— Когда встал вопрос о наследнике, господин посватался к уважаемой Аврии Криспине, — рассказала Верика, — ее семья очень богата, а отец Аврии Криспины был советником покойного наместника Анталаса.
Она подошла к вазе с розами и срезала ножиком для фруктов три нежных белых бутона, которые еще не до конца раскрылись. Вернулась к сидевшей на постели Ивее и украсила ее прическу свежими цветами. Отошла на пару шагов и стала любоваться своей работой.
— Как же вам идет! — всплеснула она руками и довольная закивала.
Ивея оставила поднос со сладостями, подняла руки и осторожно коснулась кончиками пальцев цветов в своих волосах. Рабыня была права. Розы в ее светлых волосах смотрелись чудесно, особенно в сочетании с шелковым белым одеянием, в которое Верика помогла облачиться дочери хоругва.
— Вы подобны чаровнице Асфале, госпожа! Какое счастье, что брату нашего наместника достанется такая прекрасная супруга, — восхищенно произнесла Верика, — хоть мой господин никогда и не видел вас и не знал вашего отца лично, но как же удачно он все угадал! — и она повернулась к любовавшейся подругой Лии. — А теперь ваш черед.
Она взяла гребень и оставшиеся шпильки, которые лежали на постели и пошла к скамье, на которой сидела Лия. Та покорно повернулась к ней спиной и позволила расплести свои косы.
— А что угадал Калис Крас? — спросила Ивея у рабыни, ее слова заставили дочь хоругва задуматься о той роли, которую этот легур сыграл в ее судьбе.
— Мой господин писал наместнику перед тем, как они с вашим отцом встретились, госпожа, — просто ответила Верика, — господин всегда говорил, что Энге Янвор пользуется большим уважением и доверием в Ниннеи. Он много спрашивал о вашем отце у хоругва Избора. А тот, когда приезжал сюда, всегда говорил, что если наместник ищет надежного союзника, то надежнее Энге Янвора ему не найти!
Услыхав это, Лия обернулась к застывшей Ивее.
— Не вертитесь, госпожа, — попросила Верика, — сейчас буду собирать вашу прическу.
— Выходит, Калис Крас обсуждал моего отца со старым хоругвом Избором и наместником? — глухо переспросила Ивея.
Отложив гребень, Верика тем временем стала сплетать тяжелые густые волосы Лии.
— Много раз обсуждал, госпожа, — подтвердила рабыня, — и всегда говорил наместнику о вашем отце только хорошее! А как-то раз за ужином они заговорили и о вас. И наместник сказал, что было бы неплохо породниться с вашей семьей.
Большего Верика не сказала, но и так было понятно, с чем угадал Калис Крас. Арвэй прислушался к его словам и заключил союз с хоругвом, и попросил для своего брата Ивею.
— Скажи, Верика, а где я могу найти Риана? — спросила Лия, когда рабыня закончила и с ее прической.
Мальчика она не видела с тех пор, как они приехали на виллу Краса, и его вместе с Еленкой увели в другие комнаты. Рабыня предупредила, что Риана не позвали в триклиний I и ужинать он будет у себя.
— Спальня эскулата в противоположном крыле, госпожа, — ответила Верика, — рядом с ним поселили и служанку госпожи, — склонила она голову в сторону задумчивой Ивеи, — на его счет наместник предупредил хозяина, так что не беспокойтесь, о мальчике позаботятся и обеспечат всем необходимым.
Лия поблагодарила рабыню и посмотрела на Ивею, которая с тех пор, как узнала правду, сделалась тихой и задумчивой. Она подошла к подруге и села рядом, коснулась ее руки чуть выше запястья, отвлекая от мыслей и обращая на себя внимание.
— Что с тобой, Ивея?
Та тряхнула головой и улыбнулась через силу.
— Да так… разные мысли не дают покоя, но это пройдет.
Она коснулась в ответ руки Лии и кивнула ей на дверь, ведущую в коридор.
— Не беспокойся обо мне, сходи и проведай Риана. Ему, наверное, одиноко и тоскливо здесь. И хоть я и просила Еленку приглядывать за ним и развлекать, не уверенна, что этого будет достаточно. Бедный мальчик пережил страшное горе, и чем больше людей, которым он доверяет, будет рядом с ним, тем лучше.
Она помолчала немного и добавила, снова улыбаясь, но на этот раз искренне.
— Я знаю Еленку, она может болтать без умолку, совершенно не обращая внимания на то, слушает ли ее собеседник. Она может так увлечься, что и не заметит этого.
Ивея вздохнула, о чем-то печалясь.
— Жаль, что мальчик не подпускает меня к себе. Я его пугаю, — и заметив, что Лия собиралась возразить ей, опередила подругу, — не отрицай, это так. Он глядит на меня со страхом. Но я никак не пойму, чем вызван этот страх? — она снова вздохнула. — Надеюсь, что со временем это пройдет.
— Конечно, пройдет, — заверила ее Лия. — Просто дай ему время, он столько пережил!
Ивея с грустью посмотрела куда-то в сторону.
— Да, трудно представить через что ему пришлось пройти, — согласилась она, — но главное, что он жив и теперь в безопасности! А знаешь, он мне понравился. Такой славный! И мне бесконечно жаль его из-за того, что он пережил. В мыслях я молюсь за него богам и прошу, чтобы он обрел в империи дом, чтобы смог найти себя здесь.
Лия улыбнулась в ответ на слова подруги.
— Я тоже на это надеюсь, — сказала она, затем оставила Ивею и Верику и отправилась проведать Риана.
Они договорились, что как только Лия вернется, вместе девушки пойдут в триклиний, куда пригласил их гостеприимный хозяин.
— Господин и наместник сейчас в святилище, воздают дары воинственному Легуру, — рассказала Верика перед тем, как Лия ушла.
Но по пути в спальню Риана она заблудилась и зашла в другой коридор, ведущий к святилищу и небольшому прямоугольному дворику с открытой крышей, коих в Ная Асфала было несколько. Она услышала знакомые голоса и сначала остановилась, оглянулась, нахмурилась, пытаясь вспомнить наставления Верики, как пройти к комнатам Риана и Еленки.
— Я не там свернула, — прошептала она, признавая собственную ошибку, и уже собиралась повернуть обратно, как голоса снова повторились, и она наконец признала кому они принадлежали — Арвэю и Калису Красу.
— Прелестное создание эта дочь хоругва! — сладкой патокой лился голос Краса. В его словах слышались и восхищение, и зависть: — Как же повезло твоему брату!
Арвэй ничего не ответил на это, молчал. А хозяин дома продолжал упражняться в красноречии.
— Когда я только увидел ее, в голове у меня сразу возник образ Асфалы. Клянусь своими глазами! Она лесная чаровница! Фенида! Тонкая и изящная. А сколько в ней грации! О, счастливец твой брат! Могу поклясться, что когда Актей увидит этот дивный цветок, он потеряет дар речи и будет рад отдастся ей на милость! Ах, какое счастье быть побежденным такой дивной кроткой красотой!
И он громко и обреченно вздохнул, не скрывая того разочарования, которое поселилось в нем, когда он впервые увидел Ивею. Уже, должно быть, пожалел о том, что советовал отдать ее Актею. Теперь, когда он увидел дочь Энге Янвора, он бы хотел забрать ее себе, но это было невозможно. Женой он бы ее не сделал, ибо уже был женат, а брать ее наложницей… такого оскорбления хоругв бы не стерпел и не простил. А союз с Нинней был необходим Ликии.
Прислушивавшаяся к их разговору Лия, замерла. Стояла в тени колон и боялась пошевелиться и сделать хотя бы шаг.
— К сожалению, Актей до сих пор считает, что я оскорбил его этой помолвкой, — неохотно признал Арвэй.
— Да ну! Ивея Янвор, безусловно, не знатная ликийка, но ее красота все искупает.
Калис замолчал, а Лия, услыхав такое признание, навострила уши. Теперь многое открывалось для нее в другом свете. Ах, если бы Ивея и ее отец знали всё!
Калис вновь заговорил, и его голос теперь звучал иначе, не было в нем ни прежнего восхищения Ивеей, ни зависти, ни недоумения. Но звучал он недобро.
— Хотя, знаешь, — высказался он откровенно, — над горделивым Актеем до сих пор витает тень вашего отца.
Арвэй пусть и неохотно, но все же согласился с ним.
— Это так. Но, увы, его тень распростерла руки и надо мной, Калис.
— Ты знаешь мое мнение, о славный избранник Легура! К великому Анталасу я всегда относился с почтением и признавал все его заслуги перед империей… — и он помолчал немного, выдерживая многозначительную паузу. — Но, как известно, у монеты есть две стороны. Даже у золотой.
Арвэй молчал, признавая все, что говорил Калис Крас.
— У его могущества была и другая сторона… Жестокость. Анталас никогда не задумывался о последствиях и был скор на решение. Терпение, как известно, добродетель, но он этой добродетелью не отличался. Как и не отличался особой мудростью и милосердием.
— Ты забываешь, Калис, какое бремя выпало на плечи моего отца, когда он был совсем юн.
— Я никогда не забывал об этом! — горячо заверил Крас. — В то время империю мог спасти только такой как Анталас! Любой другой привел бы ее к гибели и забвению. А он не только отвел нашу империю от пропасти, но и возвеличил ее! И заслужив любовь ликийцев, он получил ненависть всего свободного Тиврана.
Калис заговорил мягче.
— Но теперь я, как и многие другие, могу быть спокоен, времена изменились, и теперь от имени Легура правит рассудительный и терпеливый правитель.
— В столице есть те, кто называют это слабостью и обвиняют меня в чрезмерной осторожности и нерешительности, — признался Арвэй, — даже мой брат говорит, насколько я слаб в сравнении с нашим отцом. И знаешь, я все чаще задумываюсь над словами Актея…
— Послушай, что я скажу тебе, лучший из избранников Легура! Ты не твой отец, и хвала всем богам за это! А если однажды и станешь сомневаться, то повторяй мои слова, как молитву, — без всякой скромности заявил Крас, несомненно в тот миг он был доволен собой и своими речами, которыми наставлял молодого и сомневающегося наместника.
— Касаемо моего отца, — вспомнил Арвэй и о другом, — я был в черных землях, — добавил он тише, в его голосе отчетливо слышалась горечь.
— В черных землях?! — в недоумении воскликнул Калис. — Но зачем? Что ты там искал?
— Не по своей воле я отправился туда, — вздохнул Арвэй и добавил чуть тише, — случайность привела меня в это проклятое место, и что же ты думаешь?
Калис Крас молчал, и в его молчании было что-то мрачное и пугающее.
— Я не смог пройти, проклятая сила, оставшаяся там, так и не пустила меня! — сообщил наместник о том, о чем Калис и так догадывался.
— Мы оба знаем, что есть силы куда более могущественные, чем те, о которых принято говорить в империи и за ее пределами, — отозвался Крас, — Анталас верил в них, но по-своему, и к чему это привело? Его гибель стала закономерностью всего его пути.
Калис помолчал и добавил.
— Твой отец возомнил себя самим Легуром! Он решил, что нет силы, которая была бы способна остановить его… и что в итоге? — спросил он не то у себя, не то у Арвэя. Потом резко сменил тему: — Я говорил со жрецами, ты знаешь, я много говорю с ними и советуюсь. Так вот, их слова о будущем так и не переменились. И теперь я боюсь уже не только за нашу империю, но и за весь мир. Анталас никогда не прислушивался к чужим советам и словам жрецов, а напрасно…
I триклиний — столовая
Калис еще много чего сказал. И про гордыню Анталаса, и то, что он остался глух к словам тех, кто желал ему добра, и пытался предостеречь от будущих ошибок.
— А этот мальчик, которого ты привез с собой, — неожиданно заговорил он о Риане, — ему десять?
— Кажется, да, — ответил Арвэй, — Лия говорила с ним, только ей он и доверяет.
— Что ж, я его понимаю, — слова Калиса стали походить на мурлыканье довольного кота, и это не понравилось Лии и, похоже, что не понравилось и Арвэю, потому что голос его после этого изменился и звучал недовольно, — я бы тоже хотел говорить только с ней. С этой прекрасной чаровницей! Но… ты сказал, что ему десять, а кто его отец не знаешь…
— Не стану скрывать, Калис, — холодно ответил Арвэй, — я сразу же подумал на тебя.
— На меня?! — поразился тот, но поразмыслив немного, произнес с пониманием. — Да, признаю, у меня было много женщин. И даже среди прелестных чаровниц из Ниннеи. Ты знаешь, я никогда не мог устоять перед ними. Что-то такое есть в их женщинах, чего нет в других.
Разговор явно зашел не туда, и вовремя спохватившись, Калис вернулся к тому, с чего они начали.
— Но ты напрасно так плохо подумал обо мне, я бы не оставил своего сына!
— Так он не твой?
— В то время я только женился и старался над тем, чтобы родить со своей пренеприятной женой законного наследника. Я не оставлял этой женщины и не возвращался в Ная Асфала. И тем более не покидал пределов империи и не выезжал в Ниннею. А мальчик был найден именно там, значит его мать родом оттуда, — заключил он.
Арвэй терпеливо выслушал его, не перебивая.
— В Ниннею легуры не стремятся, — заметил он, — ты единственный, кто бывал там чаще остальных.
— Может я и бывал там часто, но в те времена не я, а другой легур пересек границы и пришел в Ниннею с войском.
Калис сказал это и многозначительно замолчал. А Лия, перестав дышать, вся обратилась вслух. Ледяной голос Арвэя, когда она услышала его, не понравился ей.
— Полагаешь, что этот эскулат рожден от моего отца?!
Лия в ужасе дернулась на месте и чуть не вскрикнула, но вовремя зажала ладонью рот. Еще не хватало, чтобы ее услышали!
— Не сердись, — миролюбиво продолжил Калис, — но подумай, ведь время совпадает. К тому же, Анталас так и не вернулся из того похода, и возможно в этом кроется причина того, что он так и не узнал о своем сыне.
К сожалению, Лия так и не услышала, что ответил ему Арвэй. В коридоре послышались чьи-то шаги, и она быстро выбежала на встречу идущему.
— Лия? — удивился, увидев ее здесь, Леандр. — Что ты здесь делаешь?
— Я хотела навестить Риана, — сбивчиво заговорила она, хорошо, что здесь царил полумрак, и Леандр не видел ее пылающих щек, — Верика объяснила мне, как пройти к его спальне, но я все равно заблудилась. Ты не проводишь меня? — с надеждой спросила она.
Леандр еще раз внимательно оглядел ее, пытаясь понять говорит ли она правду, заглянул ей за спину, но потом кивнул и проводил к Риану. С мальчиком они поговорили недолго, вскоре одна из рабынь принесла ему ужин на подносе, и Лия, пожелав мальчишке доброго вечера, отправилась за Ивеей. Вместе с подругой они пришли в триклиний, где их уже дожидались хозяин дома со своей возлюбленной рабыней, Арвэй и Леандр. Оглядев светлое помещение с расписанными талантливым художником стенами, девушки смущенно переглянулись. Оказывается, ликийцы принимали пищу не сидя за столом, как было принято в Ниннеи или у нереди, а возлежа на ложах-клиниях. Предугадав, что это поставит гостий в неловкое положение, Калис распорядился, чтобы вместе с ними на одном ложе ужинала и его любимая Манея. Она помогла девушкам разместиться и тут же подала знак прислуживающим за столом рабыням угостить гостий сладким разбавленным вином.
— Что может быть лучше вина? — спрашивал уже слегка опьяневший Калис. — В Ниннеи предпочитают мед, в Исфаре финиковое пиво, а на далеком севере эль. Но разве что-то из этого может сравниться с вином?
И он поднес к губам кубок с вином, сделал несколько жадных глотков и довольно улыбнулся.
— Сегодня я подобно доблестным ниннейским мужам пью вино не разбавленным! За вас, прекрасная Ниннейская жемчужина! — и он поднял кубок и кивнул Ивее, которая с круглыми глазами следила за ним.
Она подошла к вазе с розами и срезала ножиком для фруктов три нежных белых бутона, которые еще не до конца раскрылись. Вернулась к сидевшей на постели Ивее и украсила ее прическу свежими цветами. Отошла на пару шагов и стала любоваться своей работой.
— Как же вам идет! — всплеснула она руками и довольная закивала.
Ивея оставила поднос со сладостями, подняла руки и осторожно коснулась кончиками пальцев цветов в своих волосах. Рабыня была права. Розы в ее светлых волосах смотрелись чудесно, особенно в сочетании с шелковым белым одеянием, в которое Верика помогла облачиться дочери хоругва.
— Вы подобны чаровнице Асфале, госпожа! Какое счастье, что брату нашего наместника достанется такая прекрасная супруга, — восхищенно произнесла Верика, — хоть мой господин никогда и не видел вас и не знал вашего отца лично, но как же удачно он все угадал! — и она повернулась к любовавшейся подругой Лии. — А теперь ваш черед.
Она взяла гребень и оставшиеся шпильки, которые лежали на постели и пошла к скамье, на которой сидела Лия. Та покорно повернулась к ней спиной и позволила расплести свои косы.
— А что угадал Калис Крас? — спросила Ивея у рабыни, ее слова заставили дочь хоругва задуматься о той роли, которую этот легур сыграл в ее судьбе.
— Мой господин писал наместнику перед тем, как они с вашим отцом встретились, госпожа, — просто ответила Верика, — господин всегда говорил, что Энге Янвор пользуется большим уважением и доверием в Ниннеи. Он много спрашивал о вашем отце у хоругва Избора. А тот, когда приезжал сюда, всегда говорил, что если наместник ищет надежного союзника, то надежнее Энге Янвора ему не найти!
Услыхав это, Лия обернулась к застывшей Ивее.
— Не вертитесь, госпожа, — попросила Верика, — сейчас буду собирать вашу прическу.
— Выходит, Калис Крас обсуждал моего отца со старым хоругвом Избором и наместником? — глухо переспросила Ивея.
Отложив гребень, Верика тем временем стала сплетать тяжелые густые волосы Лии.
— Много раз обсуждал, госпожа, — подтвердила рабыня, — и всегда говорил наместнику о вашем отце только хорошее! А как-то раз за ужином они заговорили и о вас. И наместник сказал, что было бы неплохо породниться с вашей семьей.
Большего Верика не сказала, но и так было понятно, с чем угадал Калис Крас. Арвэй прислушался к его словам и заключил союз с хоругвом, и попросил для своего брата Ивею.
Прода от 29.08.2024, 18:59
Глава XXX. II часть (Лия).
— Скажи, Верика, а где я могу найти Риана? — спросила Лия, когда рабыня закончила и с ее прической.
Мальчика она не видела с тех пор, как они приехали на виллу Краса, и его вместе с Еленкой увели в другие комнаты. Рабыня предупредила, что Риана не позвали в триклиний I и ужинать он будет у себя.
— Спальня эскулата в противоположном крыле, госпожа, — ответила Верика, — рядом с ним поселили и служанку госпожи, — склонила она голову в сторону задумчивой Ивеи, — на его счет наместник предупредил хозяина, так что не беспокойтесь, о мальчике позаботятся и обеспечат всем необходимым.
Лия поблагодарила рабыню и посмотрела на Ивею, которая с тех пор, как узнала правду, сделалась тихой и задумчивой. Она подошла к подруге и села рядом, коснулась ее руки чуть выше запястья, отвлекая от мыслей и обращая на себя внимание.
— Что с тобой, Ивея?
Та тряхнула головой и улыбнулась через силу.
— Да так… разные мысли не дают покоя, но это пройдет.
Она коснулась в ответ руки Лии и кивнула ей на дверь, ведущую в коридор.
— Не беспокойся обо мне, сходи и проведай Риана. Ему, наверное, одиноко и тоскливо здесь. И хоть я и просила Еленку приглядывать за ним и развлекать, не уверенна, что этого будет достаточно. Бедный мальчик пережил страшное горе, и чем больше людей, которым он доверяет, будет рядом с ним, тем лучше.
Она помолчала немного и добавила, снова улыбаясь, но на этот раз искренне.
— Я знаю Еленку, она может болтать без умолку, совершенно не обращая внимания на то, слушает ли ее собеседник. Она может так увлечься, что и не заметит этого.
Ивея вздохнула, о чем-то печалясь.
— Жаль, что мальчик не подпускает меня к себе. Я его пугаю, — и заметив, что Лия собиралась возразить ей, опередила подругу, — не отрицай, это так. Он глядит на меня со страхом. Но я никак не пойму, чем вызван этот страх? — она снова вздохнула. — Надеюсь, что со временем это пройдет.
— Конечно, пройдет, — заверила ее Лия. — Просто дай ему время, он столько пережил!
Ивея с грустью посмотрела куда-то в сторону.
— Да, трудно представить через что ему пришлось пройти, — согласилась она, — но главное, что он жив и теперь в безопасности! А знаешь, он мне понравился. Такой славный! И мне бесконечно жаль его из-за того, что он пережил. В мыслях я молюсь за него богам и прошу, чтобы он обрел в империи дом, чтобы смог найти себя здесь.
Лия улыбнулась в ответ на слова подруги.
— Я тоже на это надеюсь, — сказала она, затем оставила Ивею и Верику и отправилась проведать Риана.
Они договорились, что как только Лия вернется, вместе девушки пойдут в триклиний, куда пригласил их гостеприимный хозяин.
— Господин и наместник сейчас в святилище, воздают дары воинственному Легуру, — рассказала Верика перед тем, как Лия ушла.
Но по пути в спальню Риана она заблудилась и зашла в другой коридор, ведущий к святилищу и небольшому прямоугольному дворику с открытой крышей, коих в Ная Асфала было несколько. Она услышала знакомые голоса и сначала остановилась, оглянулась, нахмурилась, пытаясь вспомнить наставления Верики, как пройти к комнатам Риана и Еленки.
— Я не там свернула, — прошептала она, признавая собственную ошибку, и уже собиралась повернуть обратно, как голоса снова повторились, и она наконец признала кому они принадлежали — Арвэю и Калису Красу.
— Прелестное создание эта дочь хоругва! — сладкой патокой лился голос Краса. В его словах слышались и восхищение, и зависть: — Как же повезло твоему брату!
Арвэй ничего не ответил на это, молчал. А хозяин дома продолжал упражняться в красноречии.
— Когда я только увидел ее, в голове у меня сразу возник образ Асфалы. Клянусь своими глазами! Она лесная чаровница! Фенида! Тонкая и изящная. А сколько в ней грации! О, счастливец твой брат! Могу поклясться, что когда Актей увидит этот дивный цветок, он потеряет дар речи и будет рад отдастся ей на милость! Ах, какое счастье быть побежденным такой дивной кроткой красотой!
И он громко и обреченно вздохнул, не скрывая того разочарования, которое поселилось в нем, когда он впервые увидел Ивею. Уже, должно быть, пожалел о том, что советовал отдать ее Актею. Теперь, когда он увидел дочь Энге Янвора, он бы хотел забрать ее себе, но это было невозможно. Женой он бы ее не сделал, ибо уже был женат, а брать ее наложницей… такого оскорбления хоругв бы не стерпел и не простил. А союз с Нинней был необходим Ликии.
Прислушивавшаяся к их разговору Лия, замерла. Стояла в тени колон и боялась пошевелиться и сделать хотя бы шаг.
— К сожалению, Актей до сих пор считает, что я оскорбил его этой помолвкой, — неохотно признал Арвэй.
— Да ну! Ивея Янвор, безусловно, не знатная ликийка, но ее красота все искупает.
Калис замолчал, а Лия, услыхав такое признание, навострила уши. Теперь многое открывалось для нее в другом свете. Ах, если бы Ивея и ее отец знали всё!
Калис вновь заговорил, и его голос теперь звучал иначе, не было в нем ни прежнего восхищения Ивеей, ни зависти, ни недоумения. Но звучал он недобро.
— Хотя, знаешь, — высказался он откровенно, — над горделивым Актеем до сих пор витает тень вашего отца.
Арвэй пусть и неохотно, но все же согласился с ним.
— Это так. Но, увы, его тень распростерла руки и надо мной, Калис.
— Ты знаешь мое мнение, о славный избранник Легура! К великому Анталасу я всегда относился с почтением и признавал все его заслуги перед империей… — и он помолчал немного, выдерживая многозначительную паузу. — Но, как известно, у монеты есть две стороны. Даже у золотой.
Арвэй молчал, признавая все, что говорил Калис Крас.
— У его могущества была и другая сторона… Жестокость. Анталас никогда не задумывался о последствиях и был скор на решение. Терпение, как известно, добродетель, но он этой добродетелью не отличался. Как и не отличался особой мудростью и милосердием.
— Ты забываешь, Калис, какое бремя выпало на плечи моего отца, когда он был совсем юн.
— Я никогда не забывал об этом! — горячо заверил Крас. — В то время империю мог спасти только такой как Анталас! Любой другой привел бы ее к гибели и забвению. А он не только отвел нашу империю от пропасти, но и возвеличил ее! И заслужив любовь ликийцев, он получил ненависть всего свободного Тиврана.
Калис заговорил мягче.
— Но теперь я, как и многие другие, могу быть спокоен, времена изменились, и теперь от имени Легура правит рассудительный и терпеливый правитель.
— В столице есть те, кто называют это слабостью и обвиняют меня в чрезмерной осторожности и нерешительности, — признался Арвэй, — даже мой брат говорит, насколько я слаб в сравнении с нашим отцом. И знаешь, я все чаще задумываюсь над словами Актея…
— Послушай, что я скажу тебе, лучший из избранников Легура! Ты не твой отец, и хвала всем богам за это! А если однажды и станешь сомневаться, то повторяй мои слова, как молитву, — без всякой скромности заявил Крас, несомненно в тот миг он был доволен собой и своими речами, которыми наставлял молодого и сомневающегося наместника.
— Касаемо моего отца, — вспомнил Арвэй и о другом, — я был в черных землях, — добавил он тише, в его голосе отчетливо слышалась горечь.
— В черных землях?! — в недоумении воскликнул Калис. — Но зачем? Что ты там искал?
— Не по своей воле я отправился туда, — вздохнул Арвэй и добавил чуть тише, — случайность привела меня в это проклятое место, и что же ты думаешь?
Калис Крас молчал, и в его молчании было что-то мрачное и пугающее.
— Я не смог пройти, проклятая сила, оставшаяся там, так и не пустила меня! — сообщил наместник о том, о чем Калис и так догадывался.
— Мы оба знаем, что есть силы куда более могущественные, чем те, о которых принято говорить в империи и за ее пределами, — отозвался Крас, — Анталас верил в них, но по-своему, и к чему это привело? Его гибель стала закономерностью всего его пути.
Калис помолчал и добавил.
— Твой отец возомнил себя самим Легуром! Он решил, что нет силы, которая была бы способна остановить его… и что в итоге? — спросил он не то у себя, не то у Арвэя. Потом резко сменил тему: — Я говорил со жрецами, ты знаешь, я много говорю с ними и советуюсь. Так вот, их слова о будущем так и не переменились. И теперь я боюсь уже не только за нашу империю, но и за весь мир. Анталас никогда не прислушивался к чужим советам и словам жрецов, а напрасно…
I триклиний — столовая
Прода от 29.08.2024, 21:41
Глава XXX. III часть (Лия).
Калис еще много чего сказал. И про гордыню Анталаса, и то, что он остался глух к словам тех, кто желал ему добра, и пытался предостеречь от будущих ошибок.
— А этот мальчик, которого ты привез с собой, — неожиданно заговорил он о Риане, — ему десять?
— Кажется, да, — ответил Арвэй, — Лия говорила с ним, только ей он и доверяет.
— Что ж, я его понимаю, — слова Калиса стали походить на мурлыканье довольного кота, и это не понравилось Лии и, похоже, что не понравилось и Арвэю, потому что голос его после этого изменился и звучал недовольно, — я бы тоже хотел говорить только с ней. С этой прекрасной чаровницей! Но… ты сказал, что ему десять, а кто его отец не знаешь…
— Не стану скрывать, Калис, — холодно ответил Арвэй, — я сразу же подумал на тебя.
— На меня?! — поразился тот, но поразмыслив немного, произнес с пониманием. — Да, признаю, у меня было много женщин. И даже среди прелестных чаровниц из Ниннеи. Ты знаешь, я никогда не мог устоять перед ними. Что-то такое есть в их женщинах, чего нет в других.
Разговор явно зашел не туда, и вовремя спохватившись, Калис вернулся к тому, с чего они начали.
— Но ты напрасно так плохо подумал обо мне, я бы не оставил своего сына!
— Так он не твой?
— В то время я только женился и старался над тем, чтобы родить со своей пренеприятной женой законного наследника. Я не оставлял этой женщины и не возвращался в Ная Асфала. И тем более не покидал пределов империи и не выезжал в Ниннею. А мальчик был найден именно там, значит его мать родом оттуда, — заключил он.
Арвэй терпеливо выслушал его, не перебивая.
— В Ниннею легуры не стремятся, — заметил он, — ты единственный, кто бывал там чаще остальных.
— Может я и бывал там часто, но в те времена не я, а другой легур пересек границы и пришел в Ниннею с войском.
Калис сказал это и многозначительно замолчал. А Лия, перестав дышать, вся обратилась вслух. Ледяной голос Арвэя, когда она услышала его, не понравился ей.
— Полагаешь, что этот эскулат рожден от моего отца?!
Лия в ужасе дернулась на месте и чуть не вскрикнула, но вовремя зажала ладонью рот. Еще не хватало, чтобы ее услышали!
— Не сердись, — миролюбиво продолжил Калис, — но подумай, ведь время совпадает. К тому же, Анталас так и не вернулся из того похода, и возможно в этом кроется причина того, что он так и не узнал о своем сыне.
К сожалению, Лия так и не услышала, что ответил ему Арвэй. В коридоре послышались чьи-то шаги, и она быстро выбежала на встречу идущему.
— Лия? — удивился, увидев ее здесь, Леандр. — Что ты здесь делаешь?
— Я хотела навестить Риана, — сбивчиво заговорила она, хорошо, что здесь царил полумрак, и Леандр не видел ее пылающих щек, — Верика объяснила мне, как пройти к его спальне, но я все равно заблудилась. Ты не проводишь меня? — с надеждой спросила она.
Леандр еще раз внимательно оглядел ее, пытаясь понять говорит ли она правду, заглянул ей за спину, но потом кивнул и проводил к Риану. С мальчиком они поговорили недолго, вскоре одна из рабынь принесла ему ужин на подносе, и Лия, пожелав мальчишке доброго вечера, отправилась за Ивеей. Вместе с подругой они пришли в триклиний, где их уже дожидались хозяин дома со своей возлюбленной рабыней, Арвэй и Леандр. Оглядев светлое помещение с расписанными талантливым художником стенами, девушки смущенно переглянулись. Оказывается, ликийцы принимали пищу не сидя за столом, как было принято в Ниннеи или у нереди, а возлежа на ложах-клиниях. Предугадав, что это поставит гостий в неловкое положение, Калис распорядился, чтобы вместе с ними на одном ложе ужинала и его любимая Манея. Она помогла девушкам разместиться и тут же подала знак прислуживающим за столом рабыням угостить гостий сладким разбавленным вином.
— Что может быть лучше вина? — спрашивал уже слегка опьяневший Калис. — В Ниннеи предпочитают мед, в Исфаре финиковое пиво, а на далеком севере эль. Но разве что-то из этого может сравниться с вином?
И он поднес к губам кубок с вином, сделал несколько жадных глотков и довольно улыбнулся.
— Сегодня я подобно доблестным ниннейским мужам пью вино не разбавленным! За вас, прекрасная Ниннейская жемчужина! — и он поднял кубок и кивнул Ивее, которая с круглыми глазами следила за ним.
