— Дай ему шанс.
— А если не получится?
— Тогда будешь договариваться с Корделией. Уж она не поскупится. Но с ван дер Велле сделку придется расторгнуть, с обоих ты выкуп не сдерешь.
Казак покусал ус. Лаврентий прав. Сделка с богатенькой сучкой была проще и безопасней. Она же еще на яхте ему предлагала. «Заключи сделку со мной». Но он на эту приманку не клюнул. Да и кто бы клюнул? Пока она находится на яхте в статусе похищенной, у нее ничего нет, она нищая. Чтобы ее счета разблокировали, она должна быть на свободе, в безопасности. То есть он, Уйатер, должен был поверить ей на слово? Она обещает перевести на его счет двадцать лимонов, он ее отпускает, она улетает в соседнюю звездную систему, на эту свою Геральдику, куда без приглашения не допустят даже Президента, и уже оттуда перебрасывает деньги? И не какую-то жалкую тысячу, как знак признательности, а двадцать лимонов! Это каким надо быть кретином, чтобы согласиться? Потому он и заключил сделку с ван дер Велле. Для него товар уже на борту. Правда, и для сучки это тоже товар. Она его не кинет. Может быть, и правда лучше с ней? Скользкий он, этот ван дер Велле. Прожженный. Хуже авшуров. И семейка у него та еще… Менялы. Финансовые пираты.
Тогда от половины куша придется отказаться. Заплатит только Корделия. А если и она кинет? В отместку за то, что ее ударил. Он же довольно грубо с ней обошелся. Она не простит. Такие не прощают. Как ни крути, и тут взламывать надо. Чтобы рычаг воздействия сохранить. Если не заплатит, он прикажет киборгу умереть. И кибермальчик сдохнет на глазах своей «мамочки».
Надо узнать, чем он там занят, этот ракообразный. Три часа прошло.
Уайтер направился было к грузовому отсеку, но с полпути вернулся к себе в каюту и захватил блокатор. Береженого Бог бережет.
Казак застал хакера там же, где и оставил, сидящим на ящике перед стеллажной полкой, посреди хакерского оборудования. Над планшетом висело несколько вирт-окон с какими-то таблицами.
— Все возишься?
Хакер поднял на него красные от напряжения глаза. Казак вновь с презрением подивился его тщедушности и нескладности. Хрестоматийный ботаник. Небось по ночам картинки с голыми бабами разглядывает, а живую-то и не видел. Слизняк.
— Сделал?
— Да, кажется…
— Так кажется или сделал?
— Надо проверить. Вы ему что-нибудь прикажите.
Казак приблизился к модулю, но вплотную подойти поостерегся. Киборг по-прежнему не подавал признаков жизни. Да он и не смог бы: его удерживали ленты-фиксаторы. Казалось, что киборг даже не дышит. Но показатели на дисплее модуля горели зеленым.
— Эй, жестянка! — позвал Казак. — Слышишь меня?
— Он слышит, — сказал хакер, изучая в вирт-окне какие-то графики и кривые, — реакция есть.
— Жестянка, кто твой хозяин?
Киборг открыл глаза, скосил взгляд на Уайтера. Тот вздрогнул. Он не раз присутствовал при процедуре расконсервации, когда доставленные Анатолием Волковым DEX'ы сдвигали крышки и вставали по стойке «смирно», пялясь на хозяина и ожидая приказа. Они фокусировали взгляды на человеке, но глаза у них были пустыми, кукольными. А этот смотрел по-другому — по-человечески. С ненавистью и презрением. А потом он заговорил. С теми же ненавистью и презрением.
— Ты… мой хозяин. Максимилиан Иеремия Уайтер. 48 лет, землянин. Не женат. Осужден на пожизненное по статье 162 УК Федерации разбой, осужден по статье 126 УК Федерации похищение человека, осужден по статье…
— Заткнись, тварь! — заорал Уайтер. Обернулся к хакеру. — Ты что, урод, все судебные протоколы ему закачал?
Хакер испуганно потряс головой.
— Нет, нет, я ничего не делал. Я только ваше имя прописал и возраст. Внес образ в базу данных. Это он сам.
— Сам? Тут связи нет… — И осекся.
Тут связи нет, а у Славика-то есть… Киборг был на «Мозгоеде». Там и скачал. Вот же тварь.
— Слушай сюда, жестянка, мне плевать, что ты там себе загрузил. Я твой хозяин и ты будешь меня слушаться. А не будешь, отведаешь вот это. — Он потряс «глушилкой» перед киборгом. — Хочешь?
— Нет, хозяин, — тихо ответил киборг.
— То-то же. Я сейчас крепления уберу. А ты не вздумай дергаться. Дернешься, получишь сразу из двух стволов, из бластера и «глушилки». Я успею. — Снова хакеру. — Когда прицелюсь, убирай фиксаторы.
Отошел на два шага и направил на киборга оружие. Крепления ушли в пазы.
— Подними правую руку.
Правая рука прыгнула вверх.
— Подними левую руку.
Левая последовала за правой.
— Сядь.
Киборг сел, по-прежнему держа руки вытянутыми перед собой.
— Дебил, — хохотнул Казак. — Вылезай. Медленно.
Киборг выбрался из модуля и застыл. Он продолжал сверлить Уайтера полным ненависти взглядом, но не шевелился. Одежды на нем не было. Она валялась где-то за ящиком.
— Будешь хорошо себя вести, скоро увидишь свою хозяйку. Так и быть, я ей тебя продам. По дешевке.
Киборг молчал. Казак заметил два почти симметричных звездообразных шрама. Он помнил, что рассказывал про этого киборга Скуратов. Эти шрамы оставил секретному изделию Ржавый Волк. Такая же живучая тварь, как и тот рыжий. Надо его проверить. Уайтер вспомнил свою последнюю встречу с проклятой «шестеркой». Как проверял лояльность.
— Подними левую ногу.
Киборг согнул ногу в колене.
— А теперь правую.
Та же картина. Киборг упал. Разумный, разумный, а дебил. Казак заржал.
— Встань на колени.
Киборг встал, хотя с некоторым замедлением, будто пытался воспротивиться, бороться с имплантатами. Казак заметил, как под кожей дернулись мускулы. И взгляд полыхнул. Что же ему еще приказать? Собственно, этот киборг в качестве стюарда ему не нужен. Всю эту историю со взломом он затеял с одной единственной целью. Последний приказ. Чтобы держать под контролем жизнь и смерть бесценного киборга. Если кинут, то и киборга не получат. Он прикажет ему умереть. Только сработает ли? С рыжим сработало, и если бы не тот латинос, проклятая «шестерка» сдохла бы в лесу. Но «шестерка» ничего не стоила, хотя и разумная. Тогда как этот… Рискнуть? Производители дают три минуты на отмену приказа. А если необратимые изменения? Если программа самоликвидации ему мозг спалит? Но за минуту ничего не случится. Скуратов рассказывал. Ржавый Волк эту упрямую тварь раз пятьдесят убивал. И — ничего. Вот он, живехонький. В идеальной физической форме.
— Сдохни, — приказал Казак.
Киборг не шевельнулся. Только на губах мелькнула презрительная усмешка. Потом глаза потускнели. Он не дышал. Казак жадно всматривался в его лицо. Да, вот точно так же было и с рыжим. То же выражение. Десять. Девять. Восемь. За спиной Казака взвыл хакер.
— Что… что вы делаете? Вы его убиваете! Он единственный, уникальный. Он двадцать миллионов стоит! Отмените приказ. Отмените.
Хакер подполз как собака, дернул за штанину, но Казак отшвырнул его ударом ноги.
— Пшел вон!
И продолжал смотреть на киборга. Да, не дышит. Действительно не дышит. Пять. Четыре. Три. По телу киборга прошла едва заметная судорога. Зрачки расширились. Снова судорога. Это сердце сбилось с ритма. Задергалось. Голова чуть откинулась назад. Вместо глаз полоски белков. Пошатнулся. Начал заваливаться.
— Отмена приказа! — рявкнул Казак.
Глаза выкатились из-под век. Грудная клетка наполнилась воздухом. Киборг вскочил и потер ладонью под левой ключицей. Казак на всякий случай отступил, держа киборга под прицелом «глушилки».
— Убедился, хозяин?
— Еще нет.
Казак покосился на хакера и неожиданно приказал.
— Убей его!
Хакер издал придушенный всхлип.
— За что? Не надо. Я же все сделал, как вы просили! Я его взломал.
— Действуй, жестянка.
Но киборг не шевелился.
— Уточните приказ.
— Что тут уточнять? Убей и все.
Хакер попытался бежать, но ноги его не слушались.
— Как следует произвести вышеозначенное действие? Задушить? Свернуть шею? Вырвать сердце? Вспороть живот? Забить насмерть? Назовите желаемый метод. Асфиксия вызывается различными средствами, без удушения, к примеру, посредством перекрытия доступа воздуха через естественные отверстия.
— То есть, заткнуть рот и нос?
— Да.
Казак гоготнул, уже откровенно развлекаясь.
— Ну давай, без удушения. Нежно.
Киборг метнулся гибкой, неуловимой тенью, и мгновение спустя хакер уже забился в его руках. Заморыш захрипел, выпучил глаза. Ладонь киборга перекрывала ему рот и нос. Человек был похож на вздернутую за нити марионетку. Казак секунды три с удовольствием наблюдал за процессом, потом приказал:
— Хватит с него. Отпусти.
Киборг тут же разжал руки, и «ботаник» шлепнулся на металлизированное покрытие отсека. Он судорожно разевал рот, как выброшенная на берег рыба, и двигал конечностями, как испуганный краб. Ну или как… креветка! Казак захохотал.
— Надо бы и Лаврентия пугануть. Оденься, жестянка, а то у нас на борту дама. Хотя… — Казак осклабился. — Может, разрешить ей тобой попользоваться? Я видел, как она твои голоизображения изучала. Прикидывала, как бы тебя для удовольствия приспособить. Завидовала родственнице.
Киборг не отвечал. Он направился к сваленной в углу одежде и начал одеваться. Застегнув молнию на комбезе, он выпрямился и уставился на хозяина. Хакер сидел, скорчившись на полу, и хрипло дышал.
— Что, слизняк, испугался? Я пошутил. Должен же я был проверить твою работу. Вот, проверил. Ладно, не хнычь. Он тебя без приказа не тронет. Даже если очень захочет. А он хочет. Видишь, как глазами зыркает. Ты ж ему мозг сломал. Будешь за ним приглядывать. Жрать ему принесешь или что там ему надо… Понял?
— Понял, — пискнул хакер, утирая нос тыльной стороной руки.
— Чтоб в порядке был. Мне его через час покупателю предъявлять.
Прода от 18.03.2021, 14:27
Глава 10. Делай, что должно
Он больше не прилагает усилий, чтобы вспомнить. Он знает.
С тех пор как это имя обзавелось приоритетом и затмило событийным накалом всех прежних фаворитов, имена банкиров, президентов и вице-премьеров, он воспринимает его как единственно существующую смысловую единицу. Это имя обошло по значимости даже главу дома Рифеншталей — Альфреда. Раньше только дед обладал безусловным правом на безотлагательную коммуникацию. А теперь его оттеснил какой-то пират.
У Александра имелся особый, функционирующий на защищенной частоте видеофон, память которого содержала один-единственный номер. В целях сохранения конфиденциальности он выходил на дисплей бессмысленным набором символов, каждый раз рандомно обновляемых. Номер резиденции Рифеншталей на Иллирии. Этот видеофон Александр всегда носил с собой и никогда не отключал. Одна минута разговора на выделенной частоте в чрезвычайном режиме стоила десять тысяч единиц. Но внук и дед безропотно эти счета оплачивали. Потому что осознавали необходимость. Альфред — глава финансовой империи, контролирующей половину Галактики, а Александр — его прямой наследник. К тому же наследник тайный. Для светских колонок и газетных онлайн-полос наследником оставался Торстен, второй сын Альфреда, до сих пор не подозревающий о конкуренте.
— Не нужно его расстраивать, — сказал однажды Альфред, когда Александр в очередной раз осведомился, когда же состоится его инаугурация как наследника. — Торстен сейчас занят очень важной работой. Он курирует наши вложения в колонизацию планет Проксимы Центавра, модернизацию инфраструктуры и судостроительные верфи. Его нельзя отвлекать. На днях он подписал договор с префектами по предоставлению нашим дочерним банкам кредитного приоритета. И такая неприятная новость, как лишение наследства, повредила бы его репутации. Да и он сам… Ты же знаешь, Алекс, Торстен человек вспыльчивый. Он может пойти на принцип и отозвать свою подпись под договором. А это повредит всем нам. Тебе в первую очередь.
Александр согласно кивнул. Разумеется, повредит. Уж кому-кому, а ему — в первую очередь. Кто ж этого не понимает? Да старый хрыч играет с ним! Манипулирует. Подвесил наследство как морковку перед носом и забавляется. С Торстеном, своим младшим сыном, тоже. Называет своим официальным наследником, но документально закрепить не спешит. Мол, писать завещание раньше времени — плохая примета. Он еще полон сил и еще поживет. Тоже морковка. Торстен из кожи вон лезет, чтобы доказать, что достоин, что обладает достаточной деловой хваткой, чтобы взвалить на себя бремя финансовой власти: мотается по звездным системам, ведет переговоры, дает взятки, интригует, заключает и расторгает сделки, грабит, банкротит, вгоняет в долги, доводит до самоубийства, снабжает оружием, стравливает, ссорит, искушает, и все ради того, чтобы ублаготворить папочку.
Впрочем, и он, Александр, не лучше. Он же по той же самой причине вписался в авантюру с киборгом. Взялся за щекотливое, на грани законности, поручение, чтобы точно так же доказать свои лояльность и дееспособность. И доигрался в эту лояльность так, что ждет звонка от беглого пирата, от того, чье имя вдруг обошло по важности имя деда.
Александр теперь прислушивается не к тому особому, с секретным кодом, девайсу, а к своему рабочему терминалу, к этому разогретому станку по печатанию денег. Сидит перед ним и смотрит — ждет. Ждет мелодичного перезвона, гудка, треньканья, того заветного сигнала, который издает этот мигающий, набитый наносхемами и инфокристаллами ящик.
Александр обычно маркировал входящую корреспонденцию различным звуковым сопровождением. Если послание касалось выплат процентов и дивидендов, то терминал оповещал об этом звоном монет. Если операции с ценными бумагами, то раздавался шелест этих самых бумаг. Если отправителем была женщина с интересом сугубо личным, то компьютер оповещал реципиента первыми аккордами фуги рэ-минор Баха. А под какой из этих звуковых маркеров подвести беглого пирата? Вой голодного волка? Или вытащить из архива саундтрек к древнему земному фильму? Или обозначить звоном бьющегося стекла или грохотом падающих стен, который наиболее живописно проиллюстрирует его рухнувшие надежды? Александр пометил отправителя стандартным треньканьем.
В конце концов, это всего лишь деловая неувязка, кратковременная нестыковка интересов. Любой бизнесмен время от времени сталкивается с подобным. Подставы, интриги конкурентов, жадность чиновников, некомпетентность сотрудников. Чем масштабней дело, чем больше участников в него вовлекается, тем больше погрешностей. У каждого — свои потребности, интересы, тайны, надежды. И каждый тянет одеяло на себя. Умный руководитель всегда найдет способ направить эту многоголовую силу в нужное ему русло, чтобы тянули баржу дружно, не отвлекаясь на собственный желудок, но с выгодой для общего дела. Вот и Уайтер может выступить как союзник, даже не подозревая об этом. Он поможет Александру обрести утраченный ореол героя и послужит необходимым форс-мажором, чтобы оправдаться перед дедом.
Александр с самого начала рассчитывал вернуть киборга Корделии, чтобы завоевать ее благодарность, стать ее вечным, вкрадчивым кредитором, но становясь таковым, он рисковал утратить доверие Альфреда. Дед подозрителен до крайности, почует саботаж — и отодвинет Александра с позиции основного наследника. Да, у Рифеншталей наследование идет строго по прямой линии, без отклонений в сторону племянников и кузенов.
