Андрей был изумлен не меньше меня. Но когда он пришел, я уже поговорила с Геной и узнала, что «у Александра, по-видимому, одно из расстройств памяти, вызванное, очевидно, травмой головы». Гена также настойчиво рекомендовал мне показать Александра психиатру. Я не знала, как сказать Александру, что «у него едет крыша», как выразился Андрей. Но эта проблема разрешилась сама собой. Александр помнил, что побывал в аварии и что у него была травма головы, и мне без особых трудностей удалось уговорить его посетить психиатра, которого рекомендовал Гена.
- И что, будешь его лечить? – агрессивно поинтересовался Андрей.
- Буду.
- Ну и дура! Его надо сдать в дурдом!
- Он не сумасшедший.
Александр не помнил об Ольге ничего, будто ее никогда и не было в его жизни. Он считал, что все, что случилось с ним и с ней, происходило с ним и со мной. Я оказалась застигнута врасплох. Хотя, если бы мне даже дали время подумать, я бы все равно играла по его правилам. Но это нелегко мне далось. Я забыла, что значит быть женой, как это – быть женой, и с удивлением осознала, что мне трудно с ним жить, пришлось многое поломать в моей несчастной, но устоявшейся жизни. И оказалось, не такая уж она несчастная. Порой человек, которого я так хотела вернуть, вернувшись, даже раздражал меня. Я стеснялась его. Последний раз секс у меня случился около трех лет назад, с Андреем, но о нем я ничего не помнила; а тот, о котором помнила, был с Александром, но забылись ощущения. Он же воспылал ко мне страстью. Когда я немного притерпелась, мы зажили как прежде. Почти как прежде. Травма половых органов, которую он получил во время аварии, сказалась на его «функциональности», и теперь долгая прелюдия требовалась скорее ему, чем мне. Несмотря на это, второй медовый месяц вышел, пожалуй, лучше первого. Я ценила то, что не ценила тогда. Я ценила все. Свою половую недостаточность Александр восполнял пронзительной нежностью, а это для меня было дороже самого первоклассного секса.
Проблем мой супруг создавал множество. Действительность Александра не сочеталась, а иногда и противоречила действительности окружающих, и они могли натолкнуть его на мысль, что что-то не так. Держать его от всех как можно дальше? Невозможно. Предупредить, чтобы говорили то и не говорили этого? Тоже невозможно. Я уже собралась переехать в столицу к родителям Александра, но взбесился Андрей. Он ничего не хотел слышать о том, чтобы играть в игры Александра. Андрей соглашался с тем, что моему супругу надо помочь, но он видел помощь Александру в том, чтобы заставлять его вспоминать. Андрей считал, что поправиться для Александра – это вспомнить. Я была против того, чтобы заставлять Александра вспоминать. Я боялась самого Андрея, боялась, что он напомнит Александру об Ольге. Естественно, я не водила Александра на похороны Ольги, Андрей сам ее похоронил.
Однако Андрей, как ни протестовал, помогал мне препятствовать общению Александра с людьми. Впрочем, и сам супруг содействовал мне в этом. Александр очень увлекся писанием картин и сидел почти все время в своей студии. Дома у него имелась я, и, поскольку он меня опять любил, то никто другой и ничто другое ему не требовалось. Но мы приставили к нему молодого, но очень серьезного парня (он окончил медучилище и собирался поступать в медицинский институт), Игоря, чтобы помочь в случае кризиса. Александру мы его навязали в качестве некого подмастерья.
АЛЕКСАНДР
То время я помню не очень хорошо. Я помню, что смотрел на Риту и думал: «Она ведет себя странно». Отлично помню, что она всеми возможными способами избегала секса со мной. Потом эта проблема разрешилась, но Рита продолжала вести себя со мной очень осторожно. Я думал: «Что-то случилось с ней за то время, что я лежал в больнице. Не могла же она за несколько недель настолько отвыкнуть от меня!». Я разглядывал себя в зеркале и убеждался, что все во мне нормально, на моей внешности, некогда пленившей Риту, авария, в которую я попал, не отразилась. Чувствовал я себя прекрасно, и Риту любил с такой силой, что мне порой делалось страшно. Я любил ее даже сильнее, чем в самом начале нашей истории.
По лицу Риты никогда не узнаешь, что у нее на уме, что на сердце. Как она относится ко мне, я судил по ее делам. Судя по ним, Рита меня любила. Она оставила своего мужчину, чтобы выйти замуж за меня. Рита все это время была мне, пусть и чрезмерно сдержанной, но хорошей женой, практически образцовой, а наш дом, благодаря ей, отличался комфортом, уютом, порядком.
Андрей заходил каждый день, и меня это очень раздражало. Он постоянно возникал в нашей жизни и до этого, но теперь он чуть не жил с нами. Его пристальное внимание к нам началось, когда я попал в аварию и больницу. Я мог понять, что Андрей торчал у нас потому, что его привлекала Рита, но он приходил и когда ее не было, и приходил туда, где она почти не появлялась – ко мне в студию. Андрей вваливался и болтал всякую чепуху, уничтожая мое вдохновение. Это меня нервировало. Я спросил у него прямо: чем вызвано его повышенное внимание к нам – Ритой? И этот хам ответил: «Нет, меня привлекаешь ты». Ни разу не усомнился я в верности Риты, но Андрей кружил. Он все ждал, надеялся стать ей хотя бы любовником. Уверен, Андрей любил Риту, любил еще с тех времен, когда ходил в ее женихах. Кто бы мог подумать, что это животное способно на такие чувства?
Рита не оставляла меня одного, когда была свободна. Я, конечно, радовался этому, но у меня создалось впечатление, что она боится оставлять меня одного, для того и наняла Игорька, он дежурил в те часы, когда она отсутствовала. Игорек умел быть невидимым и неслышным, но меня удивляло, зачем они за мной присматривают. Поскольку раньше такого не наблюдалось, я сделал вывод, что это как-то связано с аварией. С моей тогдашней точки зрения, странно вели себя не только Рита и наш «друг семьи», странно вели себя и прочие. Реакцией на меня большинства людей стали вытаращенные глаз. «Я же прекрасно себя чувствую, в хорошей форме, в здравом уме. Что с ними происходит? Я что, воскрес из мертвых? У меня провалы в памяти? Я как-то не так себя веду?» – недоумевал я.
Я заметил за собой лишь одну странность. Я видел во снах Риту, моложе, чем она была, но у меня возникало чувство, что это не Рита. Хотя во сне обычно все бывает наоборот: ты видишь какого-то человека, по наружности совершенно незнакомого, но точно знаешь, что это Петя, Вася, Рита или Оля. Я много писал Риту, я знал, что это Рита, но получалась у меня другая женщина, хотя и похожая на жену. Однажды я вошел в студию, и в глаза мне бросился один из тех портретов. Хорошо помню, что я почувствовал тогда – печаль и беспокойство. Эти чувства я испытывал до конца дня. «Не предчувствие ли это какого-нибудь несчастья? Несчастья с Ритой? Страшно подумать! Она только выходила меня. А я разве смогу без нее?!» – мучился я.
МАРГАРИТА
Только жизнь начала налаживаться, Александр стал агрессивно возражать против присутствия Андрея в нашем доме. Я сдерживала Андрея как могла. Оказалось, надо было сдерживать и Александра.
- Тебе не кажется, что то количество времени, которое он проводит с нами, с его стороны слишком большая жертва нашей семье? Не думаю, что его привлекаю я. И это ваше постоянное шушуканье по углам!.. Что происходит, Рита?
- Ничего.
- Я помню, что увел тебя у него, но это не дает ему право злоупотреблять моим чувством вины!
- Я решу этот вопрос, Саша.
- Реши, пожалуйста. Не то этим придется заняться мне!
Я не представляла, как сказать подобное Андрею. Пока я колебалась, не зная, как сделать так, чтобы ничего не испортить, мужчины все разрушили. А мне уже стало казаться, что до счастья рукой подать, нужно только приложить еще немного старания и сделать над собой еще одно усилие.
- Я скажу прямо, если ты отказываешься понимать намеки, Андрей. Я благодарен тебе за все, но твое постоянное присутствие излишне.
- Третий лишний, говоришь? Ты это слышала?! Это я – третий лишний! Да это ты лишний!! Всегда лишний!!
АНДРЕЙ
Ритка слишком много от меня хотела. Я терпел сколько мог и делал что она говорила, пока мог. Но когда этот так называемый муж начал мне говорить, что я третий лишний!.. Ну я и объяснил ему, кто из нас третий лишний, кто он вообще такой и кто он в частности, что с ним случилось и что с ним может случиться.
Как он мне остопи… чертел! Каждый раз, как у меня с Риткой начинает что-то завязываться, появляется Этот Член и все портит!
МАРГАРИТА
- Это правда, Рита? – спросил напряженным голосом Александр, когда Андрей закончил свои разоблачения.
- Нет, – предала я Андрея в очередной раз. – Это он из ревности.
- Сука, – с удивительным спокойствием отозвался Андрей и ушел.
- Какая дикая история, – растерянно промолвил Александр. – Никогда бы не подумал, что он может такое придумать.
Остаток вечера Александр был задумчив и отчужден, когда я с ним заговаривала, отвечал односложно. Я пошла спать, а он всё продолжал сидеть в гостиной. Я боялась, что он пытается вспомнить. Я легла, но спать не могла: все время прислушивалась к тому, что делает Александр. И дождалась. Он закричал: «Нет!» – что-то загрохотало, что-то разбилось, хлопнула входная ночь. Я слетела с кровати и, в пижаме и босиком, бросилась за Александром, вон из дома, вниз по лестнице, зовя его по имени, но он не отзывался. Гнаться за ним по улице в том виде, в котором я была, пусть и глубокой ночью, я не рискнула и вернулась домой.
Поскольку Александр был не совсем здоровым человеком, ждать от него здравых поступков не приходилось, и я не представляла, где его искать. Найти его мог только Андрей, и я имела наглость позвонить ему. Несмотря на глухую ночь, он не спал. Отвечал тяжело, видимо, из-за опьянения. У него никогда не заплетался язык, когда он бывал пьян, лишь речь становилась замедленной. Я извинилась за свое предательство, но подобное весьма трудно простить, если не войти в положение. Андрей входить в положение не желал и помочь отказался.
Через два часа Андрей принес Александра, мокрого и пьяного. Александр посмотрел на меня, расплылся в пьяной улыбке и произнес:
- Оля…
Андрей с Пашей дотащили Александра до кровати и бросили на нее. Александр сразу уснул.
- Он больной! Его надо лечить! – закричал Андрей. – Пошел отсюда! – рявкнул он застывшему с открытым ртом водителю.
- Если бы ты не сказал ему…
- То что? Что?! Ты бы продолжала тешиться, что ничего не было?! Что он твой?! И всегда был только твоим?! Что он тебя любит?! Он тебя не любит!! Он любит Ольгу! Даже крышей поехал на этой почве! А ты ласты завернешь ради его любви! Которой нет!! Гоняешься за химерами!.. Ты хоть пилюли свои пила сегодня?!
- Пила.
- Психам место в дурдоме!
- Хорошо, Андрей. Я разберусь. Спасибо тебе за все.
- Ты не собираешься сдать его в дурдом, да?
- Надо щадить его чувства.
- Его чувства?! А как же мои чувства?! Рит-ка! Я тоже чувствую!! Тебя волнуют чувства кого угодно, только не мои!!
ГЕННАДИЙ
Рита отказывалась признавать, что Александр серьезно болен. Она терпела все. Чего ей это стоило, знал только я. Только я знал, как ее рвало от нервного перенапряжения, как у нее кружилась голова, – она на ногах стоять не могла! Александру было бесполезно говорить об этом, да и Рита бы мне не дала, она его охраняла как дракон сокровище. Андрею я не говорил потому, что боялся, что он прекратит страдания Александра как-нибудь по-своему.
Но и у Риты, с ее железным самообладанием, случались минуты слабости. В одну из таких минут она мне сказала:
- Глядя на себя и свои чувства беспристрастно, я понимаю, что стремлюсь к цели, о которой толком не знаю, нужна она мне или нет, но стремлюсь к ней маниакально.
- Раз ты его уже не любишь, то осчастливь кого-нибудь другого.
- Кто тебе сказал, что я не люблю Александра?
- Не любишь. Ты приносишь себя ему в жертву. Но твоему мужу жертвы не нужны, ему нужен врач. Он твои жертвы и раньше не ценил, а теперь так тем более не оценит. Если тебе обязательно надо приносить себя кому-нибудь в жертву, то принеси себя в жертву Андрею, он это будет ценить.
- Я не считаю жертвой то, что делаю для Александра. Спасибо, Гена. Только что я отчетливо осознала, что люблю Александра.
- У меня есть подозрение, что ты находишься во власти иллюзии. Ты только думаешь, что любишь Александра, ведь твое сердце – это ум, который привык думать, что любит его. Само твое сердце молчит и ждет. Стоит развеять эту иллюзию и…
- Ты мне сейчас говоришь, что десять лет моей жизни были ошибкой?
- Нет. Ошибалась ты миг, когда выбрала не того, а десять лет понадобилось, чтобы ты поняла, что ошиблась. Или больше понадобится? Рита, очнись!
МАРГАРИТА
Моя жизнь стала походить на фарс. Я жила с Александром как с Александром, он со мной – как с Ольгой. Знакомые удивлялись тому, что он зовет меня Ольгой, а я отзываюсь, а незнакомые называли Ольгой вслед за ним. Пока я решала, как мне жить, покупала новую квартиру и переезжала в нее, подальше от всех, кто его знал, состояние Александра ухудшилось. Собственно, каждый день приносил новые ухудшения в его самочувствии. Александр становился все более нервным, раздражительным и капризным. Радостным и довольным он бывал теперь крайне редко, и его приподнятое настроение быстро сменялось хмуростью и отрешенностью. Случались у него и периоды эйфории, но это было даже страшнее, чем его дурное настроение. Память Александра ослабела, он поглупел, словарный запас оскудел, предложения из распространенных стали простыми, в них появились слова-паразиты. У Александра начал меняться характер, он не выносил никакой критики в свой адрес, к себе относился с восхитительной влюбленностью, любовался собой и превозносил все, что делает. Других Александр нещадно критиковал, и делал это со злобой, какой в нем, человеке пусть эгоистичном, но в целом доброжелательном, никогда прежде не было.
Но я так и не показывала его врачу. Я продолжала давать ему те таблетки, что выписали еще тогда, когда он забыл Ольгу. Сдвиг Александра в сторону Ольги я упорно считала чуть ли не нормальным явлением, ведь не считалось сумасшествием, что он сдвинулся в сторону меня. Единственное, что я сделала, – это поговорила с Геной. Он, как и Андрей, считал, что Александра надо лечить, рекомендовал специалистов.
В состоянии Александра был один плюс, если уместно говорить о плюсах, когда дело касается болезни: чем безумнее он становился, тем талантливее писал, хотя и писал он теперь мало. Он стал беспокойным, ходил из угла в угол в студии и дома, затем начал бродить по городу. Я очень волновалась, он мог забыть, как вернуться обратно. Но беда пришла не с той стороны, с которой я ее ждала.
Однажды, это было в апреле, Александр увидел на улице девушку, которая походила на Ольгу, и приклеился к ней намертво. Его очарование всегда было невероятным, а тогда стало буквально сумасшедшим, и девушка поддалась ему и даже пригласила к себе. У нее дома Александра «замкнуло», очевидно, окончательно: девушка стала для него Ольгой полностью, и он перешел к активным действиям, тем, что были приняты у них с Ольгой.
- И что, будешь его лечить? – агрессивно поинтересовался Андрей.
- Буду.
- Ну и дура! Его надо сдать в дурдом!
- Он не сумасшедший.
Александр не помнил об Ольге ничего, будто ее никогда и не было в его жизни. Он считал, что все, что случилось с ним и с ней, происходило с ним и со мной. Я оказалась застигнута врасплох. Хотя, если бы мне даже дали время подумать, я бы все равно играла по его правилам. Но это нелегко мне далось. Я забыла, что значит быть женой, как это – быть женой, и с удивлением осознала, что мне трудно с ним жить, пришлось многое поломать в моей несчастной, но устоявшейся жизни. И оказалось, не такая уж она несчастная. Порой человек, которого я так хотела вернуть, вернувшись, даже раздражал меня. Я стеснялась его. Последний раз секс у меня случился около трех лет назад, с Андреем, но о нем я ничего не помнила; а тот, о котором помнила, был с Александром, но забылись ощущения. Он же воспылал ко мне страстью. Когда я немного притерпелась, мы зажили как прежде. Почти как прежде. Травма половых органов, которую он получил во время аварии, сказалась на его «функциональности», и теперь долгая прелюдия требовалась скорее ему, чем мне. Несмотря на это, второй медовый месяц вышел, пожалуй, лучше первого. Я ценила то, что не ценила тогда. Я ценила все. Свою половую недостаточность Александр восполнял пронзительной нежностью, а это для меня было дороже самого первоклассного секса.
Проблем мой супруг создавал множество. Действительность Александра не сочеталась, а иногда и противоречила действительности окружающих, и они могли натолкнуть его на мысль, что что-то не так. Держать его от всех как можно дальше? Невозможно. Предупредить, чтобы говорили то и не говорили этого? Тоже невозможно. Я уже собралась переехать в столицу к родителям Александра, но взбесился Андрей. Он ничего не хотел слышать о том, чтобы играть в игры Александра. Андрей соглашался с тем, что моему супругу надо помочь, но он видел помощь Александру в том, чтобы заставлять его вспоминать. Андрей считал, что поправиться для Александра – это вспомнить. Я была против того, чтобы заставлять Александра вспоминать. Я боялась самого Андрея, боялась, что он напомнит Александру об Ольге. Естественно, я не водила Александра на похороны Ольги, Андрей сам ее похоронил.
Однако Андрей, как ни протестовал, помогал мне препятствовать общению Александра с людьми. Впрочем, и сам супруг содействовал мне в этом. Александр очень увлекся писанием картин и сидел почти все время в своей студии. Дома у него имелась я, и, поскольку он меня опять любил, то никто другой и ничто другое ему не требовалось. Но мы приставили к нему молодого, но очень серьезного парня (он окончил медучилище и собирался поступать в медицинский институт), Игоря, чтобы помочь в случае кризиса. Александру мы его навязали в качестве некого подмастерья.
АЛЕКСАНДР
То время я помню не очень хорошо. Я помню, что смотрел на Риту и думал: «Она ведет себя странно». Отлично помню, что она всеми возможными способами избегала секса со мной. Потом эта проблема разрешилась, но Рита продолжала вести себя со мной очень осторожно. Я думал: «Что-то случилось с ней за то время, что я лежал в больнице. Не могла же она за несколько недель настолько отвыкнуть от меня!». Я разглядывал себя в зеркале и убеждался, что все во мне нормально, на моей внешности, некогда пленившей Риту, авария, в которую я попал, не отразилась. Чувствовал я себя прекрасно, и Риту любил с такой силой, что мне порой делалось страшно. Я любил ее даже сильнее, чем в самом начале нашей истории.
По лицу Риты никогда не узнаешь, что у нее на уме, что на сердце. Как она относится ко мне, я судил по ее делам. Судя по ним, Рита меня любила. Она оставила своего мужчину, чтобы выйти замуж за меня. Рита все это время была мне, пусть и чрезмерно сдержанной, но хорошей женой, практически образцовой, а наш дом, благодаря ей, отличался комфортом, уютом, порядком.
Андрей заходил каждый день, и меня это очень раздражало. Он постоянно возникал в нашей жизни и до этого, но теперь он чуть не жил с нами. Его пристальное внимание к нам началось, когда я попал в аварию и больницу. Я мог понять, что Андрей торчал у нас потому, что его привлекала Рита, но он приходил и когда ее не было, и приходил туда, где она почти не появлялась – ко мне в студию. Андрей вваливался и болтал всякую чепуху, уничтожая мое вдохновение. Это меня нервировало. Я спросил у него прямо: чем вызвано его повышенное внимание к нам – Ритой? И этот хам ответил: «Нет, меня привлекаешь ты». Ни разу не усомнился я в верности Риты, но Андрей кружил. Он все ждал, надеялся стать ей хотя бы любовником. Уверен, Андрей любил Риту, любил еще с тех времен, когда ходил в ее женихах. Кто бы мог подумать, что это животное способно на такие чувства?
Рита не оставляла меня одного, когда была свободна. Я, конечно, радовался этому, но у меня создалось впечатление, что она боится оставлять меня одного, для того и наняла Игорька, он дежурил в те часы, когда она отсутствовала. Игорек умел быть невидимым и неслышным, но меня удивляло, зачем они за мной присматривают. Поскольку раньше такого не наблюдалось, я сделал вывод, что это как-то связано с аварией. С моей тогдашней точки зрения, странно вели себя не только Рита и наш «друг семьи», странно вели себя и прочие. Реакцией на меня большинства людей стали вытаращенные глаз. «Я же прекрасно себя чувствую, в хорошей форме, в здравом уме. Что с ними происходит? Я что, воскрес из мертвых? У меня провалы в памяти? Я как-то не так себя веду?» – недоумевал я.
Я заметил за собой лишь одну странность. Я видел во снах Риту, моложе, чем она была, но у меня возникало чувство, что это не Рита. Хотя во сне обычно все бывает наоборот: ты видишь какого-то человека, по наружности совершенно незнакомого, но точно знаешь, что это Петя, Вася, Рита или Оля. Я много писал Риту, я знал, что это Рита, но получалась у меня другая женщина, хотя и похожая на жену. Однажды я вошел в студию, и в глаза мне бросился один из тех портретов. Хорошо помню, что я почувствовал тогда – печаль и беспокойство. Эти чувства я испытывал до конца дня. «Не предчувствие ли это какого-нибудь несчастья? Несчастья с Ритой? Страшно подумать! Она только выходила меня. А я разве смогу без нее?!» – мучился я.
МАРГАРИТА
Только жизнь начала налаживаться, Александр стал агрессивно возражать против присутствия Андрея в нашем доме. Я сдерживала Андрея как могла. Оказалось, надо было сдерживать и Александра.
- Тебе не кажется, что то количество времени, которое он проводит с нами, с его стороны слишком большая жертва нашей семье? Не думаю, что его привлекаю я. И это ваше постоянное шушуканье по углам!.. Что происходит, Рита?
- Ничего.
- Я помню, что увел тебя у него, но это не дает ему право злоупотреблять моим чувством вины!
- Я решу этот вопрос, Саша.
- Реши, пожалуйста. Не то этим придется заняться мне!
Я не представляла, как сказать подобное Андрею. Пока я колебалась, не зная, как сделать так, чтобы ничего не испортить, мужчины все разрушили. А мне уже стало казаться, что до счастья рукой подать, нужно только приложить еще немного старания и сделать над собой еще одно усилие.
- Я скажу прямо, если ты отказываешься понимать намеки, Андрей. Я благодарен тебе за все, но твое постоянное присутствие излишне.
- Третий лишний, говоришь? Ты это слышала?! Это я – третий лишний! Да это ты лишний!! Всегда лишний!!
АНДРЕЙ
Ритка слишком много от меня хотела. Я терпел сколько мог и делал что она говорила, пока мог. Но когда этот так называемый муж начал мне говорить, что я третий лишний!.. Ну я и объяснил ему, кто из нас третий лишний, кто он вообще такой и кто он в частности, что с ним случилось и что с ним может случиться.
Как он мне остопи… чертел! Каждый раз, как у меня с Риткой начинает что-то завязываться, появляется Этот Член и все портит!
МАРГАРИТА
- Это правда, Рита? – спросил напряженным голосом Александр, когда Андрей закончил свои разоблачения.
- Нет, – предала я Андрея в очередной раз. – Это он из ревности.
- Сука, – с удивительным спокойствием отозвался Андрей и ушел.
- Какая дикая история, – растерянно промолвил Александр. – Никогда бы не подумал, что он может такое придумать.
Остаток вечера Александр был задумчив и отчужден, когда я с ним заговаривала, отвечал односложно. Я пошла спать, а он всё продолжал сидеть в гостиной. Я боялась, что он пытается вспомнить. Я легла, но спать не могла: все время прислушивалась к тому, что делает Александр. И дождалась. Он закричал: «Нет!» – что-то загрохотало, что-то разбилось, хлопнула входная ночь. Я слетела с кровати и, в пижаме и босиком, бросилась за Александром, вон из дома, вниз по лестнице, зовя его по имени, но он не отзывался. Гнаться за ним по улице в том виде, в котором я была, пусть и глубокой ночью, я не рискнула и вернулась домой.
Поскольку Александр был не совсем здоровым человеком, ждать от него здравых поступков не приходилось, и я не представляла, где его искать. Найти его мог только Андрей, и я имела наглость позвонить ему. Несмотря на глухую ночь, он не спал. Отвечал тяжело, видимо, из-за опьянения. У него никогда не заплетался язык, когда он бывал пьян, лишь речь становилась замедленной. Я извинилась за свое предательство, но подобное весьма трудно простить, если не войти в положение. Андрей входить в положение не желал и помочь отказался.
Через два часа Андрей принес Александра, мокрого и пьяного. Александр посмотрел на меня, расплылся в пьяной улыбке и произнес:
- Оля…
Андрей с Пашей дотащили Александра до кровати и бросили на нее. Александр сразу уснул.
- Он больной! Его надо лечить! – закричал Андрей. – Пошел отсюда! – рявкнул он застывшему с открытым ртом водителю.
- Если бы ты не сказал ему…
- То что? Что?! Ты бы продолжала тешиться, что ничего не было?! Что он твой?! И всегда был только твоим?! Что он тебя любит?! Он тебя не любит!! Он любит Ольгу! Даже крышей поехал на этой почве! А ты ласты завернешь ради его любви! Которой нет!! Гоняешься за химерами!.. Ты хоть пилюли свои пила сегодня?!
- Пила.
- Психам место в дурдоме!
- Хорошо, Андрей. Я разберусь. Спасибо тебе за все.
- Ты не собираешься сдать его в дурдом, да?
- Надо щадить его чувства.
- Его чувства?! А как же мои чувства?! Рит-ка! Я тоже чувствую!! Тебя волнуют чувства кого угодно, только не мои!!
ГЕННАДИЙ
Рита отказывалась признавать, что Александр серьезно болен. Она терпела все. Чего ей это стоило, знал только я. Только я знал, как ее рвало от нервного перенапряжения, как у нее кружилась голова, – она на ногах стоять не могла! Александру было бесполезно говорить об этом, да и Рита бы мне не дала, она его охраняла как дракон сокровище. Андрею я не говорил потому, что боялся, что он прекратит страдания Александра как-нибудь по-своему.
Но и у Риты, с ее железным самообладанием, случались минуты слабости. В одну из таких минут она мне сказала:
- Глядя на себя и свои чувства беспристрастно, я понимаю, что стремлюсь к цели, о которой толком не знаю, нужна она мне или нет, но стремлюсь к ней маниакально.
- Раз ты его уже не любишь, то осчастливь кого-нибудь другого.
- Кто тебе сказал, что я не люблю Александра?
- Не любишь. Ты приносишь себя ему в жертву. Но твоему мужу жертвы не нужны, ему нужен врач. Он твои жертвы и раньше не ценил, а теперь так тем более не оценит. Если тебе обязательно надо приносить себя кому-нибудь в жертву, то принеси себя в жертву Андрею, он это будет ценить.
- Я не считаю жертвой то, что делаю для Александра. Спасибо, Гена. Только что я отчетливо осознала, что люблю Александра.
- У меня есть подозрение, что ты находишься во власти иллюзии. Ты только думаешь, что любишь Александра, ведь твое сердце – это ум, который привык думать, что любит его. Само твое сердце молчит и ждет. Стоит развеять эту иллюзию и…
- Ты мне сейчас говоришь, что десять лет моей жизни были ошибкой?
- Нет. Ошибалась ты миг, когда выбрала не того, а десять лет понадобилось, чтобы ты поняла, что ошиблась. Или больше понадобится? Рита, очнись!
Прода от 7 октября 2020 года
МАРГАРИТА
Моя жизнь стала походить на фарс. Я жила с Александром как с Александром, он со мной – как с Ольгой. Знакомые удивлялись тому, что он зовет меня Ольгой, а я отзываюсь, а незнакомые называли Ольгой вслед за ним. Пока я решала, как мне жить, покупала новую квартиру и переезжала в нее, подальше от всех, кто его знал, состояние Александра ухудшилось. Собственно, каждый день приносил новые ухудшения в его самочувствии. Александр становился все более нервным, раздражительным и капризным. Радостным и довольным он бывал теперь крайне редко, и его приподнятое настроение быстро сменялось хмуростью и отрешенностью. Случались у него и периоды эйфории, но это было даже страшнее, чем его дурное настроение. Память Александра ослабела, он поглупел, словарный запас оскудел, предложения из распространенных стали простыми, в них появились слова-паразиты. У Александра начал меняться характер, он не выносил никакой критики в свой адрес, к себе относился с восхитительной влюбленностью, любовался собой и превозносил все, что делает. Других Александр нещадно критиковал, и делал это со злобой, какой в нем, человеке пусть эгоистичном, но в целом доброжелательном, никогда прежде не было.
Но я так и не показывала его врачу. Я продолжала давать ему те таблетки, что выписали еще тогда, когда он забыл Ольгу. Сдвиг Александра в сторону Ольги я упорно считала чуть ли не нормальным явлением, ведь не считалось сумасшествием, что он сдвинулся в сторону меня. Единственное, что я сделала, – это поговорила с Геной. Он, как и Андрей, считал, что Александра надо лечить, рекомендовал специалистов.
В состоянии Александра был один плюс, если уместно говорить о плюсах, когда дело касается болезни: чем безумнее он становился, тем талантливее писал, хотя и писал он теперь мало. Он стал беспокойным, ходил из угла в угол в студии и дома, затем начал бродить по городу. Я очень волновалась, он мог забыть, как вернуться обратно. Но беда пришла не с той стороны, с которой я ее ждала.
Однажды, это было в апреле, Александр увидел на улице девушку, которая походила на Ольгу, и приклеился к ней намертво. Его очарование всегда было невероятным, а тогда стало буквально сумасшедшим, и девушка поддалась ему и даже пригласила к себе. У нее дома Александра «замкнуло», очевидно, окончательно: девушка стала для него Ольгой полностью, и он перешел к активным действиям, тем, что были приняты у них с Ольгой.
