Глава 1: Ради чего живём, из-за чего погибаем
- Если чувства берут верх над разумом, это чревато опасными последствиями. Раздражительность легко перерастает в презрение, затем в злобу.
А злоба, питаясь самой собой, может трансформироваться в ненависть - самое разрушительное чувство. И в конечном итоге превратиться в безудержную ярость, лишающую рассудка.
Именно под властью эмоций, а не здравого смысла оказались те, кто развязал ужасы 3-ей мировой войны. Когда страсти берут верх над рациональным мышлением - только беды ждут человечество.
Голос звучал уверенно и властно, но в нём слышались какие-то подавленные, скорбные нотки.
На фоне чёрно-белых кадров разворачивалась картина разрушения. Ядерный гриб, медленно расходясь, оставлял за собой облако пепла и дыма.
Затем сменился другой кадр - рушилось кирпичное четырёхэтажное здание. Камни, пыль, обломки летели во все стороны.
В тот момент, когда зритель под впечатлением от увиденного разрушения наверняка задержал дыхание, голос вновь прервал тишину.
Однако в этот раз в нём слышалась не просто сила - скорее боль и понимание того, какие последствия несут за собой подобные катаклизмы. Говорящий, казалось, сам переживал увиденное.
Его речь сопровождала кадры ужаса, напоминая о страшной цене разрушения.
- Голос зазвучал ещё более подавленно и с горечью.
На фоне кадров, снятых с воздуха, пылали руины огромного города. Огненные завихрения охватывали всё пространство там, где ещё недавно стояли многоэтажные дома.
Сквозь дым виднелись обугленные остовы небоскрёбов. Повсюду царило запустение и разрушение.
Тот, кому посчастливилось выжить среди этого кошмара, знал — человечеству больше никогда не испытать таких страданий.
Четвёртая мировая война стала бы окончательной расплатой за безумие и жестокость предыдущих. Пепел погреб под собой надежды на мирную жизнь.
В голосе звучала мольба не допустить повторения трагедии и сохранить то, что осталось.
Кадры один за другим сменяли изображения исторических диктаторов и тиранов - виновников кровопролитий мирового масштаба.
Их лица - воплощение человеческих пороков - честолюбия, жестокости, страсти к власти.
Говорящий напомнил - мы все одержимы своей изменчивой человеческой натурой.
И чтобы не повторить ошибок прошлого, нельзя вверять судьбу человечества тем, чья воля подвержена искушениям.
Только выстраивая мир на принципах гуманизма и справедливости, можно обезопасить страны от новых трагедий.
Эти слова звучали как мудрое завещание пасти человечество от зла его собственной натуры.
Затмения кадра и слов. Пауза. Звук щелчка пистолета.
В полутьме комнаты мужская фигура выделялась только силуэтом. Судя по плавным, но предельно чётким движениям, это был хорошо тренированный человек.
Его мускулистый торс переливался в скудном свете, пока он плавно переходил из одной удерживающей стойки в другую. Движения были настолько отточенными, что казались танцем.
В его руках синхронно двигались два пистолета с длинными стволами. Оружие служило продолжением ладоней, настолько плавно они сменяли друг друга в руках тренирующегося.
Словно тень, он с лёгкостью менял позицию, ни на секунду не теряя концентрации и контроля. В его движениях угадывалась большая воля и сила духа.
- Голос зазвучал ещё строже и уверенней на фоне медленно растягивающихся звуков монастырского хора.
Торжественные, чуть эхом отдававшиеся в глубине ноты придавали словам особую силу убеждения.
Говорящий объявил, что ради безопасности всех было принято непростое, но неизбежное решение - создано новое силовое подразделение.
Кадры ярко вспыхивали и гасли, переключаясь на крупный план мужчины.
Он крепко, будто родными, сжимал в руках два пистолета. Дула их были направлены прямо вглубь кадра, в самую суть изображения.
Мрачная, но решительная картина - воплощение необходимости защищать мир любой ценой, даже ценой жёстких мер - Граматон клерик
Перед нами возвышалось массивное, по-каменному серое здание. Его фасад удлинял и утяжелял гигантский выступающий козырёк, тянувшийся вдоль всего периметра.
Колоссальные вертикальные колонны по бокам придавали строению торжественный, аскетичный вид.
Чуть выше по центру прорезалось насквозь огромное отверстие в форме буквы "Т". Врата в этот монументальный храм выходили наружу.
На самой нише выреза, почти сливаясь с серым цветом, виднелась чья-то фигура. Несмотря на небольшие размеры, от незнакомца исходила угрожающая, грозная аура.
Что-то внушающее трепет и благоговейный страх окутывало это строгое сооружение и его загадочного стража.
Его единственная задачей. Было обнаруживать - Кадр сменяется мимолётно. Задние двери фургона открываются, в второпях высаживаются бойцы в темно-серых униформах. На них шлемы, черные маски, тяжёлые бронежилеты и вооружения - и уничтожать.
Подлинный источник агрессии человека к человеку...способность чувствовать.
Отдаляясь, картина представала все в больших подробностях:
Виднелась ладонь, осторожно удерживающая край Картины.
На темных, почти черных полотнах была изображена юная девочка белокожая, словно сотканная из лунного света.
В руках она держала маленькую книжку с алым бархатным переплетом.
Одета девочка была в белоснежное тонкое платьице, спадающее с левого плечика и обнажающее шею, украшенную родинкой.
Ее поза и взгляд полны были какой-то загадочной печали и отрешенности.
Все детали ее образа и картины в целом раскрывались по мере удаления, как бы открывая тайну этого мгновения.
Детали образа раскрывались все чётче:
У девочки было овальное личико с нежной кожей. Маленькие рубиновые, пухленькие губки казались бархатными. Тонкие дуговые брови, почти сливаясь с кожей цветом, придавали взгляду очарование.
Розоватый румянец заливал пухленькие щечки. Широкий лоб выделялся среди взъерошенных волос, ниспадающих назад и на левое плечико.
Невинным, пронзительным взором на зачарованного зрителя смотрели большие синие, как само небо, глаза девочки. Её прямой, открытый взгляд казался полным чистой, детской искренности.
В каждой детали этого лица с неповторимой грацией угадывалась ее тонкая натура, полная любопытства и свободы.
Взгляд девочки задумчивый и отрешённый, словно она погрузилась в свои мысли и размышления. Она оторвалась от книги, чтобы в упор посмотреть на зрителя.
Ее лицо немое и непроницаемое, однако в глазах полно жизни. В них нет страха или напряжения, скорее любопытство и интерес к окружающему миру.
Этот взгляд обезоруживающе прост и искренен. Он словно притягивает взор, заставляя прислушаться к тихому зову души.
Как рыбка в воде она спокойно и безмятежно смотрит на наблюдателя. Или манит его, как русалка, своей таинственной красотой.
В глубине глаз пробуждаются чувства - любопытство, сострадание, желание понять эту юную натуру. Не слова зовут, а сама суть ее немого образа.
- ПОЛИЦИЯ!
Глава 2: Приговор, без переговоров!
Передо мной предстал мужчина серьёзного, решительного вида. Небольшая растительность на лице, массивный нос придавали ему мудрый, командирский вид. Он вглядывался в картину своими серыми, молчаливыми глазами, полными глубокой размышляющей меланхолии. Хотя в его взгляде угадывалось множество пережитых чувств и испытаний, лицо оставалось невозмутимым и суровым. Скрывать эмоции было привычкой этого человека, прошедшего немало битв и испытаний. Но даже сквозь маску серьёзности проглядывала его острая наблюдательность и живой ум.
- ПОЛИЦИЯ!
Громкое эхо разнеслось в пыльном, бетонном помещении со стенами выцветшего бледно-жёлтого цвета. Здесь собралось несколько десятков мужчин. Каждый занимался своим делом. У одного угла пианино, за которым сидел человек, извлекая мелодию. У стола группка играла в карты, рядом бутылки и окурки. Другие устроились на продолговатых темно-зелёных ящиках, набитых патронами и осколочными гранатами. Рядом прислонены старые автоматы.
Царила атмосфера ожидания, присущая солдатам перед боем. Каждый справлялся со своими мыслями по-своему. Но всех объединяла неизбежность предстоящей схватки. Все в сборе были одеты по-зимнему - в тёплые меховые куртки, шерстяные шапки и тёмные валенки. Среди собравшихся были и юноши, и старики, разного возраста. Каждый занимался своим делом. Но когда прозвучало то слово, реакция у всех была едина. Глаза распахнулись в ужасе, рты приоткрылись. Большинство привстали со своих мест, все повернулись к говорящему. В их взглядах застыл леденящий душу ужас. Принесённая весть не неизвестность - а смертный приговор. На лицах застыл страх. Страх перед неотвратимостью грядущей беды. Страх смерти. Воцарилась гнетущая, давящая тишина. Каждый видел свой конец, к которому вынужден был идти, чтобы защитить всех остальных.
Мужчина с короткой бородой равнодушно бросил на пол картину, которую рассматривал. Он слез с подоконника, на котором сидел, медленно, будто заторможённый происходящим. Его взгляд был прикован к говорившему, передавшему жуткую весть. Он обернулся к окну и устремил взгляд сквозь грязное стекло на пустынную улицу. Лишь звук подъезжающих машин вырвал его из оцепенения. Крупным планом показали левую часть его лица на правой половине кадра. А на левой стали видны черные затонированные машины со включёнными мигалками. Он понял - час расплаты настал. И принял его с обречённым спокойствием. Черные машины одновременно резко затормозили и остановились в один ровный ряд, загородив улицу. Из авто молнией вылетели полицейские в темно-синей униформе и бронежилетах. На их головах темно-синие кепки с короткими козырьками.
Все вооружены одинаковыми штурмовыми винтовками. Пробежав по мокрому асфальту, они заняли позиции за машинами, используя их как баррикаду. Ни на секунду не раздумывая, они мгновенно взяли на прицел все входы и выходы здания, включая окна с мокрыми следами дождя. Их действия были отточены до автоматизма: молниеносно блокировать цель и обезопасить периметр. Стремительность и слаженность действий говорила о боевом опыте. Мужчина за окном молча взял в руки чёрный дробовик. Произнеся всем "Без паники!", он взвёл курок. Этого слова и жеста хватило, чтобы все поняли – приговор исполняется. Мгновенно вскочив, люди ринулись к ящикам с оружием. Затем разделились, занимая оборону. Кто-то целился из окон, кто-то прятался в коридорах, лестничных пролётах. Другие с автоматами наперевес спасали ценности – полотна с высохшими цветными красками. На их лицах отразилась решимость защищаться любой ценой.
Началась последняя битва за то, за что они всегда были готовы отдать жизнь. Никто не собирался тянуть время. Все понимали, чем кончаются такие встречи. Вместо слов последовал огнестрельный залп. Вместо переговоров - рой пуль. Перестрелка началась быстро. Разбитые стекла, дыры в стенах. Воздух пропитался пороховым дымом. Мужчина пригнувшись бежал с товарищами по оружию по коридору. Вокруг летели осколки стекла и свистели пули. Добравшись до последнего окна, он прижался к стене спиной, чтобы перевести дух. Но тут же выпрямился, готовый к новому выстрелу в ответном огне. Обречённая, но отчаянная битва за жизнь и право на существование разворачивалась в полную силу. Мужчина локтем выбивает оконное стекло.
Выставив дробовик, он открывает огонь по нападающим, методично перезаряжая после каждого выстрела. В ответ по нему и его товарищам изо всех стволов летит град пуль. Двое рядом падают замертво, противоударном унося с собой жизни. Но машины за которыми они прячутся, не так прочны, как стены. И потому от огня они не защита. Ряды атакующих редеют под решительным отпором. Но сколько ещё могут продержаться обороняющиеся против яростного и безжалостного врага? Обороняющиеся были вынуждены вести огонь из укрытий интуитивно, наугад. Поднимая оружие над бронемашинами, они стреляли в сторону видимого противника, не рискуя высовываться. Им не хватало смелости или возможности вести прицельный огонь, как это делали их противники.
Поэтому защитники ограничивались слепыми выстрелами и осколочными гранатами, которые сыпали в надежде поразить кого-то. Но тактическое преимущество было на стороне атакующих, готовых рискнуть ради убийства врага. Выстрелы и гранатомёты защитников были малоэффективны, когда использовались просто по зоне. Действительно результативно было забрасывать гранаты за спины нападающих, в самое их укрытие - под машины. Корпуса автомобилей хорошо защищали от осколков. Однако даже такой слепой огонь заставил врагов осторожничать. Хотя они вели прицельный огонь, брали на мушку только высунутые руки защитников.
Таким образом удавалось сравнять шансы, несмотря на меньшие возможности обороняющихся. Три последовательных взрыва с интервалом 1-2 секунды принесли ощутимый успех защитникам. Мощные взрывные волны отбросили полицейских обратно к автомобилям. Осколки бомб разъедали незащищённые участки тел. Двое погибли мгновенно от осколков в голову. Третий получил тяжёлые ранения. Кровь обильно хлынула из него. Таким образом удалось не просто ранить, но и уничтожить часть нападавших. Хотя численное преимущество все ещё оставалось не на их стороне.
Остальные полицейские что были рядом, отделались лёгкими ранами. Окровавленный полицейский, видимо получил оглушение, так как, попытался встать на окровавленные ноги. Он схватился левой рукой за голову, с которого струйками стекалась кровь. Приподняв голову, он начал вести огонь от бедра, правой рукой. Спустя короткое время, его тело начало содрогаться от пуль, одна из которых попала ему в глаз. Тело рухнуло. По одежде на конечностях, бутоном раскрывались пятно крови. Увеличиваясь в размерах, как и алая лужа под ним. Спустя не продолжительное время, левый фланг полицейских опустел, но даже сейчас на их лицах не было следов тревоги, паники или страха. В них не было эмоций!
На лицах защитников видно смятение, паника, тревога, и страх, которые они с усилием пытаются сдержать в себе. Среди них слышна брань, яростные вопли, злобные крики и проклятье в адрес нападавших. А физиономии в рядах нападавших выражена отсутствие эмоций. Полное безразличие. Их кровь холодна, взгляды пусты, а лица каменные. Даже вперемешку с грохотом автоматных очередей, в них самих можно услышать некое безмолвие, и почувствовать пустоту. Они просто, молча и безразлично выполняют поставленную задачу. Ликвидация эмоциональных преступников.
Но только что, воздух пронзил ещё один звук. переломивший ход боя в пользу нападавших. Это был визг шин, об мокрый асфальт.
Два черных, затонированных фургона, задним ходом подъехали к баррикадам из машин. Мгновенье спустя, двери фургона распахнулись. Из вооружения разнокалиберные пулемёты и автоматизированные дробовики, не требующие перезарядки после каждого выстрела. Шлем с прозрачным забралом, и лицо в чёрной маске. Темно-серая униформа, чёрная тяжёлая и надёжная броне-защита, что закрывает с собой все, казалось бы все части тела своего носителя. Защитники для ног, бёдер, наколенники, перчатки, защитники для предплечья, локтей, наплечники, бронежилет на туловище. Даже возвышается стена вокруг шеи, защищающий его на 180 градусов. Броне-защита на все тело! Штурмовой броненосец!
