Напуганная его странными речами и поведением, девушка вызвала полицию. Сотрудники правоохранительных органов оторвали его от нее лишь втроем.
Александра посадили в так называемый «обезьянник», и он там так бесновался, пугая других задержанных, что полицейские, чтобы угомонить его, «вынуждены были отвесить ему пару тумаков», как сказал Андрей, явно преуменьшив, а Александр им еще и сдачи дать пытался. В пылу битвы у него из кармана вылетела карточка. Такие карточки я разложила по всем его пальто, плащам, брюкам, пиджакам, рубашкам, на них были написаны адреса и телефоны, мои и Андрея. Карточка навела кое-кого из полицейских, очевидно, из тех, кто знали, кем является Андрей, на мысль, что могут быть неприятности, и они перестали «отвешивать тумаки» Александру, его даже перевели дожидаться меня и Андрея в другое помещение. Александр успокоился совсем, только когда увидел меня. Пока Андрей вызволял Александра, я уговаривала потерпевшую, которую, кстати, звали Ольгой, не писать на него заявление.
Из этого происшествия я сделала лишь один вывод: Александра нельзя оставлять одного. Кроме того, он должен был видеть меня, чтобы не забыть, что у него есть своя Ольга и ему нет нужды отправляться ее искать. Сначала я его усыпляла снотворными средствами, чтобы он спал, пока меня не будет дома, но, поскольку это могло привести к непредсказуемым последствиям, учитывая состояние его психики, я отказалась от этого метода. Поскольку Игорь-сиделка к тому времени уволился, мне пришлось оставить издательство на главного редактора, чтобы сидеть с Александром дома, ходить с ним в студию, водить его на прогулки…
Однажды я повела его на прогулку в парк. Мне там назначил встречу Андрей. Он объяснил, что ему некогда заезжать к нам, удобнее встретиться в парке. Андрей хотел передать мне новый препарат, импортный. В нашей стране подобного препарата еще не было, а он мог благотворно подействовать на голову моего супруга.
Александр взял с собой этюдник, в парке он его открыл, но не писал, сидел на раскладном стульчике и смотрел по сторонам, иногда вскакивал, прохаживался туда и обратно и вновь садился. Я в это время разговаривала с Андреем. Он опять внушал мне, что надо сдать Александра в «дурдом», хотя коробочку с «чудодейственными» таблетками отдал сразу. Я слушала Андрея и одновременно просматривала инструкцию и пропустила, когда это началось. Я обратила на супруга внимание, когда он уже несся за девушкой, очевидно, Ольгой. Он несся за этой Ольгой, а навстречу ему шла другая, он метнулся к ней и увидел третью, он кинулся к той и столкнулся с четвертой, в глаза ему бросилась пятая, шестая, седьмая… И каждую он называл Ольгой, но весь ужас заключался в том, что девушки были разных типов внешности, Ольгиного типа были три-четыре. Некоторых девушек сопровождали молодые люди, атмосфера стала накаляться. Два Андреевых «пацана», подчиняясь движению его головы, пришли на помощь Александру и вступили в переговоры с рассерженными кавалерами. Пока они пытались урегулировать конфликт, Александр упал на колени, обхватил голову руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, стонал: «Так много… Так много тебя… Такая разная ты… Ты пугаешь меня… Не надо…». Когда мы с Андреем спешно подошли, Александра уже окружала небольшая толпа, в которой были и одинокие Ольги, и Ольги с кавалерами. Александр вдруг закричал: «Оля! Где ты?!». Я протиснулась сквозь толпу и предстала перед ним, но он посмотрела на меня как на чужую и продолжал, скользя взглядом по лицам: «Оля, где ты? Где ты?! Не пугай меня! Я не помню, какая ты! Не меняйся! Пощади!». Я подняла глаза и посмотрела на стоящего рядом Андрея. Он понял значение моего взгляда, достал мобильный телефон и набрал номер частной психиатрической лечебницы (там врачевали обеспеченных наркоманов, алкоголиков, сумасшедших). Андрей нашел ее и предварительно обо всем договорился, еще когда Александр не помнил Ольгу. Андреевы охранники посадили Александра в машину; к тому времени он уже ни на кого не обращал внимания и без конца твердил: «Не меняйся. Пощади. Не меняйся. Пощади…».
АНДРЕЙ
Получилось даже лучше, чем я ожидал, когда нанимал этих девок. Они должны были ходить взад-вперед по аллее, пока не вызовут реакцию у Психа, но я никак не ожидал, что он еще и на чужих баб бросаться станет. Не так-то просто было найти похожих на Ольгу. Я потратил несколько дней на «кастинг». Когда Ритка налюбовалась, как у него окончательно съезжает крыша, и посмотрела на меня, я сильно пожалел, что все это устроил. Я думал, у нее удар будет. Но цель оправдывает средство. Я хотел освободить Ритку, и я ее освободил. Она так и не узнала, что у срыва ее Психа был режиссер. И кто этот режиссер, не узнала, слава Богу.
МАРГАРИТА
Когда я увидела Александра через несколько часов, ему уже стало лучше, видимо, от принятых препаратов. Супруг нашел себе среди персонала Ольгу, медсестру, и льнул к ней. Выглядел он спокойным и довольным. Меня супруг словно не видел и не реагировал на то, что я ему говорила. За минимальный срок они добились потрясающих результатов: до кризиса, когда Александр был с Ольгой, он не замечал остальных женщин. Вот он меня и не замечал. Я ощутила такую боль, будто он снова предал меня. Умом я понимала, что нелепо мучиться из-за того, что делает больной человек, но глупое сердце упрямо страдало.
- Маргаритка, твое лицо кирпичом никого не обманет. Поплакала бы, что ли? Опять ведь до инсульта докатишься. Хотя плакать не из-за чего! Надо смеяться от облегчения! Ты потеряла его три года назад, а не вчера. Усвой уже. И хватит за него цепляться! Ты пойми: если они его не вылечат, он всегда будет принимать тебя за другую, а если вылечат, он будет точно знать, что ты не другая.
- Хорошо же ты меня утешаешь, Андрей, спасибо.
- Я тебя не утешаю, а говорю как есть.
- Почему других женщин щадят, а мне можно «говорить как есть»?
- Потому что ты ведешь себя как мужик. Вела бы себя как ба… женщина – щадили бы. Вот Ольга своей дуростью сводила меня с ума, но посмотрю на нее да и не скажу ничего, а то как начнет беспомощно глазами хлопать или того хуже, плакать… – Андрей досадливо махнул рукой. – Слушай, а ведь его она свела с ума в прямом смысле!
- Интересно, почему у меня этого не получилось ни с одним из вас? Хотя бы в переносном.
- Зачем эти крайности? Я просто тебя люблю! Тебе этого мало?
- А если бы я умерла?
- Если бы ты умерла, я бы все равно не сошел с ума и не умер. Ну такие крепкие мозги и здоровое сердце у меня! Я бы просто тебя любил.
- Андрей…
- Не надо ничего говорить! А то как скажешь – так и тянет застрелиться. Я от тебя уже ничего не жду. Нет, я жду, но ты сама должна. И желательно, чтобы прозрение у тебя наступило поскорее. Я могу не дождаться.
- Разлюбишь?
- Нет, могу кони двинуть.
- Отчего?
- От жадности.
- Ты? От жадности?
- Не от своей. От чужой. Слушай, давай прекратим этот разговор?
- Какой ты красивый, Андрей. Я раньше не замечала.
- Он все равно краше. Ладно, Маргаритка, пойду я. Звони, если что.
АНДРЕЙ
У Психа начались периоды просветления. Они стали удлиняться. Он начал реагировать на Ритку и узнавать в ней Ритку…
Его вылечили очень быстро. Даже слишком быстро, на мой взгляд. Если бы знал, провел бы с ними работу, чтобы не старались так. Хотя и это бы не помогло.
Когда реакция Психа на Ритку как на Ритку стала устойчивой, его выпустили на свободу. И она взяла его к себе! По этому поводу я мог выразиться только матом. И выразился! Вообще-то, я при Ритке стараюсь сдерживаться, но иногда она меня доводит!
МАРГАРИТА
Наблюдая поникший вид Александра, глядя в его печальные глаза, я думала: «Зачем человека избавлять от иллюзий? Будучи сумасшедшим, он хоть иногда был счастливым».
Впрочем, он сумасшедшим и остался. Его лечащий врач меня «обрадовал»: Александр – больной человек пожизненно, его, и мой, удел – таблетки, психиатр, психиатрическая лечебница, а в перспективе необратимое сумасшествие. Я расстроилась, позже меня охватило отчаяние, которое сменилось усталостью. Мне вдруг пришло в голову, что раз так не получается у меня с ним, возможно, не стоит и стараться больше, и прав Андрей: не судьба. Почти десять лет ожидания любви и счастья, а вместо этого разочарования, горе, болезни, одиночество.
АНДРЕЙ
Когда Псих был в дурдоме, я начал вести с Риткой разговоры о ее с ним разводе. Но разводиться с Психом, когда он в таком состоянии, она, видите ли, не могла. С ее точки зрения, это было еще хуже. Она решила подождать, когда Психу вправят мозги. Я ей говорил: «Дай паспорт, я все сделаю сам. Могу даже задним числом». Все равно: «Нет».
А потом Ритка явилась ко мне, чтобы сказать, что остается с Психом. Как выяснилось, мозги ему нельзя полностью вправить. Она, как всегда, «сделала над собой усилие» и отбросила мысли о разводе. Ритка считала, что это было бы похоже на бегство крысы с тонущего корабля. «Даже по твоей логике, это будет правильно. Если допустить, что ты прав и я виновата в том, что отняла у Александра его судьбу, значит, я виновата и в том, что он дошел до такого состояния, значит, мне и заглаживать свою вину – служить ему». Я ее выгнал и в тот же день завел себе подружку.
Я уже начал верить, что дело пошло, а она меня опять мордой об стол! На этот раз Ритка достала меня так, что я решил больше не иметь с ней никаких дел!
Странный зверь – человек. Сам же старается, делает что-то, а потом сам же обижается на то, чего добивался. Это я про себя.
МАРГАРИТА
Александр после выписки горячо благодарил меня за «самоотверженность», «за годы комфорта», «за подаренную любовь», «за то, что была прекрасной женой». В конце своей благодарственной речи он предложил мне развестись с ним. У Александра был такой измученный и горестный вид, что у меня не повернулся язык сказать, что я согласна на развод. Он, казалось, испытал облегчение, что не остался один. С тех пор как первый раз женился, он из мужей «не вылезал», по выражению Андрея. Александр не выносил одиночества, ему требовалось постоянно находиться среди людей, общаться, поглощать новую информацию, получать новые впечатления.
И мы зажили, печально и скучно: стандартный набор фраз каждый день, утром и днем работа, вечером телевизор. Об Ольге ни он, ни я не вспоминали. Я уже стала сомневаться, помнит ли он о ней вообще. Его лечащий врач уверял меня, что он помнит все и понимает все. Александр страдал, а я ничем не могла ему помочь. Подозреваю, его угнетала не только потеря Ольги, но и состояние собственной психики, о котором он теперь был полностью информирован, он знал, что не здоров. К тому же в нем сохранялась некая неуловимая странность, она проскальзывала то во взгляде, то в улыбке, то в словах, словно болезнь напоминала: я здесь!
Раньше у Александра, конечно, случались дни хандры, ворчания и лени, но они были редки. Вообще же, он каждое утро вставал счастливым оттого, что начался новый день, который, несомненно, приготовил ему много чудес и удовольствий. И однажды Александр проснулся именно в таком настроении. Он будто превратился в себя прежнего, у него пробудился былой интерес к жизни. Выглядел он при этом немного загадочным. Я стала подозревать неладное.
- Саша, кто я?
- Ты моя жена.
- И как меня зовут?
- Рита.
- Ты случайно не встретил Олю?
- Оли больше нет. Надо жить дальше.
- Надеюсь, ты понимаешь, что говоришь.
Этот допрос я проводила каждое утро, прежде чем выпустить его из дома.
Но то, чего я боялась, все-таки произошло. Смешно было надеяться, что болезнь исчезла, когда меня предупреждали, что она вернется. То была лишь ремиссия. Она может длиться годами и может казаться, что болезнь отступила, но это не так. Подобные болезни не отступают.
АНДРЕЙ
Счастливей Ритка не становилась. Выходит, зря я старался. Мне оставалось только помогать ей дальше. Я попросил Гену осмотреть Психа.
Гена здорово надулся на Ритку, когда она плюнула на его предложение помощи. Он решил, Ритка не верит, что он может помочь. Мне пришлось его долго упрашивать, так долго, что я уже начал подумывать о применении силы. Гена обижался и на то, что Психа лечили в дурдоме и у врача, которых сами выбрали, а не он посоветовал. Он навел справки и узнал, что врач, который лечил Психа, не врач, а коновал.
Мы пришли к Ритке без предупреждения – чтобы она не успела приготовиться к сопротивлению. Не слушая ее, Гена сразу прошел к Психу и давай щупать его голову, приказал Ритке принести градусник и стал мерить у Психа температуру, спрашивал у него про головные боли, спрашивал про общее самочувствие, аппетит… Потом он стал на Ритку орать:
- У него высоченная температура!! Ты что, не чувствовала, что он горячий?! Иди сюда!! Положи руку!! А?! Чувствуешь?! И давно он такой?! Да что у тебя спрашивать!! И дура бы к врачу обратилась!!
- Как ты смеешь с ней так разговаривать? – плаксиво возмутился Псих.
- Ты еще!!. – рявкнул на него Гена. Я его прямо заобожал в тот момент.
- Оленька, почему ты позволяешь ему с собой так обращаться?
- Не волнуйся, Сашенька, это Гена так шутит, – ответила Ритка, и я готов был ее удушить.
ГЕННАДИЙ
Я подозревал, что у Александра не собственно психическое заболевание, а психопатологический симптомокомплекс – психоорганический синдром. Его проявлениями являются нарушения интеллекта и памяти, а также расстройства аффекта. Он может возникнуть при черепно-мозговых травмах, опухолях и абсцессах головного мозга. У Александра была черепно-мозговая травма, у Александра могла развиться опухоль или абсцесс, но убедиться в верности или ошибочности своих догадок я не мог. Рита к нему не подпускала никого из врачей, даже меня, а когда решила подпустить, то подпустила не того.
Когда за дело взялся Андрей и подключил меня, мы быстро определили, что у него абсцесс и нашли, где он. Абсцесс удалили, и Александр начал поправляться. Хорошо, что все обошлось, времени ведь почти не осталось: еще чуть-чуть – и Александра ждал бы печальный конец. Но выздоровление его шло трудно.
МАРГАРИТА
Страшно подумать, я чуть не убила Александра.
Благодаря Гене и, конечно, Андрею, выяснилось, что супруг не так безнадежно болен. Оказалось, достаточно удалить абсцесс, чтобы он перестал быть сумасшедшим.
Когда Александр вернулся домой, «после очередной «ходки» в больницу», по словам Андрея, он выглядел спокойным, но каким-то чужим. Он утратил свою энергичность и мог часами сидеть, уставившись в телевизор. Все странности исчезли, он стал абсолютно нормальным человеком… который потерял интерес к жизни. Кроме того, Александр теперь мало походил на того блестящего бонвивана, каким некогда был. Его густые каштановые волосы сбрили перед операцией, после выписки они начали расти, но он ничего с ними не делал. Волосы одинаковой длины ему не шли, но это его не беспокоило – тщательно подобранные и мастерски выполненные модельные стрижки остались в прошлом. Мой супруг поблек, лицо словно обвисло, на нем во множестве проступили морщины, под глазами появились мешки, наметился второй подбородок, тело прибавило в весе, и его четкие линии стали расплываться.
Александра посадили в так называемый «обезьянник», и он там так бесновался, пугая других задержанных, что полицейские, чтобы угомонить его, «вынуждены были отвесить ему пару тумаков», как сказал Андрей, явно преуменьшив, а Александр им еще и сдачи дать пытался. В пылу битвы у него из кармана вылетела карточка. Такие карточки я разложила по всем его пальто, плащам, брюкам, пиджакам, рубашкам, на них были написаны адреса и телефоны, мои и Андрея. Карточка навела кое-кого из полицейских, очевидно, из тех, кто знали, кем является Андрей, на мысль, что могут быть неприятности, и они перестали «отвешивать тумаки» Александру, его даже перевели дожидаться меня и Андрея в другое помещение. Александр успокоился совсем, только когда увидел меня. Пока Андрей вызволял Александра, я уговаривала потерпевшую, которую, кстати, звали Ольгой, не писать на него заявление.
Из этого происшествия я сделала лишь один вывод: Александра нельзя оставлять одного. Кроме того, он должен был видеть меня, чтобы не забыть, что у него есть своя Ольга и ему нет нужды отправляться ее искать. Сначала я его усыпляла снотворными средствами, чтобы он спал, пока меня не будет дома, но, поскольку это могло привести к непредсказуемым последствиям, учитывая состояние его психики, я отказалась от этого метода. Поскольку Игорь-сиделка к тому времени уволился, мне пришлось оставить издательство на главного редактора, чтобы сидеть с Александром дома, ходить с ним в студию, водить его на прогулки…
Однажды я повела его на прогулку в парк. Мне там назначил встречу Андрей. Он объяснил, что ему некогда заезжать к нам, удобнее встретиться в парке. Андрей хотел передать мне новый препарат, импортный. В нашей стране подобного препарата еще не было, а он мог благотворно подействовать на голову моего супруга.
Александр взял с собой этюдник, в парке он его открыл, но не писал, сидел на раскладном стульчике и смотрел по сторонам, иногда вскакивал, прохаживался туда и обратно и вновь садился. Я в это время разговаривала с Андреем. Он опять внушал мне, что надо сдать Александра в «дурдом», хотя коробочку с «чудодейственными» таблетками отдал сразу. Я слушала Андрея и одновременно просматривала инструкцию и пропустила, когда это началось. Я обратила на супруга внимание, когда он уже несся за девушкой, очевидно, Ольгой. Он несся за этой Ольгой, а навстречу ему шла другая, он метнулся к ней и увидел третью, он кинулся к той и столкнулся с четвертой, в глаза ему бросилась пятая, шестая, седьмая… И каждую он называл Ольгой, но весь ужас заключался в том, что девушки были разных типов внешности, Ольгиного типа были три-четыре. Некоторых девушек сопровождали молодые люди, атмосфера стала накаляться. Два Андреевых «пацана», подчиняясь движению его головы, пришли на помощь Александру и вступили в переговоры с рассерженными кавалерами. Пока они пытались урегулировать конфликт, Александр упал на колени, обхватил голову руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, стонал: «Так много… Так много тебя… Такая разная ты… Ты пугаешь меня… Не надо…». Когда мы с Андреем спешно подошли, Александра уже окружала небольшая толпа, в которой были и одинокие Ольги, и Ольги с кавалерами. Александр вдруг закричал: «Оля! Где ты?!». Я протиснулась сквозь толпу и предстала перед ним, но он посмотрела на меня как на чужую и продолжал, скользя взглядом по лицам: «Оля, где ты? Где ты?! Не пугай меня! Я не помню, какая ты! Не меняйся! Пощади!». Я подняла глаза и посмотрела на стоящего рядом Андрея. Он понял значение моего взгляда, достал мобильный телефон и набрал номер частной психиатрической лечебницы (там врачевали обеспеченных наркоманов, алкоголиков, сумасшедших). Андрей нашел ее и предварительно обо всем договорился, еще когда Александр не помнил Ольгу. Андреевы охранники посадили Александра в машину; к тому времени он уже ни на кого не обращал внимания и без конца твердил: «Не меняйся. Пощади. Не меняйся. Пощади…».
АНДРЕЙ
Получилось даже лучше, чем я ожидал, когда нанимал этих девок. Они должны были ходить взад-вперед по аллее, пока не вызовут реакцию у Психа, но я никак не ожидал, что он еще и на чужих баб бросаться станет. Не так-то просто было найти похожих на Ольгу. Я потратил несколько дней на «кастинг». Когда Ритка налюбовалась, как у него окончательно съезжает крыша, и посмотрела на меня, я сильно пожалел, что все это устроил. Я думал, у нее удар будет. Но цель оправдывает средство. Я хотел освободить Ритку, и я ее освободил. Она так и не узнала, что у срыва ее Психа был режиссер. И кто этот режиссер, не узнала, слава Богу.
МАРГАРИТА
Когда я увидела Александра через несколько часов, ему уже стало лучше, видимо, от принятых препаратов. Супруг нашел себе среди персонала Ольгу, медсестру, и льнул к ней. Выглядел он спокойным и довольным. Меня супруг словно не видел и не реагировал на то, что я ему говорила. За минимальный срок они добились потрясающих результатов: до кризиса, когда Александр был с Ольгой, он не замечал остальных женщин. Вот он меня и не замечал. Я ощутила такую боль, будто он снова предал меня. Умом я понимала, что нелепо мучиться из-за того, что делает больной человек, но глупое сердце упрямо страдало.
- Маргаритка, твое лицо кирпичом никого не обманет. Поплакала бы, что ли? Опять ведь до инсульта докатишься. Хотя плакать не из-за чего! Надо смеяться от облегчения! Ты потеряла его три года назад, а не вчера. Усвой уже. И хватит за него цепляться! Ты пойми: если они его не вылечат, он всегда будет принимать тебя за другую, а если вылечат, он будет точно знать, что ты не другая.
- Хорошо же ты меня утешаешь, Андрей, спасибо.
- Я тебя не утешаю, а говорю как есть.
- Почему других женщин щадят, а мне можно «говорить как есть»?
- Потому что ты ведешь себя как мужик. Вела бы себя как ба… женщина – щадили бы. Вот Ольга своей дуростью сводила меня с ума, но посмотрю на нее да и не скажу ничего, а то как начнет беспомощно глазами хлопать или того хуже, плакать… – Андрей досадливо махнул рукой. – Слушай, а ведь его она свела с ума в прямом смысле!
- Интересно, почему у меня этого не получилось ни с одним из вас? Хотя бы в переносном.
- Зачем эти крайности? Я просто тебя люблю! Тебе этого мало?
- А если бы я умерла?
- Если бы ты умерла, я бы все равно не сошел с ума и не умер. Ну такие крепкие мозги и здоровое сердце у меня! Я бы просто тебя любил.
- Андрей…
- Не надо ничего говорить! А то как скажешь – так и тянет застрелиться. Я от тебя уже ничего не жду. Нет, я жду, но ты сама должна. И желательно, чтобы прозрение у тебя наступило поскорее. Я могу не дождаться.
- Разлюбишь?
- Нет, могу кони двинуть.
- Отчего?
- От жадности.
- Ты? От жадности?
- Не от своей. От чужой. Слушай, давай прекратим этот разговор?
- Какой ты красивый, Андрей. Я раньше не замечала.
- Он все равно краше. Ладно, Маргаритка, пойду я. Звони, если что.
АНДРЕЙ
У Психа начались периоды просветления. Они стали удлиняться. Он начал реагировать на Ритку и узнавать в ней Ритку…
Его вылечили очень быстро. Даже слишком быстро, на мой взгляд. Если бы знал, провел бы с ними работу, чтобы не старались так. Хотя и это бы не помогло.
Когда реакция Психа на Ритку как на Ритку стала устойчивой, его выпустили на свободу. И она взяла его к себе! По этому поводу я мог выразиться только матом. И выразился! Вообще-то, я при Ритке стараюсь сдерживаться, но иногда она меня доводит!
МАРГАРИТА
Наблюдая поникший вид Александра, глядя в его печальные глаза, я думала: «Зачем человека избавлять от иллюзий? Будучи сумасшедшим, он хоть иногда был счастливым».
Впрочем, он сумасшедшим и остался. Его лечащий врач меня «обрадовал»: Александр – больной человек пожизненно, его, и мой, удел – таблетки, психиатр, психиатрическая лечебница, а в перспективе необратимое сумасшествие. Я расстроилась, позже меня охватило отчаяние, которое сменилось усталостью. Мне вдруг пришло в голову, что раз так не получается у меня с ним, возможно, не стоит и стараться больше, и прав Андрей: не судьба. Почти десять лет ожидания любви и счастья, а вместо этого разочарования, горе, болезни, одиночество.
АНДРЕЙ
Когда Псих был в дурдоме, я начал вести с Риткой разговоры о ее с ним разводе. Но разводиться с Психом, когда он в таком состоянии, она, видите ли, не могла. С ее точки зрения, это было еще хуже. Она решила подождать, когда Психу вправят мозги. Я ей говорил: «Дай паспорт, я все сделаю сам. Могу даже задним числом». Все равно: «Нет».
А потом Ритка явилась ко мне, чтобы сказать, что остается с Психом. Как выяснилось, мозги ему нельзя полностью вправить. Она, как всегда, «сделала над собой усилие» и отбросила мысли о разводе. Ритка считала, что это было бы похоже на бегство крысы с тонущего корабля. «Даже по твоей логике, это будет правильно. Если допустить, что ты прав и я виновата в том, что отняла у Александра его судьбу, значит, я виновата и в том, что он дошел до такого состояния, значит, мне и заглаживать свою вину – служить ему». Я ее выгнал и в тот же день завел себе подружку.
Я уже начал верить, что дело пошло, а она меня опять мордой об стол! На этот раз Ритка достала меня так, что я решил больше не иметь с ней никаких дел!
Странный зверь – человек. Сам же старается, делает что-то, а потом сам же обижается на то, чего добивался. Это я про себя.
МАРГАРИТА
Александр после выписки горячо благодарил меня за «самоотверженность», «за годы комфорта», «за подаренную любовь», «за то, что была прекрасной женой». В конце своей благодарственной речи он предложил мне развестись с ним. У Александра был такой измученный и горестный вид, что у меня не повернулся язык сказать, что я согласна на развод. Он, казалось, испытал облегчение, что не остался один. С тех пор как первый раз женился, он из мужей «не вылезал», по выражению Андрея. Александр не выносил одиночества, ему требовалось постоянно находиться среди людей, общаться, поглощать новую информацию, получать новые впечатления.
И мы зажили, печально и скучно: стандартный набор фраз каждый день, утром и днем работа, вечером телевизор. Об Ольге ни он, ни я не вспоминали. Я уже стала сомневаться, помнит ли он о ней вообще. Его лечащий врач уверял меня, что он помнит все и понимает все. Александр страдал, а я ничем не могла ему помочь. Подозреваю, его угнетала не только потеря Ольги, но и состояние собственной психики, о котором он теперь был полностью информирован, он знал, что не здоров. К тому же в нем сохранялась некая неуловимая странность, она проскальзывала то во взгляде, то в улыбке, то в словах, словно болезнь напоминала: я здесь!
Раньше у Александра, конечно, случались дни хандры, ворчания и лени, но они были редки. Вообще же, он каждое утро вставал счастливым оттого, что начался новый день, который, несомненно, приготовил ему много чудес и удовольствий. И однажды Александр проснулся именно в таком настроении. Он будто превратился в себя прежнего, у него пробудился былой интерес к жизни. Выглядел он при этом немного загадочным. Я стала подозревать неладное.
- Саша, кто я?
- Ты моя жена.
- И как меня зовут?
- Рита.
- Ты случайно не встретил Олю?
- Оли больше нет. Надо жить дальше.
- Надеюсь, ты понимаешь, что говоришь.
Этот допрос я проводила каждое утро, прежде чем выпустить его из дома.
Но то, чего я боялась, все-таки произошло. Смешно было надеяться, что болезнь исчезла, когда меня предупреждали, что она вернется. То была лишь ремиссия. Она может длиться годами и может казаться, что болезнь отступила, но это не так. Подобные болезни не отступают.
АНДРЕЙ
Счастливей Ритка не становилась. Выходит, зря я старался. Мне оставалось только помогать ей дальше. Я попросил Гену осмотреть Психа.
Гена здорово надулся на Ритку, когда она плюнула на его предложение помощи. Он решил, Ритка не верит, что он может помочь. Мне пришлось его долго упрашивать, так долго, что я уже начал подумывать о применении силы. Гена обижался и на то, что Психа лечили в дурдоме и у врача, которых сами выбрали, а не он посоветовал. Он навел справки и узнал, что врач, который лечил Психа, не врач, а коновал.
Мы пришли к Ритке без предупреждения – чтобы она не успела приготовиться к сопротивлению. Не слушая ее, Гена сразу прошел к Психу и давай щупать его голову, приказал Ритке принести градусник и стал мерить у Психа температуру, спрашивал у него про головные боли, спрашивал про общее самочувствие, аппетит… Потом он стал на Ритку орать:
- У него высоченная температура!! Ты что, не чувствовала, что он горячий?! Иди сюда!! Положи руку!! А?! Чувствуешь?! И давно он такой?! Да что у тебя спрашивать!! И дура бы к врачу обратилась!!
- Как ты смеешь с ней так разговаривать? – плаксиво возмутился Псих.
- Ты еще!!. – рявкнул на него Гена. Я его прямо заобожал в тот момент.
- Оленька, почему ты позволяешь ему с собой так обращаться?
- Не волнуйся, Сашенька, это Гена так шутит, – ответила Ритка, и я готов был ее удушить.
ГЕННАДИЙ
Я подозревал, что у Александра не собственно психическое заболевание, а психопатологический симптомокомплекс – психоорганический синдром. Его проявлениями являются нарушения интеллекта и памяти, а также расстройства аффекта. Он может возникнуть при черепно-мозговых травмах, опухолях и абсцессах головного мозга. У Александра была черепно-мозговая травма, у Александра могла развиться опухоль или абсцесс, но убедиться в верности или ошибочности своих догадок я не мог. Рита к нему не подпускала никого из врачей, даже меня, а когда решила подпустить, то подпустила не того.
Когда за дело взялся Андрей и подключил меня, мы быстро определили, что у него абсцесс и нашли, где он. Абсцесс удалили, и Александр начал поправляться. Хорошо, что все обошлось, времени ведь почти не осталось: еще чуть-чуть – и Александра ждал бы печальный конец. Но выздоровление его шло трудно.
Прода от 8 октября 2020 года
МАРГАРИТА
Страшно подумать, я чуть не убила Александра.
Благодаря Гене и, конечно, Андрею, выяснилось, что супруг не так безнадежно болен. Оказалось, достаточно удалить абсцесс, чтобы он перестал быть сумасшедшим.
Когда Александр вернулся домой, «после очередной «ходки» в больницу», по словам Андрея, он выглядел спокойным, но каким-то чужим. Он утратил свою энергичность и мог часами сидеть, уставившись в телевизор. Все странности исчезли, он стал абсолютно нормальным человеком… который потерял интерес к жизни. Кроме того, Александр теперь мало походил на того блестящего бонвивана, каким некогда был. Его густые каштановые волосы сбрили перед операцией, после выписки они начали расти, но он ничего с ними не делал. Волосы одинаковой длины ему не шли, но это его не беспокоило – тщательно подобранные и мастерски выполненные модельные стрижки остались в прошлом. Мой супруг поблек, лицо словно обвисло, на нем во множестве проступили морщины, под глазами появились мешки, наметился второй подбородок, тело прибавило в весе, и его четкие линии стали расплываться.
