У Томы и без того коротило мозг, а эти слова сожгли последний предохранитель, и она расхохоталась, как безумная.
– О да, дико смешно!
Осьмак фыркнул и сел прямо в сугроб.
– Хотя апотропей у него еще действующий… – задумчиво произнес он. – Так, чего разлеглась?
Тома никак не могла остановиться, поэтому только развела руками в ответ. Тренер закатил глаза к небу и сильно дернул ее за шиворот. Послышался треск ткани, и на ветках осталось несколько клочьев любимой куртки.
Только теперь девушка заметила, что волосы у Романа всклокочены, на щеке несколько кровоподтеков и местами разодрана куртка, но в целом тренер выглядел, как после дворовой драки, а не схватки с разъяренным медведем.
– Спасибо, – прошептала Тома и шмыгнула носом.
– О, да ты, кошатина, продрогла.
Роман разжал кулак, и Тома мягко приземлилась в снег. Он снял с себя порванную куртку и накрыл ей девушку, как шатром, а сам остался в одной футболке.
– Ладно, до утра перекантуемся здесь. До города километров пять, а ты, смотрю, не в кондиции.
Он схватил укутанную Тому под мышку и потащил к ближайшей поваленной сосне. Корни дерева образовывали что-то вроде шалаша, который уже почти полностью завалило снегом. Огромной ладонью Осьмак прокопал нору и сунул в нее кокон с девушкой, потом протиснулся сам. Внутри оказалось на удивление тепло, и терпко пахло землей.
– Извини, костра не будет.
В корнях сосны было очень тесно, поэтому они с тренером сидели, прижавшись друг к другу. Роман никак не мог устроится удобно, его гренадерской фигуре катастрофически не хватало места. Тогда парень приподнял соседку и раскинул ноги, а ее усадил перед собой между ними. Девушку бросило в дрожь, хотя в тренерской куртке было жарко.
– Теперь хочешь, не хочешь, а с перемирием придется смириться, – хохотнул Роман. Его горячее дыхание обожгло Томе щеку. – Даже старуха Гато согласилась на династический брак своей драгоценной внучки с наследником Кандинских. Времена меняются.
Тома не поняла ни слова. У нее закралось подозрение, а не лежит ли она до сих пор в зарослях терновника, бредит от холода и медленно покрывается снегом. Придется быть с собой откровенной, приятная все-таки галлюцинация. А раз так, можно себе позволить совсем обнаглеть – жаль, это не увидят подруги – и Тома прижалась к мускулистой груди тренера. Тот негромко и, как показалось девушке, смущенно охнул, но приобнял ее в ответ.
– Перемирие так перемирие, – согласилась она.
В конце концов в эту игру можно играть и вдвоем, а в объятьях этого – уж себе-то можно признаться – красавца-атланта так уютно и надежно.
Вдруг Тома почувствовала, как его теплая ладонь проникает в нутро куртки, скользя вдоль штанины ее джинсов вверх. Она сразу же подскочила, больно зацепившись волосами за корень, и шлепнула тренера по руке.
– Да ты что, совсем обалдел?! – воскликнула девушка, не заметив, как перешла на «ты».
Роман ответил непонимающим взглядом, а в его руке оказался знакомый термос.
– Твоя синеглазая подруга хотела тебя этим зельем напоить – в мороз самое то…
Но тут же переменился в лице, и в его желтых глазах зажглась коварная искорка.
– А ты о чем подумала?
Тома насупилась.
– Ни о чем.
И добавила себе под нос:
– Размечтался.
Роман хохотнул и протянул ей травяной чай в крышке от термоса.
Тома отхлебнула чуть горьковатого на вкус варева, и ее стало тянуть в сон. Так хотелось снова прижаться к Роману, но она не решалась после конфуза. Немного поерзав в курточном коконе, ей удалось повернуться к нему лицом. Тренер смущенно улыбался, что шло ему значительно больше, чем нахальный оскал.
Оказывается, у него слегка раскосые глаза. У Томы перехватило дыхание. Никто и никогда на нее так не смотрел. В его взгляде было столько нежности и ласки. Чтобы хоть как-то скрыть волнение, она налила еще чая в крышку и протянула Роману, расплескав по пути половину, но он отодвинул ее руку.
– От этого зелья козленочком станешь. Мне моя волчья натура дорога.
– Почему ты меня спас? – тихо спросила она.
Роман промолчал.
– Я не из старообрядцев, – невпопад сказала девушка, вспомнив их последний разговор.
– Вижу, – выдохнул он и крепко прижал к себе Тому, которая вылила остатки Лариного чая прямо ему на футболку. Роман негромко охнул.
Их лица оказались непозволительно близко друг к другу. Тома ощущала его жаркое дыхание, а немигающий взгляд притягивал словно магнитом. Она тоже стала дышать чаще и глубже. Расстояние между ними медленно сокращалось. Его губы почти накрыли ее… Но в последний момент Тома струсила и уткнулась носом в его мускулистую грудь.
Роман хмыкнул и прижался острым подбородком к ее макушке. Казалось, он вовсе не был разочарован. Это был лучший первый поцелуй из тех, что не состоялись.
– Что мы делаем? – прошептала Тома.
Роман ухмыльнулся.
– Поддерживаем политику партии.
Странный он все-таки, но, черт подери, Тома влюбилась по уши. Только сейчас она осознала, что это была любовь с первого взгляда, с того самого момента, когда он появился в таинственном изумрудном сиянии в бассейне и сразу выделил ее среди других одноклассниц.
Горячая ладонь Романа гладила ее по волосам, а она слушала его сипловатый голос, но не его самого. Тем более, что рассуждал он о непонятных Томе материях, и до ее засыпающего сознания долетали отдельные фразы: «законы круга», «вековые запреты» и что-то еще в том же духе, а потом она уснула.
V
Тому сильно тряхнуло, раз, другой, третий. Девушка все еще пыталась ухватиться за ускользающий сон, в котором она почти ощущала вкус его губ, но настойчивая тряска не оставила шансов словить его поцелуй хотя бы в грезах. Кажется, она даже позвала его по имени.
– Кто? Тамара, проснись же!
Ее снова сильно тряхнуло. Девушка открыла глаза, и ее ослепило сверкающей белизной. Немного поморгав, она увидела перед собой расплывчатое лицо, которое постепенно приобрело черты матери. Та выглядела перепуганной.
– Что происходит? Где?.. – прошептала Тома, но мать крепко ее обняла, не дав закончить.
– Как же я испугалась, когда вчера вечером позвонила Алевтина Ивановна и сказала, что ты осталась в лесу одна.
– Я была не одна. Меня спас тренер по плаванию.
Тома все еще была укутана в его кожаную куртку, но самого Романа поблизости не видела.
Мать поджала губы.
– А о нем мы еще поговорим.
Тут в нору заглянул отец, на лице которого читалось облегчение.
– Какое счастье, что с тобой все в порядке. Зачем ты вообще убежала от класса?
На этот вопрос Тома и сама не могла дать ответ. Вчера ей казалось, что она услышала отчаянный зов о помощи, но сегодня это был слабый аргумент для ее поступка.
– Подростковые проблемы, – со знанием дела сообщил чей-то низкий незнакомый голос. – Небось поссорилась с кем. В таком возрасте обычное дело.
Экспертом по подростковому поведению оказался пухлый и усатый полицейский.
– Ну что, семья воссоединилась? Тогда мне здесь делать больше нечего.
Перед тем, как отбыть, полицейский погрозил Томе пальцем.
– Больше так не делай. В следующий раз учителя рядом может и не оказаться.
Девушка клятвенно пообещала исправиться.
– А где Роман? – спросила она.
Мать бросила на Тому недовольный взгляд, но ответил отец:
– Да где-то здесь был. Он ни свет ни заря примчался в Пильняцк, в одной футболке, поднял на уши полицейских и привел к шалашу. Крепкий, однако, юноша, – констатировал Сергей Баюнов.
– А то, что он провел ночь с твоей дочерью тебя не беспокоит? – прорычала мать.
Отец хохотнул.
– Алиса, не говори глупостей. Он же учитель.
– О да, этим все объясняется. Между прочим, первое, что сказала твоя дочь, когда очнулась, это позвала этого учителя по имени. – Мать резко повернулась к Томе. – Кстати, почему без отчества?
– Он его не называл, – проворчала та.
Нет бы быть благодарной человеку, который дважды спас ее дочь от неминуемой гибели, так она его черт знает в чем обвинять стала. Правда, воображение тут же нарисовало, как Роман в одних плавательных шортах несет ее на руках… Нет, пожалуй, чересчур богатая фантазия может завести не в те дебри.
К утру снегопад прекратился. Полицейский бобик и отцовский внедорожник уже проложили глубокую колею в сугробах. Тома даже не стала ломать голову над тем, как они вообще сюда добрались. Ей очень хотелось увидеть Романа.
Отец помог жене и дочери забраться в джип. Тома так и не сняла тренерскую куртку, которая была ей велика размеров на пять. Сам Роман ждал на опушке, все в той ж футболке. Тома попросила отца остановить внедорожник, но матери просьба не понравилась.
– Алиса, давай парня хотя бы до города подбросим, – возразил отец. – Он замерзнет здесь в такой одежде.
Та была категорически против – сам доберется, идти тут максимум полчаса.
Да что же такое творится! Обычно отцы принимают в штыки потенциального избранника дочери, но никак не матери.
– Могу я ему хотя бы куртку вернуть? – недовольно поинтересовалась Тома.
Мать вышла из машины вместе с ней. Вот только дуэньи и не хватало.
Роман посмотрел на Тому также ласково, как и там, в корнях сосны, когда они лежали обнявшись. У нее внутри все затрепетало. Парень принял свою куртку, слегка коснувшись горячими пальцами ее ладони. Алисе Баюновой он комично поклонился и нахально оскалился. Та фыркнула в ответ.
– Не смей приближаться к этому человеку на расстояние пушечного выстрела, – уже в машине пригрозила мать.
– Алиса, что за домострой такой? – удивился отец.
– Мама, даже, если бы хотела избегать его, не получится – он мой тренер по плаванию. Так решил комитет образования.
Та презрительно прищурила глаза.
– Значит, плаванием ты заниматься не будешь.
Тома задохнулась от возмущения. Еще несколько дней назад она бы многое отдала за возможность заменить занятия в бассейне на баскетбол, но теперь готова была смириться даже с погружением в воду ради лишнего времени, проведенного с тренером.
Они препиралась всю дорогу до Толбянки. В итоге обе остались недовольны друг другом и при своем мнении, но мать взяла с дочери клятву не общаться с Романом Осьмаком, которую та в сою очередь выполнять не собиралась.
За обедом мать поставила перед ней кружку с зеленым пойлом, подозрительно напоминающим отвар хны. На немой вопрос дочери ответила, что это необходимо выпить. Тома отхлебнула и закашлялась – напиток был чертовски горький.
– Так это ж твой чай для похудения, – вмешался отец. – Томке-то он зачем? Она и так у нас стройняшка.
И, скользнув недвусмысленным взглядом вдоль фигуры жены, добавил:
– Да ты и сама не понять к чему поглощаешь его уже чуть ли не двадцать лет подряд.
Мать игриво улыбнулась в ответ.
– Это общеукрепляющее средство. После ночи, проведенной на холоде, нужно очень постараться, чтобы не заболеть.
И подвинула кружку ближе к дочери. Тома предпочла выпить эту гадость, чем рассказывать матери, что в объятиях Романа ей было очень даже жарко. И если у нее и повысится температура, то лихорадка будет совершенно точно не вирусная.
Во второй половине дня в гости пришла Лара, и девчонки уединились в Томиной комнате. Тома поведала подруге о своих ночных злоключениях в лесу и примирении с тренером. Лара была на удивление рассеянной, но рассказ ее впечатлил, особенно та его часть, где Роман вступил в схватку с медведем.
– Так вы теперь встречаетесь? – спросила она взволнованно.
– Не знаю, – призналась Тома и вздохнула. – Роман старше меня, да и мать готова пустить его на макароны.
– А мне сразу было заметно, что между вами пробежала искра. Ты хоть и возмущалась всю неделю, какой тренер гад, а сама только о нем и говорила. Да и он на Ушах смотрел на тебя, как преданный щенок. Не замечала?
Тома густо покраснела до корней волос.
На биологии в понедельник Алевтина Ивановна почти половину урока бранила Тому за безответственное поведение на экскурсии и потрепанные нервы всему педагогическому составу, а особенно ей несчастной. Кричать классная руководительница умела, постоянно стремясь уйти в ультразвук. Ее вопли только вызвали головную боль.
Лара под партой тянула подругу за подол клетчатой юбки и уголком рта едва слышно уговаривала:
– Молчи… Терпи… Не реагируй…
Тома сдержалась, хотя у нее внутри плевался лавой вулкан.
На перемене на Лару и Тому налетели восторженные одноклассницы и объявили, что вчера в Толбянку приехал Арс, и уже сегодня он будет впервые тренироваться с «Нефтемашем», но за закрытыми дверями. Девчонки сильно негодовали от подобной несправедливости. Но, как оказалось, есть и светлая сторона – в субботу накануне матча с «Легионером» будет открытая тренировка, на которую приглашаются все желающие, читай – почти весь город. Ни Тома, ни Лара должного восхищения новостями не выразили, поэтому были обвинены в бесчувствии.
Томе было не до Волковича. Куда больше ее интересовало, что случилось с Романом. Всю прошлую неделю она натыкалась на тренера за каждым поворотом, но сейчас даже походы в учительскую под разными предлогами не дали результатов. Лара, казалось, тоже кого-то высматривала в толпе школьников.
Только на большой перемене Тома встретила Романа, в столовой. Вид у него был весьма цветущий. Все в той же футболке, он своей фирменной акульей улыбкой скалился толпе окруживших его девчонок. История противоборства с разъяренным медведем каким-то образом просочилась в массы, что только увеличило численность армии поклонниц тренера по плаванию. Правда, из летописи почему-то исчезла вдохновительница героя на сей подвиг.
На Томино приветствие Роман только слегка кивнул, даже не взглянув в ее сторону. Девушку обожгло жало ревности. И как это понимать?
Тома угрюмо плюхнулась за столик рядом с Ларой. Та увлеченно беседовала с долговязым и лопоухим парнем из параллельного класса, который всего несколько недель назад перешел в их школу. Тома так и не запомнила его имя – Женя, Гена, как-то так.
– Доктор, меня игнорируют, – мрачно произнесла она.
Лара проследила взгляд подруги и сочувственно ахнула.
Тома достала из ранца термос с маминым пойлом и залпом выпила стакан, даже не поморщившись. В обычной утренней спешке она не успела принять снадобье, поэтому Алиса Баюнова насильно всучила ей дневную норму с собой. Голова просто раскалывалась, а после такого поведения Романа и вовсе стало казаться, что в черепной коробке поселился дятел.
Все оставшиеся уроки Тома была ужасно рассеянной – пропускала мимо ушей объяснения учителей, отвечала на вопросы невпопад. Несмотря на то, что головная боль прекратилась, ее мозг просто распухал от множества вопросов: почему так изменилось отношение Романа к ней; что между ними происходит, да и происходит ли вообще? Может, она все себе нафантазировала?
Лара тоже весь день вела себя как-то непривычно и после уроков поспешила распрощаться, пробормотав что-то про дополнительные занятия, поэтому Тома возвращалась домой одна. Она решила пройтись пешком, чтобы все хорошенько обдумать.
– Ты нарочно не отзывалась? – раздался знакомый сипловатый голос за спиной, и Томино сердце забилось чаще.
Роман стоял, опершись об ограду парка, вдоль которого шла дорога до дома Баюновых. На нем была новая кожаная куртка со множеством металлических заклепок и «молний». Он смущенно улыбался и с прежним восхищением смотрел на Тому. У нее по всему телу побежали мурашки.
– О да, дико смешно!
Осьмак фыркнул и сел прямо в сугроб.
– Хотя апотропей у него еще действующий… – задумчиво произнес он. – Так, чего разлеглась?
Тома никак не могла остановиться, поэтому только развела руками в ответ. Тренер закатил глаза к небу и сильно дернул ее за шиворот. Послышался треск ткани, и на ветках осталось несколько клочьев любимой куртки.
Только теперь девушка заметила, что волосы у Романа всклокочены, на щеке несколько кровоподтеков и местами разодрана куртка, но в целом тренер выглядел, как после дворовой драки, а не схватки с разъяренным медведем.
– Спасибо, – прошептала Тома и шмыгнула носом.
– О, да ты, кошатина, продрогла.
Роман разжал кулак, и Тома мягко приземлилась в снег. Он снял с себя порванную куртку и накрыл ей девушку, как шатром, а сам остался в одной футболке.
– Ладно, до утра перекантуемся здесь. До города километров пять, а ты, смотрю, не в кондиции.
Он схватил укутанную Тому под мышку и потащил к ближайшей поваленной сосне. Корни дерева образовывали что-то вроде шалаша, который уже почти полностью завалило снегом. Огромной ладонью Осьмак прокопал нору и сунул в нее кокон с девушкой, потом протиснулся сам. Внутри оказалось на удивление тепло, и терпко пахло землей.
– Извини, костра не будет.
В корнях сосны было очень тесно, поэтому они с тренером сидели, прижавшись друг к другу. Роман никак не мог устроится удобно, его гренадерской фигуре катастрофически не хватало места. Тогда парень приподнял соседку и раскинул ноги, а ее усадил перед собой между ними. Девушку бросило в дрожь, хотя в тренерской куртке было жарко.
– Теперь хочешь, не хочешь, а с перемирием придется смириться, – хохотнул Роман. Его горячее дыхание обожгло Томе щеку. – Даже старуха Гато согласилась на династический брак своей драгоценной внучки с наследником Кандинских. Времена меняются.
Тома не поняла ни слова. У нее закралось подозрение, а не лежит ли она до сих пор в зарослях терновника, бредит от холода и медленно покрывается снегом. Придется быть с собой откровенной, приятная все-таки галлюцинация. А раз так, можно себе позволить совсем обнаглеть – жаль, это не увидят подруги – и Тома прижалась к мускулистой груди тренера. Тот негромко и, как показалось девушке, смущенно охнул, но приобнял ее в ответ.
– Перемирие так перемирие, – согласилась она.
В конце концов в эту игру можно играть и вдвоем, а в объятьях этого – уж себе-то можно признаться – красавца-атланта так уютно и надежно.
Вдруг Тома почувствовала, как его теплая ладонь проникает в нутро куртки, скользя вдоль штанины ее джинсов вверх. Она сразу же подскочила, больно зацепившись волосами за корень, и шлепнула тренера по руке.
– Да ты что, совсем обалдел?! – воскликнула девушка, не заметив, как перешла на «ты».
Роман ответил непонимающим взглядом, а в его руке оказался знакомый термос.
– Твоя синеглазая подруга хотела тебя этим зельем напоить – в мороз самое то…
Но тут же переменился в лице, и в его желтых глазах зажглась коварная искорка.
– А ты о чем подумала?
Тома насупилась.
– Ни о чем.
И добавила себе под нос:
– Размечтался.
Роман хохотнул и протянул ей травяной чай в крышке от термоса.
Тома отхлебнула чуть горьковатого на вкус варева, и ее стало тянуть в сон. Так хотелось снова прижаться к Роману, но она не решалась после конфуза. Немного поерзав в курточном коконе, ей удалось повернуться к нему лицом. Тренер смущенно улыбался, что шло ему значительно больше, чем нахальный оскал.
Оказывается, у него слегка раскосые глаза. У Томы перехватило дыхание. Никто и никогда на нее так не смотрел. В его взгляде было столько нежности и ласки. Чтобы хоть как-то скрыть волнение, она налила еще чая в крышку и протянула Роману, расплескав по пути половину, но он отодвинул ее руку.
– От этого зелья козленочком станешь. Мне моя волчья натура дорога.
– Почему ты меня спас? – тихо спросила она.
Роман промолчал.
– Я не из старообрядцев, – невпопад сказала девушка, вспомнив их последний разговор.
– Вижу, – выдохнул он и крепко прижал к себе Тому, которая вылила остатки Лариного чая прямо ему на футболку. Роман негромко охнул.
Их лица оказались непозволительно близко друг к другу. Тома ощущала его жаркое дыхание, а немигающий взгляд притягивал словно магнитом. Она тоже стала дышать чаще и глубже. Расстояние между ними медленно сокращалось. Его губы почти накрыли ее… Но в последний момент Тома струсила и уткнулась носом в его мускулистую грудь.
Роман хмыкнул и прижался острым подбородком к ее макушке. Казалось, он вовсе не был разочарован. Это был лучший первый поцелуй из тех, что не состоялись.
– Что мы делаем? – прошептала Тома.
Роман ухмыльнулся.
– Поддерживаем политику партии.
Странный он все-таки, но, черт подери, Тома влюбилась по уши. Только сейчас она осознала, что это была любовь с первого взгляда, с того самого момента, когда он появился в таинственном изумрудном сиянии в бассейне и сразу выделил ее среди других одноклассниц.
Горячая ладонь Романа гладила ее по волосам, а она слушала его сипловатый голос, но не его самого. Тем более, что рассуждал он о непонятных Томе материях, и до ее засыпающего сознания долетали отдельные фразы: «законы круга», «вековые запреты» и что-то еще в том же духе, а потом она уснула.
V
Тому сильно тряхнуло, раз, другой, третий. Девушка все еще пыталась ухватиться за ускользающий сон, в котором она почти ощущала вкус его губ, но настойчивая тряска не оставила шансов словить его поцелуй хотя бы в грезах. Кажется, она даже позвала его по имени.
– Кто? Тамара, проснись же!
Ее снова сильно тряхнуло. Девушка открыла глаза, и ее ослепило сверкающей белизной. Немного поморгав, она увидела перед собой расплывчатое лицо, которое постепенно приобрело черты матери. Та выглядела перепуганной.
– Что происходит? Где?.. – прошептала Тома, но мать крепко ее обняла, не дав закончить.
– Как же я испугалась, когда вчера вечером позвонила Алевтина Ивановна и сказала, что ты осталась в лесу одна.
– Я была не одна. Меня спас тренер по плаванию.
Тома все еще была укутана в его кожаную куртку, но самого Романа поблизости не видела.
Мать поджала губы.
– А о нем мы еще поговорим.
Тут в нору заглянул отец, на лице которого читалось облегчение.
– Какое счастье, что с тобой все в порядке. Зачем ты вообще убежала от класса?
На этот вопрос Тома и сама не могла дать ответ. Вчера ей казалось, что она услышала отчаянный зов о помощи, но сегодня это был слабый аргумент для ее поступка.
– Подростковые проблемы, – со знанием дела сообщил чей-то низкий незнакомый голос. – Небось поссорилась с кем. В таком возрасте обычное дело.
Экспертом по подростковому поведению оказался пухлый и усатый полицейский.
– Ну что, семья воссоединилась? Тогда мне здесь делать больше нечего.
Перед тем, как отбыть, полицейский погрозил Томе пальцем.
– Больше так не делай. В следующий раз учителя рядом может и не оказаться.
Девушка клятвенно пообещала исправиться.
– А где Роман? – спросила она.
Мать бросила на Тому недовольный взгляд, но ответил отец:
– Да где-то здесь был. Он ни свет ни заря примчался в Пильняцк, в одной футболке, поднял на уши полицейских и привел к шалашу. Крепкий, однако, юноша, – констатировал Сергей Баюнов.
– А то, что он провел ночь с твоей дочерью тебя не беспокоит? – прорычала мать.
Отец хохотнул.
– Алиса, не говори глупостей. Он же учитель.
– О да, этим все объясняется. Между прочим, первое, что сказала твоя дочь, когда очнулась, это позвала этого учителя по имени. – Мать резко повернулась к Томе. – Кстати, почему без отчества?
– Он его не называл, – проворчала та.
Нет бы быть благодарной человеку, который дважды спас ее дочь от неминуемой гибели, так она его черт знает в чем обвинять стала. Правда, воображение тут же нарисовало, как Роман в одних плавательных шортах несет ее на руках… Нет, пожалуй, чересчур богатая фантазия может завести не в те дебри.
К утру снегопад прекратился. Полицейский бобик и отцовский внедорожник уже проложили глубокую колею в сугробах. Тома даже не стала ломать голову над тем, как они вообще сюда добрались. Ей очень хотелось увидеть Романа.
Отец помог жене и дочери забраться в джип. Тома так и не сняла тренерскую куртку, которая была ей велика размеров на пять. Сам Роман ждал на опушке, все в той ж футболке. Тома попросила отца остановить внедорожник, но матери просьба не понравилась.
– Алиса, давай парня хотя бы до города подбросим, – возразил отец. – Он замерзнет здесь в такой одежде.
Та была категорически против – сам доберется, идти тут максимум полчаса.
Да что же такое творится! Обычно отцы принимают в штыки потенциального избранника дочери, но никак не матери.
– Могу я ему хотя бы куртку вернуть? – недовольно поинтересовалась Тома.
Мать вышла из машины вместе с ней. Вот только дуэньи и не хватало.
Роман посмотрел на Тому также ласково, как и там, в корнях сосны, когда они лежали обнявшись. У нее внутри все затрепетало. Парень принял свою куртку, слегка коснувшись горячими пальцами ее ладони. Алисе Баюновой он комично поклонился и нахально оскалился. Та фыркнула в ответ.
– Не смей приближаться к этому человеку на расстояние пушечного выстрела, – уже в машине пригрозила мать.
– Алиса, что за домострой такой? – удивился отец.
– Мама, даже, если бы хотела избегать его, не получится – он мой тренер по плаванию. Так решил комитет образования.
Та презрительно прищурила глаза.
– Значит, плаванием ты заниматься не будешь.
Тома задохнулась от возмущения. Еще несколько дней назад она бы многое отдала за возможность заменить занятия в бассейне на баскетбол, но теперь готова была смириться даже с погружением в воду ради лишнего времени, проведенного с тренером.
Они препиралась всю дорогу до Толбянки. В итоге обе остались недовольны друг другом и при своем мнении, но мать взяла с дочери клятву не общаться с Романом Осьмаком, которую та в сою очередь выполнять не собиралась.
За обедом мать поставила перед ней кружку с зеленым пойлом, подозрительно напоминающим отвар хны. На немой вопрос дочери ответила, что это необходимо выпить. Тома отхлебнула и закашлялась – напиток был чертовски горький.
– Так это ж твой чай для похудения, – вмешался отец. – Томке-то он зачем? Она и так у нас стройняшка.
И, скользнув недвусмысленным взглядом вдоль фигуры жены, добавил:
– Да ты и сама не понять к чему поглощаешь его уже чуть ли не двадцать лет подряд.
Мать игриво улыбнулась в ответ.
– Это общеукрепляющее средство. После ночи, проведенной на холоде, нужно очень постараться, чтобы не заболеть.
И подвинула кружку ближе к дочери. Тома предпочла выпить эту гадость, чем рассказывать матери, что в объятиях Романа ей было очень даже жарко. И если у нее и повысится температура, то лихорадка будет совершенно точно не вирусная.
Во второй половине дня в гости пришла Лара, и девчонки уединились в Томиной комнате. Тома поведала подруге о своих ночных злоключениях в лесу и примирении с тренером. Лара была на удивление рассеянной, но рассказ ее впечатлил, особенно та его часть, где Роман вступил в схватку с медведем.
– Так вы теперь встречаетесь? – спросила она взволнованно.
– Не знаю, – призналась Тома и вздохнула. – Роман старше меня, да и мать готова пустить его на макароны.
– А мне сразу было заметно, что между вами пробежала искра. Ты хоть и возмущалась всю неделю, какой тренер гад, а сама только о нем и говорила. Да и он на Ушах смотрел на тебя, как преданный щенок. Не замечала?
Тома густо покраснела до корней волос.
На биологии в понедельник Алевтина Ивановна почти половину урока бранила Тому за безответственное поведение на экскурсии и потрепанные нервы всему педагогическому составу, а особенно ей несчастной. Кричать классная руководительница умела, постоянно стремясь уйти в ультразвук. Ее вопли только вызвали головную боль.
Лара под партой тянула подругу за подол клетчатой юбки и уголком рта едва слышно уговаривала:
– Молчи… Терпи… Не реагируй…
Тома сдержалась, хотя у нее внутри плевался лавой вулкан.
На перемене на Лару и Тому налетели восторженные одноклассницы и объявили, что вчера в Толбянку приехал Арс, и уже сегодня он будет впервые тренироваться с «Нефтемашем», но за закрытыми дверями. Девчонки сильно негодовали от подобной несправедливости. Но, как оказалось, есть и светлая сторона – в субботу накануне матча с «Легионером» будет открытая тренировка, на которую приглашаются все желающие, читай – почти весь город. Ни Тома, ни Лара должного восхищения новостями не выразили, поэтому были обвинены в бесчувствии.
Томе было не до Волковича. Куда больше ее интересовало, что случилось с Романом. Всю прошлую неделю она натыкалась на тренера за каждым поворотом, но сейчас даже походы в учительскую под разными предлогами не дали результатов. Лара, казалось, тоже кого-то высматривала в толпе школьников.
Только на большой перемене Тома встретила Романа, в столовой. Вид у него был весьма цветущий. Все в той же футболке, он своей фирменной акульей улыбкой скалился толпе окруживших его девчонок. История противоборства с разъяренным медведем каким-то образом просочилась в массы, что только увеличило численность армии поклонниц тренера по плаванию. Правда, из летописи почему-то исчезла вдохновительница героя на сей подвиг.
На Томино приветствие Роман только слегка кивнул, даже не взглянув в ее сторону. Девушку обожгло жало ревности. И как это понимать?
Тома угрюмо плюхнулась за столик рядом с Ларой. Та увлеченно беседовала с долговязым и лопоухим парнем из параллельного класса, который всего несколько недель назад перешел в их школу. Тома так и не запомнила его имя – Женя, Гена, как-то так.
– Доктор, меня игнорируют, – мрачно произнесла она.
Лара проследила взгляд подруги и сочувственно ахнула.
Тома достала из ранца термос с маминым пойлом и залпом выпила стакан, даже не поморщившись. В обычной утренней спешке она не успела принять снадобье, поэтому Алиса Баюнова насильно всучила ей дневную норму с собой. Голова просто раскалывалась, а после такого поведения Романа и вовсе стало казаться, что в черепной коробке поселился дятел.
Все оставшиеся уроки Тома была ужасно рассеянной – пропускала мимо ушей объяснения учителей, отвечала на вопросы невпопад. Несмотря на то, что головная боль прекратилась, ее мозг просто распухал от множества вопросов: почему так изменилось отношение Романа к ней; что между ними происходит, да и происходит ли вообще? Может, она все себе нафантазировала?
Лара тоже весь день вела себя как-то непривычно и после уроков поспешила распрощаться, пробормотав что-то про дополнительные занятия, поэтому Тома возвращалась домой одна. Она решила пройтись пешком, чтобы все хорошенько обдумать.
– Ты нарочно не отзывалась? – раздался знакомый сипловатый голос за спиной, и Томино сердце забилось чаще.
Роман стоял, опершись об ограду парка, вдоль которого шла дорога до дома Баюновых. На нем была новая кожаная куртка со множеством металлических заклепок и «молний». Он смущенно улыбался и с прежним восхищением смотрел на Тому. У нее по всему телу побежали мурашки.
