экспериментатором. А то, что я в свое время послужила подопытной для его эксперимента... Сейчас понимаю, что десятки, если не сотни исцеленных детей, которые испытали гораздо меньше неудобств, чем я в свое время — вполне достойная цена за его старания и мои мучения.
- Прости, Хаш Малу! — ответила я, хоть и понимала, что прощения за то, что фактически бросила детей на произвол судьбы, мне быть не может. — Понимаю, я должна была отвести вас в безопасное место, в ту же Карасью Заводь например, но... Но я не могла оставить Сэмми! Я должна была помочь выбраться и ему. Он в тот вечер, как и обычно, работал в лаборатории мэтра Забатти, а именно туда пришелся первый удар нападавших. Это потом уже они рассредоточились по лесу в поисках выживших, и я всю жизнь молилась, чтобы вы к тому времени успели уйти достаточно далеко...
Я на миг прикрыла глаза, прикусила губу и запрокинула голову, смаргивая непрошеные слезы. Сэмми, милый мой мальчик! Моя первая и единственная любовь, моя боль... Как же мне не хватает тебя! Как не хватало все эти годы! Я не смогла помочь ему в тот вечер — это, увы, было не в моих силах. Он умер у меня на руках. Я смогла лишь поймать его последнее дыхание поцелуем и закрыть ему глаза. Прости... Наверное, мне следовало сразу бежать к нему, а не сопровождать детей к тайному ходу. Но тогда Хаш Малу не смогла бы донести туда повредившего ногу Тео, и кто-то из детей, находившихся в тот злополучный вечер ночь в окрестностях Байэ, точно погиб бы — нападавшие тогда стреляли во все, что движется, не разбирая, кто перед ними. Так погибли Сэмми, служивший там лаборантом, мэтр Забатти, до последнего защищавший свою лабораторию, Нур и Нидла, его ассистенты... А меня догнал арбалетный болт, когда я попыталась сбежать...
- Сэмми! — протянула старушка с досадой и недовольно поджала губы. — Ох уж этот Сэмми! Столь же двуличный, сколь и смазливый!
Я вскинула брови, донельзя удивленная ее словами.
