Даже когда наступила зима, дома Игорь бывал редко – вечно у них после занятий то какая-то работа над совместным проектом была, то консультации, то вылазки куда-то всей группой.
В результате, мы с Татьяной все чаще оставались дома одни и словно в самое начало нашей жизни вернулись. Не скажу, что меня это не устраивало – в конце концов, дети вырастают и уходят, а нам с ней вместе оставаться. Вечно, как я до сих пор надеюсь. Мы начали вспоминать, как говорить не только о делах Игоря, как ужинать вдвоем, шутливо подначивая друг друга, как просто сидеть рядом, и не только сидеть.
И когда Игорь все же оказывался рядом с нами, атмосфера душевной близости, которая всегда… ну, почти всегда… ну, как правило, окружала нас с Татьяной, отнюдь не улетучивалась – студенчество и на его замкнутости благотворно сказалось. Не то, чтобы он рубахой-парнем сделался – такое ему никогда не грозит, профессионально утверждаю – но, образно выражаясь, отделил, словно в королевском замке, приватные помещения от зоны всеобщего доступа. Об учебе, новых знакомых, особо интересных преподавателях он говорил охотно и непринужденно, искусно уводя разговор от личных вопросов, а если они все же случались – Татьянино любопытство никакой узде никогда не поддавалось! – отвечал на них спокойно, но так, что продолжения не следовало.
Не знаю, как для него, но для нас его первый семестр пролетел очень быстро. В декабре я поинтересовался его сессией, напомнив ему, что настоящим студентом он станет только после нее – на что он рассмеялся, пожав плечами и сказав, что зачеты они сдадут еще до Нового Года, а экзамены начнутся только после Рождества. Я с пониманием кивнул – неделя подготовки к первому студенческому испытанию показалась мне весьма разумным решением. Мы даже решили перенести ежегодную встречу с друзьями на новогоднюю ночь.
На время сдачи зачетов мы освободили его даже от уборки его комнаты – на что он гордо заявил, что в этом году берет на себя покупку елки. Рядом с их Университетом, сказал он, есть отличный елочный базар, и они с Дариной уже выбрали две самые красивые сосны и договорились, что прямо 31 декабря, после последнего зачета, заберут их оттуда.
В тот предновогодний день, однако, где-то после полудня – мы с Татьяной как раз убирать заканчивали – раздался звонок. Игорь попросил меня подъехать к их главному корпусу и забрать елку. Вместе с ним.
– Ты же, вроде, сам собирался ее домой доставить? – насмешливо произнес я.
– Да собирался, – буркнул он, – но если в транспорте, ее связывать придется, а когда она потом расправится? Так сможешь подъехать?
– Минут через двадцать буду, – ответил я, но, глянув за окно, за которым мело, как на заказ перед Новым Годом, поправился: – Нет, пожалуй, через полчаса. Не замерзнешь?
Он уверил меня, что они с Дариной где-нибудь в кафе пока посидят, и я пошел одеваться.
Подъехав к главному корпусу Университета, ни Игоря, ни Дарины я не увидел, но зато сразу заметил припаркованную там знакомую машину. Ну, понятно – если Игорь сам елку дотащить не может, то куда уж ей? Посигналив фарами, я остановился и вышел, чтобы поздороваться с Тошей. В его машине, однако, почему-то открылись обе передние двери, и навстречу мне из нее с одной стороны вышел он, а с другой – Максим.
– А ты здесь откуда взялся? – замер я на месте, как вкопанный.
– Дара вызвала, – ответил он, едва шевеля плотно сжатыми губами.
– Тебе тоже елка понадобилась? – хмыкнул я.
– Какая елка? – нахмурился Тоша. – Она просто попросила приехать. Как выяснилось, нас обоих.
Вот-вот, удовлетворенно подумал я, мой сын не позволяет себе выдергивать меня из дома в метель, не объяснив причину.
– И вы, надо понимать, – насмешливо бросил я, – сразу с места в карьер сорвались?
– Дара просто так не позвала бы, – напряженно произнес Максим. – Причем, обоих.
– Не нравится мне это, – поддакнул ему Тоша, стреляя глазами по сторонам.
Я уже открыл было рот, чтобы профессионально открыть им глаза на неизбежные последствия угождения всем капризам ребенка, но Тоша вдруг резко повернул голову влево и застыл, хлопая глазами. Глянув в том же направлении, я увидел приближающихся к нам Игоря и Дарину. С тремя соснами. Две из которых нес мой сын. Не знаю, почему, но это меня просто взбесило.
– Всем привет! – весело объявила Дарина, когда они подошли к нам. – Это вам.
Они, словно по команде, впихнули нам в руки по разлапистому дереву. Покосившись на остальных одаренных, я понял, что хоть не в одиночестве полным идиотом себя чувствую.
– Зачем? – спросил через мгновенье Максим, пристально уставившись на Дарину.
– Чтобы ты нарядил ее, – улыбаясь, объяснила Дарина, – в ознаменование наступление нового, замечательного года.
– Ты… за елкой меня сюда вызвала?! – чуть не задохнулся Максим.
Дарина посмотрела на Игоря, который все это время переводил внимательный взгляд с одного нашего лица на другое, и вмиг посерьезнела.
– Не совсем, – ответил за нее Игорь. – Мы попросили вас всех приехать, чтобы сказать вам что-то. И чтобы не за столом сегодня, при всех.
– Что именно? – процедил я сквозь крепко сжатые зубы, взглядом пообещав ему более подробную беседу по дороге домой. Нельзя было мне то же самое с глазу на глаз сказать?
Они снова переглянулись, и Дарина – естественно! – кивком дала ему знак продолжать.
– В следующем году нам исполняется восемнадцать лет, – спокойным, ясным голосом проговорил он. – После моего дня рождения мы с Дарой уходим – будем жить вместе и отдельно от вас.
В следующий момент я перестал жалеть о том, что Игорь заставил меня выслушать их судьбоносное заявление в компании Дарининых поклонников – наш с ними хор прозвучал на удивление мощно и слаженно.
– Куда это вы уходите? – рявкнул я.
– Что значит – будем жить вместе? – выплюнул с отвращением Максим.
– На что вы будете жить? – прозвучала, хоть и поздно, в голосе Тоши непривычная стальная нотка.
Игорь покосился на Дарину, многозначительно вскинув бровь – она упрямо тряхнула головой и сделала шаг вперед.
– Мы специально хотели сказать вам пораньше, – затараторила она, поливая нас по очереди огнем чарующих улыбок, – чтобы вы не обижались, как после того, как мы поступили. И мы совсем вас не бросаем – мы будем часто видеться, как вы все. Но мы хотим жить отдельно – снимем квартиру, вот все заработанные деньги откладывали, и весной опять работать пойдем, и летом тоже…
– Ты подумала о том, какой пример сестре подаешь? – прошипел Тоша.
– Какой пример? – удивленно округлила глаза Дарина. – Я же замуж выхожу!
– Замуж?! – прохрипел Максим.
– Конечно, замуж, – уверенно дернула плечиком она, и Игорь – впервые за время этого с позволения сказать разговора – расплылся в такой победной улыбке, что мне очень захотелось влепить ему хорошую затрещину, чтобы вывернутые этой интриганкой мозги на место стали.
Теперь переглянулись Тоша с Максимом – растерянно, но уже с явным смирением в глазах. Вот и им бы по оплеухе не помешало, подумалось мне.
– Как вы жить собираетесь? – уже знакомым, пластилиновым голосом повторил свой вопрос Тоша.
– Будем подрабатывать, – спокойно, как об уже давно решенном деле, ответил мне Игорь. – Если не хватит, переведемся на заочный и пойдем на постоянную работу.
– Какой заочный?! – вскинулся я. – А армия?
– Вот и я ему то же самое говорю! – с готовностью поддержала меня Дарина, и рот у меня сам собой захлопнулся, с лязгом. – Если понадобится, на заочный переведусь я, а он на полставки по вечерам работать будет.
– Ты не будешь работать вместо того, чтобы получать полноценные знания! – отчеканил Максим, метнув в меня уничтожающим взглядом. – Квартиру я вам сделаю.
Я только зубами скрипнул. В рекламных целях эта темная братия их трехкомнатной квартирой обеспечит – в центре и с ремонтом. Моего сына развращать?
– Нет, – довольно резко ответил ему Игорь, и у меня от души отлегло. – Спасибо, конечно, но нет. От всех ваших… соплеменников нам ничего не нужно.
– Правильно! – с чувством произнес я, пристукнув сосной по заснеженному тротуару. – С платой за квартиру мы вам поможем – мы давно уже привыкли здесь своими силами справляться. Правда, Тоша?
Повернувшись к нему, я вдруг увидел, что он смотрит куда-то вдаль ничего не видящими глазами и напряженно хмурит брови. Я двинул его свободной рукой в плечо – с чуть большим, признаюсь, усилием, чем требовалось для привлечения внимания.
– Подождите, – медленно проговорил он, словно очнувшись и сосредоточив взгляд на Игоре с Дариной, – вы же не для этого нас здесь собрали, правда? О таких планах вы вполне могли прямо за столом объявить, к полному восторгу наших женщин. Так зачем?
Игорь взял Дарину за локоть и решительно вернул ее на место рядом с собой. Не отпустив ее руки и после этого – она тоже чуть ближе к нему прижалась.
– После совершеннолетия, – медленно и отчетливо произнес он, – нам уже не нужно будет скрывать, что мы знаем, кто мы. Мы намерены связаться с другими такими же и объединиться с ними. У Анабель мы уже довольно многих нашли, так что начало положено.
У меня непроизвольно глаза забегали по сторонам – и там наткнулись на такие же панические взгляды Тоши и Максима.
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь! – снова включилась Дарина. – Мы сегодня утром блок сняли, чтобы на зачете удобнее списывать было. – Они с Игорем одновременно прыснули, словно какой-то своей, затаенной шутке. – А зачет уже часа два, как сдали, и сразу разъехались – каждый в свою сторону. И на полдороге блок на место и назад. – Она расплылась в торжествующей улыбке.
– И по городу еще с часик покружили, – добавил Игорь. – Не найдут.
Я еле сдержал усмешку, представив себе, как наш наблюдатель мечется по городу, язык от усердия высунув, в поисках потерянного подопечного. Но сдержал – заметив, что Максим ухмыляется в открытую.
– Зачем это вам нужно? – спросил Тоша – не только без тени улыбки на лице, но еще больше нахмурившись.
– Затем же, зачем и вам, – отрезал Игорь. – Вы никогда не обращали внимания на то, с насколько одинаковой интонацией вы все произносите: «У нас, наверху»? По каким-то причинам такие разные вы собрались в свое сообщество, а люди – в свое. Но мы – не вы и не они, значит, нам нужно свое.
– А если наши сочтут этот ваш шаг враждебным? – не унимался Тоша, понемногу заражая и меня тревогой в голосе.
– Почему? – искренне удивился Игорь. – Мы не собираемся с вами бороться – наоборот, если дадите побольше о себе узнать, хотя бы в том же объеме, в котором мы с людьми знакомы, спасибо скажем. Но мы не хотим, чтобы нас считали ни людьми-переростками, ни недоразвитыми ангелами.
– Игорь, давай только без той же позы! – не выдержал я. – Как по мне, то у вас одни преимущества. И среди людей у вас есть хорошие связи, и среди наших есть, кому ваши интересы представить…
– Не надо! – прервал он меня так же резко, как и Максима. – Вы по природе своей не можете ни знать, ни разделять наши интересы. Мы хотим представлять их сами. Если мы – некий новый вид существ, как нас назвали, значит, нас и нужно воспринимать как отдельный вид. Мы с Дарой точно знаем, насколько легче таким, как мы, даже вдвоем, и хотим и другим помочь найти и свое место в мире, и понимание, и поддержку с защитой. И не позволим, чтобы нас в какой бы то ни было оборот поодиночке брали. Для того и законы решили изучать.
– Да какие законы? – взвыл Тоша. – Они же для людей! Для вас там места нет! И у наших для вас законы еще не писаны!
– Вот это мы и хотим изменить, – вздернул подбородок Игорь.
– Вы отдаете себе отчет, насколько это опасно? – спросил вдруг Максим, глядя на него с каким-то непонятным выражением. – Спрашиваю, как представитель стороны, которая ежедневно на себе давление наших законов ощущает.
– Тем более нам нужно объединяться, – с вызовом ответил ему Игорь. – Если я правильно понимаю, с вами считаются, потому что вы представляете собой некую объединенную и сплоченную силу. Почему мы не имеем на это права?
– Игорь, вот поверь мне, – выдохнул я, представив себе своего сына лидером еще одной, новоиспеченной оппозиции, – третьей силы на идеологическом фронте нам точно не нужно.
– Если вообще, то почему? – невозмутимо поинтересовался он. – А если лично вам, то не беспокойтесь.
– Мы решили подождать, – негромко добавила Дарина, – не только потому, что в восемнадцать лет нам должны официально объявить о вашем существовании. Анабель объяснила нам, что до тех пор вам придется отвечать за все наши поступки. Этого мы не хотим. Если мы ваших действительно интересуем, разговаривать они будут с нами. И еще одно, – настороженно глянула она на Тошу, – Аленка уже о многом догадывается. Наверно, придется и ее сдерживать – я помогу. Но даже если обойдется, в ее восемнадцать лет я сама ей все расскажу, в том числе и о том, чем мы будем заниматься.
Тоша принялся хватать ртом воздух с таким диким выражением лица, что я твердо напомнил себе, что психолог, как и доктор, должен быть круглосуточно готов оказать профессиональную помощь.
– Так, на сегодня хватит, – решительно заявил я. – Вашу мысль мы поняли, теперь нам нужно время, чтобы обдумать ее. Возможно, возникнут и другие вопросы.
– На вопросы ответить мы готовы, – небрежно кивнул Игорь, – но не на уговоры все бросить.
– Вот, кстати, один уже возник, – безотказным Татьяниным жестом нацелил я на него указательный палец. – Мы можем надеяться, что до твоего дня рождения ничего не будет предприниматься?
– Да, – дружно кивнули они оба.
– Слово даете? – подстраховался я абсолютным неприятием Игорем вранья.
– Даем, – ответил он за обоих и прищурился, чуть склонив голову к плечу. – У нас к вам тоже просьба есть.
– Какая? – насторожился я.
– Никому пока ни о чем не говорить. Никому, – уставился он на меня в упор.
– Даже Марине, – снова встряла Дарина, переводя просительный взгляд с Максима на Тошу. – Она тут же все Татьяне доложит. Мы им сами все потом расскажем, а то сейчас они только зря волноваться будут.
Тоша с Максимом переглянулись – с досадой – и воззрились на меня – с откровенным недоверием.
– Договорились, – процедил я сквозь зубы им всем.
– Слово даете? – нахально вскинул бровь Игорь, все также глядя только на меня.
– Честное пионерское, – рявкнул я. – А теперь – по домам. Мне еще, между прочим, стол для вас всех готовить. Елку – в багажник, – скомандовал я Игорю безапелляционным тоном, бросив ему ключи от машины.
– Мы же подвезем Макса домой? – умильно улыбнулась Дарина Тоше. – С елкой?
– Игорю помоги, – показал я и ей первый в ее жизни пример настоящего отцовского тона. – А мы пока эти упакуем, – кивнул я Тоше и Максиму в сторону их машины.
Возле нее, когда Тоша открыл трясущимися руками багажник, я заговорил тихо и быстро.
– Без паники! У нас еще больше, чем полгода. Подумаем, что делать, со Стасом посоветуемся. За полгода все, что угодно, может случиться – или у нас все поменяется, или кто-то другой первым с идеей такого союза вылезет, или мы им новую игрушку придумаем.
– А если у нас не в ту сторону поменяется? – почти простонал Тоша.
– По ситуации будем реагировать, – отрезал я. – Как всегда поступали. На них сейчас надавить – прямо сразу с цепи сорвутся. Как специалист утверждаю. А чем это сейчас может кончиться, мы без всяких «или» знаем. И лица к вечеру чтобы сияли – Татьяна вычислит.
В результате, мы с Татьяной все чаще оставались дома одни и словно в самое начало нашей жизни вернулись. Не скажу, что меня это не устраивало – в конце концов, дети вырастают и уходят, а нам с ней вместе оставаться. Вечно, как я до сих пор надеюсь. Мы начали вспоминать, как говорить не только о делах Игоря, как ужинать вдвоем, шутливо подначивая друг друга, как просто сидеть рядом, и не только сидеть.
И когда Игорь все же оказывался рядом с нами, атмосфера душевной близости, которая всегда… ну, почти всегда… ну, как правило, окружала нас с Татьяной, отнюдь не улетучивалась – студенчество и на его замкнутости благотворно сказалось. Не то, чтобы он рубахой-парнем сделался – такое ему никогда не грозит, профессионально утверждаю – но, образно выражаясь, отделил, словно в королевском замке, приватные помещения от зоны всеобщего доступа. Об учебе, новых знакомых, особо интересных преподавателях он говорил охотно и непринужденно, искусно уводя разговор от личных вопросов, а если они все же случались – Татьянино любопытство никакой узде никогда не поддавалось! – отвечал на них спокойно, но так, что продолжения не следовало.
Не знаю, как для него, но для нас его первый семестр пролетел очень быстро. В декабре я поинтересовался его сессией, напомнив ему, что настоящим студентом он станет только после нее – на что он рассмеялся, пожав плечами и сказав, что зачеты они сдадут еще до Нового Года, а экзамены начнутся только после Рождества. Я с пониманием кивнул – неделя подготовки к первому студенческому испытанию показалась мне весьма разумным решением. Мы даже решили перенести ежегодную встречу с друзьями на новогоднюю ночь.
На время сдачи зачетов мы освободили его даже от уборки его комнаты – на что он гордо заявил, что в этом году берет на себя покупку елки. Рядом с их Университетом, сказал он, есть отличный елочный базар, и они с Дариной уже выбрали две самые красивые сосны и договорились, что прямо 31 декабря, после последнего зачета, заберут их оттуда.
В тот предновогодний день, однако, где-то после полудня – мы с Татьяной как раз убирать заканчивали – раздался звонок. Игорь попросил меня подъехать к их главному корпусу и забрать елку. Вместе с ним.
– Ты же, вроде, сам собирался ее домой доставить? – насмешливо произнес я.
– Да собирался, – буркнул он, – но если в транспорте, ее связывать придется, а когда она потом расправится? Так сможешь подъехать?
– Минут через двадцать буду, – ответил я, но, глянув за окно, за которым мело, как на заказ перед Новым Годом, поправился: – Нет, пожалуй, через полчаса. Не замерзнешь?
Он уверил меня, что они с Дариной где-нибудь в кафе пока посидят, и я пошел одеваться.
Подъехав к главному корпусу Университета, ни Игоря, ни Дарины я не увидел, но зато сразу заметил припаркованную там знакомую машину. Ну, понятно – если Игорь сам елку дотащить не может, то куда уж ей? Посигналив фарами, я остановился и вышел, чтобы поздороваться с Тошей. В его машине, однако, почему-то открылись обе передние двери, и навстречу мне из нее с одной стороны вышел он, а с другой – Максим.
– А ты здесь откуда взялся? – замер я на месте, как вкопанный.
– Дара вызвала, – ответил он, едва шевеля плотно сжатыми губами.
– Тебе тоже елка понадобилась? – хмыкнул я.
– Какая елка? – нахмурился Тоша. – Она просто попросила приехать. Как выяснилось, нас обоих.
Вот-вот, удовлетворенно подумал я, мой сын не позволяет себе выдергивать меня из дома в метель, не объяснив причину.
– И вы, надо понимать, – насмешливо бросил я, – сразу с места в карьер сорвались?
– Дара просто так не позвала бы, – напряженно произнес Максим. – Причем, обоих.
– Не нравится мне это, – поддакнул ему Тоша, стреляя глазами по сторонам.
Я уже открыл было рот, чтобы профессионально открыть им глаза на неизбежные последствия угождения всем капризам ребенка, но Тоша вдруг резко повернул голову влево и застыл, хлопая глазами. Глянув в том же направлении, я увидел приближающихся к нам Игоря и Дарину. С тремя соснами. Две из которых нес мой сын. Не знаю, почему, но это меня просто взбесило.
– Всем привет! – весело объявила Дарина, когда они подошли к нам. – Это вам.
Они, словно по команде, впихнули нам в руки по разлапистому дереву. Покосившись на остальных одаренных, я понял, что хоть не в одиночестве полным идиотом себя чувствую.
– Зачем? – спросил через мгновенье Максим, пристально уставившись на Дарину.
– Чтобы ты нарядил ее, – улыбаясь, объяснила Дарина, – в ознаменование наступление нового, замечательного года.
– Ты… за елкой меня сюда вызвала?! – чуть не задохнулся Максим.
Дарина посмотрела на Игоря, который все это время переводил внимательный взгляд с одного нашего лица на другое, и вмиг посерьезнела.
– Не совсем, – ответил за нее Игорь. – Мы попросили вас всех приехать, чтобы сказать вам что-то. И чтобы не за столом сегодня, при всех.
– Что именно? – процедил я сквозь крепко сжатые зубы, взглядом пообещав ему более подробную беседу по дороге домой. Нельзя было мне то же самое с глазу на глаз сказать?
Они снова переглянулись, и Дарина – естественно! – кивком дала ему знак продолжать.
– В следующем году нам исполняется восемнадцать лет, – спокойным, ясным голосом проговорил он. – После моего дня рождения мы с Дарой уходим – будем жить вместе и отдельно от вас.
В следующий момент я перестал жалеть о том, что Игорь заставил меня выслушать их судьбоносное заявление в компании Дарининых поклонников – наш с ними хор прозвучал на удивление мощно и слаженно.
– Куда это вы уходите? – рявкнул я.
– Что значит – будем жить вместе? – выплюнул с отвращением Максим.
– На что вы будете жить? – прозвучала, хоть и поздно, в голосе Тоши непривычная стальная нотка.
Игорь покосился на Дарину, многозначительно вскинув бровь – она упрямо тряхнула головой и сделала шаг вперед.
– Мы специально хотели сказать вам пораньше, – затараторила она, поливая нас по очереди огнем чарующих улыбок, – чтобы вы не обижались, как после того, как мы поступили. И мы совсем вас не бросаем – мы будем часто видеться, как вы все. Но мы хотим жить отдельно – снимем квартиру, вот все заработанные деньги откладывали, и весной опять работать пойдем, и летом тоже…
– Ты подумала о том, какой пример сестре подаешь? – прошипел Тоша.
– Какой пример? – удивленно округлила глаза Дарина. – Я же замуж выхожу!
– Замуж?! – прохрипел Максим.
– Конечно, замуж, – уверенно дернула плечиком она, и Игорь – впервые за время этого с позволения сказать разговора – расплылся в такой победной улыбке, что мне очень захотелось влепить ему хорошую затрещину, чтобы вывернутые этой интриганкой мозги на место стали.
Теперь переглянулись Тоша с Максимом – растерянно, но уже с явным смирением в глазах. Вот и им бы по оплеухе не помешало, подумалось мне.
– Как вы жить собираетесь? – уже знакомым, пластилиновым голосом повторил свой вопрос Тоша.
– Будем подрабатывать, – спокойно, как об уже давно решенном деле, ответил мне Игорь. – Если не хватит, переведемся на заочный и пойдем на постоянную работу.
– Какой заочный?! – вскинулся я. – А армия?
– Вот и я ему то же самое говорю! – с готовностью поддержала меня Дарина, и рот у меня сам собой захлопнулся, с лязгом. – Если понадобится, на заочный переведусь я, а он на полставки по вечерам работать будет.
– Ты не будешь работать вместо того, чтобы получать полноценные знания! – отчеканил Максим, метнув в меня уничтожающим взглядом. – Квартиру я вам сделаю.
Я только зубами скрипнул. В рекламных целях эта темная братия их трехкомнатной квартирой обеспечит – в центре и с ремонтом. Моего сына развращать?
– Нет, – довольно резко ответил ему Игорь, и у меня от души отлегло. – Спасибо, конечно, но нет. От всех ваших… соплеменников нам ничего не нужно.
– Правильно! – с чувством произнес я, пристукнув сосной по заснеженному тротуару. – С платой за квартиру мы вам поможем – мы давно уже привыкли здесь своими силами справляться. Правда, Тоша?
Повернувшись к нему, я вдруг увидел, что он смотрит куда-то вдаль ничего не видящими глазами и напряженно хмурит брови. Я двинул его свободной рукой в плечо – с чуть большим, признаюсь, усилием, чем требовалось для привлечения внимания.
– Подождите, – медленно проговорил он, словно очнувшись и сосредоточив взгляд на Игоре с Дариной, – вы же не для этого нас здесь собрали, правда? О таких планах вы вполне могли прямо за столом объявить, к полному восторгу наших женщин. Так зачем?
Глава 15.8
Игорь взял Дарину за локоть и решительно вернул ее на место рядом с собой. Не отпустив ее руки и после этого – она тоже чуть ближе к нему прижалась.
– После совершеннолетия, – медленно и отчетливо произнес он, – нам уже не нужно будет скрывать, что мы знаем, кто мы. Мы намерены связаться с другими такими же и объединиться с ними. У Анабель мы уже довольно многих нашли, так что начало положено.
У меня непроизвольно глаза забегали по сторонам – и там наткнулись на такие же панические взгляды Тоши и Максима.
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь! – снова включилась Дарина. – Мы сегодня утром блок сняли, чтобы на зачете удобнее списывать было. – Они с Игорем одновременно прыснули, словно какой-то своей, затаенной шутке. – А зачет уже часа два, как сдали, и сразу разъехались – каждый в свою сторону. И на полдороге блок на место и назад. – Она расплылась в торжествующей улыбке.
– И по городу еще с часик покружили, – добавил Игорь. – Не найдут.
Я еле сдержал усмешку, представив себе, как наш наблюдатель мечется по городу, язык от усердия высунув, в поисках потерянного подопечного. Но сдержал – заметив, что Максим ухмыляется в открытую.
– Зачем это вам нужно? – спросил Тоша – не только без тени улыбки на лице, но еще больше нахмурившись.
– Затем же, зачем и вам, – отрезал Игорь. – Вы никогда не обращали внимания на то, с насколько одинаковой интонацией вы все произносите: «У нас, наверху»? По каким-то причинам такие разные вы собрались в свое сообщество, а люди – в свое. Но мы – не вы и не они, значит, нам нужно свое.
– А если наши сочтут этот ваш шаг враждебным? – не унимался Тоша, понемногу заражая и меня тревогой в голосе.
– Почему? – искренне удивился Игорь. – Мы не собираемся с вами бороться – наоборот, если дадите побольше о себе узнать, хотя бы в том же объеме, в котором мы с людьми знакомы, спасибо скажем. Но мы не хотим, чтобы нас считали ни людьми-переростками, ни недоразвитыми ангелами.
– Игорь, давай только без той же позы! – не выдержал я. – Как по мне, то у вас одни преимущества. И среди людей у вас есть хорошие связи, и среди наших есть, кому ваши интересы представить…
– Не надо! – прервал он меня так же резко, как и Максима. – Вы по природе своей не можете ни знать, ни разделять наши интересы. Мы хотим представлять их сами. Если мы – некий новый вид существ, как нас назвали, значит, нас и нужно воспринимать как отдельный вид. Мы с Дарой точно знаем, насколько легче таким, как мы, даже вдвоем, и хотим и другим помочь найти и свое место в мире, и понимание, и поддержку с защитой. И не позволим, чтобы нас в какой бы то ни было оборот поодиночке брали. Для того и законы решили изучать.
– Да какие законы? – взвыл Тоша. – Они же для людей! Для вас там места нет! И у наших для вас законы еще не писаны!
– Вот это мы и хотим изменить, – вздернул подбородок Игорь.
– Вы отдаете себе отчет, насколько это опасно? – спросил вдруг Максим, глядя на него с каким-то непонятным выражением. – Спрашиваю, как представитель стороны, которая ежедневно на себе давление наших законов ощущает.
– Тем более нам нужно объединяться, – с вызовом ответил ему Игорь. – Если я правильно понимаю, с вами считаются, потому что вы представляете собой некую объединенную и сплоченную силу. Почему мы не имеем на это права?
– Игорь, вот поверь мне, – выдохнул я, представив себе своего сына лидером еще одной, новоиспеченной оппозиции, – третьей силы на идеологическом фронте нам точно не нужно.
– Если вообще, то почему? – невозмутимо поинтересовался он. – А если лично вам, то не беспокойтесь.
– Мы решили подождать, – негромко добавила Дарина, – не только потому, что в восемнадцать лет нам должны официально объявить о вашем существовании. Анабель объяснила нам, что до тех пор вам придется отвечать за все наши поступки. Этого мы не хотим. Если мы ваших действительно интересуем, разговаривать они будут с нами. И еще одно, – настороженно глянула она на Тошу, – Аленка уже о многом догадывается. Наверно, придется и ее сдерживать – я помогу. Но даже если обойдется, в ее восемнадцать лет я сама ей все расскажу, в том числе и о том, чем мы будем заниматься.
Тоша принялся хватать ртом воздух с таким диким выражением лица, что я твердо напомнил себе, что психолог, как и доктор, должен быть круглосуточно готов оказать профессиональную помощь.
– Так, на сегодня хватит, – решительно заявил я. – Вашу мысль мы поняли, теперь нам нужно время, чтобы обдумать ее. Возможно, возникнут и другие вопросы.
– На вопросы ответить мы готовы, – небрежно кивнул Игорь, – но не на уговоры все бросить.
– Вот, кстати, один уже возник, – безотказным Татьяниным жестом нацелил я на него указательный палец. – Мы можем надеяться, что до твоего дня рождения ничего не будет предприниматься?
– Да, – дружно кивнули они оба.
– Слово даете? – подстраховался я абсолютным неприятием Игорем вранья.
– Даем, – ответил он за обоих и прищурился, чуть склонив голову к плечу. – У нас к вам тоже просьба есть.
– Какая? – насторожился я.
– Никому пока ни о чем не говорить. Никому, – уставился он на меня в упор.
– Даже Марине, – снова встряла Дарина, переводя просительный взгляд с Максима на Тошу. – Она тут же все Татьяне доложит. Мы им сами все потом расскажем, а то сейчас они только зря волноваться будут.
Тоша с Максимом переглянулись – с досадой – и воззрились на меня – с откровенным недоверием.
– Договорились, – процедил я сквозь зубы им всем.
– Слово даете? – нахально вскинул бровь Игорь, все также глядя только на меня.
– Честное пионерское, – рявкнул я. – А теперь – по домам. Мне еще, между прочим, стол для вас всех готовить. Елку – в багажник, – скомандовал я Игорю безапелляционным тоном, бросив ему ключи от машины.
– Мы же подвезем Макса домой? – умильно улыбнулась Дарина Тоше. – С елкой?
– Игорю помоги, – показал я и ей первый в ее жизни пример настоящего отцовского тона. – А мы пока эти упакуем, – кивнул я Тоше и Максиму в сторону их машины.
Возле нее, когда Тоша открыл трясущимися руками багажник, я заговорил тихо и быстро.
– Без паники! У нас еще больше, чем полгода. Подумаем, что делать, со Стасом посоветуемся. За полгода все, что угодно, может случиться – или у нас все поменяется, или кто-то другой первым с идеей такого союза вылезет, или мы им новую игрушку придумаем.
– А если у нас не в ту сторону поменяется? – почти простонал Тоша.
– По ситуации будем реагировать, – отрезал я. – Как всегда поступали. На них сейчас надавить – прямо сразу с цепи сорвутся. Как специалист утверждаю. А чем это сейчас может кончиться, мы без всяких «или» знаем. И лица к вечеру чтобы сияли – Татьяна вычислит.
