— Кем был этот человек? — спросил притихшую Рейну Ничтожество.
Она опустила к нему глаза и грустно улыбнулась.
— Он был плотником… гончаром… рыбаком… пастухом… пахарем… — неспешно перечисляла она. — По утрам он собирал на берегу сушившиеся сети, садился в свою лодку и выходил в море… Днем возвращался с уловом и шел вспахивать поле… После выводил свои стада на зеленый луг… А поздним вечером, довольный и уставший, он возвращался в дом и вырезал из дерева, лепил из глины…
— Ничтожество никогда не слышал о нем.
Рейна снова загадочно улыбнулась старику.
— Разве? — спросила она, наклонилась к нему и поцеловала в лоб. — Засыпай, отец.
Когда Ничтожество закрыл глаза и провалился в сон, Рейна взглянула на него с надеждой.
— Ты принесешь нам всем его прощение.
Время шло, а они не спешили возвращаться в трапезную. Стояли на крыльце и наблюдали за клонящимся к горизонту солнцем. За ними до сих пор не посылали, и Лия решила воспользоваться этой возможностью и побольше расспросить сведущую жрицу.
— Расскажите мне об Анталасе, — неожиданно попросила она.
Белые брови Берены в удивлении приподнялись.
— Что я слышу? Мне не почудилось? — пошутила старуха, подставила раскрытую ладонь к уху и притворилась, будто прислушивается. — Неужели проблески благоразумия?
Она опустила руку и одобрительно закивала.
— Что ж, своего врага надо знать.
Лия покачала головой, похоже, Берена не так поняла ее. Про отца Арвэя она спрашивала скорее из любопытства.
— Ликийцы и легуры, Арвэй, а тем более его покойный отец мне не враги, — возразила она.
— Разве? — усмехнулась Берена.
Лия вздохнула. Временами так тяжело было разговаривать с ней. Как ее вообще можно было понять? Она ведь все время говорила загадками.
— Я ведь даже не знала наместника Анталаса, — с твердой уверенностью заявила Лия, — так, как он может быть моим врагом?
— Анталас был врагом для многих, дитятко, — назидательным тоном проговорила Берена, подняла вверх указательный палец и потрясла им в воздухе. — Пожалуй, он был самой большой опасностью для этого мира.
— Не преувеличиваете ли вы? Так уж и опасностью для всего мира? — не поверила Лия.
Да и как поверить в такое? Конечно, жрица преувеличивала. Должно быть, хотела нагнать на нее страху.
— Преувеличиваю ли я? — переспросила Берена. — Преувеличиваю ли?! Послушай, что я скажу тебе. Анталаса, этого дикого необузданного зверя… это чудовище… ненавидели не только враги, но и собственная семья!
— Что? — поразилась Лия.
— Его боялись абсолютно все!
Лия попыталась представить себе этого человека, отца Арвэя. Каким он должен был быть, что вызывал страх и ненависть даже у близких людей?
— Что же это за человек был?
— Человек ли? — вопросила Берена, не ожидая ответа. — Скорее, жестокое отродье… Не ведавшее ни милосердия, ни сострадания. Да! Он вернул былое величие Ликии. С этим не поспоришь. В его правление империя стала больше и сильнее. И все боялись ликийцев. Все боялись Анталаса! Его легионы прошли победным маршем по этим землям.
Лия слушала ее, не перебивая. А Берена, меж тем, продолжала свою пугающую историю.
— Из двадцати лет его правления только три года были мирными для Ликии и Тиврана. Три года… — сокрушено покачала головой Берена. — Он принес в эти земли огонь и кровь.
Жрица умолкла, а Лия просто боялась ее расспрашивать о большем. Они стояли молча какое-то время, пока Берена не продолжила. Голос ее изменился, она стала говорить с ожесточением.
— Он выжигал целые поселения и вешал всех недовольных и отказывавшихся подчиняться ему. Он не проявил милосердия ни к кому из своих врагов. Они все погибли…
Берена повернула к Лии перекошенное лицо.
— Он собственноручно отрубил головы семи лордам Адры, а их сыновей отправил сражаться в бойцовые ямы на потеху ликийской черни. Вырезал под корень правящий дом Ифара. А халезскую царицу привез в качестве рабыни в новую столицу. Она шла, босая и нагая, по улицам города, когда народ встречал вернувшегося с победой наместника. Ее приковали железными цепями к колеснице Анталаса, и она с трудом волочила израненные ноги. Говорят, что после царица прислуживала на пирах во дворце вместе с другими рабынями. А знаменитого царя попрошаек из Ангвены наместнику доставили в клетке и цепях, будто животное.
Последние слова жрица едва не выплюнула.
— Анталас победил во всех войнах, что развязал. Он уничтожил всех своих врагов.
Потрясенная Лия не могла произнести ни слова.
— История не знала правителя более великого и жестокого, чем Анталас, — заключила Берена.
Подняла к Лии голову, и девушке почудилось, что даже слепая, она видела в то мгновение куда больше, чем любой зрячий человек. Сколько же тайн скрывала она: и своих, и чужих… Можно было только догадываться.
— Кто-то называл его безумцем, — поведала жрица, — а кто-то утверждал, что в нем просыпался страшный зверь, который требовал крови.
— Неужели это правда? — спросила потрясенная Лия.
— Не знаю, дитятко, — вздохнула Берена, — безумцев в коронах хватало по обе стороны Разлома: и в Этолии, и на Тивране. Но был ли безумен Анталас?
Она пожала плечами.
— Когда он был ребенком, на его глазах носители рун убили его отца и мать, а сам он спасся только благодаря чуду. Можно ли было после такого остаться в здравом уме? — задалась она вопросом.
Лия промолчала.
— А про зверя, что пробуждался в нем, с трудом верится, — ответила Берена, — Анталас был человеком, пусть и с божественной кровью.
— Но божественная кровь не спасла его.
— Верно, не спасла. Анталас погиб в своем последнем походе.
Берена усмехнулась, вспоминая о другом.
— Говорили, что его прекрасная супруга Менелла так и не проронила ни одной слезы. Она глядела на тело Анталаса с облегчением. А кто-то даже рассказывал, что в тот день она отправилась за город, в храм бога смерти и принесла ему щедрые дары.
Лия неверяще посмотрела на жрицу.
— Говорили и то, что на поминальном пиру она произносила имя своего младшего брата Алкинея, которого убил Анталас. Тоже на пиру. Только на свадебном.
— Какой ужас!
— Про свадьбу Анталаса и Менеллы ходило множество ужасных слухов, дитятко. И самым ужасным было то, что они были правдивы. Менеллу обещали Анталасу, когда они были еще детьми. Их семьи договорились об этом союзе. Девушка происходила из знатного древнего рода. Богатого и почитаемого в Ликии. По традиции жених и невеста должны были обменяться подарками. И подарок Анталаса оказался настолько оскорбительным для Менеллы, что ему на это указал младший брат девушки. Алкиней, как говорили, не одобрял выбор семьи, он считал Анталаса недостойным сестры и не побоялся сказать об этом прямо на свадебном пиру.
Берена тяжело вздохнула.
— Он так и сказал: «Если бы я решал судьбу сестры, ты бы никогда не стал ее мужем, ибо ты недостоин ее!»
— И за эти слова Анталас убил несчастного юношу?!
— Как говорили, Анталас был пьян и не собирался убивать Алкинея. Он хотел его всего лишь проучить. Но не рассчитал силы… Он толкнул юношу, и тот упав на мраморный пол, ударился головой о ступени. Его алая кровь обагрила белый мрамор, и кто-то из гостей увидел в том недобрый знак. А я вот, что скажу тебе, дитятко. Анталас никому не прощал оскорблений. И гибель Алкинея на том пиру не была случайностью.
Лия зажмурилась.
— Это ужасно… — прошептала она. Открыла глаза и взглянула на Берену. — Но как же Менелла…?
— Менелла кинулась к бездыханному брату. Кричала и плакала, рвала на себе волосы, взывала к богам и просила позвать лекарей, но когда осознала, что брата не вернуть, обернулась к его убийце. При гостях она заявила, что никогда не простит его и не станет его женой. Она проклинала Анталаса и призывала богов покарать его. Но разве боги услышали обезумевшую от горя девушку?
Жрица грустно улыбнулась.
— Боги так и не вняли ее мольбам. Зато рассвирепевший после ее слов Анталас схватил ее и поволок в опочивальню. Говорили, что в ту ночь они не добрались до брачного ложа, что Анталас овладел Менеллой в саду, и что тому были свидетели. А на утро Менелла услыхала разговор привезенных из походов рабынь, которые прибирали после свадебного торжества. Девушки не видели ее и думали, что никто не слышит их. Они насмехались над Менеллой. Говорили, что ее крики слышал весь город и что она ничем не лучше продажных девиц. Расстроенная Менелла убежала в покои, где уже пробудился Анталас. Увидев супругу в слезах, он спросил у нее, что случилось, и она рассказала ему.
— И как же поступил Анталас?
— Я ведь уже говорила, что Анталас не прощал оскорблений, — ответила Берена, — к полудню он преподнес своей молодой супруге новый дар…
Лия уже боялась спрашивать, что это было. Но жрица все равно рассказала.
— Ожерелье из языков тех рабынь, что болтали о Менелле. Их отрезали по приказу наместника, а самих девушек во дворце больше не видели.
Внутри Лии все похолодело после этой истории. Но она все же нашла в себе силы возразить старой жрице.
— Арвэй не такой, как его отец.
— Возможно, — отозвалась Берена, — но он, как и его отец, не прощает врагов.
И зачем она это сказала?
— Но я не враг Арвэю, — возразила Лия.
Жрица поднесла руку к неприметному кармашку в ее одежде, нащупала найденный Лией камушек на болотах и произнесла.
— Может, ты и не враг наместнику. Но тебе, дитятко, точно не стоит открываться ему. Сбереги этот камушек, но смотри, про него никому не рассказывай! И продолжай притворяться, — настояла на своем, — Арвэй не должен узнать, что проклятие крови на тебя уже не действует.
— Вы просите, чтобы я лгала ему.
— Я прошу тебя быть осторожной и не доверять тому, в чьих жилах течет кровь Анталаса.
Лия взяла жрицу за руку и отвела от себя. Но неосторожным движением подняла браслет вверх, открывая запястье со вздутыми зелеными венами и… белыми, давно зажившими шрамами на старческой коже. Лия нахмурилась, увидев их. Берена спешно поправила браслет, прикрыв им запястье.
— У каждого из нас свои тайны, дитятко. И я прошу тебя, сохранить эту мою тайну.
Встревоженная Лия перевела взгляд на ее закрытые глаза, а затем снова на руку со шрамами.
— Кто вы? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Не враг тебе, — уверенно заявила жрица Лелеши, вот только жрица ли?
Кем бы ни была Берена, но она действительно не желала зла Лии.
— Я лишь хочу предостеречь тебя, дитятко, — говорила она так, как говорила ей наставница.
И в те мгновения она напоминала заботливую Яроху. Как бы хотелось тосковавшей по дому Лии вернуться в родную деревню, увидеть наставницу и старосту, обнять их и рассказать обо всем, что увидела и узнала в пути.
— Не отпустит тебя наместник, — будто читая ее мысли, приговаривала Берена.
И по ее голосу и словам, и выражению лица было понятно, что нет в этом ничего хорошего.
— Приглянулась ты ему. К тому же, чувствует в тебе что-то…
— Но что? Скажите мне!
— Твою кровь. Не такая она, как у него и других, кто встречался ему.
— Мою кровь?! — вопрошала Лия. — Но что же с ней не так?
— В твоей крови магия. Как и в его, и в крови других легуров. В крови служителей Вермирия и поклонников других богов, — говорила Берена, но ее ответы не приносили успокоения и не давали объяснений.
— Среди нереди нет никого с магией в крови.
— Никого, — тихо подтверждала старая жрица, — но ведь и ты не из нереди.
— Нет, — сознавалась Лия, вспоминая, как рассказывала ей Яроха о том, как повстречала ее маленькой крохой, волей случая оказавшейся среди болот.
— Я слышала о болотном племени. Говорили, что у всех жителей Нерейских болот серые волосы и зеленые, как тина, глаза, — и Берена снова тянула к ее лицу руки и внимательно изучала его, медленно водя пальцами, — а твои глаза голубые, как небо в лето, волосы русые, а кожа белая, как снег. Я бы сказала, что ты из северного Ниннейского племени.
— Я не знаю, откуда я, — призналась Лия и поведала о том, что знала, — моя наставница рассказывала, что нашла меня на болотах. Тогда я была ребенком. Но как очутилась на болотах, я не знаю. Я ничего не помню из того, что было до этого.
— Ты обязательно найдешь ответы. Наберись терпения, — пообещала Берена, взяла Лию за руки и провела костлявыми пальцами по ее ладоням.
Раны на них давно затянулись и не беспокоили девушку.
— Верены долгое время пили твою кровь, неужели ты не спрашивала себя, почему?
— Это была часть уговора, — поведала Лия, — я платила кровью за помощь, а взамен мне давали исцеляющие камни. С их помощью мне удалось спасти многие жизни… включая и жизнь Арвэя.
— Верены не стали бы заключать уговор с кем-то из простых смертных, — пояснила Берена, — кровь людей без магии не представляет для них ценности.
— Я не знала этого.
— Зато Арвэй знает.
Лия нахмурилась, вывод напрашивался сам собой.
— Выходит, он с самого начала знал о магии во мне?
— Выходит, что так, — кивнула старуха, но тут же поспешила успокоить Лию, — но тебе не о чем тревожиться, дитятко, в тебе нет крови Вермирия, и это главное! Для Арвэя, по его же собственному мнению, ты не представляешь угрозы. А иначе бы он…
Но она не договорила, а Лия попросту побоялась расспрашивать, что сделал бы наместник.
На следующее утро они покинули Вышгород. Вместе с кордой наместника в новую ликийскую столицу отправился и вооруженный конный отряд, сопровождавший дочь хоругва. Ивея впервые покидала родительский дом. В столицу империи она ехала для того, чтобы встретиться со своим женихом, поближе познакомиться с его семьей и узнать больше о жизни при дворе. Такое решение Энге Янвор принял, посоветовавшись с близкими и Береной. Жрица Лелеши уверяла хоругва в том, что Ивею ждет счастливое будущее.
— Она будет счастлива с братом наместника, — с твердой уверенностью заявляла она, — тебе не о чем беспокоиться. Твоя дочь полюбит и будет любима, — успокаивала она волновавшегося отца.
— Ты так говоришь, будто видела будущее моей дочери? — с сомнением отзывался хоругв.
На что старая жрица лишь загадочно улыбалась, отмахивалась и говорила:
— Скажешь тоже! Мне достаточно знать, какой выросла Ивея! Мой прекрасный цветочек влюбит в себя любого. Какой мужчина устоит перед ней? Да любой для нее звезду с неба достанет!
И эти слова должны были бы успокоить Энге Янвора, но все равно отцовское сердце оставалось неспокойно. Даже несмотря на заверения Арвэя, который обещал, что его мать, прекрасная Менелла, присмотрит за будущей невесткой.
— Не беспокойся, батюшка, — прощалась с ним Ивея, сама с трудом сдерживала подступающие к горлу слезы, но все равно держалась, — ничего плохого со мной не случится. К тому же, в дороге со мной будет Лия, — и она смотрела на дожидавшуюся в стороне молодую травницу, с которой сдружилась за эти дни, и улыбалась.
— Береги себя, дитятко, — шептала на прощание Лии Берена, — и помни все, что я тебе говорила.
— Я не забуду. Спасибо, жрица!
— Пусть Творец не оставит тебя!
Каждое утро Риана привычно начиналось с принятия того отвратительного на вкус, горького напитка.
Она опустила к нему глаза и грустно улыбнулась.
— Он был плотником… гончаром… рыбаком… пастухом… пахарем… — неспешно перечисляла она. — По утрам он собирал на берегу сушившиеся сети, садился в свою лодку и выходил в море… Днем возвращался с уловом и шел вспахивать поле… После выводил свои стада на зеленый луг… А поздним вечером, довольный и уставший, он возвращался в дом и вырезал из дерева, лепил из глины…
— Ничтожество никогда не слышал о нем.
Рейна снова загадочно улыбнулась старику.
— Разве? — спросила она, наклонилась к нему и поцеловала в лоб. — Засыпай, отец.
Когда Ничтожество закрыл глаза и провалился в сон, Рейна взглянула на него с надеждой.
— Ты принесешь нам всем его прощение.
Прода от 19.07.2024, 23:53
Глава XXV (Лия).
Время шло, а они не спешили возвращаться в трапезную. Стояли на крыльце и наблюдали за клонящимся к горизонту солнцем. За ними до сих пор не посылали, и Лия решила воспользоваться этой возможностью и побольше расспросить сведущую жрицу.
— Расскажите мне об Анталасе, — неожиданно попросила она.
Белые брови Берены в удивлении приподнялись.
— Что я слышу? Мне не почудилось? — пошутила старуха, подставила раскрытую ладонь к уху и притворилась, будто прислушивается. — Неужели проблески благоразумия?
Она опустила руку и одобрительно закивала.
— Что ж, своего врага надо знать.
Лия покачала головой, похоже, Берена не так поняла ее. Про отца Арвэя она спрашивала скорее из любопытства.
— Ликийцы и легуры, Арвэй, а тем более его покойный отец мне не враги, — возразила она.
— Разве? — усмехнулась Берена.
Лия вздохнула. Временами так тяжело было разговаривать с ней. Как ее вообще можно было понять? Она ведь все время говорила загадками.
— Я ведь даже не знала наместника Анталаса, — с твердой уверенностью заявила Лия, — так, как он может быть моим врагом?
— Анталас был врагом для многих, дитятко, — назидательным тоном проговорила Берена, подняла вверх указательный палец и потрясла им в воздухе. — Пожалуй, он был самой большой опасностью для этого мира.
— Не преувеличиваете ли вы? Так уж и опасностью для всего мира? — не поверила Лия.
Да и как поверить в такое? Конечно, жрица преувеличивала. Должно быть, хотела нагнать на нее страху.
— Преувеличиваю ли я? — переспросила Берена. — Преувеличиваю ли?! Послушай, что я скажу тебе. Анталаса, этого дикого необузданного зверя… это чудовище… ненавидели не только враги, но и собственная семья!
— Что? — поразилась Лия.
— Его боялись абсолютно все!
Лия попыталась представить себе этого человека, отца Арвэя. Каким он должен был быть, что вызывал страх и ненависть даже у близких людей?
— Что же это за человек был?
— Человек ли? — вопросила Берена, не ожидая ответа. — Скорее, жестокое отродье… Не ведавшее ни милосердия, ни сострадания. Да! Он вернул былое величие Ликии. С этим не поспоришь. В его правление империя стала больше и сильнее. И все боялись ликийцев. Все боялись Анталаса! Его легионы прошли победным маршем по этим землям.
Лия слушала ее, не перебивая. А Берена, меж тем, продолжала свою пугающую историю.
— Из двадцати лет его правления только три года были мирными для Ликии и Тиврана. Три года… — сокрушено покачала головой Берена. — Он принес в эти земли огонь и кровь.
Жрица умолкла, а Лия просто боялась ее расспрашивать о большем. Они стояли молча какое-то время, пока Берена не продолжила. Голос ее изменился, она стала говорить с ожесточением.
— Он выжигал целые поселения и вешал всех недовольных и отказывавшихся подчиняться ему. Он не проявил милосердия ни к кому из своих врагов. Они все погибли…
Берена повернула к Лии перекошенное лицо.
— Он собственноручно отрубил головы семи лордам Адры, а их сыновей отправил сражаться в бойцовые ямы на потеху ликийской черни. Вырезал под корень правящий дом Ифара. А халезскую царицу привез в качестве рабыни в новую столицу. Она шла, босая и нагая, по улицам города, когда народ встречал вернувшегося с победой наместника. Ее приковали железными цепями к колеснице Анталаса, и она с трудом волочила израненные ноги. Говорят, что после царица прислуживала на пирах во дворце вместе с другими рабынями. А знаменитого царя попрошаек из Ангвены наместнику доставили в клетке и цепях, будто животное.
Последние слова жрица едва не выплюнула.
— Анталас победил во всех войнах, что развязал. Он уничтожил всех своих врагов.
Потрясенная Лия не могла произнести ни слова.
Глава XXV. II часть (Лия).
— История не знала правителя более великого и жестокого, чем Анталас, — заключила Берена.
Подняла к Лии голову, и девушке почудилось, что даже слепая, она видела в то мгновение куда больше, чем любой зрячий человек. Сколько же тайн скрывала она: и своих, и чужих… Можно было только догадываться.
— Кто-то называл его безумцем, — поведала жрица, — а кто-то утверждал, что в нем просыпался страшный зверь, который требовал крови.
— Неужели это правда? — спросила потрясенная Лия.
— Не знаю, дитятко, — вздохнула Берена, — безумцев в коронах хватало по обе стороны Разлома: и в Этолии, и на Тивране. Но был ли безумен Анталас?
Она пожала плечами.
— Когда он был ребенком, на его глазах носители рун убили его отца и мать, а сам он спасся только благодаря чуду. Можно ли было после такого остаться в здравом уме? — задалась она вопросом.
Лия промолчала.
— А про зверя, что пробуждался в нем, с трудом верится, — ответила Берена, — Анталас был человеком, пусть и с божественной кровью.
— Но божественная кровь не спасла его.
— Верно, не спасла. Анталас погиб в своем последнем походе.
Берена усмехнулась, вспоминая о другом.
— Говорили, что его прекрасная супруга Менелла так и не проронила ни одной слезы. Она глядела на тело Анталаса с облегчением. А кто-то даже рассказывал, что в тот день она отправилась за город, в храм бога смерти и принесла ему щедрые дары.
Лия неверяще посмотрела на жрицу.
— Говорили и то, что на поминальном пиру она произносила имя своего младшего брата Алкинея, которого убил Анталас. Тоже на пиру. Только на свадебном.
— Какой ужас!
— Про свадьбу Анталаса и Менеллы ходило множество ужасных слухов, дитятко. И самым ужасным было то, что они были правдивы. Менеллу обещали Анталасу, когда они были еще детьми. Их семьи договорились об этом союзе. Девушка происходила из знатного древнего рода. Богатого и почитаемого в Ликии. По традиции жених и невеста должны были обменяться подарками. И подарок Анталаса оказался настолько оскорбительным для Менеллы, что ему на это указал младший брат девушки. Алкиней, как говорили, не одобрял выбор семьи, он считал Анталаса недостойным сестры и не побоялся сказать об этом прямо на свадебном пиру.
Берена тяжело вздохнула.
— Он так и сказал: «Если бы я решал судьбу сестры, ты бы никогда не стал ее мужем, ибо ты недостоин ее!»
— И за эти слова Анталас убил несчастного юношу?!
— Как говорили, Анталас был пьян и не собирался убивать Алкинея. Он хотел его всего лишь проучить. Но не рассчитал силы… Он толкнул юношу, и тот упав на мраморный пол, ударился головой о ступени. Его алая кровь обагрила белый мрамор, и кто-то из гостей увидел в том недобрый знак. А я вот, что скажу тебе, дитятко. Анталас никому не прощал оскорблений. И гибель Алкинея на том пиру не была случайностью.
Лия зажмурилась.
— Это ужасно… — прошептала она. Открыла глаза и взглянула на Берену. — Но как же Менелла…?
— Менелла кинулась к бездыханному брату. Кричала и плакала, рвала на себе волосы, взывала к богам и просила позвать лекарей, но когда осознала, что брата не вернуть, обернулась к его убийце. При гостях она заявила, что никогда не простит его и не станет его женой. Она проклинала Анталаса и призывала богов покарать его. Но разве боги услышали обезумевшую от горя девушку?
Жрица грустно улыбнулась.
— Боги так и не вняли ее мольбам. Зато рассвирепевший после ее слов Анталас схватил ее и поволок в опочивальню. Говорили, что в ту ночь они не добрались до брачного ложа, что Анталас овладел Менеллой в саду, и что тому были свидетели. А на утро Менелла услыхала разговор привезенных из походов рабынь, которые прибирали после свадебного торжества. Девушки не видели ее и думали, что никто не слышит их. Они насмехались над Менеллой. Говорили, что ее крики слышал весь город и что она ничем не лучше продажных девиц. Расстроенная Менелла убежала в покои, где уже пробудился Анталас. Увидев супругу в слезах, он спросил у нее, что случилось, и она рассказала ему.
— И как же поступил Анталас?
— Я ведь уже говорила, что Анталас не прощал оскорблений, — ответила Берена, — к полудню он преподнес своей молодой супруге новый дар…
Лия уже боялась спрашивать, что это было. Но жрица все равно рассказала.
— Ожерелье из языков тех рабынь, что болтали о Менелле. Их отрезали по приказу наместника, а самих девушек во дворце больше не видели.
Внутри Лии все похолодело после этой истории. Но она все же нашла в себе силы возразить старой жрице.
— Арвэй не такой, как его отец.
— Возможно, — отозвалась Берена, — но он, как и его отец, не прощает врагов.
И зачем она это сказала?
— Но я не враг Арвэю, — возразила Лия.
Жрица поднесла руку к неприметному кармашку в ее одежде, нащупала найденный Лией камушек на болотах и произнесла.
— Может, ты и не враг наместнику. Но тебе, дитятко, точно не стоит открываться ему. Сбереги этот камушек, но смотри, про него никому не рассказывай! И продолжай притворяться, — настояла на своем, — Арвэй не должен узнать, что проклятие крови на тебя уже не действует.
— Вы просите, чтобы я лгала ему.
— Я прошу тебя быть осторожной и не доверять тому, в чьих жилах течет кровь Анталаса.
Лия взяла жрицу за руку и отвела от себя. Но неосторожным движением подняла браслет вверх, открывая запястье со вздутыми зелеными венами и… белыми, давно зажившими шрамами на старческой коже. Лия нахмурилась, увидев их. Берена спешно поправила браслет, прикрыв им запястье.
— У каждого из нас свои тайны, дитятко. И я прошу тебя, сохранить эту мою тайну.
Встревоженная Лия перевела взгляд на ее закрытые глаза, а затем снова на руку со шрамами.
— Кто вы? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Не враг тебе, — уверенно заявила жрица Лелеши, вот только жрица ли?
Прода от 22.07.2024, 19:06
Глава XXV. III часть (Лия).
Кем бы ни была Берена, но она действительно не желала зла Лии.
— Я лишь хочу предостеречь тебя, дитятко, — говорила она так, как говорила ей наставница.
И в те мгновения она напоминала заботливую Яроху. Как бы хотелось тосковавшей по дому Лии вернуться в родную деревню, увидеть наставницу и старосту, обнять их и рассказать обо всем, что увидела и узнала в пути.
— Не отпустит тебя наместник, — будто читая ее мысли, приговаривала Берена.
И по ее голосу и словам, и выражению лица было понятно, что нет в этом ничего хорошего.
— Приглянулась ты ему. К тому же, чувствует в тебе что-то…
— Но что? Скажите мне!
— Твою кровь. Не такая она, как у него и других, кто встречался ему.
— Мою кровь?! — вопрошала Лия. — Но что же с ней не так?
— В твоей крови магия. Как и в его, и в крови других легуров. В крови служителей Вермирия и поклонников других богов, — говорила Берена, но ее ответы не приносили успокоения и не давали объяснений.
— Среди нереди нет никого с магией в крови.
— Никого, — тихо подтверждала старая жрица, — но ведь и ты не из нереди.
— Нет, — сознавалась Лия, вспоминая, как рассказывала ей Яроха о том, как повстречала ее маленькой крохой, волей случая оказавшейся среди болот.
— Я слышала о болотном племени. Говорили, что у всех жителей Нерейских болот серые волосы и зеленые, как тина, глаза, — и Берена снова тянула к ее лицу руки и внимательно изучала его, медленно водя пальцами, — а твои глаза голубые, как небо в лето, волосы русые, а кожа белая, как снег. Я бы сказала, что ты из северного Ниннейского племени.
— Я не знаю, откуда я, — призналась Лия и поведала о том, что знала, — моя наставница рассказывала, что нашла меня на болотах. Тогда я была ребенком. Но как очутилась на болотах, я не знаю. Я ничего не помню из того, что было до этого.
— Ты обязательно найдешь ответы. Наберись терпения, — пообещала Берена, взяла Лию за руки и провела костлявыми пальцами по ее ладоням.
Раны на них давно затянулись и не беспокоили девушку.
— Верены долгое время пили твою кровь, неужели ты не спрашивала себя, почему?
— Это была часть уговора, — поведала Лия, — я платила кровью за помощь, а взамен мне давали исцеляющие камни. С их помощью мне удалось спасти многие жизни… включая и жизнь Арвэя.
— Верены не стали бы заключать уговор с кем-то из простых смертных, — пояснила Берена, — кровь людей без магии не представляет для них ценности.
— Я не знала этого.
— Зато Арвэй знает.
Лия нахмурилась, вывод напрашивался сам собой.
— Выходит, он с самого начала знал о магии во мне?
— Выходит, что так, — кивнула старуха, но тут же поспешила успокоить Лию, — но тебе не о чем тревожиться, дитятко, в тебе нет крови Вермирия, и это главное! Для Арвэя, по его же собственному мнению, ты не представляешь угрозы. А иначе бы он…
Но она не договорила, а Лия попросту побоялась расспрашивать, что сделал бы наместник.
На следующее утро они покинули Вышгород. Вместе с кордой наместника в новую ликийскую столицу отправился и вооруженный конный отряд, сопровождавший дочь хоругва. Ивея впервые покидала родительский дом. В столицу империи она ехала для того, чтобы встретиться со своим женихом, поближе познакомиться с его семьей и узнать больше о жизни при дворе. Такое решение Энге Янвор принял, посоветовавшись с близкими и Береной. Жрица Лелеши уверяла хоругва в том, что Ивею ждет счастливое будущее.
— Она будет счастлива с братом наместника, — с твердой уверенностью заявляла она, — тебе не о чем беспокоиться. Твоя дочь полюбит и будет любима, — успокаивала она волновавшегося отца.
— Ты так говоришь, будто видела будущее моей дочери? — с сомнением отзывался хоругв.
На что старая жрица лишь загадочно улыбалась, отмахивалась и говорила:
— Скажешь тоже! Мне достаточно знать, какой выросла Ивея! Мой прекрасный цветочек влюбит в себя любого. Какой мужчина устоит перед ней? Да любой для нее звезду с неба достанет!
И эти слова должны были бы успокоить Энге Янвора, но все равно отцовское сердце оставалось неспокойно. Даже несмотря на заверения Арвэя, который обещал, что его мать, прекрасная Менелла, присмотрит за будущей невесткой.
— Не беспокойся, батюшка, — прощалась с ним Ивея, сама с трудом сдерживала подступающие к горлу слезы, но все равно держалась, — ничего плохого со мной не случится. К тому же, в дороге со мной будет Лия, — и она смотрела на дожидавшуюся в стороне молодую травницу, с которой сдружилась за эти дни, и улыбалась.
— Береги себя, дитятко, — шептала на прощание Лии Берена, — и помни все, что я тебе говорила.
— Я не забуду. Спасибо, жрица!
— Пусть Творец не оставит тебя!
Прода от 23.07.2024, 21:14
Глава XXVI. I часть (Риан).
Каждое утро Риана привычно начиналось с принятия того отвратительного на вкус, горького напитка.
