Да, в Ниннеи мужчины пили вино не разбавленным, но они уже были привыкшими, а вот для Калиса Краса как и для других ликийцев подобное, похоже, было тем еще испытанием.
— Кстати, — Калис отставил пустой кубок, который сразу же наполнила подоспевшая рабыня, — я слыхал про племя, которое живет в Нерейских топях, — и он перевел блестящие глаза на смущенную Лию, — говорят, что там готовят хмель из ядовитых болотных растений.
Лия перевела вопрошающий взгляд на Арвэя. Она не знала требовался ли от нее ответ, поэтому до сих пор молчала.
— Это все выдумки, Калис, — вместо нее ответил наместник, — жители Нерейских топей не пьют ничего такого. А если и используют болотные растения, то только для приготовления лекарств. И то не ядовитые.
— Вот как? Что ж, я запомню, — пообещал он и снова взялся за свой кубок.
В этот вечер Калис и правда выпил много. И говорил много. Куда больше остальных. По всей видимости, он намеревался произвести впечатление и потому беспрестанно хвастал и шутил, совершенно не обращая внимания на то, что многое из сказанного им Лия и Ивея не понимали.
— Всякий раз, когда я бываю в столице, меня просят выступить перед секвиумами в школе Квилиана Церона и подать пример юным ученикам, — со всей решительностью заявил Калис, он схватил со стола кубок и расплескал вино на пол, когда в порыве отвел руку в сторону.
Правда, о том, что в столице бывал редко, он скромно умолчал. Как умолчал и о том, что ни разу Квилиан не приглашал его выступать перед секвиумами — учениками своей школы. Квилиан Церон был самым популярным оратором Ликии, и Калис в самом деле учился у него, но особых высот в ораторском искусстве так и не достиг. И тем не менее, каждый день он продолжал упражняться в красноречии, тренируя этот навык перед зеркалом. Специально для этого он облачался в белую тогу, расшитую серебром, одевал венок из лавра и выступал подобно знаменитым ораторам, активно жестикулируя и повышая тон.
— Я ведь и сам учился у великого Квилиана! И именно я был первым, кому он зачитал свое обращение к потомкам. И я скажу, что это величайшее творение человека! Сколько чувства! Сколько мудрости заключено в тех словах! — в восторге закатил глаза Калис, восхваляя произведение своего учителя риторики.
Правда, Лии и Ивеи это имя ничего не сказало, и они благоразумно решили промолчать. А иначе бы им пришлось еще очень долго выслушивать пространные речи Калиса о важности риторики и о таланте Квилиана Церона… да и самого Краса.
В том, что Калис был не против похвалить сам себя, Лия уже поняла. Как поняла и то, что ему льстила похвала других.
— Когда я бываю в столице, — меж тем продолжал он, — меня всегда признают арбитром безупречного вкуса! Авл Герон так и сказал мне: ты, Калис, именно тот, на кого нам стоит равняться!
Сказав это, он выпил еще, а потом посмотрел на стоявшую в стороне и дожидавшуюся рабыню, в руках которой был кувшин с не разбавленным вином. Она поняла хозяина без слов, склонила голову и направилась к нему, но поскользнулась на пролитом Калисом вине и, не удержав равновесие, упала и разбила кувшин.
Девушки вздрогнули и приподнялись на своем ложе, чтобы разглядеть в порядке ли рабыня. Та медленно поднялась и склонилась, извиняясь за свою неосторожность.
Калис нахмурился, окинул ее недовольным взглядом, потом махнул рукой и сказал:
— За свой проступок соберешь завтра в саду цветов и сплетешь мне венок и ожерелье.
И уже забыв про рабыню, которая стала собирать осколки, он посмотрел на Арвэя и Леандра.
— Завтра из Аркона ко мне приедет художник. Я заказал ему свой портрет в облике Гиметона.
Арвэй и Леандр переглянулись, едва сдержав улыбки. Ведь легендарный певец Гиметон был прекрасным добрым юношей, который своим пением усмирял диких животных. Обычно художники и скульпторы изображали этого юношу стройным и худощавым. А Калис Крас ну никак не походил на юного и стройного Гиметона.
— Он уже писал меня в облике Арасса. Получилось чудесно. Я ведь показывал тебе тот портрет, избранник Легура?
Арвэй едва заметно кивнул ему. И снова с трудом сдержал улыбку. В Ликии бога удачи было принято изображать маленького роста, с короткими ножками и пухлыми руками, в золотых одеждах и золотом лавровом венке. А очень высокий и толстый Калис Крас, как и в случае с Гиметоном, едва походил на баловня судьбы Арасса.
— Этот Вистерион из Аркона талантливый мастер! Я сразу распознал это!
Он еще много чего говорил об этом молодом художнике и его картинах. Затем снова говорил о себе и своих бесчисленных талантах. Слушала его с откровенным обожанием и восхищением только Манея. Арвэй и Леандр же, привыкшие к его манере говорить, слушали его вполуха. А вот Лия и Ивея к концу вечера совсем устали от этой бесконечной болтовни. Их не радовали ни изысканные яства, ни диковинные фрукты, ни сладости. Все чего они хотели, это поскорее покинуть триклиний и отдохнуть от неиссякаемого словесного потока Калиса Краса.
Заметив, что девушки с надеждой оглядываются на выход из триклиния, Арвэй прервал Краса и поблагодарил за ужин. Оставив Калиса вместе с Манеей, они отправились прогуляться в парк за домом.
— Верика сказала, что парк в это время прекрасен, — вспомнила слова рабыни Лия.
Час был поздний, и в черном небе уже зажглись далекие серебряные звезды. Освещал землю и молодой растущий месяц. Его лик отражался на темной поверхности пруда, вокруг которого в горшках росли розовые купены и лиловые лиатрисы. В парке было множество тропинок и уединенных уголков с навесами, журчащими фонтанами и статуями прекрасных дев и героев прошлых войн. У их ног, как символ единства мужчины и женщины, были высажены белые и желтые лилии.
— Я уверена, что парк прекрасен и днем, когда под лучами солнца распускаются цветы, — заметила Лия, останавливаясь у одной из клумб.
Здесь росли розы, белоцветники и пионы. Так получилось, то ли намеренно, то ли нет, но две их пары разделились и пошли разными тропинками. Лия видела, как смущенная Ивея, склонив голову, следовала за Леандром к одному из фонтанов. Она о чем-то тихо спрашивала у него, но о чем ни Лия, ни Арвэй не слышали.
— Наверное, это такое счастье жить среди всей этой красоты! — сказала Лия, любуясь парком.
Арвэй кивнул, соглашаясь с нею.
— Калис специально приглашал из столицы скульпторов, садоводов и декораторов, которые занимались этим парком.
Лия посмотрела на него, с трудом сдерживая улыбку.
— Позволь, я угадаю, он сам рассказывал об этом?
Арвэй усмехнулся.
— И не раз! Превознося, как свои таланты, так и таланты тех, кто этот парк обустраивал.
Лия улыбнулась в ответ.
— Да, я заметила, что он… — она замолчала, мысленно подбирая слова, чтобы как можно деликатнее описать Калиса Краса.
— Ты можешь говорить открыто, Лия. Калиса здесь нет, он не услышит правды. А значит, так и не узнает, что болтлив. И к тому же хвастун, — улыбнувшись, заявил Арвэй.
— Неужели он не подозревает об этом? — наигранно удивленно воскликнула Лия, и они оба засмеялись, стоя совсем близко друг к другу.
В какой-то момент Арвэй перестал смеяться и сделался серьезным.
— Я знаю, какое впечатление производит Калис. Но несмотря на все его недостатки, я ценю его честность. Он льстит, но льстит только себе самому. Он разбирается в людях и говорит о них только правду. В этом он всегда честен.
— Он не скромен.
— В империи скромность не считается добродетелью. Скорее, наоборот…
Арвэй вздохнул и посмотрел на внимательно слушавшую Лию.
— В столице многие лгут и льстят ради собственной выгоды. Совсем скоро ты увидишь мой мир, Лия, — он потянулся рукой к ее лицу, бережно касаясь его, — и я не уверен, что он тебе понравится. Он сильно отличается от твоего мира, где все просто и понятно.
Его рука скользнула ниже, к ее плечу. Арвэй притянул к себе Лию и склонился, чтобы поцеловать. Но в последний миг она коснулась его губ ладонью, судорожно выдохнула и опустила лицо.
— Я не хочу тебе лгать, Арвэй, — произнесла она тихо, — меня пугает то, что ждет меня впереди.
— Я понимаю, — произнес он как можно мягче, продолжая удерживать ее за плечи и не давая отстраниться.
Они так и стояли близко друг к другу, склонившая голову Лия чувствовала его горячее дыхание на своих волосах. Кожа в тех местах, где он касался ее, будто горела. Все же удивительную власть он имел над ней, раз она не могла оставаться равнодушной к его словам, взглядам и прикосновениям. Наверное, Леандр ошибся, когда сказал ей, что она имеет власть на Арвэем. Лия полагала, что все наоборот, и власть над ней имеет Арвэй, а она с каждым днем все слабее сопротивляется этой власти. И уже даже предупреждения старой Берены были ею почти позабыты.
— Тебя пугает то, что ты видишь кругом, — продолжал Арвэй, удерживая ее подле себя, — ты привыкла к другому, и все здесь тебе кажется чужим и опасным.
Она не видела его лица в тот миг, но могла поклясться, что последние слова он произнес с улыбкой. Она в удивлении подняла на него глаза и всмотрелась в его лицо. Он и правда улыбался. Похоже, считал ее страхи несерьезными.
— Но я уже говорил, Лия, — он коснулся ее подбородка рукой, вынуждая ее поднять лицо и не прятаться от него, — тебе нечего боятся. Со мной ты в безопасности.
Его слова прозвучали как обещание, и Лия вспомнила свой недавний разговор с Леандром. «Здесь у тебя нет друзей, и твоя единственная защита Арвэй. Делай, как он говорит, и это убережет тебя от многих бед. Будь благоразумна, Лия. И помни, что Арвэй тебе не враг. Ты спасла его, и уже за одно это он сделает для тебя многое». Ей бы хотелось верить всему этому. Но в голове против воли звучали слова Берены, которая предостерегала ее и просила быть осторожной и не доверять Арвэю. К тому же она еще помнила его страшные черные глаза, когда он пытался подчинить ее там, на выжженной поляне. Помнила она и все те слова, которые говорил наместнику Калис, когда они были в святилище Легура. И все те разговоры, которые вели за ее спиной Арвэй и Леандр. Он и сам не доверял ей, и она не до конца доверяла ему. Слишком много всего было между ними… а главного — доверия — у них по-прежнему не было!
— Госпожа! Госпожа! — неожиданно раздался со стороны дома испуганный голос Еленки.
Прислужница Ивеи ворвалась в парк, подобно убегающей от хищника жертве, и ее отчаянные крики вспугнули спящих в ветвях деревьев птиц. Они пробудились и заполошно выпорхнули из гнезд прямо в ночное небо. Прогуливающиеся вдали Ивея и Леандр обернулись на эти крики. Обернулись и Лия с Арвэем, которые были ближе к Еленке.
— Что случилось?! — спросила встревоженная ее неожиданным появлением Лия.
Арвэй выпустил ее и стал внимательно прислушиваться к сбивчивым словам прислужницы. А та, пока пыталась объяснить, что произошло, оправдывалась и просила прощения за то, что не доглядела. При этом еще горько плакала, ругая себя.
— Успокойся и скажи уже, что стряслось?! — повысила голос Лия.
Это подействовало. Еленка перестала всхлипывать и говорить без разбору. Глубоко вдохнула и выпалила, как есть:
— Риан пропал, госпожа! Я заглянула к нему в комнату, а его и след простыл…
Голос ее снова задрожал. И она, опустив голову, стала плакать и причитать. Но Лия уже не слушала ее, повернулась к Арвэю, мысленно спрашивая, как поступить. Тут уже подошли и Леандр с Ивеей, которые узнали в чем дело.
— Он не мог уйти далеко. Наверняка бродит где-то здесь поблизости, — заключил наместник и посмотрел на Леандра, — вы ищите в том крыле, где его комната, а мы с Лией в другой части дома.
И они разошлись. Перепуганная и плачущая Еленка последовала за Леандром и Ивеей, а Арвэй и Лия, вернувшись в дом, позвали управляющего виллой и велели отправить на поиски рабов Краса. Лия, меж тем, ведомая странным предчувствием, пошла к спальне, которую им с Ивеей отвел гостеприимный хозяин. И не ошиблась. Мальчик оказался под дверью их комнаты, напуганный и трясущийся, как заяц. Он сидел на полу, спрятав заплаканное лицо в коленях, обхватив их руками и не обращая внимания на происходящее кругом. Что-то сильно напугало его и заставило прийти сюда, оставив теплую постель.
— Риан! — облегченно выдохнула Лия, когда увидела его.
Кинулась к нему. И он услышав знакомый голос, поднял лицо и всхлипнул, потом бросился ей на шею и крепко обнял, а она обняла его в ответ. Так и сидели они на полу, прижавшись друг к дружке.
— Тише, тише! — просила она, бережно гладя мальчика по голове. — Что с тобой стряслось? Почему ты здесь? Риан?
Мальчик тихонько жалобно плакал, пока она успокаивала его. Арвэй стоял рядом и беспомощно наблюдал за ними.
— Скажи мне, что стряслось? — вновь попросила Лия.
Мальчик нехотя отстранился и взглянул на нее такими большими напуганными глазами, что у нее чуть сердце не остановилось. Что же такое произошло с ним? И она замерла, готовая уже услышать самое худшее. Неужели кто-то покушался на его жизнь?
— Я видел их, — срывающимся голосом произнес он, переводя затравленный взгляд с Лии на внимательно слушавшего Арвэя, — у них были красные, как кровь, глаза. И они пытались вцепиться в меня.
Он посмотрел на ошеломленную его признанием Лию. А она, не зная, верить ли такому, перевила вопрошающий взгляд на Арвэя. Вот только наместник в отличии от нее не выглядел удивленным или сбитым с толку. Наоборот, он был озабочен из-за услышанного и глядел хмуро и с подозрением.
— Откуда тебе известно о проклятых? — прямо спросил он мальчишку.
Лия перевела ошарашенный взгляд с Арвэя на дрожащего Риана. А у того зуб на зуб от страха не попадал. Он только мотнул головой, больше ничего не объясняя.
— Ты слышал об этих тварях от служителей Вермирия? — допытывался Арвэй. — Они говорили о них?
Мальчишка снова мотнул головой и наконец произнес:
— Я видел их… они убивали остальных…
Лия смотрела на него с тревогой и непониманием.
— Похоже, тебе приснился страшный сон, — догадалась она и стала успокаивающе гладить бедного мальчика по узким, худеньким плечам.
Риан смотрел уже перед собой, но каким-то странным не мигающим взглядом.
— Во сне они пытались вцепиться в меня, — ответил он, — когда я закрыл глаза, то снова оказался в пылающем городе, и они были там повсюду… я видел их красные глаза… они были и у нее… — с горечью произнес он и затряс головой, будто не желая признавать этого.
Лия с отчаянием смотрела на мальчика. Она ничего не понимала и просто не знала, как помочь ему.
Когда Риан немного успокоился, они вернулись в отведенную ему комнату. Арвэй и Лия проводили его и оставались с ним, пока он не заснул. Мальчик долго еще лежал с открытыми глазами, вертелся на постели, всё боялся заснуть. Ему казалось, что как только он закроет глаза, то снова увидит пылающий город и тех кровожадных тварей, в которых превращались обезумевшие люди.
— Ничего не бойся, — ласково нашептывала ему Лия.
Она сидела на краю постели и успокаивающе гладила его по руке, а Арвэй стоял в дверях и наблюдал за мальчишкой. С тех пор, как он услышал от него о проклятых, увидевших Свет, он был задумчив и хмур. Ему и правда было над чем поразмыслить.
Вскоре появились и Леандр с Ивеей.
— Кстати, — Калис отставил пустой кубок, который сразу же наполнила подоспевшая рабыня, — я слыхал про племя, которое живет в Нерейских топях, — и он перевел блестящие глаза на смущенную Лию, — говорят, что там готовят хмель из ядовитых болотных растений.
Лия перевела вопрошающий взгляд на Арвэя. Она не знала требовался ли от нее ответ, поэтому до сих пор молчала.
— Это все выдумки, Калис, — вместо нее ответил наместник, — жители Нерейских топей не пьют ничего такого. А если и используют болотные растения, то только для приготовления лекарств. И то не ядовитые.
— Вот как? Что ж, я запомню, — пообещал он и снова взялся за свой кубок.
Прода от 01.09.2024, 04:34
Глава XXX. IV часть (Лия).
В этот вечер Калис и правда выпил много. И говорил много. Куда больше остальных. По всей видимости, он намеревался произвести впечатление и потому беспрестанно хвастал и шутил, совершенно не обращая внимания на то, что многое из сказанного им Лия и Ивея не понимали.
— Всякий раз, когда я бываю в столице, меня просят выступить перед секвиумами в школе Квилиана Церона и подать пример юным ученикам, — со всей решительностью заявил Калис, он схватил со стола кубок и расплескал вино на пол, когда в порыве отвел руку в сторону.
Правда, о том, что в столице бывал редко, он скромно умолчал. Как умолчал и о том, что ни разу Квилиан не приглашал его выступать перед секвиумами — учениками своей школы. Квилиан Церон был самым популярным оратором Ликии, и Калис в самом деле учился у него, но особых высот в ораторском искусстве так и не достиг. И тем не менее, каждый день он продолжал упражняться в красноречии, тренируя этот навык перед зеркалом. Специально для этого он облачался в белую тогу, расшитую серебром, одевал венок из лавра и выступал подобно знаменитым ораторам, активно жестикулируя и повышая тон.
— Я ведь и сам учился у великого Квилиана! И именно я был первым, кому он зачитал свое обращение к потомкам. И я скажу, что это величайшее творение человека! Сколько чувства! Сколько мудрости заключено в тех словах! — в восторге закатил глаза Калис, восхваляя произведение своего учителя риторики.
Правда, Лии и Ивеи это имя ничего не сказало, и они благоразумно решили промолчать. А иначе бы им пришлось еще очень долго выслушивать пространные речи Калиса о важности риторики и о таланте Квилиана Церона… да и самого Краса.
В том, что Калис был не против похвалить сам себя, Лия уже поняла. Как поняла и то, что ему льстила похвала других.
— Когда я бываю в столице, — меж тем продолжал он, — меня всегда признают арбитром безупречного вкуса! Авл Герон так и сказал мне: ты, Калис, именно тот, на кого нам стоит равняться!
Сказав это, он выпил еще, а потом посмотрел на стоявшую в стороне и дожидавшуюся рабыню, в руках которой был кувшин с не разбавленным вином. Она поняла хозяина без слов, склонила голову и направилась к нему, но поскользнулась на пролитом Калисом вине и, не удержав равновесие, упала и разбила кувшин.
Девушки вздрогнули и приподнялись на своем ложе, чтобы разглядеть в порядке ли рабыня. Та медленно поднялась и склонилась, извиняясь за свою неосторожность.
Калис нахмурился, окинул ее недовольным взглядом, потом махнул рукой и сказал:
— За свой проступок соберешь завтра в саду цветов и сплетешь мне венок и ожерелье.
И уже забыв про рабыню, которая стала собирать осколки, он посмотрел на Арвэя и Леандра.
— Завтра из Аркона ко мне приедет художник. Я заказал ему свой портрет в облике Гиметона.
Арвэй и Леандр переглянулись, едва сдержав улыбки. Ведь легендарный певец Гиметон был прекрасным добрым юношей, который своим пением усмирял диких животных. Обычно художники и скульпторы изображали этого юношу стройным и худощавым. А Калис Крас ну никак не походил на юного и стройного Гиметона.
— Он уже писал меня в облике Арасса. Получилось чудесно. Я ведь показывал тебе тот портрет, избранник Легура?
Арвэй едва заметно кивнул ему. И снова с трудом сдержал улыбку. В Ликии бога удачи было принято изображать маленького роста, с короткими ножками и пухлыми руками, в золотых одеждах и золотом лавровом венке. А очень высокий и толстый Калис Крас, как и в случае с Гиметоном, едва походил на баловня судьбы Арасса.
— Этот Вистерион из Аркона талантливый мастер! Я сразу распознал это!
Он еще много чего говорил об этом молодом художнике и его картинах. Затем снова говорил о себе и своих бесчисленных талантах. Слушала его с откровенным обожанием и восхищением только Манея. Арвэй и Леандр же, привыкшие к его манере говорить, слушали его вполуха. А вот Лия и Ивея к концу вечера совсем устали от этой бесконечной болтовни. Их не радовали ни изысканные яства, ни диковинные фрукты, ни сладости. Все чего они хотели, это поскорее покинуть триклиний и отдохнуть от неиссякаемого словесного потока Калиса Краса.
Заметив, что девушки с надеждой оглядываются на выход из триклиния, Арвэй прервал Краса и поблагодарил за ужин. Оставив Калиса вместе с Манеей, они отправились прогуляться в парк за домом.
— Верика сказала, что парк в это время прекрасен, — вспомнила слова рабыни Лия.
Час был поздний, и в черном небе уже зажглись далекие серебряные звезды. Освещал землю и молодой растущий месяц. Его лик отражался на темной поверхности пруда, вокруг которого в горшках росли розовые купены и лиловые лиатрисы. В парке было множество тропинок и уединенных уголков с навесами, журчащими фонтанами и статуями прекрасных дев и героев прошлых войн. У их ног, как символ единства мужчины и женщины, были высажены белые и желтые лилии.
— Я уверена, что парк прекрасен и днем, когда под лучами солнца распускаются цветы, — заметила Лия, останавливаясь у одной из клумб.
Здесь росли розы, белоцветники и пионы. Так получилось, то ли намеренно, то ли нет, но две их пары разделились и пошли разными тропинками. Лия видела, как смущенная Ивея, склонив голову, следовала за Леандром к одному из фонтанов. Она о чем-то тихо спрашивала у него, но о чем ни Лия, ни Арвэй не слышали.
— Наверное, это такое счастье жить среди всей этой красоты! — сказала Лия, любуясь парком.
Арвэй кивнул, соглашаясь с нею.
— Калис специально приглашал из столицы скульпторов, садоводов и декораторов, которые занимались этим парком.
Лия посмотрела на него, с трудом сдерживая улыбку.
— Позволь, я угадаю, он сам рассказывал об этом?
Арвэй усмехнулся.
— И не раз! Превознося, как свои таланты, так и таланты тех, кто этот парк обустраивал.
Лия улыбнулась в ответ.
— Да, я заметила, что он… — она замолчала, мысленно подбирая слова, чтобы как можно деликатнее описать Калиса Краса.
— Ты можешь говорить открыто, Лия. Калиса здесь нет, он не услышит правды. А значит, так и не узнает, что болтлив. И к тому же хвастун, — улыбнувшись, заявил Арвэй.
— Неужели он не подозревает об этом? — наигранно удивленно воскликнула Лия, и они оба засмеялись, стоя совсем близко друг к другу.
В какой-то момент Арвэй перестал смеяться и сделался серьезным.
— Я знаю, какое впечатление производит Калис. Но несмотря на все его недостатки, я ценю его честность. Он льстит, но льстит только себе самому. Он разбирается в людях и говорит о них только правду. В этом он всегда честен.
— Он не скромен.
— В империи скромность не считается добродетелью. Скорее, наоборот…
Арвэй вздохнул и посмотрел на внимательно слушавшую Лию.
— В столице многие лгут и льстят ради собственной выгоды. Совсем скоро ты увидишь мой мир, Лия, — он потянулся рукой к ее лицу, бережно касаясь его, — и я не уверен, что он тебе понравится. Он сильно отличается от твоего мира, где все просто и понятно.
Его рука скользнула ниже, к ее плечу. Арвэй притянул к себе Лию и склонился, чтобы поцеловать. Но в последний миг она коснулась его губ ладонью, судорожно выдохнула и опустила лицо.
— Я не хочу тебе лгать, Арвэй, — произнесла она тихо, — меня пугает то, что ждет меня впереди.
Прода от 01.09.2024, 20:53
Глава XXX. V часть (Лия).
— Я понимаю, — произнес он как можно мягче, продолжая удерживать ее за плечи и не давая отстраниться.
Они так и стояли близко друг к другу, склонившая голову Лия чувствовала его горячее дыхание на своих волосах. Кожа в тех местах, где он касался ее, будто горела. Все же удивительную власть он имел над ней, раз она не могла оставаться равнодушной к его словам, взглядам и прикосновениям. Наверное, Леандр ошибся, когда сказал ей, что она имеет власть на Арвэем. Лия полагала, что все наоборот, и власть над ней имеет Арвэй, а она с каждым днем все слабее сопротивляется этой власти. И уже даже предупреждения старой Берены были ею почти позабыты.
— Тебя пугает то, что ты видишь кругом, — продолжал Арвэй, удерживая ее подле себя, — ты привыкла к другому, и все здесь тебе кажется чужим и опасным.
Она не видела его лица в тот миг, но могла поклясться, что последние слова он произнес с улыбкой. Она в удивлении подняла на него глаза и всмотрелась в его лицо. Он и правда улыбался. Похоже, считал ее страхи несерьезными.
— Но я уже говорил, Лия, — он коснулся ее подбородка рукой, вынуждая ее поднять лицо и не прятаться от него, — тебе нечего боятся. Со мной ты в безопасности.
Его слова прозвучали как обещание, и Лия вспомнила свой недавний разговор с Леандром. «Здесь у тебя нет друзей, и твоя единственная защита Арвэй. Делай, как он говорит, и это убережет тебя от многих бед. Будь благоразумна, Лия. И помни, что Арвэй тебе не враг. Ты спасла его, и уже за одно это он сделает для тебя многое». Ей бы хотелось верить всему этому. Но в голове против воли звучали слова Берены, которая предостерегала ее и просила быть осторожной и не доверять Арвэю. К тому же она еще помнила его страшные черные глаза, когда он пытался подчинить ее там, на выжженной поляне. Помнила она и все те слова, которые говорил наместнику Калис, когда они были в святилище Легура. И все те разговоры, которые вели за ее спиной Арвэй и Леандр. Он и сам не доверял ей, и она не до конца доверяла ему. Слишком много всего было между ними… а главного — доверия — у них по-прежнему не было!
— Госпожа! Госпожа! — неожиданно раздался со стороны дома испуганный голос Еленки.
Прислужница Ивеи ворвалась в парк, подобно убегающей от хищника жертве, и ее отчаянные крики вспугнули спящих в ветвях деревьев птиц. Они пробудились и заполошно выпорхнули из гнезд прямо в ночное небо. Прогуливающиеся вдали Ивея и Леандр обернулись на эти крики. Обернулись и Лия с Арвэем, которые были ближе к Еленке.
— Что случилось?! — спросила встревоженная ее неожиданным появлением Лия.
Арвэй выпустил ее и стал внимательно прислушиваться к сбивчивым словам прислужницы. А та, пока пыталась объяснить, что произошло, оправдывалась и просила прощения за то, что не доглядела. При этом еще горько плакала, ругая себя.
— Успокойся и скажи уже, что стряслось?! — повысила голос Лия.
Это подействовало. Еленка перестала всхлипывать и говорить без разбору. Глубоко вдохнула и выпалила, как есть:
— Риан пропал, госпожа! Я заглянула к нему в комнату, а его и след простыл…
Голос ее снова задрожал. И она, опустив голову, стала плакать и причитать. Но Лия уже не слушала ее, повернулась к Арвэю, мысленно спрашивая, как поступить. Тут уже подошли и Леандр с Ивеей, которые узнали в чем дело.
— Он не мог уйти далеко. Наверняка бродит где-то здесь поблизости, — заключил наместник и посмотрел на Леандра, — вы ищите в том крыле, где его комната, а мы с Лией в другой части дома.
И они разошлись. Перепуганная и плачущая Еленка последовала за Леандром и Ивеей, а Арвэй и Лия, вернувшись в дом, позвали управляющего виллой и велели отправить на поиски рабов Краса. Лия, меж тем, ведомая странным предчувствием, пошла к спальне, которую им с Ивеей отвел гостеприимный хозяин. И не ошиблась. Мальчик оказался под дверью их комнаты, напуганный и трясущийся, как заяц. Он сидел на полу, спрятав заплаканное лицо в коленях, обхватив их руками и не обращая внимания на происходящее кругом. Что-то сильно напугало его и заставило прийти сюда, оставив теплую постель.
— Риан! — облегченно выдохнула Лия, когда увидела его.
Кинулась к нему. И он услышав знакомый голос, поднял лицо и всхлипнул, потом бросился ей на шею и крепко обнял, а она обняла его в ответ. Так и сидели они на полу, прижавшись друг к дружке.
— Тише, тише! — просила она, бережно гладя мальчика по голове. — Что с тобой стряслось? Почему ты здесь? Риан?
Мальчик тихонько жалобно плакал, пока она успокаивала его. Арвэй стоял рядом и беспомощно наблюдал за ними.
— Скажи мне, что стряслось? — вновь попросила Лия.
Мальчик нехотя отстранился и взглянул на нее такими большими напуганными глазами, что у нее чуть сердце не остановилось. Что же такое произошло с ним? И она замерла, готовая уже услышать самое худшее. Неужели кто-то покушался на его жизнь?
— Я видел их, — срывающимся голосом произнес он, переводя затравленный взгляд с Лии на внимательно слушавшего Арвэя, — у них были красные, как кровь, глаза. И они пытались вцепиться в меня.
Он посмотрел на ошеломленную его признанием Лию. А она, не зная, верить ли такому, перевила вопрошающий взгляд на Арвэя. Вот только наместник в отличии от нее не выглядел удивленным или сбитым с толку. Наоборот, он был озабочен из-за услышанного и глядел хмуро и с подозрением.
— Откуда тебе известно о проклятых? — прямо спросил он мальчишку.
Лия перевела ошарашенный взгляд с Арвэя на дрожащего Риана. А у того зуб на зуб от страха не попадал. Он только мотнул головой, больше ничего не объясняя.
— Ты слышал об этих тварях от служителей Вермирия? — допытывался Арвэй. — Они говорили о них?
Мальчишка снова мотнул головой и наконец произнес:
— Я видел их… они убивали остальных…
Лия смотрела на него с тревогой и непониманием.
— Похоже, тебе приснился страшный сон, — догадалась она и стала успокаивающе гладить бедного мальчика по узким, худеньким плечам.
Риан смотрел уже перед собой, но каким-то странным не мигающим взглядом.
— Во сне они пытались вцепиться в меня, — ответил он, — когда я закрыл глаза, то снова оказался в пылающем городе, и они были там повсюду… я видел их красные глаза… они были и у нее… — с горечью произнес он и затряс головой, будто не желая признавать этого.
Лия с отчаянием смотрела на мальчика. Она ничего не понимала и просто не знала, как помочь ему.
Глава XXX. VI часть (Лия).
Когда Риан немного успокоился, они вернулись в отведенную ему комнату. Арвэй и Лия проводили его и оставались с ним, пока он не заснул. Мальчик долго еще лежал с открытыми глазами, вертелся на постели, всё боялся заснуть. Ему казалось, что как только он закроет глаза, то снова увидит пылающий город и тех кровожадных тварей, в которых превращались обезумевшие люди.
— Ничего не бойся, — ласково нашептывала ему Лия.
Она сидела на краю постели и успокаивающе гладила его по руке, а Арвэй стоял в дверях и наблюдал за мальчишкой. С тех пор, как он услышал от него о проклятых, увидевших Свет, он был задумчив и хмур. Ему и правда было над чем поразмыслить.
Вскоре появились и Леандр с Ивеей.
