Она не знает и своего имени. Ее спрашивали. Она не отвечала. Врач светил ей в глаза. Зрачки реагировали. Она жмурилась и не отвечала. Или отвечала. Но невпопад, словами странными, увязанными в белый стих, будто вылавливала их в далеком прошлом.
— «…то, чего нет в мыслях, нет и в устах…»*
Приходил штатный психолог, полупьяный от бессонницы толстячок. Тоже задавал вопросы. Она молчала, будто бы думала, прислушивалась к тем же далеким словам, затем отвечала:
— «…не первых нас, добра желавших, злой постиг приказ…»**
Психолог устало вздыхал. Снова спрашивал. Она не отвечала. Больше ее не спрашивали. В отличие от прочих спасенных эта молодая женщина физически почти не пострадала. Несколько ушибов. И потеря памяти.
Выбравшись из палаты, она все искала выход на какую-то лестницу. Ее возвращали в палату, кололи успокоительное, она засыпала, но очень скоро просыпалась и уходила вновь. В четвертый раз ей все же удалось обнаружить этот выход. Или же она поверила, что ей это удалось. Узкая дверь из отполированного металла, светлая, манящая, как зеркальный омут. Такой же была дверь из пассажирского салона. Прямо за ней была лестница на пассажирские палубы. Сейчас она выйдет на эту лестницу и спустится. Она успеет. На этот раз успеет.
Приблизившись, она замечает бредущую ей навстречу нескладную, всклокоченную фигуру в больничной хламиде. От фигуры тянутся провода к подвижному глазастому ящику на колесах. Отражение передвигается босиком, шаркая узкими бледными ступнями, безразличными к холоду. Безымянная женщина останавливается и склоняет голову набок. Фигура отзеркаливает жест. Женщина подходит ближе, чтобы разглядеть существо получше. Возможно, это создание с тонкими щиколотками идет оттуда, с нижних, пассажирских палуб. Оно уже знает путь. И за спиной этого создания тот же прибор с огоньками. И хламида того же тоскливого зеленого цвета, и лицо — худое, неузнаваемое, с глазами, отразившими черноту космоса, и волосы так же коротко острижены. Жалкий, неровный больничный ежик. Седой…
Эдвард Сикорский, три недели назад возглавивший рекламный отдел на канале «GalaxiZwei», бегло просмотрел подготовленные цифры и, глубоко вдохнув, как перед прыжком с вышки, шагнул в светлый конферец-зал на восемьдесят пятом этаже штаб-квартиры холдинга «МедиаТраст». Ему предстояло отчитаться перед начальством о деятельности отдела рекламы за последний квартал, вывести на вирт-окна итоговые суммы, а также дать некоторые пояснения предпринятым им перестановкам в сетке рекламного эфира. Согласно последним его распоряжениям рекламный ролик «RoboTechLight», довольно крупной корпорации, производящей роботов для сельхоз планет, был передвинут из прайм-тайма едва ли не в утреннее шоу, а дорогостоящее рекламное действо фармацевтической компании «Schering Plau», средство, сулящее вечную молодость сосудам без имплантатов и пересадки, сброшен едва ли не за полночь.
Штаб-квартира «МедиаТраст» находилась на Новой Москве, во втором по численности проживающих там людей городе планеты. Этот второй город, куда по решению планетарной администрации были вынесены все госучреждения, для краткости именовался Мэрией. По неизвестным для Эдварда причинам на старой Земле, где, по всем иерархическим догмам, полагалось сиять рекламой и необъятным 3D экраном головному офису одного из самых богатых и успешных медиахолдингов, существовал только филиал, размеров внушительных, но не грандиозных, чтобы вызывать благоговейный трепет, как, к примеру, вызывал переливающийся огнями головной офис «Dex-company».
Новая Москва, невзирая на звучное имя, долгое время прочно ассоциировалась с провинциальным захолустьем, где доживали пенсионные годы бизнесмены средней руки да состоятельные вдовы, не пожелавшие делить мужнино наследство с предприимчивым любовником. Но несколько лет назад в Мэрии внезапно обосновался «МедиаТраст», скупив едва ли не пятую часть обитаемого континента, которых на Новой Москве было три, и бурно взялся за преобразование и обновление устаревшей инфраструктуры.
Год спустя на том же континенте отстроила свою штаб квартиру «SamsungJunior», продолжатель бизнес-традиции некогда известного на Земле бренда. За «SamsungJunior» потянулись и другие. И вот уже Новая Москва приобрела урбанистический лоск и престиж. Эдвард, окончивший Высшую школу менеджмента, нисколько не жалел, что уехал с Земли в бывшую провинцию. Он получил место в отделе рекламы «GalaxiZwei», а затем, когда в ход были пущены невидимые рычаги взаимовыгодных сделок, место руководителя этого отдела. Впрочем, в качестве руководителя он работал всего второй месяц и только по окончании испытательного срока, указанного в контракте, мог быть утвержден в должности. Подписать назначение должала была сама Корделия Трастамара, владелица холдинга. Так как без ее прямого одобрения на должности руководителя отделов никого не назначали.
Эдвард оглядел себя в зеркале. Стройный, спортивный, безупречно одетый, он являл собой образец той давно вымершей породы молодых людей, которых некогда именовали «денди». Эдвард где-то наткнулся на это устаревшее определение, до конца его не понял, но общий смысл показался ему соответствующим собственному гештальту. Элегантный, с идеальными манерами, честолюбивый, прекрасно образованный, целеустремленный. Единственное, что отличало Эдварда от его предшественников, это необходимость много и тяжело работать. Ибо те, из XIX-го века, по большей части были богатыми бездельниками, тратящими на развлечения доставшееся им наследство. Эдвард подобной роскоши позволить себе не мог. Он происходил из хорошей, но очень небогатой семьи с Нового Эдема. Его отец был директором леспромхоза, а мать держала небольшой ресторанчик, где готовили знаменитые эдемские грибы. Учебу в престижной школе при Совете Федерации оплатил дядя Эдварда Плутарх Эббот, плантатор с Эллады. У самого дяди наследников не было, но, не желая поощрять расточительство молодежи, он предпочел обозначить свою родственную любовь цифрами в контракте.
Эдвард не подвел. Высшую школу менеджмента окончил с платиновым дипломом, стажировался в «RoboTechLight» и какое-то время занимал незначительную должность в отделе маркетинга «Dex-company», но долгосрочного контракта с ним в этой корпорации не заключили. Он был вскоре выслан с рекомендациями на работу в рекламное агентство «Роял-Принт», а затем вдруг оказался в рекламной отделе медиахолдинга. Поговаривали, что и тут не обошлось без дядюшки Плутарха. Дядюшка, якобы, замолвил за племенника словечко. Но достоверной информации никто предстоставить не мог, да и как специалист Эдвард проявил себя с самой лучшей, даже блестящей, стороны, поэтому разговоры очень скоро стихли. Теперь Эдварду оставался один единственный шаг до намеченной вершины. Впоследствии будут и другие вершины, другие более глобальные, головокружительные цели, а пока его назначение должна утвердить Корделия Трастамара.
Эдвард медленно вдохнул, выдохнул в три приема, как советуют мудрые йоги, и вошел в конференц-зал.
Корделия, по укоренившейся традиции, сидела в углу, на шатком приставном стульчике. Во время всевозможных советов, совещаний, выборов правления, брифингов, пресс-конференций и приемов она избегала занимать главенствующее место. Предпочитала наблюдать со стороны. Сидеть тихонечко с планшетом на коленях, что-то там выводить пальцем на дисплее и слушать. Чаще всего на протяжении совета или конференции она не произносила ни слова. Для людей сведущих это означало, что течение данного мероприятия ее в целом устраивает, ибо по вопросам незначительным она никогда не вмешивалась, но бывало, оторвавшись от планшета, сначала долго разглядывала выступающего, затем вставляла несколько слов, сводя эффект от доклада к противоположному.
Все совещания и конференции вел ее первый зам, Конрад Дымбовски, в прошлом известный журналист, уволенный с трех федеральных каналов за бескомпромиссные репортажи. Корделия разыскала его на кухне припортового ресторана, в котором гордый правдоискатель подрабатывал ночной посудомойкой, подменяя сбойнувшего андроида. К моменту их знакомства Корделия еще не успела обзавестись всегалактической славой и только начинала свой путь медиамагната, получив в наследство близкую к банкротству «Holonet News». Конрад оценил степень ее безрассудства, сопоставил со своим и принял предложение стать соучредителем «GalaxiZwei». С тех пор прошло более десяти лет, их безумный проект оказался успешным, но степень безрассудства Корделии до сих пор вызывала у него тайную зависть.
На собрание с краткими отчетами были приглашены руководители всех редакций. Большинство из них работали на канале не первый год, успели зарекомендовать себя, приобрести репутацию и влияние. Исключение составлял один Эдвард Сикорский, принятый на работу по рекомендации одного из членов Совета Федерации, но еще не утвержденный в должности. Корделия еще раз просмотрела краткое досье на этого вундеркинда. Ни компрометирующих связей, ни фактов. И все же… Что-то в этом биографическом эссе ее зацепило. Как шероховатость под пальцами. К тому же эта рекомендация… Она не терпела, когда ей кого-то или что-то настоятельно рекомендовали, особенно, если эти рекомендации поступали из СФ. Но и отказать по той же причине ей казалось несправедливым. А если парень окажется талантливым, таким же по хорошему дерзким и отчаянным, каким некогда был Конрад, или таким же «воином чести», как начальник безопасности холдинга майор Ордынцев? Нет, она не вправе лишать это юное дарование шанса. Пусть поработает. Три месяца у него есть.
Доклад Сикорского следовал сразу после выступления шефа редакции новостей. Когда платиновый выпускник Высшей школы непринужденно развернул перед собравшимися вирт-окна с графиками и таблицами, Корделия взглянула на докладчика с интересом. Почему он ей так не нравится? Слишком гладкий. Ни морщинки, ни ряби. Хорошо поставленный голос, уместная шутка и доклад - верх совершенства. Аргументирован, краток.
— Как вы сами имеете возможность убедиться, изучив приведенные мною цифры, финансовый квартал текущего года завершается для отдела рекламы, а также, рискну обобщить, и для всего холдинга, крайне положительно. Прибыль от рекламы превысила ожидаемую.
Далее пошел список самых щедрых рекламодателей. Этот выскочка перечислял названия фирм, производящих прогулочные яхты или навигационные системы для флайеров, так, будто бы это его личная заслуга. На самом деле все эти фирмы, корпорации, холдинги, консорциумы — уже не один год надежные деловые партнеры «GlZwei». И уступать свои драгоценные рекламные минуты в прайм-тайм не намерены. Этот самоуверенный мальчишка пока еще не сделал ничего, чтобы это партнерство «угл?бить», кроме коррективы в сетке вещания. Кстати, а зачем он это сделал? Конрад что-то говорил ей об этом, но она не уделила данному вопросу и минуты. Кроме «GlZwei» в холдинг входило несколько крупных инфорпорталов в инфранете, музыкальный канал, а также две студии по производству голофильмов, художественных и научно-популярных. Корделия, конечно, умела высыпаться за пять часов, но все-таки… Все-таки она не киборг. Кстати, о киборгах.
— Все же, невзирая на все прошлые и настоящие успехи, на удачное партнерство и временем утвержденное сотрудничество, каждая система во избежание стагнации нуждается в периодическом обновлении, в новых лицах и связях. Мне бы не хотелось ставить под сомнение платежеспособность каждого из вышеперечисленных спонсоров, но почему бы не добавить в этот список еще одного солидного клиента. Наши конкуренты «StarMC31» уже приняли его предложение.
— И что же это за солидный клиент? — спросил кто-то из управленцев.
Корделия тоже прислушалась. Платиновый выпускник обвел собравшихся торжествующим взглядом, помедлил, сохраняя интригу, и произнес:
— «DEX-company»!
Наступила тишина. Конрад переглянулся с Марком Фицроем, замом по финансам, и с Анжелиной Крейг, бывшей джазовой певицей, ныне состоящей на должности выпускающего музыкального редактора. На «GlZwei» все предложения от «DEX-company» негласно отвергались.
— То есть, — осторожно начал Конрад, — вы предлагаете пустить на нашем канале рекламу от «DEX-company»? Я правильно вас понял?
— Да, — радостно подтвердил молодой специалист. — Они готовы платить по пятьдесят пять тысяч единиц за минуту рекламного времени.
Предложение более чем щедрое. Так как для всех прочих минута в прайм-тайм стоила тридцать пять тысяч, а в более «тихое» время — двадцать пять. Конрад украдкой бросил взгляд на Корделию. Та сидела, уткнувшись в планшет. Затем вдруг подняла голову и потянула вверх руку, как школьница на уроке. Докладчик поперхнулся и замолк.
— Разрешите вопрос.
— Д…да… пожалуйста.
Эдвард не раз видел Корделию, фактическую владелицу холдинга. Он даже был ей представлен, когда менеджер по персоналу подтвердил его назначение. Но говорить с ней без посредников ему еще не доводилось. Он знал, что она будет присутствовать на совещании, и психологически был к этому готов. Ему нечего опасаться. Прибыль от рекламы за последний квартал значительно превышала все аналитические прогнозы. К тому же он был осведомлен о ее манере занимать не председательское место, а ютиться в каком-нибудь углу. И все же Эдвард почувствовал мгновенную пустоту в груди, заметив в конференц-зале эту невысокую элегантную женщину с короткими пепельными волосами. Он знал, что Корделии Трастамара около сорока лет, что живет одна, родственников нет, и все свое время она посвящает работе, что характер у нее невыносимый, что она безрассудна до самозабвения и невероятно удачлива, что запугать ее невозможно, а вынудить пойти на сделку, противоречащую ее принципам, предприятие гиблое. Корделия обладала удивительным талантом обращать в золото все, к чему прикасалась. Однажды прорвавшаяся к ней журналистка успела задать вопрос, на который мечтал получить ответ каждый второй гуманоид галактики.
— В чем секрет вашего везения?!
Корделия, редко дававшая интервью и всячески избегавшая публичности, ответила загадочной фразой:
— Когда ты мертв, тебе все равно.
И более не произнесла ни слова.
Эдвард собирал все материалы, находящиеся в открытом доступе, чтобы разгадать владелицу холдинга и посредством полученной информации приобрести если не влияние, то возможность карьерного роста. Как известно, и у богов есть слабое место. Есть даже такое выражение — ахиллесова пята. Кажется, это из земной мифологии, сказано о неком боге или полубоге, у которого уязвимой было только пятка, в которую воткнули не то отравленный нож, не то стрелу. Давно это было. Да и разницы нет. Достаточно уловить смысл и поискать эту пресловутую «пятку» у самоуверенной дамы.
Сведений, к сожалению, не нашлось. Никаких компрометирующих связей и обстоятельств. Известно только, что родом Корделия с Геральдики, планеты аристократов, на посещение которой требуется официальное приглашение кого-то из ее граждан. А если визит коммерческий или чрезвычайный, то разрешение администрации. Трастамара очень древняя, знатная, даже королевская династия. Эдвард не поленился и даже пролистал земную историю до начала века парового двигателя, хотя вся эта замшелая историческая рухлядь не вызывала у него ничего, кроме отвращения.
— «…то, чего нет в мыслях, нет и в устах…»*
Приходил штатный психолог, полупьяный от бессонницы толстячок. Тоже задавал вопросы. Она молчала, будто бы думала, прислушивалась к тем же далеким словам, затем отвечала:
— «…не первых нас, добра желавших, злой постиг приказ…»**
Психолог устало вздыхал. Снова спрашивал. Она не отвечала. Больше ее не спрашивали. В отличие от прочих спасенных эта молодая женщина физически почти не пострадала. Несколько ушибов. И потеря памяти.
Выбравшись из палаты, она все искала выход на какую-то лестницу. Ее возвращали в палату, кололи успокоительное, она засыпала, но очень скоро просыпалась и уходила вновь. В четвертый раз ей все же удалось обнаружить этот выход. Или же она поверила, что ей это удалось. Узкая дверь из отполированного металла, светлая, манящая, как зеркальный омут. Такой же была дверь из пассажирского салона. Прямо за ней была лестница на пассажирские палубы. Сейчас она выйдет на эту лестницу и спустится. Она успеет. На этот раз успеет.
Приблизившись, она замечает бредущую ей навстречу нескладную, всклокоченную фигуру в больничной хламиде. От фигуры тянутся провода к подвижному глазастому ящику на колесах. Отражение передвигается босиком, шаркая узкими бледными ступнями, безразличными к холоду. Безымянная женщина останавливается и склоняет голову набок. Фигура отзеркаливает жест. Женщина подходит ближе, чтобы разглядеть существо получше. Возможно, это создание с тонкими щиколотками идет оттуда, с нижних, пассажирских палуб. Оно уже знает путь. И за спиной этого создания тот же прибор с огоньками. И хламида того же тоскливого зеленого цвета, и лицо — худое, неузнаваемое, с глазами, отразившими черноту космоса, и волосы так же коротко острижены. Жалкий, неровный больничный ежик. Седой…
Глава 1. Молодой специалист
Эдвард Сикорский, три недели назад возглавивший рекламный отдел на канале «GalaxiZwei», бегло просмотрел подготовленные цифры и, глубоко вдохнув, как перед прыжком с вышки, шагнул в светлый конферец-зал на восемьдесят пятом этаже штаб-квартиры холдинга «МедиаТраст». Ему предстояло отчитаться перед начальством о деятельности отдела рекламы за последний квартал, вывести на вирт-окна итоговые суммы, а также дать некоторые пояснения предпринятым им перестановкам в сетке рекламного эфира. Согласно последним его распоряжениям рекламный ролик «RoboTechLight», довольно крупной корпорации, производящей роботов для сельхоз планет, был передвинут из прайм-тайма едва ли не в утреннее шоу, а дорогостоящее рекламное действо фармацевтической компании «Schering Plau», средство, сулящее вечную молодость сосудам без имплантатов и пересадки, сброшен едва ли не за полночь.
Штаб-квартира «МедиаТраст» находилась на Новой Москве, во втором по численности проживающих там людей городе планеты. Этот второй город, куда по решению планетарной администрации были вынесены все госучреждения, для краткости именовался Мэрией. По неизвестным для Эдварда причинам на старой Земле, где, по всем иерархическим догмам, полагалось сиять рекламой и необъятным 3D экраном головному офису одного из самых богатых и успешных медиахолдингов, существовал только филиал, размеров внушительных, но не грандиозных, чтобы вызывать благоговейный трепет, как, к примеру, вызывал переливающийся огнями головной офис «Dex-company».
Новая Москва, невзирая на звучное имя, долгое время прочно ассоциировалась с провинциальным захолустьем, где доживали пенсионные годы бизнесмены средней руки да состоятельные вдовы, не пожелавшие делить мужнино наследство с предприимчивым любовником. Но несколько лет назад в Мэрии внезапно обосновался «МедиаТраст», скупив едва ли не пятую часть обитаемого континента, которых на Новой Москве было три, и бурно взялся за преобразование и обновление устаревшей инфраструктуры.
Год спустя на том же континенте отстроила свою штаб квартиру «SamsungJunior», продолжатель бизнес-традиции некогда известного на Земле бренда. За «SamsungJunior» потянулись и другие. И вот уже Новая Москва приобрела урбанистический лоск и престиж. Эдвард, окончивший Высшую школу менеджмента, нисколько не жалел, что уехал с Земли в бывшую провинцию. Он получил место в отделе рекламы «GalaxiZwei», а затем, когда в ход были пущены невидимые рычаги взаимовыгодных сделок, место руководителя этого отдела. Впрочем, в качестве руководителя он работал всего второй месяц и только по окончании испытательного срока, указанного в контракте, мог быть утвержден в должности. Подписать назначение должала была сама Корделия Трастамара, владелица холдинга. Так как без ее прямого одобрения на должности руководителя отделов никого не назначали.
Эдвард оглядел себя в зеркале. Стройный, спортивный, безупречно одетый, он являл собой образец той давно вымершей породы молодых людей, которых некогда именовали «денди». Эдвард где-то наткнулся на это устаревшее определение, до конца его не понял, но общий смысл показался ему соответствующим собственному гештальту. Элегантный, с идеальными манерами, честолюбивый, прекрасно образованный, целеустремленный. Единственное, что отличало Эдварда от его предшественников, это необходимость много и тяжело работать. Ибо те, из XIX-го века, по большей части были богатыми бездельниками, тратящими на развлечения доставшееся им наследство. Эдвард подобной роскоши позволить себе не мог. Он происходил из хорошей, но очень небогатой семьи с Нового Эдема. Его отец был директором леспромхоза, а мать держала небольшой ресторанчик, где готовили знаменитые эдемские грибы. Учебу в престижной школе при Совете Федерации оплатил дядя Эдварда Плутарх Эббот, плантатор с Эллады. У самого дяди наследников не было, но, не желая поощрять расточительство молодежи, он предпочел обозначить свою родственную любовь цифрами в контракте.
Эдвард не подвел. Высшую школу менеджмента окончил с платиновым дипломом, стажировался в «RoboTechLight» и какое-то время занимал незначительную должность в отделе маркетинга «Dex-company», но долгосрочного контракта с ним в этой корпорации не заключили. Он был вскоре выслан с рекомендациями на работу в рекламное агентство «Роял-Принт», а затем вдруг оказался в рекламной отделе медиахолдинга. Поговаривали, что и тут не обошлось без дядюшки Плутарха. Дядюшка, якобы, замолвил за племенника словечко. Но достоверной информации никто предстоставить не мог, да и как специалист Эдвард проявил себя с самой лучшей, даже блестящей, стороны, поэтому разговоры очень скоро стихли. Теперь Эдварду оставался один единственный шаг до намеченной вершины. Впоследствии будут и другие вершины, другие более глобальные, головокружительные цели, а пока его назначение должна утвердить Корделия Трастамара.
Эдвард медленно вдохнул, выдохнул в три приема, как советуют мудрые йоги, и вошел в конференц-зал.
Глава 2. Стерва
Корделия, по укоренившейся традиции, сидела в углу, на шатком приставном стульчике. Во время всевозможных советов, совещаний, выборов правления, брифингов, пресс-конференций и приемов она избегала занимать главенствующее место. Предпочитала наблюдать со стороны. Сидеть тихонечко с планшетом на коленях, что-то там выводить пальцем на дисплее и слушать. Чаще всего на протяжении совета или конференции она не произносила ни слова. Для людей сведущих это означало, что течение данного мероприятия ее в целом устраивает, ибо по вопросам незначительным она никогда не вмешивалась, но бывало, оторвавшись от планшета, сначала долго разглядывала выступающего, затем вставляла несколько слов, сводя эффект от доклада к противоположному.
Все совещания и конференции вел ее первый зам, Конрад Дымбовски, в прошлом известный журналист, уволенный с трех федеральных каналов за бескомпромиссные репортажи. Корделия разыскала его на кухне припортового ресторана, в котором гордый правдоискатель подрабатывал ночной посудомойкой, подменяя сбойнувшего андроида. К моменту их знакомства Корделия еще не успела обзавестись всегалактической славой и только начинала свой путь медиамагната, получив в наследство близкую к банкротству «Holonet News». Конрад оценил степень ее безрассудства, сопоставил со своим и принял предложение стать соучредителем «GalaxiZwei». С тех пор прошло более десяти лет, их безумный проект оказался успешным, но степень безрассудства Корделии до сих пор вызывала у него тайную зависть.
На собрание с краткими отчетами были приглашены руководители всех редакций. Большинство из них работали на канале не первый год, успели зарекомендовать себя, приобрести репутацию и влияние. Исключение составлял один Эдвард Сикорский, принятый на работу по рекомендации одного из членов Совета Федерации, но еще не утвержденный в должности. Корделия еще раз просмотрела краткое досье на этого вундеркинда. Ни компрометирующих связей, ни фактов. И все же… Что-то в этом биографическом эссе ее зацепило. Как шероховатость под пальцами. К тому же эта рекомендация… Она не терпела, когда ей кого-то или что-то настоятельно рекомендовали, особенно, если эти рекомендации поступали из СФ. Но и отказать по той же причине ей казалось несправедливым. А если парень окажется талантливым, таким же по хорошему дерзким и отчаянным, каким некогда был Конрад, или таким же «воином чести», как начальник безопасности холдинга майор Ордынцев? Нет, она не вправе лишать это юное дарование шанса. Пусть поработает. Три месяца у него есть.
Доклад Сикорского следовал сразу после выступления шефа редакции новостей. Когда платиновый выпускник Высшей школы непринужденно развернул перед собравшимися вирт-окна с графиками и таблицами, Корделия взглянула на докладчика с интересом. Почему он ей так не нравится? Слишком гладкий. Ни морщинки, ни ряби. Хорошо поставленный голос, уместная шутка и доклад - верх совершенства. Аргументирован, краток.
— Как вы сами имеете возможность убедиться, изучив приведенные мною цифры, финансовый квартал текущего года завершается для отдела рекламы, а также, рискну обобщить, и для всего холдинга, крайне положительно. Прибыль от рекламы превысила ожидаемую.
Далее пошел список самых щедрых рекламодателей. Этот выскочка перечислял названия фирм, производящих прогулочные яхты или навигационные системы для флайеров, так, будто бы это его личная заслуга. На самом деле все эти фирмы, корпорации, холдинги, консорциумы — уже не один год надежные деловые партнеры «GlZwei». И уступать свои драгоценные рекламные минуты в прайм-тайм не намерены. Этот самоуверенный мальчишка пока еще не сделал ничего, чтобы это партнерство «угл?бить», кроме коррективы в сетке вещания. Кстати, а зачем он это сделал? Конрад что-то говорил ей об этом, но она не уделила данному вопросу и минуты. Кроме «GlZwei» в холдинг входило несколько крупных инфорпорталов в инфранете, музыкальный канал, а также две студии по производству голофильмов, художественных и научно-популярных. Корделия, конечно, умела высыпаться за пять часов, но все-таки… Все-таки она не киборг. Кстати, о киборгах.
— Все же, невзирая на все прошлые и настоящие успехи, на удачное партнерство и временем утвержденное сотрудничество, каждая система во избежание стагнации нуждается в периодическом обновлении, в новых лицах и связях. Мне бы не хотелось ставить под сомнение платежеспособность каждого из вышеперечисленных спонсоров, но почему бы не добавить в этот список еще одного солидного клиента. Наши конкуренты «StarMC31» уже приняли его предложение.
— И что же это за солидный клиент? — спросил кто-то из управленцев.
Корделия тоже прислушалась. Платиновый выпускник обвел собравшихся торжествующим взглядом, помедлил, сохраняя интригу, и произнес:
— «DEX-company»!
Наступила тишина. Конрад переглянулся с Марком Фицроем, замом по финансам, и с Анжелиной Крейг, бывшей джазовой певицей, ныне состоящей на должности выпускающего музыкального редактора. На «GlZwei» все предложения от «DEX-company» негласно отвергались.
— То есть, — осторожно начал Конрад, — вы предлагаете пустить на нашем канале рекламу от «DEX-company»? Я правильно вас понял?
— Да, — радостно подтвердил молодой специалист. — Они готовы платить по пятьдесят пять тысяч единиц за минуту рекламного времени.
Предложение более чем щедрое. Так как для всех прочих минута в прайм-тайм стоила тридцать пять тысяч, а в более «тихое» время — двадцать пять. Конрад украдкой бросил взгляд на Корделию. Та сидела, уткнувшись в планшет. Затем вдруг подняла голову и потянула вверх руку, как школьница на уроке. Докладчик поперхнулся и замолк.
— Разрешите вопрос.
— Д…да… пожалуйста.
Эдвард не раз видел Корделию, фактическую владелицу холдинга. Он даже был ей представлен, когда менеджер по персоналу подтвердил его назначение. Но говорить с ней без посредников ему еще не доводилось. Он знал, что она будет присутствовать на совещании, и психологически был к этому готов. Ему нечего опасаться. Прибыль от рекламы за последний квартал значительно превышала все аналитические прогнозы. К тому же он был осведомлен о ее манере занимать не председательское место, а ютиться в каком-нибудь углу. И все же Эдвард почувствовал мгновенную пустоту в груди, заметив в конференц-зале эту невысокую элегантную женщину с короткими пепельными волосами. Он знал, что Корделии Трастамара около сорока лет, что живет одна, родственников нет, и все свое время она посвящает работе, что характер у нее невыносимый, что она безрассудна до самозабвения и невероятно удачлива, что запугать ее невозможно, а вынудить пойти на сделку, противоречащую ее принципам, предприятие гиблое. Корделия обладала удивительным талантом обращать в золото все, к чему прикасалась. Однажды прорвавшаяся к ней журналистка успела задать вопрос, на который мечтал получить ответ каждый второй гуманоид галактики.
— В чем секрет вашего везения?!
Корделия, редко дававшая интервью и всячески избегавшая публичности, ответила загадочной фразой:
— Когда ты мертв, тебе все равно.
И более не произнесла ни слова.
Эдвард собирал все материалы, находящиеся в открытом доступе, чтобы разгадать владелицу холдинга и посредством полученной информации приобрести если не влияние, то возможность карьерного роста. Как известно, и у богов есть слабое место. Есть даже такое выражение — ахиллесова пята. Кажется, это из земной мифологии, сказано о неком боге или полубоге, у которого уязвимой было только пятка, в которую воткнули не то отравленный нож, не то стрелу. Давно это было. Да и разницы нет. Достаточно уловить смысл и поискать эту пресловутую «пятку» у самоуверенной дамы.
Сведений, к сожалению, не нашлось. Никаких компрометирующих связей и обстоятельств. Известно только, что родом Корделия с Геральдики, планеты аристократов, на посещение которой требуется официальное приглашение кого-то из ее граждан. А если визит коммерческий или чрезвычайный, то разрешение администрации. Трастамара очень древняя, знатная, даже королевская династия. Эдвард не поленился и даже пролистал земную историю до начала века парового двигателя, хотя вся эта замшелая историческая рухлядь не вызывала у него ничего, кроме отвращения.
